Reversed

      Дождь лил как из ведра. Как будто и впрямь кто-то опрокинул им на головы целую бадью воды.       — Красиво, не правда ли? — спросил Мерлин, пока они бесцельно торчали в пещере. Они просто укрывались от дождя, хотя к этому времени уже успели промокнуть насквозь. Мерлин оказался достаточно благоразумен и вызвал огонь, чтобы они не замерзли насмерть. И снова Артур мог лишь покачать головой, видя золото в его глазах. Которое, по словам его отца, приносили лишь смерть и разрушение. А, по словам Мерлина, и не существовало вовсе. Однако сейчас оно дарило тепло и уют.       Мерлин улыбался небу. Артур молча наблюдал за ним. В этой пещере почему-то магия воспринималась спокойней. Такое отношение казалось более правильным. Но было что-то в рассеянном взгляде Мерлина, в его нежной улыбке, что заставило Артура задуматься, что, быть может, дождь и вправду красив. Или это просто он так влиял на Мерлина. И, чувствуя, как он высыхает неожиданно быстро (вероятно, неосознанное влияние мага), и держа свежеприготовленный горячий чай в руках (и где только Мерлин достал кружку?), он думал, что, наверное, да, дождь был по-своему красивым. В укрытии было уютно. Тепло. Безопасно. Уютно от присутствия Мерлина.       — Волшебно, — тепло отозвался Артур, глядя на завороженного Мерлина.       Улыбка Мерлина сменилась замешательством.       — Ты ведь знаешь, откуда берется дождь, верно? — он повернул голову. Разочарованный и пораженный тем, каким глупцом выставил себя Артур. Вроде как.       Артур фыркнул.       — Да. Несмотря на то, какого ты обо мне мнения, Мерлин, я не НАСТОЛЬКО глуп.       — Значит, ты все же признаешь, что глуп, — рассмеялся Мерлин и едва увернулся от легкого удара кулаком. Мгновение они оба смеялись. Мерлин покачал головой. — На всякий случай уточняю: это не магия.       Артур засмеялся еще сильнее.       — ЗНАЮ, Мерлин! Знаю, это все наука. Но выглядит все равно волшебно.       «Ты выглядишь волшебно», — хотел, но не сказал он.       В этот момент до стен пещеры донесся оглушительный грохот. Где-то далеко в небе прогремел гром. Однако, в отличие от Артура, который дернулся от резкого звука, Мерлин и глазом не моргнул. Он лишь не отрываясь смотрел на дождь и, казалось, больше ничего не слышал.       — Это бессмысленно, — сказал Мерлин. Его глаза были прищурены, будто он о чем-то напряженно думал, но Артур не мог понять, о чем именно.       — Что? — он расправил плечи и повернулся к Мерлину.       — Как дождь может быть научным явлением и одновременно волшебством? — спросил слуга и наконец повернулся к принцу.       Артур растерянно посмотрел на него.       — Не знаю. Просто так и есть? То есть он выглядит волшебно. Точно так же, как ты смотришь на звезды ночью и они кажутся прекрасными. Или то, как сейчас пахнет воздух. Или… я не знаю. Ты когда-нибудь влюблялся? Запахи, настроение, вся эта химия. Конечно, этому есть объяснение. Но глубоко внутри себя ты чувствуешь что-то особенное, так? И это… это не магия, знаю. Но это ПОХОЖЕ на нее. Понимаешь, о чем я? — Артур пожал плечами.       Мерлин уставился на него. Затем моргнул, все еще не двигаясь. Артур вздохнул.       — Нет, это не магия, Мерлин. Просто сравнение, — он закатил глаза. По-прежнему никакого ответа. — Нет? Не понимаешь?       Но тот лишь смотрел на него. Артур снова вздохнул, на этот раз немного более раздраженно.       — Я вижу, как ты все время используешь магию. Когда я смотрю на тебя, то чувствую что-то похожее. Вот почему я не могу ненавидеть магию. Неважно, что считает мой отец. Ты выглядишь слишком невинным и счастливым, когда пользуешься ею.       Мерлин склонил голову набок.       — Ты чувствуешь, что влюблен, когда смотришь на меня?       Снова наступила тишина. Постепенно ливень затихал, и местами небо прояснялось.       — Серьезно, тебе следует проверить свою голову, Мерлин. Я сказал, что смотреть на твою магию — все равно что смотреть на звезды, — медленно произнес Артур, но его сердцебиение выдавало его. Не хватало ещё, чтобы Мерлин узнал об этом.       — Но ты сказал, что это то же чувство, что ты испытываешь, когда смотришь на кого-то, кого любишь.       — Я сказал, что они похожи. Магия и любовь, я имею в виду, — Артур начинал нервничать. Зачем Мерлину так дразнить его?       Ухмылка Мерлина немного померкла.       — Постой, ты только вчера говорил, что я и ЕСТЬ магия!       Артур открыл рот. Закрыл. Затем попытался вспомнить, когда он умудрился это сказать. И понял, что да — он действительно сказал это. Потому что этот чертов дракон сказал это. Мерлин — это магия. В буквальном смысле. Что бы это ни значило.       Слуга снова ухмыльнулся.       — Может быть, ты просто уверяешь себя, что я маг, потому что на самом деле я тебе НРАВЛЮСЬ. И ты путаешь любовь с магией.       Артур уставился на него в ответ. Если бы он не привык к этим постоянным подшучиваниям, то не был бы сейчас так спокоен. Мерлин игриво моргнул, будто ожидал, что Артур что-то ответит. Что угодно, на самом деле. Но принц совершенно не знал, чего тот от него ожидал. Сколько еще раз он мог убегать от ответа, ничего не отрицая напрямую? Сколько еще раз он мог заставить себя солгать?       Вначале Артур защищал Мерлина из-за пророчества. Но со временем он осознал, как это здорово — быть рядом с ним. В конце концов Мерлин завладел всем его вниманием, и он начал медленно влюбляться. У него как будто и не было выбора. И он не планировал, чтобы так случилось. Это просто произошло. И теперь Артур цеплялся за то единственное, что он усвоил от отца относительно проявления эмоций, — потому что, положа руку на сердце, это было все, чему умудрился научить его отец, — не показывать этому магу-идиоту, насколько тот важен для него.       Артур уже восставал против всего остального, чему учил его отец. Если он мог бороться против гонения магии, против правил, запрещающих простолюдинам становиться дворянами, и всего прочего, то, конечно, смог бы и бороться с глупыми взглядами отца на любовь к слугам. Однако это было легче сказать, чем сделать. Потому что Мерлин даже еще не знал, кто он такой. Из чего он сделан, как все его действия влияли на мир и на самого Артура. Артур не мог признаться ему сейчас. ЕСЛИ он вообще когда-нибудь сможет. Когда Мерлин отпускал столько шуточек в его сторону. К тому же они почти все время о чем-нибудь спорили. Да — по большому счету, это были просто дружеские подшучивания и препирательства, но все же. Они слишком много пререкались.       — Артур? — Мерлин склонил голову, слегка тревожась.       — Я ничего не путаю, Мерлин, — сказал Артур.       Тот, однако, прочитал что-то в его глазах.       — Подожди… это значит…       — Нам нужно собираться в путь. Солнце уже видно, — Артур сменил тему. Он не собирался больше врать. Но сейчас было не самое подходящее время для этого разговора. Он не был готов. И сам себя спрашивал, кого же он имел в виду под «он»: мага или себя. Мерлин мгновение молча смотрел на него, после чего закусил губу, и небо прояснилось. На секунду Артур задумался, не из-за настроения ли Мерлина это произошло. Или он принимает желаемое за действительное. Ведь если мысль, что Артур любит его, заставила Мерлина разогнать тучи, то, может быть, не все еще потеряно.

---------------------

      — Помнишь, когда тот шут дал тебе любовное зелье, чтобы ты влюбился в Вивиан? — неожиданно спросил Мерлин.       Они снова были в пути. Мерлин, спотыкаясь, следовал за Артуром, и, казалось, каждый шаг давался ему с трудом. Что-то изменилось в воздухе.       Артур фыркнул, не останавливаясь.       — Честно говоря, без понятия, Мерлин. Я был под влиянием любовного зелья, как ты совершенно справедливо заметил. А это означает, что я ничего не помню. А что?       — Я тогда пошел к дракону и попросил его помощи. И он сказал, что есть только один способ спасти тебя.       Артур, прежде чем ответить, покачал головой, немного удивленный, что из всех людей Мерлин обратился именно к дракону. («Людей» — мысленно рассмеялся он.) Он отпустил ветку, которая точно должна была ударить Мерлина по лицу. Легкое «ой», раздавшееся позади, было прекрасным подтверждением этого, которое превратило его улыбку в ухмылку.       — Дай угадаю. Магия. И ты решил, что тут мне ничем не поможешь, — сказал Артур, остановившись лишь сейчас. Заставив Мерлина врезаться в него. Что, в свою очередь, чуть не заставило Артура упасть. Хорошо, что он был рыцарем и потому намного крепче, чем идущий позади хлипкий слуга. — Кстати, ты никогда не рассказывал, как спас мне жизнь тогда.       — Почему ты думаешь, что я спас тебе жизнь? — нахмурился Мерлин, но не сумел сдержать румянец, появившийся от такой веры Артура в его ограниченные способности. Которые были не так ограниченны, как он полагал.       — Ты всегда меня спасаешь, — пожал плечами Артур, наконец повернувшись к своему слуге.       — Ну… дракон сказал, что есть лишь один вид магии, который может спасти тебя, — Мерлин слегка опустил голову, говоря это. Явно стесняясь своих следующих слов.       — Ты сказал ему отвалить? О, хотел бы я знать, как работает этот приказ, когда дракон ДОЛЖЕН повиноваться тебе, — Артур представил себе эту картинку и подавил смех.       Мерлин закатил глаза, хотя и с меньшим энтузиазмом, чем обычно.       — В последний раз говорю: я не Повелитель Драконов. Только потому, что я ОДИН РАЗ убедил его оставить Камелот в покое, не значит, что так будет всегда. Да он, скорее всего, изжарит меня живьем! В следующий раз ТЫ пойдешь и будешь говорить с ним. Знаешь — как ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ люди. Вместо того, чтобы посылать своего бедного слугу на верную СМЕРТЬ!       Артур рассмеялся и повернулся к Мерлину с широченной ухмылкой на лице.       — Ладно, ладно, я понял. Так что он сказал? Какую магию, которой у тебя, конечно же, нет, ты должен был использовать?       Мерлин покраснел и выпрямился.       — Вообще-то, — слуга избегал его взгляда, то лихорадочно озираясь, то снова и снова возвращаясь взглядом к глазам Артура, и это, честно говоря, выглядело ужасно нелепо. — Он сказал, что единственная магия, которая может спасти тебя, — это поцелуй истинной любви.       Артур моргнул. Затем посмеялся немного. Провел рукой по волосам, не зная, что сказать. Или что думать. В результате никто ничего не говорил пару секунд. Или минут? Часов? Артур не считал. Этот разговор очень быстро стал невыносимо неловким.       — Постой. Что, черт возьми, это значит? Это значит, что кто-то, кто по-настоящему любит меня, должен поцеловать меня? Или кто-то, кого я по-настоящему люблю? Или кто–то, кто просто очень любит целоваться, потому что — Мерлин, ты же не заставлял Гвейна целовать меня, правда? — Артур прикрыл рот, и его глаз дернулся от этой мысли. Он расхохотался при виде испуганного выражения лица Мерлина. (Конечно, Артур понимал, что последнее предположение наименее вероятно. Но в любом случае это была забавная мысль. Разве что Мерлин и вправду рассматривал тогда этот вариант и Гвейн на самом деле… От этой мысли Артур засмеялся еще сильнее.)       — Дракон сказал, что это должен быть кто-то, кого ТЫ по-настоящему любишь, — пояснил Мерлин.       Последовала еще одна пауза. Пахло малиной. Это была неожиданная мысль, странным образом отвлекающая от их разговора и не имеющая к нему никакого отношения. Артур слегка покачал головой. В любом случае…       — И? — Артур сжал губы. Неужели Мерлин поцеловал его? Или сперва заставил весь замок поцеловать его? Вот ЭТО было бы странно. Но если бы это и вправду произошло, то Артур услышал бы сплетни, так?       — Ну-у… Суть в том, что, как он сказал, любовь — это и есть магия. Раньше ты сказал, что они похожи. Но, по словам дракона, любовь — это вид магии, — сбивчиво говорил Мерлин.       Артур застонал.       — То есть в этом суть? Серьезно? — пробормотал он себе под нос. Узнает ли он когда-нибудь, кто поцеловал его тогда? Кто спас его? ХОТЕЛ ли он знать?       — Как ты думаешь, что это значит? Любовь — это ВИД магии? Значит, существует несколько видов?       Артур вздохнул.       — Честно, я не знаю, Мерлин. Дракон ведь сказал, что ты и есть сама магия. Может, магия — это просто все, чем являешься ты? Или все в тебе — магия. Я абсолютно без понятия.       Кажется, это был первый раз, когда Мерлин воспринял его предположение всерьез.       — Думаешь, я и есть любовь? —  его глаза были полны любопытства и глубокой задумчивости, когда он встретился взглядом с Артуром. Он не шутил.       Артур моргнул. С каких это пор Мерлин не пытался доказать, что его идеи глупы и совершенно бессмысленны? Неужели он начал понимать? Неужели он начал считать себя магией? Или ему просто любопытно? В любом случае все, что у них было, — это вопросы без ответов и кусочки пазла, которые не подходили друг другу. И непохоже, чтобы хотя бы один из них представлял, что выйдет в итоге.       — Ну… ты явно любишь все, что тебя окружает. Природу, животных, случайных людей. Иногда кажется, что ты любишь свою работу. Что, кстати, очень странно. Ты просто излучаешь любовь. Ты — маленький лучик солнца. И не смотри на меня так, это слова Гвен, не мои, — Артур закатил глаза, а Мерлин удивленно кивнул в ответ на это сравнение.       — Но ты сказал, что у тебя нет магии. Если у тебя есть истинная любовь, то и магия должна быть, разве нет?       Снова стало тихо, пока Артур пытался обдумать сказанное. Затем он медленно кивнул, задумчиво подперев подбородок рукой.       — Знаешь что? Возможно, ты и прав. Может быть, у меня все-таки есть магия.       С этой мыслью он развернулся и продолжил путь. Мерлин поплелся за ним, немного сбитый с толку.       — Думаешь? — спросил он, но Артур так и не ответил.       Ни один из них не замечал, как земля вспыхивала светом под ногами Мерлина с каждым его новым шагом. А где-то вдали трава начала вымирать. И в то время, как Мерлин — сама его сущность — сиял все ярче и ярче, мир вокруг них тускнел.