Система покорения чужого сердца

      Пробуждение было болезненным. Последнее, что застыло в памяти иного исхода и не предполагало. Тем не менее жуткая боль в груди была неприятной.       «О, я жива, наверно, мне стоит радоваться. Или удивляться…»       Обдумать раньше опрометчивость своего поступка она не успела — кара настигла слишком быстро. Думать же сейчас было делом далеко не лёгким — болело не только в груди и голове, но и … везде. Да, пожалуй, везде. Не болел разве что мизинец на ноге. И то по какому-то высшему повелению судьбы. А ещё рядом пока никого не было. Это давало время собраться с мыслями. Саню оставили лежать одну в хижине с мокрой тряпкой на лбу. Видимо, кое-кто бредил, пока был без сознания. Оставалось надеяться, что в бреду она не рассказала, кем является на самом деле.       «Кажется, я забылась. Я всё ещё мыслю как раньше, будто я это всё ещё я…»       Почему-то Саня задумалась об этом только сейчас. Да, в прошлой жизни она была девушкой, студенткой и её все знали под кличкой Саня. Но сейчас от прежней жизни не осталось ничего. Утром в отражении она видела чужое мужское лицо с раскосыми тёмно-фиолетовыми глазами, когда говорила — слышала незнакомый мужской голос, когда смотрела на свои руки — видела руки молодого мужчины с широкими ладонями и узловатыми пальцами. Эти руки подошли бы музыканту. Своих во многом изящным женских ручек с короткими накрашенными ногтями она больше не видела. Старые друзья, родные и близкие — все остались в прошлой жизни. Универ, комната в общежитии, комната в квартире родителей — это тоже осталось там. Вся рутина простой жизни, о которой никто обычно не задумывается, исчезла словно туман по утру. Означало ли это что уже давно пора примириться с новой реальность и стать-таки тем Фан Санем, которого все ждут? Ведь нельзя же вести себя так, будто ты это до сих пор ты. Совсем недавно это едва ли не стоило ей жизни. Видимо и правда нельзя.       «Я повела себя так, будто была собой. Будто это какая-нибудь очередная драка во дворе дома. Будто в этом мире я могу существовать по правилам своего родного. Мало того, что они все для меня иностранцы, так ещё и эпоха другая. И моя социальная роль здесь тоже другая…»       Как будущий историк Саня должна была понимать, что раньше люди жили в сословном обществе и придерживались строгих рамок и правил. Ей, как человеку 21 века из свободной развитой страны победившего капитализма все эти сословные пережитки были абсолютно незнакомы. А ещё она совершила, пожалуй, главную ошибку попаданца — решила, что она тут главная героиня и у неё есть сюжетная броня. На этом празднике жизни ей была уготована участь смешной декорации, одного из НПС, который должен исполнять роль, как актёр в театре. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.       «Обычно попаданцам в книгах все в ножки кланяются просто потому, что они такие классные. Я видимо не классная. Ну, в реальности ведь тоже так. Сначала ты думаешь, что в жизни всё будет здорово и чудесно просто потому, что ты такой замечательный и хороший, ведь иначе и быть не может, а потом оказывается, что никому такая уникальная снежинка никуда не всралась. Мда. Вот тебе и волшебный мир. Вот тебе и попадалово. И что мне делать?»       Вопрос был извечный и набивший оскомину. И правда, делать что-то надо. Разобраться в себе хотя бы, понять наконец, кем она стала и как с этим жить. Может и правда стоит хотя бы попытаться вникнуть в правила, прежде чем кидаться решать проблемы без понимания их сути?       «Видимо госпожа Юй и правда кто-то вроде местной звезды — богиня с непререкаемым авторитетом и ЧСВ. Однажды я научу эту дуру манерам, но сначала… Научусь им сама».       Чтобы стать Фан Санем по-настоящему нужно думать, как Фан Сань. А чтобы думать, как Фан Сань для начала стоило принять хотя бы тот факт, что он является мужчиной.       С трудом поднявшись с тахты Саня убрала тряпку со лба и стянула с себя исподнюю рубаху.       «Мне надо смириться с тем, что это теперь моё тело. Я должна… должен принять его. Мне нужно серьёзнее относиться к своей жизни».       Если бы в хижине висело зеркало, Саня бы к нему подошла. Но зеркала не было, поэтому процесс самоосознания пришлось проводить иначе. Саня коснулась руками груди, нащупала бинты, провела руками по крепкому прессу, проверила рукой пах — и правда, полностью мужчина.       «С сегодняшнего дня я стану настоящим Фан Санем. Больше никакой меня нет. Я… умерла. Теперь это моя жизнь и, если я хочу выжить и отомстить этой гадине, я должна... должен стать мужиком!»       От переизбытка чувств Фан Сань вскочил на ноги, но внезапно накатившая слабость быстро уложила его в комфортабельный обморок. Рано он себя героем почувствовал.

***

      — Братец Фан, тебе пока нельзя вставать… — донёсся до него обеспокоенный голос Цзи Фэна. Верный друг и сосед снова уложил его на тахту и положил на лоб мокрую тряпку. И, кажется, приклеил бумажный талисман.       — Я просто хотел воды, тут жарко, — Фан Сань постарался придумать объяснение, которое не звучало бы подозрительно.       — Ты поэтому разделся? Эх, братец Фан, ты заставляешь меня волноваться…       Мокрая тряпка полностью перекрывала обзор, и заклинатель не мог видеть говорившего. Судя по звуку шуршащей ткани и звону стекла Цзи Фэн носился по хижине, перебирая какие-то склянки и тарелочки. Вскоре он поднёс к губам Фан Саня пиалу с каким-то отваром.       — Пей, тебе надо много воды. Ты давно не приходил в себя, мне пришлось поддерживать твоё тело при помощи своей ци.       Фан Сань жадно глотал горькую жидкость. Кажется, тело и правда нуждалось во влаге. Как только в пиале стало пусто, парень заговорил:       — Как долго я был без сознания?       Цзи Фэн тактично кашлянул:       — Долго. Дольше, чем в прошлый раз. Я уже думал, что ты не очнёшься. Но… Хвала Небесам, ты снова с нами.       — Просто скажи сколько, — с нажимом повторил заклинатель.       — Полгода.       Услышав последнее слово Фан Сань едва не потерял сознание вновь. Оно прозвучало как гром среди ясного неба.       — Ты серьёзно? Что со мной случилось?       — Твоё золотое ядро треснуло, — с тяжелым вздохом спустя пару мгновений отозвался Цзи Фэн. — Я думал, ты останешься без него, но… Я сумел найти в библиотеке нашей школы пару интересных трактатов и придумал способ тебе помочь. Мне удалось сохранить твоё золотое ядро, но тебе теперь нельзя культивировать. Оно может разбиться окончательно. Каждое использование ци может его разрушить. Я говорю это сейчас, чтобы ты заранее знал риски. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня ещё сильнее. Без ядра тебя выгонят из школы. А я не хочу, чтобы это случилось.       Фан Сань пораженно замер. Он вовсе не считал друга виноватым, более того, сейчас он был безмерно благодарен за спасённую жизнь.       — Братец Цзи, не вини себя, ты ничего плохого не сделал. Ты меня спас. Тем более, это ведь не из-за тебя оно треснуло, это всё Юй Мэйъинь… — он старался найти хоть какие-нибудь слова.       — Я больше не желаю слышать про эту бесчестную женщину, — отчеканил Цзи Фэн. Тон его стал неприязненным. — Не называй её имени при мне. Она всегда относилась ко мне как грязи, а я ей позволял. Если бы не ты, я бы этого не понял…       Фан Сань опешил.       — Ты правда… Подожди, ты…       — Я её ненавижу. Она никогда не видела во мне человека. И она едва не убила тебя. Ты… Мой самый близкий друг, раньше никто и не пытался отнестись ко мне по-человечески. А ты… заступился за меня, хотя знал, что ничего не сможешь ей сделать. Ты открыл мне глаза. Я много думал после того случая и решил, что нет в моём сердце больше места для этой… этой… — хорошо воспитанный юноша не смог подобрать слов. Цзи Фэн упал на колени перед тахтой и трижды поклонился Фан Саню. Кажется, он был настроен серьёзно. А ещё Фан Сань услышал, как он всхлипнул.       «Вот только плакать не надо, я тогда тоже расплачусь, а это вообще не по-мужски».       Парень попытался ухватить Цзи Фэна за рукава ханьфу. Его тряпка и талисман упали. Теперь Фан Сань его видел. Он не сразу узнал друга.       Тёмно-зелёное ханьфу мешком висело на худых плечах, как на вешалке, под глазами тенями залегли чёрные круги, лицо осунулось, кожа побледнела. От розовощёкого пухляша не осталось и следа. Перед Фан Санем сидел худой, измождённый юноша с горячими зелёными глазами и дрожащими руками. Внутренний огонь ещё горел в нём, но это было скорее чудом.       — Ты…       Цзи Фэн неловко улыбнулся.       — Я же говорил, что поддерживал тебя своей ци. Истратил очень много. Зато видишь, как похудел, теперь вот всю одежды подшивать придётся… Я не мог иначе.       — Ты же себя убьёшь…       — Не волнуйся, я в порядке. Уж явно в большем, чем ты, братец Фан, — он рассмеялся сквозь слёзы, вытер их рукавом и вернул себе спокойное выражение лица.       Фан Сань не знал, что сказать. Увиденное настолько потрясло его, что слова просто кончились.       — Обещай, что будешь беречь себя.       — Я лекарь, так что за своим здоровьем как-нибудь услежу. А тебе надо отдыхать, — Цзи Фэн ловко перевёл тему.       Он сменил Фан Саню повязки, помог надеть рубаху, принёс пиалу с пельменями и вскоре ушёл. Видимо, на учёбу.       Оставшись в тишине, заклинатель откинулся на спину и задумчиво уставился в потолок.       «Он так много для меня сделал… Эй, голосовой помощник, у меня к тебе вопрос».       Окошко системы тут же высветилось перед глазами.       «Я слушаю».       «Сюжет остался без изменений? Меня не исключили за драку?»       Система помедлила, но вскоре выдала простыню текста.       «За драку вас наказали переписыванием трактатов в библиотеке. Вам велено приступать к работе после выздоровления. Юй Мэйъинь не наказали. Сюжет не изменился, события оригинального пролога произошли без вас. Вы отвлекли всеобщее внимание от главной героини, но все по-прежнему ей восхищены. Теперь о вас знает вся школа».       Парень хмыкнул.       «Интересное правосудие. Меня оскорбили, избили, так ещё и наказали за это. Впрочем, учитывая, что я тут никто это не удивительно. А что насчёт внимания? Я теперь известная личность?»       «Теперь все знают, что вы любите задираться. У вас плохая репутация».       Фан Сань удивлённо поднял брови.       «Они серьёзно что ли? Так, ладно, если это не будет мешать мне жить я согласен».       Спрашивать что-то ещё он не стал. Во-первых, не знал что, во-вторых, просто хотел отоспаться и обдумать всё услышанное. Больше всего сердце болело за Цзи Фэна. Кто бы мог подумать, что он так сильно изменится после случившегося. Хотя, по правде, Фан Сань тоже изменился. Раньше он вообще был женщиной.