Кораблик

Он не спал. Может быть не хотел, а может просто не мог. Мысли его путались в последнее время, а запах благовоний оседал опиумным дымом по комнатам. Прислуга, конечно, шепчется. Человек знает это, видит по лицам и страху в глазах. Да, он бы тоже себя испугался. Осунувшийся, посеревший будто бы, он бродил тенью по особняку. От прежнего него осталось лишь жалкое напоминание в виде воспоминаний и, пожалуй, имени. Он не спал и в эту ночь. Глаза мужчины покрасневшие от недостатка сна взирают на черное небо. Ночь дышит прохладой в лицо. Звезд не было сегодня. Да и могут в этом месте быть те звезды, к которым он привык? Те яркие огни в непроглядной ночью, что помогают морякам и путникам найти путь. Те искры на покрывале черной бездны, что даруют магам тайные знаки. Нет, таких не будет… а если на небе и появится, то будут жалкими подделками. Ночь рычит ему в лицо порывом ветра, поднимая шелк занавесок. Мягкая ткань, словно дым от свечи, взмывает вверх и нежно опускается обратно. Ветер разгоняет тяжелый запах фимиама, который все равно мало чем помогал. Зря только потратился на палочки с востока, а продавец так хорошо описывал их. На кончике языка пряно-сладковатым вкусом расцветает нечто когда-то позабытое, но вытащенное сейчас из черепной коробки памяти наружу. В горле пересохло и человек сглатывает вязкую слюну. В носу засела смесь запаха трав и смрада… Зловоние это ничем не выветрить, сколько бы он не пытался. Мужчина дерганым движением поправляет рукав, вторая рука лишь отдаленно ощущает тепло и движение. Безвольной верёвкой свисает и почти шевелиться. Пламя свечей и камина тускло освещает его комнату, хотя хочется назвать это добровольным склепом. Заперся ото всех, отгородился дверьми. Остывший ужин так и останется нетронутым, а вот кувшин вина наполовину опустошен. И отнюдь не от жажды. Зловоние щекочет нос с еще большей силой. За спиной что-то брякнуло, а потом еще что-то упало следом. Порывистым движением человек обернулся, необъяснимый приступ страха пронзил каждую клеточку его существа. Он не боялся бы, если бы кто-то пришел его убить. Нет. Человек согласился бы с этим и добавил, что нужно было сделать это раньше. Удручающе выходит. Мужчина нервно облизнул потрескавшиеся губы. Голос его прозвучал непривычно тихо и облегченно. — Пришли. — неверяще скользит в тишине. Он поправляет себя. — Вы пришли. — в носу защипало, пальцы здоровой руки задрожали и пришлось сжать ворот рубашки. Боясь, что это ложь и глядя на силуэт у чертового камина, он готов расплакаться. Воздух искрит напряжением. Тело одеревенело, не слушается. Связки и мышцы опасно натягиваясь трещат. Кости его скрипят хуже несмазанных петель. Молодость еще не покинула его тело, но возраст постепенно брал свое. Лицо его вновь освещается огненным светом. Шрам, глубокий, резкий, пересекает щеку, наглым кончиком устроившись где-то посередине носа. Но глаза… глаза его горят надеждой. — Это ведь не сон? Скажите, что это не сон…