Вспомни меня

Сто́ит двери за Тэхёном прикрыться, Намджун делает медленные шаги по направлению к болезненно худому человеку, мельтешащему от стены к стене. Внутри всё кипит, но его взгляд цепляется за видимые симптомы, и злость брата пасует перед интересом врача. Ким не спеша окидывает Юнги оценивающим взглядом и спокойно спрашивает: — Что это сейчас было? Наказание? Боль? О чём речь? — Доктор, только не говори, что не знал, что Тэхён — гей, — скалится Мин, а затем несдержанно смеётся, дрожа плечами. — Конечно, знал. И как это объясняет весь тот бред, что ты нёс? — Так ты ничего не знаешь! — улыбается Юнги, произнося эти слова в утвердительном тоне. — Присаживайся, я расскажу, — гостеприимно похлопывает тонкими пальцами по тонким полоскам белого дерева на лавке напротив палаты Чимина, присаживаясь по соседству и колготно постукивая пятками о плиточный пол, ожидает, когда Намджун окажется рядом с ним, только тогда продолжает. — Когда они с Чимином впервые встретились, я не знал, что Ви — гей. Мы дружили. У Чимина была девушка из хорошей семьи, как и полагается богачам. Но после знакомства с Тэхёном он начал меняться. Это произошло не сразу. Прошли месяцы, прежде чем в один не очень прекрасный день он пришёл ко мне и признался, что ему нравится Тэхён. Спрашивал, нормально ли это, говорил, что не может сопротивляться, и так далее. А потом он признался родителям. Сальма рвала и метала. Такой скандал был! Уж не знаю, что она сделала, но когда дала Чимину выбор — либо нищий оборванец Тэхён, либо наследство и та самая девушка, как думаешь, что выбрал Чимин? — Тэхёна, — не раздумывая, произносит Намджун. — Нет. Он выбрал семью, — снова хихикает и, шмыгнув носом, продолжает: — После выпуска Чимина из университета, наконец-то, Ви исчез из его жизни. Но через пару лет они снова встретились, и всё началось заново. Сальма поставила перед ним тот же выбор. — И на этот раз он выбрал Тэхёна? — так же не раздумывая, но теперь без былой уверенности дополняет Намджун слова Юнги. — Да, чёрт бы его побрал. Мы год о них ничего не знали. Слышал только, что Тэхён поднялся, разбогател. А потом увидели новости. Сальма мне позвонила, и я прилетел, как только смог. — Чимин не твой брат. Он твой друг? — Друг? — усмехается Юнги наивности доктора. Но Намджун на самом деле не так уж и наивен, он гораздо проницательней, чем может показаться на первый взгляд, и Мина сразу раскусил. — И почему же тебе не нравится, что Тэхён изменил Чимина? Юнги горящим взглядом смотрит на врача и сам не понимает, почему откровенничает, хотя всё и без его слов понятно. — Потому что я сам хотел сделать это, — покидает лавку Юнги и быстрыми шагами, словно сломанный маятник напольных часов, мечется по слабо освещённому коридору, добавляя полушёпотом, — а Ви влез, и всё испортил. Кретин! Ким внимательно смотрит на брызжущего слюной Мина — беспричинный смех, шмыгание носом, торопливая речь, синяки под глазами, чрезмерная худоба, суетливость — и отчетливо видит, что перед ним наркоман. Но это ещё не всё. — Ладно, забудем о них. Что насчёт тебя? Давно ты употребляешь? — спокойно спрашивает Ким, буравя Юнги серьёзным взглядом, когда тот замолкает. Юнги замирает на очередном шаге, поворачивает голову к доктору и, понимая, что отрицать бесполезно, отвечает с горькой усмешкой: — Недавно. — А точнее? — Сорок пять дней, — всё ещё улыбается, но уже без оскала, натянуто и очень грустно. Мин соврал, что год не слышал вестей от Чимина. Он всё про него знал. И про свадьбу тоже, о которой ему рассказали в день аварии, двенадцатого июня. Тогда Мин и пустился во все тяжкие. Он до последнего надеялся разлучить Пака с Кимом. Но у него ничего не получилось. И, потеряв всякую надежду, смысл существования и желание жить, он решает умереть, но перед этим попробовать всё, что хотел, но сдерживался. В тот день он впервые испытал разливающееся по всему телу блаженство и удовольствие от первой дозы. Забыл обо всём: о Чимине, о Тэхёне, о том, что хотел умереть. Стало всё равно на хорошее, на плохое. Боль совсем перестала чувствоваться. Ему было тепло, уютно, так хорошо в том моменте, что хотелось, чтобы он никогда не заканчивался. Но он кончился. На смену эйфории пришли боль, страх, холод, одиночество, а с ними, как смысл новой жизни — острая необходимость в очередной дозе, чтобы снова вернуться в тот лёгкий и беззаботный мир. — А болеешь давно? Мин поднимает на Намджуна стеклянные, словно окна в пустой квартире, глаза. — Не понимаю, о чём ты, — Юнги не умеет врать. — Об этом, — Ким подходит к нему и, задирая рукава косухи, оголяет тощие руки с редкой россыпью сине-жёлтых и алых пятен под множеством ровных полос, рядком расположенных друг к другу, уже заживших на одной руке и ещё покрытых коркой запёкшейся сукровицы на другой. Юнги одёргивает рукава и с злостью смотрит на Намджуна. — Что, лечить меня будешь? — на лице вновь появляется оскал. Он хочет ещё что-то съязвить, но внезапный приступ кашля заставляет его замолчать, закрыть рот рукой и отвернуться от доктора Ким, чтобы тот не увидел кровь, но Намджун видит. И, как врач, он знает, что это значит. — Я не собираюсь тебя лечить, — тихо произносит Ким. «Тебе уже ничего не поможет», — остаётся неозвученным. Больше никто ничего не говорит. Тишину нарушает резкий звук повернувшейся дверной ручки. Из палаты вываливается Тэхён и с абсолютно отсутствующим взглядом несётся быстрым шагом к лестнице. Намджун чует неладное.

***

— Здравствуйте. В какой палате лежит Ким Тэхён? — Вы как сюда попали? — удивляется молоденькая медсестра, отрываясь от просмотра сериала в телефоне. — Красотуля, вот тебе на мороженое. И скажи мне, в какой палате находится Ким Тэхён, — Чонгук ведёт ладонью по столешнице стойки и, приблизившись к краю, роняет стодолларовую купюру прямо девушке в руки. Красотуля не моргает. Нет, очень часто моргает, затем расплывается в улыбке и сообщает щедрому мужчине номер палаты, предварительно попросив накинуть стерильный халат. Чонгук идёт к лифту, на считанные секунды разминувшись с Тэхёном, летящим в сторону выхода на лестницу. — Господин Ким, к вам пришёл посетитель, — переваливается через стойку девушка. Но Ким её не слышит и продолжает свой бег. — Доктор Ким… — зовёт она Намджуна, что не поспевает за братом, но и тому до неё нет дела. Красотуля крадётся за ними. Если уж помощь не нужна, тогда хоть будет о чём потрепаться с коллегами завтра. Все сотрудники больницы в курсе событий, вертящихся вокруг Тэхёна и Чимина, ещё с тех пор, как Сальма опрокинула коляску Кима на улице и во всеуслышание обвинила его в растлении сына. Кто-то осуждает, кто-то сочувствует, а кто-то просто сплетничает. Как, например, сегодняшняя дежурная медсестра. Лифт поднимается не спеша, скрипя и чертыхаясь на каждом этаже. Чонгук нервничает. Он не видел Тэхёна чуть больше трёх месяцев; с тех самых пор, как тот сообщил ему о свадьбе. Чон тогда сильно напился и подрался с одним «уважаемым» человеком. Ему запретили выезд из страны на несколько месяцев, принудив к исправительным работам вместо тюремного срока. Узнав об аварии, он сошёл с ума. Неделю провёл в больнице после «…а с яхты «Весенний день» только недавно от ран скончался господин Ким…». Эдди ему много раз объяснял, что Тэхён жив и почти здоров, но Чон не поверил ему и решил убедиться собственными глазами. После первой же попытки пересечь границу незаконным путём, он почти оказался в тюрьме. С тех пор ему надели браслет и оставшийся месяц Гук провёл в своей квартире на Висконсин-авеню. Чонгук стоит перед дверью в палату, приводя мысли в порядок. Что, если Тэ спит? Тогда Гук просто посмотрит на него, уберёт чёлку со лба, огладит костяшками пальцев щёку и так же тихонько выйдет, как и зашёл, спуская с плеч груз, который давил на него полтора месяца. Прикрыв глаза, шумно выдыхая, Чон еле слышно открывает дверь. Длинный коридор с лунным окном на полу освещает комнату достаточно, чтобы не включать свет. Чон и не собирался. Проходя всё дальше тихими шагами, он видит сперва валяющийся стул, затем разбросанные фрукты, разбитый светильник и пустую кровать. В сердце закрадывается тревога. Он спешит обратно в лифт, чтобы спуститься и узнать у красотули, что произошло. Но тот едет слишком медленно. Терпения нет. Чонгук бежит по лестнице вниз, но услышав глухое «Тэхён, подожди» где-то этажами выше, поворачивает обратно и, перешагивая через ступеньки, несётся наверх. Открывая дверь, ведущую на крышу, он чуть не сбивает с ног Намджуна, стоящего совсем рядом с ней, извиняется и видит Тэхёна. Он узнаёт его по кучеряшкам, которые так любил в школьные годы. — Тэхён-и, не делай этого, — шепчет Джун про себя. — Братишка, ради меня, уйди оттуда, — уже громче, чтобы Тэ услышал. Но слышит и Чон. — Братишка? — удивляется он. — Так это ты его брат? — Названый… — не поворачиваясь к говорящему, машинально отвечает Намджун. — Долгая история, — отмахивается, подходя ближе к Тэхёну, даже не интересуясь, кто этот статный молодой мужчина в приталенном пиджаке поверх белой футболки и шортах до колен. «Хм, — думает Гук. — Очень интересно получается». Задумчивый Чон вынужденно покидает свои мысли и идёт за Намджуном. Он спокоен — Тэ не прыгнет. Даже если ему плевать на Чона, даже если — на Чимина (дай же, господибоже), но на семью — никогда. Хотя, кто все выше перечисленные, если не семья? — Зачем ты забрался туда, Тэхён-и? — спокойно спрашивает Чонгук. — Неужели собрался прыгать? На тебя не похоже. Тэхён вздрагивает, услышав знакомый голос, но не поворачивается. Они с Чонгуком расстались не очень хорошо.

… 3 месяца назад…

Тэхён позвонил Чону неожиданно. Предложил встретиться для разговора. Сказал, что приедет домой. Гук засуетился, начал собирать разбросанные вещи, убирать пустые бутылки и коробки из-под китайской лапши и рамёна, прятать грязную посуду. Он знал, что Тэхёну это не понравится. Так уж того воспитал детский дом — всё всегда должно быть чисто, аккуратно и лежать на своих местах. Но Чонгук не такой. Он привык к хорошей жизни, в которой за него все эти вещи делали другие люди, а вылетев из родового гнезда, пришлось учиться заботиться о себе самому. Но Гуку так не нравилось. И в качестве протеста — разбросанные вещи, грязная посуда и мусор на полу, которые приходилось убирать Тэхёну. С уходом Кима из его жизни тем более не было смысла наводить порядок. И не важно, что одной из причин разрыва с ним было именно это. Чон не изменится. А, когда появился Чимин, то и вовсе виновником всех гуковых неудач стал именно он. Звонок в дверь. Чонгук открыл и впустил Тэхёна внутрь. От того вкусно пахнет, как всегда, ароматическими свечами с неролью. Этот аромат одновременно будоражит и успокаивает. Уже давно запах нероли ассоциируется у Гука с Тэхёном, он такой же спокойный внешне и страстный внутри. Когда они виделись в последний раз, ещё в Корее, в университетские времена, у Тэхёна был открытый взгляд и прямые волосы, потому что тот их постоянно выпрямлял. Он много улыбался и одевался ярко. Теперь перед ним взрослый двадцатисемилетний мужчина, серьёзный и сильный. Чону едва удалось взглянуть в миндалевидные глаза, закрытые кучерявой чёлкой, и вспомнить, какого они чудесного орехового цвета. Что с ним произошло за четыре года? Почему он так изменился? «Чимин», — про себя сквозь зубы цедит Чонгук. И в этом Чимин виноват. — Я не буду раздеваться. Только сообщу кое-что и пойду, — заставил разжать кулаки и отвлечься от злобы мягкий приглушённый голос Ви. — Давай хоть кофе попьём, — растерялся тот. — Я спешу, Гук-и, — что дальше произнёс невыносимо красивый и притягательный мужчина, Гук-и не слышал. Своё имя из аккуратного рта с чувственными губами он принимает за бальзам, что разливается по сердцу тёплым вязким сиропом. Так хорошо ему от пары слов, озвученных бархатным голосом Тэхёна, уже очень и очень давно не было. — Чимин ждёт внизу. Он тоже хотел подняться, но я решил, что это не очень хорошая идея. И снова неприятное слово царапнуло слух. Притом всё равно, что говорил Тэхён. Гук изменился в лице при одном только упоминании имени Пака. — Что ж, выкладывай. Тэхён достал из кармана конверт и протянул его Чону. — Что это? — Открой. Чонгук не спеша вскрыл конверт, поглядывая на лицо Ви. И далеко на задворках сознания уже понял что это, нащупав твёрдый вкладыш. Сглотнул с трудом, упрямо отгоняя от себя пришедшую на ум мысль. С конвертом покончено. Внутри нежно-зелёного цвета вкладыш. Гук достал его и горько улыбнулся, обречённо проскулив внутри от того, что предчувствие его никогда не обманывало.

Mr Jeon Jungkook We invite you to celebrate our wedding 13 June 2021 year Mr Kim Taehyun & Mr Park Jimin

Смял бумагу в руке, перебирая пальцами. — Это шутка? — оскалился Чон. О, как легко его вывести из себя. Бумага полетела к ногам, и Тэхён понял, что пора отступать. — Это не шутка. Я выхожу замуж. Ты можешь присоединиться или… — Или? — на похудевшем за года, но всё таком же мужественном лице заиграли желваки. — Или просто пожелать нам счастья. Мне! Тэхён понял, что прийти лично было очень плохой идеей. Руки в карманах рефлекторно сжались в кулаки, захватывая подкладку пальто. Чон не тронет его. Не должен. Страшно. — Чем он лучше меня? Резко схватив парня за плечи, так, что тот, хоть и готовил себя к чему-то подобному заранее, вздрогнул и издал от неожиданности стон, Гук прижал его к стене прихожей. Тэхён глухо промычал, ударившись лопатками о неё, и прикрыл веки. Не впервой. Он потерпит. — Чем он лучше? А? Может, он это делает лучше? — язык Чона с напором ворвался в тэхёнов рот и начал вытворять там нечто невообразимое, до боли в челюсти у обоих впиваясь губами. Правой рукой Гук схватил его за талию, прижимая к себе, а левой за затылок припечатал к своему лицу, не давая отстраниться. Тэхён махал руками, поднимая их вверх, вплетая в угольные волосы Чона и с силой оттягивая назад, сопротивлялся его агрессивным ласкам. Но боль от рук, по которым так скучал, только ещё больше завела Гука. Он сильнее вжался в тэхёновы бёдра, лаская их одной рукой, а второй всё ещё придерживая за затылок. — А может, у него член больше? — прорычал, отрываясь от губ Ви, резко развернув его к себе задом. — Гук-и, не надо, — прохрипел Тэхён в стену и услышал, как лязгнула застёжка ремня. — Чонгук, нет! — в ужасе распахнув глаза, он боролся, но Гук оказался сильнее физически. Собрав тонкие запястья над головой, Чон широкой ладонью одной руки удерживал их наверху, а другой — расстегнув свой ремень, потянул руку к чужому паху, но Тэхён, собрав все силы, что были, бёдрами подался назад и, ловко вывернувшись, скрылся за дверью, оставив возбуждённого и злого Гука в подвешенном состоянии. Застегнув ширинку, Чон взял куртку и, на ходу заправляя ремень, вылетел на улицу — Тэхёна уже нет.

… наши дни…

— Тэ, я прилетел, как смог. А ты меня вот так встречаешь? — Я тебя не ждал, — всё так же, не оборачиваясь, бросает Тэхён. — Вы знакомы? — в разговор вклинивается Намджун. — Я его бывший, — гордо произносит Чон. — Тэхён мне про тебя не рассказывал. — Возможно, потому что вы не близки? Намджун прикусывает щёки. Не нравится ему этот Чонгук. Слишком напористый и уверенный в себе — полная противоположность Тэхёну. — Тэ-Тэ, давай спускайся. Расскажешь, что произошло. — Тэхён, что произошло в палате? — вспоминает Намджун, почему же всё-таки они все тут собрались. Ви поворачивается лицом к мужчинам и, смотря на Намджуна, произносит: — Юнги сказал Чимину, что я напоил его и… — замолкает, подбирая слово, — взял без согласия… — глотает слёзы. — Джун, он не просто забыл меня. Он меня ненавидит… — Кто такой Юнги? — хмурится Чон, но на него никто не обращает внимания. Стоящая в дверях красотуля, всё это время слушающая мужчин, чуть челюсть не теряет от услышанного. Она перебарывает желание погреть уши ещё, но осознавая всё-таки, что может произойти, бежит обратно на первый этаж. — Джун, я… Я не выдержу. — Ты справишься! — уверяет он. — Я с тобой. Я помогу. Пожалуйста, слезай оттуда. — Я не буду. Не волнуйся. Я не поступлю так с тобой. Сначала хотел… Когда он сказал это, я хотел… Я просто забыл, что теперь не один, что теперь у меня есть ты, — Тэхён снова отворачивается. Глаза застилают слёзы, сердце колотится. Внутри груди становится неприятно горячо, словно угли раскалённые сунули и теперь они пеплом и искрами внутренности прожигают дотла. — И, что ты собираешься сделать? Тэхён резко оборачивается и видит в двери Юнги с выглядывающим из-за его плеча Чимином. — Если собираешься прыгать, прыгай уже. Столько народу собрал, — Мин плюётся ядом. — Юнги… — шипит Чимин. — Ты сначала соврал ему и теперь привёл посмотреть, как я прыгну? — кричит Тэхён и задом делает шаг к краю. — Что ж… Тебе стоит подойти поближе, иначе в этом нет смысла, — делает ещё шаг, не смотря, не оборачиваясь на то, что находится позади. — Юнги? — снова обращается к Мину Чимин, только теперь, недоверчиво спрашивая. — Как вы здесь оказались? — Намджун обращается к только что прибывшим парням. — Скажи спасибо одной сердобольный медсестричке, — фыркает Мин, подходя ближе. Красотуля неслась по пролётам, забыв о лифте. Не переводя дыхание, сразу же направилась в палату Пака. — Чимин-щи, Чимин-щи, Там Тэхён-щи на крыше… Он будет прыгать, Чимин-щи… Быстрее, — кричала испуганная девушка, пытаясь перевести дыхание. — Пусть уже прыгнет, — зло бросил Мин. — Юнги! Бежим! — Чимин сорвался с места, оставляя парня в палате. Юнги не двинулся. Чимин вернулся за ним и попросил: — Пожалуйста, пойдём со мной. И Юнги пошёл. Хотя бы ради интереса. — Стой, где стоишь, — буравит взглядом Мина Чонгук. — Я не позволю тебе к нему приблизиться, — мускулистый шкаф перегораживает дорогу худощавому парню. Юнги вскидывает руки вверх и отходит. Чимин пятится вместе с ним. — Так ты потерял память? — обращается Гук к Паку. — Получается, да, — Чимин робеет и, эм… боится Чонгука? Да, но не отходит. Тэхён с него не сводит глаз. Тот тоже поднимает взгляд на Кима и идёт вперёд, к нему, не взирая на Чона. — В-третьих?.. — произносит Пак, выжидающе, не отрывая взгляд от блестящего лица Тэхёна. — Что? — не понимает тот, напрягаясь. — Ты говорил, что перед уходом скажешь три вещи, но третью так и не озвучил. На лице Ви промелькнуло удивление, потом грустная улыбка вернулась. — Уже неважно, — шепчет Тэ, делая ещё шаг. — Стой, — Чимин подходит ещё ближе. То, что собирается сделать незнакомец, Чимина пугает. И это не обычная эмпатия, он что-то чувствует. Что-то, что с ним связано. Занесённая нога над пропастью приводит Пака в ужас, заставляет внутренности дрожать, слух пропасть и онеметь, представляя в мыслях, что он потеряет что-то важное и дорогое, если незнакомец сорвётся в низ. Его воображение пугает и на смену тревоге приходит гнев — на кучерявого парня, которого не знает, но страшится потерять, и на себя, за странные мысли и чувства, таящиеся глубоко внутри к Тэхёну, которые Чимин старательно губит в зародыше, считая неправильными. Так не должно быть. Но он не позволит незнакомцу упасть. — Ты не думаешь, что это жестоко с твоей стороны? — продолжает Пак. — Жестоко? — поднимает брови Ким. Паку ли говорить о жестокости? — Что ты имеешь в виду? Чимин оглядывается назад, обводит взглядом присутствующих мужчин и, поворачиваясь обратно, просит Тэхёна спуститься. Ким видит, что парень смущается и, подходя к нему, бросает говорящий взгляд Намджуну. — Пошли отсюда, ребята. Мы здесь лишние, — Джун обращается к Юнги и Гуку. Теперь он точно знает, что Тэхён будет в порядке. Все уходят, оставив Чимина и Тэхёна наедине. — Так о чём ты? — спрашивает Ви, весь дрожа, то ли от холода, то ли от стресса. Чимин видит это. — Пойдём внутрь. Ты замёрз, — просит Пак, разворачивается и идёт к выходу. — Мне не холодно, — кричит вслед удаляющемуся Чимину. Тот останавливается возле двери, открывает её, и, уже перешагивая порог, говорит: — Мне́ холодно, Тэхён. Спускаются вниз по лестнице рядом друг с другом, каждый думает о своём и молчит. На третьем этаже Тэ останавливается и приглашает Чимина в свою палату. Тот соглашается сразу. Даже если Тэхён снова захочет его трахнуть, то не сможет из-за руки, как бы смешно это ни прозвучало в голове Пака. Он не боится. Заходя в палату, Ким вспоминает, какой бардак его ждёт. — Пойдём лучше к тебе, — даже не включая свет, подталкивает Чимина к выходу. — В чём дело? — спрашивает тот и, обгоняя Тэхёна, включает свет. — Аааа. Понятно. А что тут было? — Я узнал, что ты меня забыл, — бурчит шёпотом Тэ, но Пак слышит. Чимин поднимает всё, что было разбросано на полу и, оглядывая палату, натыкается на знакомое кольцо, лежащее на столике. Он подходит, берёт его в руку, достаёт своё абсолютно такое же, только размером поменьше и, переводя недоуменный взгляд на Ви, спрашивает, ужасаясь собственным мыслям: — Мы в браке? Тэхён смотрит то на Пака, то на кольцо, обдумывая, как лучше ответить. — Положи, где взял. И своё отдавай. Ты сказал, оно тебе без надобности. — Нет. Оно моё, ты же сказал. Так мы в браке? — Нет. Но должны были вступить в него на следующий день после… аварии. Чимин облегчённо выдыхает и кладёт кольцо обратно на столик. — Стоп. Аварии? Какой аварии? — Пак непонимающе морщится. — В которую мы попали. — Как авария? Мне сказали, я подрался. Ким не удивлён. — А можешь рассказать, что ты знаешь? Голос Тэхёна плавный, размеренный, убаюкивающий. Тембр бархатный, обволакивающий, Чимин замечает это сразу. — Папа сказал, что на нас с Юнги напали. Мне проломили череп, а Юнги избили так сильно, что до сих пор в синяках весь. Я потерял память. Ты — насильник-гомосексуал. «Папа? — удивляется Тэхён про себя. — Очень странно». — Тебе всё это папа рассказал? Не мама? — уточняет Тэхён. — Да. А что? — Ничего, — как можно равнодушнее пытается произнести Ким. Отец Пака всегда их с Чимином поддерживал и защищал Тэхёна от нападок Сальмы. «Это странно», — снова думает Тэ. — Я полагаю, это всё неправда? — спрашивает Чимин у Ви, подходя ближе. — Можно подумать, ты мне поверишь, — фыркает Тэхён. — Даже если бы очень не хотел, поверил бы. Слишком много несостыковок. Вернее, одна — возможно, самая важная, — Пак снова бросает взгляд на кольцо, лежащее на столе, потом на своё, который раз прокручивая на пальце. — Прежде, чем я расскажу тебе всё, позволь кое-что проверить, — Тэхён подходит очень быстро, от чего Чимин начинает пятится. — Я не сделаю тебе ничего плохого, — уверяет Ким. Пак кивает и больше не отступает. — Присядь тут, — Тэхён ставит два стула друг напротив друга. — Закрой глаза, — Чимин закрывает. Ким берёт его за руку, тот вздрагивает поднимает веки. — Закрой, — закрывает. — Что ты чувствуешь? — Эмм… — улыбается и хмурится одновременно. — Что ты взял меня за руку. — Расслабься. Ты напряжён. — Я расслаблен, — нервно смеётся Чимин. — Мин-и, твоя рука деревянная. Расслабься. Чимин распахивает глаза: — Как ты меня назвал? — Чимину больше не смешно. — Мин-и. Ты что-то вспомнил? — по-детски радуется Ким. Чимин хмурит брови, но отрицательно машет головой. Он помнит только то, что ему снилось. А снился ему красноволосый Тэхён, который в шутку называл его «Мин-и» из-за маленьковости пальчиков. — Хорошо. Закрой глаза и расслабься. Твой мозг сейчас затуманен чужими мыслями, постарайся слушать своё сердце и верить ощущениям, — Ви снова касается руки Чимина. — Что ты чувствуешь? — Ничего. Ты просто держишь мою руку. Тэ поглаживает тыльную сторону ладони большим пальцем. — А сейчас? — Тоже ничего. Ким переворачивает ладонь и проводит фалангами по всей длине с внутренней стороны. У Чимина сбивается дыхание, и он неосознанно цепляет кончики тэхёновых пальцев своими. Тэ улыбается. Он сплетает пальцы резко, чтобы Чимин не успел убрать руку. Тот хмурится. — Тебе некомфортно? — спрашивает Ви. — Всё в порядке, — отвечает Чимин и сам несмело сжимает тэхёнову руку. — Что ты чувствуешь? — Я не знаю, как это описать. Когда ты резко сжал руку, мне захотелось её одёрнуть, но потом — ответить. Но я не думаю, что что-то почувствовал. Не уверен. — Хорошо. Тэхён отпускает руку Чимина и аккуратно кладёт ему на бедро. Теперь Ви подносит свою ладонь к щеке. Он еле касается, но Чимин неожиданно льнёт к ней, прижимаясь ближе. Тэхён поглаживает большим пальцем бархатную кожу, и Чимин улыбается. Ладонь такая тёплая и мягкая, что кажется, лишиться её — потерять частичку себя. — Почему не спрашиваешь, что чувствую? — улыбается Чимин, не размыкая век. — Мне не нужно. Ты уже это показал. Чимин открывает глаза и видит, что Ким склонил голову на бок и вместе с ним улыбается. А потом понимает, что его голова лежит на тэхёновой ладони и, что он сам её туда положил. Опомнившись, резко выпрямляется и снова закрывает глаза. Тэхён приближается. Он хочет поцеловать его. Наклоняется, опаляя лицо Чимина своим дыханием. Тот всё чувствует. Сжимает пальцы в кулак, облизывает губы и громко сглатывает. Дыхание прерывистое становится тяжёлым, а потом вовсе пропадает. Он подаётся навстречу Тэхёну, но тот беззвучно усмехается и отстраняется, прикладывая свою руку к чужой груди. Чимин резко поднимает брови, не открывая глаз, и начинает жадно хватать ртом воздух. Тэхён не понимает, что происходит. Он отрывает руку от груди, но Чимин цепляется за неё и тянет обратно, сильнее прижимает. Тэ пугается и не понимает, что происходит, он вырывается, но Пак крепко держит. Через несколько секунд Чимин открывает глаза, испуганно смотрит на Ви и, почувствовав подступившие слёзы, встаёт со стула. Начинает расхаживать по палате, восстанавливая дыхание и прогоняя влагу с глаз. — Это ж сколько раз… Не может быть… Я не верю… — Чимин бубнит себе под нос, измеряя палату шагами и изредка поглядывая на испуганного Тэхёна. — Что с тобой, Чимин? Тот резко падает на стул, что перед Кимом стоит, и с серьёзным, но ошарашенным взглядом спрашивает Тэ: — Сколько раз ты красил волосы? — Что? — Волосы! Тэхён, соберись. Красные, мятные, рыжие, белые, зелёные, голубые, фиолетовые… Сколько раз ты красился? — Много, — только и может промямлить Ви.— Да что случилось? — Ничего, — отмахивается Чимин. Но Ким тихо радуется про себя, потому что понимает, что тот вспомнил что-то настолько яркое, что аж грудную клетку сдавило. Чимин соврал. Как только Тэхён коснулся его груди, на глаза посыпался калейдоскоп из картинок, эдакое видео с нарезками из жизни, интимной жизни Пак Чимина. А точнее — лежащий на лопатках он, а сверху нависает Тэхён, опустив свою руку на его грудь. Поза одна, картинок много, и на всех Ким с разным цветом волос. Поэтому Чимину и поплохело, но Тэхён об этом не узнает. — Ладно, продолжим? — спрашивает Чимин, полностью успокоившись. — Нет. Я уже всё узнал, что мне было нужно. Чимин разочарован и не может этого скрыть. — Но мы можем поменяться местами. Теперь ты коснись меня. Чимин в ступоре. Он смущён. — Закрой глаза, я буду управлять твоей рукой, — говорит Тэ и снова тянется к чужой ладони. Чимин закрывает глаза. Только его рука касается тэхёнова лица, по телу пробегается заряд тока, от кончиков пальцев к самому сердцу, заставляя его проснуться, затрепетать, сжиматься и расслабляться, распространяя по всему телу приятное тепло, такое близкое, знакомое, долгожданное. Он сводит брови к переносице и чувствует, как щекочет в носу, а глаза начинает пощипывать. «Что это со мной?» — хмурится Пак. Он совершенно точно узнал Кима. Он скучал. Это ощущение… оно такое знакомое. Тэхён прижимает чиминову руку к лицу, накрывая её своей, пока ещё можно. Он хочет запомнить её на ощупь, ведь неизвестно, что будет завтра. Его глаза закрыты. Он не видит Чимина. Но он чувствует. Пак гладит его большим пальцем, разрушая дорожки из слёз. Внезапно щёку Тэхёна обдаёт холодом — Пак убрал ладонь. Тэ открывает глаза, смотрит на Чимина, а тот, опустив голову, смущённо и шёпотом произносит: — Поцелуй меня, Тэ, — голос дрожит. Он не уверен, но хочет попробовать. — Ты уверен? — тэхёнов голос дрожит не меньше. Сердце бешено стучит под горлом. Он поднимает нерешительно руку, тянет её к лицу напротив, берет за подбородок и тянется к губам. — Уверен, — шёпот отправляется в рот Тэхёна, не распространяется по комнате. Их губы очень близко, обжигают дыханием друг друга, забирают каждый выдох и вдох. Чимин внутри борется, но сам подаётся вперёд и касается тэхёновых губ. Его «первый» поцелуй с парнем, такой неловкий и нерешительный, такой непривычный, но мягкий и приятный. Ким жмурится, дорожки из слёз вновь прокладывают себе тропу. Губы Чимина сладкие, тёплые, такие родные и желанные. Они движутся Киму навстречу, общаются с ним. Чимин сжимает пальцы в кулак до онемения. Он хочет коснуться Тэхёна, но не решается, что-то останавливает. А Тэхён прижимается ближе, обхватывает лицо Пака своими большими ладонями, запуская пальцы в волосы. И боль в руке не чувствуется. Мин-и — его опиум, анестетик, наркотик. Поцелуй уже не такой робкий, а более смелый и глубокий, Чимин отвечает. Он наслаждается, вспоминает слова Кима: «...Закрой глаза и расслабься. Твой мозг сейчас затуманен чужими мыслями, постарайся слушать своё сердце и верить ощущениям», — и, послав все предрассудки к чертям собачьим, хватает Тэхёна за затылок и притягивает к себе ещё ближе. Ким стонет ему в рот, жадно втягивая носом воздух. Его рука от лица перемещается на талию, сжимает пижаму то притягивая, то отталкивая. Чимин кладёт одну руку на талию Тэхёну, а вторую оставляет на затылке, не прекращая попытки прижать к себе. По палате разлетаются сладостные звуки прелюдии, переплетающиеся в воздухе и оседающие страстным желанием на кончиках пальцев, солёных щеках, мурашчатой коже. Чимин возбуждается и ему уже не кажется это чем-то постыдным или неправильным. Он поддаётся своим чувствам, эмоциям, Тэхёну. Привстаёт на стуле, но присаживается обратно, не решаясь сделать следующий шаг, не отрываясь от медовых тэхёновых губ. Он не знает этого парня, но хочет открываться ему. Ещё вчера он был натуралом, имел девушку и мысли о, не то чтобы сексе, обычном поцелуе с парнем вызывали тошноту и отвращение, но к этому мужчине чувства совсем другие, нежные, трепетные, космические. Тэхён замедляет движения губ и ослабляет хватку. Чимин — наоборот, ускоряется, прижимает, умоляюще стонет. Он не готов отпустить, не хочет, чтобы закончилось. Потому что боится, что не сможет решиться снова. Но Тэхён отстраняется первым. Он смотрит на любимого и понимает, что перед ним не тот Чимин, что был раньше, не другой, коим он считал его час назад, а совершенно новый, которого он так же не знает, как и тот его, но оба хотят узнать, изучить, попробовать. Чимин думает так же, у него написано это в потемневших глазах, на припухших от долгого поцелуя губах, ощущается в руках, которые всё ещё сжимают тэхёнову пижаму. — В-третьих, — говорит Тэхён, — человек может забыть, что он видел или делал, но никогда не забудет то, что чувствовал. И сейчас ты это доказал, Мин-и. Чимин смотрит на Тэ, любуется им. Губы сердечком приоткрыты, опухли, манят Пака снова, но взгляд скользит выше: к родинке на кончике носа, от неё — к родинке на щеке, затем — к глазам. Пак тянет руку, чтобы убрать чёлку с лица напротив и, теперь уже не стесняясь, касается влажной кожи лба. — Открой глаза, — шепчет Пак. — Я хочу запомнить их. — Тэхён открывает. Они у Кима такие же неповторимые, как и красивые — шоколадные глаза. Тэхён счастлив, улыбка на его лице больше не грустная или горькая, она тёплая, радостная, может быть, даже дурацкая. Чимин тоже улыбается. Но внезапно Тэхён посерьёзнел. Пак озадаченно сводит брови. — Что? Я что-то не так сделал? Ким молчит. Мучительно долго, всё больше хмурясь и дальше отстраняясь. — Там на крыше… Ты сказал, что я жесток к тебе. Почему? Чимин и забыл об этом. Уже понял, что с Тэхёном рядом он забывает обо всём. — Ах, ты об этом?.. Ты правда собирался прыгать? — Нет. Пак вскидывает брови. — Вернее, сначала — да, хотел. Жить с мыслью, что ты забыл меня, ещё можно. Но с мыслью, что ты меня ненавидишь… — Я не ненавижу тебя, хён, — неожиданно вырывается. — Хён? — удивляется Тэхён и даже улыбается. — Ой, прости. Вырвалось. Ты не хочешь, чтобы я тебя так называл? — Я был бы не против, но хён здесь ты, — уже смеётся Ви. — Так ты младше меня? — Чимин удивлён, нет, поражён. — Вааа. Но ты выглядишь старше. — Не задавайся, у нас разница полгода всего. Мы на одном курсе учились. Чимин смеётся, дарит улыбку ему — Тэхёну. — Так что там «…жестоко с моей стороны»? — А. Не думаю, что в этом есть теперь смысл. Я увидел, что ты хочешь… прыгнуть. Не знаю, почему, но это меня разозлило. — И всё же я хочу знать. Чимин молчит. Теперь, когда Тэ передумал умирать, его слова могут показаться отчаянными, но он всё же решается рассказать.

***

Чонгук и Юнги заходят в кабинет Намджуна. Ким за ними. Закрывает дверь, чтобы никто не вышел и не посмел помешать Чимину и Ви. — Какого чёрта? — цедит Мин. — А если мы в туалет захотим? — усмехается Чон. — Туалет и душ — направо. Если решите поспать — в шкафу есть парочка матрацев, — довольный кот Намджун мило улыбается. — Никто не выйдет отсюда до рассвета. Мин достаёт телефон и начинает водить пальцем по экрану. — Юнги, что ты делаешь? — хмурит брови Ким. — Играю. Нельзя? — скалится. — Даже если госпожа Чха Сальма примчится, сейчас её не пустят. Я распорядился. Юнги со злостью сжимает телефон в руке и убирает его обратно в карман, не глядя на Намджуна. — А что насчёт Вас, доктор Ким? — Чон облокачивается на стол. Намджун внемлет. — Как вы с Тэхёном стали братьями? — Так вышло. Мы оба без родителей. Я потерял своего отца в этой аварии. Так что горе нас сплотило. — Отца? — хмурится Чон. — Как? — Он был капитаном яхты «Spring Day». Умер в больнице на следующий день. Чон начинает мысленно перебирать воспонимания — от ран погиб господин Ким… Доктор Ким Намджун… Вот паззл и сложился. — А мать? — уже без издёвки, интересуется он. — Мама умерла чуть больше полутора лет назад. Чон поджимает губы. — А у тебя есть фото родителей? — Зачем тебе? — удивляется и подозрительно щурится Джун. — Не волнуйся. Я просто посмотрю. Надо кое-что проверить. Возможно, я их знал. Намджун всё ещё не понимает, зачем Чону смореть на фото его матери, но это интригует. Он лезет в свою сумку за бумажником и, вытащив из него фото родителей, протягивает Гуку. Фотография маленькая, старая, сильно затёртая. Но Чон отчётливо видит её — родинку на кончике носа у мамы доктора. Сердце сжимается. Он делает усилие, чтобы не начать улыбаться. — Ну, что? Гук приходит в себя. Протягивает Джуну фото, отворачиваясь. — Я обознался. Намджун разочарован. Он смотрит на фото родителей, грустно улыбается и убирает обратно.

***

— Тэхён… Я знаю, что обидел тебя своими… Вернее словами Юнги. Нет, своими. Я ведь его давно знаю. Я не мог не поверить ему. А потом ты убежал… Твои слова на крыше. У меня появились сомнения, и я разозлился, что ты хотел уйти, даже не оправдавшись, даже не рассказав правду. Как ты мог уйти без объяснений, Тэхён? — Чимин начинает злиться снова, но слёзы обиды и горечи топят её — злость. Он встаёт и начинает расхаживать по палате, сжимая пальцы в кулак на пижаме в области груди. Ему больно. От собственных слов, от обвинений, брошенных Тэхёну. — Как ты можешь уйти, если знаешь, что все ответы только у тебя, Тэхён? — Я думал, ты не поверишь, если начну объяснять, — Ким опускает голову, словно провинился, и тихо всхлипывает. Ви совершил ошибку. Но ведь, не рвани он на крышу, а вернись в палату, Чимин вряд ли пришёл бы к нему, а завтра уехал в Корею или ещё куда-то, где решит его спрятать Сальма, и они с Тэхёном расстались бы, вероятнее всего, навсегда. — Возможно, ты прав, — Чимин усаживается обратно. — Расскажи мне. — Что? — Ким поднимает голову. — Всё расскажи. Про нас, про аварию. Я хочу всё это узнать от тебя. — Нет, — полухриплым, но твёрдым голосом отвечает Тэхён. — Почему? — Пак снова злится. Тэхён улыбается поведению Чимина. Тот, как ребёнок. — Потому что… — он останавливается. «Потому что тебе будет больно! Потому что ты вновь откажешься от семьи и, как бы ни противился я, от Юнги. Снова уйдёшь в депрессию! Снова начнутся угрозы…». — Потому что ты сам должен вспомнить. Чимин недоволен, но не протестует. — Расскажи тогда хотя бы об аварии. Тэхён собирается с духом. Он бы всё отдал, чтобы забыть тот день. — Мы находились в открытом море на предсвадебной прогулке. В какой-то момент я почувствовал удар и потерял сознание. Когда очнулся, увидел что в нас врезалась яхта, а ты в каюте лежишь в луже крови. Потом ты сорок пять дней не приходил в себя. Меня не пускали… — Тэхён прикусывает язык. Этого не следовало говорить. — Меня не выпускали сначала никуда, даже в парк. Потом я стал навещать тебя. Позднее ты очнулся, и дальше всё знаешь сам. Чимин не замечает оговорку. Или делает вид. О чём-то задумался. — Почему мне кажется, что ты что-то недоговариваешь? — с прищуром смотрит Пак. Тэхён отвечает Чимину долгим прямым взглядом, отчего Пак слегка вжимает голову в плечи, ожидая чего-то плохого. — Капитан корабля погиб. Чимин не знает его, поэтому мог только почувствовать то, что обычно чувствуют к незнакомым людям, узнав об их смерти. — Жалко его, — произносит он вполне буднично с толикой сожаления. — Он был отцом Намджуна. К сожалению добавляется сочувствие доктору. Его-то Пак знает. Теперь ему действительно жаль. — Это всё моя вина, — вновь опускает голову Тэхён. — Я уговорил тебя на эту прогулку. Ты не хотел. Ты боялся. Но поверил мне. Я виноват… Сказал тебе быть в каюте, а сам… Надо было идти вместе… Тогда бы и капитан был жив… Я один во всём виноват… — Тэхён встаёт и, плача навзрыд, отходит к окну. Эта вина гложет его изнутри уже больше месяца. Он с ней живёт, но вряд ли уживётся. Кто-то один уничтожит второго непременно. Но Ким не один. Тёплые руки окольцовывают его талию, прижимая к себе. Чимин утыкается лбом в напряжённую спину и чувствует, как подрагивают тэхёновы плечи. — Тссс… — произносит он, поглаживая Тэхёна по животу, отчего тот только сильнее напрягается. Ким выпрямляется и разворачивается к Чимину. Тот опускает руки и испуганно пятится, замечая бугорок в пижамных штанах Тэхёна на уровне паха. Вспоминает слова Юнги и от смущения и страха не знает, как сбежать и спрятаться. — Чимин, — спокойно зовёт Тэхён. Пак захлёбывается, утопая в собственной фантазии того, чего никогда не было, закрывая рот рукой, и старательно отворачивается от Кима. — Мин-и, — ещё раз зовёт, останавливает, руку кладя на плечо. Чимин замирает, но повернуться всё ещё не спешит, руками сминая край одежды. Неловкость и страх повисают в воздухе. Пак щурится, стараясь прогнать проклятый страх. Он больше не хочет обидеть его. — Тэхён, не трогай меня. Я лучше пойду, — порывается уйти, но чувствует, как пальцы впиваются в плечо, заставляя поёжиться от боли и вернуться обратно. — Ты боишься меня? Чимин вздрагивает от хриплого голоса, опускает взгляд на свои штаны и понимает, что боится вовсе не его, а себя, и инстинктивно прикрывается рукой. Тэхён наклоняется к шее, заставляя её мурашками покрыться, обдавая жаром дыхания, чем делает только хуже. — Я не трону тебя, если ты хочешь, — обходит, становится перед опущенным лицом и замечает прикрытый пах. — Но могу помочь тебе сейчас. От приятного тепла на шее Чимин прикрывает глаза и хочет сдаться. Но он не может. Не готов. — Тэ, я пойду, — шепчет тихо-тихо. Тэхён не давит, вновь отходит к окну, но слышит в затылок тихое и до жути смущённое: — Может, я тебе могу помочь? — кусает язык, щёки, губы, что там ещё прикусывают, чтобы впредь думать, прежде чем произнести такое. Чимин не готов, он надеется, что Ким откажет. Но Тэхён поворачивается и пристально смотрит на него. Пак нервно и громко сглатывает. Ким всё понимает и, опуская голову, чуть не смеётся. До чего же он милый, его Мин-и. — Ты можешь кое-что сделать для меня, Чимин. Тот покрывается мурашками и начинает дрожать не мелко. — Чимин… Вспомни меня.