Рассеянность внимания

— Таким образом, мы приходим к следующему этапу — мотив преступления.       Студенты академии охотно внимают информацию. Десятки пар глаз направлены прямо на него, однако в статусе профессора положение оратора совершенно не смущало Уилла Грэма. Он бегло оглядывает кабинет и облокачивается о стол бёдрами, позволяя в краткой паузе каждому пометить новый этап составления психологического портрета преступника, а затем отвлекается на глухой дрожащий звук входящего сообщения на телефоне. Взгляд успел ухватиться лишь за несколько слов «сегодня, 20:00, у меня», прежде чем экран потух. Волнение мгновенно затянулось в его животе тугим узлом. Сегодня пятница. И если раньше этот день означал лишь ужин ресторанного уровня с его любовником, то сегодня ему предстояло раскрыться перед Ганнибалом по-новому, как и Ганнибалу перед ним. Профессор поджал губы, сглатывая вязкую слюну, а затем отложил очки на стол, не желая более ни на чём фокусировать свой взгляд. Противоречивые чувства насчёт предстоящего вечера перекрыли ему кислород на несколько секунд, что выдавали побелевшие пальцы, вцепившиеся в поверхность стола. — Профессор Грэм, с вами всё хорошо? — внезапно спрашивает особенно заботливая студентка, верно, подумав, что её преподаватель вновь борется с последствиями энцефалита. Все уже были в курсе, почему внезапно их любимого педагога заменили другим аж на несколько месяцев. — Да, всё в порядке, — Уилл пытался говорить чётко и смело, однако всё равно вышло болезненно. — Прошу прощения. Итак, мотив.

***

      Автомобиль Грэма тормозит возле дома его искусителя, мотор глохнет, и владелец немного нервно вылезает из салона, параллельно думая, всё ли он сделал. Собаки выгуляны и накормлены, свет в доме потушил, воду нигде не включал. Все эти мысли он прокручивает в голове уже который раз, однако единственная их функция — вытеснить из сознания совершенно грязные и вызывающие сцены, которые успели зародиться за дни томительного ожидания. Стоит признаться, профайлер действительно изучил вопрос: сначала, конечно, сам процесс, даже посмотрел пару видео, однако они не вызвали у него большого всплеска эмоций. Порно вообще не казалось ему привлекательным. Но затем мужчина вдался в подробности духовной составляющей, и узнал довольно много нового. Во-первых, с точки зрения психологии это совершенно нормальная практика, что немаловажно. Во-вторых, перед самими сессиями рекомендуется изучить очень и очень много теоретической информации, отчего сложилось впечатление, будто опытные практикующие вполне способны получить по этой теме докторскую степень. Уилл усмехнулся этой мысли, осознавая, что в данном контексте обращение «доктор Лектер» приобретает новый смысл.       Заперев двери автомобиля, криминалист неспешно двинулся в сторону дома. Методично преодолевая ступеньки, Грэм продолжал думать, не стоит ли ему развернуться и уехать домой, словно после того, как он перейдёт порог Ганнибала, то он сразу окажется заперт, и его оттуда больше не выпустят. Входная дверь угрожающе возвышалась над ним, и Уилл ещё пару секунд смотрел на свои руки. Глубокий вдох, и он, наконец-то, нажимает на кнопку дверного звонка.       Петли почти не скрипят, когда вход в жилище доктора Лектера оказывается открыт хозяином. Его губы тронула лёгкая ухмылка, рукава рубашки небрежно закатаны, а его утончённый образ из алых брюк и жилета лаконично дополнял фартук, испачканный мукой. Крылья носа мужчины дрогнули, внимая аромат гостя на его пороге. Странная, но уже ставшая привычной особенность. — Добрый вечер, Уилл, — доктор жестом показывает любовнику пройти внутрь, и тот мгновенно делает шаг, оказываясь внутри. — Добрый, Ганнибал, — Грэм даже не пытается подражать чужому формальному тону, доверчиво смотря в тёмные глаза. Он позволяет помочь себе снять пальто и шарф, очень бережно вешает их на вешалку, затем стягивает обувь и ставит её на заготовленное специально для неё место. Профессор прекрасно осведомлён о перфекционизме своего партнёра, поэтому каждая вещь оказывается на своём персональном месте, не нарушая порядков этого дома. — Прекрасный пример безупречной дисциплины, — психотерапевт подмечает это совсем низким тоном, отчего Уилл вмиг замирает, потупив голову в пол. Ему ведь не показалось, что эта фраза имела очень грязный подтекст? — Проходи. Вымой руки, а я закончу подачу.       Криминалист беглой тенью направился в туалет, ощущая на своей спине тяжёлый взгляд. Лишь оказавшись за запертой дверью он смог расслабиться и немного расправить плечи. Нет, он слишком омрачает своё положение, слишком много смыслов закладывает в слова Лектера, тот ведь всегда имел подобную манеру общения, особенно когда ощущал слабость, мог нащупать точки воздействия, и их планы на этот вечер никак с его поведением не связаны. Грэм тщательно намылил свои руки по локти, словно желая отмыться от навязчивых мыслей, налипших на него вязкой грязью, а затем плеснул водой в лицо. Убеждал себя, что всё в порядке.       Профайлер шёл по тёмному коридору совершенно бесшумно, осторожно, как зверь в ловушке у хищника, а затем также тихо встал в проёме дверей в столовую. Стол накрыт самыми изысканными блюдами, а его любовник уже вскрыл вино и начал разливать его по бокалам. Даже дома Ганнибал Лектер всегда одет с иголочки, с уложенными волосами и просто безупречной осанкой. Уилл рвано вдыхает и смачивает губы, чуть прикусывая нижнюю. Ему даже неловко вторгаться в это изысканное пространство, нарушая всю идиллию своей лохматой кудрявой головой, отросшей щетиной, клетчатой рубашкой и чёрными джинсами, и он бы так и продолжил наблюдать, как сильные руки, скрытые рукавами появившегося вместо фартука пиджака, разливали алкоголь, если бы не хозяин жилища. — Уилл, проходи, — мягкая улыбка немного облегчает ситуацию. Профессор делает несколько шагов внутрь, выглядя растерянно, будто он здесь впервые. — Позволь.       Доктор подходит к стулу с дальнего края вытянутого стола и отодвигает его, призывая гостя сесть. Последний всегда стеснялся этого и считал подобную заботу совершенно неуместной, однако вскоре смирился и привык. Поэтому сейчас Грэм сразу подходит ближе и позволяет мужчине задвинуть его стул, выражает благодарность коротким кивком. Он готов поклясться, что в этот момент за его спиной послышался тихий-тихий свист. Мужчина старался незаметно вкусить его запах вблизи.       Стол, как и всегда, ломится от мясных блюд, названия которых были криминалисту неведанны. Хозяин неспешно и плавно садится во главе стола. Они сидят по противоположным сторонам, но его преследует ощущение, словно их разделяют десятки метров. — Я очень рад, что ты присоединился ко мне сегодня, — пальцы элегантно обхватывают ножку бокала. Уилл зеркалит чужие движения, а затем слегка привстаёт, чтобы чокнуться с хозяином жилища. Раздался глубокий звон стекла. — За встречу и новый опыт. — За встречу…       Ганнибал внимает ароматы дорогого вина, пока его гость поспешно делает размашистый глоток. Таймер перед неизбежным разговором уже отсчитывал минуты, когда оба приступили к еде. Каждый взгляд Лектера ощущался остро и почти болезненно. Совместный ужин всегда был для них отличным времяпрепровождением, актом принятия друг друга, чужих особенностей и привычек. Грэм действительно не сразу смог привыкнуть к тому официозу, что царил за столом, а Ганнибал через силу игнорировал запах дешёвого кофе и удушающих сигарет, который вечно преследовал его любовника. Да, образ жизни друг друга был чем-то совершенно экстраординарным для обоих, однако это не было тем, что было способно разрушить их отношения.       Обычно они разговаривали. Стандартные бытовые вопросы: кто как провёл неделю, какие имеются планы на ближайшее и не ближайшее будущее, что за диковинку в этот раз приготовил доктор, как профессор снова умудрился простыть на рыбалке. Однако сегодня этого не было. Они оба знали, что этот вечер закончится по-новому, не так, как раньше. Да, после или даже до ужина они могли забыться в накрывшей их страсти, однако конкретных планов никто никогда не строил. Разве что кто-то из них мог предусмотрительно принять душ заранее. Этот день был особенным. Ганнибал однозначно готовился. В доме благоухало чистотой, здесь явно хорошо прибрались, а странные огоньки то и дело плясали в тёмных глазах хозяина жилища, который неспешно положил на язык последний кусочек нежнейшего (как и всегда) каре молодого ягнёнка. — Как тебе сегодняшний ужин? — теперь взгляд мужчины направлен прямо на гостя, не отвлекаясь ни на еду, ни на вино. — Ты очень молчалив сегодня.       Грэм несмело поднимает глаза. Еда, как и всегда, просто великолепна, изысканна, безупречна, и он безумно благодарен за великолепную возможность питаться настолько хорошо, но кусок в горло отчаянно не лезет. Волнение и предвкушение словно перевязали ему пищевод. — Прости. Это было… деликатесно, — Уилл слегка неловко улыбается. Он знает, насколько его партнёру нравится слушать абсолютно заслуженные комплименты его кулинарным способностям, однако все слова улетучиваются из головы. — Ты почти не притронулся к еде, — эмоции в голосе неразличимы. Расстроен ли он? — Я не очень голоден, — профайлер нагло лжёт. Он не ел с полудня, и то его обедом был какой-то жалкий сэндвич, который почти его не насытил, и психотерапевт прекрасно это видит, однако прощает ему такой дерзкий проступок. — Уилл, — снова этот тон, жестоко укоряющий и нежный одновременно, тон, от которого бёдра невольно сжимаются. — Мы должны поговорить о продолжении нашего вечера.       О да, Уилл прекрасно об этом знает. Ганнибал принимает властную позу, вновь заставляя сидящего напротив мужчину смутиться. Всегда ли он так сидит или именно сегодня, именно для него, именно для того, чтобы проверить его на прочность? — Я не знаю, с чего начать, — признание даётся профессору легче, чем ожидалось. Он отрывает взгляд от стола и вновь заглядывает в янтарные глаза, которые словно засияли с новой силой, когда их владелец добился искренности со стороны его любовного интереса. — У нас нет конкретного алгоритма. Если ты смущён, то позволь мне начать с чего-то более лёгкого: чего ты однозначно не допускаешь во время сессий? — пальцы ложатся на тёмное лакированное дерево подлокотников, оглаживая округлую форму. Грэм видит это, и ему почти завидно. — Я не осведомлён о всём разнообразии практик, однако… — щёки залил жгучий стыд. Уиллу приходится сделать глубокий вход, чтобы совершить следующее признание. — Я готов на эксперименты. Я хочу посмотреть на то, что ты хочешь мне предложить.       Тяжёлая тень упала на лицо доктора Лектера, и ногти вонзились в древесину. Короткие, совсем незаметные жесты не прошли мимо профайлера. Кажется, этот предварительный разговор очень заводит мужчину, даже больше, чем физические ласки, но страшнее всего было понимать, что Грэм тоже начал ловить эту волну. Они далеко друг от друга. Они не могут дотронуться друг до друга, и лишь грязные речи, обличённые лоском формальности и спокойствия, ласкают уши, прошибают тело разрядами тока. — Вот как. Что же тебе больше по душе: оскорбления, унижения или похвала, ласка? А может тебе нравится кнут и пряник? — карие глаза почти физически темнеют, словно у дикого зверя. Лектеру очень, безумно нравится ощущать власть, и доверие Уилла к нему высвобождает те желания, что таились в нём очень долго. — Смотря что меня ждёт, — говорить стало чуть легче. Голос всё ещё тихий, но уже не дрожит. — Но сегодня мне бы хотелось больше похвалы. — И как же мне лучше называть своего хорошего мальчика? — Ганнибал слегка лукавит, уже начиная затягивать партнёра в непосредственный процесс.       Профессор выдыхает громко и рвано, сам того не ожидая, и мужчина ухмыляется, понимая, что его любовнику по душе такое прозвище. — Так, как я этого заслуживаю, — светлые очи перестают убегать. Сердце начало биться быстрее, а тёплая волна разнеслась внутри живота, стекая прямо вниз. — А как мне называть вас?       Блядство. Последнее блядство. Психотерапевт прекрасно знает, что профайлер вообще не такой простодушный и непорочный парень, каким может показаться, но эти речи раскрывают его с новой, совершенно незнакомой стороны. Даже запах становится другим: плотным, тяжёлым, мускусным. Грэм перестаёт напоминать загнанную жертву. Ему это начинает нравиться. — Я предпочитаю, чтобы меня называли «доктор Лектер», — наигранно-непринуждённая ухмылка начинает больше напоминать оскал. — Интересное прозвище. Интересно, думали ли вы об этом, когда я вас так называл во время сеансов психотерапии? — взгляд профессора становится до неприличия вызывающим, особенно когда он подмечает, как на его риторический вопрос Ганнибал на секунду отводит глаза. Он попал в точку. — Что ж, как насчёт нашего стоп-слова? — хозяин ловко берёт контроль, однако он действительно не ожидал, что над этим его партнёр уже подумал, поэтому ответ последовал незамедлительно. — Терапия.       Почти забытые ощущения вновь охватывают тело бывшего хирурга. Переехав в этот город, мужчина был вынужден оставить поиски единомышленников, чтобы успешно приобрести хорошую репутацию и ненароком её не загубить, поэтому уже очень давно ему не доводилось испытывать это сладкое предвкушение перед сессией. А ведь теперь у него был великолепный бонус в виде искренне любимого им партнёра. — Отличное слово. Тогда, если у тебя не осталось вопросов, то я предлагаю тебе пойти в ванную, пока я приготовлю всё необходимое.       Грэм испытывает огромный соблазн вскочить со своего места и оседлать колени мужчины прямо здесь и прямо сейчас, наконец-то ощутить его руки, объятия, губы, но он сдерживает себя. Сдерживает, ведь знает, что потом его всем этим одарят с ног до головы. — Вопросов нет, доктор Лектер.