Миг забвенья

      Кэйа неспеша шёл по одной из самых узких улочек Мондштадта, не самой короткой дорогой пробираясь к таверне. Вязкие, но в некотором роде даже приятные, словно горьковатый мёд, мысли не давали ему ускорить шаг. А ведь следовало бы...       Его рука в кармене сжимала сложенный попалам небольшой кусок бумаги, от края до края исписанный изящным косым почерком. Если бы Кэйа знал, сколько всего ему предстоит написать, сколько захочется сказать Эоле, то точно взял бы листок побольше, но в итоге ему пришлось выкручиваться как только можно...       Сейчас задачей номер один для него было поговорить с Дилюком на счёт своей идеи, которую он не сможет реализовать без помощи названного брата. Именно поэтому капитан кавалерии приятно удивился, когда встретил того едва ли не на половине пути.       — День добрый, братишка, — со своей обычной напускной непринуждённостью поздоровался Кэйа. — Я как раз хотел зайти к тебе, в "Долю", но видимо уже не прийдётся.       — Неужели это не касается вина? — хозяин таверны явно не был настроен на разговоры, тем более с братом.       — Нет, — Кэйа мог бы в шутку упрекнуть брата за невежливость, но не стал этого делать и перешёл ближе к сути. — У меня к тебе есть одна личная просьба.       Дилюк окинул его подозрительным взглядом с головы до ног, будто ища причины подобного обращения в облике капитана. Бесполезно – внешне, да и в своей манере поведения, он никак не изменял себе. Только окончательно убедившись в этом, Дилюк сухо бросил:       — Только если она не займёт много времени.       Кэйа пытливо изогнул бровь.       — Куда же ты так спешишь?       — Давай сразу к делу, — он слегка сдвинул брови.       — Хорошо, хорошо, — капитан поднял руки в примерительном жесте. — Можно я отправлю письмо с твоей пташкой?       По мимолётному замешательству на лице Дилюка можно было понять, что он ждал всего, что угодно, но не этого.       — Сейчас?       — Желательно.       — Ладно, давай.       — Ты так великодушен, братишка, — усмехнулся капитан и протянул Дилюку письмо. — Оно для капитана разведывательного отряда.       — Я передам тебе, если будет ответ.       — От всей души благодарю.       Кэйа кивнул названному брату и лёгкой быстрой походкой направился обратно, к штабу. До самого поворота за один из домов капитан чувствовал на себя взгляд Дилюка, словно тот ждал, что он выкинет ещё какую-нибудь глупость. Что ж, небезосновательно...       Всю дорогу до здания штаба Кэйа был погружён в мысли о самой идее с письмами, своём послании и ответе Эолы, если он конечно последует... Был погружён так сильно, что чуть не забыл поздороваться с Джинн, выходящей из здания штаба.       — Вечер добрый, магистр, — он учтиво поклонился. — Прошу простить меня за невнимательность, я просто немного задумался.       — Здравствуйте. Ничего страшного, но... — на лице магистра отразилась некоторая озадаченность. — Разве ваш рабочий день ещё не закончен?       — Я так, почти сверхурочно. У меня накопилось довольно много дел, требующих рассмотрения.       — Ясно... — Джинн отвела взгляд. Наверняка опять мысленно ругала себя за то, что позволяет себе отдыхать. — Что ж, до встречи.       — Хорошего вечера, — скрывая усмешку пожелал капитан. — До свидания.       Что ж, теперь он знал, куда так спешил Дилюк... Прежде Кэйа обязательно заинтересовался бы этой встречей, тем более, что он сам не так уж и мало сделал для того, чтобы его братишка и магистр начали "общаться поближе". Но сейчас капитан всё меньше вспоминал об этом, уделяя впечатляющее количество своих мыслей письмам и человеку, которому будет их отправлять.       Ответ Эолы ждать себя не заставил. Уже через три дня, вместе с заказанным в таверне напитком Кэйа получил от Дилюка сложенный в несколько раз листок бумаги, подписанный знакомым тонким почерком.       — Большое спасибо.       — Не за что.       Дилюк слегка нахмурился, когда вместо того, чтобы забрать свои кружку и уйти куда подальше, капитан облакотился на барную стойку и "поинтересовался":       — Всё хотел спросить, а твоя... — в его глазу сверкнула озораная искорка, — ...другая работа не мешает вашим встречам с магистром Джинн?       — Не твоё дело, — твёрдо и бесцветно отрезал хозяин таверны.       — Ах, точно! Постоянно зыбываю... — Кэйа вроде ещё не выпил, но на такие беседы уже понесло. Наверняка от скуки в ожидании... — Но ты хотя бы прямо ей сказал? Или вы даже не целовались?       Дилюк отвернулся, явно давая понять, что на вопросы он больше отвечать не намерен. Капитан на этот его жест только усмехнулся.       — Ладно, ладно. Прости, не удержался.       Капитан, махнув рукой "на прощание", незаметно убрал письмо себе в карман и направился к Розарии и Венти. Теперь прийдётся ждать до ночи, чтобы в одиночестве развернуть листок... Только краем глаза он заметил на криво согнутом уголке бумажки слова "это я тебе ещё припомню..." и в лёгкой полуулыбке поднял краешек губ.       Теперь Кэйа на удивление ясно понимал, что с ним творится. Он больше не стыдился этого, да к тому же ещё и не отрицал.       С этого дня, и ещё далеко не раз после него, всегда он брал с собой в таверну перо и маленький флакончик с чернилами, чтобы, как он сам же мысленно шутил, не писать ответы своей кровью.       Кончено, письма не заменяли живого общения, и в этом плане капитан кавалерии даже завидовал своему брату. Всё чаще Кэйа замечал, что ему очень не хватает встреч, разговоров и регулярных обещаний отомстить. Каждый раз, читая и перечитывая её письма, он представлял, будто написанный текст капитан разведки говорит в живую, ведёт с ним диалог или даже спор. Однако Кэйа не знал и знать не мог, разве что догадываться и надеяться в тайне, что Эола делала точно также, хоть и не особо хотела это признавать.       Капитан разведки была всецело погружена в свою миссию, позволяя себе недолго отвлечься только редкими свободными вечерами. Такие в основном посвещались письмам и размышлениями на отвлечённые темы.       Хорошо всё-таки, что Кэйа нашёл такой способ общения, и что Дилюк согласился передавать их послания. О последнем капитан кавалерии рассказал в одном из писем, заодно пожелав своему названному брату всех возможных благ. Что ж, Эола могла только присоединиться к этому.       После первой недели миссии она начала часто ловить себя на мыслях, что хочет вернуться в Мондштадт... Неужели скучает?       Возможно, вот только не по городу.       Из-за этой самой скуки она часто что-то писала на свободных бумажках, потом переписывая эти мысли в письма, вспоминала многое, начиная с поединка, мечтала о своей мести и неоднократно задавалась задавалась вопросом...       Заметила ли бы она хоть что-то из того, что указало ей на беспокойство Кэйи после той фразы о проклятии, хотя бы месяц назад?...       Нет, конечно же нет. Но что такого произошло за этот месяц...?       Точно Эола не знала. Возможно, если бы это случилось куда быстрее, она смогла бы воспринять всё разом, однако так у неё было время для полного осознания...       Об этом им с Кэйей стоило бы поговорить лично, вот только в ближайшие время им не удастся это сделать. Пока что придётся довольствоваться письмами, однако время – странная штука. Оно то тянется, то летит быстро, иногда даже слишком...       От кружки горячего чая и очередного документа действующего магистра оторвало как бы мимолётное замечание Лизы, сделанное во время их встречи в кабинете библиотекаря:       — Тебе нужно позволить себе больше времени уделять своей личной жизни, — её тон оставался будничным, но приобретал странноватый оттенок, с каким, по предствалениям Джинн, говорили персонажи любовных романов. — Или я как-то неправильно понимаю твои частые прогулки с мастером Дилюком?       — Лиза! Мы... — её щёки затронула лёгкая краска. — Мы просто друзья.       — Неужели? — игриво, с нотками недоверия, спросила библиотекарь. Быстро смекнув, что ответа не последует, она продолжила что-то искать на страницах книги, но вскоре снова подняла глаза и обратилась к подруге. — Кстати, я тебе не рассказывала, что этот самый букет тебе подбросил Кэйа?       Уже второй раз за две минуты Джинн чувствовала себя так, будто ей по голове ударили чем-то тяжёлым.       — Что?       — Скорее всего он хотел, чтобы ты подумала на Дилюка и рассчитывал таким образом помочь своему названному братику признаться тебе в своих чувствах, — удивление подруги явно позабавило Лизу. — Но, судя по твоим словам, наш дорогой мастер так и не сделал этого...       — Но... откуда ты знаешь?       — Это мои штучки. Несмотря на это, тебе не стоит винить Кэйю в слухах, что ходят вокруг вас. Это не его рук дело, у него сейчас и своих забот хватает.       — Таким тоном ты обычно про работу не говоришь...       Губы Лизы растянулись в хитрой усмешке.       — Если не сможешь совладать со своим любопытсвом, спроси у Кэйи, кому он отправляет письма с помощью птички своего названного брата.       Что ж, это в большей мере объяснило просьбу Дилюка на одной из их прогулок заранее назначать по несколько встреч. Тогда он сослался на то, что не может каждый раз посылать свою птицу, и теперь было ясно, почему. Но к своей просьбе Дилюк добавил ещё и замечание о том, что ежедневные визиты "почтальона" в кабинет магистра могут скоро рассекретить жители Мондштатда, в особенности рыцари. Джинн было полностью с этим согласна, а потому теперь не стала обвинять Дилюка в недоговорках, и тем более во лжи.       Скорее всего, Кэйа тоже не хотел придавать своим действиям известность, и здесь магистр полностью могла его понять.       — Нет, спрашивать я вряд ли буду. Мне пора возвращаться к другим делам, так что до встречи, — Джинн поднялась из своего кресла, взяла документ и только у двери обернулась на подругу и добавила. — Большое спасибо тебе.       — Обращайся, Джинни.       После завершения работы в тот день магистр так и не покинула свой кабинет, заснув за рабочим местом. Из всех важных бумаг, что заполняли её стол, Джинн сжимала в руке самую маленькую, на которой были написанны лишь время и место её завтрашней встречи с Дилюком...       Вечера, которые они проводили за дружескими беседами, с каждым разом хотелось растянуть ещё на подольше, не останавливаясь на одной-двух темах, успевать говорить обо всём. Чтобы хоть как-то продлить время из встреч, в другое время магистр стала работать ещё усерднее, а в дни, когда занят был Дилюк, старалась делать максимально много. Как выяснилось в одном из их разговоров, он делал почти тоже самое.       На протяжении многих дней слова Лизы никак не лезли из головы Джинн. Она старалась не думать об этом или хотя бы отодвинуть за задний план, но каждый раз просто ссылалась на то, что подруга могла ошибиться. Так считать было намного проще, однако магистр чувствовала, что что-то в этом было не так. Возможно, ей самой хотелось верить в то, что заставляло её сердце биться чуть чаще, разливая по венам и артериям приятное тепло...       Перенос одного из важнейших заседаний по делам ордена заствил магистра вновь пересмотреть своё расписание. Вечер, на который была запланированна одна из их прогулок с Дилюком, оказался занят...       Джинн вернулась за свой стол, чтобы написать письмо с предупреждением о изменении в планах, и ей на глаза попался ещё один график, составленный уже Лизой – магистр всё-таки последовала совету Дилюка и попросила подругу иногда помогать ей с этим. В строчке, посвящённой дню сразу после заседания, была всего одна строчка текста, а дальше заметка от библиотекаря:       "О других делах в этот день можешь не беспокоиться."       Что ж, легко сказать... Но теперь у Джинн появилась возможность просто перенести встречу с Дилюком, а не полностью отменять её, что вызывало довольно смешанные чувства.       Магистр тяжело вздохнула – то ли с облегчением, то ли с досадой – и провела пальцем по своему перу для письма. Ещё пара мгновений раздумий, и чистый лист слово за словом начали украшать строчки записки.       "К сожалению, я не смогу погулять завтра вечером из-за переноса совещания..."       Она задумалась, стоит ли ей вообще писать про "освобождённый" день. Всё-таки за последнее время накопилось достаточно много отложенных дел... Но разве магистр действительно не успеет с ними разобраться потом? Разве хотя бы половина из них стоит того, чтобы полностью отменять встречу с ним? С человеком, который... Джинн всё ещё сомневалась, но отрицать было глупо, – уже совершенно точно был для неё больше, чем просто другом.       "...Однако послезавтра у меня получился почти целый свободный день. Если ты не против, мы могли бы провести его вместе."