Стать миссис Манобан

Воскресенья были самыми приятными в доме Манобан. Обычно они были тихими. Это был единственный день недели, когда Лиса не ходила на работу, и обычно Дженни это нравилось, но сегодня она это ненавидела. Последние несколько дней были мучительными, и агония каким-то образом утихла оттого, что она была занята работой, но сегодня даже работа не могла её спасти. Её сестра дала ей молчаливое обращение, и, поверите или нет, она даже обратилась к Каю, жаль, что его не было в городе. Хотя она пошла завтракать. Несмотря на то, что она быстро принялась за еду, чтобы не столкнуться с Лисой, Дахён была рада, что хотя бы успела позавтракать. Всё это время её лицо выражало беспокойство и сочувствие. Было почти неловко, зная, что Дахён знала, что они избегали друг друга, как парочка школьников. - Я больше не могу этого делать. - выпаливает она, стоя в дверях кабинета Лисы. Лиса поднимает взгляд от книги, которую увлечённо читала, чтобы встретиться с взглядом Ким. Это первый раз, когда они видят друг друга почти за неделю. Дженни казалось, что прошла вечность, она почти забыла, какое зрелище ей предстояло увидеть. Её манящие глаза, её идеальные волосы. Она выглядит очень расслабленной в своём кресле, как будто не собиралась покидать эту новообретенную нишу в ближайшее время. - Что делать? - она кладет книгу на стол и принимает вертикальное положение. - Ты на меня злишься? - Дженни пытается подойти к ней, но быстро останавливается, замечая, как изменилось её лицо. Тело Лисы напрягается, челюсти сжимаются, а её кадык делает медленные движения вверх и вниз. Ким знает, что лучше не идти дальше, Лиса явно не хотела, чтобы она приближалась. Дженни умирает тысячу раз внутри. Лиса молчит, несмотря на её вопрос. - Лиса? Пожалуйста, ответь мне, я чувствую, что хожу по яичной скорлупе каждый раз, когда я рядом с тобой. Я не могу сказать, злишься ли ты на меня из-за нашей последней встречи, и это делает меня обеспокоенной и несчастной. Голос у неё подавленный и тяжелый от печали. - Мне жаль. - Лиса выпаливает почти неожиданно. - Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, я просто чувствовала, что нам обеим нужно пространство, и я сделала всё возможное, чтобы предложить его тебе. Ты просила о профессиональной среде, и я могла добиться этого, только избегая тебя. - Лиса отчаянно запускает руки в волосы, недовольная результатом своих действий. Дженни вздыхает. Так что, слава богу, она не ненавидела её. - Послушай, Джен… - Нет, дай мне объясниться, прежде чем ты что-нибудь скажешь. - она умоляет, и Лиса отступает, призывая её продолжать. - Прошу прощения за то, что сказала раньше. В тот момент я думала, что это то, чего я хотела, то, с чем я могла бы жить, но последние пару дней были для меня труднее, чем я когда-либо ожидала. Я не могу держаться на расстоянии, я недооценила, как сильно ты мне нужна. Она осмеливается сделать ещё несколько шагов вперед, и когда Лиса не бросается на неё в гневе, Дженни воспринимает это как знак, чтобы продолжить свои извинения. - Иногда мне становится страшно, страшно, что я слишком к тебе привязываюсь, боюсь, что последствием таких вещей будет только боль из-за обстоятельств, при которых мы познакомились друг с другом. Именно этот страх заставил меня считать расстояние единственным выходом. И мне так жаль, так жаль, - говорит она, не сводя с неё глаз. Лиса встаёт со своего места и идёт к ней, глаза Лисы постоянно встречаются с глазами Ким, когда она сокращает расстояние между ними. Пульс Дженни не может не учащаться, и, как обычно её тело не может скрыть эффект, оказываемый близостью Лисы. Лиса одной рукой заправляет прядь волос за ухо, а другой поднимает голову за подбородок, чтобы встретить её. Она даже не осознает этого, когда её веки закрываются, и губы мягко касаются губ Лисы, медленно принимая её, как будто от этого зависит её жизнь. Не так ли? Дженни не думает, что когда-нибудь сможет жить без этого человека. Это пугает её, и она изливает в неё все свои страхи и тревоги, когда они смыкаются губами. Руки Лисы крепко держат лицо Ким, она нежно прикусывает нижнюю губу, а затем целует её, и чувствует, как каждая частичка внутренностей горит усиленным огнем. Дженни также может чувствовать гнев Лисы, её разочарование и печаль. С каждым прикосновением своих губ к её губам; Лиса бережно передает, как сильно она в ней нуждалась, как сильно по ней скучали, и это заставляет держаться за неё ещё крепче. Её руки свободно перемещаются от лица к пояснице, в то время как Лиса продолжает медленно целовать губы, прежде чем обнять Дженни. - Пожалуйста, никогда больше не делай этого со мной. - шепчет ей на ухо Лиса, пока они тяжело дышат, обе испытывают облегчение. Лиса хотела её, она действительно хотела её, так же сильно, как хотела она. Тот же самый страх, который мучил её, мучил и Лису. Боль от её потери была равна боли Лисы при мысли о потере Дженни. Как она вообще могла заставить себя бросить её? И все же перспектива совместного будущего всё ещё была парализующим страхом. - Ты обедала? Дахён сказала мне, что ты не ужинала прошлой ночью. Мне потребовались все силы, чтобы не постучать в твою дверь в ярости. Лиса смотрит на неё сверху вниз с улыбкой на губах. - Я знаю. - Дженни хихикает над ней. - Я не буду отрицать, что эта мысль принесла мне удовлетворение, и нет, я не обедала. Еда была последним, о чём я думала, мысли о тебе украли всё моё беспокойство. - Что ж, считайте меня польщенной, миссис Манобан. - её руки по-прежнему крепко лежат на талии Дженни, а глаза соблазнительно прищурились. Она скучала по тому, как Манобан называла её так. Каждый раз это было похоже на провозглашение права собственности: она принадлежала Лисе, а та в свою очередь принадлежала Дженни. - Пойдём, я приготовлю тебе обед. Я пропустила наши маленькие свидания на кухне. - она игриво заключает Дженни в объятия и смеётся. - О, ты имеешь в виду, что я буду готовить обед, пока ты смотреть на меня всё время? Потому что, я почти уверена, что обычно так и бывает, - говорит она между смешками, крепко обнимая Лису, которая несёт её всю дорогу на кухню с исключительной мужественностью. ~~~~~~ Обед с Лисой, должно быть, был самым счастливым для Дженни за последние дни. Она приготовила восхитительную еду из вкусной баранины и риса в сопровождении вкусного салата из жареных овощей, по-видимому, это был любимый салат Лисы. Лиса изо всех сил пыталась помочь, но действительно, как и предсказывала Дженни, она потратила большую часть времени, наблюдая за суетой Ким. Конечно, она не тратила время на то, чтобы ругать её, ей действительно нравилась их динамика, готовка была её коньком, а пялиться на Дженни – коньком Манобан, и она была польщена. Когда наконец пришло время есть, Лиса помогла накрыть на стол и украсила его своей самой любимой бутылкой Sauvignon Blanc. Когда Дженни попыталась сказать ей, что на самом деле это не нужно, Лиса запретила ей говорить дальше. - Ты вернулась ко мне. - сказала Лиса, положив руку на грудь самым драматичным образом, какой только можно вообразить. - Есть все основания для празднования. - Ты же знаешь, что я беременна. Верно? - она шипит. - Конечно. За кого ты меня принимаешь, Дженни? - Лиса хмурит брови, делая вид, что обижается. - Я всегда буду делать то, что лучше для тебя и нашего будущего ребёнка, и именно поэтому я наполнила твой собственный стакан игристым яблочным соком, чтобы ты могла, по крайней мере, испытать иллюзию того, что ты тоже пьёшь эту красивую дорогую бутылку Sauvignon Blanc. - Лиса игриво шевелит бровями и целует хмурую Дженни. Она так скучала по ней. Остроумие, обаяние, очарование Лисы - всего этого ей не хватало. Обед был замечательный, наполненным смехом. Лисе очень понравился салат из жареных овощей, а Дженни он доставил неизмеримое удовольствие. - Так забавно, как ещё месяц назад я была так уверена, что всё это у меня уже было. Если бы счастье было параболой, то в голове я была бы на её поворотной точке. Теперь я совершенно ошеломлена тем, как я ошибалась, я даже не начала познавать истинную сущность счастья, пока не нашла тебя, Дженни Ким. Они снова в кабинете Лисы, и она снова сидит на своём стуле с книгой в руке, а Дженни убирает книги, оставленные на журнальном столике, обратно на полки. Её сердце согревается от признания Лисы, она вспоминает, когда Мунбёль в последний раз навещала их, она сказала ей, что убеждена, что их брак и их нерожденный ребёнок были шансом Лисы на её собственное счастье. Сколько счастья она могла принести женщине, у которой, казалось, уже было всё? Много видимо. Мунбёль сказала, что та так привыкла заботиться обо всех остальных. Всегда ставит других выше себя, и Ким даже может видеть это по тому, как она обращалась с ней, всегда беспокоясь, защищая, как свой собственный рыцарь в сияющих доспехах. Лиса просто всегда была рядом с теми, кого любила, самым преданным и доброжелательным человеком, которого она когда-либо знала. Дженни хотела поцеловать всю боль, подарить ей всю любовь и счастье, которые она не только принесла в её жизнь, но и в жизни всех вокруг неё. - Пенни за твои мысли? - голос Лисы прерывает мысли. Она издает лёгкий смешок и убирает волосы с лица. - Не могу поверить, что когда-то думала, что у тебя нет сердца. На самом деле я думала, что ты самый бессердечный человек, которого я когда-либо встречала, а теперь, - она задумчиво делает паузу, а затем продолжает. - Теперь я не могу представить никого с большим сердцем, чем у тебя. - Дженни говорит, прежде чем вернуться к книгам на полках, наступает тишина, и она остаётся на какое-то время. - Я не совсем осуждаю тебя за твои предположения обо мне. Они не были возмутительными, я была человеком, утверждающим, что не хочу участвовать в любви или полноценной семейной ячейке. Дженни вздыхает. Она помнит те дни, как будто они были только вчера, как она была удивлена, узнав, что Лиса Манобан не занимается любовью ни с женщинами, ни даже с мужчинами. - Но почему ты тогда так решила? Разве не было грустно исключать такие возможности? Лиса встаёт из-за стола и идёт к кожаному дивану, стоящему посреди комнаты. - Иди сюда. - она подзывает её, призывая сесть с ней. Лиса заключает Дженни в свои объятия, и её голова крепко прижимается к груди Манобан. - Для меня эта перспектива была сплошным заблуждением. Я могла обвинить в этом среду, в которой я выросла. Марко - мой отец и моя мать были возлюбленными в старшей школе. На самом деле он был её первой любовью, и они оставались вместе в колледже и в конце концов поженились. Лиса делает паузу, чтобы сделать глубокий вдох. Её пальцы нервно поглаживают руку Дженни на животе. Она может сказать, что ей нелегко говорить о своём прошлом, она слышит глубину её боли, скрытой в голосе, а глаза Дженни уже горят. - Насколько я помню, первые годы были для них лучшими вместе. Мой отец открыл свой самый первый бизнес, Manoban Pharmaceuticals и моя мама родила меня, вскоре после этого появилась Сыльги и, наконец, Мунбёль - мы были семьей, и мы были счастливы вместе. Всё время. Дженни переплетает их пальцы в знак поддержки. Её голова заполнена многочисленными образами Лисы и её семьи. Где что-то могло пойти не так? Казалось, они были так счастливы в какой-то момент. Её голова хочет ответов, но сердце не знает, сможет ли оно с этим справиться. - Однажды это просто прекратилось. Они оба изменились. Пьянство Марко приняло худший оборот, и, конечно же, он физически выместил это на моей матери. Дженни ужасающе вздрагивает и быстро поднимает глаза, чтобы встретиться с ней. - Лиса, не так ли?... - её рот отказывается произносить слова. - Нет. - успокаивающе говорит Лиса. - Он никогда не поднимал на нас руку. Облегчение наполняет её внутренности, и она снова кладёт голову на грудь. - Они всегда ссорились, всегда, и я не могла этого вынести. Год за годом становилось всё хуже. Марко никогда не вмешивался в наше детство, и довольно скоро моя мать отдалилась от него. В конце концов, он нашёл себе другую женщину, которая дала ему кучу других детей. Лиса делает паузу, а затем продолжает. - Марко выставлял её напоказ перед всеми нами без всякого стыда, и она присоединилась к нему, насмехаясь над бедной Читтипом. Наша семья была в беспорядке, и иметь отца, но не иметь отца было худшим типом отказа. Итак, что же такое любовь? Какая польза от этой великой любви, которую они разделяли, если она не могла преодолеть все возможные препятствия? Я увидела большую ошибку во всей этой идее и поклялась никогда не ввязываться в то, что принесёт мне столько боли, сколько боли приносит разбитая семья. Дженни понимает. Больше, чем она когда-либо думала, и нет никакого удовлетворения в знании правды. Грусть настигает, и она не может сдержаться, когда слёзы начинают катиться. Она очень хорошо знает боль неблагополучной семьи, она и её сестра пережили множество приёмных семей, но единственное, что поддерживало их, это знание того, что в какой-то момент их любили, в какой-то короткий период их жизни, они были безоговорочно любимы. Их родители, которые отдали свою жизнь, чтобы они могли жить. Это была та любовь, которую она взяла с собой в самые темные времена, и она не думала, что сможет жить без неё. Представить себе Лису без этой любви, дочь без любви отца, это её убивает. - Дженни, пожалуйста, не плачь. Я выжила, это сделало меня той женщиной, которой я являюсь сегодня. - она умоляет. Ким не может с собой ничего поделать: «Мне очень жаль. Я просто не могу представить, какой огромный ущерб такая боль может нанести душе. Мне так жаль, что тебе пришлось пережить это, Лиса. Лиса тянет её от груди и поднимает лицо, чтобы встретиться взглядом. Она вытирает рукой лицо, пока не исчезает каждая слезинка. - У меня есть боевые шрамы, но я выжила. А ты каждый день доказываешь, что я ошибаюсь. Ким шмыгает. - Как? – её глаза метаются во всех направлениях по лицу Лисы, но всё, что она может прочитать, это улыбка на её губах. - Как любовь может оставаться для меня заблуждением, если я влюбилась в тебя?- спрашивает её Лиса, она смело заявляет о своих чувствах. Она быстро моргает. Что? Это не было всё в её голове? Её грудь быстро бьётся, каждая клеточка, ткань, косточка в её ухе танцует от удовольствия. - Ты любишь меня? – она справляется с заиканием. Дженни не может в это поверить, мало того, что она любила женщину своей мечты, женщина её мечты тоже любила её. Её сердце излучает каждую частоту под солнцем, а её глаза начинают неудержимо слезиться. - Пожалуйста, не плачь, меня разрывает на куски, когда ты так делаешь. - Лиса пытается их стереть, но поднимает руку и качает головой. - Это слёзы радости, Лиса, мне не грустно. Я счастлива больше, чем ты можешь представить. - она издаёт небольшой смешок. - Поверь мне, я знаю. - Лиса целует её, их руки переплелись. ~~~~~~ - Не могла бы ты перестать шутить? У меня не так много свободного времени, и я должна вернуться в офис через час. - говорит Лиса сквозь стиснутые зубы. - Почему я должна выбирать? Разве ты не можешь просто делать то, что всегда делаешь, когда ты всё контролируешь и решаешь, что мне есть? - Дженни раздражённо вздыхает, бросая взгляд на многочисленные варианты меню, наклеенные на верхнюю часть стойки с мороженым. - Дженни, - голос Лисы твёрд. - Хорошо, хорошо. Мороженое с фисташками, пожалуйста. - она улыбается продавцу мороженого, на что он не отвечает взаимностью, и она не винит её. Они так долго спорили о вариантах меню, что даже продавщица устала. - Бельгийский шоколад для меня, пожалуйста, - говорит Лиса, опуская руку в карман, чтобы достать мелочь. - Как работа? - спрашивает Дженни, когда они подходят к скамейке в парке и садятся. Сегодня Лиса пригласила её на обед во время перерыва в кофейне. Она была удивлена, обнаружив своё лихое самолюбие прямо за окном, как только часы пробили час тридцать. Конечно, Ким была в тёмных очках, любимой форме маскировки Лисы, но от этого она выглядела ещё сексуальнее, и Дженни хихикнула, как школьница, когда она более чем охотно запрыгнула на пассажирское сиденье, прежде чем её увезли в Верхний Ист-Сайд, чтобы отведать вкусную еду с ещё более вкусной женщиной. - Работа есть работа. Если ты об этом спрашиваешь, ничего интересного не произошло. А у тебя? - Лиса улыбается и по-мальчишески берёт в рот мороженое. Она поднимает бровь. - Правда? Если твой день в качестве генерального директора глобального предприятия был обыденным, как ты думаешь, как прошёл мой в качестве официантки в кафе? - Я надеюсь, что обычно тоже. Честно говоря, я была бы обеспокоена, если бы всё пошло по-другому. - Лиса пожимает плечами. Дженни на мгновение делает паузу, пытаясь проанализировать отдельные компоненты только что сделанного заявления. Она поворачивается и смотрит на неё полностью. - Боже мой, ты ревнуешь? - Дженни вскрикивает. - Конечно. Мне не нравится мысль о том, что тебя окружают другие мужчины. Я сказала тебе это, когда ты упрямо решила пойти на свидание со своим чудаковатым другом. - зубы Лисы снова сжимаются, когда она вспоминает Кая. Она не может не улыбнуться ей в изумлении, её волосы развеваются на ветру, и она старается держать их подальше от лица. - Съешь своё мороженое, пока оно не растаяло. - авторитетно говорит Лиса, и улыбка с её лица тут же пропадает. Она и забыла, какой властной иногда может быть Лиса. - На самом деле это было слишком обыденно, и тебе не нужно беспокоиться о том, что произойдет что-то захватывающее. – обнадёживающе говорит Дженни, съедая ещё одну ложку своего мороженого. - Я знаю. - Лиса пренебрежительно бросает свою чашку с мороженым и её содержимое в ближайшую мусорную корзину, затем поворачивается к лицом к Ким, тень гримасы всё ещё присутствует на её лице. Она озадаченно смотрит мимо широких плеч Лисы на мусорное ведро. - И говоря о работе. - Лиса возвращает её внимание. - Прошел месяц, Дженни, и я ненавижу поднимать эту тему, но я не думаю, что было бы разумнее держать общественность в неведении относительно моего семейного положения, потому что, если это просочится, мы больше не сможем контролировать ход событий. Она кусает замерзшие губы, когда реальность озаряется. Лиса была права, чем больше они тусовались вместе, тем больше шансов, что их заметят. Она предпочла бы, чтобы люди в её жизни узнали об этом от неё, чем чтобы они узнали из какого-то случайного блога или журнала сплетен. - Ты права, но какое это имеет отношение к работе? Лиса только вздыхает, и её молчание заставляет Дженни думать самостоятельно. - Я не могу быть Дженни Ким и Дженни Манобан одновременно. - она понимающе бормочет, медленно кивая головой. - Извини, но ты должна взять какой-то отпуск или уйти. Лиса тянется к её щеке и нежно гладит. - Всё в порядке, я всегда знала, что этот день наступит. Наверное, я просто не думала, что он наступит так скоро. Она слегка смеётся. - Я поговорю с миссис Пак, моей начальницей. - Спасибо. - Лиса благодарно улыбается. - Ещё одна вещь, которую я должна спросить. - Спрашивай. - Итак, сегодня вечером я иду на работу, какой-то гала-концерт. Не окажете ли вы мне честь сопровождать меня в качестве моего спутника? - спрашивает Лиса самым добрым тоном, который Дженни когда-либо слышала, на её лице играла дурацкая улыбка. Как она могла сопротивляться? - Лиса, почему ты спрашиваешь меня, как будто мы обе не знаем, что прямо сейчас, вероятно, на моей кровати уже лежит платье и какие-то демонстративно дорогие украшения? - она кусает губы, пытаясь сдержать смех. - Чёрт возьми. Ты слишком умна. - Лиса вздыхает и раздраженно закатывает глаза, заставляя её выпалить своё веселье. Лиса была такой милой, когда пыталась быть серьёзной перед лицом насмешек. - Но ты можешь сказать «нет». Это разобьёт мне сердце, но я не могу заставить тебя прийти, Дженни. - И зачем мне это делать? Конечно, я иду, для меня будет честью сопровождать вас, что бы это ни было. – Дженни говорит, нежно целуя её в губы. Лиса пунктуально возвращает Дженни обратно в кофейню, где она неохотно одновременно играет роль баристы и официантки, потому что Венди и Джой ушли рано. Джой убедила Дженни, что она была в долгу перед ней и что она собиралась последовать её совету и обнажить свои чувства к Венди. Как, чёрт возьми, она могла отказаться от этого? Она была рада за своих друзей, счастлива, что они, наконец, могут быть вместе, и если пару часов дополнительной работы означало, что она воплотила их мечты в реальность, тогда какого чёрта, верно? Что может быть лучше, чтобы провести свой последний день на работе? По крайней мере, они не будут здесь, чтобы увидеть разочарование и печаль на её лице, её эмоции было действительно трудно скрыть в эти дни. Она не могла поверить, что сегодня её последний день, она позвонила миссис Пак и сказала, что не сможет продолжать работать на неё, потому что ей нужно посвятить всё своё время и усилия заботе о Наён. Конечно, миссис Пак понимала её позицию, но это не помешало ей выразить своё горе по поводу ухода Дженни. С более широкой точки зрения, может быть, всё это было к лучшему, а может, и нет. С положительной стороны, ей больше не придётся беспокоиться о том, чтобы жить двумя жизнями и лгать своей сестре или своим друзьям, но, с другой стороны, вся её жизнь должна была полностью измениться, и этот факт её не устраивал. Ей предстояло стать Дженни, женой Лисы Манобан, матерью её ребёнка. Она больше не сможет носить изношенные джинсы и кроссовки вне дома или делать всё, что захочет, когда захочет, с кем захочет, не задумываясь о своём имидже и, что ещё хуже, об имидже Лисы. Её сестра, вероятно, никогда не простила бы её, но она предпочла бы, чтобы она была жива и ненавидела Дженни, чем вообще потеряла бы её. Может быть, однажды она поймет, зачем всё это было нужно. Прежде чем БэмБэм отвезёт её домой, она решает выполнить одно последнее поручение. Она просит его остановиться в элитном модном доме. Если она правильно помнила, когда видела его в последний раз, Хуни сказал ей, что у дизайнера, на которого он работает, есть магазин, и она может зайти в любое время, когда захочет, и он будет рад помочь. - Дженни, дорогая! - Хуни приветствует её объятиями, а затем целует в обе щеки. Почему он всегда такой счастливый? - спрашивает она себя, когда он с энтузиазмом уводит её прочь и начинает показывать свой впечатляющий магазин. Всё в ближайшем окружении либо белое, либо чёрное. Каждый уголок стеклянный и ярко освещённый, воздух мятный, пронизанный странным успокаивающим ароматом натуральной кожи. Это место было не для слабонервных, и на мгновение она оглядывается и замечает, что в магазине просматривается лишь горстка людей. Цены, должно быть, зашкаливают, думает она про себя, но затем выбрасывает эту мысль из головы. К счастью, она могла себе это позволить, на её счету сейчас более чем достаточно. Я спокойно могу себе это позволить. - говорит она себе. - И что тебя сюда привело? – говорит Хуни, показывая ей последний из своих недавно сшитых костюмов. Она застенчиво улыбается. - На самом деле я здесь, чтобы купить кое-что для Лисы. Брови Хуни изгибаются, и он задумчиво сжимает губы. - О. Хорошо. Я не ожидал этого. - он снова делает паузу, а затем упирается руками в бедра. - Хм, у тебя есть что-нибудь конкретное на уме? - На самом деле да. – она улыбается. ~~~~~~ Дженни приехала поздно. Как ей удалось создать торжественный образ всего за тридцать минут? Она нервно кусает губы, поднимаясь по лестнице, которая сегодня кажется немного длиннее. Она думала, что быстро доберётся до магазина Хуни и выйдет из него, но в итоге потратила около часа, потому что он был слишком придирчив к каждой мелочи. Неудивительно, что он так хорошо справлялся со своей работой, он вывел совершенство на совершенно новый уровень и не извинялся за это. Как она и предполагала, Лиса уже одела её для мероприятия. Часть её хочет разозлиться на неё за это, но она знает, что это исходит из хороших намерений, и это были привилегии быть её женой. Кроме того, вряд ли она сможет собрать наряд для торжественного мероприятия из своей собственной одежды, так что она вполне может быть благодарна. Платье представляет собой простое и гладкое чёрное бальное платье с открытыми плечами, оно достаточно короткое, чтобы видеть ее лодыжки. Она закатывает глаза, глядя на себя в зеркало, а затем надевает серьги. Ким слышит приближающиеся шаги, и её подозрения подтверждаются, когда раздаётся стук в дверь. - Заходи. - мягко говорит она. Она продолжает поправлять свои украшения с безраздельным вниманием, пока Лиса входит и ложится на кровать, судя по её боковому зрению, она уже готова. - Тебе нравится твоё платье? - говорит Лиса, пристально осматривая тело Ким сверху донизу, с многозначительной ухмылкой в уголках губ. Она улыбается и снова закатывает глаза в зеркало, прежде чем повернуться к ней лицом. Она вздыхает. - Я знаю, что ты делаешь, Лиса. Длина этого платья могла бы достигать пола. - она вскидывает руки в воздух. - Я не знаю, о чём ты говоришь, Дженни, но должна сказать, что ты выглядишь восхитительно. - как можно бесстрастнее говорит Лиса. Она поднимает бровь и сужает глаза. Лиса пожимает плечами, а затем переводит взгляд на свой мобильный телефон, пытаясь выглядеть занятой. - Чего я вообще ожидала. - она бормочет и поворачивается, чтобы закончить свой образ. Лиса могла сколько угодно притворяться дурой, но они обе точно знали, что она имела в виду, когда покупала платье. - У меня есть кое-что для тебя. - говорит она, нанося последние штрихи на свою прическу. Она снова оборачивается и сталкивается с Лисой, чьё внимание явно было захвачено. - Что ты имеешь в виду? - она спрашивает. - Дай мне секунду. - говорит Дженни, быстро заходя в свой гардероб и выходя обратно с довольно большой, аккуратно завернутой коробкой в руке. Губы Лисы раскрываются в полном изумлении, когда она идёт к ней. Её лицо находится где-то между приятно удивлённым и совершенно сбитым с толку. - Вот, открой. - она улыбается ей, вручая коробку, а затем садится рядом с Манобан на кровать. Лиса осторожно разворачивает коробку, она ясно видит предвкушение, когда пальцы Лисы скользят между лентами. Она снимает крышку, и внутри коробки находится коробка поменьше. На её губах появляется широкая улыбка, когда она читает слова на коробке. Пьер Кардэн. Лиса поворачивается к ней, её зубы по-мальчишески блестят, и Ким не может не отразить её выражение. - Открой это. - Дженни призывает её, когда она взволнованно хихикает. Лиса делает, как она просит, и открывает коробку с парой искусно сшитых чёрных кожаных туфель. Уникальная детализация и исключительное мастерство стоили Дженни дополнительных денег, но выражение лица Лисы стоило каждого цента. - Пьер, новый и улучшенный. - Лиса усмехается и поворачивается к ней лицом. - Когда мне кажется, что я знаю всё, что ты замышляешь, ты меня удивляешь. Она ухмыляется. - Ты помнишь тот день, когда я испортила тебе туфли? - Как будто это было вчера. – Лиса смеётся, продолжая рассматривать содержимое своей подарочной коробки. - Я тоже. - она тянется к её руке и отвлекает внимание Лисы. - Я отчетливо помню, как в одну секунду твои глаза горели яростью на меня, потому что я решила прийти на работу без твоего ведома, но в тот момент, когда мне стало плохо, этот обильный гнев в твоих глазах растворился в воздухе, и, прежде чем я это поняла, твои руки защищали меня, когда я выливала всё в мусорное ведро. Она тянется к щеке Лисы и нежно гладит её. - Это переключение в мгновение ока, контраст между этими двумя случаями заставил меня увидеть ту часть тебя, которую я не могла ясно видеть раньше, и я поняла тогда и там, что в тебе должно быть нечто большее, чем то, что люди говорят. Меня не волнует, если ты будешь возражать, но я благодарю звёзды за тот день, потому что, увидев эту твою сторону, я тоже набралась смелости влюбиться в тебя, Лиса Манобан. Наконец-то возможность произнести эти слова, а не просто иметь их в голове, дарует совершенно уникальный вид спокойствия и удовлетворения её разуму, телу и душе. Для неё речь шла не только о том, чтобы рассказать Лисе о своих чувствах, но и о самой себе. Заглушая любые возражения, нависшие над темными и опутанными паутиной областями её сердца, которые когда-то мешали ей обнажить свою душу на рукаве. Лиса наклоняется к ней и успокаивающе целует в лоб. Их глаза на мгновение закрываются, как будто по сигналу. - Спасибо, Дженни. У меня нет слов. Дженни может видеть счастье на её лице. Вот он, этот когда-то неуловимый блеск в её глазах, тот самый, который удерживал её в надежде, мечтах, желаниях, теперь он несомненно присутствовал.