🌿

От бессилия уже не то чтобы шатаешься, ноги натурально отказываются спасать своего обладателя от опасности. Пылающие щеки наконец испытали хоть что-то приятное посреди этой дороги в ад — холодный песок охотно делится прохладой, будто наделяя прощальным подарком. Тело вопит о критическом состоянии. Руки, липкие от пота, крови и грязи, судорожно сжимаются, но сил тащить хозяина вперед не осталось. Вот бы огромная фигура, нависшая над жрецом, поделилась хоть каплей своей энергии. Носить сверкающие латы, оповещающие громким лязганьем всех, что смерть на шаг ближе, сможет далеко не каждый. И тяжелый стальной меч, от которого веет гнилью и страхом, явно не ровня вымотанному, сжираемому местной заразой, то-ли еще не мертвому, то-ли уже не живому адепту темной магии. Ему бы хоть чуть-чуть воды, смыть кровь....вдохнуть свежего воздуха, чистого, прозрачного, отличного от текущего, тошнотворно-сладковатого. Рана ныла. Кто бы мог подумать, что здесь практически нет медикаментов? Конечно данной ситуации особо рады насекомые, с удовольствием грызущие еще живую плоть, стараясь побольше поглотить, пока теплая пища не сравнялась с плесневелым чавкающим ковром, встречающим новых отчаянных путников. Вот только самому блюду это приносило невероятные мучения. Казалось, будто каждый выдох гасит одну свечку в помещении. Только где эти свечи то? Избавление от очередной порции воздуха все больше темнило взор. Еще минуты полторы назад в дали маячил мягкий желтоватый свет. Но сейчас эта надежда уже не достижима. Да и не светит там уже особо ничего... Все закрывает своей тушей сестра. Не произнося ни слова она умудряется раздражать Энки так же как при жизни. Она смеется над его беспомощностью, над своей напрасной смертью и над скорым воссоединением... Совсем скорым... Кажется, он даже уже может подняться, освободившись от оков плоти. Собирая волю в кулак юный жрец делает рывок... Яркий свет ударяет в глаза. Руки едва успевают вцепиться во что-то мягкое в попытке удержать равновесие. Голова трещит. Жёлтые лучи врезаются в лицо, пробиваются через сжатые веки, разъедают зрачки. По окончанию двухминутного активного моргания пространство изволило принять формы. Световые осколки сложились в каменные стены, книжные полки. Пламя настольной лампы умиротворяюще подрагивало. Оно не коптило подобно самодельному факелу. Однако оно и не давало ответ на главный вопрос: где находится парень. В следующую секунду ход мыслей прервал оглушительный звук. Удар отдался болевой вспышкой в висках. Источником этого издевательства была толкучка, копошившаясяв глиняной чаше, придерживаемой чьей-то рукой. Этот "тяжелый молот" с остервенением истирал травяные побеги в неразделимую кашу, поднимая в воздух горький, однако свежайший аромат. Запах зелени будто глоток чистого воздуха в душных стенах, покрытых плесенью и сыростью. Столь грозная толкучка легла на стол, а кашица преобретала форму ободраного эллипса, источая изумрудные соки на руки "истязателя". Энки молча смотрел как незнакомая фигура присела рядом. Светлые пряди волос покрывали плечи, бежали до самых ног и поспешно скрывались за бортом кровати. Зеленая смесь припала к предплечью. Зияющая рана взорвалась болью, вынуждая носителя сжать губы. Изгоняемая инфекция давала решающий отпор. Эта целительная агония продлится не долго и непременно вознаградит мученника.