Teach Me How to Forget / Научи меня забывать

Четвёртое занятие

      Драко созерцал две кипы бумаг на своём столе, пытаясь решить, что ему больше противно: накопившиеся отчёты по делам или письмо от адвокатов Астории.       Он откинулся назад и уставился в потолок, после чего потянулся и схватил толстые (читайте: дорогие) листы письма.       Нет ничего лучше, чем сорвать пластырь.       Он быстро просмотрел текст, но сюрпризов не обнаружил.       Очередная просьба о деньгах. На «растущие расходы на лечение», на поддержание «образа жизни, к которому привыкла миссис Малфой». Что, по его мнению, примерно означало, что Астория на показах новой коллекции в начале этого месяца оторвалась на полную катушку.       Драко отбросил письмо в сторону. Он поступил так, как всегда, и закидал проблему золотом. Возможно, именно поэтому он продолжал получать эти треклятые просьбы. По крайней мере, Астория оставалась довольна.       Малфой откинулся в кресле, устремив взгляд в потолок. По его пятнистой поверхности пробежала внушительная трещина, и Драко направил на неё свою палочку, бормоча заклинание. Трещина заделалась с тихим треском, но на краске остался небольшой шов.       Вполне подходящая метафора, когда он размышлял о своём неудачном браке. Или «провалившийся» — более точное слово? «Провалившийся» подразумевает, что вначале нужно было постараться. Создать прочную основу.       Он вздохнул. В это время года ему всегда становилось тоскливо. И мысли о его браке всегда возвращали в прошлое, к детству и войне, когда всё, чему его учили, и всё, что он делал, обернулось бедой. Или позже, когда умер его отец и вместе с ним умерло всё то неистовое чувство, что он праведник, элита, Малфой. Та жизнь, которую, как считал Драко, он вёл, исчезла — пуф! — в тот момент, когда белая безносая туша Волдеморта рухнула на землю, и Драко смог начать мыслить самостоятельно.       Невозможно быть лордом поместья, когда перестаёшь верить в систему, лежащую в его основе.       Он выгнул шею. Не то чтобы он в полной мере осознал всё это до того, как женился на Астории. Тогда Драко старался делать то, что от него ожидали — угодить матери в последнем порыве сыновнего долга.       А Нарцисса была такой счастливой в день их свадьбы, такой сияющей. Она напилась эльфийского вина и назвала Асторию дочерью, которой у неё никогда не было. Даже мечтала о внуках. И не один раз.       Больше она никогда не упоминала о них после этого. Ни после того, как Астория начала проводить длительные «ретриты» в Швейцарии сразу после свадьбы. И особенно когда они узнали причину этих путешествий — лечение кровного проклятия, из-за которого Астория никогда не могла иметь детей. Нет, Нарцисса вообще перестала говорить о будущем. Она едва слышно застонала, когда Драко сообщил ей о разводе.       А на прошлой неделе в поместье Нарцисса выглядела бледной и слишком худой и размышляла о том, почему не расцвели её белые розы. Ему с трудом удалось заставить её поговорить о чём-то другом. На неё свалилось столько разочарований. Они истощили женщину, тяготили настолько, что она осталась лишь жалким подобием себя прежней.       И он подозревал, что ей было одиноко.       Ему знакомо это чувство.       Каждый вечер возвращаться домой в пустую квартиру, или, что гораздо хуже, после нескольких месяцев работы. Как в последний раз после Экса. Он вошёл в квартиру после почти трёх месяцев отсутствия, а там царили тишина и покой. Всё осталось таким же, как перед отъездом. Как будто кто-то умер, чёрт возьми.       Драко резко сел. Дерьмо, он превратился в жалкое существо. Он взялся за стопку отчётов. Ничто так не помогает отвлечься от бессмысленных и депрессивных тем. Работа всегда приносила ему облегчение — с тех самых пор, как он устроился в этот отдел и обнаружил, сюрприз из чёртовых сюрпризов, что он вообще-то хорош в роли аврора, а увлекательная работа способна отвлечь. Она даже могла бы стать противоядием от яда прошлого, помочь ему смириться с разочарованием и стыдом. Создать что-то новое для самого себя.       И — он открыл обложку одного из рапортов — случай с Олсоном был довольно интригующим. Стажировка во Франции, двенадцать недель слежки за бандой магглов, управляемой волшебниками. Иногда Драко работал с ними под прикрытием в качестве наёмного охранника. Малфой ненавидел Оборотное зелье, но, боги, жить на острие ножа было захватывающе. Некогда предаваться меланхолии, пока ты полностью сосредоточен на том, чтобы тебя не обнаружили… или не убили. Ему очень понравилось бы составление отчёта по этому делу, особенно описание великолепного связывающего заклинания, которое Синг применил как раз в тот момент, когда главарь пытался исчезнуть из укрытия, в которое проник Драко. В последнюю секунду Синг отбросил мелкого засранца назад, удивительно, что он не расщепил его.       Связывание. Хм…       Драко поднёс кончик пера к губам, и его мысли устремились в класс с высоким потолком.       Он хотел подумать о ней, но не позволил себе этого.       Вместо этого он переключил свои мысли на занятия в целом. Преподавание. Ещё одно светлое пятно в его жизни. Каким охренительным сюрпризом это оказалось. Драко с неохотой согласился на это, потому что не смог придумать достойного оправдания, когда Робардс поставил его на замену в тот день, когда Роул прокляли. Но с каждой неделей он чувствовал, что с нетерпением ждёт уроков: новизны и вызова. Знакомства с учениками и возможности заглянуть в их жизнь. Наблюдать за их успехами. Вечерний мягкий свет в классе, запах лака для дерева и использованной магии. Меловая пыль на его руках.       Кто бы мог подумать, что он так проникнется этой работой? Найдёт её такой… полезной.       Несмотря — или благодаря? — ей.       Драко снова опустился в кресло и стал водить пером туда-сюда по пальцам, поддавшись воспоминаниям о том, как Грейнджер смотрела на него на прошлой неделе, как раз перед тем, как он протянул руку и…       Боже, как же его раздражала она и её чванливое, «я знаю лучше тебя» отношение. Но когда он прикоснулся к ней. Мерлин. Драко крепко сжал перо, раздавив его.       Она была тёплой, он чувствовал, как от неё исходят приятные волны вместе с пульсацией её магии, которая вплеталась в его чувства, словно приманка. А аромат её волос? Драко закрыл глаза. Он не мог остановить себя, наклоняя голову к ней, вдыхая. Представлял. Его губы на её шее, его рука, обхватившая её талию. Он потерялся в ней, пока кто-то не позвал его по имени.       Потерялся в мыслях о том, как прижимает её к колонне и целует пухлые губы, спускаясь вниз по нежной линии шеи. Какова она на вкус и что он почувствует? Будет ли она стонать для него? Особенно когда он проведёт руками по гладкой плоскости её живота к полным, округлым…       — Здорово, Малфой. — Из дверного проёма донёсся кашель, и Драко вскочил, как заведённый, стирая с лица очень глупое выражение и запихивая перо (теперь сломанное пополам) в ящик стола.       На пороге стоял Поттер, шаркая ногами.       — Привет, — поздоровался Драко, словно его на чём-то поймали.       Наступила тишина, и Поттер рассеянно моргнул через очки.       — Итак, как проходят занятия? — наконец произнёс он.       — Отлично, прекрасно. — Беспокойство усилилось. Неужели Поттер что-то знал? Драко быстренько покопался в своей голове, но Поттера там не было и в помине. В любом случае, он никогда не проявлял способности к Легилименции. Тем не менее, Драко изгнал все образы Грейнджер в тёмный чулан и захлопнул за ними дверь. — Сегодня мы, хм, приступаем к атакующим заклинаниям.       Драко посмотрел на часы. Ему действительно нужно было скоро уходить. Занятия начинались через двадцать минут.       — Как ты собираешься это делать? — Теперь Поттер прислонился к дверному проёму.       — Расскажу им про «Сигнальные огни». — Драко прищурился и посмотрел на него.       — Ах, конечно. — Поттер продолжал стоять на месте. Что, чёрт возьми, ему нужно? — Что-нибудь слышно о Белинде? — спросил он.       — Нет, никаких изменений. Поправляется потихоньку.       — Хорошо, отлично. — Поттер поморщился. — И дело Олсена. Как оно продвигается? Я знаю, что после того, как ты вернулся из Франции, появились, э-э-э, новые подробности. — Поттер бросил на Драко взгляд, который заставил его вспомнить о дымящихся красных конвертах. Твою мать, конечно же, Грейнджер, чертовка, рассказала ему.       — По состоянию на прошлый вторник всё завершено. — Драко скрипнул зубами и постучал по стопке отчётов, слегка вспотев под внезапно потеплевшим светом своего кабинета. — Осталось только, ну, оформить их.       — Чёртовы отчёты. — Поттер покачал головой и почти улыбнулся. — Твоя куча гораздо более выполнима, чем моя.       Драко кивнул, и его взгляд снова переместился на часы.       — У тебя ведь сегодня занятие? — спросил Поттер, также посмотрев на часы.       — Верно.       — Хорошо, хорошо. — Поттер кивнул и как бы заглянул в глаза Драко. — Эй, — проговорил он.       Драко, который в это время хватался за свой кожаный портфель, замер, его сердце странно быстро забилось.       — М-м-м?       — Если ты когда-нибудь захочешь продемонстрировать им настоящую дуэль, я буду рад помочь. Показать мастер-класс и всё такое.       Драко ощутил явное чувство облегчения, хотя и не хотел уточнять, к чему оно относится.       — Настоящая дуэль. Ты имеешь в виду в классе?       — Да.       — Демонстрация, хм. — Драко уставился в сторону, не совсем представляя, какие чувства испытывает по этому поводу. — Возможно, это будет полезно для учеников, — медленно проговорил он. — Может быть, через несколько недель, когда мы выучим больше заклинаний.       Ему не очень нравилась мысль о том, что Поттер будет находиться в аудитории, когда он будет преподавать. Особенно обучать её.       — Только без Детвайлера.       В глазах Поттера снова блеснули искорки.       Драко остановился и посмотрел на него, сдвинув брови.       — Она…? — Конечно, чёрт возьми, она же рассказала ему о громовещателе. А зная её, возможно, и раньше.       — Да, и я сказал ей слушаться тебя.       — Хорошо.       Драко захлопнул портфель и поднялся. Поттер сдерживал смех, чёрт бы его побрал?       — О, не буду тебя задерживать. — Поттер отступил в сторону и жестом пропустил Драко за дверь.       Малфой прошёл мимо, промолвив:       — Спасибо.       Он кивнул Поттеру и заметил, что с его лица исчезли все следы веселья. Он изобразил то, что Драко видел во время бесчисленных допросов: оглядел Драко с ног до головы с пронизывающим блеском в глазах. Словно он выискивал что-то, о чём уже знал. Драко застыл на месте и уставился на Поттера, чьи брови недоуменно поднялись.       — Приятного вечера, Драко, — сказал он.       Драко снова кивнул, прежде чем повернуться на пятках.       — Тебе тоже.

***

      Драко бодро шагал по улице к учебному корпусу, а его мысли перемещались так же быстро, как и ноги. Что, к чёртовой матери, это было? Не похоже на Поттера, чтобы он вот так просто заглянул к нему. Они, конечно, отошли от сильной взаимной неприязни детства и теперь были закадычными профессиональными друзьями, но не настолько близкими, чтобы просто болтать в дверях.       Хотел ли Поттер просто поболтать с Драко о громовещателе и Детвайлере? Или Грейнджер рассказала что-то большее? Что-то о нём. Неужели Поттер наводил справки для Уизли?       Эта мысль возникла из ниоткуда, и Драко остановился, вынудив ведьму, шедшую позади него, сделать несколько быстрых шагов, чтобы увернуться от него на дороге. Она что-то пробормотала, но Драко не обратил на неё внимания.       Нет, этого не могло быть. Он ничем не выдал себя. И, несмотря на его внутренние, э-э, промахи, нечего было выдавать. Между ними вообще ничего не было. Кроме его раздражения на неё за то, что она сомневается в его методах. И её явного недоверия к нему.       Драко снова зашагал, стуча рукой по кожаному портфелю, в который раз прокручивая в голове события прошлого урока. Он думал, что разница в заклинаниях убедит её. Разве она не видела доказательств? Разве не почувствовала? Второе её заклинание получилось на порядок мощнее, чем могут произвести многие авроры.       Его губы скривились. Должно быть, он разозлил её настолько, что она сильно в него вцепилась.       Но потом его улыбка померкла. Грейнджер по-прежнему не доверяла ему. Она по-прежнему обращалась к своим книгам и узнавала мнение других — хотя он отдал бы все деньги, чтобы увидеть её лицо, когда Поттер поддержал его.       Он так и представил себе это. Как сошлись её тёмные брови и слегка поджались полные губы. Точно так же она выглядела, когда к нему прилетела сова с завываниями Моник. Прямо перед тем, как Грейнджер начала смеяться над ним.       Точнее, вместе с ним.       Вот это было удивительно. Даже шокировало. Он не думал, что Грейнджер времён их школьной скамьи нашла бы это хоть сколько-нибудь забавным, но полагал, что все они переросли юношескую строгость по-своему…       И когда она засмеялась… боги, когда она засмеялась...       В этом он уступил Тео: она выглядела сногсшибательно.       Но дело не в этом. Она ему не нравилась. Он не нравился ей. Она принадлежала другому.       Драко покачал головой и вздохнул, нажимая на кнопку лифта в холле здания.       Кроме того, проклятый Тео продолжал трепаться, предлагая пригласить её выпить у него дома, чтобы она могла привести того старшего Уизли. Нотт походил на собаку с костью, когда чего-то хотел. А теперь у него появилось оправдание в виде Блейза и его расцветающего романа с Пенелопой Кристалл, чтобы подлить масла в огонь. Заставить их всех объединиться и испытывать неловкость, чтобы ему отсосали член или чего он там хотел.       Драко закатил глаза, махнув рукой американской паре — Эйприл и Форресту (он гордился собой, что запомнил имена всех своих студентов) — когда выходил из лифта. Эйприл одарила его нетерпеливой улыбкой, напомнив, что пригласила его сегодня вечером выпить после уроков. На самом деле она пригласила весь класс. У Драко были дела неподалеку от выбранного паба, так что заглянуть туда не помешает, хотя, возможно, было бы разумнее пропустить это мероприятие и держать своих учеников на расстоянии вытянутой руки. Или хотя бы одну из них. Его взгляд скользнул к месту Грейнджер, когда он входил в гимнастический зал Б. Она придёт? Но её место пустовало, что было несколько удивительно. Обычно она приходила рано. Он подумал, не прогуливает ли она сегодняшнее занятие.       А может, она вообще забросила уроки?       Чёрт побери, почему ему от этого стало не по себе? И почему он снова зациклился на ней? У него была целая аудитория, полная студентов, и он не беспокоился о том, нравится ли Маргарите из прокуратуры его стиль преподавания или доволен ли Энтони Голдштейн учебной программой. Он посмотрел на Голдштейна, который в данный момент поглощал то, что выглядело как круассан с раздавленной ветчиной, и перелистывал комикс.       Интересно, знает ли он, где Грейнджер…       — Добрый вечер, класс, — громко проговорил Драко, чтобы его расслышали сквозь всеобщий гомон в аудитории и чтобы заглушить свой собственный нелепый внутренний диалог. — Сегодня мы начинаем изучать интересную тему, так что давайте, пожалуй, начнём.       Ну, большинство из них уже начали, а вот Грейнджер так и не появилась. Драко внутренне выругался и отстранился от мыслей о Грейнджер, чтобы начать введение в искусство атакующей дуэли.       Он медленно расхаживал перед учительским столом, перечисляя основы и рассказывая о том, чем они будут заниматься в течение следующих нескольких недель.       — До сих пор мы вели себя довольно по-британски и вежливо, отклоняя и обезоруживая. Но теперь мы переходим к роли агрессоров, используя слабости, время и условия, чтобы получить преимущество и вывести из строя или даже нанести вред нашему противнику. — Он остановился и оглядел комнату, заметив напряжённое выражение на лицах некоторых студентов. — Кто-нибудь из вас нервничает?       Несколько голов кивнули, и он улыбнулся.       — Ну, не стоит. Я не позволю вам просто так палить друг в друга проклятиями и поражающими сглазами. Мы будем использовать систему, которая уже несколько десятилетий действует в учебной академии ДМП. Не спрашивайте, что они делали до этого — я слышал, что это было связано со специальным отделением в Святом Мунго. — Драко усмехнулся, и остальная часть класса тоже. Его взгляд упал на стол Грейнджер, а затем на часы. Опоздание почти на десять минут. Так не похоже на неё. Может, она бросила учёбу?       Чёрт возьми, Малфой, вытащи голову из задницы.       Драко встал с места, прислонившись к парте, и подошёл к доске. Он взял мел и написал на гладкой поверхности «Сигнальные огни».       — Кто-нибудь знает, что это такое? — обратился он через плечо.       — Меры безопасности, — раздался голос из глубины зала, и Драко от неожиданности обернулся, не успев остановить себя.       Она пришла.       Стояла напротив двери, через которую, должно быть, только что проскользнула. И Мерлин, Цирцея и проклятая Моргана, во что она была одета? С самого первого занятия она носила консервативные чёрные мантии, но сейчас выглядела так великолепно (и так чертовски сексуально), что Драко чуть не уронил мел. Его глаза пробежались по её фигуре, начиная с туфель на очень высоких каблуках и заканчивая облегающей твидовой юбкой, которая подчёркивала её стройные бёдра и обтягивала восхитительно изогнутую талию. К блузке из ткани, которая, он готов был поклясться, почти просвечивала насквозь, и её волосам, в кои-то веки уложенным на плечи блестящими волнами. Она была накрашена как никогда, глаза сияли, а полные губы приобрели глубокий ягодный оттенок, который навевал ему мысли о взрывоопасной усладе — сосать и пробовать.       Она приподняла бровь.       — Э-э, совершенно верно, Грейнджер, — задохнулся он. — Мило, что ты присоединилась к нам.       Он наблюдал, как она направилась к своему месту, пробормотав: «Извините. Слушания в Визенгамоте зашли в тупик», — и села и скрестила ноги.       Драко сглотнул. Он понял, что всё ещё держит мел в руке, и опустил руку.       — Сигнальные огни, — сказал он. Она ободряюще кивнула.       Дерьмо, он продолжал чертовски пристально смотреть на неё.       Драко вернулся к доске и что-то написал. Он не был уверен, что именно. Хорошо, что это было «защитные чары», а не «твои сиськи выглядят потрясающе в этом топе». Он вздохнул.       — Сигнальные огни — это модифицированные щитовые чары, показывающие, куда вас ударили и с какой силой, но не позволяющие заклинанию проникнуть внутрь. — Драко торопливо произнёс слова по памяти, затем обернулся и посмотрел куда угодно, только не на второй ряд возле окон. — Так что если вы нацелите на меня проклятие желеобразных ног и попадёте, то место, куда ударит заклинание, загорится цветом, соответствующим его мощности, но мои ноги не разжижатся, и я ничего не почувствую.       Голдштейн вступил в разговор:       — Что это за цвета и что они означают?       Драко огляделся по сторонам.       — Кто-нибудь знает ответ?       Рука Грейнджер тут же взметнулась вверх.       — Э-э, снова мисс Грейнджер.       И почему произнесение её фамилии заставило его возбудиться?       Она нагнулась и блестящая прядь её волос коснулась левой груди. Драко моргнул.       — Итак, зелёный — слабый, синий — умеренный, жёлтый — сильный, а красный — мощный? — произнесла она, убирая волосы за ухо и пропуская их через почти прозрачную ткань блузки — прямо поверх слегка приподнятой груди.       — Правильно, — коротко ответил Драко, отводя взгляд и возвращая своё внимание к более мирским темам, чем различные способы, которыми он мог бы заставить этот сосок напрячься. — А для тех, кто будет сдавать экзамен, экзаменаторы потребуют, чтобы во время теста преобладали жёлтые и красные цвета. Они примут несколько синих, но большая часть дуэли — это произнесение заклинания с достаточной силой, поэтому мы будем работать над интенсивностью, а также над мастерством.       Все студенты кивнули.       — Отлично, — отозвался Драко, чувствуя, что наконец-то выныривает из омута вожделения, в который погрузился при появлении Грейнджер. Действительно, он должен вести себя серьёзнее. Он решил списать это на то, что никогда раньше не видел её в такой одежде.       Кроме того, прошло уже несколько недель после Моник.       Ему явно нужно было это исправить. И поскорее.       — Наличие защитных чар должно помочь вам, — продолжил Малфой. — Нет необходимости сдерживаться, если вы уверены, что ваше заклинание никому не навредит. — Он старался говорить это ободряюще, оглядывая более робких студентов и изгоняя из своего сознания последние остатки мыслей о сексе. Он бросил взгляд на Грейнджер, чтобы удостовериться, оправился ли от своего временного помешательства.       Её голова была опущена, и, когда она записывала, он разглядел розовый кончик её языка, высунувшегося между губами. Затем она потерла икры друг о друга, и шёлк её чулок зашелестел.       Мать твою.       Драко повернулся к доске и глубоко вздохнул, как бы напевая про себя, что она ему не нравится, он ей не нравится, она практически замужем, она — Грейнджер. А Драко был её преподавателем. Хотя нет, это только распаляло его. Представьте себе, если бы она осталась после занятий и попросила провести особый урок. Он бы сидел на стуле, а она бы наклонилась к нему и попросила помочь с техникой… Драко закрыл глаза и снова глубоко вдохнул, пытаясь прогнать все плотские образы, бубня себе под нос и записывая основы наступательной стратегии, пока не прогнал из головы всё, кроме сухих, академических тем.       Драко обернулся только тогда, когда убедился, что его кровь остыла. И как только он пришёл в себя, то, наконец, втянулся в преподавание, отвечая на вопросы, разъясняя темы и уточняя моменты. Когда они прервались на практическую часть занятия и он начал помогать студентам с заклинаниями, Драко снова почувствовал себя хозяином положения. Конечно, он старательно избегал Грейнджер, позволяя себе лишь мельком наблюдать за ней со стороны Голдштейна, пока они метали друг в друга заклинания. Она, как всегда, производила сильное впечатление, единственная в классе, кто в этот вечер поразил красным. Он использовал это как оправдание, чтобы не исправлять небольшую неточность в её движении по наложению жалящего проклятия. И он не позволил себе прельститься тем фактом, что она сняла туфли с высокими каблуками, расплавляющими сознание, и произносила свои заклинания, стоя на изящных ногах в чулках.       Она не для него. Ни в каком смысле. И чем скорее его член поймёт это, тем лучше будет для всех.       С этой мыслью он отвернулся от Грейнджер и её манящих ног (будь они неладны) и пошёл вдоль шеренги, наблюдая за Эйприл, когда она метнула Инсендио в голени Форреста.       Он приземлился, когда чары загорелись жёлтым, и Драко кивнул.       — Жестоко, — одобрительно пробормотал он. — Поставила его на колени.       Эйприл засмеялась.       — Это на удивление легко сделать.       — Большое спасибо, дорогая! — воскликнул Форрест.       Драко улыбнулся, и Эйприл повернулась к нему, её лицо сияло.       — Эй, ты не хочешь выпить сегодня после занятия? Кажется, я упоминала об этом на прошлой неделе. Место под названием «Искушения и страдания» в нескольких кварталах отсюда? Мы бы с удовольствием поразмыслили над несколькими моментами. Я хочу использовать эти сигнальные огни в зале, и твой совет был бы кстати.       Драко отметил её прямоту — такую американскую — и задумался, как много она и её муж узнали о нём с первого занятия. Было ли её любопытство искренним или напускным? И кто именно собирается прийти на эту встречу?       — Придёт довольно много народу, — сказала Эйприл, уловив нерешительность Драко по его лицу. Она обвела рукой всех присутствующих. — Маргарита и Саймон. Сильвестр. Алоизиус. Немного людей из Министерства. Джоан сказала, что заглянет на одну пинту. Энтони согласен. И Гермиона обещала прийти. — Когда она закончила, её глаза пристально уставились на Драко, и он снова задался вопросом, что она знает.       И тут Малфой снова вспомнил о Поттере в очках, блеснувших в дверях его проклятого кабинета. Чёрт возьми, уже в третий раз за сегодняшний вечер он чувствовал себя в засаде из-за Грейнджер.       Этому нужно было положить конец.       — Я, ах, не могу обещать, — ровным голосом сказал он, пытаясь придать своему лицу маску вежливой учтивости, совершенно не желая смотреть туда, куда глядела Эйприл — в другой конец комнаты, где Грейнджер смеялась над чем-то, что сделал Энтони. Он отчётливо слышал её смех, мог вычленить его из остального шума.       Блять.       — Сегодня вечером у меня есть несколько других дел, — извиняющимся тоном произнёс Драко. Ложь, у него было только одно дело — забрать свои рубашки из чистки. Он подумал, что может заглянуть и в книжный магазин.       Какая интересная жизнь у него была.       Лицо Эйприл осунулось.       — Ну, хорошо. Будем надеяться увидеть тебя там! Может быть, на один напиток? — Она сморщила нос.       Настойчивая американка.       — Возможно. Позднее, — отозвался Драко, на девяносто восемь процентов уверенный, что не придёт.       — Потрясающе! — Улыбка Эйприл расширилась, и Драко кивнул, направляясь вдоль кабинета, исправляя ошибки и подбадривая то тут, то там.       Снова раздался смех Грейнджер, и Драко стиснул зубы.       Да, он не сомневался, что лучше держаться подальше.