Стать миссис Манобан

Дженни пытается открыть глаза. Нет! Она закрывает их обратно. Солнечные лучи, проникающие сквозь жалюзи, грозили буквально ослепить её. Она поворачивается лицом к другой стороне и через несколько секунд набирается смелости, чтобы попытаться открыть их снова. На этот раз медленно, очень медленно. Она победно улыбается, когда успешно просыпается. Её оптические способности всё ещё почти не повреждены. Она быстро переворачивает пуховое одеяло в поисках резинки для волос. Должно быть, она соскользнула во сне, потому что он не был таким уж сладким. Ей часто снились кошмары. Она собирает волосы в небрежный пучок и решается выйти из своей комнаты, но останавливается на полпути к двери и вместо этого идёт в ванную. Намазав зубную пасту на щётку, она чистит свои зубы, глядя на себя в изящное зеркало. Она немного похудела, её ключицы стали более заметными, чем когда-то. Она медленно обводит очертания костей, продолжая чистить зубы. Она давно не проводила так много времени, глядя на себя, и не заботилась о себе. Последние несколько месяцев это была череда «постель-душ-работа-дом-Наён-сон». Она почти не ела, сколько себя помнила. Её диета состояла в основном из кофе и бенье из кофейни, где она работала. Отсюда и торчащие ключицы. Она плюёт в раковину, полоскает рот и брызгает водой на лицо. Она ещё раз смотрит на себя и на девушку с большими карими глазами, окаймлёнными длинными густыми ресницами, необычайно высокими скулами и самыми розовыми губами, известными человеку. На сегодня хватит пялиться, - весело думает она про себя, прежде чем, наконец, выйти из ванной, а затем из своей комнаты. Наён уже встала. Сегодня она не чувствует себя такой энергичной и продолжает лежать в постели. Дженни готовит ей суп на завтрак и быстро теряется в своих обязанностях по дому. Она любила убираться, любила погружаться в свои мысли, и уборка дала ей такую возможность. Её мобильный телефон вибрирует в спортивных штанах, и это пугает Ким. Кто, чёрт возьми, звонит кому-то так рано в субботу утром? Она обеспокоенно думает про себя, но после того, как слышит и узнает голос, ничуть не удивлена. - И вам доброе утро, мисс Манобан. - она отвечает на её приветствие, закатывая глаза. - Извините за беспокойство. Я просто хочу знать, сможете ли вы сегодня пообедать. Есть одна вещь, которую я хотела бы обсудить с вами, прежде чем вы подпишете контракт. – в её голосе проливается тревога. Дженни делает паузу и мысленно проверяет своё расписание. - Я буду свободна в час дня. Тогда мы можем встретиться, – бормочет она в трубку. - Я буду ждать в «Mug and Bean». Вы знаете, где это? - Да. - конечно, она знает, где это. - Хорошо, мне прислать машину? Дженни раздражает её вопрос. Почему она это делает? Она была вполне компетентным водителем. - Нет. Я могу водить сама, - говорит она защитным тоном. - Мисс Ким, без обид, но я видела вашу машину. Я посылаю вам машину. - она говорит с нескрываемым весельем в голосе, и прежде чем Дженни успевает возразить, Лиса прерывает её речь. - Доброго утра, мисс Ким. - она чувствует, что та улыбается, и снова, прежде чем она успевает заговорить, звонок обрывается. Дженни задыхается от изумления и небольшого раздражения. Она была такой властной, Дженни не была её подчиненной или кем-то ещё, и Лиса определённо не собирается её контролировать. Выпустив последнюю ухмылку, она решает, что не позволит Лисе испортить себе утро. Ким быстро заканчивает свои домашние дела и соглашается приготовить обед для Наён, так как её не будет дома. Рано утром она надевает капри и бледно-розовую блузку, прежде чем выйти из дома и сесть в свой грузовик. Она не собиралась ехать с водителем Лисы. Манобан ошибалась, если думала, что Дженни позволит ей издеваться над её дорогим пикапом и это сойдет с рук, она отомстит за свой грузовик. Эта мысль показалась ей смешной, но она была слишком одурманена раздражением, чтобы обращать на это внимание. После пятнадцатиминутной поездки она подъезжает к ресторану, и Лиса, стоящая впереди, чтобы встретить Джен, в абсолютном шоке от её настойчивости. - Ты меня разыгрываешь. - она видит, как шевелятся её губы, когда Ким проезжает мимо неё по пути к месту парковки. Джен улыбается про себя, это должно показать Манобан, что она не может говорить ей, что делать. У Ким осталось совсем немного времени до того, как её жизнь перестанет принадлежать ей, и она не собиралась позволить Лисе лишить её этой крошечной частички свободы. Она выходит из грузовика и направляется к Лисе, которая скрестила руки на груди. - Добрый день, мисс Манобан. - она приветствует её самой широкой улыбкой, которую только может найти, но ей не отвечают взаимностью. - Извините. Водитель не приехал к вам домой? - спрашивает она, в её голосе явно заметна путаница. Дженни невинно качает головой: «Я не видела водителя». Она лжёт без стыда. Лиса достает свой телефон, который сейчас звонит, и поднимает трубку. Она кивает, затем нажимает кнопку завершения вызова, прежде чем повернуться к Дженни. - Ммм-хм, я не уверена в этом. - она качает головой, теперь точно понимая, что Ким сделала, но Дженни сохраняет свой невинный вид. - Пошли, наш столик здесь. - говорит Лиса, ведя её в ресторан. Ресторан оформлен в винтажном стиле и имеет атмосферу старины. Мягкая фоновая музыка приветствует их, когда они направляются к столику, зарезервированному для них. Стены окрашены в зелёно-фисташковый цвет и украшены антикварными произведениями искусства нейтрального цвета, полы и столы сделаны из переработанных деревянных досок. Также переработанные стулья сделаны из тонкой коричневой кожи, а люстры в винтажном стиле свисают с деревянного потолка. Окна, граничащие с комнатой, смежные и большие, пропускающие в комнату большое количество света и свежего бриза. Когда они занимают свои места, Дженни не упускает возможности воспользоваться большими окнами, из которых открывается живописный вид на оживленный город. Вид был безупречным, всё в комнате было таким освежающим. Вскоре она отводит взгляд от дороги и встречает лицо Лисы с застенчивой улыбкой. - Что? - спрашивает она, пожимая плечами. - Ты. - она отвечает, как ни в чем не бывало, заставляя Дженни с любопытством нахмурить брови. - Что я? Мисс Манобан. Лиса смотрит на неё, всё ещё удивленная трюком, который она только что провернула. Она такая сложная, думает Манобан про себя. Лиса просто предложила её подвезти, и Ким даже не могла отпустить свою гордость и принять её щедрость. Ким оказалась упрямой, и это заставило Манобан задаться вопросом, как она собирается обращаться с ней, когда Дженни, наконец, будет вынашивать её ребенка, то есть если она согласится выйти за Лису замуж для показухи. Позволит ли она ей сохранить эту упрямую позицию? Она собиралась убедиться, что Ким знает, если Лиса Манобан чего-то хочет – она получает это без вопросов. - Бэмбэм, шофёр, он был у тебя дома. Очевидно, он даже заметил, как ваш грузовик уносился прочь, - тихо говорит она, ставя локти на стол. Дженни удаётся ещё раз изобразить свой невинный вид, внутренне благодаря за то, что те мучительные годы участия в драматическом кружке в старшей школе теперь окупились. - Может быть, я была немного нетерпелива. - она продолжает удерживать свой пронзительный взгляд, максимально стараясь не дать Манобан сломить себя. Чёрт возьми, её задница снова была в деле. Лиса кивает, соглашаясь, она собиралась позволить ей выиграть. Она также очень хорошо играла в игры, и когда подошла её очередь, Манобан определённо не ожидала этого. Очень легкомысленная и взволнованная официантка подходит к столу, на её бейджике написано Сакура, и она улыбается самой широкой улыбкой, когда вытаскивает блокнот и ручку из кармана фартука. - Добрый день и добро пожаловать в The Mug and Bean. Хотите что-нибудь заказать? – её голос такой высокий, а улыбка всё ещё сохраняет свои размеры. Дженни следует за взглядом девушки и обнаруживает, что он прикован исключительно к Лисе. Как будто Сакура не обращала внимания на то, что за столом сидел другой человек. Дженни закатывает глаза, а Лиса, которая тоже знает о поступке Сакуры, кривит губы в удовольствии от раздражения Ким. - Добрый день и тебе, Сакура, мисс Ким, сидящая напротив, даст тебе наши распоряжения. - она вежливо улыбается официантке, чьё дыхание теперь быстро участилось из-за того, что Лиса Манобан только что назвала её по имени. Дженни ещё больше закатывает глаза, глядя на театральность девушки. Что, чёрт возьми, такого важного в том, что Лиса Манобан назвала её имя? Такими темпами, если Лиса не перестанет изводить бедную Сакуру своим вниманием, им скоро понадобится новая официантка. Сакура отчаянно кивает и, наконец, переключает внимание на нахмурившуюся Дженни. - Я буду всё, что вы едите. - бормочет Лиса, пока Дженни просматривает меню. Через несколько минут и несколько волнующих взглядов Сакуры на Лису она выбирает пасту с лобстером и помидорами черри. Пока они ждут свою еду, Лиса заказывает каждому по стакану коктейля. Дженни не решается попробовать его, но после значительной поддержки со стороны Лисы она даёт напитку шанс и на удивление находит его приятным. Вскоре после этого им приносят еду, и они принимаются за неё. Она всё ещё задается вопросом, зачем Лиса позвала её сюда, и имеет ли это какое-то отношение к тому, почему в её голосе звучала нотка беспокойства, когда Манобан звонила ей этим утром. - Я уверена, что вы скептически относитесь к тому, почему я пригласила вас на обед. - она вытирает губы салфеткой. - Правильно. - Дженни отвечает ей, тоже вытирая губы и поднимая взгляд на неё. Лиса внутренне борется с бесстрашием поделиться с ней идеей, которая беспокоит её уже несколько дней. Она не хотела отпугивать её, она так привыкла к мысли, что Дженни будет суррогатной матерью, и Лисе было больно, что пришлось снова поставить под угрозу всю эту договоренность. Она не стала бы винить Дженни, если бы та решила уйти, услышав то, что хотела сказать Лиса, но она не могла отрицать, что это опустошило бы её. У Дженни сейчас обеспокоенный вид, и она, несомненно, очень хочет услышать, что собирается сказать Лиса. - Мисс Ким. Возникла небольшая проблема. - она начинает, стараясь, насколько это возможно, сохранить свою храбрость. Дженни медленно кивает ей, умоляя продолжать, и она делает это. - Я действительно надеюсь, что не отпугну вас этим предложением, потому что, как я уже сказала, я действительно хочу, чтобы эта договоренность сработала, и не хочу ничего делать, чтобы поставить её под угрозу. Она снова делает паузу, затем продолжает. - Я пришла к выводу, что не хочу иметь внебрачного ребёнка. Это не кажется правильным путём, и, кроме того, человек с моим положением не может позволить себе иметь ребёнка без мамы. Поэтому я предлагаю заключить брак по расчёту до вашей процедуры оплодотворения, и этот брак продлится только на время вашей беременности, - мягко говорит Лиса сбитой с толку и дезориентированной Дженни, которая не уверена, что её слуховые проходы исправны. Эта женщина была образцом сумасшествия. Если она не хотела иметь внебрачного ребёнка, то почему бы ей просто не завести настоящие отношения, не выйти замуж и не родить ребёнка правильным путем? Что может быть такого плохого в супружеской жизни, что заставило её пройти через этот очень сложный процесс рождения ребёнка? Ей удалось превратить что-то настолько святое и простое в цирковое представление. Вся ситуация просто вышла из-под контроля, теперь ей нужно было не только отказаться от своего ребёнка, но и жить с ней и, что хуже всего, выйти замуж за неё на 9 месяцев! Она недоверчиво покачала головой, пытаясь спрятать вырвавшиеся на свободу мысли где-то в глубине сознания. - Значит, это уже не просто суррогатное материнство? Лиса вздыхает. - Боюсь, что да, контракт теперь включает в себя брак и ребёнка. Ты больше не будешь просто суррогатной матерью, но будешь и моей женой. Дженни нужно время, чтобы переварить всё, что она сказала. Если она выйдет замуж за Лису, в мгновение ока её имя и лицо будут во всех СМИ, и Наён всё узнает. Что будет после развода? Не назовут ли её ужасной матерью, бросившей своего ребёнка? - Я не знаю, что сказать, мисс Манобан. Мне определённо нужно об этом подумать. - она бормочет, теперь у неё болит голова, ей нужно лечь, быстро. Лиса вздыхает с облегчением. Тот факт, что она не вышла за дверь и не уехала на своём грузовике, означал, что была какая-то надежда. Она была рада, что Дженни, хотя бы задумалась об этом. - Меня это устраивает. Послушай, я могу увеличить сумму твоего платежа, если это будет для тебя что-то значить. - говорит она, усаживаясь на своё место, и её заявление вызывает у Дженни тошноту. Почему она, казалось, думала, что деньги могут растворить её чувства по отношению к этой запутанной ситуации? Иногда она вела себя так глупо, думая, что может улучшить ситуацию, бросая ей деньги. Она чувствовала себя такой оскорбленной, но не позволяла её несносности повлиять на её лицо. - Я не очень хорошо себя чувствую, и уже поздновато. Мне нужно вернуться домой. - она бормочет. Лиса вздыхает, это никак не связано с бомбой, которую она только что сбросила. Лиса выводит Дженни из ресторана к её грузовику, прощается с ней и быстро уезжает. Ей нужно было по-настоящему подумать о том, что для неё будет означать подписание этого контракта. Пока она ехала, она могла думать только о Наён, о том, как сильно ей нужны эти деньги. Она должна была согласиться на любые условия, которые выдвигала Лиса, даже если это означало осквернение всего, что было для неё священным, - обещания истинной любви, брака и благословения ребёнка. ~~~~~~ Дженни тупо уставилась на кольцо с бриллиантом на своём пальце. Она была рада, что процесс прошёл так быстро, как это было возможно, и всё, что ей нужно было сделать, это расписаться и поставить свои инициалы на бумаге, которая удостоверяла её предполагаемый брак с Лисой, то есть помимо контракта и соглашения о неразглашении, которые она также подписала. Лиса говорила, что брак был прикрытием, но, по её собственным словам, ни при каких обстоятельствах не признаваться ни одной живой душе в том, что брак был подстроен и что она была её суррогатной матерью. Она умоляла её держать брак в тайне, по крайней мере, в течение первых двух месяцев, просто, чтобы выиграть время, чтобы оплатить операцию Наён до того, как она узнает об этом. После этого она с удовольствием наденет своё кольцо на всеобщее обозрение. Её сбивало с толку то, как быстро она превратилась из незамужней и готовой к общению в замужнюю и пытающуюся завести ребёнка за считанные дни. Она смотрела в окно пассажирского сиденья порше Лисы, размышляя над всей ситуацией. Теперь, когда ей было предписано переехать к Лисе и неизбежно солгать сестре о своём местонахождении, всё в её жизни вдруг превратилось в шутку. Она вспомнила себя в шестнадцать лет - в огромном платье, вдохновленном Одри Хепберн, принадлежавшем её приёмной матери, кружащейся, признаваясь в бессмертной любви своему невидимому и воображаемому прекрасному принцу. Она любила читать романтические романы и часто зачитывалась в них, забывая об окружающем мире. Она всегда мечтала встретить того единственного парня, с которым она мгновенно найдет общий язык, в которого она безнадежно влюбится, а он в неё. Она страстно мечтала о своей собственной пылкой и страстной истории любви, такой же как в книгах, которые она читала. Теперь, когда ей было двадцать четыре года, она видела, как все её друзья заканчивали колледжи и получали постоянную работу и вставали на путь создания семьи. Она тоже всегда хотела иметь собственную семью, она хотела дать своему ребёнку возможность испытать радость от того, что у него есть родители, дом, наполненный смехом, и, самое главное, много любви - чего-то, чего у них с Наён не было - возможность наслаждаться этим долго. На самом деле всё, о чём она мечтала в подростковом возрасте, она получила. Только в виде огромной и объёмной лжи. Её первый брак был далеко не результатом безнадёжной и бесповоротной любви. Её первый ребёнок даже не собирался иметь привилегию быть зачатым в результате совокупления, по крайней мере, даже если не было любви. И хуже всего то, что, она собиралась носить кольцо, переехать в дом и улыбаться каждой душе, вошедшей в её дверь. В течение девяти месяцев ей придётся притворяться, что она влюблена в женщину, которую презирает, и что она рада, что у неё будет ребёнок, чьё лицо она даже не поцелует. Капелька слезы скатилась по её щеке, за ней последовала ещё одна, потом ещё и ещё миллион. Она безудержно плакала в ладони, почему всё должно быть так. Почему жизнь решила поразить её с того дня, как она родилась. Жизнь была к ней несправедлива, она огорчила её, отняла родителей, превратила средства к существованию в мучительное испытание, и теперь, когда у Дженни отобрали почти всё, что она любила, она растянулась на полу, хватая глоток воздуха в этом удушающем мире, это заставило её бороться за спасение последнего человека, о котором она заботилась, - её сестру. Она вытирает лицо подолом юбки, когда она видит Лису, приближающуюся к машине. Она шла и разговаривала с довольно молодым человеком из здания суда, и периодические приступы смеха, которыми они делились, указывали на то, что они, вероятно, были близки. Она была сбита с толку тем, насколько хорошо Манобан приспосабливается к ситуации, её ничуть не затронул тот факт, что она станет частью этого семейного фарса. Зачем он вообще? Она подумала про себя. Терять ей было нечего, она не собиралась рожать ребёнка, а потом отказываться от него, да и замужество не имело для неё никакой ценности и значения. Через несколько минут Лиса прощается с мужчиной и идёт к машине. Она открывает дверь и садится на водительское сиденье, прежде чем повернуться к ней лицом. - Ты в порядке? Ты выглядишь очень бледной. - спрашивает она, закрывая дверь и вставляя ключ в замок зажигания, запуская двигатель. Она убедительно кивает, всё могло бы показаться терпимым, если бы она пыталась меньше жаловаться. Лиса обеспокоено смотрит на неё, она знает, что нечестна, но понимает, что сейчас Ким не хочется говорить с ней - в конце концов, это был не самый идеальный брак. Чёрт! Это был даже не брак, это была ложь. Она не могла представить себе влияние всех этих изменений, которые она заставила Дженни сделать за такое короткое время, она просто позволила бы Ким сейчас иметь своё личное пространство. Это было меньшее, что она могла сделать. После долгой тихой поездки Лиса наконец останавливается в паре кварталов от дома Дженни. Она заснула на своём месте. Несколько мгновений Лиса смотрела на неё, глядя на то, как её длинные ресницы коснулись гладкой кожи. Она была так красива, так умиротворена и так хрупка, что боялась её разбудить. Она лежала в машине Манобан и выглядела такой нежной и хрупкой, что ей было очень больно осознавать, что Дженни больно, хотя она и не хотела ей об этом говорить. Так много раз она пыталась отменить соглашение, сказать ей, что она не может довести его до конца, что ей невыносимо видеть, как она принимает участие в плане, который оставит её с разрушительными последствиями. Но каждый раз, когда ей хотелось, она говорила себе, что была здесь не просто так. Она была здесь не только для того, чтобы продать Лисе своего ребёнка за деньги, что-то серьёзное, что-то действительно серьёзное заставило её бежать и стучать в дверь той ночью, и как бы она ни хотела знать, что это было, она знала, что никогда не пойдет спросить Дженни. Она ненавидела себя прямо сейчас, и у неё были на это все основания. Это было достаточно плохо, что ей пришлось продать своего ребёнка. Лиса не знала, почему Ким её так беспокоила, она уже давно не заботилась ни о ком, кроме себя, то есть кроме семьи и друзей, конечно. Она никогда не заботилась о людях вне своего круга, особенно о женщинах. Но каким-то образом, с тех пор как эта девушка вошла в кабинет той ночью, как будто что-то, что было похоронено и забыто глубоко в существе Лисы, пробудилось. Она излучала какую-то атмосферу, которая привлекала её к ней, Дженни была загадкой, и она мучила её. Когда Манобан была рядом с ней, у неё возникало это странное чувство, чувство пугало её по причинам которые Лиса не хотела знать. Дженни глубоко вздохнула, прежде чем подавить зевок, пытаясь открыть глаза. Она не была уверена, как долго она спала и почему вообще заснула. Было уже темно, и она едва могла сказать, где находится. Она растопырила пальцы в темноте в поисках какой-нибудь подсказки, которая помогла бы ей определить своё окружение. Кожа, приборная панель, коробка передач, бедро.... Что? Лиса быстро просыпается, когда пальцы Дженни слегка задевают её бедро. Она трёт глаза, пытаясь разглядеть лицо в сумраке. - Лиса? - она слышит тихий оклик Дженни, её голос явно уставший. - Ага? - она говорит, полностью проснувшись. - Где мы? Лиса садится и регулирует своё сиденье так, что теперь оно снова стоит вертикально. - В нескольких кварталах от твоего дома. Когда мы добрались сюда, ты спала, и я не хотела тебя будить. - она говорит Дженни, которая благодарна за то, что она была достаточно любезна и позволила ей поспать несколько часов, так как она, возможно, не сможет получить больше, чем это. Она достает из сумочки телефон и проверяет время - был час ночи. Наён будет безумно беспокоиться о ней. - Чёрт, мне нужно идти. - говорит она, быстро собирая вещи и выходя из машины. Лиса поспешно следует её примеру. - У тебя всё нормально? - спрашивает она, быстро отходя от машины, идя за ней, пытаясь не отставать. Лиса останавливается, чтобы не следовать за Ким дальше. - Я в порядке. Спасибо, что не подбросили меня прямо до моего дома, но уже поздно. - говорит она, изо всех сил пытаясь пригладить волосы. Лиса кивает. - Спокойной ночи, Дженни. – говорит она и машет на прощание. Дженни медленно поворачивается и начинает уходить, не прощаясь с ней в ответ, она просто хотела пойти домой и рухнуть в свою кровать. Сегодняшний день был слишком утомительным для неё.