Пара для пришельца

      Яна жестоко мутузят каждое утро с момента их заключения. Скорее всего, он огрызался в своём стиле, так что его притаскивали, держа подмышками, и бросали на пол как мешок с кукурузой. Иногда он не мог подняться сам. Его не били по лицу и животу, но руки, ноги и спина страдали сильно. На синей коже кровоподтёки и ссадины выглядели чёрными как ночь. Его тело теперь сплошь и рядом напоминает фотографию туманности, сделанную навороченным телескопом.       В особо плохие дни он не ругался и не сопротивлялся, когда Дин помогал ему подняться, укладывал в постель и втирал заживляющую мазь в раны, которые обновляли каждый день. Какой смысл в этом лечении? Они всё равно не дадут ему выздороветь. Но мужчина упрямо продолжал опустошать аптечку, будто поможет, если он будет стараться усерднее. Яну бы отдохнуть хоть сутки от дубинок и кулаков, синяя кожа заживала хорошо, гораздо быстрее, чем у людей.       Инопланетянин хорошо держался как для того, кого избивают каждый день. Он не стонал, не жаловался и не плакал, сносил всё стойко, изредка взрываясь. Тогда он начинал ругаться матом и ломать мебель, которую меняли на точно такую же на следующий день. Дин давал ему беситься, а останавливал только когда в своей ярости он начинал сам себя калечить. Мужчина уже освоил захват этого конкретного тела, зная как вывернуть жилистые синие руки за спиной и лишить равновесия, чтобы не дать освободиться. Если то сообщение начинало звучать из громкоговорителя, Дин едва мог удержать инопланетянина, так сильно он наполнялся чёрной ненавистью. В подобных единоборствах Ян успел наставить своему сокамернику синяков.       Обычно после этого он залезал в постель и мог пролежать там весь день, вставая только в туалет. Мужчина ставил рядом с ним еду, которой Ян не касался, пока Дин окончательно его не заебывал. Заняться здесь было нечем, совсем-совсем нечем, поэтому он упражнялся в остроумии, придумывая тысяча и одну формулировку пригласить инопланетянина к столу, накидывая подряд.       — Ох, блять, да заткнешься ты?! — будто у самого господа бога вопрошал Ян со стоном и принимался запихивать в себя кашу, не жуя.       Мужчина скрытно улыбался. Он выжидал примерно два часа по внутреннему отсчёту после приёма пищи и начинал качаться. Отдельной спортивной одежды у него не было, поэтому он раздевался до боксеров и начинал с разминки, переходил к растяжке, уделяя ей достаточно времени, чтобы дать мышцам наполниться кровью, и только тогда приступал к силовым и кардио. Тренировки помогали держаться распорядка, без которого Дин давно бы впал в депрессию, так что частые занятия помогали не сойти с ума от скуки.       Золотые глаза всегда следили за ним, будто Ян хотел запомнить упражнения, чтобы провести собственную тренировку. Говорили между собой они мало, синий будто намеренно строил от мужчины стену, но иногда сам вытаскивал кирпичик из собственной кладки, чтобы чем-то поинтересоваться.       — Мне казалось, у тебя были волосы на теле, — сказал он как-то, когда Дин уже собирался спросить "хуле пялишься?" Коронный взгляд "умри, блять" на инопланетянинине совсем не работал.       — Были, — выплюнул мужчина. — Напшикали хуйнёй какой-то и тю-тю волосы. Я теперь как голый.       — Зато мышцы чётче прорисовываются.       Дин глянул на себя в двустороннее зеркало. За такое короткое время он и вправду уже неплохо подкачался, хотя из инвентаря имелся только собственный вес да стул, в качестве одной единственной гантели. Кормили их снова нормально, и кроме тренировок трижды в день больше ничего не происходило, поэтому массу он набирал не по дням, а по часам. Выкручивался как мог с этим стулом, наловчился с ним не только приседать, а и жать от груди на полу. Твою мать! Хоть бы одну штангу! Но ничего, мышцы уже бугрились на руках, вены охватывали их толстыми веревками, и пресс снова разделился на кубики, перестав быть почти однородной пластиной. Дин взлохматил светлые кудри, но как ни старался, его прическа выглядела продуманно небрежной как из салона. Он пытался выхватить маникюрные ножницы из рук Зануды, который лично обрезал его ногти, попутно строя глазки Хрипуну. Только по щам получил от охранника.       — Красоваться мне здесь не перед кем, — ответил Дин и приступил к отжиманиям, пока шальная мысль не ударила в голову, и он остановился в середине подхода. — Погоди, ты же не пидор? Свой пол не любишь?       — Свой? — переспросил Ян и усмехнулся. — Точно нет.       И продолжил пялиться. Он, наверное, был вроде тех поклонников бодибилдера, как в шутке. Мол чувак решает накачаться, чтобы привлечь внимание тёлочек, а ему прохода не дают только другие мужики со своим вопросами, типа как накачать такие мышцы и т.д. Дин старался не обращать на синего внимания. Сначала. Потом нашёл в этом и позитивную сторону — всегда стараешься лучше, когда кто-то смотрит. Спину держишь ровнее. Доводишь движение до конца. Так что Ян ему стал как молчаливый тренер, всё равно никакие одергивания на нём не работали. Чего уж, Дин предложил бы ему тренироваться вместе, но инопланетянин был явно не в форме для занятий.       Да и какие они дружбаны? Ян не упускал возможности поддеть сокамерника, а после стольких месяцев без единой книжки у мужчины мозг засох. Он был даже в половину не так остроумен как опонент, тратя все ограниченные ресурсы на витиеватые приглашения к столу. Всё ещё испытывая недоверие друг к другу, говорили они только по делу и серьезно.       Улыбки и азарт проскакивали только когда сокамерники играли в "камень, ножницы, бумага". В первую неделю мужчина ни разу не выиграл право спать в постели. Как это возможно-то, а? Ни разу. Ян справедливо посмеивался над чужой невезучестью, а Дин, разуверившись в себе, перестал предлагать сыграть на спальное место снова и мучился от холода на полу молча.       Всё изменилось в одно утро, когда Ян вернулся после своей экзекуции без новых повреждений. Он сам переступил порог камеры с опущенной головой. Тогда Дин понял — его сломали. Что бы они не сделали, это сработало на всё сто процентов. Синий будет плясать под их дудку.       Он ничего не сказал. Мужчина тоже. А что говорить? Он не знал, ни что от Яна требовали, ни почему, ни как его заставили согласиться. Теперь стало опасно. Дин точно знал только, что это связано с ним самим, и поднапряг булки, ожидая нападения каждую секунду.       Но Ян не нападал. Он только смотрел. Смотрел, не отрываясь, так, будто мог заглянуть сокамернику в душу. Хуй знает, что он там искал, но сейчас Дин молчал. Это молчание было как треснувшая дамба, не надёжный защитник от безудержного потока воды, однако и это лучше, чем ничего.       Он очень не хотел тонуть.       Дин не выдержал уже вечером, когда ссал и, обернувшись, обнаружил, что инопланетянин привалился плечом к прозрачной кабинке и заглядывает внутрь. Он чуть руку не обмочил, а Ян даже не пошевелился, только взгляд вниз перевел. Мужчина чертыхнулся, нажал на слив и наехал на этого вуайериста, когда вышел мыть руки.       — Ты что, пялишься на меня? — спросил он, вытираясь бумажным полотенцем, и легко толкнул синего от двери. — Извращенец.       — Да вот читал я кое-что про Землю. У скульптур у вас члены маленькие, и на картинах тоже, — ни с того, ни с сего завёл тему Ян. — Раньше люди считали, что у гениев больших гениталий быть не может. Это о другом.       — Намекаешь, что я дебил? — набычился Дин, сложив руки на груди, демонстрируя бугристые мышцы.       — Какие уж здесь намёки, — закатил глаза синий. — Ясно, что это тело создавалось не как сосуд великой мысли.       — Пошёл ты. Базаришь по-умному, значит, у самого стручок не больше корнишона.       — Больше, но все равно маленький по сравнению с твоим, — сказал Ян и пожал плечами, — хотя похуй, мой никуда вставлять не надо.       Дин старался не думать особо долго, чтобы не показаться слишком тупым, и выбросил вопрос, лежавший на поверхности.       — Вы чё, почкованием размножаетесь?       — Нет, так же как и вы, но не совсем, — ответил синий и добавил, немного погодя. — Я могу регулировать рост плода; понимать, что с ним что-то не так, и избавиться, если в гене началась мутация.       — Ты? — тупо переспросил мужчина.       — Я.       Пауза оказалась длинной.       После стольких дней без судоку и книг он вправду туго соображал. Дин смотрел на Яна, не мигая, и тот смотрел в ответ так же. Он пытался найти в его теле отличия, помимо очевидных, что-то, выдающее женское начало, и не находил. Синий был жилистым мужиком, не слишком здоровым, скорее, как спортсмен-легкоатлет, и в нём не было ничего нежного и мягкого. Того, что присуще слабому полу. Характер ещё хуже. Дин не смог удержаться от уточнения, даже рискуя снова вызвать насмешки.       — Ты можешь выносить ребенка?       — Да.       Короткий простой ответ. И из человека "полилось".       — Пиздец! Это извращение. Ты же... — мужчина обвёл его фигуру пальцем. — У вас пол не отличается гениталиями? Это как-то неестественно.       — Для нас — естественно, — ответил Ян, пожав плечами.       — Да не, — махнул рукой Дин, — что не говори, я бы с тобой никак, хоть у тебя женские там органы какие-то внутри, но снаружи всё равно хуй.       Синий не стал его поправлять. Задал другой вопрос, более важный.       — Тогда почему ты здесь?       — В смысле?       — Капец ты даунич, — снова закатил глаза Ян, — тебя явно не за интеллект отбирали. Посмотри вокруг, эта комната сделана как спальня. Для нас двоих. Теперь дошло?       — Нет. Нет. Я бы никогда... — в ужасе замотал головой мужчина. — Ты и я никогда! Этого не будет! Я не пидор, а ты выглядишь как мужик.       — Я не мужик. Я даже не человек.       — Да вижу я, блять, ты какой-то гермафродит, — ответил он, зарывшись пальцами в волосы, буквально хватаясь за голову.       — Чего?! Ты хоть знаешь, что это значит?       — Знаю, видел в словаре, а рядом вместо определения твоя фотка, — отрезал Дин и погрозил указательным пальцем, как делал один воспитатель из приюта, когда шла речь о подобном. — Это мерзость. Я бы никогда не стал с таким как ты, у меня бы и на пол шестого не встал на тебя. Кто вообще может захотеть тебя трахнуть?       — Хочешь знать кто? — спросил синий и вдруг обнажил зубы, хищно подняв верхнюю губу.       Золотые глаза сузились и заметали молнии. Мышцы на руках напряглись. Острые уши прижались к голове как у атакующего животного. Он немного присел. Дин опешил, осознавая, что явно перешёл какую-то черту, и за базар сейчас придётся ответить.       — Слышь, не подходи. Ты чего удумал? — сказал он, выставив руки, чтобы сохранить дистанцию, и предупредил. — Уебу и не подумаю, что ты самка.       Сказал, а на самом деле бодаться физически резко расхотелось. Есть одна история, сыгравшая большую роль в отношении спарринга со "слабым" полом. Она только вспомнилась, но он больше был сосредоточен на том, чтобы пятиться назад, не в силах удержать в голове больше одной мысли.       Дин ждал атаки и всё равно оказался не готов к тому, что синий прыгнул на него как олимпийский чемпион, неуловимо быстро. Он попытался оторвать Яна от себя, схватив за того за футболку на спине, и заорал от боли, когда синий вдруг вгрызся зубами в место между плечом и шеей. Мужчина было подумал, что в приступе ярости он отгрызет от тела кусок в отместку за оскорбление, но инопланетянин разжал зубы и позволил себя оттолкнуть.       — Ты чё, больной?!       Дин инстинктивно прижал ладонь к пульсирующей ране, не обращая внимания на боль, он смотрел на противника. Ян улыбался, безумно и широко, а на губах и между зубами осталась кровь.       Это должна быть кровь, но она оказалась странного оранжевого цвета. Мужчина посмотрел на руку, которую только что прижимал к укусу — оранжевая как апельсин. Что эти гуманоиды-уроды сделали с его телом?       — Как самочувствие, Дин?       — Ты, блять, укусил меня, больной ублюдок, — вышел он из оцепенения и, подхватив аптечку, поспешил к зеркалу.       — Я и правда больной, раз думал, что с тобой получится договориться, — ответил синий, вытирая кровь с губ тыльной стороной ладони.       Мужчина решил не отвечать ему, вообще перестать разговаривать, когда увидел отпечаток зубов инопланетянина на коже. Кровь ещё сочилась, пропитывая футболку, и была какая-то густая мало того, что другого цвета. Дин сжимал зубы, стирая её смоченном в антисептике бинтом. Заклеил рану большим пластырем и замер, поймав взгляд золотых глаз в отражении.       Что-то было не так.       Ян продолжал улыбаться и в целом выглядел довольным собой, как будто он победил, а не нанёс пустяковое повреждение.       "Как самочувствие, Дин?"       — Ты заразил меня чем-то? — в ужасе спросил мужчина, и синий хмыкнул в ответ.       — О да, ещё как. Скоро поймёшь.       Дин посмотрел на своё ошарашенное лицо в отражении, а потом заколотил кулаками по стеклу, впервые напрямую обращаясь к наблюдателям.       — Алло, блять, что он сделал?       Никакого ответа.       Мужчина повернулся к Яну.       — Ну ты и гад! Я же помогал тебе, едой делился, раны обрабатывал, а ты…       — Знаю. У тебя есть семья?       Приютские соседи по комнате. Члены банды. Сослуживцы.       — Никого у меня нет, — буркнул Дин.       — А у меня есть. Мой брат тоже здесь, — сообщил он, сложив руки на груди, — сидит где-то через стену с таким же, как ты. Эти моральные уроды узнали кто я, узнали, что я его искал, так что мы встретились сегодня.       — Рад за вас.       — Радоваться нечему. После стольких месяцев здесь он не в порядке, нервы расшатаны, и сейчас он мало похож на себя прежнего.       — Думаешь следование требованиям тех, кто называет нас мышками, что-то изменит?       — Для деторождения не нужны пальцы, — вдруг сказал Ян, и у мужчины волосы на затылке встали дыбом от этих слов, а он продолжил, — не нужны, глаза, зубы или уши. С ними мы, конечно, привлекательнее для вас, но, по их словам, и так сойдёт, ведь мы всего лишь инкубаторы на ножках.       Синие кулаки сжались и заиграли желваки на челюсти. Золотые глаза метали молнии, и речь инопланетянина всё больше походила на яростную песню перед боем. Дину было его не понять. Он всю жизнь заботился о себе одном, защищать ему было некого. В отличие от Яна.       — Речь не идёт об изменениях, я стараюсь не сделать хуже. Я не дам калечить своего брата. Я лучше умру, — вторил его мыслям синий. — Тебя мне совсем не жаль. Твой вклад будет минимальнее некуда.       — Пошёл ты, я не собирался делать минимальный вклад, — огрызнулся Дин и поделился убеждениями, которые ещё никому не озвучивал. — Мой ребенок не будет жить в системе, не будет ещё одной мышкой, просто винтиком. Я заведу его, когда смогу дать ему всё своё время, деньги и вообще всё, чего он заслуживает и чего не было у меня.       — Очень мило для человека.       — Заткнись.       — На Нитзене нет детских домов. Нет неполных семей. Если такое чудо как рождение ребенка случилось, тебе никуда от него не деться.       — И хорошо. И правильно.       — Поэтому они дадут нам растить его, — подвёл итог Ян. — Нас подбирали друг под друга, чтобы мы сформировали пару.       — Черта с два! Я не пидор!       — Можешь орать сколько влезет, один хрен правду это не изменит. Ты прошёл кучу тестов, тебя выбрали, значит, ты подходишь, даже если не признаешься самому себе. Но признаться придётся, когда укус подействует.       — Что ты со мной сделал? — повторил Дин, оттягивая ворот футболки, дёргая ткань, чтобы создать шевеление воздуха.       — Уже становится жарко, да?       Да. Именно так.       Он не сразу заметил, но как только обратил внимание, понял, что вспотел по линии роста волос и подмышками. Дин прижал пальцы к сонной артерии — восемьдесят восемь ударов. Он выдохнул. Как же мозги скрипели, пока он вспоминал испытания до того, как казарма наполнилась усыпляющим газом.       Аллерген.       Сердце пропустило удар, и зашлось в ускоряющемся ритме снова. Вот, что это было! Слюна нитзенца. Дин даже на следующий день плохо помнил каково ему было. Жар, слабость, каменный член в кабинке туалета, а потом перед глазами всплыл тот, кто не должен был в такой ситуации.       Терри.       Мужчина повёл головой, сбрасывая наваждение. Его светло-зеленые глаза встретились с золотыми. Он снял стремительно промокающую от пота футболку и бросил на спинку стула, а Ян огладил его безволосую грудь таким же взглядом, каким Дин смотрел на фигуру привлекательной женщины. Непривычно было находиться по другую сторону подобного внимания. Мужчина вспыхнул и захотел снова одеться, как будто за секунду его грудь тоже стала интимным местом, которое не стоит демонстрировать кому попало.       — Не ссы, я буду нежен с тобой, — подливал синий масла в огонь, — раз сегодня мы сбиваем твою голубую целку.       — Гори в аду.       Мужчина обошёл Яна по широкой дуге и достал аптечку. Конечно, он не ожидал найти там антидот, скорее, какой-то сорбент, но ничего такого не было. Только первая помощь при ушибах и ссадинах.       Ему нужен план.       Время шло, думать становилось всё сложнее, шестерёнки в голове крутились со скрипом и заедали, а по кругу крутилась одна мысль — надо вывести эту дрянь из организма. В прошлый раз он просто отправился спать, но сейчас существует риск, что проснётся он не один, поэтому нужен другой метод. Кое-что даже пришло в голову. Дин выхлебал часть бутылки воды, что принесли на ужин, и приступил к отжиманиям с рвением, будто хочет поставить рекорд. Ян присвиснул и улёгся на живот в постели, поставив руки под подбородком для удобства наблюдения.       — Надо же, в красивой светлой головке что-то есть. Ребёнок родится не таким уж дебилом. Сказать в чём минус твоего плана?       — Заткнись нахуй.       Согласно логике Дина то дерьмо, которое ему впрыснул инопланетян, должно же как-то выводится. Если он потеет, значит, через пот, и наверняка через мочу. Он выпил ещё воды и стал качать пресс, пока не свалился так, что уже не мог встать. Буквально. Тело сковала ужасная усталость, как валуном придавило. Пол стал казаться привлекательней кровати. Дин закрыл глаза. Кровь отхлынула от головы, как в прошлый раз, и он стремительно затвердел. Дыхание всё никак не успокаивались после нагрузки. Вдруг зашуршала одежда совсем рядом, и мужчина резко привстал, но синяя рука тут же толкнула его назад. Ян нависал над ним, закрывая свет, прекрасный и ужасный одновременно.       — Минус твоего плана в том, что так — ты только искусственно приблизил пик. Не сказал бы, что для тебя это хорошо, а вот для меня... Видишь ли, от секрета, что я выделяю, ты слабеешь.       Ян оседлал его, сев жопой прямо на стояк. Он легко прижал руки Дина к полу, держа за запястья, и наклонился настолько низко, что мужчина почувствовал его дыхание на лице. Глаза у Яна были потрясающие — круглой формы, радужки большие, сверкающие золотом, а у зрачка едва заметные светлые крапинки. И пахло от него так… Не только мылом, а чем-то неуловимо сладким, приятным, хочется вдохнуть и задержать ароматный воздух в лёгких. Дин был в бреду, ебучей лихорадке, которая даже рядом не стояла с тем, что он испытывал раньше. Наверное, это потому что афродизиак попал прямо в кровь.       Он едва увернулся от поцелуя, отклонив голову вправо, и губы Яна скользнули по скуле к уху. Синий сжал его бёдра ногами, потеревшись всего раз, отчего захотелось ещё больше. Его горячее тело, особенно между ног, прижималось к паху, распаляя. Он сжал рукой шею под челюстью и расчесал пальцами светлые кудри, убирая их от горящего лица. Его палец прочертил невесомую линию за ухом, и мужчина не смог сдержать дрожь. Отреагировав на его чувствительность, тёмные губы распахнулись, кончик языка скользнул в уголке рта, и синий качнул бедрами, потираясь о каменный член, а Дин испустил приглушённый стон, мгновенно краснея. Казалось, Ян чётко чувствует, что его только здесь и ждут. Больше его не убедить оскорблениями и матами, не отпугнуть от себя, и теперь мужчина по-настоящему испугался. Сердце застучало в груди без особого ритма, Дин сглотнул, только сейчас осознавая, насколько пересохло в горле.       — Я так не могу. Мы с тобой не должны… Мне нельзя, — полушёпотом сказал он, и тело обдало жаром от звука собственного голоса в том тоне, которым никто и никогда его не слышал. Он просил. Просил, потому что окончательно потерял контроль над ситуацией. Пот выступил из каждой поры.       — Почему?       Теперь он лег на чужую грудь, устроив подбородок на сложенных руках, развалившись как кот. Поэтому Дину совсем не хочется его сгонять? Но он всё же, слабо насколько мог, толкнул его в плечо, а Ян отбросил его руку, будто та ничего не весила. Как он и думал. Жалкая попытка. Он зажмурился, не в силах смотреть в это необычное лицо. Почувствовав движение справа, он почувствовал, что хвост пришельца охватил его предплечье одним кольцом, ладонь — другим, а невесомый кончик-пика теперь горячими прикосновениями щекочет рёбра, бок и по линии белья. Ян подбирался всё ближе, а мужчина не знал как его остановить. Здесь он на неизвестной территории.       — Так не положено. Это неправильно, — наконец ответил Дин.       — Кто тебе сказал?       — Все, кто меня растил. Я не могу делать это с мужчиной.       — Я не мужчина, — напомнил синий.       — Но ты выглядишь как…       — Посмотрим правде в глаза — я совсем на тебя не похож.       — Некоторыми частями очень даже.       — Откуда ты знаешь, каков я там, где ты меня не видел?       Дин снова сглотнул. Этот вопрос подстёгивал его представить Яна в красках наружу теми самыми местами, о которых он старался не думать. О которых ему нельзя думать. Мужчина покачал головой. Глупый-глупый Дин, он отвлёкся, его мысли плавно утекали в неподобающем направлении, а мозг как раз напомнил, что кстати, хвост Яна прямо у него в руке и надо сжать его. Погладить.       Это было странно. Странно, но приятно. Ян отпустил шею, погладив кадык напоследок, и снова сел, а мужчина приподнялся на локтях. Голова кружилась, становилось всё жарче, и фигура Яна размывалась перед глазами. Его синие пальцы с чёрными ногтями переплелись с чужими, нежными и розовыми, их ладони соприкоснулись. Дин выдохнул. Если бы его сейчас увидел воспитатель или кто-то из банды… он бы всё равно не смог заставить себя отпустить эту руку. Большой палец гладил его ладонь, щекоча чувствительную кожу, а чёрные ногти впились в тыльную часть.       — Мне нравится твоя кожа, — сказал Ян, и голос его завораживающе вибрировал, заставив сердце Дина пропустить удар.       — Да? — выдохнул он, ощущая, что щёки начинают гореть от такой простой ласки, будто он снова стал подростком.       “Боже, но почему он так медлит?”       Мужчина хотел, чтобы синий был грубым, язвил и подстёгивал его, напирал и трогал там, где не следует. Тогда Дин дал бы ему отпор, но когда давление было таким незначительным… Синие пальцы скользнули дальше по руке и огладили светлое пятно на тыльной стороне запястья, где он носил одни и те же часы с двенадцатилетнего возраста, где годами солнце не касалось его кожи. По рисунку вен на внутренней стороне руки Ян поднялся к плечу, а потом и к груди. Горячая ладонь легла слева. Не говоря ни слова, синий положил его руку на свою грудь, давая почувствовать биение сердца. Не так уж они отличаются, ведь органы, перекачивающие кровь, работают в унисон.       Но мужчине было тяжело касаться инопланетянина, ведь хотя в лихорадке именно он, Ян пышел настоящим жаром своего тела. И всё равно он не мог отнять руку, завороженный блеском глаз цвета ихора, дерзким вздёрнутым носом, приоткрытыми тёмными губами.       О, особенно ими. Они будут такими же горячими как всё тело? А язык? Пока Дин воображал, каково это будет, эти самые губы коснулись его собственных. Одно тягучее движение, и Ян не дал ему разорвать поцелуй, отстранившись первым. Мужчина мгновенно пожалел об этом, ведь толком не успел почувствовать, и выдохнул, не сумев сдержать разочарование. Для следующего касания, ему самому пришлось податься вперёд, тем самым давая своё полное согласие.       Ян играл с ним, и Дин проигрывал.       Его рот оказался пиздецки жарким. От него невозможно было оторваться. Влажные звуки поцелуев заставляли его хуй пульсировать, а всё внутри сжиматься от запретного кайфа, который тёк по венам. Ян касался его губ горячим языком совсем не развязно, руки трогали плечи и поглаживали ямки над ключицами ненавязчиво, не давая повода отстраниться. Обнимая его за шею, Дин путался пальцами в чёрных волосах, действуя ещё более несмело. Он вздыхал и судорожно сглатывал, когда Ян ласкал линию челюсти, спускаясь на шею, вздрагивая, когда язык скользил по дёргающемуся кадыку. Ему ещё никогда не было так хорошо. Но голова кружилась всё сильнее, пока в глазах не потемнело настолько, что Дину пришлось откинуться назад.       — Ты в порядке?       Он не ответил. И почти сразу же открылась дверь. Мужчина даже глаз не открыл, чтобы посмотреть, вот так просто доверив всё Яну.       — Поднимай его, — послышался знакомый голос Хрипуна.       — С ним что-то не так.       — Да, температура сорок по Цельсию. Поднимай его.       — Так дайте жаропонижающее, — ответил синий, но всё-таки потащил Дина за руки, усаживая, поддерживая запрокинутую голову.       — Сказали "нельзя". Я не эксперт, но тоже понимаю, что не стоит мешать инопланетный механизм размножения с земными лекарствами.       — Может, поможешь? — спросил он, закинув руку мужчины себе на шею, и Дину пришлось встать на слабые ноги. В глазах снова потемнело.       — Хорошая попытка. Я подойду ближе, а ты оружие выхватишь? Меня не наебешь: ты и Дэвис два сапога пара. О брате своём подумал? Забочусь о нём больше чем ты.       — Сила привычки.       — Формируй новую. И топай давай. Надо скорее его охладить.       Дин едва волочил ноги, опираясь на инопланетянина, и глаза не открывал. Шёл, куда вели. Поочередно поднял ноги, чтобы освободиться от одежды. Сел голой задницей на металлический стул. Сверху медленно капала вода, совсем как осенний дождь в Юте. Он улыбнулся. Тогда Дин тоже был ему рад, когда долго бежал и раскалился как Факел, а с неба полилась живительная влага. Постепенно дождь стал летним. Он выдохнул спокойно. Вода перестала течь. И на колени сел Ян.       Мужчина распахнул глаза, машинально подхватив синего за спину, когда тот отклонился назад. Но он не падал, просто устраивался поудобнее, приобняв Дина за шею.       А ещё он голый.       Дин снова закрыл глаза. Твою мать! Поздно, картинка уже отпечаталась на сетчатке. Самое интересное в мире синее тело с выпирающими мышцами, не такими бугристыми как у человека, но заметными. Маленькие черные соски напряглись, выглядя острыми и возбуждёнными. А ниже… ниже…       "Нет, я не смотрел", — повёл головой он, "я ничего не видел".       Но он видел. Видел гладкий синий лобок и возбуждённый член с чёрной головкой. А его собственный член прижимается к чужому бедру, тоже бесстыдно твердый.       — Ты такой розовый, — сказал Ян и провёл ладонью по груди с зажатым в ней куском мыла.       — Слезь с меня, — взмолился Дин, понимая, что у самого нет сил согнать его.       — Скажешь ты через пару часов, — ответил синий, намыливая его живот.       Следующую фразу он прервал, засунув в чужой рот язык. От его поцелуев губы горели, а за ними и всё тело, подстёгиваемое ласками. Получив новую дозу афродизиака, он быстро растворился в ощущениях, снова забыв, что надо делать, вместо этого, отдаваясь тому, что хочется.       Тело Яна в мыле скользило в его руках, горячее и раскованное. Дин трогал его одновременно и жадно, и осторожно, как никого другого, впитывая в себя каждый миллиметр его кожи, выпивая эти ощущения, как путник в пустыне маленький запас воды.       Ян держал его за затылок, поглаживая светлые кудри, а другая рука медленно мылила хуй, будто синий в самом деле его мыл, а не надрачивал. Поцелуй углубился, и мужчина смелел с каждой секундой, гладя плоскую грудь, щипая соски, и подрагивал от ответной ласки. Ян вёл его за собой, и Дин шёл, будто попал под магию трели дудочника. Смывать скользящую пену было так же приятно. Полностью мокрый, он не мерз, а наоборот — приятно остывал.       Дин не смотрел Хрипуну в лицо, пока тот вёл их обратно. Он ожидал от охранника какую-то шуточку, хоть что-то, но тот молча выполнил свою работу и ушёл. Мужчина стал тормозить в комнате, старые мысли лезли в голову, а Ян, будто точно знал, что происходит, и не давал им развиться, цепляя горячими поцелуями. Он опрокинул своего любовника на кровать и оседлал бёдра, ездя мокрой промежностью по члену. Дин ещё никогда не был настолько ведомым, но неопытность, страх нового, видно, пробивался даже через " инопланетный механизм размножения", поэтому он Яна дальше первой базы не трогал, в то время как синий разошёлся.       — Блять, ты что творишь?! — подскочил он в шоке, когда хвост инопланетянина обвился вокруг его члена как синяя пружина.       — Спокойно.       — Спокой-но? — заикнувшись спросил он, когда кольца сжались и пришли в движение. — Ты, ах, дрочишь м-мне хвостом. Т-ты извращенец. Боже, н-ах, и я, блять, из-за, а-а-а, тебя.       Как будто хуя и инопланетной наружности было мало! Скользкие кольца прыгали, сжимаясь, как адкий, сука, самый охуенный в мире мастурбатор, и Дин аж подвывал от запретного кайфа, потея и краснея пуще прежнего. Он сам не понял как его пальцы сначала оказались на ягодицах Яна, а потом внутри него. Задыхаясь, он трахал синего в ритм движений хвоста, охуевая, как это инопланетянин такой мокрый внутри. Он почти кончил, когда Ян разжал хвост, по-хозяйски хлопнул его по руке и пристроил член к влажному входу. Дин привстал резко, с распахнутыми глазами, сам не зная зачем, но синий толкнул его обратно на подушку.       — Поздно быть не пидором. Всё, поезд ушёл, — сказал он, медленно впустил в себя головку и закатил глаза. — Ебать, ну ты и огромный.       Не то, чтобы он звучал недовольно. Скорее, наоборот. Ошарашено мужчина наблюдал, как синий, обхватив влажным хвостом его ногу под коленом, раскрывается перед ним. Он матерился и медленно присаживался, скользя по стволу то вверх, то вниз. Можно было кончить от одного вида чёрной закушенной губы и искажённого в неге лица, когда Ян впустил его полностью, но с этим образовалась проблема. Чем дольше синий полировал его прибор своей дырочкой, тем менее чувствительным тот становился. В отличие от разгорячающей слюны, смазка содержала в себе анестетик, которая оставляла его твердым и очень голодным к ощущениям.       Сложно сказать, когда именно Дин потерял терпение и включился в процесс, но начав, не мог сбавить обороты. Он так подкидывал Яна, придерживая руками под ягодицы, что аж кровать тряслась, и всё равно этого было недостаточно. Синий вцепился ногтями в его спину и выдыхал "ещё, ещё, ещё", запрокинув голову. И Дин давал ещё, сука, как он давал. От его пальцев на синих бедрах наверняка должны остаться чёрные кровоподтёки, так он Яна насаживал. Никогда в жизни он не входил полностью и не думал, что сделает это, а уж то, что кто-то сможет орать от удовольствия от этого, вообще выше всяких мечтаний.       А Ян точно кайфовал. Он мычал и подавался навстречу, закатывая золотые глаза, хотя жёстче уже было некуда. Вонзая ногти в спину, он летел прямо на член, шлепая влажными ягодицами о бёдра. Английский он забыл напрочь, напевая что-то на своём, и сексуальнее этой песни Дин ничего в жизни не слышал. Мужчина насаживал его, придерживая за шею сзади и выгнутую поясницу в таком темпе, что о поцелуях и речи не шло. Всё равно этого было недостаточно, он хотел ещё больше, острее, ведь член слишком занемел. Насколько же он крепкий внутри? Насколько эта смазка с анестетиком и его замедляет?       Секс явно длился дольше обычного и закончился внезапно, когда Ян кончил, буквально крича от удовольствия, сдавливая партнёра внутри себя. Дин сразу отправился следом. Откинувшись назад, он стонал неконтролируемо, когда тело выкручивали спазмы, выдавливая всю сперму до последней капли. Это было слишком интенсивно, но так ахуенно он в жизни не кончал. Ян тёрся об него и целовал, как будто насильно, придерживая за челюсть, пока мужчина не выпустил весь заряд. Какая хуйня! Он бы и так не отстранился, подставляя губы с охотой, ведь хотя тело физически выдохлось, внутри ещё пульсировало желание.       Он вроде бы отрубился не надолго. Может, на десять минут или час, но резко сел, когда очнулся, и почувствовал себя отдохнувшим. Точно не десять минут. Дин не помнил, как синий слез с члена, но лежал тот рядом с открытыми золотыми глазами, что смотрят с прищуром, видно, не зная, чего ожидать, а никакой тайны на самом деле не было. Мужчина перекатился и навис над ним.       — Ещё.       Инопланетянин прыснул и улыбнулся довольно, польщённый чужим желанием. Дин наклонился ниже, но Ян увернулся от поцелуя.       — Тебе будет плохо.       — Ян.       — О, мне нравится, как ты говоришь моё имя. Раньше ни разу меня не звал.       — Пожалуйста, Ян, так хочется ещё, — настаивал мужчина, поглаживая чёрный сосок. Он уже возбудился, твердый член прижимался к синему бедру и ничего в жизни Дин так не хотел, как снова оказаться между ног Яна.       — Даже не знаю, — дразнил синий, выгибая спину, а его красивый хуй чёрной головкой прижимался к животу. — Убеди меня.       Взгляд золотых глаз скользнул ниже, и мужчина сразу понял, на что он намекает. Дин сглотнул, и сердце снова заколотилось, но затуманенный мозг был зациклен только на одной мысли и не хотел слышать ничего другого.       Ещё. Ещё, и ещё. Чего бы это не стоило. Он обсосал чёрные соски, лаская и прикусывая горошинки зубами, поглаживая бёдра, что должны раздвинуться перед ним. Дин устроился между ног. Хвост вдруг обхватил его шею как ожерелье, плотно и властно, пика погладила нижнюю губу. Это не напугало его, а только взбудоражило, как и взгляд цвета расплавленного золота.       — Я научу тебя, как это делается. Открывай рот.       Мужчина повиновался.