Teach Me How to Forget / Научи меня забывать

Третье занятие

      — Отлично, Грейнджер. Хорошо поработала ногами.       Гермиона постаралась, чтобы комплимент Малфоя (каким бы скудным он ни был) не вывел её из равновесия, но она немного замешкалась в движении своей палочки, и её связывающее заклинание развеялось, не достигнув середины зала.       Сегодня шло третье занятие, и она уступила мягким уговорам Невилла, а может, дело в её собственном упрямстве, и вернулась с новым стремлением получить всё возможное из учебной программы, не обращая излишнего внимания на преподавателя.       — Повтори это снова.       Преподаватель остановился и прислонился плечом к ближайшей колонне. И теперь Гермиона боролась с желанием показать язык и отказаться. Вместо этого, она взяла себя в руки и сосредоточилась на мантре, которую взяла на вооружение: оставайся спокойной, упорствуй, будь выше. Однако ей было трудно, когда он находился в трёх футах от неё и пристально наблюдал за ней, скрестив руки на одной из тех непристойно чистых рубашек, которые он, похоже, предпочитал. Неужели у его эльфов есть какой-то особый вид крахмала, который они…       Сосредоточься, Гермиона!       Она остановилась, едва не закрыв глаза, поднялась на ноги и перевела палочку в нужное положение. Сосредоточив взгляд на Энтони, стоящем на другом конце комнаты, она взмахнула рукой так, как Малфой показывал им сегодня. Гермиона произнесла слова заклинания, завершая узор, и искра желтовато-белого света перетекла с её палочки на Энтони, окутывая его мерцающими нитями. Она начала поворачиваться к Малфою, не в силах остановить довольное выражение, промелькнувшее на её лице.       — Ты неправильно двигаешь запястьем.       — Что?! — Гермиона выпрямилась во весь рост.       Малфой прищурился на неё.       — Ты читала Детвайлера?       — Он связан! — Гермиона жестом показала на Энтони, который, опровергая её слова, стряхивал с себя верёвки и чистил мантию.       — Если ты имеешь в виду, что он был обездвижен на две секунды, то ладно. Но цель связывающего заклинания — действительно связать. То есть, мы не хотим, чтобы наш противник двигался вообще. Пока мы не освободим его. Твоё заклинание не сработало. И оно не сработало, потому что ты замкнула петлю в конце движения.       — Но это правильный способ! — Гермиона, конечно же, пошла в библиотеку и, разумеется, взяла несколько книг по дуэли, как только узнала, что будет проходить этот курс. И да, одной из них была книга Еноха Детвайлера «Бей или будешь сражён», классика в этой области. Она изучала связывающие заклинания для сегодняшнего урока, поскольку Малфой упомянул, что они будут работать над ними, и отчётливо помнила, как Детвайлер завершал движение связывающего заклинания кругом в 360°. И если бы демонстрация Малфоя ранее не завершилась полным оборотом, она могла бы просто списать это на небрежность и сказать себе, что будет точнее.       — Нет, это излишняя корректировка. Ты должна выпустить заклинание и магию примерно на три четверти круга. Именно это обеспечивает силу и создаёт истинное связывающее действие.       Гермиона мысленно представила схему.       — Но я…       — Кто ведёт занятия, Грейнджер? Ты или я? — Расслабленная поза Малфоя пропала, и он уставился на неё. Гермиона оскалилась в ответ, положив руку на бедро. Затем, быстрым движением, Малфой оказался позади неё и взял за запястье.       — Что… Я… — Гермиона начала что-то говорить, но не понимала, что именно. Она в тревоге оглянулась на него через плечо. Он стоял вплотную к ней. Грейнджер никогда не была так близко к нему, и он оказался выше, чем она думала. Его пальцы были тёплыми, и она почувствовала, как предательски участился пульс под его большим пальцем.       — Остановись, — его голос понизился, когда Малфой решительно повернул её запястье, остановившись чуть ближе к вершине круга. — Вот. — Он посмотрел на неё сверху вниз. — Понятно?       Гермиона продолжала открывать и закрывать рот. Она чувствовала его запах. И да, его эльфы, должно быть, использовали что-то особенное в крахмале для белья, потому что запах был настолько хорош, что ей захотелось повернуться и приникнуть к его воротнику.       Она почти сделала это, чёрт возьми.       Он замер на секунду, затем прочистил горло.       — Это то, чего ожидают экзаменаторы, — пробормотал Драко, его голос стал глубже и ближе.       Гермиона смогла только кивнуть, уставившись в пол перед собой, а в голове всё плыло. Возможно, потому, что он по-прежнему держал её запястье, и заметил это лишь тогда, когда чей-то голос окликнул его с другого конца помещения, и он выпустил её руку, как раскалённую кочергу, отступив назад с быстротой, превосходящей приличия.       Первый раз прикасаешься к магглорождённой, Малфой?       — Э, продолжай, — пробормотал он, отходя в сторону. — Мой метод, а не Детвайлера. — Серые всполохи под опущенными бровями сопровождали его последние слова, и Гермиона смотрела ему вслед, пока Энтони не позвал её. Она подняла запястье (до сих пор чувствуя крепкую хватку его пальцев) и попробовала сделать движение, как учил Малфой, не будучи полностью уверенной в этом. Она снова представила себе схему. Почему в книге написано именно так, если это неправильно?       — Готова, Гермиона? — Энтони махнул рукой, и она кивнула, приседая и ожидая его кивка. Как только он оказался на месте, она приступила к заклинанию, двигая ногами и вращая рукой, но произнося заклинание, когда до полного круга оставалось совсем немного.       Из конца её палочки вырвался толстый канат белого света и в мгновение ока обвился вокруг Энтони, закручиваясь по спирали так быстро, что сомкнулся у его лодыжек. Он боролся изо всех сил, но заклинание держалось крепко.       — Прямое попадание! — радостно воскликнул он. — Я не могу двигаться!       Он с усмешкой подёргался взад-вперёд, когда Гермиона вновь нацелила свою палочку и быстро пробормотала Finite Incantatem. Верёвки растворились, и её взгляд незаметно переместился на Малфоя, который помогал американке, но наблюдал за Энтони. Когда Драко начал поворачиваться в сторону Гермионы, она пригнулась и полезла в сумку.       Грейнджер взяла в руки книгу Детвайлера и пролистала её, удивляясь, как ведущий специалист в этой области мог так ошибаться. Очевидно, что оба заклинания действовали совершенно по-разному, причём версия Малфоя была более мощной. Но, возможно, она ошиблась с первым заклинанием — с заклинанием или временем. Может ли быть другое объяснение? Гермиона полушёпотом повторяла слова, тайком перелистывая нужный раздел в книге, когда раздался голос Малфоя.       — Внимание всем! — Он хлопнул в ладоши, и все движения в комнате прекратились. — Небольшое объявление: если вы купили книгу Еноха Детвайлера «Бей или будешь сражён», верните её. — Он огляделся по сторонам, осматривая некоторых суетящихся и тех, кто, казалось, хотел возразить ему. — Или, по крайней мере, не используйте учебник в качестве пособия для этого занятия. Он полностью ошибается в половине движений палочкой и еще хуже — в заклинаниях. Не стоило его издавать.       Наступила полная тишина, и Гермиона, сосредоточившая своё внимание на левом колене Малфоя, медленно подняла голову и обнаружила, что он смотрит на неё с вызовом, а его нижняя челюсть слегка покраснела. Она подняла подбородок, и он бросил взгляд на её сумку. Невольно она отдёрнула руку от книги, чувствуя, как пылает лицо, и стала рыться на дне кожаной сумки в поисках чего-нибудь ещё. Её пальцы наткнулись на заколку для волос, и она вытащила её, демонстративно подняв волосы и выпрямившись. Сердитый взгляд Малфоя превратился в зловещий.       — Особенно важно следовать моим методам, если вы сдаёте экзамен, разработанный ДМП, — продолжил Малфой, его голос и лицо приобрели крайнюю степень безучастности, когда он повернулся к другой стороне класса. — Особенно если вы хотите сдать экзамен.       Гермиона стиснула зубы, когда Малфой завершил своё медленное движение по кругу.       — Всем всё ясно?       — Есть, кэп! — Энтони взмахнул палочкой в воздухе, и парочка человек засмеялась. Гермиона заметила несколько взглядов, метавшихся по комнате, и подумала, что она, должно быть, не единственная, кто воспользовался учебником. Однако это было слабым утешением. Она была так раздражена и смущена, что почти забыла свою мантру, хотя после нескольких упражнений на глубокое дыхание она собралась с мыслями и непрерывно повторяла её на протяжении последних тридцати минут урока.       Наконец, они вернулись за свои парты, и Малфой сделал несколько заключительных замечаний по блоку защитных заклинаний. На следующей неделе они перейдут к нападению, чего Гермиона ждала с нетерпением, поскольку чувствовала себя наименее подкованной в этом виде поединка. Она отбросила свою прежнюю раздражительность и стала прилежно записывать, отмечая то, что ей нужно было пересмотреть, и мысленно планируя время для тренировки на выходных. Возможно, Гарри согласится провести с ней спарринг. Или Джинни станет лучшим напарником на этом этапе…       Прикосновение к её руке оторвало Гермиону от записей, и она повернулась, увидев американку Эйприл, которая с улыбкой наклонилась к ней. Она задала Гермионе вопрос об одном из заклинаний, и Гермиона быстро прошептала ответ. Женщина поблагодарила её, а Малфой отвернулся от доски, где писал своим привычным крупным почерком, и снова прислонился к столу.       — Итак, заканчиваем. Пожалуйста, попрактикуйтесь в связывающих заклинаниях, применяя мои движения палочкой. — Гермиона уловила его тон и поняла, что он смотрит на неё, поэтому она с интересом рассматривала одно из окон, пытаясь занять своё внимание. Через открытое окно в класс весь вечер проникал запах свежести после прошедшего дождя. А теперь на луну набежали большие облака.       — И это всё на сегодня. Спасибо всем.       Малфой встал, когда минутная стрелка показала половину восьмого, и класс всколыхнулся от болтовни и активности, стулья задвигались, мантии зашуршали.       Гермиона запихнула учебник Детвайлера в сумку и задумалась о том, что она могла бы сказать Малфою, если бы он снова вздумал ехидничать на её счёт. Она собиралась изучить разницу в движениях палочек и расспросить об этом Гарри. Должно же быть объяснение.       Студенты начали выходить, когда Малфой повысил голос поверх всеобщего шума.       — Я бы рекомендовал просмотреть весь блок по обезоруживанию до следующей недели, так как мы сразу начнём с наступательных заклинаний. — Он лениво махнул рукой, когда студенты вышли. — Сначала лекция, потом базовые упражнения. И если у нас будет время, я бы хотел попробовать… — Он прервался, когда через открытое окно влетела кремово-белая амбарная сова и бесшумно пронеслась по аудитории.       Что за дела? Кто мог получить сову на уроке? Гермиона подняла глаза и проследила, как птица отлетела от задней стены и пронеслась в сторону Малфоя, чьё озадаченное выражение лица изменилось по мере её приближения: лицо померкло, а глаза расширились. Гермиона проследила за его взглядом и увидела, что он уставился на письмо в когтях птицы, которое, как она теперь поняла, имело ярко-красный цвет и пылало.       — О, чёрт возьми, — вздохнул он, когда птица с тихим улюлюканьем сбросила письмо ему на грудь.       Гермиона, которая всегда ходила с совиными лакомствами, села, достала из сумки коробку и загремела ею.       Глаза Малфоя метнулись в сторону девушки, и она вопросительно наклонила голову. Люди обычно не получают громовещатели после школьного возраста, и она не могла представить, чтобы Нарцисса Малфой использовала эту штуку. Так что же это могло быть? Грейнджер предположила, что есть вероятность того, что это нечто очень отвратительное или неприятное, но Малфой, похоже, почувствовал угрызения совести, а не полное унижение.       Сова подлетела к Гермионе, и та поприветствовала её ласковым словом, а Малфой нахмурился и взял конверт за уголок. При соприкосновении с его кожей дым усилился, и из-под печати вырвался маленький язычок синего пламени.       Те немногие студенты, которые ещё не ушли, застыли возле двери. Гермиона села за парту, когда сова устроилась у неё на плече, погладила мягкие перья и протянула ей горсть угощения. Птица благодарно пискнула, а Малфой, всё ещё державший письмо кончиками пальцев, бросил ещё один взгляд в её сторону, а затем на студентов в дверном проёме.       В этот момент пламя всколыхнулось и коснулось его пальцев, он зашипел, выругался и чуть не выронил конверт. Малфой снова выругался и оглянулся по сторонам, сжимая челюсть. Никто не сдвинулся ни на дюйм, поэтому он покачал головой и, кажется, даже пожал плечами, прежде чем врубить громовещатель и выпустить в комнату поток яростного, рыдающего, весьма идиоматичного французского языка.       Из-за плача и того, что её французский был не слишком силён, Гермиона почти ничего не поняла. Но слова «ублюдок», «лжец» и «отвали» (или «иди на хрен»?) прозвучали довольно внятно. Как и кусок шелка, вырвавшийся из конверта, когда тирада подошла к концу, и говоривший пробормотал что-то вроде «Je suis fou de toi» с жалобным вздохом, после чего снова закричал «Encule!».       Гермиона сильно прикусила губу.       Остальные студенты застыли как статуи, и в комнате стояла такая тишина, что Гермиона слышала отдалённый гул автомобильных клаксонов из маггловского Лондона.       Потом ухнула сова, и Малфой аккуратно подобрал клочок шёлка, который соскользнул откуда-то с подбородка на перед рубашки, и бросил его в ближайшую урну. Конверт последовал за ним. Казалось, он глубоко вздохнул, прежде чем поднять голову, его серый взгляд, в котором читалось что-то неразборчивое, устремился прямо на Гермиону.       Сова зашуршала и слетела с её плеча, чтобы бесшумно вылететь в открытое окно. Они смотрели друг на друга, пока Малфой не скрестил руки и не повел плечом.       — Cherchez la femme, я полагаю.       Рот Гермионы открывался и закрывался. Она знала, что должна возмутиться от лица этой женщины. Возможно, он поступил с ней неправильно. Бросил её каким-то бесславным образом или, по крайней мере, поступил не совсем порядочно. Она не сомневалась, что он был ублюдком.       Но она рассмеялась.       Она не могла удержаться.       Из её уст вырвалось лёгкое хихиканье, которое она тут же безуспешно попыталась подавить. Никто больше не смеялся. На самом деле, остальные студенты, похоже, восприняли замечание Малфоя как сигнал к молчаливому бегству.       Но её губы продолжали подрагивать, а плечи не переставали дрожать. Почему ей так смешно? Из-за его выражения лица? Его абсолютного хладнокровия? Из-за прозрачных трусиков, брошенных ему в лицо? Что бы это ни было, Гермиона не смогла удержаться, и её смех наконец вырвался наружу. И Малфой, отпрянувший назад в некотором недоумении от её первой реакции, тоже начал ёрзать.       Сначала уголки его рта приподнялись, а затем глаза зажмурились. Он попытался сдержаться, но и это ему не удалось, он приложил пальцы к бровям и покачал головой.       Затем Драко снова поднял глаза, и всего на секунду — секунду, прежде чем Гермиона вспомнила, кто он, кто она и где они находятся — они вместе рассмеялись.

***

      — Погоди, он что, получил громовещатель на уроке?!       Пиво Пенелопы вылилось за ободок стакана, когда она наклонилась поближе к Гермионе.       Смех Джинни разнёсся по пабу.       — Тебе непременно стоит это услышать, Пенни. Охренеть как гениально! — Гермиона, переполненная весельем, не удержалась и рассказала Джинни об этом, когда они вместе шли в паб.       — Да, мне явно нужно знать все подробности этого события. Какого чёрта? — Пенни ликовала, поудобнее устроившись на своём барном стуле.       Джинни, сидевшая по другую сторону от Гермионы, засмеялась.       — Давай. Расскажи ей.       Гермиона вкратце пересказала события предыдущего вечера (с частыми паузами из-за смеха Пенелопы и/или Джинни), вплоть до того момента, когда они с Малфоем осознали, что между ними возникло напряжение, и мгновенно пришли в ужас, одновременно вскочив и пытаясь уйти. И так продолжалось до тех пор, пока Малфой не помахал Гермионе рукой, а она пробормотала слова о том, что опаздывает на встречу с Джинни на вечер викторин в паб — традиция, которой придерживались её друзья каждый четверг.       Пенелопа вытерла слёзы с глаз.       — Вообще-то я слышала об этой девушке от Блейза. Это далеко не первый громовещатель, который она ему присылает.       — Не может быть! Правда? — Гермиона сделала глубокий глоток сидра. — Должно быть, он реально её кинул.       — В той или иной степени. — Брови Пенни взлетели вверх. — По словам Блейза, Драко не виноват. Он встретил её на задании в Экс-ан-Провансе — временное задание — и она знала, что он не ищет ничего серьёзного.       — Хм, что ж. Не уверена, что поверю на слово его лучшему другу, — сказала Гермиона.       Джинни пожала плечами.       — Откуда нам знать, правда. Хотя громовещатели для малолеток, так что стоит подумать о женщине. Кроме того, он, должно быть, что-то из себя представляет в постели. — Джинни подмигнула Гермионе, а затем хитро покосилась в сторону их столика, за которым сидели Гарри и Невилл. — Поттер машет мне рукой. Должно быть, ему нужна помощь в раунде с картинками.       Она соскользнула со своего места и удалилась.       Пенелопа посмотрела на Гермиону поверх своего стакана.       — Что? — Гермиона моргнула.       — Ничего. Просто думала о том, что сказала Джинни. — Пенелопа похотливо усмехнулась. — Ну и как дела? — спросила она. — Сегодняшний вечер не оттолкнул тебя, не так ли? Ты собираешься продолжать?       — Да, — вздохнув, согласилась Гермиона. — Больше никаких колебаний. Он хороший учитель, несмотря на всё остальное. Могу это признать. Я осваиваю заклинания, в которых раньше не разбиралась. — И он был прав относительно движения чёртовой палочки, будь он проклят. Она проверила информацию раньше, пока все остальные орали во время спортивного раунда, а потом подтвердила её у Гарри.       — О, Детвайлер? — сказал он. — Не говори с Драко о нём. Они общались лично, ты знаешь. И Драко вызвал его на настоящую дуэль — просто чтобы проиллюстрировать недостатки его моделей — но он так и не согласился. Проклятый старый мошенник. Знал, что проиграет. — Гарри пригубил свою пинту. — Но да, послушай Драко в этом вопросе. Он очень хорошо подготовит тебя к экзамену.       — Так что я буду терпеть. — Гермиона пожала плечами и посмотрела на Пенелопу. — Особенно с дополнительным бонусом в виде развлечений.       — Громовещатель на уроке. — Пенни покачала головой.       — От взбешённой француженки, не иначе. — Гермиона снова начала смеяться, представив себе лицо Малфоя, когда он произнёс «Cherchez la femme». Она должна была признать, что он дерзок и прекрасно говорит по-французски. Его акцент был идеальным. Она улыбнулась, а затем слегка хихикнула в свой бокал.       — О. Боже мой. — Пенни впилась взглядом в лицо Гермионы, а её глаза сузились.       — Что?       — Ты маленькая распутница, он тебе нравится.       — Не нравится!!!       — После всего того, что ты мне устроила за мои предположения.       — Он мне не нравится. Совсем!       — Значит, ты хочешь его. Давай, не стыдись. Он чертовски великолепен!       — Пенелопа Камеллия Кристалл. Ты сумасшедшая.       — Тогда почему ты сейчас ярко-красная?       — Потому что я в ужасе от самого предположения!       Пенни пристально смотрела на Гермиону, зажав нижнюю губу между зубами и сверкая глазами.       — Ладно, хорошо! — Гермиона, наконец, выпалила. — Он эмпирически привлекателен. Он красивый мужчина. Он хорошо одевается. Любая женщина это заметит. — Она помахала сидром перед глупым лицом Пенни.       — Это нечто большее. — Пенелопа теперь ликовала. Она откинулась на спинку стула и отпила свой напиток. — Я знаю тебя.       — Что ты знаешь?       — Я знаю, что ты провела свою жизнь в окружении мужчин, которые, скажем так, не являются интеллектуальными гигантами. Помешанных на спорте. Не очень интересующихся искусством, книгами, культурой или даже элементарной ухоженностью. Но тебя заботят все эти вещи. Ты практически умираешь от жажды найти кого-то — кроме меня, конечно — кому это тоже небезразлично. И вот кто врывается в твою жизнь в прекрасно пошитом костюме и с очень хорошей причёской? Высокий и красивый на лицо? Человек, который интересуется этими вещами и, как я подозреваю, может сравниться с тобой по уму.       Пенелопа осушила свою пинту с видом победителя.       Гермиона несколько мгновений сидела неподвижно, держа свой стакан на полпути ко рту.       — О, не неси чушь! — наконец произнесла она. — Только потому, что я нахожу его привлекательным…       — Так ты считаешь его привлекательным!       — Да, разве я не сказала?       — Ты сказала, что он «эмпирически привлекателен».       — Боже мой, никогда не спорь с когтевранкой.       — Нет, тебе следует делать это почаще. Или со слизеринцем. — Пенни подёргала бровями. — Они обычно не отстают. — Она положила подбородок на руку. — Значит, ты запала на преподавателя — расскажи мне об этом.       В ответ на это Гермиона смогла лишь зашипеть.       — Нет, продолжай, — после нескольких бессвязных слов сказала Пенни.       Гермиона вздохнула.       — Я не запала на… — Брови Пенелопы поднялись вверх, и Гермиона попыталась снова. — Я бы так не сказала! И что бы там ни было, это чисто физическое влечение.       — Почему ты так говоришь? — Пенелопа нахмурилась, и её слова вызвали воспоминания, вернув Гермиону на давний урок зелий.       Шёл шестой курс, и Слизнорт дал студентам пощипывающего нашатырного спирта для приготовления лечебной микстуры. Многие мальчики возились с ним, нанося его на кожу или язык. Малфой и его дружки ничем не отличались от других, и в какой-то момент он заявил что-то вроде: «Спорим, Гойл?» и поднял рубашку, чтобы намазать им живот. Гермиона оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить длинные пальцы на гладкой коже и крепких мышцах, бледно-золотистую линию, спускающуюся вниз под подтянутую, подпоясанную ремнем талию. В порыве она представила свои собственные пальцы и рот, и острый прилив чистых ощущений пронзил её до глубины души — ничего подобного она никогда не испытывала. И когда толчок Рона вывел её из этого состояния, она подняла глаза и увидела, что Малфой наблюдает за ней, слегка приоткрыв губы. Он опустил свою рубашку и отвернулся, и Гермиона тоже отпрянула в ужасе, пронизывающем каждую клеточку её тела. Но вот и всё. Начало её осознания того, что вожделение, желание может сильно отличаться от любви или даже от симпатии.       И Драко Малфой послужил тому истоком.       — Алло? Куда ты пропала? — Пенни размахивала рукой перед лицом Гермионы.       — Никуда. Что? Я… — Гермиона отвлеклась от своих воспоминаний (и этих великолепных мышц живота, которые, пожалуй, сейчас выглядели ещё внушительнее…) — В любом случае. Это не имеет ничего общего с эмоциями или ментальной связью вообще.       Пенелопа с недоверием отхлебнула из своего бокала.       — Что?!       — Теперь я гораздо лучше понимаю, почему ты не хотела идти на занятия.       Гермиона сверкнула на неё глазами.       — Да, ну. Это немного смущает.       — Оно становится сильнее?       — Нет! — Гермиона моргнула и вспомнила, как он стоял у неё за спиной. Боже. — Я не знаю.       — Воздействие и близость помогут.       Гермиона бросила взгляд на их столик.       — Мы должны вернуться к ним.       Пенни походила на кошку, которой достались сливки.       — Хорошо, — бодро отозвалась она, не делая никакого движения, чтобы встать. — Я только за. Это вполне нормально и здорово и, кроме всего прочего, поможет тебе выбраться из депрессии после расставания. — Она щёлкнула пальцами. — Я думаю, тебе стоит это сделать.       — Что сделать?       — Трахнуть его. Бесчувственно. Грязно и неоднократно.       Гермиона вытаращилась, как рыба.       — Что? Нет! Он не… — Она быстро моргнула. — Я уверена, что он не чувствует ко мне ничего подобного. Я ему не нравлюсь.       Она вспомнила их раздражённую перепалку из-за Детвайлера. То, как он отказался пожать ей руку в первый вечер.       То, как он забыл отпустить её запястье.       Её щеки снова запылали.       Пенни лишь окинула её испытующим взглядом и подала знак бармену принести ещё одну порцию.       — Нет, нет! — Гермиона попыталась прийти в себя. — Вообще-то у меня есть теория на этот счёт. Я немного подумала об этом.       — Бьюсь об заклад.       — Пенелопа.       — Хорошо, замечательно, выкладывай свою теорию.       Пенни с благодарностью приняла их свежие напитки от бармена.       — Итак. Ладно, всё это похоже на мистера Дарси.       — Ооо, интригующе! — Пенелопа улыбнулась, а Гермиона подумала о том, как хорошо иметь начитанного друга (что вернуло её к предыдущим комментариям Пенни, которые она безуспешно пыталась отмести, пока её мозг не напомнил ей, что Малфой читал в вечер второго занятия, пока ждал прихода студентов. Недавно вышедший роман, который Гермиона хотела прочитать, но ещё не успела).       — В общем. Он богат, красив, неприветлив и никогда не находил меня хоть сколько-нибудь привлекательной, так что в моём мозгу Элизабет Беннет что-то всколыхнулось от этого вызова. Вот и всё. Так что я буду просто восхищаться его волосами и его умением правильно носить костюм в течение всего занятия, а потом мы разойдёмся в разные стороны!       — Ты знаешь, чем закончилась эта книга? Один из величайших счастливых случаев в литературе? Настоящая любовь и прочее?       — Да, конечно. Это моя любимая книга. Но разница в том, что я ему не нравлюсь! Или он не находит меня привлекательной, или что там с ним происходит. И уж точно он не тоскует по мне втайне, не собирается в меня безумно влюбиться или что-то в этом роде. Я вообще не уловила от него никаких ответных чувств.       Гермиона решительно проигнорировала то, как он улыбнулся ей из-за громовещателя.       Глаза Пенни сузились, будто она догадалась, о чём именно думает Гермиона.       — Ты уверена?       — Да! Уверена, что я не в его вкусе. Прошу тебя. — Гермиона жестом указала на себя, свои пышные формы, смуглую веснушчатую кожу и завивающиеся локоны. — Он всегда встречается с теми светскими львицами, о которых пишут в газетах. С невероятно стройными и ухоженными. В дизайнерских платьях или мантиях от Малкин. Его бывшая жена похожа на фарфоровую куклу. — Гермиона представила себе неземное лицо и тонкую фигуру Астории Малфой, урождённой Гринграсс, с фотографии из «Ежедневного пророка», запечатлевшей первый ряд парижских подиумов той весной.       Пенелопа пожала плечами.       — Тем более, что такая, как ты, может показаться ему привлекательной.       — Такая, как я?       — Тёплая, жизнелюбивая, умнее его. И готовая сказать ему, когда он ведёт себя как мудак.       — Я не могу представить, чтобы ему это понравилось.       — А ты? По-моему, ему не хватает этого. К тому же ты просто сногсшибательна.       Гермиона толкнула Пенни в плечо.       — Продолжай. Откуда ты так много знаешь о Драко Малфое?       — Я была в его квартире со светским визитом на прошлой неделе. — Пенни отпила глоток и подмигнула.       — Что?!       — С Блейзом. Мы находимся на стадии «представления друг друга нашим друзьям», так что приготовься. Я чуть не пригласила его сюда сегодня вечером. Но да, мы пили с Драко и Пэнси Паркинсон в очень шикарной квартире Малфоя.       — Пэнси Паркинсон, фу! Они не вместе? — Гермиона не могла оправдать то, что у неё заныло в животе от этой мысли.       — Нет, они просто друзья. И она, в общем-то, тоже ничего.       — Хм-м.       — Приготовься, потому что в конце концов мы все пересечёмся.       — Звучит серьёзно, Пенни!       — Я знаю, не сглазь.       За их столом начали махать руками, поэтому они слезли со своих стульев и направились к друзьям.       — Драко что-то говорил обо мне? На той вечеринке? — Вопрос вырвался у Гермионы раньше, чем она смогла его сдержать, и ей тут же захотелось закрыть рот руками.       Пенелопа рассмеялась.       — Что? Мне просто любопытно. — Гермиона попыталась быть бесстрастной. — Похоже, ты знаешь что-то, чего не знаю я.       — Он упомянул, что ты учишься в его классе, да. И я ответила ему, что в курсе. А потом у меня сложилось впечатление, что он хотел спросить меня о чём-то ещё, но нас прервали.       — Ты основываешь всю эту идею о том, что я ему… нравлюсь… на догадке, что он хотел тебя о чём-то спросить?       Гермиона опустилась в кресло за столом, испытывая неловкость от опустошённости.       — Кому нравится Гермиона?! — Невилл нетерпеливо покосился на неё.       — Никому! — протрещала Гермиона.       — Драко Малфою, — сказала Пенни.       — Что? — Голос Гарри прорвался сквозь шум, возникший из-за замечания Пенни, Джинни хлопнула по столу, а Невилл издал бессловесный звук.       — Ради всего святого! В последний раз повторяю, я ему не нравлюсь! Мы не нравимся друг другу. Совсем. — Гермиона окинула их всех взглядом. — Пенелопа бредит.       — Хорошо, хорошо, Гермиона. — Невилл погладил её по руке, словно успокаивая взбесившуюся лошадь. Он оглядел группу, и один за другим все они успокоились, хотя Пенелопа и Джинни продолжали пытливо смотреть на Гермиону, а Гарри как бы отрешённо уставился на стол. — Теперь, — объявил Невилл, — нам нужны все руки для этого раунда. Уверен, что первый — это Бернард Трембли, который изобрёл Левикорпус, но Джинни думает, что это тренер по квиддичу.       Они все склонились над столом, и Гермиона позволила волне разговоров о снимках захлестнуть её с головой.       Драко Малфой никак не мог почувствовать хотя бы йоту того, что она чувствовала к нему. Или чувствовало к нему её тело. Или что-либо подобное. Пенелопа просто выдавала желаемое за действительное из-за того, что у неё отношения с Блейзом. Больше ничего.       Так и должно было быть.       Верно?