Система покорения чужого сердца

      Если бы Саня стояла — она определённо бы грохнулась на пол от накативших эмоций. Какой к чертям собачим «квест загружен»?! Да она ж буквально пару часов назад у голосового помощника спрашивала, и ей ответили, что дадут время на освоение.       «Ты что, бредишь что ли? Какой квест загружен?! Эй, Олег, падла ты электрическая, я тебя спрашиваю!»       Привычное окошко появилось в воздухе и недовольный голос возвестил:       «Вы оштрафованы на пятьдесят баллов за неуважение к системе. Ваш счёт — сто пятьдесят баллов. Впредь следите за словами».       Саня едва не задохнулась от возмущения. Её натура всегда бунтовала против ограничения свободы слова, в частности матерного. Но пришлось подавить в себе новую порцию ругательств. Всё-таки уйти в ноль таким образом она могла бы за минуту. И заодно стать номинантом на премию Дарвина.       «Почему квест загрузился? Ты же говорил, у меня есть время!»       «Система прошла отладку. С завтрашнего игрового дня будет доступна сюжетная ветка пролога».       Голосовой помощник не решил нужным показаться, поэтому в голове звучал лишь демонстративно вежливый голос. Саня не могла сдаться так просто.       «Расскажи мне про пролог».       «Вам предстоит знакомство с соучениками. Остальное узнаете сами».       На этом помощь Олега закончилась. Как бы Саня не молила его отозваться на запросы, голосовой помощник был принципиально глух.       «Сердца у тебя нет. И совести».       «Вы оштрафованы на пятьдесят баллов…»       «Да блять!»

***

      Заснуть в ту проклятую ночь Саня смогла только под утро. Бесконечных хоровод нерадостных мыслей уносил её в далёкие дали тревожности и отчаянья. Сейчас, когда от пресловутого исправления сюжета её отделяли буквально часы, воспринимать происходящее как забавное приключение в ничего не обязывающей виртуальной реальности больше не хотелось. Тем более, что жестокая система оставила всего сотню баллов от изначальных двухсот. А развитое шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего утром её не ждёт. Грядёт буря.       В назначенный час в голове Фан Саня раздался отчётливый звук, которым система сигнализировала о начале сюжетного квеста. Звук этот, как иронично, совпал со звуком гонга, возвестившего учеников школы Серебряной горы о начале нового учебного и трудового дня.       Встав с кровати и потирая заспанные, полузакрытые глаза, Фан Сань принялся приводить себя в порядок: умылся, причесался, облачился в одеяния ученика и скудно позавтракал. Если бы не восточный колорит — это утром мало чем бы отличалось от того, что доводило встречать Сане в бытность свою простой российской студенткой. Разве что в общаге просыпались не под величественный звук гонга, а под пожарную сигнализацию, и не в одно и то же время, а когда тараканам вздумается побегать по датчикам.       «Как же мне не хватает зубной щётки и пасты…. Эх, а ведь чистка зубов именно щёткой и пастой это элемент современной социализации, местные про такое даже в легендах не слышали…»       Тяжело вздохнув, Саня про себя добавила.       «А ещё ношение трусов — это тоже социальный конструкт, к слову, местным знакомый. Не Виктория сикрет, конечно, но жить можно».       Плохое настроение стало чуть лучше. Ирония спасала Саню всегда.       Цзи Фэн в это время уже успел разобраться со всеми утренними делами, и, как и подобает хорошему другу, ожидал задумавшегося соседа у двери.       — Братец Фан, нам пора. Сегодня, если верить слухам, к нам переведут нового ученика.       «А это точно не типичный фанфик про школу? Уж больно фабула похожа».       — Новый ученик? Может ты слышал что-нибудь о нём? — Фан Сань играючи сцапал со стола яблоко и спрятал в полы ханьфу. Нужно же чем-то обедать на «парах».       — Увы, братец Фан, я ничего не знаю об этом. А ещё там будем госпожа Юй… — парнишка мечтательно причмокнул и схватился руками за розоватые щёчки. Выражение его лица моментально приобрело мечтательный оттенок с лёгкой ноткой смущения.       У Фан Саня закатились глаза. Ещё немного, и он рисковал увидеть свои глазницы изнутри.       — Пошли уже, герой не моего романа, твоя прелестная госпожа жаждет лицезреть своего преданного поклонника. Вздохи не помогут завоевать даму. Они обычно на другие вещи смотрят, — рука в кожаных наручах потащила Цзи Фэна за ворот. Пухляш не сопротивлялся.       — Ах, братец Фан, где ты научился так хорошо разбираться в женщинах?       «Ты не поверишь…»       — А чего в них разбираться? Женщина такой же человек, как и ты, только выглядит иначе. Думает она в целом так же, как и мужчина, ну за редким исключением в лице не особо умных особей с обеих сторон данной диады. Так что… Прежде всего думай о том, что понравилось бы тебе, без скидки на пол. Я бы… Полюбил за решительность. Или за исключительные черты личности, правда, сложно сказать за какие. Но никак не за восхищённые вздохи. Вот и она наверно так же думает.       «Хотя, чем чёрт не шутит, может местная мерисья смотрит как раз-таки на степень обожания. Интересно, кто ей по сюжету достанется? Тот учитель Сун? Интересно, какой он, неужто такой же ограниченно разумный прихлебатель?»       Тем временем со всех уголков горы подтягивались ученики в простых чёрных одеяниях. К слову, Цзи Фэн тоже переоделся в чёрное, всё-таки ношения «школьной формы» никто не отменял. Толпы заспанных юношей и девушек неспешно шли по вымощенным камнем тропинкам в сторону виднеющихся на вершине павильонов — хижины учеников располагались у подножья горы и на её склонах, наверху были только покои членов семьи Чан и сама школа.       «Вот что за тяга у китайцев залезть на вершину какой-нибудь несчастной горы и постигать там все тонкости мудрости? Оттуда что, небесный вайфай принимать в темечко легче? Не понимаю…»       Долгое восхождение отняло много сил: на последней ступени будущие заклинатели едва дышали.       — Нам ещё тренироваться и тренироваться, братец Цзи… — Фан Сань ещё мог говорить, в отличие от соседа. Цзи Фэн дышал с таким натужным звуком, будто его лёгкие и бронхи вот-вот порвутся.       — Я знаю, братец Фан, мы обязательно этим займёмся позже… — ответил раскрасневшийся юноша, с трудом переваливаясь на последнюю ступеньку.       Мимо прошла стайка мило воркующих девушек в нежных белых ханьфу. Кажется, учениц тут было принято облачать в белое.       «Странно, в концепции Инь Янь женской половиной считается Инь, то есть тьма, так почему же тут всё шиворот на выворот? Хотя чего я хочу от новеллы про прекрасную заклинательницу и спасительницу мира? Я ж не в исторический роман попала, а в попису какой-то юной графоманки».       Предаваться рефлексии было некогда, поэтому было решено идти к главным воротам школы — надо же как-то попасть на учёбу.       Величественное сооружение, больше походившее на часть крепостной стены, держалось на четырёх посеребрённых колоннах, обвитых телами вырезанных на камне драконов. Ученики свободно заходили на территорию двора, в котором и располагались все нужные здания: от библиотеки, до покоев главы школы и его семьи.       «А красиво они тут всё устроили, как в дорамах прям».       Дорожки, усыпанные мелкой белой галькой, стелились между зелёных полос газона, на котором через каждые пару метров были установлены большие горшки с карликовыми деревьями. Видно, что местные хозяева не скупились на садовника и вообще старались показать, что красота — это тоже важно. Не то чтобы Саня разбиралась в древнекитайской урбанистике, но ей антураж определённо понравился: везде резьба, драконы, фонари и оградки.       — Братец Фан, смотри! — Цзи Фэн потянул друга за рукав и зашептал ему в самое ухо, стараясь показать на нужного человека максимально незаметно. Разумеется, вышло с точностью да наоборот.       По одной из крытых галерей шла высокая стройная девушка, облачённая в чёрно-бардовое ханьфу самой изысканной работы: нежная полупрозрачная ткань стелилась за ней, словно вишнёвое марево, а сама красавица казалась прекрасным призраком, сотканным из белого облака, настолько бледной была её кожа. Чёрные как тьма волосы были собраны в сложную причёску, в которой было сложно сосчитать количество серебряных заколок. Тёмно-красные вставки на поясе, подчёркивающем тонкость талии, сочетались по цвету с тёмно-алыми губами, которые были настолько яркими и нежными, что казались накрашенными. На поясе девушки висел меч в чёрно-серебряных ножнах, а изящная кисть, лежащая на богато украшенной рукояти, выглядела так, словно никогда не знала работы.       — Госпожа Юй… — Фан Сань услышал, как его друг со стоном выдыхает эти слова совсем рядом с его ухом и потихонечку начинает оседать на землю.       «Так вот ты какая… Красивая. Спасибо, что без бидонов десятого размера и без розовых волос, от такой книжонки можно было ожидать и такое. Я приятно удивлена».       А потом прекрасная дева открыла рот. И волшебное наваждение как рукой сняло.       — Опять ты, жирная свинья? О, и ты здесь, пустоголовый… Фан, как там тебя… — прелестные глаза цвета рубина выражали презрительную брезгливость. Красавица хотела отвесить ещё пару гадостей, но видимо решила, что такие черви этого недостойны и, взмахнув копной длинных, пахнущих цветами волос удалилась.       «Приплыли тапки к берегу…»       Гнев и уязвлённая гордость застлали разум Сани словно плотный туман. Она за такое в своё время морды била. Когда дело касалось поруганной чести молчать она не умела.       Такое пренебрежение к светлым чувствам и личности Цзи Фэна вывело её из себя. И ладно Саню, то есть по сути Фан Саня, назвали тупой, это тоже возмутительно, но вот друга то за что грязью окатили? Да, он не писаный красавец, не герой и не дворянин, но он искренне влюблён и ничего плохого не желает. Цзи Фэн в своих чувствах был наивен и чист, как и во всём, что он делал.       — Меня зовут Фан Сань, безмозглая ты кукла. А его зовут Цзи Фэн. Тебе не помешало бы научиться манерам, госпожа поиметая…       Цзи Фэн от шока не смог вымолвить ни слова. Лицо парня застыло с выражением натурального ужаса, рот непроизвольно открылся, а глаза смотрели то на уходящую Юй Мэйъинь, то на скрипящего зубами от гнева Фан Саня.       «ООС! Немедленно смените линию поведения! Немедленно смените линию поведения!»       Отступать было поздно.       Красавица обернулась.       — Что ты сказал, повтори? — тихим полушёпотом проговорила Юй Мэйъинь, закипая от гнева. Она буравила парней убийственным взглядом готовой кинуться в бой тигрицы.       — Что у тебя нет манер, дура. Слова назад возвращать не стану. Только если ты на коленях не извинишься перед моим другом. Я так уж и быть обойдусь без извинений, — ощутив на себе всеобщие взгляды приосанился Фан Сань. Он ещё не понимал, по какому тонкому льду ходит.       — Ты что, смерти ищешь? — просипел синеющий и краснеющий одновременно Цзи Фэн, хватая Фан Саня за руку немеющими пальцами. Судя по выражению лица, пухляш был готов умереть на месте от сердечного приступа.       От такой наглости даже местная мерисья выпала в осадок — девушка побагровела, став похожей на мешок с кровью. Она шумно дышала, стараясь побороть жажду убийства, смотрела на наглеца бешенными глазами и пыталась придумать, как по больнее его умертвить.       «Ну давай посмотрим, кто раз на раз круче. Со мной физическая сила и семь лет дзюдо, а с тобой?»       Но кажется Саня забыла, что это тело дзюдо не занималось, да и перед ней не просто гламурная курица, а волшебная заклинательница. И драться они будут не кулаками, а магией.       Удар прилетел в солнечное сплетение. Сама Юй Мэйъинь осталась стоять на месте, даже руку с меча не убрала, а вот Саня отлетела на добрый десяток метров, встретившись спиной с массивной колонной. В груди будто бы разбили графин с водкой — сильно жгло и резало, словно тысячи осколков стекла впились в нежную плоть, а спирт затекал в раны. Боль была невыносимой, но кричать она не могла — от шока лишилась чувств.       Где-то на фоне гаснущего сознания раздался голос: "Вы оштрафованы на 90 баллов за ООС".