Стать миссис Манобан

- Откажется ли она от ребёнка, как только он родится? - спрашивает Читтип, снимая очки для чтения и почёсывая лоб. - Мама. Я знаю, что ребёнок важен для тебя, он важен и для меня. Но Дженни также является матерью ребёнка, и я не могу представить, что заберу у неё ребёнка после всего, что произошло. Неважно, что поставлено на карту. - Лиса уже два месяца, а мы даже не знаем, где она, - возражает Читтип. - Я знаю, где она. Она плохо себя чувствует, мама, но всё, что я могу сделать - это наблюдать издалека. Я не могу поговорить с Дженни, я не могу установить с ней какой-либо контакт, потому что она совершенно ясно дала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. Я - напоминание о её боли. И теперь ты хочешь, чтобы я добавила к этой боли, забрав единственную семью, которая у неё осталась? Какими людьми мы были бы? Какой матерью я бы была? - Джису? - Читтип кричит: «Что ты можешь сказать по этому поводу?» Джису, сидящая в другом конце комнаты и наблюдающая за разворачивающейся драмой, поднимает голову и вздыхает. - У нас есть обязывающий контракт для таких ситуаций, но я не думаю, что сейчас это имеет значение. Я очень сомневаюсь, что Лиса когда-либо прибегнет к судебному преследованию Дженни. Она любит Дженни, Читтип. Ребёнок должен остаться с Дженни, даже если между ними ничего не получится. - Джису слабо улыбается ей, и Манобан благодарно кивает. - Я понимаю, поверьте мне, когда я говорю, что я не бессердечна. Я знаю любовь и связь между матерью и ребёнком. Было бы жестоко подчинить любую молодую женщину. Особенно, когда это её первый ребёнок. - Читтип кладёт пальцы на виски, и её глаза уходят в бездну, когда она погружается в глубокие размышления. Через некоторое время она возобновляет свою речь. - Хорошо, скажем, ты только что потеряла жену, и хотя у вас есть ребёнок, ты не можешь публично заявить об этом, чтобы защитить Дженни. Что тогда нам делать? Казалось, что никто в комнате не может ответить на её вопрос, и вскоре их разговор прерывает стук в дверь. - Заходи. - кричит Читтип, и входит Арт с обеспокоенным выражением лица. - Читтип, у тебя гости. Думаю, ты могла бы пройти в гостиную. - все они направляются в гостиную Читтипа так быстро, как только позволяют их ноги. - Что это такое? Кто впустил этого негодяя в мой дом? - восклицает Читтип, указывая на женщину, сидящую на диване. Она также пожилая и обладает такой же грацией, как Читтип, рядом с ней Ханбин Манобан, её сын. - Зенобия, немедленно убирайся с моего стула и из моего дома. - она кричит в гневе. Читтип и Зенобия редко пересекались, но когда они пересекались, это было очень взрывоопасным событием. Как будто Читтип превратилась из изящной, элегантной вдовы Марко Манобана в презираемую и ожесточённую жену. Она была едва узнаваема. Зенобия не шевелилась, во всяком случае, она выглядела беззаботной. Это взбесило Читтипа. - Успокойся, Читтип. В этом нет необходимости. Я созвала собрание, это было срочно. - входит мужчина в чёрном костюме, в руке у него портфель из гладкой кожи. Это был Джеймс Амстед, семейный адвокат. Это становилось цирком, что дальше? Присоединится ли к ним и Марко из могилы? - Что, во имя бога. - бормочет Лиса, следя взглядом за мужчиной, который идёт к стулу и садится на него. Все всегда молчат, когда Джеймс Амстед находится в комнате. Он держал их настоящее и будущее в своих руках, и их вещи можно было либо передать, либо удалить быстрым движением его пера по нужному листу бумаги. - Привет, Джеймс. - Читтип собралась. - Добрый день, миссис Манобан. Как поживаете? - вежливо спрашивает он с теплой улыбкой. - Я могу быть в порядке, если только ты скажешь мне, зачем всё это. - она осматривает Зенобию с головы до пят, а затем снова поднимает взгляд. Зенобия ухмыляется и закатывает глаза, но ничего не говорит. - Было поднято несколько очень важных вопросов, Читтип. Очень деликатные и важные вопросы. - Джеймс сужает глаза, и в комнате поднимается волна серьёзности. - Это срочная встреча, которую необходимо провести. - он продолжает. Джеймс призывает Читтипа быть послушной, поскольку это в интересах всех, и она соглашается. Затем она ведёт всех в небольшой конференц-зал, где может состояться так называемый срочный диалог. Лиса чувствует очень сильное чувство нервозности, окружающее её мать, и вскоре оно неизбежно заражает и её. Зачем это было? Джеймс Амстед? Зенобия? Ханбин Манобан? Такая ассоциация возникала только тогда, когда нужно было обсудить одну вещь. Наследство. Джеймс откашливается, тем самым привлекая всё внимание в комнате. - Подан иск о наследстве вашей дочери. - он начинает медленно. Читтип медленно качает головой, всегда проблема с наследством её дочери, конечно, почему на этот раз всё должно быть по-другому. Откровенно говоря, она начала уставать. Джису сидит прямо напротив Лисы, и у неё тоже раздражённый вид. Всё устаревает, какие претензии предъявляет Зенобия сейчас? - Она поставила вопрос о законности Лисы. - он быстро добавил, снимая очки и кладя их на стол, одновременно глядя прямо на Читтипа, как будто он был так же сбит с толку обвинением, как и все остальные в комнате. Джису не смогла сдержать смешок. - Вы меня разыгрываете. - пробормотала она. - Как низко ты падешь? - она продолжила, глядя туда-сюда на Зенобию и Ханбина. - Что ты имеешь в виду под законностью? Ты не можешь задаваться вопросом, является ли Марко моим отцом. - сердито говорит Лиса. - Вы понимаете то, что вы говорите? Джеймс поправляется в своём кресле. - Поверь мне, Лиса. Я был лучшим другом твоего отца и присутствовал при твоём крещении. Я не отношусь к этому легкомысленно. - Тогда зачем ты принёс это сюда! - она огрызается на Джеймса. - Потому что есть неопровержимые доказательства! - Ханбин поднимается в таком же гневе. - Потому что это правда! - он продолжает, на несколько секунд встретившись огненными глазами с Лисой, прежде чем переключить взгляд на Читтипа. - Ты не скажешь ей? - Достаточно. - Джеймс тут же вмешивается. В комнате огромное напряжение, Лиса теперь зациклена на своей матери, ищет у неё ответов, она была такой тихой, что это начинает сильно её беспокоить. - Читтип, из-за серьёзности таких обвинений и последствий, которые они могут иметь для притязаний Лисы на её наследство, мне придётся попросить её пройти тест на отцовство. Тем не менее, я также хотел бы обратиться к вам с просьбой, если есть вероятность, что результаты могут быть против вас, пожалуйста, ради вашей семьи, дайте ответ до того времени, - мягко заявляет Джеймс. Читтип действительно молчала всё это время, её лицо не выражало ничего, кроме отвращения, которое она питает к Зенобии, коварной Зенобии. Она должна была быть более сильной женщиной, она никогда не должна была позволять этой гадюке проникнуть в её дом и разрушить всё, за что они с Марко боролись и трудились. Эта женщина пришла за своим наследством сейчас. - Читтип? - воркует Джису. Тишина продолжается. - Мама? - Джеймс, я хочу, чтобы они ушли из моего дома. - она говорит тихо. - Читтип… - Я хочу, чтобы они убрались из моего дома немедленно!!! - она быстро поднимается и бьёт обеими руками по столу в крайней ярости. Слёзы текут по её лицу, но каким-то образом она находит способ сохранять самообладание. Она не может позволить Зенобии слишком долго наслаждаться её болью. Джеймс выводит их и просит всех извинить Читтипа и её дочь. - Скажи мне, что они говорят ложь, мама, - говорит ей Лиса с другого конца комнаты, в отчаянии обхватив руками лоб и глядя в землю. Читтип вытирает лицо тыльной стороной ладони. - Это так. – она выпаливает со вздохом. - Это всё правда, Марко не твой отец. Он никогда не мог им быть, у него не было того, что нужно. - она тяжело дышит между рыданиями. Лиса тоже сейчас в слезах, миллиарды чувств нахлынули на неё одновременно. - Кто мой отец и почему ты так долго меня обманывала? Ты так долго меня обманывала. - она медленно говорит, когда поднимает голову, чтобы, наконец, встретиться с ней взглядом, она выглядит пристыженной. - Я не хотела причинить тебе боль, Лиса, я хотела дать тебе шанс в этом мире, ты была особенной девушкой, которая заслуживала любой возможности, независимо от того, кому ты принадлежала. Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя изгоем или стала жертвой гнева Марко, если он когда-нибудь узнает правду. - Кто мой отец? - Лиса снова спрашивает - вставая и направляясь к ней. - Кто мой отец, мама? Читтип делает паузу, а затем снова заливается слезами. - Артур - твой отец. Он твой биологический отец. Мы - твои настоящие родители. - она рыдает. - Он любил тебя как родную, Лиса, он так долго хотел выйти из тени, но я не позволяла ему. Пожалуйста, не сердись на него, вини меня. О, она винила её. - Ты невероятна. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. – откровенно выпаливает Лиса. - Лиса... Лиса идёт к двери, игнорируя её, и быстро уходит из дома, её мир рушится на неё, и ей нужно быть как можно дальше от матери.