Пара для пришельца

      На следующий день Дин проснулся и первое, что увидел — пришельца, который сидел скрестив ноги прямо перед его импровизированной кроватью, подперев подбородок кулаком. Мужчина мгновенно сел, сжимая деревяшку в руке под покрывалом, но отдавая себе отчёт в том, что хотел бы Ян напасть — напал бы уже давно.       — Чего тебе?       — Да ничего, — пожал плечами он и потянулся, показывая полоску синей кожи на животе и пупок, абсолютно нормальный, под чёрной футболкой, — я никогда вживую не видел человека, только на голографе. Ты скрипишь зубами во сне.       Оставив острую деревяшку в складках покрывала, мужчина зевнул и поморщился от скованности в челюсти. Больше чем о часах, он скорбел об отсутствии сделанной на заказ каппы, что берегла его зубы от него самого. Источник внутреннего стресса. Когда о нём думать? Здесь источников внешнего стресса хоть отбавляй! Дин постарался расслабить мышцы и потёр голову, но вместо бархата, короткого и практичного, пальцы зарылись в светлую копну. Хуем по лбу бы всем этим уродам!       — Интересно, — подал голос Ян. — Читал, что вы бываете совсем разного цвета, но волосы у всех преимущественно тёмные, а у тебя совсем белые. Получается, ты особенный?       Снаружи лицо Дина осталось непроницаемым, но внутри эго подраздулось, вышло за пределы тела, ведь звучали слова как комплимент. Он пожал плечами.       — Сейчас здесь можно волосы в любой цвет выкрасить, были б деньги.       — Здесь? Ты думаешь, что всё ещё на Земле?       — А ты думаешь, мы где?       — На Нитзене.       — Я не знаю чё это, — признался Дин, сведя брови.       — Моя планета. Мы сейчас здесь, не на Земле. Ты помнишь, как попал сюда? Тебя должны были доставить на корабле, сделать переливание крови, а потом адаптировать к нашей атмосфере.       Мужчина замер, завис, глядя в пол расширившимися глазами, будто его по голове пыльным мешком огрели. Шестерёнки в мозгу крутились со скрипом, заржавевшие от стольких дней безделья. Это же так очевидно, а Дин даже не задумывался. Всё так. Так, как он говорит. Это правда. Он не на Земле.       Переливание крови? Ну да, в него вливали что-то красиво-золотое, отчего его глаза посветлели, но он об этом не особенно размышлял. Подумаешь! Были проблемы и посерьёзнее.       — Мои глаза… — уцепился Дин за незначительную деталь.       — Да, они должны были сменить цвет. У вас кровь не попадает в радужку, клетки слишком большие, не проходят сквозь стенку, а у нас нет. Мы хорошо видим в темноте. Не знаю, может, и ты начнёшь хорошо видеть, — предположил Ян и сузил глаза. — Не понимаю, почему только мы в курсе? Дома для вас строим, изучение английского и вашей культуры — обязательно, а вы ни сном, ни духом.       Дин не знал ответа на этот вопрос, его больше волновало другое. Даже если он сможет сбежать, что делать дальше? Он на незнакомой земле, не говорит на местном языке и понятия не имеет, какие здесь действуют законы. Как он сможет спрятаться? Где? Что он будет есть? Среди аватаров он будет пиздец как заметен, а они ещё не видели человека вживую, так что его появление, где угодно вызовет ажиотаж. И не это самое главное. Как он сможет вернуться домой? А сможет ли вообще? Если его уже адаптировали к местной атмосфере, получается, он и дышать не сможет на Земле.       Дин схватился за голову. Окружающий мир рушился и всё вокруг показалось таким нереальным: серые стены, кровать и больше всего — Ян. Синекожий пришелец с хвостом! Как можно было такое придумать? Наверняка он схватил раннюю шизофрению и сидит в палате с мягкими стенами, накачанный транквилизаторами под завязку. Он зажмурился и сильно ущипнул себя за руку, стараясь вырваться в настоящую реальность, а эту галлюцинацию закончить.       Ничего не вышло.       Он всё так же сидел на сложенном вдвое одеяле в своей новой камере, хотя столько лет назад выбрал армию вместо тюрьмы. И пришелец так же молча его разглядывал, как интересный экспонат или животное в зоопарке. Хвост его лежал справа от тела, скрученный в кольца, и только пиковый кончик описывал круги в воздухе. Не осознавая, что делает, Дин протянул руку и пальцем провёл по кольцам.       Просто кожа.       Ян вздрогнул и немного отшатнулся назад, но мужчина не собирался вредить ему, только хотел убедиться. Он нежно погладил кончик и тот перестал беспокойно метаться, так что Дин смог зажать пику между указательным и большим пальцем, поглаживая, осознавая точно — это не галлюцинация. Подняв взгляд на Яна, он поспешил убрать руку, хотя было уже поздно, ведь он сделал, что хотел. Пришелец тяжело дышал и золотыми глазами смотрел ошалело, будто мужчина его между ног потрогал.       — Прости, — выдохнул Дин искренне, — не смог сдержаться. Он как будто не настоящий.       Они оба вздрогнули, когда громкоговоритель снова ожил. Он не мог быть уверен, но, кажется, вещали примерно о том же, о чём вчера. Реакция стопроцентно была такая же — Ян насупился, его необычное лицо сморщилось как изюм, золотые глаза налились злобой, и он закричал. Слов было не разобрать совсем, они были не знакомы, однако сердце Дина быстро-быстро застучало в груди от этой “песни”, смысл которой угадывался. Такую мог бы спеть воин, готовый отомстить врагу, обещающий ему мучительную смерть и отсутствие покоя даже после неё, а потом пришелец так глянул на человека, будто тот лично был в чём-то виноват.       — Больше никогда не трогай его, — процедил Ян сквозь зубы, резко встал и вернулся обратно в постель.       — В чём дело? Что они говорят?       — Умоляют не отгрызать тебе ебало после того, что ты сделал. Я обещал подумать.       — А если серьёзно?       — А серьёзно — я сделаю это, когда ты заснёшь, если сейчас же не заткнёшься, — огрызнулся пришелец и снова укутался в одеяло.       Но лежать ему пришлось недолго. Вдруг громкоговоритель снова заголосил, сообщение было коротким. Ян даже не пошевелился, а через пару минут дверь отъехала в сторону, и Дин впервые увидел других пришельцев.       Они были гораздо крупнее Яна, морды злые. Вот это настоящие бандиты! Речь из их уст меньше всего напоминала пение. Очевидно, один из них приказал подняться, но Ян упрямился. Тогда трое грубо стащили его с постели, поставили на ноги. Его сокамерник напевно ругался, дрался и мешал вести себя, тогда один из охранников отвесил Яну такую оплеуху, что его голова дёрнулась с силой, будто шея сломалась. Дин вскочил на ноги, кулаки были сжаты, но урод в чёрном комбинезоне показал ему палку, которая засверкала после нажатия кнопки и затрещала электричеством.       Намёк понятен.       Оглушенный ударом, Ян всё равно пытался сопротивляться, когда его тащили.       Дину сложно было не видеть в нём себя.       Через пару минут прозвучало ещё одно короткое сообщение, но уже на английском — встать в двух метрах от двери, руки по швам. В отличие от Яна, он даже очень хотел выйти из чёртовой камеры, узнать ещё что-то, что поможет… Мысленно он отвесил себе оплеуху, когда вытянулся по стойке смирно в указанном месте. Побег теперь казался ещё более далёким, чем час назад. Ему не выжить на чужой планете одному, а доверять пришельцам Дин не мог.       С другой стороны, где-то, предположительно в этом же здании, сидят его сослуживцы. Мужики даже очень могут пригодиться, в отличие от щуплых пидоров, типа Юкио и Тома, а вот Лиам… Не хотелось этого признавать, но он тоже попадал в группу полезных союзников. Наверняка он ещё не пробовал бежать, а ходит, осматривается, выжидает, общается со всеми, кто отвечает, подбивает клинья, налаживает контакт. Он как вода, которая прокладывает себе дорогу сквозь мельчайшую трещину, в то время как Дин больше похож на огонь, съедающий все препятствия на своём пути. Если он хочет сбежать, придётся забрать и Лиама, а тот не бросит свою заднеприводную шайку. Дин сжал зубы было, но заставил себя разжать челюсть, расслабить, сосредоточившись на мысли, что постоянно неосознанно держит её.       Помогло.       Дверь снова отъехала в сторону и показалась его группа сопровождения. Дин не спрашивал куда его ведут, просто осматривался, пока они шли дальше по коридору. Такая массивная дверь была только у его камеры, а остальные металлические, но обычные с какими-то мелкими рисуночками на уровне глаз, типа иероглифов, только более красочных. Наверное, местный язык. Его подвели к двери с изображением падающих капель, как во время дождя, и крестом с кругом посередине, а потом охранник открыл дверь карточкой.       Этого верзилу он уже хорошо запомнил. Через синеватую маску на его лице виднелся бугристый шрам. Инопланетяне, видно, адаптировали устройство для дыхания как смогли, но маска всё равно не прилегала плотно, так что он вечно хрипел при вдохе-выдохе, за это и получил прозвище Хрипун.       Когда он был поблизости — о побеге можно было и не мечтать, но вчера Дин всё равно попытался. Хрипун уложил его спать даже после того, как мужчина сорвал маску. Видно, он привык к постоянной недостаче кислорода, поэтому вывести его из строя гораздо сложнее, чем остальных, живущих и дышащих без трудностей.       В спину Дина не толкали пока, так что он осматривал комнату, стоя на пороге. Внутри оказалась крохотная ванная — слив в полу чуть ли не у самой двери, тот самый вентиль в стене с кругом посередине, но больше всего Дина заинтересовала идеально круглая ванна, похожая на огромную миску для супа, с перекинутым через бортик белым полотенцем и чёрной одеждой.       — У тебя семь минут, — сообщил Хрипун.       — Часы потерял здесь где-то, ты случайно не видел? — огрызнулся Дин.       — Я постучу через пять, — ответил он и передал пленнику малюсенький кусок белого мыла в прозрачной упаковке, такую же маленькую, как пробник женских духов, бутылочку шампуня и запакованный вакуумом чёрный квадратик, скорее всего, с трусами.       — А пену для ванн?       — Время пошло, — отбрил охранник и толкнул Дина в спину.       Дверь тут же закрылась. Конечно, он не сразу же приступил к купанию, а сначала, без особой надежды, обследовал комнату в поисках чего-либо, что могло стать оружием. Нихуя здесь не было, кроме круглой миски-ванны, прижатой к стене, и вода туда подавалась прямо из отверстия внизу, видимо, так же она и сливалась. Вентиля на месте не было, только штырь, который без ручки не повернуть. Очевидно, ванну с пеной он не заслужил.       Перекинув свои чёрные как ночь вещи через бортик рядом с новыми, Дин прошлепал босыми ногами по холодной плитке к вентилю возле типичного дырчатого слива и глянул наверх — отверстия в металлической пластине вместо четверки плиток на потолке заменяли лейку душа. Оттуда хлынула вода гораздо горячее, чем он любил, но как мужчина не поворачивал вентиль, ни напор, ни температура не менялись.       Мылом он воспользовался быстро и небрежно бросил то на пол рядом с грязным бельём (пусть сами убирают, это единственная пакость, которую он мог себе позволить), а вот шампуня он использовал весь пузырёк, чтобы только отмыть мягкие светлые кудри. Дин специально тянул их и ерошил, чтоб когда высохнут выглядели как взрыв на макаронной фабрике, а не как будто он спал в бигуди. Это бесполезно, конечно, чтобы волосы не закручивались в колечки, их надо хорошо расчесать.       Когда раздался предупредительный стук, он уже тёр голову полотенцем, но дверь тут же открылась, забирая ещё две обещанные минуты. Зашли четверо, и Дин подавил в себе желание прикрыть пах, всё-таки мыться в общей душевой — одно, а светить хуем, когда все остальные одеты — совсем другое. Хрипун появился последним и нёс перед собой металлический стул со спинкой и подлокотниками. Он с лязгом опустил тот на мокрую плитку.       — Садись.       — Хуярить будете?       — Сядь, блять, или мы тебя посадим. Ты здесь уже всех заебал, — сорвался Хрипун, а Дин улыбнулся в ответ.       — Рад слышать.       На стул он сел, тогда к нему тут же двинулись двое и пристегнули руки к подлокотникам, а потом и каким-то жгутом придавили к спинке, скрутив его сзади. Дин напрягся и сжал кулаки. Что за хуйня-то? Если бить вздумали, нахер купать перед этим? Больше всего волновало, что его будто специально оставили голым. Мужчина поежился и неосознанно сдвинул колени. Он только слышал про генитальные пытки и знал, что тут уж самые стойкие сдаются. Электроды к яйкам и в убийстве Кеннеди признаешься по заказу рептилоидов.       В открытую дверь зашёл пришелец, но не бугай, а больше похожий на Яна, только не такой жилистый. В руках он держал белый баллончик. Взглянув на Дина, тот закатил глаза очень по-человечески и тут же начал гундеть.       — Ну вы даёте, как можно было упустить такую "мелочь"?       Его речь была медленная и тягучая как у южан. Говори с ним Дин по телефону, и не понял бы, что Зануда — инопланетянин, уж очень хорошо и правильно он говорил. Видно, часто общается с людьми.       — Не до того было, — отбрил Хрипун. — Упрямый уёбок, его через трубку кормили в адаптационном. Никто даже подходить не хотел, он на всех бросался.       — А, это его постоянно держали на газе, чтоб хоть анализы взять? Вся лаба его ненавидит! Выводить каждый раз из крови этот газ вручную, чтобы посмотреть показатели без искажения, это ещё плюс часа три с ним воландаться.       — Угадай что, в смену к нему из наших тоже никто не хочет идти. Он всех "душит", только я справляюсь лучше, и как назло вечно тащу короткую соломинку, — улыбнулся Хрипун, отчего его лицо под маской ещё больше сморщилось.       — Я тоже, — во весь свой синий рот улыбнулся в ответ Зануда, крутя свой белый баллончик в руках.       Разговор вроде закончился, но они продолжили смотреть друг на друга, и никто их не прерывал, наверное, потому что Хрипун здесь босс. Он так наблюдал за забеспокоившимся хвостиком инопланетянина, будто…       "Боже, они что, флиртуют? Пиздец ты ёбнутый, Хрипун".       — Меня сейчас стошнит, — сказал Дин, и инопланетянин потупился, а охранник выставил вперёд подбородок и оставил слова пленника без внимания.       — Приступай. И осторожнее с ним. Сейчас он вроде поспокойнее, но это пока.       В доказательство мужчина клацнул зубами как дикое животное, заставив Зануду подпрыгнуть, а Хрипуна — дёрнуть его голову назад за шею, и ухмыльнулся произведённому эффекту. РомантИк между этими двумя, к счастью, исчез.       — Как мне с ним работать? Одна зона совсем закрыта.       — Стоять смирно он не будет, — продолжал говорить Хрипун о Дине так, будто тот не слышит или не понимает. — Эту сторону хуярь, потом повернём.       Пока Дин молчал, собираясь сначала разузнать, что с ним собираются делать. Зануда встряхнул баллончик и сказал ему:       — Не дыши и зажмурься.       Инопланетянин тут же стал примериваться и закрыл ему глаза рукой. Выхода не было, пришлось послушаться, ведь штука в баллоне могла быть ядовитой для лёгких. Спрей коснулся его лица и сразу начал шипеть, превращаясь в пену. Дальше его распылили на грудь и живот, тогда Дин вдруг догадался, что с ним делают и рванулся на стуле. Зануда отскочил пугливо. Только благодаря Хрипуну, Дин не грохнулся спиной вперёд, и стул снова встал на четыре ножки.       — Я ж говорил.       — Да вы охуели, черти! — заорал Дин, снова рванувшись в путах, но в этот раз безуспешно из-за тяжёлой руки охранника на спинке стула. — Я вам чё, курица, чтоб меня ощипывать?       Белая пена уже сползала с груди, унося с собой волосы, темнее тех, что на голове. Масса достигла бедра и начала работать уже там. Дин зарычал.       — Твоё мнение никого не интересует, — ответил Хрипун и обратился к инопланетянину. — Пшикай дальше давай, а то завтрак пропустим. Жрать охота.       — Только подойди, тебе конец!       — Слушай сюда, — угрожающе заговорил охранник, схватив его за волосы и запрокинув голову, — будешь выкаблучиваться, я так шандарахну тебя электроном, что ты обоссышься. Это почти что световой меч, так что дай мне повод, умоляю, и я использую его, а потом мы всё равно сделаем, что хотели.       Сцепив зубы, Дин выдержал это унижение, ведь инопланетянин не обошел стороной ни подмышки, ни пах, ни даже вокруг очка. От напряжения челюсти у него голова заболела. Он со злостью смотрел, как волоски вместе с пеной стекают в слив, когда ему разрешили встать под душ. Теперь он был всё равно что женщина, которая запланировала для себя секс на сегодня, только кружевного белья не хватает.       — На голову попшикайте.       — Нет.       — Тогда хоть постригите, — попросил он, глядя на своего экзекутора свирепо, полагая, что хоть что-то тот ему должен после всего.       — Зачем? Кудряшки просто прелесть.       — Я их оторву, — пообещал Дин зло.       — Отрывай. У нас есть другой спрей, до плеч тебе вырастим меньше чем за неделю.       — Чтоб ты сдох.       — Тестостерона навалом, очень хорошо, — прокомментировал Зануда, потрясывая полупустым баллончиком, и кивнул Хрипуну. У двери он притормозил и бросил через плечо, не оборачиваясь. — Как заслужит — повесьте ему грушу в клетку. Эта мышка не станет бегать в колесе.       Группа охранников подождала пока Дин по новой вытрется и оденется, а потом повела обратно. Он громко шлёпал по гладкому полу, хмурился и ежился в чистой выданной одежде. Мозгом он понимал, что она абсолютно такая же, но из-за отсутствия волос на теле, теперь казалась большего размера — ткань скользила по гладкой коже.       Зайдя в камеру, он посмотрел место, где раньше валялся расколотый стол, а теперь на его месте стоял новый, абсолютно такой же. Острый кусок дерева, который Дин забрал, чтобы использовать в качестве оружия, пропал из складок покрывала. В воздухе витал запах моющего средства без какого-либо определённого "вкуса". Больше никаких изменений.       Мужчина не сразу заметил, что дверь осталась открытой. Сначала он подумал — Яна ведут назад, но в проёме снова появился Хрипун с металлическим подносом.       — Завтрак, — объявил он.       Дин посмотрел на вываленую, словно для животного, кашу отвратительного коричневого оттенка и пару кружочков овощей, что-то среднее между помидором и кабачком. Маленькая бутылка воды лежала прижатая к правому бортику.       — Бродячих собак у завода и то лучше кормят.       — Заслужи, и дадут что получше.       — И как заслужить? — спросил Дин, а охранник ухмыльнулся так гаденько, когда передавал поднос.       — У своего нового друга спроси.       — Он похавает в другом месте?       — Ему не полагается.       Мужчина сел на свою "кровать" в углу и поставил поднос на пол перед собой. Не полагается. Значит, ему ещё рано есть, он не захочет? Или не заслужил? Дин же не заслужил ничего лучше простецкой каши и парочки овощей. Похуй. Порция большая, наесться можно, плюс это нормальная еда для набора веса, надо только качаться раза три в день, и тогда он быстро придёт в форму. Конечно, не так быстро, будь еда получше и инвентарь, типа гантелей, штанги, блинов всех размеров, а так у него есть только он сам.       Дверь открылась, и Яна втолкнули внутрь камеры. Он не мог стоять, тут же упал на колени, разбрызгивая ихор, золотую кровь, как раненое греческое божество. Синий кашлял и трясся, обнимая себя руками, на которых было множество царапин и пара ожогов от электрона. Дин только вскочил на ноги, когда Ян протянул к нему руку, но послание не понял, ведь пришелец одернул её после первого касания, будто человек ему враг.       — Не трогай меня.       — Я хотел помочь.       — Нахуй твою помощь, — прохрипел он и на коленках стал медленно передвигаться по направлению к спальному месту, оставляя за собой на полу золотые разводы. — И тебя нахуй. И всё это дерьмо. Я лучше сдохну.       Упрямец. Он стянул футболку, бросил её рядом с тумбой и с трудом взобрался на кровать. На его спине было то, что Дин назвал бы синяками, но таких ужасающе чёрных мужчина никогда не видел. Некоторые сочились и выглядели не очень, особенно тот кровоподтёк между лопаток. Сразу видно — его били ногами, а Ян свернулся на полу, так же как сейчас на постели, и закрывал голову руками. Мучители совсем его не жалели, будто хотели показать — то ли ещё будет. Больше всего пострадали руки и ноги, а на лице, груди и животе — напротив не было ни одной ссадины.       Что они всё-таки от него хотят? Что приказывают через громкоговоритель? Дин не сомневался, что это как-то связано с ним самим, но ничего в глупую голову не лезло, кроме ерунды.       Комната с двуспальной кроватью. Будь у Яна буфера и дырка как у женщины, будь он вообще синей женщиной с хвостом, то и вопросов не надо, понятно чего они хотят — наплодить себе человеко-нитзенов здесь, сколько получится. Тогда они с Яном бы поменялись местами. Давление оказывалось бы на мужчину, который проявлял бы такое же упрямство. Потому что не хотел насиловать кого-то так же сильно как и заводить детей. Детей, над которыми будут ставить опыты, заберут в систему ещё худшую, чем та, в которой он был лично.       Дин повёл головой в сторону, будто вытаскивал её из петли мыслей, которые не хотел думать. Гейб говорил ему, что точно такое же движение делал Гарри в пятом фильме, когда пытался выбросить голос Волан-де-морта из головы. Он не смотрел фильмы, но каждую книгу прочёл много раз.       "Сейчас бы книгу, хоть одну", — думал он, открывая ящик нового стола, однако аптечка обнаружилась там же.       Он бросил красную барсетку на постель, рядом с ногой, и Ян вздрогнул, приподнимаясь, чтобы посмотреть, что прилетело.       — Не хочешь помощи — займись сам, — припечатал мужчина, подозревая, что с пришельцем лучше не сюсюкать, а то он окрысится. — Это я штучный товар, а сдохнешь ты — найдут нового. Будь здоров и живи им назло.       Коротко и ясно. Наверное поэтому сработало, и в воздухе появился стойкий запах антисептика. Ян шипел и морщился, обрабатывая собственные раны, а Дин наблюдал за ним из-под полуприкрытых век. Бросил ему бутылку воды, когда услышал как шелестит блистер с таблетками, и продолжил притворяться будто дремает, сложив руки на груди. Желудок сжимался от голода, сейчас каша не казалась уже такой отвратной, даже холодная, но Дин не ел. В голове всё крутилось "не положено".       "Подожду как закончит", — пообещал себе он, "если и тогда еду для него не принесут — поделюсь, а то он меня сожрёт, и так истерит как баба с ПМС".       Конечно, признаваться себе, что сочувствует сокамернику, которому по каким-то причинам повезло меньше, он не хотел.       — Эй, спишь? — позвал его Ян и мужчина открыл один глаз. — Не могу дотянуться, подсоби. Пожалуйста.       Последнее слово он произнес с задержкой, после паузы. Наверное, тяжело просить, когда надеешься только на себя. Дин знал каково это. Он смочил ватный тампон антисептиком и потихоньку прижимал его к ссадине между лопаток, а как закончил, двинулся дальше, туда, где Ян обработал кое-как, потому что не видел, а только чувствовал рану. Вблизи повреждения выглядели ещё хуже. Ян вроде был крепким, жилистым, но позвонки всё равно выпирали сквозь кожу, когда он горбил спину.       — За что они тебя так? — спросил Дин, не сумев удержать слова в себе.       — А ты как думаешь?       — Они что-то хотят, а ты не даёшь.       Ян хмыкнул в ответ.       — Да ты гений. Но это и так понятно. Где конкретика?       — Сложно её дать, когда нет ни одного факта. Хотя, один есть, — сказал мужчина и заметил как грудная клетка перестала расширяться и сужаться, будто он затаил дыхание, — это связано со мной.       — И как же? — спросил синий, снова хмыкнув перед этим. — Есть мысли?       — Была одна, но это совсем бред, смысла не вижу. Так что?       — Что "так что"?       — Ты не говоришь, потому что думаешь, я могу согласиться?       Ян не отвечал какое-то время, только подал ему заживляющую мазь через плечо, и Дин начал свой путь по карте его ссадин сначала, отложив вату с антисептиком.       — Я тебя не знаю, — наконец сказал он прямо.       — Ты знаешь, что меня похитили и держат здесь так же, как и тебя. Будь это что-то простое, на что можно согласиться, зачем такие сложности? Почему просто не сказать мне?       — Я не могу поверить тебе, потому что ты сказал "я хороший". Нам обоим будет спокойнее, если ты не будешь знать.       И снова динамик разрушил то хлипкое понимание, установившееся за время короткого разговора. Зелёная программа дружелюбности Яна свернулась сразу же, как послышалась уже знакомая речь, сменившись на красный режим берсерка. Дин встал с постели ещё до того, как инопланетянин открыл рот, чтобы согнать его. Кажется, Яна это только больше разозлило, а он не собирался останавливаться.       Отделив себе большую часть, потому что он больше, Дин быстро расправился с едой и вернулся к постели, где в складках одеяла ещё валялась всячина из аптечки, которую Ян не удосужился убрать. Он примостил поднос на тумбу в пределах видимости синего и стал убирать беспорядок, что явно раздражал его гораздо больше.       — Поешь, — предложил он, застёгивая молнию красной барсетки.       — Обойдусь, — пробурчал Ян из складок одеяла, в которое снова завернулся.       — И кому от этого станет хуже? Не сомневаюсь, у всех остальных завтрак по расписанию.       — Они подговорили тебя, да? — сверкнул золотыми глазами он, когда снова сел на постели, всё ещё завёрнутый в кокон. — Пообещали чего, если попробуешь со мной подружиться? Нихера у тебя не выйдет.       — Нахуй им наша дружба? — спросил Дин, восприняв эту новую информацию, но ответа не последовало. — Слушай, не хочешь, я сам сожру. Здесь и так на одного. Уговаривать не буду. Мне для борьбы силы нужны. А тебе?       Ян поупрямился ещё немного, но съел свою порцию. На обед принесли ровно ту большую половину, которую Дин отделил для себя.       "От, сука! Ну, тогда хорошо, что я взял себе большую часть, сейчас ещё есть что делить".       Он был не из тех, кто сворачивает с выбранного курса, поэтому снова оставил немного каши и овощей для инопланетянина. Тот смотрел волком, но ел. Молча. Что тут скажешь? Мужчине свои планы насчёт тренировок пришлось отложить — он берёг энергию, подозревая, что вечерний приём пищи ещё больше урежут.       Так и случилось.       А потом снова то сообщение через громкоговоритель.       Ян окончательно слетел с катушек: орал и на своём языке, и матерился по-английски, разбил кулаки о дверь, перевернул тумбы и за дверцы опрокинул шкаф, разломав его так же, как Дин стол в первый день. Он вытащил из обломков острый саморез и воспользовался им, чтобы выцарапать пару рисунков на стекле, то есть слово на своём языке. Мужчина задремал под этот монотонный скрип, утомлённый бездельем и недостаточным количеством еды, а когда очнулся, то не смог сдержать улыбки — Ян уже трудился над последней английской буквой в слове, написанном зеркально, то есть для наблюдателей. Теперь Дин знает, как написать "уёбки" на нитзенском. Вот оно, подлинное погружение в культуру.       Отныне он уверился в своей правоте. В том, что в его команде для побега не хватает одного человека. Нитзенца. Яростного и упрямого. Такую ненависть нельзя подделать. Ян ненавидит наблюдателей так же, как и Дин, а значит, можно считать его союзником.