Reversed

      — Мерлин, тебя обвиняют в колдовстве.       С этого предложения часто начинаются истории. В основном, потому что все мы обожаем АУ, где раскрывается магия чародея. Одной последней серии, в которой наши любимые персонажи умирают, просто недостаточно. Да-да, BBC, это про вас.       Однако для Артура это предложение — обычное начало среды. Считаете это странным? Что ж, странность стала для него новой нормой. Кое-кто «странный» готовил ему завтраки, а катастрофы были так же редки, как конский навоз на булыжной мостовой. Навоз же вовсе не был там редкостью — на заметку тем, кто живет в современных домах, где пол волшебным образом становится чистым сам.       — Опять?       Да — опять.       — Мерлин, серьезно, тебе нужно быть осторожней. Ты живешь в Камелоте. Перестань так открыто использовать магию! — всплеснул руками Артур.       И вправду, в чем смысл носить кольчугу изо дня в день (он только вернулся с тренировки), если это даже не устрашает его слугу, владеющего бесполезной магией?       Еще до того, как Мерлин ответил, Артур знал, что тот скажет.       — Последний раз говорю, Артур, — Мерлин уронил тряпку, которой протирал пол. — Я НЕ колдун.       Артур закрыл лицо руками, продолжая расхаживать по комнате. Было бы намного смешнее, если бы Мерлин не был абсолютно серьезен.       — Мерлин, в последний раз. У тебя ЕСТЬ магия! Дракон из подземелья очень ясно выразился на этот счет. Ты — Эмрис. Самый могущественный маг, когда-либо живший. И твоя судьба — помочь мне построить Альбион.       — А я заявляю тебе — меня очень тревожит то, что ты до сих пор веришь словам говорящего дракона, хотя он напал на твоё королевство, когда ещё был на свободе.       — Он дал мне волшебный меч, способный убивать волшебных существ!       — Он просто манипулирует тобой, чтобы ты выпустил его на свободу. И тогда он СНОВА нападёт! — Мерлин закатил глаза. — Послушай, Артур. Я знаю, это праздник для твоего эго, когда тебя называют легендарным королем и кем там ещё. Но этот дракон несёт чушь, которая ни в какие ворота не лезет. Я учусь на лекаря, НЕ на колдуна.       — Мерлин, на прошлой неделе ты постирал мне носки с помощью магии.       — Это спорно. На тебя напал колдун. Держу пари, это сделал он.       — Какого черта ему понадобились мои носки?       Мерлин смерил Артура невозмутимым взглядом.       — Вы когда-нибудь нюхали их, сир?       — Почему ты нюхаешь мои носки? — на секунду повисла неловкая тишина, прежде чем Артур решил сменить тему и продолжить. — Мерлин, ты, черт возьми, швырнул грифона об стену и убил его магией.       — У этого грифона были крылья, Артур.       — Которые я отрезал Эскалибуром!!! ДО ТОГО, как ты швырнул его об стену! — Артур снова всплеснул руками.       — Грифоны — существа волшебные. Может быть, им не нужны крылья, чтобы летать? Мне-то откуда знать? Я никогда не учился магии!       — У тебя глаза были золотые!       — Игра света, — закрыл глаза и вздохнул Мерлин. — Просто… Артур, пожалуйста. Скажи своему отцу то же, что и обычно. Я не делал этого, потому что я слишком глуп, чтобы использовать магию или что ты там говоришь.       — Я не могу прикрывать тебя вечно, Мерлин! Ты должен быть осторожнее... ты — ты что, издеваешься?       Артур обессиленно наблюдал, как Мерлин обходит тряпку, которая волшебным образом продолжала тереть пол.       — Что? — недоуменно спросил тот, скосив глаза. Золото так явно блестело в них, что, будь Утер Пендрагон здесь, в этой комнате, слугу казнили бы немедленно.       Серьезно, единственная причина, по которой этот парень был все еще жив, заключалась в том, что Утер не мог найти никаких доказательств магии Мерлина. Что было действительно смешно. Мерлин использовал магию каждый божий день, каждую секунду, находясь в замке. Просто чудо, что он как будто не оставлял никаких следов (Артур убирал их все).       Принц знал о его магии. Рыцари знали. Утер знал. Но было очень трудно доказать ее наличие, когда Мерлин был совершенно убежден, что у него НЕТ магии. И, поскольку он никогда не пытался ни на кого напасть, а рыцари и совет по какой-то причине любили его (его магия дарила людям цветы или кексы, когда те соглашались с Артуром в чем-то), Утер не мог приговорить Мерлина к смерти, не рискуя навлечь на себя гнев своих же людей.       — Мерлин. Ты колдуешь прямо сейчас, — сказал Артур, закрыв глаза.       — Я не понимаю, о чем ты, — комично ответил Мерлин, в то время как тряпка все еще скребла пол, а сам он продолжал застилать постель.       — Тряпка, — сказал Артур и указал на нее, а она все скребла, и скребла, и скребла пол — и все сама по себе.       — А что с ней? — спросил искренне недоумевающий Мерлин, бросая на ожившую вещь растерянный взгляд.       — Она все еще моет пол.       — Да, и что?       — Мерлин, тряпки не моют пол сами.       — Но этой, кажется, нравится? — Мерлин наклонил голову, почему-то широко раскрыв глаза. Он стал похож на корову.       — С каких это пор тряпки рассказывают тебе, что им нравится? — Артур попытался переспорить Мерлина. Нет, ну почему он все еще пытается?       — С тех пор, как… всю жизнь?       Артур уже почти сдался.       — ТРЯПКИ. НЕ. РАЗГОВАРИВАЮТ! Они не двигаются сами по себе. Они лежат там, где их оставили, и никто, никто не может заставить их сделать что-то другое.       Мерлин, казалось, задумался на целую минуту, прежде чем изрек:       — Знаешь, может быть, просто ты им не нравишься, и они притворяются мертвыми всякий раз, когда ты входишь в комнату.       — Или, — прошипел в ответ Артур, — у тебя есть магия, которая их оживляет!       Мерлин рассмеялся:       — Ну, тогда у меня, должно быть, была магия с самого рождения.       Артур глубоко вздохнул:       — Да. Да, именно так.       Мерлин уставился на него. Затем покачал головой:       — Нет. Это невозможно.       — Ну, оказывается, возможно.       — Нет. Я разговаривал с Гаюсом. Он сказал мне, что у меня нет магии. А он бы знал, если бы была.       — Гаюс лжет. Он сказал Моргане, что ей снятся кошмары, хотя очевидно, что она видит будущее. Он уверяет тебя, что все сверхъестественное, происходящее вокруг, естественно. Но это не так. У тебя есть магия, Мерлин.       — И-и-или, вариант второй, ты просто влюблен в себя и воображаешь себя особенным. Коим ты не являешься, даже несмотря на свой королевский титул. Ты просто придурок.       — Я не… — Артур выдохнул горячий воздух через нос. — Если бы я был таким самовлюбленным, то какого черта мне просить ТЕБЯ помогать мне строить Альбион?       Мерлин, наконец, перестал поправлять простыни.       — Знаешь, а это хороший вопрос.       Последовала пауза, во время которой Артур уже было решил, что победил, когда Мерлину вдруг удалось найти рациональный ответ:       — Возможно, ты просто завидуешь, что люди любят меня и что мне везет в бою, вот ты и представляешь, что я какой-то всемогущий магический гуру, — он помахал руками, произнося слово «магический», — который, очевидно, должен подчиняться тебе и выслушивать все твои прихоти, чтобы ты потешил свое непомерное самолюбие, видя, как тебе поклоняются.       Губы Артура приоткрылись. Должно быть, вот каково это — быть раздавленным. Нет, знаете что? Вот каково это — быть сожженным. (Артур бессознательно изобрел эту метафору прямо сейчас.)       — Мерлин, я серьезно. У нас нет времени на это. Твоя казнь через час.       Мерлин моргнул.       — Вообще-то это ты пытаешься убедить меня, что я виновен, и тратишь мое время на бессмысленные обвинения.       Мерлин упер руки в бока. Если бы это не повторялось каждую неделю, Артур уверен, что Мерлин бы не был сейчас так спокоен. Один разговор с Утером, и его приговор будет смягчен. До тех пор, пока Артур будет держать в узде своего бесполезного отца-короля.       На самом деле в первый раз слугу заподозрили в колдовстве, потому что он сам признался, лишь бы спасти Гвен от костра. Конечно, Артур прикрыл его и пообещал сохранить эту тайну, Мерлин же всё пытался уверить его, что магии у него нет. Именно тогда Артур, наконец, решил привести его к дракону, который — как вы уже знаете — сказал Мерлину, что он и вправду обладает магией.       О чем Артур знал с того дня, как встретил Мерлина, потому что этому парню слишком уж удачно удавалось уворачиваться от его хаотичных ударов во время их первой схватки. Вдобавок было весьма трудно поверить, что веревка сама собой случайно обвилась вокруг лодыжки Артура. Девятнадцать раз.       Однако Артур жалел о том, что дракон предупредил его несколько лет назад. Эта загадочная ящерица только все усложнила. Потому что у Мерлина были очень веские аргументы касательно природы этого эгоцентричного лживого дракона, несколько раз пытавшегося убить людей. (Артур понимал рассуждения дракона. Но этого было недостаточно, чтобы убедить Мерлина.)       «Твоя судьба — помочь Эмрису понять магию», — это звучало гораздо проще, пока до Артура не дошло, что «помочь понять» не означало доказать, убедить или заставить поверить. Черт возьми, Артур до сих пор так и не понял, что это «помочь понять» вообще значит.       Единственное, в чем Артур сейчас мог помочь Мерлину, — это пережить гнев Утера Пендрагона.

----------------------------

      — За отсутствием доказательств настоящий приговор изменен на изгнание. Ты уедешь завтра и никогда не вернешься. Если вернешься — для тебя разожгут костер.       — Отец, пожалуйста!.. — принц заметил, что эта фраза становится его коронной.       — Артур, не вмешивайся.       — Нет, прошу, послушай. Мерлин не сделал абсолютно ничего, чтобы заслужить это!       — Он поджег замок!       — Это был несчастный случай, никак не связанный с магией, — возразил Артур, привыкший к выходкам Утера. Это была правда — Мерлин случайно пролил масло из полной кастрюли в горящий камин. Это было сделано не нарочно. На самом деле магия Мерлина вряд ли бы позволила людям в замке сгореть заживо.       — Послушать тебя и совет, так ничто из его действий не связано с магией! — Утер трясся от гнева и досады. Последнее Артур тоже хорошо чувствовал.       А Мерлин просто стоял там, как собака, которой приказали стоять и ждать. Он совершенно не представлял, что происходит, но он явно сделал что-то плохое, иначе Утер бы не кричал. Однако Артур защищал его, значит, он все еще был хорошим мальчиком, да?       Вся ситуация казалась нелепой и непонятной.       — Хорошо. Хорошо. Хочешь изгнать моего слугу? Тогда я уйду с ним, — решил Артур. — Боюсь, что тебе придется изгнать и меня тоже, отец.       Мерлин с Утером уставились на принца так, словно тот сошел с ума.       — Что? Почему? — воскликнул Мерлин.       — Ты — ПРИНЦ! Неужели у тебя нет гордости! — одновременно со слугой сказал Утер.       — Да, я принц, и у меня есть гордость! Мерлин невиновен. Он мой слуга, и я доверяю ему свою жизнь. Я несу за него ответственность, и, если ты его изгонишь, это значит, что мне тоже придется нести ответственность за последствия.       — Ты прекрасно знаешь, что закон работает не так, — невозмутимо произнес Утер, тогда как Артур бунтующе скрестил руки на груди.       — Что ж. Предлагаю найти себе нового наследника. О, постой, я забыл. Ты не можешь завести его, не убив свою жену и не обрекая на смерть целый народ.       В тронном зале воцарилась мертвая тишина. Опасный блеск заиграл в глазах Артура, говоря Утеру, что пусть попробует возразить. Король был на это не способен.       — О черт, — буркнул себе под нос Мерлин.       Да. Артур знал, что Моргауза сказала правду. Утер был монстром. И, если бы Мерлин не удержал Артура от убийства собственного отца, пытаясь уверить его, что ведьма лжет, он бы точно его убил. Однако спустя некоторое время Артур понял, что не сможет стать достойным королем, если сделается им после убийства отца. Вот о чем Мерлин предупреждал его.       С тех пор Пендрагон делал все, стараясь исполнить пророчество. Он не очень преуспел в этом, как вам, наверное, уже известно. Магия не вернется в Камелот, если Мерлин не поймет, что она у него есть. В любом случае Артур и его отец стояли на очень тонком льду с тех пор, как произошел инцидент с Моргаузой. И теперь, когда Утер постоянно пытался придушить Мерлина (в буквальном смысле), с Артура хватит.       Никто не был так невинен и добр, как Мерлин. Может быть, он и волшебник, но Артур давно понял, что магия вовсе не делает людей злодеями. Во всяком случае, Мерлина она только сделала более неуклюжим и рассеянным по отношению к своему здоровью и безопасности. Черта с два Артур оставит этого мальчишку разгуливать одного в лесу. Он же не выживет и дня! (Кроме того, слуга все время случайно спасал Артуру жизнь, и тот немного боялся, что умрет меньше чем за неделю, если Мерлин уйдет. Не то чтобы он когда-нибудь собирался признаться в этом.)       Утер был в ярости и угрожающе поднялся со своего места:       — Я попрошу!       Артур вздохнул. Этот разговор был совершенно бессмысленным. Он спорил с королем Камелота. У него не было ни малейшего шанса победить. Единственное, что спасало принца от казни, — то, что он единственный сын Утера.       — Мы с Мерлином поедем в Эалдор на пару недель, пока ты не придешь в себя и не позволишь нам вернуться. Мерлин, готовь лошадей.       Слуга уставился на Артура, кивнул и повернул голову в сторону окна. Внезапно его глаза засияли золотом. Прямо перед королем. Артур мысленно застонал.       — Лошади говорят, что будут готовы через час.       Артур ущипнул себя за переносицу.       — Видел это? Он колдовал! Артур, ты ДОЛЖЕН понять…       Принц только покачал головой, схватил Мерлина за шею и вытолкнул его за дверь.       — У тебя, — он повернулся, чтобы указать на своего отца, — нет доказательств.       С этими словами они исчезли за дверью, оставив ошеломленного Утера посреди пустой комнаты.