🌿

Ах, как чудесна горячая грибная похлебка... Даже пресное варево покажется пиком кулинарного искусства, когда собственные карманы понуро несут в себе исключительно воздух, а местные полки и бочки не радуют ничем кроме трижды стухшей репы, одно прикосновение до которой оставляет страшный смрад на пальцах. Смыть бы его чем, да только из воды здесь лишь сырость грязных стен. Нельзя, однако, забывать про прекрасно сохранившийся среди затхлого тряпья, ветхих книг и прочего барахла, алкоголь. Окружающая тленность бытия лишь укрепляла напиток, питала силой стенки сосуда; кровь, витающая в воздухе, оттеняла терпкий аромат; а в букете с вонью плесени и разлагающейся плоти, размазанной словно сопли по всем углам, настой преобретал незабываемый сладковато-горький вкус. Но тратить подобный дар богов на мытье рук было бы кощунством. Идиллию, возникшую между жрецом и глиняной тарелкой нарушал разве что пристально наблюдающий за процессом владелец жилья. Кажется, его действительно завораживало поведение живого разумного человека. Действия светлой персоны не позволяли расслабиться. Все в нем смущало, все казалось странным. Его неторопливые движения, слишком плавные, слишком идеальные.... Человек так не движется. Он был разумен, но его не интересовали ни имена, ни малочисленные вопросы, прилетавшие в его адрес. Вел диалог он на весьма выборочные темы, половину попросту игнорируя. Уже прошла неделя, или день, или пара часов... Время тут так же не имело значения, ведь хозяин даже не удостоился обзавестись часами, либо же прибором, схожим с ними. А солнце.... Как же его тут не хватает... Теплое, жгучее, оповещающее том, что срок, отведенный на выполнение сегодняшних дел, истек. Несомненно, все эти замысловатые лабиринты усохли бы подобно старой, грязной, дырявой тряпке, проникни сюда хоть лучик.... Выйти бы наверх, вернуться в родной дом, но спаситель вскользь упоминает библиотеку, что отыскала свое место в старом, однако гордо и крепко стоящем в практически самом сердце бездны городе. Знания, хранимые библиотекой стары как обшарпанные стены города, как сверкающий трон, что и в прошлом, и сейчас одинаково ярко блестает, возвышаясь, главенствуя над прочей архитектурой. Что он сделал, этот незнакомец? Зародил внутри столь гадкое, но бесспорно прекрасное чувство, подселил этого паразита, ненасытного и всепоглощающего... После многих лет обучения в мире осталось место, готовое поделиться знаниями только с ним, только с Энки, Энки мудрейшим, постигнущим самую суть. Он вознесется, покрывшись блестательной чешуей уникальности. Это именно то, зачем высшие силы направили его в гиблые земли. Прошедший сквозь адские муки, голод, болезни, будто преодолевая болотные топи, подобно закаляемому клинку, он станет живым вместилищем мирских мудростей. И легкая успешка пробегает по устам седовласого после прощания. Этот... человек не носит венца мученника, его жизнь, окруженная мраком, в месте, где воняет смертью, отнюдь не ужасна. Блуждающие в подземельях страха и голода ошибки Братства едва ли способны нанести какой-либо вред алхимику. Его белоснежная мантия вечность будет мелькать среди разбитых колонн. Путники приходят.... Путники остаются, погружаемые насильно в бесконечность, дополняя кроваво-алую дорогу в чудный город Ма'хабрэ.