Вспомни меня

Утро встречает Тэхёна игривым щебетом птиц и приветливыми солнечными лучами. Всего за каких-то полчаса палату затапливает ярким светом, не оставив и тени вчерашнего дня. За дверью уже стоит шум: пациенты идут на процедуры, завтрак или по своим делам; расторопные медсёстры семенят с капельницами и большими планшетами в руках, ловко маневрируя между больными. Мир оживает, просыпается, говорит, извещает о новом дне. И Тэхён тоже. Для него каждый новый день — новый мир, непохожий и неповторимый. И сегодня в мире Тэхёна есть Чимин. Ким сонно потягивается, подставляя солнцу щёчки для поцелуев, ещё немного нежится в кровати, которая этой ночью показалась вполне удобной, и, улыбаясь во весь рот, плетётся умываться. Нужно привести себя в порядок: побриться и собрать отросшие волосы. Для Чимина. Выходя из ванной, он размышляет, дождаться завтрака, как обычно, в палате или пойти в столовую и, возможно, встретить там Пака. Душу окутывает сладкая нега, а по телу разбегаются вездесущие мурашки, когда Тэхён вспоминает совсем не робкий поцелуй и застенчиво предлагающего свою «помощь» Чимина. Он жмурится от этих воспоминаний и голову, что кот, склоняет ближе к плечу, вспоминая вчерашние тёплые касания и не переставая улыбаться, то и дело накрывая ладонями щёки. Так счастлив. И, посмотришь на него со стороны, покажется, что парень отделением ошибся. Решено, пойдёт в столовую. Соскучился. Столовая находится на втором этаже, собирая в себе пациентов с первого и третьего. Тэхён не интересуется едой, хотя живот урчит и просит есть ещё со вчерашнего дня. Он здесь по другой причине, но её Ким пока что не наблюдает. Он лениво продвигается вдоль витрин с блюдами, изредка что-то укладывая себе на поднос, но старается не сводить глаз с входных дверей. И только когда он, настроенный на завтрак, усаживается за одинокий столик, замечает на входе знакомую красную макушку. Тэхён привстаёт, чтобы бегающие глаза Чимина заметили его, и тот замечает. Не спеша, накручивая пижаму на кулак, робко улыбаясь, Пак подходит к столику Тэхёна. Сердце пропускает удар у обоих. Взгляды полны любви и нежности. Так хочется подойти, обнять, прыгнуть на шею, крикнуть «Я тебя люблю», в конце концов. Но они просто стоят и смотрят друг на друга, роняя тихое «Привет». Наконец, отрываясь от Пака, Тэхён понимает, что тот ещё не взял завтрак. — Я сейчас, — бросает он и, схватив поднос, быстро пробегается по витринам. — Откуда ты знаешь, что я ем? — удивляется Чимин. — Мы уже пять лет знакомы. Неужели думаешь, не выучил твои вкусы? — Но я о твоих ничего не знаю, — искренне расстраивается Пак. — Зато ты знаешь, какие парни в моём вкусе, — подмигивает Тэхён и лукаво улыбается. А Чимин испуганно озирается по сторонам — не услышал ли кто. У Кима на мгновение пропадает улыбка с лица. Всего пара секунд, и он натягивает её снова. Что бы Пак ни чувствовал, он боится осуждения обществом. Он снова прячется от своей сущности, как и тогда, перед выпускным, когда они расстались на два года.

…2017 год…

В доме Паков очередной скандал. Сальма рвала и метала, сотрясала стены, разбивая о них очередной антиквариат. Прислуга забилась по комнатам, даже не подслушивала, иначе, если бы Госпожа заметила, не сносить им головы в самом прямом смысле. Чимин жался к стене, наблюдая за выпадами матери. Такое бывало часто, но он всё ещё не мог привыкнуть. Главное — не отвечать, не двигаться, а лучше не дышать, иначе мать начнёт сильнее накаляться, а это уже чревато последствиями похуже, чем разбитые вазы. Чимин молчал, бледный и напряжённый, потому что в тот день игнорирование не работало. Сальма не успокаивалась. Сын ошарашил её заявлением «Мама, я люблю парня» и высказал своё желание уехать после выпуска с Тэхёном в Вашингтон. Как она только не боролась… Грозилась самоубийством, убийством Тэхёна, даже убийством Чимина, потому что их семья скорее лишится наследника, чем достоинства из-за позора, который этот же наследник им и обеспечит. К слову, насчёт второго. Несколько раз Тэхёна избивали мучительно, садистски и подолгу, угрожая лишить жизни. Но ему не привыкать. Чимин ничего об этом не знал. Когда Сальма дала сыну выбор между Тэхёном и наследством, он безоговорочно выбрал Тэхёна. Родительница больше не возражала и смирилась. Сделала вид. Потому что на выходе из особняка Чимина встретили два мужчины крупного телосложения в медицинской робе. Пак пролежал в психиатрической клинике вплоть до выпускного. Долгих четыре месяца над ним издевались и промывали мозги, называя это лечением. Около двух месяцев Чимин сопротивлялся, плакал, кричал, сбивал кулаки в кровь, отказывался от еды и питья. Но в итоге сдался и позволил убедить себя, что гомосексуализм — это болезнь, и её нужно лечить. Из больницы Пак вышел абсолютно другим человеком. Не только в плане ориентации, но и как личность. Некогда сутулые плечи выровнялись, показав прямую идеальную осанку во всей красе. Лицо больше не боялось свою мать, но и других эмоций не выказывало. Чимин стал увереннее в себе, спокойнее, возможно, циничнее. Он хотел, чтобы таким его видели, поверили в это, потеряли бдительность, успокоились. А ночью он кричал в подушку от боли, причиняемой себе и Тэхёну. Целый год они притирались друг к другу, не спеша познавали, пробовали, влюблялись сильнее, боролись… Тэхён боролся. Ему стоило немалых усилий, нервных клеток и слёз, чтобы Чимин принял и полюбил себя нового, не боялся и не стыдился. Но теперь всё зря. — Чимин-а, наконец-то тебя выпустили из этого ада, — радостный Тэхён обнял Пака, уткнувшись носом в изгиб шеи. Чимин не отстранялся, но и ответить не мог. Всем телом напрягаясь, он собрал пальцы в кулак и сжал до онемения, до боли, чтобы отвлечься, не дать себе расслабиться. Объятия Тэхёна становились крепче. Прильнувшая тёплая грудь учащёнными всполохами волновала сердце, щемила тоской и безысходностью. Чимин хотел бы раствориться в Тэхёне, сжать в объятиях ещё крепче, чем тот, зарыться в копну мятных волос и вдохнуть его любимый яблочный аромат шампуня. Хотел бы припасть к манящим губам и напоследок насладиться ими, запомнить вкус каждой клеточки, каждого атома. Но Чимин не мог, ему нельзя выходить из роли. Теперь это не просто вопрос свободы воли и выбора, а вопрос жизни и смерти Тэхёна.

Flashback

По возвращении из клиники Чимина никто не ждал и не встречал. Родители просто не знали, когда он приедет. Дверь в кабинет отца была приоткрыта, и Чимин услышал их с матерью разговор. — Сальма, я думаю, с парня хватит. Чимин уже поправился. Оставь бедолагу в покое. — Нет. Он каждый день ошивается возле клиники. — Сколько раз ты его избивала? Остановись! Чимин уже отказался от него. Пак накрыл ладонью рот, чтобы никто не смог услышать вырывающийся из горла вопль. — Я убью его, если потребуется. Я как представлю, что он и Чимин… Его ничего не берёт, сколько бы его ни избивали. Только грохнуть и остаётся. Он всё равно сирота, о нём никто и не вспомнит. Чимин уже не держится на ногах. Оперевшись о стену, а потом ухватившись за перила лестницы, он плёлся в свою комнату, стараясь переставлять свинцовыми конечностями, как можно тише, попутно переваривая услышанное. «Как давно? Почему Тэхён молчал?» Он опускается на пол за дверью в своей комнате, не способный даже заплакать. Боль, ужасная боль давит на грудь и не даёт дышать. Пальцы собираются в кулаки, и Чимин начинает ими стучать по телу, чтобы почувствовать то, что Тэхён чувствовал, наказать себя за неведение, за слабость. Он бьёт себя в грудь, по голове, щекам и ногам, но это ни на толику не сравнимо с болью Кима. И Пак это понимает. Поэтому чувствует себя поганее некуда. Что он может сделать сейчас? Как следует поступить? Оставить Тэхёна. Прогнать из своей проблемной жизни и исчезнуть из его мира навсегда.

end of Flashback

Тэхён чувствует напряжение под руками и грудью. От отстраняется от Чимина и смотрит ему в глаза — такие родные и чужие одновременно. В них больше нет той любви и нежности, с которой они смотрели друг на друга четыре месяца назад. Один только холод и равнодушие. — Ты изменился, Чимин-а. Пак молчит. Боится, что голос дрогнет, если хоть звук произнесёт. — Почему ты так холоден? Ты больше не хочешь быть со мной? — Тэхён говорит спокойно, не спеша, бархатным голосом обволакивая, осторожно заглядывая в стеклянные глаза. — Да. — Почему? — Потому что это неправильно. Я должен быть с девушкой, а не парнем. Моя семья не примет этого, — словно робот, пересказывает вызубренное. — С каких пор это так? — Всегда было. — Ты стесняешься меня? — Да, — Чимин мысленно благодарит Тэхёна за этот вопрос. Сам бы он не сказал это без дрожи в голосе. — То, что между нами было — лишь гормоны и баловство. Ничего серьёзного. — Ты больше не любишь меня? «Люблю, бесконечно люблю, больше, чем себя. Но не скажу. Мне нужно продолжать играть роль. Тэхён, ты должен поверить». — Не люблю, — сказал чётко и громко, чтобы не пришлось повторять. Тэхён замер, словно статуя, не веря в услышанное. Ни одна мышца не двигалась, лишь жгучие слёзы напоминали о жизни в его теле. Внутри что-то сломалось, покрылось мелкими трещинами. — Я не верю, — хрипло прошептал Ким. — Скажи это мне в глаза. Чимин не хотел повторять, но он и не думал, что Тэхёна будет легко убедить. Поэтому, с трудом повернув деревянную шею и глядя прямо в любимые шоколадные глаза Тэхёна, он жёстко произносит, чеканя каждое слово. — Я… — говорит Чимин. «Не вздумай!» — думает Тэ. — Тебя… «Остановись, пожалуйста!» — Не… «Давай, рви моё сердце на кусочки». — Люблю. «Ещё и пройдись по ним. Молодец. Вот так». Просто слова, но почему так режут душу? Выжигают дотла. Тэхён не кричал. Не плакал. Он взорвался, распался на атомы, испарился, умер. Чимин убил его. Тэхён попятился, не спеша, подарив последний растерянный, печальный, но любимый взгляд Чимину, удалявшемуся от него с расцветающими слезинками вокруг глаз, которых Ким уже не видел. В тот день не только Тэхён умер. Чимин тоже. Отпустив Кима, он собственноручно сжёг своё сердце, чтобы и боль, и любовь испарились, чтобы от них и пепла не осталось. Главное, что Тэхён будет жить и однажды будет счастлив. Да, не с ним — не с Чимином. Зато в целости и сохранности. О жертве Чимина Тэхён никогда не узнает, как не знал тот о побоях. Он будет думать, что с любовью его разлучили стыд, страх и ёбаное прогнившее общество.

…2019 год…

Чимин — начальник отдела управления технологиями в компании отца. В Корее. Тэхён — инженер-проектировщик, довольно известный в своих кругах. В Вашингтоне. Между ними больше 11000 километров. Казалось, они бы больше никогда не встретились, если бы не случай. Семейство Пак от лица их компании решило принять участие в проекте «11th Street Bridge Park», как меценаты, а так же предложить свои услуги современных передовых технологий. Ну, откуда им было знать, что бродяга Ким Тэхён поднимется до такого уровня и будет главным инженером проекта? А тот был осведомлён о приезде знакомой компании, но не знал, кто именно прибудет. Паки прилетели, и после подписания договора начальник отдела управления технологиями пошёл знакомиться с командой инженеров. Было уже восемь вечера, поэтому из всей команды остался лишь главный инженер, которому не к кому было спешить. Чимин зашёл, робко постучав. Секретаря уже не было, поэтому без предупреждения. В кабинете царил полумрак, разгоняемый лишь светом от настольной лампы над чертежами, и очень приятно пахло ароматическими свечами, до щемящего чувства в груди что-то напоминавшими. Пак увидел возле окна серую мужскую фигуру. Высокий и стройный силуэт показался ему до трепета во всём теле знакомым. — Добрый вечер. Меня зовут Пак Чимин. Я из компании «Пак Ньютек Групп». Теперь мы будем работать вместе, — едва не сломав язык, произнёс он. Тэхён тепло улыбнулся. Английский никогда не был сильной стороной Чимина. Конечно же, он знал, что тот идёт к нему. Он уже всех поставил на уши, чтобы докладывали и предупреждали. Поэтому Тэхён уже несколько раз успел испытать паралич конечностей, тахикардию и асфиксию. И теперь с наигранно невозмутимым видом отошёл от окна и присел за стол, чтобы собеседник увидел, кто перед ним. — Вечер добрый, господин Пак. Меня зовут Ким Тэхён. О том, кто я, и, в какой компании работаю, вам известно, — размеренно произнёс Ким по-корейски. Чимин не слышал ничего, что было после «Ким Тэхён». Пульс долбит по вискам до боли в глазницах. Бархатный, обволакивающий и до невыносимой боли в груди родной голос проникает везде, в каждую клеточку кожи и под рёбра, воскрешая давно похороненное, забытое чувство. И как он не узнал эти кудряшки, пусть уже не окрашенные в цвета радуги? Как он не узнал? Почему не больно? Раньше Чимин думал, что если когда-нибудь однажды он встретит Кима, то ему обязательно будет больно. Но сейчас, когда эффект неожиданности прошёл — блаженно хорошо. — Я присяду? — спросил Чимин, не ощущая под ногами землю. — Конечно, присаживайтесь, — указал на стул напротив. Чимин не мог глаз оторвать от Тэхёна. За два года он стал очень красивым, статным, уверенным в себе, казалось, даже выше. Его стиль поменялся. Раньше Кима можно было легко найти в толпе из сотни людей. Его яркая макушка, чудаковатый стиль одежды отличали его от всех. А сейчас он одет в кремовую водолазку, горчичные брюки, и на голове чёрные кудряшки. Всё строго и выдержанно. А ещё — он совершенно спокоен, будто ни капли не взволнован присутствием Пака. И только аромат нероли напоминает о прошлом Тэхёне. Хоть что-то не изменилось в нём. — Как ты поживаешь? — Чимин подался вперёд над столом. — У меня всё хорошо, господин Пак. Спасибо, что спросили. Надеюсь, у Вас тоже, — Тэхён сделал паузу и, почувствовав вновь подступающее волнение, решил поскорее уйти. — Думаю, все вопросы обсудим завтра. А сегодня, раз уж мы уже представились друг другу, я пойду. Меня ждут. Всего доброго. Конечно, его никто не ждал. Но больше было невыносимо тонуть в этих глазах, контролировать дрожь в голосе и зуд в конечностях, нуждающихся в прикосновениях. Через минуту Ким исчез за дверью, оставив Пака растерянного, ошеломлённого, одного в полумраке, лишь лампой отделяемом от кромешной тьмы. «Ты это заслужил, Пак Чимин!»

***

Утром ноги на работу не вели обоих. Не потому что они не хотели видеть друг друга, очень хотели. Просто сложно контролировать себя и общаться формально. Это ведь так странно — делать вид, что незнакомы, что никогда не видели друг друга ранее, не целовались, не делили постель. Два года для обоих стали адом, но если Тэхён смирился почти сразу, то Чимин так и не оправился. Он сходил с ума каждый раз, думая, что Тэхён в этот момент с кем-то другим, целует его, ласкает кожу, любит… Спит. Сомневался в том, что сделал, но каждый раз приходил к выводу, что всё было правильно. Он страдал. Все два года. Терзал себя, свою душу, днём сохранял холодность, а вечерами кричал в подушку под громкую музыку. В нём как и прежде бушевало море страсти, помазанное болью, которое так и норовило выплеснуться на кучерявого парня. Всё бы так и продолжалось — неловкие робкие косые взгляды друг на друга, случайные касания с покраснением щёк, а из общения — лишь «доброе утро» и «до завтра», если бы один из сотрудников не пригласил всех в бар, чтобы отдохнуть и развеяться после тяжёлого дня. Чимин согласился сразу, ему жизненно необходимо было выпить уже давно. Но Тэхён оказался благоразумнее — отказался. — Господин Ким, если вы не пойдёте, боюсь я не пойму моих коллег и не смогу вызвать такси, — ловко сориентировался Чимин. — Господин Пак, вам следовало лучше учить английский язык в университете. Но раз уж так вышло, можете не переживать. Наш штатный переводчик пойдёт с вами, — Тэхён искривил рот в подобие улыбки и, попрощавшись со всеми, ушёл к лифту. Чимин поджал губы. — Господин Ким, вы — начальник. Вас младший сотрудник приглашает. Как можете отказываться? В Корее так не принято, — за последнюю соломинку хватался он. — Мы не в Корее, господин Пак, — не оборачиваясь, бросил Тэхён и нырнул в лифт. — Вот же осёл упрямый! — сказал Чимин еле слышно. — Кхе-кхе, — раздался за спиной тихий женский голос. Пак обернулся, а за ним стояла та самая штатная переводчица, которая слышала каждое слово. — Господин Пак, я помогу вам, — улыбается она. — В чём? Наивно он думал, что их с Тэхёном игры никто не заметит. — Эти мужланы ничего не видят и не понимают. А я — женщина, сразу увидела, что между вами с господином Кимом что-то есть. — Не понимаю, о чём вы, — прекрасно понял. И даже то, что она не отстанет. Но женщина отстала. Чимин так и не понял, как она собиралась помогать, но они пошли в бар вместе. И в какой-то момент, Пак уже не помнит в какой, потому что сильно напился, в дверях бара появился Тэхён, а переводчица куда-то исчезла. Чимин помнил только запах нероли от пальто и еле уловимый яблочный на плече того, кто выволакивал его из бара. В машине Тэхёна он отключился и, только оказавшись в чьей-то кровати, понемногу начал приходить в себя. — Я скучал… Очень… — еле ворочал языком, не разлепляя глаз. Тэхён подошёл, чтобы раздеть Пака и внезапно его бёдра оказались в крепком кольце из рук. — Не уходи, наваждение. Не покидай меня больше, — шептал Пак. Тэхён кое-как расцепил пальцы вокруг своих ног, уложил Чимина обратно в кровать и недовольно пробурчал: — Зачем бросал тогда?.. — Они бы убили тебя. Я должен был, — всё так же, не открывая глаз, пробормотал Пак и, переворачиваясь на другой бок, мгновенно уснул. — Что ты сказал? — но ответа не последовало. Утром, проснувшись в чужой постели, Чимин чуть не упал с кровати, когда в комнату пришёл Тэхён с аспирином. Тот присел на самый край и протянул стакан пьянчужке. Чимин сделал поклон головой и, аккуратно приняв стакан из рук Тэхёна, жадно выпил всё до капли, облизывая губы по окончании. Ким скосил взгляд на влажные розовые подушечки и машинально облизал свои. — Как я тут оказался? — спросил Пак. — Ма́лия, переводчица, позвонила и сказала, что у неё возникли проблемы дома, и попросила присмотреть за тобой, так как ты много выпил. «Ах, вот как она помогла…» — Ааааа… Ясно. Мог отвезти меня в отель. Чего к себе тащил? — прошипел Чимин недовольно, сползая с постели. — Мог бы и «спасибо» сказать, — не менее недовольно ответил Ким и направился в кухню. «Неужели не спросит?» — подумал Пак. Подсознательно. Хотя нет, всем своим нутром, он хотел, чтобы Тэхён спросил его о том, что произошло два года назад. Потребовал объяснений и правды. Но тот молчал и вёл себя до раздражения равнодушно. — Ну, и хрен с тобой, — бормочет еле слышно. — Что? — Спасибо, говорю. Поеду я. Можешь такси вызвать? — Я отвезу тебя. — Не сто́ит. — Мне не сложно. — Тэхён! Вызови… Пожалуйста… Такси… — чеканил каждое слово, и сразу же замер, поджав губы. Тэхён тоже. Ещё свежи в памяти чиминовы слова «Я Тебя Не Люблю». Ким взял телефон и набрал номер такси. Тэхён так ничего и не спросил. Ну, что ж, впереди ещё целый рабочий день. Чимин постучал в дверь и тут же зашёл. Малия сосредоточенно изучала документы и не видела Пака. Только когда яркая коробочка легла на стол, она подняла взгляд на мужчину. — Без сахара. Ручная работа, — улыбнулся Чимин. — Спасибо. Не стоило, — так же улыбнулась в ответ переводчица. — Ещё как стоило. Вы мне очень помогли. Женщина покраснела и сразу накрыла налитые краской щёки. И что она там себе навоображала? Весь рабочий день Тэхён молчал, чем сводил Чимина с ума. Тому стоило немалых усилий держаться, как и раньше, холодно и отстранённо. После работы Пак снова отправился в тот бар и совсем не ожидал увидеть там Тэхёна. Подходить не стал. Уселся за стойку и заказал пиво. Это английское слово он знал хорошо. Услышав знакомый голос с акцентом, Ким обернулся. Он узнал Чимина со спины и решил не сидеть в одиночестве. — Опять решил напиться? — Ты что-то хотел? — Тебе вызвать такси заранее? — Я справлюсь сам. У меня теперь шпаргалка есть, — Пак полез в карман и достал скомканную бумажку. — Хорошо. Приятного вечера, — Ким поджал губы и вернулся за свой стол. Только Тэхён ушёл, к Чимину подсел красавчик американец и начал заигрывать, но, вот незадача, Пак ни слова не понимал. «Ай донт андрэстэнд», — раза четыре повторил он. Но красавчик не отступал, положил руку на лопатку и начал поглаживать спину. Тэхён закипал от злости. Только он вышел из-за стола, чтобы помочь Паку, как услышал от него: — Ай хэв бойфренд, — наконец, понял Чимин, что нужно красавчику. — Иц хим? — мужчина указал на буравящего их взглядом парня. Пак обернулся и захмелелыми глазами увидел подошедшего Тэхёна. — Ес, — кивнул Чимин. Красавчик недовольно поджал губы и свалил прочь. — Может, тебя отвезти? — снова предложил Тэхён. — Да, — и в этот раз Пак не возражал. Ехали они молча. И Чимин, поняв, что отель остался в другой стороне, спросил: — Ты везёшь меня к себе? — Да. — Почему? — Я не горю желанием встречаться с твоими родителями. — Мог высадить меня неподалёку. — Это небезопасно. — Волнуешься за меня? Ответа не последовало. — Почему ты сказал ему, что у тебя есть парень? — немного погодя, спросил Тэхён. — Иначе бы он не отстал. — Нет. Почему ты сказал, что у тебя парень, а не девушка? Чимин прикусил язык. На такой ерунде прокололся. — Я же знал, что ты поможешь. А больше я здесь никого не знаю, — вроде бы выкрутился. — Отвези меня в отель. Я уже трезв. — Нет. Так надёжнее. Больше Пак не возражал. Он решил раскинуть руки на воде и довериться течению, посмотреть, куда занесут его волны. — Кофе будешь? — спросил Ким, снимая пальто, когда они оказались в его квартире. — Да. На кухне у Тэхёна чисто и уютно. Пахнет свежим кофе и неролью. — Тэхён, зачем ты привёз меня сюда. Ты же понимаешь, что я трезв и твои объяснения абсурдны? — Кое-что выяснить. Чимин напрягся. Он ждал разговора, но внезапно занервничал. — Что нам с тобой выяснять? — Прошлое. — Прошлое? — смеётся Чимин. — Да. — Хорошо. Спрашивай, — сдался с напускным спокойствием, хотя внутри неистовствовала буря. — Вчера ночью ты кое-что сказал, когда был пьян. — И что же? — Ты мне скажи. Что значит «Они бы убили тебя. Я должен был»? Кто меня хотел убить и, что ты должен был? — Тэ, я был пьян. Мало ли, какой бред нёс, — нервно рассмеялся Пак и отпил из кружки большой глоток горького напитка, тут же поморщившись. Отрепетированная речь пошла по жопе. Руки задрожали и сердце начало колотиться. Тэхён же выглядел вполне спокойным. Хотя и его спокойствие вполне могло быть напускным. А может быть, Ким просто научился не показывать истинных эмоций. Внутри у него сейчас буря — костры горят, взрываются салюты, гремят взрывы, разливается потоп, в водоворот закручивает. Его сердце тоже неспокойно. И он скучал, даже не понимал, насколько сильно, пока не увидел Чимина. — Я тебе не верю. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. — Как знаешь. Мне нечего тебе сказать. — Ты уверен? — Конечно. — Хорошо. Тэхён встал и направился к двери в кухню, чтобы закрыть её. — Что ты делаешь? — оторвался Пак от чашки, наконец. — Запираю тебя здесь, пока ты не расскажешь мне правду, — и действительно закрыл дверь, а ключ выбросил в окно. — Ты что..... Что ты сделал? — запаниковал Чимин. Такого поворота он не ожидал. — Ты больной? Открой немедленно. — Конечно, я больной. Это же только тебя вылечили. Ни черта он не смирился! — Тэхён! Открой дверь, — Пак не злился. Он паниковал. Это не входило в его планы. — Нет, — этот парень чертовски спокоен. — А если я в туалет захочу? — Потерпишь. — Да ты вообще умом тронулся. Где мой телефон? — начал рыскать по карманам. — Он же был здесь. — Ты об этом? — Тэхён держал в руке смартфон. — А ну отдай! — Чимин сделал выпад, но телефон тоже полетел к ключам. — Ты сумасшедший, — завопил Пак. — Там же важные файлы. — Копии важных документов на облако надо делать. — Эти файлы секретные. Они запаролены, и только я их должен видеть, — еле слышно объяснил Чимин. Важными секретным файлами он назвал фотографии и видео, на которых они с Тэхёном счастливы и беззаботны. Которые только и держали его в этой жизни на плаву на протяжении двух последних лет. Тэхён не разобрал бурчания Пака из-за ветра и шума машин. — Замёрзнешь, — сказал Тэ и попытался закрыть окно. — Может и мне следом за моими вещами? — смотрел пристально, угрожающе. На лице Тэхёна проявился мимолётный испуг, но не надолго. — Не советую. Третий этаж — не очень высоко. Не умрёшь, но покалечишься. — Тебе-то что? — рассмеялся Пак и занёс ногу на подоконник. Тэхён обхватил его талию чуть ниже, ближе к тазовым косточкам и оттянул от окна. — Ты сдурел? Что в этих файлах такого важного, что ты прыгать с третьего этажа за ними готов? — Тебя не касается. Давай спрашивай, что хотел, я хочу уйти отсюда. Чимин не собирался прыгать, он знал, что Тэхён остановит его и при этом обязательно прикоснётся. Хоть на мгновение, но он почувствовал его руки на себе. — Я уже спросил, — сказал чуть громче, сложившаяся ситуация выбила его из колеи, притом нервозность Пака могла ему передаться. Но Тэхён взял себя в руки и, понизив тон голоса до изначального, продолжил: — Кто меня убьёт? И что ты должен? — Тэ, я тебе уже сказал. Я был пьян, нёс всякий бред, — устало с каплей раздражения в голосе для убедительности произнёс Пак и снова пригубил горький кофе. — Хорошо. А что насчёт того, что ты скучал и просил меня не уходить, тычась лицом в пах? Чимин поперхнулся. — Не помню, значит не было, — Пак посмотрел на стену и громко отхлебнул из кружки. — Значит это ты бредом не называешь? Чимин попался. Молчал. Выжидал. — Ладно. Не хочешь говорить, тогда послушай меня, — Тэхён присел напротив. — Я не знаю, что с тобой было эти два года. Но мне было очень плохо. Я ни с кем не встречался, потому что так и не смог забыть о нас. Когда я услышал тебя вчера пьяного, мне показалось, что есть надежда. Поэтому сегодня ты здесь. Я больше не хочу переживать расставание снова, но и терзаться вопросами не могу. Эта недосказанность сводит с ума. Поэтому я задам тебе лишь три вопроса, — он сделал паузу, затем продолжил: — Ты правда скучал? Ты соврал мне тогда, два года назад? Ты хочешь быть со мной? Тэхён вышел из-за стола и полез в навесной шкафчик. Оттуда достал запасной ключ и положил перед Чимином. — Если ты сейчас уйдёшь, я приму это за отрицательный ответ. Чимин схватил ключ, открыл дверь и выбежал из квартиры. Тэхён положил голову на сложенные перед собой дрожащие руки и медленно выдохнул. Он сделал шаг, попытался. Нет, значит нет. Но почему тогда сердце, так ненадолго ожившее, защемило болью? Это было ожидаемо. Он мысленно готовился, но всё равно горько. — И что ты прикажешь мне теперь делать? — Чимин бросил разбитый вдребезги телефон перед Тэхёном на стол. — Это не твой телефон, — ответил Ким, не отрывая головы от локтей. Он залез в карман своих брюк и, достав другой мобильник, протянул его Чимину. — Вот твой. А это мой старый, давно поломанный. Можешь выбросить. Чимин растерянно смотрел то на телефон, то на Тэхёна. Потом схватил смартфон и принялся проверять, правда ли его. Правда. Секретные файлы на месте. — И что там такого важного? — бубнит Тэ. — Подними голову и посмотри. Ким поднял голову и увидел перед собой кучу селфи и фотографий себя. Брови начали свою жизнь, не контролируемую Тэхёном. И слёзы, наконец, потекли ручьём. Ким улыбался, так по-глупому, по-дурацки, то опуская, то поднимая уголки губ. — Ты хранил их? Всё это время? — дрожащим голосом спросил Тэ. — Я никогда не забывал тебя. Не переставал думать и очень скучал. Тэхён встал, чтобы взять салфетку, и внезапно Чимин прижался к его спине, вцепился крепкой хваткой и произнёс, выдыхая на грани решимости: — Я соврал. Прости меня Тэхён. Я соврал тебе. Ким попытался повернуться. — Не поворачивайся. Иначе я не смогу ничего сказать. Эти два года были самые ужасные в моей жизни. Я не знал, где ты, с кем, что делаешь. Догадки сводили меня с ума. Я безумно скучал по тебе, по запаху этих чёртовых свечей, твоему шампуню. Не представляешь, как пальцы зудели от желания прикоснуться к тебе в последнюю нашу встречу. Невыносимо было смотреть на то, как ты разбиваешься, как я разбиваю тебя. Прости меня. Я знаю, что никак не исправлю прошлое, но мне очень, очень жаль. Просто позволь мне сейчас вот так прижаться к тебе и постоять немного, получить капельку тепла. Я так в этом нуждаюсь. Два года не могу согреться уже. Прошу, Тэхён, не отталкивай. Ким почувствовал, что водолазка на лопатках стала прилипать к телу. — Когда ты стал таким эгоистом, Мин-и? Чимин ослабил хватку и непонимающе уставился в спину. Тэхён воспользовался этим и развернулся к Паку лицом. — Неужели ты думал, что я не скучал и не хотел тебя обнять? Он притягивает Чимина к себе и обнимает так крепко, будто не видел целую вечность. Пак тоже обнимает, утыкаясь носом в шею. Сердца затрепетали в унисон и принялись лечить друг друга, протягивая ниточку, связывающую навсегда, питающую нежностью и любовью, исцеляя, восстанавливая, возрождая из пепла. Первым отстранился Чимин, блестящими от слёз глазами посмотрел в шоколадные и робко попросил: — Тэ, поцел… Его не нужно просить. Ким понял и без слов, по одному только взгляду. Не дав договорить, он жадно впился в мягкие солёные от слез губы, слизывая всю печаль, облегчённо постанывая, и увёл Чимина в глубокий и долгий поцелуй. Его губы обхватывали чужие поочерёдно то верхнюю, то нижнюю, то обе сразу, не позволяя тому перехватить инициативу. Язык ласкал губы и нёбо, потом, наконец, встретился с чиминовым, переплетаясь в страстных ласках и посасывая, после позволил Чимину сделать то же самое, затем снова взял инициативу на себя. Целовал жарко и требовательно, ненасытно, не отрываясь до тех пор, пока в лёгких не кончился кислород. Стало приятно влажно, и их обоих, как снежная лавина, накрыло возбуждение, от которого перед глазами весь мир стирался. Они держались друг за друга, растворяясь и медленно умирая в объятиях. Чимин потерял ум от вкуса тэхёновых губ и начал пятиться назад, не отрываясь. Он помнил, где у Кима спальня, и именно туда их повёл. — Ты уверен? — спросил Тэхён, на миг отстранившись. — Как никогда в своей жизни. На ходу раздевали друг друга, отбрасывая лишнее в стороны. Чимин подтолкнул Тэхёна к кровати, а сам опустился меж его ног на колени. Закусив нижнюю губу, потянул руки к ширинке на штанах, но Тэхён мягко перехватил запястья, убирая от паха. Он растерян, Чимин этого никогда не делал. — Мин-и… — произнёс на выдохе, переходящем в стон. От одной только мысли, представления, возникшего в голове, хотелось выть. Он чуть не терял контроль, не в силах держаться, потому что пульсирующая в возбуждении плоть болезненно упиралась в брюки. Чимин поднял затуманенный вожделением взгляд, отчего Тэхёна ещё больше размазало по постели. Он легко вырвал запястья из хватки и продолжил своё дело. Подрагивающими пальцами потянул полозок на ширинке вниз и сглотнул от вида очертания возбуждённого члена под бельём. Чуть помедлив, схватился за края брюк и вместе с трусами потянул вниз. Тэхён поднял бёдра, чтобы помочь Чимину избавить себя от одежды и, сделав резкий громкий вдох, замер, ощутив тёплую ладонь, накрывшую его твёрдый, горячий член. Сердце ускорило темп, сбиваясь с ритма, у обоих. Чимин смотрел на орган в своих руках с дикой жадностью, ещё больше распаляясь. А Тэхён дурел лишь от одного предвкушения, глядя на голодный взгляд любимого. Чимин потянулся к головке, накрыл её влажным ртом и прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Слегка коснулся языком чувствительного конца, отчего Тэхён вздрогнул. Комната перед глазами поплыла от ощущения языка на члене. Чимин вёл им вниз по уздечке, разнося электрический ток по всему телу. Обхватывал член плотным кольцом из губ и скользил восьмёркой вниз, лаская языком головку, с усилием прокатываясь кончиком по уретре и неглубоко проникая внутрь. Отстраняясь с громким чмоком, возвращался вновь, вбирая его больше и глубже. По тому, как вибрировал Тэхён под его пальцами, отпуская сладостные стоны, Чимин понимал, что всё делает верно. Он бросил на Тэ короткий потемневший взгляд, одержимый желанием, облизнул губы, затем вновь взял член в рот. Он входил во вкус с каждым движением всё больше. Если вначале сквозь пелену возбуждения прокрадывалась неуверенность и робость, то потом он делал всё более уверенно и с наслаждением. С закрытыми глазами скользил по члену вверх вниз, лаская языком. Тэхён, сорвавшись на низкие стоны, схватил Чимина за волосы и мягко давил на затылок, не желая прекращать сладкую пытку. Он приподнял бёдра, негрубо толкаясь в горячий рот, и вот-вот должен был достигнуть финала, но Чимин, почувствовав на языке солёный вкус, отстранился, заставив Тэхёна разочарованно простонать. Он стянул с них остатки одежд и навис над Тэхёном. Провёл взглядом неспешно по длинной шее к глубоким чашечкам ключиц, прошёлся ладонью, еле касаясь, по рёбрам, рассыпав мурашки. Указательным пальцем разделил впалый, трепещущий живот, случайно касаясь подрагивающего члена. Он хищно улыбнулся и, припав к тэхёнову уху, опалил жарким дыханием: — Ты же понимаешь, что у меня ничего нет. — У меня тоже. Эти слова заставили Пака улыбнуться шире. — Ты хочешь, чтобы я так вошёл? — ласкал другое ухо, прикусывая и проходя кончиком языка по хрящу. — В тумбочке масло, — в истоме прошептал Тэхён, оглаживая ягодицы парня. Чимин встал с кровати, нашёл массажное масло, плеснул на пальцы и вернулся к горячему телу. Чимин ввёл сперва один палец, и забрал стон, вылетевший изо рта Тэхёна, накрыв его губы своими. Спускается ниже, сея цветы на шее и ключицах, покусывая. Горячий воздух небольшой комнаты пропитан ароматами секса, страсти, неги и нероли. Кажется, стены вибрируют от сладких стонов обоих, а их тела — от предвкушения. Долгожданная встреча двух душ и тел, так жаждущих и нуждающихся друг в друге. От двух пальцев у Тэхёна перехватило дыхание. А Чимин ощутил давящую узость. Тэхён ему явно не лгал, сказав, что у него никого не было. И тому хорошо, до мурашек по выгнутому позвоночнику, который не касался простыни, до холода на местах поцелуев, что оставили чиминовы губы. Воздух сипло заходил по трахее, а выдохнуть было просто невозможно. Внутри Тэхёна всё ещё узко, и Чимин рычит от предвкушения. Покрывает тело любимого несдержанными укусами, ласкает соски, слизывает капельки пота с кожи, обнаруживая при этом неиссякаемую жажду к запаху и текстуре тэхёновой кожи. Он смотрит на Кима, не отрывая взгляда, как на восьмое чудо света, как на Бога, растекающегося под его ласками. Когда внутри того стало свободнее, Тэхён уже сам насаживался бёдрами на чиминовы пальцы. — Ш-ш, Тэхён-и. Не спеши. У нас полно времени, — снова щекотал ухо Чимин. — Я так долго ждал, Мин-и. Пожалуйста… — хныкал Ви, разводя ноги ещё шире, приглашающе. Тэхён сладко простонал и выгнулся в спине, когда Чимин, не спеша вошёл, разгоняя напряжённые стенки. Внутри так узко, что немного больно. Он попросил Кима расслабиться. Тот зажмурился и пытался восстановить дыхание. Но это невозможно, пока Чимин в нём так плавно двигался. Тэхён не мог нормально дышать, не задыхаясь от удовольствия. Он обхватил ногами чиминову талию, скрестив лодыжки, тем самым прижимая его к себе. Поцеловал Чимина жадно, задохнувшись, испив все звуки без остатка, отпускаемые им. Внутри Тэхёна становилось свободно и гладко. Чимин выходил до конца и насаживал его до упора. Тот встречал его бёдрами, вбирая всего без остатка, простынь сминая руками, закрывал глаза, теряясь в самом глубоком космосе от губ, блуждающих по его телу, от пальцев, впившихся в бёдра, и утопал с головой в накрывших его ощущениях. Чимин рычал диким зверем, ненасытным, и низко стонал Тэхёну в ухо, отчего тому сносило крышу. Он прощался с жизнью, сгорал дотла и возрождался из пепла. Белёсая жидкость брызнула на впалый живот, растекаясь по бёдрам и постельному белью. Чимин, ощутив влажный слабеющий орган своим животом, впился в тэхёновы губы и забрал последний кислород. Он кончил от нескольких глубоких толчков, вгоняя член до основания и, рассекая воздух, подобно хлысту, с громким протяжным стоном обмяк на Тэхёна. Немного отдышавшись, перевалился на бок, устраиваясь поудобнее рядом с любимым. Положил голову на грудь и под спокойное дыхание Тэхёна закрыл от усталости глаза, медленно погрузившись в сон под ровные всполохи под ухом. Тэхён накрыл их одеялом, приобняв горячее тело, сильнее прижал к себе и мурлыкающе прошептал: — Теперь не сбежишь. Не отпущу. Утром Чимин проснулся один. В испуге резко присел на кровати, но, услышав возню на кухне, расслабился и, улыбнувшись воспоминаниям ночи, зарылся лицом в подушку. От окрыляющего счастья хотелось кричать. Впервые за два года не от боли, а от радости. Он отправился в душ, смыть с себя засохшую сперму и, не вытираясь, поплёлся в кухню. Тэхён тоже и не думал одеваться. Накинув лишь фартук, он готовил яичницу с беконом на двоих, не подозревая, что ненасытный Чимин другой завтрак желал — в виде Ким Тэхёна в себе. Почувствовав лёгкое касание пальцев, развязывающих фартук, а затем чужое возбуждение на ягодицах, тот выключил плиту, оставив недожаренную еду. Жарить Чимина более привлекательное занятие. Чимин увлёк Тэхёна глубоким поцелуем и повалил на себя. Тогда они впервые наслаждались друг другом при свете. Пак уже не стеснялся ни Кима, ни собственных желаний, он отдавался любимому без остатка, забирая всего его взамен. — Мне страшно, — шептал Чимин, утыкаясь в лежащую на груди тэхёнову макушку. — Почему? — Если мои родители узнают, они… — он замолчал, но Тэхён всё понял. — Они убьют меня? Ты это хотел сказать? — Тэхён приподнялся на локте и спросил без тени страха в глазах. Чимин поджал губы и коротко кивнул. — Ты поэтому оставил меня два года назад? Они угрожали тебе? — в голосе появилось беспокойство. — Нет, — прошептал Чимин, собирая в уголках глаз бусины слёз. — Я, когда вышел из больницы, услышал их разговор. Тогда я узнал, что… — всхлипнув, он сделал огромное усилие, чтобы не разрыдаться. Тэхён видел, как тяжело Чимину давались слова. — Не говори, если не хочешь. — Я узнал, что они избивали тебя, — заломив брови, Пак всё же дал волю слезам. — Я так злился на тебя, что ничего не рассказывал. И на себя, что ничего не замечал. Они сказали, что убьют тебя, если не отстанешь от меня. И тогда… — голос дрожал и срывался. Тэхён присел на кровати и уже знал, что скажет Чимин, но всё-таки дал ему договорить. — И тогда я принял решение оттолкнуть тебя. Ты не представляешь, каково мне было, — Пак рыдал навзрыд, выпуская наружу всё напряжение, что давило тяжким грузом на плечи два мучительно долгих года. Тэхён прижимал парня к себе крепко, гладил по волосам и лопаткам. Чимин обхватил его в ответ, зарывшись носом в волосы. — Представляю, Чимин-и. Прекрасно представляю. — Если я снова скажу тебе те слова, не верь мне. Хорошо? — всхлипнул Пак. — Хорошо, — успокоил Тэхён. — И пообещай мне ещё кое-что, — добавил Чимин, отстранившись от Кима. — Если я вдруг потеряюсь, обещай, что найдёшь меня и вернёшь в свой мир. Тэхён озадаченно вгляделся в нежный, но испуганный взгляд, и тем не менее ответил: — Обещаю. С того момента они больше не расставались до наших дней.

…Наши дни…

Тэхён сидит, как заворожённый, наблюдая, с каким аппетитом парень напротив разделывается со своим завтраком, изредка поглядывая на Кима. — А ты чего не ешь? — Я ем, — уверяет Тэхён, поднося ложку ко рту. После завтрака из столовой они выходят вместе. Тэхён провожает Чимина до палаты и хочет хотя бы ладони коснуться, но Пак прячет руку за спину, смущённо озираясь. — Тут же люди, — шипит он. Ким горько улыбается, сухо прощается и возвращается в палату. Как бы счастлив Тэхён не был в своём мире, стыдливость Чимина всё омрачает. Ему предстоит нелёгкий путь. Начинать сначала сложнее, чем делать это в самый первый раз. Но Тэхёна греет то, что в итоге всё будет хорошо, в этом он уверен на все сто процентов. На обед он снова идёт в столовую, но Чимин всё не приходил. Аппетита нет. Сердце чует неладное. После столовой он спускается на первый этаж и обнаруживает, что палата Чимина пуста. Тревога внутри нарастает. Он идёт к Намджуну. — Джун, что случилось? Где Чимин? Его перевели? Намджун сам не свой. Он почти не спал эту ночь, караулил Юнги с Чонгуком, а утром пришли результаты анализов Пака. — Чимин уехал, Тэхён. — Как уехал? Даже не попрощавшись? — Его увезли родители. После завтрака пришли результаты исследований, и они сразу Чимина забрали. — Что в анализах? Что-то плохое? Почему его так внезапно увезли? — Тэхён срывается на крик, не находя места. — Да в том-то и дело, что анализы идеальные, — озадаченно трёт затылок доктор Ким. — Ну, это же замечательно. — Безусловно. Только вот, понимаешь, с такими результатами он должен быть абсолютно здоров. Ни о какой амнезии не может быть и речи. Его снимки… К ним не придраться. Отдел мозга, отвечающий за воспоминания не пострадал при ударе. Он должен всё помнить. — Ты хочешь сказать, он притворяется? — Ты скажи. — Нет, исключено. Он не стал бы. Да и поведение его… Он не мог меня так обмануть. Мы через столько всего прошли, Джун. Он так не поступит со мной. — Я верю тебе. Тогда вот что странно. Когда я объяснил родителям Пака ситуацию, они не обрадовались, а кажется даже испугались. А когда я предположил, что амнезия может быть следствием вливания большого количества сосудистых препаратов, они и вовсе подскочили, начали кричать, что немедленно забирают Чимина в Корею. Это очень подозрительно. — Что ты хочешь сказать? — Я не хочу голословить. Что-то с этими двумя не чисто. Но! Пока родители Пака заполняли документы, я сам взял у Чимина кровь и отправил на анализ состава. Сегодня вечером будет результат. — Ты думаешь, его амнезия вызвана препаратами? — Вот и узнаем, Тэхён-и. Вот и узнаем. Намджун молча укладывает голову на ладони, локтями упираясь в стол, а потом вспоминает кое-что важное: — Он передал тебе записку. Тэхён принимает небольшой клочок бумаги и читает два слова, от которых появляется надежда и трепетно сдавливает сердце:

«НАЙДИ МЕНЯ».