Плохой и плохая

Aviators — Mechanical Instinct

      Гермиона устала.       Устала от жизни, в которой она примерна и правильна. Устала от синдрома отличницы, преследующего её большую часть жизни. Устала от отношений, в которых была инициатором и лидером, несла за них всю ответственность, будто только ей они были нужны.       Возможно, это было правдой, ведь Рон ей так и не сказал, почему в один вечер (и в предыдущие вечера) они оказались настолько далеки и чужды друг для друга.       Гермиона устала и выгорела дотла. Рон равнодушно уступил её напору, и они расстались как (почти) взрослые люди — в ресторане, между горячим и десертом.       Гермиона буднично предложила, Рон не менее буднично согласился. Гермиона выбросила большую часть вещей, которые напоминали ей о Роне, как о парне. Рон сменил статус в социальной сети с «всё сложно» на «в поиске».       Со временем у Гермионы появилось новое хобби: она позаимствовала его у отца, которому нравилось реставрировать машины в выходные. Он покупал одну старую машину весной и до следующей весны её чинил и восстанавливал, после чего продавал на аукционе.       Гермиона же решила, что машина — это слишком долго и сложно. Ей хватит байка. Одного. Она назовёт его как-нибудь ободряюще, а потом будет на нём ездить, потому что… Почему бы и нет?       Гермиона никогда не была той, кто по собственной воле рискует. Сидя в машине, чувствуешь себя в большей безопасности, чем на байке, и это факт. Но через свой страх ей было необходимо, во-первых, переступить, во-вторых, научиться водить. И поэтому Гермиона пошла учиться с инструктором в автошколу.       Она умела водить машину, и у неё были права, поэтому ей не нужно было сдавать экзамен. Но Гермиона была дотошна во всём, а ещё очень ответственна.       Поэтому Гермиона долго искала лучшего инструктора по езде на байке. Желательно того, кто раньше занимался мотоциклетным спортом профессионально, либо был каскадёром — в общем, она искала крутого байкера, которому смогла бы доверять.       И нашла. Позвольте представить, его величество Драко Малфой, к вашим услугам. Иначе назвать мистера Малфоя было сложно: высокий, спортивного телосложения, со светлыми, холодного оттенка, блондинистыми волосами, длиною до плеч, которые он постоянно завязывал в низкий хвост, пирсингом и большими замысловатыми татуировками змей. Мистер Малфой был высокомерен, горд и заносчив. Сначала у Гермионы сложилось о нём не самое лучшее впечатление. Взглянув на его послужной список, а потом переведя на него взгляд, Гермиона не могла понять, почему у него настолько сложный характер, который так сильно не подходил его необычной бунтарской внешности.       Малфой тоже был не в восторге от новой ученицы. Решив, что девушка захотела побаловаться ради забавы и перестанет ходить на его занятия через несколько недель, он понял, что даст ей поблажку — одно пробное занятие бесплатно, только Грейнджер будет пассажиром, а он — водителем.       Его Y2K был припаркован у офиса школы. Да, имея настолько дорогой мотоцикл, Малфой подрабатывал инструктором. Это не был его хлеб, он занимался этим лишь потому, что ему нравилось ездить и учить кого-то опасной езде. Делать это совершенно бесплатно было глупостью, но всё равно для Драко Малфоя это было увлечение, на которое пока что оставалось время, как совсем недавно оставалось время для гонок на байках и мотоспорта. Пока семейный бизнес не поглотил его целиком, Малфой наслаждался возможностью заниматься любимым делом.       У Драко Малфоя был простой и рабочий способ, как проверить учеников на вшивость и решить, стоит ли тратить на них своё свободное время — испугать их сильнее, чем они могли себе представить в своей жизни.       Поэтому, подойдя к своему байку, Драко сел за него, надел шлем и подал другой Гермионе:       — Надевай, — он говорил с ней неформально, от чего та, явно не привыкшая к подобному обращению, растерялась. — Садись и держись за меня крепче, Грейнджер.       Шлем в руке ощущался весомо и непривычно. Гермиона сначала надела шлем, но запуталась с тем, как его застегнуть. Малфой помог ей, ему явно не нравилось долго ждать. Он был нетерпеливым и своенравным. Гермиона нахмурилась, когда Драко закрыл её стекло.       — Ветер не даст тебе смотреть, — пояснил он.       Гермиона села сзади, байк ощущался массивным и на удивление вполне устойчивым, она сзади обняла Драко и усмехнулась, мысленно произнося его имя. Очень странное и смешное, больше похожее на прозвище. Драко, и кто так назвал своего сына?..       Не успев закончить до конца мысль, Гермиона ощутила, как пальцы Малфоя цепко впились в её руку и поправили положение кистей Гермионы.       — Спасибо за помощь, но…       Малфой, наверное, не расслышал, потому что завёл двигатель, и тот своим шумом стёр конец предложения Гермионы.       Она не хотела, чтобы он её трогал. Нет, она не желала, чтобы он постоянно помыкал ею и исправлял её. Гермионе хотелось бы максимально дистанцироваться от него, но быстро разогнавшийся байк не дал ей этого сделать, напротив, в животе Гермионы родился первобытный страх, адреналин выплеснулся в кровь, и Гермиона только теснее прижалась к Малфою, уперевшись в его спину всей своей грудью, стиснув пальцами ткань футболки, ощутив внутренней стороной бёдер холод его кожаных брюк.       На большой скорости сердце бросалось вскачь. Пусть Гермиона не слышала, но ощущала, как пичужка в груди заходилась и так горячо и сильно билась о рёбра, что, казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного, и она разломает всё к чертям собачьим.       Окружение, если смотреть в сторону, на большой скорости смазывалось перед глазами. Из-за тёмного стекла все краски казались более тусклыми. В подземном туннеле, где череда ламп яркими вспышками сменяли друг друга, а машины, медленно движущиеся, были все в бликах света, Гермиона ощутила, как приступ тахикардии медленно усугубляется головокружением, поэтому, подвинувшись ещё немного ближе, ощущая, насколько её тело стало деревянным, Гермиона упёрлась подбородком в плечо Малфоя.       Под шлем вместе с вдыхаемым воздухом коварно пробрался его запах: совсем не смазки или бензина, нет. Его запах — кедровая роща морозным утром. Удушающая, терпкая мужская свежесть, полностью пропитанная мужскими феромонами и её собственным адреналином, породила нечто возбуждающее, пока ещё невнятно для самой девушки.       — Куда мы едем? — попыталась выкрикнуть Гермиона.       — К морю.       На машине дорога занимала больше двух с половиной часов. Но на байке, даже несмотря на пробки, дорога занимала немногим меньше часа. Драко не стоял в пробках. Нет, он останавливался только на красном свете светофора на короткое время, легко лавируя между машинами, он не держался одной полосы. Это было пугающе, но достаточно приятно, чтобы Гермиона могла довериться и перестать нервно кусать свои губы и жмуриться, всё сильнее втискиваясь в его тело.       — Нравится? — на одном из светофоров спросил он.       — Да? — нерешительно ответила Гермиона, ощущая, как Малфой напрягся после ответа.       — Не укачивает? Если укачивает — скажи, я остановлюсь.       — Нет. Всё нормально.       Y2K был шумным зверем. Гермиона больше пугалась шума его мотора, даже не развившего из-за стоящего ограничителя максимальную скорость, но она знала, на что этот байк был способен, и была рада, что они ехали по городу и трассе, а не находились на закрытой трассе, где будут проходить их следующие занятия, потому что там Малфой мог ехать так, как захочет.       — Скоро будет серпантин.       Гермиона внутренне натянулась, будто струна перед тем, как лопнуть.       Нет, нет, он же шутит? Шутит?       Но Малфой, не сбавляя скорости, доехал до начала серпантина. Крутой подъём был единственным, который вёл к смотровой точке на мысе. Мотоцикл на поворотах немного заносило, и чтобы не завалиться, Малфой наклонял байк в сторону так легко, будто он ничего не весил.       Мышцы Гермионы во всём теле свело, сердце совсем не выпрыгивало, напротив, стучало через раз. Глаза, ближе к подъёму, застилала пелена, а уши изнутри начали болеть.       Гермиона молчала. Она ничего ему не сказала, не попросила его остановиться. Нет, она поняла, что он абсолютно безбашенный ублюдок, который водит как бог, но ей вряд ли это было нужно. Гермиона не была создана для езды на байке от слова совсем. Осознание пришло, когда роща расступилась, и заходящее над морем солнце золотым светом ударило в глаза.

***

      Он довёз её до района, в котором пока ещё снимала квартиру Гермиона, и остановил байк у одного из многочисленных кафе.       Гермиона сразу не слезла с байка, ведь её колени всё ещё дрожали. Нет, она долго мучилась с застёжкой на шлеме, поэтому Малфой, видимо, слишком нетерпеливый, чтобы ждать, пока девушка сама решит свои проблемы, встал с байка и расстегнул шлем.       — Ну, и как тебе?       Волосы непослушной кудрявой россыпью закрыли раскрасневшееся лицо Гермионы.       — Пришла к выводу, что лучше я буду реставрировать байк, а не ездить на нём, — она одним движением откинула волосы.       Малфой хмыкнул и усмехнулся, рассматривая её лицо, усыпанное веснушками, с сомнением.       — Реставрируешь байки?       — Ну, как… Я начинаю, но да, купила достаточно убитый Honda CB400F 1975-го года в классическом красном цвете. Настоящая жемчужина — изящный и стильный, — страх отступил, когда она говорила о своём новом увлечении, глаза изнутри загорелись и Гермиона даже облизнула искусанные пересохшие губы, чтобы продолжить свой монолог. — Его нужно полностью пересобрать и заменить много деталей, особенно пострадали его двигатель и передняя подвеска…       — Реставрируешь байки, но не умеешь на них ездить, — продолжил Малфой.       Он всё ещё смотрел на неё сверху вниз. Это было достаточно неприятно, поэтому Гермиона встала с его Y2K и испытала небольшое облегчение.       — Что ты хочешь этим сказать? — Гермиона нахмурилась, ожидая сексистскую фразочку или ещё что-то в этом роде, но Малфой пожал плечами.       — Звучит интересно. Нужна помощь?       — Мне нечем тебе заплатить за помощь.       — Как видишь, я люблю мотоциклы. Так что платой мне будет моё удовольствие от работы. Ну так что, когда начнём?       — Но…       — Возражения не принимаются, Грейнджер, — он вручил ей визитку со своим номером и выжидающе уставился в ответ. — Номер, Грейнджер, или мне нужно узнать его из нашего договора?       — Хорошо, — Гермиона набрала его номер на своём телефоне и позвонила ему. — Начнём, как только я закончу переезд в свой дом. Через две недели, я думаю.       Малфой впервые за всё время искренне улыбнулся. Гермиона даже на мгновение замерла, рассматривая его лицо, вмиг преобразившееся. А он красивый, но слишком чудаковатый, отметила она для себя.

***

      На следующее утро, открыв в полудрёме инстаграм, Гермиона увидела несколько лайков, подписку и пару сообщений в директе.       drcmlf: привет       drcmlf: чем сегодня занята?       drcmlf: куда ты переезжаешь? нужна помощь с переездом? у меня есть не только байк, но и машина       drcmlf: или мб поедим вместе? выпьем кофе?       Гермиона перешла на его профиль и увидела, что это Малфой. Несколько фотографий с байками, много с друзьями, несколько видео с его собакой и всего одно селфи в самом начале.

hermione_granger: Доброе утро, мистер Малфой.

hermione_granger: Сегодня хорошая погода. Я бы хотела сходить в парк недалеко от дома, а потом заняться упаковкой вещей.

hermione_granger: У меня нет никаких дел с байком, он стоит в отцовском гараже, если тебя это интересует. Прости, но я занята и не смогу уделить тебе должного внимания.

      Едва Гермиона зашла в ванную, как услышала звук сообщения, потом ещё один и ещё.       drcmlf: давай не так официально лол       drcmlf: мы же с тобой одногодки       drcmlf: я Драко       drcmlf: пойдёшь сейчас в парк?       drcmlf: давай я подъеду к тому кафе, вместе позавтракаем       drcmlf: мисс ледышка?       Гермиона со вздохом напечатала ему в ответ:

hermione_granger: Ладно, Драко. Через полчаса буду.

hermione_granger: Мистер Репей.

      drcmlf: мистер Репей?       drcmlf: я плох в ботанике. о чём ты?       drcmlf: ок       drcmlf: *ссылка на страницу в Википедии*       drcmlf: кто-то обидчивый

hermione_granger: Слишком болтливый мистер Репей.

      drcmlf: мой племянник без ума от холодного сердца       drcmlf: ты смотрела холодное сердце?       drcmlf: я смотрю его каждые выходные вместе с ним       drcmlf: у него детская гиперфиксация на этом мультике       drcmlf: ты похожа внешне на младшую сестру, а характером как Эльза       drcmlf: *постер с двумя сёстрами из мультфильма*       drcmlf: мисс ледышка

hermione_granger: Ты отличаешься от себя в реальной жизни.

      drcmlf: ты меня совсем не знаешь в реальной жизни, мисс ледышка

hermione_granger: Действительно.

      drcmlf: я тебе не нравлюсь?

hermione_granger: Что ты имеешь в виду? Фраза слишком двусмысленная.

      drcmlf: допустим, я имею ввиду только то, что написал       drcmlf: мб тебе будет проще, если я скажу первым       drcmlf: сначала ты мне была безразлична, потом заинтриговала, а теперь я испытываю к тебе симпатию       drcmlf: ну так что?       drcmlf: нравлюсь?

hermione_granger: Местами.

      drcmlf: :)

***

      Ещё не дойдя до кафе, Гермиона увидела байк Малфоя, припаркованный неподалёку. Хозяина рядом не было, поэтому Гермиона вошла в кафе и увидела его за столиком, внимательно изучающим меню.       Сейчас она могла рассматривать его в открытую, не ожидая, что её за этим поймают. Пирсинг в ушах был вызывающим — несколько серебряных гвоздей впивались в его уши, лаконичные каффы обхватывали уши, татуировка выглядывала из-за рукава и v-образного выреза простой чёрной футболки, несколько перстней и дорогие часы. Малфой не вызывал ощущения, будто у него не было денег, нет. Он вызывал ощущение очень избалованного золотого мальчишки, родившегося с серебряной ложкой во рту.       Гермиона же была достаточно скромно и лаконично одета. Сев за им выбранный столик, она привлекла его внимание на себя. Малфой закрыл меню и передал его ей.       — Как дела?       — Отлично, — она приняла меню и начала рассматривать страницы с завтраком. — У тебя?       Гермиона ощущала себя неуютно под его изучающим взглядом. А ведь и правда, она выглядела рядом с ним странно. Не имела особого стиля, одевалась в базовую одежду. В общем, серая мышка. И зачем он её только так рассматривает, здесь и рассматривать-то нечего.       — После того, как нашёл твой профиль в инстаграм — значительно лучше. Я был приятно удивлён, что ты занимаешься волонтёрством и благотворительностью. У тебя активная жизнь. И как ты всё успеваешь?       — Вау, так много… — Гермиона поморщилась. — Ты сталкер?       Малфой рассмеялся. Очень легко и непринуждённо.       — Нет, ты же сама обо всём рассказываешь у себя в социальных сетях. Я прочитал. Нельзя?       — Эм… — Гермиона смутилась, уткнувшись в меню. — Конечно, можно, но я думала, что этим никто не занимается. В смысле…       — Кому ты нужна? — Малфой изогнул бровь. — Понимаю, — он многозначительно кивнул, — мы живём во время социальной тревожности. Ещё до конца не избавились от пандемии, сократили контакты в общении и до сих пор не можем от этого оклематься. У меня что-то с лицом? Почему ты так на меня смотришь?       — Нет, нет, всё в порядке, просто я не ожидала, что ты такой человек. Моё первое впечатление было неверным.       — Такой? — Малфой проводил взглядом официантку, относящую заказ для другого столика. — Прости, ты уже выбрала, что будешь?       — Ах, да. Да, я буду скрэмбл с томатами, цельнозерновым хлебом и какао.       — Отлично. — Он улыбнулся и попросил официантку подойти к ним, после чего озвучил заказ: — Панкейки с клубникой и сливками, скрэмбл с томатами, цельнозерновой хлеб, какао и эспрессо, пожалуйста. — Когда официантка ушла, Малфой вновь обратил на Гермиону своё внимание. — Такой — это какой, Грейнджер?       — Ты явно умнее, чем кажешься на первый взгляд, — выпалила Гермиона, смутившись ещё сильнее. Нет, ей хотелось буквально залезть под стол.       — Приятно слышать. Ну, а ты мне кажешься очень зажатой. В чём проблема?       — Нет, я не привыкла к такому общению.       — К общению на равных или неофициальному общению?       — Я бы сказала, что более откровенному и прямолинейному, а ещё весьма активному, когда ведущую позицию занимает только один. Я ощущаю себя как на допросе, если честно.       — Благодарю, что поделилась со мной. Я учту. Тогда спрашивай меня, а я буду отвечать, или ты задаёшь мне вопрос, я отвечаю на него, а потом задаю тебе свой. Как тебе будет удобнее?       Гермиона вздохнула. Она вновь посмотрела на него, но в открытую. Очень внимательно.       — Ты из Лондона?       — Да, я живу в Лондоне, но родился в родовом поместье вблизи Шотландии и прожил там какое-то время. А ты?       — Я родилась в пригороде Лондона, прожила здесь какое-то время, но шумная столица не для меня, и я решила вновь переехать в пригород.       — Не все приходят к такому решению, хотя им может не нравится столичная жизнь.       — Да, мне позволила работа, точнее, я уволилась, купила дом на накопленные деньги и решила заниматься тем, что мне больше нравится. Что тебе нравится, кроме байков, Малфой?       — Дай подумать. Определённо, психология, научная фантастика… — официантка принесла заказ, поэтому Малфой замолчал ненадолго, получив свою порцию панкейков, он широко улыбнулся и поблагодарил девушку, — …мой пёс Корнелиус, друзья, метал и сладости. Ещё я азартный гонщик.       — Азартный гонщик? Звучит опасно.       — Не без этого, конечно, но я стараюсь держать себя в руках из-за родителей. Я дал слово матери и обязан его сдержать. А что насчёт тебя?       — Что ж, любила юриспруденцию, но потом одна удача за другой заставили меня думать, что это не моё, и я отказалась от идеи быть адвокатом.       Малфой с набитым ртом произнёс:       — Правильно, тебе больше подходит должность государственного обвинителя, мисс Ледышка.       Гермиона рассмеялась:       — Я подумаю над возможностью работы на государственной службе, мистер Репей. Но, если быть откровенной, мне нравится читать книги, особенно исторические драмы и эпос.       — Обожаешь Одиссею и Илиаду?       — Знаю наизусть на греческом.       — Достойно. Наверное, и философами зачитываешься?       — Да, но если говорить о философах, то древнегреческие мне не особо нравятся, мне ближе Кант, Декарт и Спиноза.       — А современные философы тебя не достойны?       — Хороший вопрос! — Гермиона рассмеялась. — Не то чтобы не достойны, я до них ещё не дошла.       — Какая откровенность! А твой любимый роман?       — Обожаю «Финансиста», «Титана» и «Стоика» Драйзера.       — Впечатляющий выбор, однако я ожидал что-то в духе «Железного короля» Дрюона. Хотя мне больше нравится у Драйзера «Американская трагедия». А почему именно трилогия «Финансиста»?

***

      Можно ли было назвать это свиданием — Гермиона не знала. Это было чем-то вроде очень приятного общения, которого ей очень сильно не хватало. Малфой сделал вместе с Гермионой селфи на прощание и сказал, что это такой особенный ритуал, который очень помог ему после строгой самоизоляции во время карантина.       Гермиона его могла понять, хотя в те карантинные времена она была заперта вместе с бывшим парнем в съёмной квартире. Оба учились и работали. Оба были на взводе несколько недель, и Гермиона некоторое время хотела, чтобы Рон просто исчез, запираясь в туалете, она долго плакала, ощущая, как стены на неё давят.       Малфой тогда, наоборот, оказался в глухом одиночестве, которое накрыло его с головой за недели, перетекающее в месяцы. Общение в социальных сетях не способно заменить живого.       Гермиона провела время очень хорошо: они гуляли вокруг небольшого озера, после чего Малфой проводил её до той самой съёмной квартиры. Они мило попрощались, Малфой всё предлагал свою помощь, но Гермиона отказывалась.       С одной стороны, она понимала, что, возможно, Малфой намекает ей на не только дружеские отношения, но и на романтические, но болезненное расставание с человеком, которого Гермиона давно и долго любила, всё ещё было тяжёлым грузом, плюс трудности с самоопределением, рано наступивший кризис среднего возраста, неудачные попытки в становлении. В её голове было больше проблем, чем казалось. В её голове были сплошные скелеты, падающие во время попыток глубинного самоанализа проблем.       Надо ли это Малфою? Гермиона сильно сомневалась.       Надо ли это самой Гермионе? Вопрос оставался открытым.

***

      С переездом помогли родители и две лучшие подруги. Отец перевёз мебель и технику, а подруги помогли упаковать и перевезти вещи. Малфой залайкивал все её истории с переездом, пост с первым ужином среди коробок, но в своём крохотном доме, и сториз с фотографией её байка, над которым они будут трудится достаточно много времени.       drcmlf: завтра в 8:00 буду у тебя с горячими булочками и большим термосом с кофе       drcmlf: есть ещё какие-то пожелания?

hermione_granger: Хочу круассан с шоколадом.

hermione_granger: И миндальное печенье, пожалуйста.

      drcmlf: будет сделано, мисс ледышка!       Нет, это была определённо завязывающаяся дружба. Гермиона смотрела на переписку с Драко и думала о том, что её даже не обижает это прозвище.

hermione_granger: Не спишь, мистер Репей?

      drcmlf: ещё нет, мисс ледышка       drcmlf: в чём дело?

hermione_granger: Мы же друзья? |

      Гермиона всмотрелась в предложение, но сообщение не отправила. Это глупо. Она стёрла сообщение и стала печатать новое.

hermione_granger: *печатает*

      drcmlf: что случилось?       drcmlf: ты долго печатаешь       drcmlf: мисс ледышка?

hermione_granger: Я думаю о причинах такого твоего поведения. Мне это не понятно. Прости, но я думала, что ты будешь моим инструктором по вождению, но всё так быстро закрутилось, поэтому я пишу тебе здесь, а не говорю это вслух, потому что, если я буду говорить об этом, то постоянно буду смущаться, и это смущение мне не даст всё сказать правильно. В общем, я не понимаю, почему ты так ведёшь себя со мной. Если ты думаешь, что я хочу с тобой встречаться, то это не так. Я не хочу с тобой встречаться. Я эм… я… Чёрт. |

      Курсор предательски мигал. Гермионе хотелось кричать от гнева на себя. Вот дура! Дура! Дура! Дура! Она гневно удалила всё сообщение, и на глаза навернулись слёзы от безысходности и стыда.       drcmlf: Гермиона?       drcmlf: Это не смешно.       drcmlf: ты там войну и мир пишешь, что ли?       Ей захотелось провалиться под землю.

hermione_granger: Спокойной ночи, Драко.

      drcmlf: она назвала меня по имени       drcmlf: слышите?       drcmlf: это моё бедное сердце трепещет       drcmlf: *голосовое сообщение* И тебе спокойной ночи, Гермиона.       Гермиона залезла под одеяло с головой и несколько раз слушала голосовое сообщение, нелепо улыбаясь. Будь проклят тот день, когда она дала ему номер.

***

      Звонок в дверь вывел Гермиону из сонного созерцания запечатанной коробки с посудой, стоящей на кухонной столешнице. Ладно, этим вечером она разберёт коробки с посудой и оставшейся кухонной утварью. Да, это определённо стоит сделать вечером.       Звонок повторился.       Она не спала почти всю ночь. Еле сомкнула глаза ближе к пяти утра. И вот уже полвосьмого её разбудил будильник, а теперь трель звонка. Она подошла к двери и открыла её. Малфой держал большую сумку и термос.       — Я думал, ты проспала.       — Я никогда не просыпаю, — её покрасневшие и заспанные глаза встретились с его чистыми, как слеза младенца, серыми.       — На что ты выменяла эту суперспособность?       Гермиона зевнула:       — Всё отдам за чашку кофе.       — Прямо всё?       Гермиона забрала из его рук термос и повела Драко за собой на маленькую кухню, где стоял круглый стол и старая почти пустая деревянная кухня. Гермиона достала единственные две кружки из сушки и поставила на столик. Открыла термос, вдохнула запах кофе и разлила его по кружкам. Драко достал выпечку и несколько контейнеров с едой.       — Я подумал, что у тебя пока нет возможности полноценно готовить, поэтому привёз еду. Надеюсь, холодильник у тебя работает?       — Да, — Гермиона кивнула в сторону второй двери, ведущей из кухни, — он стоит в кладовой. Когда-нибудь я здесь всё поменяю, но пока хватит и того, что есть.       — Мудрое решение.       — Особенно когда ограничена в финансах.       Малфой вернулся из кладовой и сел за стол. Стол был настолько маленьким, что их колени всё время соприкасались, а Гермиона сидела в обнимку с чашкой кофе и всё таким же сонным взглядом смотрела куда-то поверх головы Драко.       — Мне здесь нравится. Уютно. Держи свой круассан.       — Малфой?       — Да?       — Мы же друзья?       Она посмотрела прямо на него.       — Что ты имеешь ввиду? Твой вопрос…       — Двусмысленный? — Гермиона продолжила за него. — Да, это так. Друзья?       Он усмехнулся и отвёл взгляд.       — Мне нравятся байки.       — Вау, — протянула она. — Допустим, я поверила. Ладно, забыли, поиграем в друзей.

***

      Несколько минут Малфой ходил вокруг байка в гараже, рассматривая его со всех сторон, надавливая и проверяя, потом расстелил вместе с Гермионой большой отрез холщовой ткани и стал вместе с ней разбирать ретро байк. Мгновенно испачкались в масле и машинной смазке. Это было ожидаемо. Малфой был намного больше Гермионы. И сильнее. У него гораздо лучше получалась более тяжёлая работа, зато Гермиона лучше понимала в том, какие детали совсем истёрлись и им нужно найти замену. Такие она помечала цветными стикерами.       Гермиона вновь рассматривала Малфоя, но уже со спины. Широкой и мускулистой спины. Как его мышцы напрягались под тканью, как они хорошо вырисовывались под ней.       Ладно, кого она обманывает? У неё давно не было секса. Да, это просто гормоны, близкая овуляция. Он просто слишком милый, красивый и…       Гермиона пялилась на его бицепс.       …сексуальный.       — Что?       Кажется, она сказала это вслух.       — Ничего, — быстро ответила Гермиона, опустив взгляд на детали.       Чёрт, он был чертовски сексуальным, нужно быть слепой, чтобы этого не видеть. Напрягающиеся во время работы мышцы только ещё сильнее подчёркивали это. Большой. Рон тоже был высоким, но… Гермиона мысленно запнулась.       Почему первые отношения такие болезненные?       — Ты что, плачешь?       — Соринка в глаз попала.       — Только не три глаза, ледышка!       Он быстро вытер свои руки тряпкой и взял Гермиону за руки, отнимая их от её лица.       — Не надо, — Гермиона отвернулась от него.       — Пошли в ванную, вымоешь руки и умоешься.       — Нет, Малфой, послушай, это не соринка, я… — Гермиона замолкла — вместо того, чтобы выпустить её руки, Драко только сильнее их сжал. — Я хочу побыть одна. Давай завтра продолжим?       — Тогда давай я помогу тебе хотя бы с коробками.       Гермиона замерла и после совсем небольшой паузы рассмеялась:       — Поможешь? С чем? — она вырвала силой и злостью руки, освобождаясь от него. Правда, всего на мгновение прежде, чем он привлёк её к себе и крепко обнял. — Перестань!       — Что у тебя случилось? Ты говоришь обо всём на свете, но всегда молчишь о своих проблемах.       — Это твоё хобби — копаться в чужих душах? Или иметь синдром спасателя — норма? Хочешь всех спасать, Малфой? Ты что, Супермен? Бэтмен? Капитан Америка?       — Кричи, злись и ругайся. Если хочешь этого — делай это. Обижайся и говори грубости, я выслушаю.       — Почему ты такой спокойный и правильный? Ты почему такой заботливый, Малфой? Я тебе чужая и незнакомая. Тебе должно быть на меня плевать, как было изначально.       — Потому что.       — Это не ответ.       — Потому что, Грейнджер.       — Ты издеваешься, Малфой?       — Ты должна понять одну простую вещь: не у всего в жизни есть объяснения, даже у твоих собственных чувств и эмоций. Они просто есть. И ты имеешь полное право их не держать в себе.       Гермиона наконец-то расслабилась в его руках и упёрлась лбом в его плечо.       — Всё равно это неправильно, — обессиленно прошептала она.       — Нет правильного и неправильного, — Драко погладил её по затылку, и Гермиона всё-таки выпрямилась и посмотрела на него. — Есть только твоя… — Драко не договорил.       Не договорил потому, что её губы накрыли его. Быстро и очень внезапно даже для Гермионы. Особенно для Гермионы. Она испуганно заморгала, смазано провела губой по его, будто давно разучилась целоваться, будто никогда этого не делала, и это было так нелепо и стыдно, что она чуть не заплакала, так же быстро и резко отстранившись.       — О, — единственное, что он сказал, и тут же с силой притянул Гермиону к себе, положив ладонь между её лопаток и ощутимо надавливая на позвонки и мышцы. Он смотрел на неё прямо, будто исследовал душу, а после…       Поцеловал в ответ: удушающе жарко и страстно. Гермиону пронзило током, когда его губы мягко и чувственно сжались на её нижней губе, когда его язык шершаво прошёлся по чувственной тонкой коже, налитой кровью, когда его массивная фигура полностью накрыла собой её, поглотила в свои сильные объятия.       — Дай угадаю, — прохрипел он в её губы. — Ты хочешь меня, но не хочешь встречаться со мной, — его пальцы исследовали затылок Гермионы, — а ещё боишься, что после секса у нас не будет никакой дружбы.       Гермиона не сказала, а выдохнула:       — Да.       — У нас и не было дружбы, — Драко впился в неё более яростным поцелуем — грубым и глубоким. Он кусал её губы, посасывал, мял. Драко мял её в своих руках как самый податливый кусок глины. — Я тебя захотел, как только увидел. Ты сексуальная, умная, добрая, смелая, красивая, — он осыпал её лицо поцелуями. — У тебя острый язык, — Драко поцеловал её подбородок. — Ты шикарная женщина, — шею. — Я хочу тебя, — прошептал на ухо и смял её в своих руках, всё теснее в неё вжимаясь, — мисс Ледышка.       — Прямо здесь? — простонала Гермиона, когда Драко пробрался под её футболку, укладывая Гермиону на ткань, прямо рядом с деталями мотоцикла.       — Прямо здесь, — эхом откликнулся он. — Или ты не хочешь меня?       — Хочу, — Гермиона закрыла глаза тыльной стороной ладони.       Это было чертовски стыдно признавать. Да, она его хотела, но при этом чувствовала себя грязной и испорченной.       — Повтори, — его требование обожгло ухо.       Гермиона сжала пальцы в кулак.       — Я тебя хочу, Малфой, — она почти задохнулась, губы дрожали.       Ему нравилось подобное? Его возбуждал её стыд?       — По имени, — Малфой прикусил её мочку уха.       — Я хочу тебя, Драко.       Едва она выговорила его имя, Малфой отнял её руку от лица, разжал кулак и положил ладонь на свою возбуждённую промежность. Если можно было потерять способность связно думать от одного движения — Гермиона её потеряла, потому что она ощутила его возбуждение через ткань грубых джинсов.       — И я тебя хочу, Гермиона. И раз ты не против, я сниму с тебя ненужную одежду.       Он спросил её. Спросил несколько раз, потребовал чёткого ответа. Это так необычно. Гермиона привыкла, что её бывший не спрашивал, что всё само как-то перетекало, и не важно, хотели ли они оба, потому что никогда об этом не говорили открыто. Гермионе было стыдно признаваться в таком. Рону, наверное, тоже.       Но сейчас всё было по-другому, и эта откровенность вышибала землю из-под ног. Это было слишком сексуально для неё, чересчур возбуждающе.       — Что тебе нравится? — Малфой снял футболку Гермионы и принялся за застёжку её бюстгальтера.       — Нравится?.. — Гермиона непонимающе уставилась на его обнажённую грудь, облизывая губы. Ей очень хотелось прикоснуться губами к его коже, окрашенной чёрными чернилами татуировки, которую Гермиона полностью всё ещё не успела рассмотреть, а он ей ещё и какие-то вопросы задаёт. Зачем он спрашивает? — Эм…       — Меня возбуждает твоё смущение, раскрасневшееся лицо и заплаканные глаза. Сразу хочется тебя либо развратить, либо уберечь или всё и сразу.       — А, — от пояснения ей стало только более горячо внизу живота, всё налилось кровью, и она даже немного всхлипнула. — Меня возбуждает… твой голос и тело, и…       Малфой усмехнулся:       — Вот оно что. А куннилингус? — Малфой провёл пальцами по ткани её хлопковых трусиков. — Нравится?       Гермиона закрыла лицо ладонями.       — Если я скажу, что мне его никто не делал? И я не знаю?       — Надеюсь, ты не девственница, — он рассмеялся, поддевая резинку трусиков пальцами.       — Нет, но…       — Твой бывший многое потерял, — Драко ловко снял с Гермионы трусики и засунул их в карман брюк. — Может быть, поэтому он бывший?       — Вовсе нет, — этот вопрос на мгновение привёл её в чувство, и она наконец-то открыла глаза. Вовремя, как раз в тот момент, когда Малфой облизывал свои пальцы. — Что ты делаешь?       — Вы занимались только в миссионерской позе? — Драко искривил бровь. — Он тебя не трогал пальцами? — Драко коснулся больших половых губ, скользнул вдоль них и провёл по малым вверх-вниз, потом вновь поднялся наверх и провёл по клитору. — Не вводил в тебя пальцы, Гермиона? — он смотрел ей прямо в глаза, совсем не смотрел на то, что делает, будто знал Гермиону наизусть.       — Нет, мы… мы занимались, конечно, лю… сексом ещё на боку, в позе наездницы и сзади, — это было странно — говорить вот так открыто о прошлом сексуальном партнёре с нынешним, ещё и во время их первого раза.       — Сзади? — он облизнул губу. — Тебе нравится коленно-локтевая? — наклонил голову, и его серьга мазнула по массивном плечу.       Гермиона будет гореть в аду за мысли, что сейчас промелькнули в её голове.       — Она унизительная, — отозвалась Гермиона, вспоминая эту самую позу.       — Унизительная?       Гермиона вздохнула, когда Драко ввёл в неё один палец. Всё внутри горело. Одного пальца, казалось, было слишком мало.       — Да, я чувствовала себя так, будто меня берут против моей воли.       — Будто тебя насилуют? Он был груб?       — Нет-нет, — Гермиона даже покачала головой, но когда он коснулся чего-то внутри, чего-то, чего она не касалась, о чём и сама не подозревала, Гермиона протяжно застонала, не закончив предложение, и выгнулась навстречу его пальцам. — Нет, Драко, Рон был милым и… ничего подобного не было. Просто у нас… были первые отношения.       — И это его оправдывает?       — Ах, нет, не оправдывает, но… всё не так, — она закусила губу, пытаясь сосредоточиться, потому что её накрывало и мысли слишком сильно путались. Чертовски сильно путались. А внутри всё горело. Горело. Горело так, что всё тело мелко-мелко дрожало, а центр всего находился прямо под его пальцем, прямо там внутри, когда он массировал эту точку, когда он её трогал и кружил, кружил, кружил. — Драко, я…       — Ты?       — Я хочу тебя, — Гермиона тяжело дышала, едва говорила. — Не понимаю, зачем ты говоришь о нём.       — Я не говорю о нём, — он смотрел на неё таким взглядом, что внутри всё обрывалось, — я говорю о тебе. Что тебе нравится? — Гермиона нахмурила брови. — Это тебе нравится?       — Нравится.       — А так? — он достал палец и ввёл вместо него уже два пальца, а большим начал массировать клитор. — Так нравится, Гермиона?       — И так нравится.       — Я бы отлизал тебе, — он достал пальцы и облизал их, — но здесь совершенно неудобно это делать, если только ты не встанешь на ноги и сядешь мне на лицо. Хочешь сесть мне на лицо, Гермиона?       Драко огладил её грудь, начал методично мять вставшие соски между пальцев.       — Это как-то… — она представила это, как между её бёдер зажато его лицо, как его светлые волосы касаются её кожи, как она смотрит на него сверху вниз. Внутри всё потянуло. — Разве это не унизительно для тебя?       Его пальцы творили чудеса с её грудью. Такое наслаждение она никогда не испытывала от мнущих движений и пощипываний. Он даже не касался её губами, но тянул её соски, крутил и отпускал, чтобы вновь начать мять груди целиком, сжимать их в ладонях и гладить, сжимать и гладить, мять и мять, будто её грудь была тестом, а он пекарем.       — Унизительно? — Драко усмехнулся. — Нет, конечно. Это чертовски сексуально. Я бы хотел, чтобы ты кончила, сидя на мне, от моего языка. Спорим, тебе понравится?       — Но ты же хочешь меня… — Гермиона не понимала.       Не понимала, почему он так старается? Почему он такое делает? Почему это ему так нравится? Ради чего? Для чего?       — Хочу. Очень хочу. Эти джинсы слишком узкие, поэтому мне дискомфортно, но если я сниму их прямо сейчас, то не удержусь, Гермиона.       Он впился в её соски губами, одаривая их самой чувственной лаской, которую Гермиона даже не знала, что может испытать от поцелуя в сосок.       Французского чувственного поцелуя в сосок.       — А зачем ты сдерживаешься? Зачем оттягиваешь?       Он оторвался от её соска под стон полунаслаждения-полуразочарования и прошептал ей на ухо:       — Чем дольше оттягиваешь, тем острее наслаждение. Ну так что, ледышка, растаешь подо мной?       Драко покрыл её шею поцелуями от уха до ключицы.       — Растаю.       Малфой устроился на ткани, улёгся на спину, а Гермиона поднялась на дрожащие ноги.       — Ты красивая и сексуальная, — Драко поймал её обнажённую ногу и поцеловал в щиколотку, после чего поставил с другой стороны от себя. — Расскажи о своей самой заветной сексуальной фантазии, — он похлопал себя по груди, указывая ей, что пора садиться.       Но Гермиона всё смотрела на него сверху вниз. Это чувство было слишком незнакомым и странным, пугающим и в то же время на грани между сверхвозбуждающим и скрытым глубоко внутри. Ей хотелось, сильно хотелось, но её пугало то, что было скрыто внутри этого желания. Глубокий страх того, что ей слишком сильно понравится эта сторона себя. Что, возможно, она себя даже немного потеряет или, наоборот, обретёт.       — Не смотри на меня так, — она села на корточки и закрыла его глаза ладонью.       — Ты так сильно меня стесняешься или что?       — Или что.       Драко широко улыбнулся:       — Ну какая же вы прелесть, моя госпожа.       — Заткнись!       — Тогда сядьте на меня и заткните…       Гермиона последовала его совету. Она нерешительно села, большую часть себя удерживая ногами, но Малфой сжал её ягодицы ладонями и подвинул ближе, впиваясь губами и языком в плоть её разгорячённой от возбуждения, текущей терпким соком вульвы. И Драко с жадностью его слизывал и пил.       — Боже мой, — Гермиона закрыла свой рот другой ладонью. Она смотрела то вниз, где был Драко под ней, его глаза были накрыты её ладонью, и она видела только его волосы и нос, то вообще на потолок. Всё смешалось в ощущениях, что были внутри неё. Это было нечто странное. Нечто, именно нечто.       Нечто такое, чему Гермиона боялась дать определение. Нечто, что давно рвалось наружу и наконец-то нашло выход.       Она убрала ладонь от его глаз, и Драко тут же посмотрел на неё. И от их долгого зрительного контакта Гермионе стало слишком хорошо.       — Я всегда хотела это попробовать, — откровенность вылилась наружу нектаром похоти.       Да, именно, ей этого не хватало. Ей не хватало такого.       Она запустила пальцы в его волосы и потянула на себя, делая его движения языка и губ грубее. Да, он ласкал её очень, очень хорошо, так хорошо, что мышцы непроизвольно сжимались, и она стонала, в ожидании оргазма.       — Драко, Драко, — Гермиона запрокинула голову, а он всё ещё мял её ягодицы, а его язык вошёл в её лоно. Неглубоко, но слишком, слишком…       Он так вылизывал её, так чувственно стонал под ней, так смотрел на неё. Он был таким, чёрт возьми, таким, как раскалённое до бела железо.       — О, Боже мой, да, да, да. Не останавливайся. Не останавливайся. Да.       Оргазм такой сокрушительный, что Гермиона едва удержалась на нём сверху, только опустилась, сев на его пояс и уткнулась ему в плечо.       От него пахло сексом. От Драко пахло Гермионой.       — Ещё, Гермиона? Хочешь кончить ещё раз? — он гладил её по волосам.       — Хочу, — простонала она ему в шею, ощущая грудью, как быстро и сильно колотится его сердце.       Неужели сердце может так быстро стучать?       — Но я тебя не заставляю. Я тебя не заставляю. Если не хочешь, то…       Гермиона посмотрела на блестящие губы Драко, его расширившееся зрачки, прилипшие к влажному лбу волосы.       — Конечно, я хочу, — она упёрлась в его грудь ладонью, как раз там, где так бешено колотилось сердце. — Ты меня обижаешь тем, что так много спрашиваешь. Я же уже говорила — не люблю прилипал.       — Серьёзно? — он болезненно улыбнулся. — Так я прилипала.       — А ты не понял в первый раз? — она выдохнула. — Ты хочешь поссориться?       — Лучший секс — во время ссоры, — заключил он, смачно шлёпнув Гермиону по ягодице.       — Говорят, что после ссоры, Малфой.       — Чёрт, ты такая зануда, Грейнджер.       Она встала на колени и сложила руки на шее Драко:       — И тебе это не нравится?       — Я не говорил, что мне это не нравится, — Драко расстегнул джинсы и повалил Гермиону, освобождаясь от её захвата на шее. Он подложил ей под лопатки свою руку, чтобы она не ударилась. — Ты мне нравишься целиком и полностью.       Драко достал из кармана презерватив и открыл его зубами.       — Не дашь всему закончиться, так и не начавшись? — она с интересом рассматривала, как Малфой спустил трусы и начал надевать презерватив.       — Я всё довожу до достойного финала. Я целеустремлённый.       — И упрямый.       — И упрямый, — подтвердил он. — Считаешь упрямство недостатком?       — Целеустремлённость — нет, а упрямство — да. Это как с гордостью и гордыней, — Гермиона пожала плечами.       — Без упрямства не будет целеустремлённости, а без гордыни — гордости. Всё плохое побочный продукт хорошего, или ты всё ещё живёшь в мире, где правят истины из сказок?       — Ты меня сейчас назвал инфантильной? — Гермиона аж задохнулась от нахлынувшей вмиг злости.       Она перевела взгляд с его вставшего члена на его лицо с такой усмешкой, что её аж всю пробрала дрожь.       — Малфой! — воскликнула она. — Почему ты испортил такой момент?       — Испортил? — он навис над ней и прижал к полу, не дав вырваться. — Пожалуй, я его сделал особенным.       Он резко вошёл в неё. Благодаря тому, что она была всё это время слишком возбуждена и смазки было достаточно, Гермиона не ощутила боли, только смесь испуга и чего-то ещё. Член ощущался внутри большим, даже слишком большим. Он был глубоко внутри, и от этого она задрожала.       — Что ты делаешь?       Он огладил пальцами её щёку и подбородок:       — Мне нравится контролировать и подчинять в сексе, — Драко медленно двинулся в ней. — Мне нравится доставлять удовольствие, — он почти вышел, но снова резко вошёл, — но при этом я очень сильно люблю, когда эмоции смешиваются, — задержался в Гермионе ненадолго. — Это хорошо раскрывает тебя, — он медленно почти вышел вновь. — Тебя подо мной, — и снова резко пронзил её. — Это не унижение, нет, — Драко поцеловал её в висок. — Это даже не бахвальство силой, — он надавил на неё всем телом, когда снова резко толкнулся. — Я хочу показать тебе контраст твоего тела и разума, — его движения немного ускорились, теперь он входил и выходил быстрее под стыдное хлюпанье её вагины. — Пока мы говорим и спорим, ссоримся и даже ненавидим друг друга, нашим телам это не мешает получать наслаждение. Это мой фетиш, Гермиона, — он огладил её шею пальцами. — И ты тоже мой фетиш, — он сжал её грудь в ладони. — Ты целиком со всеми достоинствами и недостатками — такая, какая есть. Пусть даже немного инфантильная.       Победная улыбка расцвела на его лице.       — Да не инфантильная я! — Гермиона обхватила Драко ногами за пояс. Пол впивался в спину, ткань впечатывалась в кожу. Драко давил на неё своим весом и двигался туда-сюда, туда-сюда, рассылая по телу тёплые и горячие волны.       — Если бы ты была не инфантильная, ты бы перестала со мной спорить и уже вовсю целовала меня.       — Целовать тебя? — Гермиона с сомнение взглянула на него. — Сейчас? Малфой, — Драко перестал в ней двигаться, замер внутри, и Гермиона вся сжалась, плотно обхватила его член мышцами влагалища, — Малфой, послушай, ты придурок.       — Да, да, я полностью с тобой согласен.       Гермиона захныкала под ним, понимая, что смысла ссориться с ним сейчас нет, что она, чёрт побери, просто хочет, чтобы он продолжал в ней двигаться, просто продолжал двигаться, а не смотреть на неё вот так. Не наслаждаться своей силой над её слабостью. Своей чёртовой силой.       — Почему ты так хорош? — выдохнула она, ощущая, как слёзы бессилия покатились по щекам.       — Потому что я опытнее тебя.       Гермиона видела, как он наслаждался ею под ним.       — И сколько их у тебя было? — злость и бессилие вырвались наружу.       Гермиона попыталась вильнуть под ним бёдрами, но ничего не получилось.       — Их? — он облизнулся. — Их было много.       Гермиона ощущала, как член Драко пульсирует в ней, что он тоже слишком сильно её хочет, что он тоже хочет кончить, что хочет двигаться. Но она не понимала, почему он так пытает их.       — Конкретнее нельзя? — раздражение скорее на то, что он не двигается в ней, чем на расплывчатый ответ на конкретный вопрос.       Да кем он себя, чёрт возьми, возомнил?       Драко рассмеялся. Он поцеловал её в губы, а Гермиона вместо ответного поцелуя болезненно вцепилась в него зубами.       — Ах, ты ревнивая маленькая собственница, — прошипел он ей в губы. — Больше десяти, но меньше двадцати. Конкретнее я не считал. У меня были и женщины постарше, девушки младше и мои ровесницы. Из них ты не самая горячая по общепринятым стандартам, но для меня…       — Для тебя?.. — Гермиона прищурилась.       Да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       Пожалуйста, просто начни снова двигаться!       Тело начало сводить, её всю колотило. Она так вжалась в него, так плотно вцепилась, что это просто невыносимо.       Пожалуйста.       — Для меня самая.       И он снова двинулся в ней. Гермиона аж вскрикнула. Её грязные ногти вцепились в его кожу на спине, зубы — в плоть. Это было что-то животное, что-то, от чего накрыло с головой. Она уже ничего не видела, не слышала, только ощущала всем телом его в себе, эту неутолимую жажду, этот всепоглощающий голод, будто она всю жизнь жила в ожидании, что её когда-то кто-то разбудит.       Разбудит так нагло и безжалостно. Встряхнёт и покажет, как надо.       А ей очень сильно надо. Ей надо всё.