Пока весна не наступит вновь

      Он смеялся, его лицо светилось, когда он делился с Лили своими планами на день рождения. Охота в лесу, только он и его отец. Шанс для Джеймса доказать, что он такой же храбрый, как король. − Будь осторожен, − сказала она, он кивнул, хотя по лицу было понятно: он считает это лишним. Она вздохнула, видимо, привыкшая к его безрассудству, и повязала ему на шею золотисто-красный шарф. – С днем рождения, − произнесла она, целуя его в щеку.       Когда она обернулась, на её лице играл румянец, потому она не заметила, как он покраснел, и не увидела, как с растерянной улыбкой он коснулся рукой щеки.       Но Джеймс знал: если бы он мог увидеть лицо Лили, он бы увидел улыбку и на её губах. ***       Джеймс весь горел, а у Сириуса в голове вертелась только шутка: «Сохатый, наконец-то ты горячее меня». Он не мог заставить себя пошутить вслух.       Он никогда не видел ничего менее забавного, чем лихорадка, бушевавшая в теле его друга. И Сириус был бессилен что-либо предпринять. Он мог лишь смотреть, как целительница перебирает травы и зелья и смешивает компоненты, пытаясь приготовить лекарство для Джеймса. − О его ранах я позаботилась, − наконец, сказала она. – Но для противоядия нам нужна змея. Ни одно мое снадобье не победит яд.       Сириус и Ремус обменялись взглядами. В последний раз, когда они видели змею, она следовала в лес за своим хозяином. Выследить её не представлялось возможным. И тогда его захлестнула беспомощная ярость. Если бы Джеймс арестовал Реддла или убил на месте вместо того, чтобы сохранить ему жизнь в попытке совершить милосердный поступок. Или если бы Сириус добрался туда первым, змея бы не укусила Джеймса… − Это же домашняя зверушка Реддла? – громко спросил Ремус. Его лицо было бледным, более нервным, чем обычно, было ясно, что ход его мыслей отличается от хода мыслей Сириуса. – Реддл не дурак, у него должно быть что-то на случай, если питомица выйдет из-под контроля… − Ты их никогда не видел, − слабым голосом вмешался Питер. Он дрожал и обливался потом, лежа на больничной койке со стрелой в плече. Ремус предложил ему помощь, но Питер сказал, что рана больше не болит. Сириус решил, что он просто боится боли и крови, которые неизбежно появятся, когда стрелу вытащат. – Ему Нагини не причинила бы вреда. Казалось, он мог… говорить с ней. − Нагини? – усмехнулся Сириус. – У его смертоносной змеи было имя, и никто никогда не подумал, что он может оказаться злодеем?       Некоторое время ему никто не отвечал. Все смотрели на Джеймса. Его губы дрожали, будто он хотел что-то сказать, но не произносил ни слова. Его глаза по-прежнему были упрямо закрыты. − Я… я не могу на это смотреть, − сказал Сириус, расхаживая туда-сюда. – Должно же быть что-то, что мы можем сделать! − Есть, − прошептал Ремус, избегая его взгляда. – Нам нужно добраться до Лили. Она должна быть здесь на случай, если… − Не смей, − прорычал Сириус, даже не скрывая угрозы. Ремус выглядел несчастным. Обычно это заставляло Сириуса бросаться на его защиту, но не сейчас. − Если мы не… если этот яд… − Яд, − прошептал Питер. Он потянулся к спине, будто собираясь вытащить стрелу, но замер на полпути и прикрыл глаза. – Снейп, − выдохнул он. − Что? − Он говорил… наверняка это… яд Нагини. − О чем ты говоришь, Петтигрю? – нетерпеливо спросил Сириус. − Это Снейп отравил слизеринских королей и в обмен за это потребовал отдать ему Лили. − Ему не повезло, − заметил Сириус, закатив глаза. – Но теперь это дела давно минувших дней… − Он мастер зелий, только у него было… − Что? Продолжай, Петтигрю, или, клянусь, я… − Противоядие. У Снейпа было противоядие! ***       Джеймс вздохнул, неловко теребя воротник плаща. Мгновение поколебался, украдкой взглянув в сторону, и расстегнул пуговицу. − Джеймс, − окликнул его добродушный голос. – Это скоро закончится.       Он вздохнул. − Да, отец, − согласился Джеймс и обернулся на улыбающегося короля Флимонта. Он сидел на своем старом простом троне и вид у него был очень непринужденный. На мгновение в голове Джеймса мелькнула мысль: надо ведь что-то сказать, она витала в воздухе… Ведь отца там быть не могло, правда? Но мысль тут же испарилась, будто её никогда и не было.       Вместо этого, все еще теребя свою промокшую от пота одежду, он сел на точно такой же трон рядом с королем. Теперь Джеймс был немного выше, ему было почти тринадцать, но трон ему был все еще великоват. − Поддержание хороших отношений с другими королевствами очень важно, − мягко говорил король, а Джеймс кивал, будто мотал на ус. Казалось, отец делится с ним мудростью уже долго. – Мы можем жить в разных королевствах, иметь разные обычаи, но все мы служим одной и той же земле. Сегодня мы примем гостя, с которым, надеюсь, ты сможешь подружиться.       Джеймс нахмурился, его лицо выдавало сомнения, но он заставил себя расслабиться. − Разве он не дворянин, отец?       Легкое презрение, с которым он произнес слово «дворянин», не ускользнуло от короля, но он лишь улыбнулся. − Для нас он всего лишь оруженосец сэра Грюма. Он хочет стать рыцарем.       Это пробудило в Джеймсе искру любопытства. Он терпеливо сидел, ожидая, а потом двери зала распахнулись. Вошел сэр Грюм в сопровождении мальчика со скучающим, слегка надменным выражением лица. Джеймс почувствовал, что его вновь одолевают сомнения. Он никогда не питал особой любви к детям из дворянских семей, а этот мальчик явно был одним из них. − Ваши Величества, − сэр Грюм поклонился, приближаясь к тронам. Мальчик последовал его примеру. – Я очень сожалею о задержке. Позвольте представить вам моего оруженосца, Сириуса Блэка − Мы рады вас видеть, лорд Блэк, − сказал король Флимонт, заставив мальчика улыбнуться, пусть и сдержанно. – Что вас задержало, сэр Грюм? − Хм. – Сэр Грюм выглядел смущенным. – Мы ночевали в гостинице, кто-то вломился ко мне в комнату и заменил всю одежду на женскую. Пришлось подождать, пока не нашлась приличная одежда.       Глаза Джеймса вспыхнули, он перевел взгляд на лицо новичка. В уголках его губ подрагивала тихая ухмылка, столько раз мелькавшая на губах Джеймса. − Похоже, вы стали жертвой небольшой шалости, сэр Грюм, − с трудом скрывая веселье, произнес он, спрыгнув с трона и подойдя к новенькому мальчику. – Привет. − Ваше высочество, − осторожно ответил тот. Принц озадаченно моргнул. − Джеймс, лорд Блэк. − Сириус, Джеймс.       Их глаза встретились, а на лицах тут же появились одинаковые улыбки. − Пойдем, Сириус, я покажу тебе твою комнату. ***       Лили аж подскочила, внезапно проснувшись. Она ругала себя за то, что вообще заснула. Она нервно огляделась, но на первый взгляд ничего не изменилось. Её отец все еще лежал на импровизированной кровати в гриффиндорской палатке, его раны были перевязаны.       Он едва не умер.       Закрывая глаза, Лили будто наяву видела, как меч леди Лестрейндж рассек воздух, как отец заслонил Лили собой. Первый удар он сумел отразить, но второй попал ему в грудь, совсем близко от сердца. Он упал, но остальные спутники Лили поймали леди Лестрейндж. Если бы Лили так не волновалась о своем отце, она бы убила леди Лестрейндж голыми руками.       Но сейчас Лили могла помочь лишь своему отцу. На её счастье, слизеринцы, увидев, что произошло, прислали своих целителей. Неспособная что-либо сделать для отца, Лили все утро руководила гриффиндорской армией, пока с ней не осталась лишь небольшая охрана. Целители сказали, что жизнь её отца вне опасности. Ему лишь требуется долгий отдых, прежде чем встать на ноги.       Лили сжимала руку отца. Мозоли свидетельствовали о том, что всю жизнь он очень много писал. Её отец никогда не имел никакого отношения к армии, и Реддл это знал. О, как Лили ненавидела его…       Но мысли о нем лишь усилили её тревогу. До сих пор она не получала никаких новостей из Гриффиндора. Лили могла лишь надеяться, что Джеймс в безопасности, что Сириусу удалось вызволить его из темницы, и он ждет возвращения гриффиндорцев. Она не могла представить, что с ним что-то могло случиться.       Она рассеянно вертела на пальце обручальное кольцо, находя утешение в ощущении холодного металла на коже, и почувствовала, как другую руку кто-то сжал. − Отец! – радостно воскликнула она, увидев, что он моргает, глядя на неё. – Не напрягайся.       Он слегка кивнул. Лили подала ему стакан воды. − Я позову целителей, они… − Я уже в порядке, − хриплым голосом заверил он, с нежностью глядя на неё. – Я переживал за тебя. − Я… мне так жаль, папа, правда жаль. Я не хотела, чтобы с тобой что-то случилось, а теперь…       Она беспомощно смотрела на его перевязанную грудь, затем перевела взгляд на лицо, поразившись, как постарел с тех пор её отец. Она вспомнила, как ушла посреди ночи, оставив вместо себя лишь записку, полную лжи. − Нет, нет, это не твоя вина, − заверил он. – Я просто выполнял свой долг… а ты свой, не так ли? − Я… я не добропорядочная леди, отец, я знаю… − Я так горжусь тобой, − прошептал он. – Твоя речь… достойна тебя. Ты никогда не боялась высказывать свое мнение. − Я пыталась, − прошептала она, вытирая выступившие слезы. – Я старалась изо всех сил. − И этого достаточно, − он сжал её руку. – Жаль лишь, что не я вел тебя к алтарю.       Лили покраснела. − Да, кстати, об этом… Я люблю его, отец. Не потому, что он принц или… − Я знаю. И он всегда очень любил тебя. – Её отец на миг улыбнулся и моргнул. – Разве мы не должны быть там? Вернуться в Гриффиндор? − Сейчас тебе нужно отдохнуть. Мы уйдем, когда ты будешь в силах. Я… − она осеклась, заметив движение снаружи. − Ты можешь идти, − произнес её отец. Лили понимала: он видит, какие чувства её распирают. – Я буду тихонько поправляться.       Лили кивнула. Она поцеловала его в лоб и встал. − Отдыхай, отец. − Спасибо… ваше величество. *** − Ты в этом уверен? – спросила Лили, у неё на лице отражалось недоверие. – Питер – не самый надежный парень. − Он смелый, когда надо, − ответил Джеймс. Он понятия не имел, откуда взялась эта уверенность. − Я согласен с Лили, − сказал Сириус. Обычно он не соглашался, в основном чтобы позлить её, но у него было такое же скучающее лицо. Будто он не верил, что они пропустили ужин ради похода в конюшню. – Питер сказал, это чудовище. − Что бы это ни было, надо проверить, − Джеймс перевел взгляд на Лили. – Кинжал при вас, миледи?       Она закатила глаза, услышав обращение, но кинжал показала. У Джеймса смутно мелькнуло воспоминание, как он учил её повторять движение, которые они с Сириусом изучали под строгим руководством сэра Грюма, но он не помнил, откуда оно взялось. Какое странное чувство… − Так ты идешь или нет?       Джеймс моргнул. Сириус и Лили ушли далеко вперед и ждали его у двери конюшни, естественно, закрытой в этот час. Для Сириуса это не было проблемой. Джеймс не знал, кто может взломать любой замок лучше него. − Оружие наготове? – ухмыльнулся Сириус и поднял нож.       Джеймс и Лили кивнули. Сириус, никого не дожидаясь, вошел, оглядываясь по сторонам. В конюшне было тихо, даже лошади не шумели. Сириус бросил на Джеймса насмешливый взгляд («что я тебе говорил?»), подходя к последней перегородке. Он тут же остановился и несколько раз моргнул.       У Лили читалось на лице такое же удивление, когда она подошла раньше Джеймса и открыла рот. − Это…       Она неуверенно замерла. Джеймс поспешил к ним и увидел мальчика, лежавшего на куче сена. Он был примерно их возраста, худой, с несколькими шрамами на лице. Его глаза были закрыты, он лежал неподвижно. − Он жив вообще? – шепотом спросил Сириус. − Может, кого-нибудь позвать? – предложила Лили.       Джеймс двинулся вперед прежде, чем они успели сказать что-то еще. Он опустился на колени рядом с мальчиком. − Эй? – мальчик не шевелился. – Эй?       Он хотел осторожно дотронуться до его руки, но мальчик резко проснулся и вскочил быстрее, чем можно было ждать от такого хрупкого человека. Он отступил в угол. − Не трогайте меня, − нервно взмолился он, отчего Джеймс нахмурился.       Он проследил за взглядом мальчика и увидел оружие в руках Сириуса и Лили. − Бросьте оружие, вы его пугаете, − сказал он им. Сириус и Лили переглянулись, но вложили оружие в ножны. Джеймс обернулся к мальчику со своей лучшей обезоруживающей улыбкой. – Видишь? Все в порядке, мы не причиним тебе вреда. − Я… простите, я уйду, я не хочу причинять неприятности, милорды… − Здесь нет милордов, − поправил Сириус, делая шаг навстречу. – Почему ты здесь? − Мне просто нужно было где-то переночевать на этой неделе, − виновато признался мальчик. – Обычно я ночую в лесу, но сегодня… сегодня полнолуние, а от луны у меня болит голова. − Мы можем найти тебе место для ночлега, − ласково произнесла Лили, а затем заколебалась, глядя на Джеймса. – Можем же?       Ухмылка Джеймса стала шире. − Можем, конечно. Мы защитим тебя и найдем убежище. Кстати, меня зовут Джеймс.       Он протянул мальчику руку. Тот взглянул так, будто думал, что Джеймс просто дурачится. Несколько мгновений Джеймс продолжал спокойно ждать. И мальчик с обнадеживающей улыбкой пожал ему руку. − А я Ремус. ***       Регулус отвесил ей поклон, но Лили уловила насмешку в его голосе, когда он её приветствовал. − Ваше величество, − она определенно слышала поддразнивание, хотя невозмутимое лицо не выдавало никаких эмоций. – Как поживает ваш отец? − Он поправится. Еще раз большое спасибо за то, что прислали своих целителей. − Я подумал, что, если не допущу смерти отца новой королевы Гриффиндора, это может улучшить отношения между нашими королевствами.       Лили нервно рассмеялась. − Да, обязательно. А если вы навсегда уберете с глаз моих леди Лестрейндж, мы останемся друзьями.       Его темные глаза блеснули. − Боюсь, дорогая кузина Белла еще долго будет томиться в заточении за свои преступления. И это к лучшему. Мы не сможем измениться, если не подадим несколько примеров того, как дворянство не оправдывает преступлений. − Значит, вы намерены осуществить свой план? − Принц… то есть король Морфин непригоден для правления. Он очнулся, но, похоже, не понимает, где он и что происходит. Он продолжает нести какую-то чушь, но не видит никого, кроме призраков в своем сознании. − Я… Мне очень жаль. − Не стоит. Впервые за много лет он ведет себя спокойно. Мы обеспечим ему комфортную жизнь, но теперь всем очевидно, что править он не в состоянии. Это облегчит переход. − Надеюсь, все пройдет хорошо. − Я тоже, − Регулус выдержал паузу, глядя на неё. – Есть новости из Гриффиндора? − Пока нет, но твой брат обещал спасти Джеймса, я ему доверяю. − Сириус такой упрямый, что и в самом деле может это сделать, − в голосе Регулуса послышался намек на теплоту, когда он упомянул брата. − Он дал мне слово… слово рыцаря. − Сириус? Рыцарь? – усмешка сделала его младше. – Передайте ему привет от меня, хорошо? − Вы можете навестить нас. − Нам с Сириусом лучше быть порознь, поверьте.       Лили не успела ответить, вдали с гор спускался всадник. Одет он был не для боя, значит, это был не солдат, но выглядел он усталым, будто скакал на протяжении нескольких часов.       Или преодолел расстояние из Гриффиндора.       Её сердце забилось чаще, во рту пересохло. − Леди Поттер? – запыхавшись спросил всадник, спешившись рядом. Лили кивнула. – Я должен вручить вам это письмо. – Она взяла конверт дрожащими руками. Лили показалось, что она узнала почерк Сириуса. – Во имя короля, вас просили срочно вернуться. − Король Джеймс?.. – выдавила она. − Да, − кивнул всадник. – Они боятся… что он не очнется. ***       Лили танцевала.       Джеймс знал песню, которую играли менестрели, ему было знакомо каждое движение. Лили была его партнершей под руководством леди МакГонагалл. Он помнил, как смеялся вместе с Лили, когда они выполняли эти странные па, скорее механически, нежели наслаждаясь музыкой.       Сейчас смеяться не хотелось, ведь Лили танцевала не с ним. Она была в чьих-то объятиях. Метафорически, потому что во время танца они не разу не коснулись друг друга. Но его это все равно безумно злило.       Сириус рядом фыркнул. − Клянусь Салазаром, Джеймс, просто пригласи её на танец.       Джеймс аж подскочил: − Ты о чем? Я не люблю танцевать.       Сириус недоверчиво закатил глаза, но Джеймс говорил правду. Он никогда не любил танцевать. Но иногда приходилось – в начале бала или когда приезжал особый гость, и отец говорил, что, согласно этикету, он должен проявить себя как гостеприимный хозяин. И до того дня, пока он не увидел, как Лили улыбается этому глупому лорду и идет с ним танцевать, Джеймс думал, что она тоже не любит. − Тогда перестань хандрить. Не надо ревновать… − Я не ревную, − он не мог, не имел права. Что за дурацкая идея? Его просто беспокоило, что лорд смотрит на Лили так, будто… она пятнадцатилетняя девушка, прекрасная и очаровательная, а не лучшая подруга Джеймса. − …ведь вы двое уже тайно помолвлены, − закончил Сириус, не обращая внимания на слова друга.       Джеймс моргнул, наблюдая за Лили. Взглядом он легко нашел ожерелье, увидел болтающееся на нем медное кольцо. Джеймс не помнил точно, когда он ей его подарил. Кольцо обещания.       Он отвел взгляд.       Лили была хороша, пусть и по-другому, ведь на этот раз она надела нарядное платье, подготовившись к королевскому ужину… ужину в честь дня рождения Джеймса. Красивое темно-синее платье облегало фигуру и подчеркивало декольте, и он только сейчас заметил, что у Лили есть декольте.       Его сердце забилось чаще, но среагировать он не успел – музыка закончилась. Лили сделала грациозный реверанс своему партнеру, покивала на все его слова и вернулась на свое место рядом с Джеймсом и Сириусом. Она выглядела взволнованной после танца, и это лишь разозлило Джеймса.       Он принял эмоции безропотно. Он мог справиться с волной злости, но не мог справиться с чувствами к Лили. − Уже устала, Эванс? – спросил Сириус, его дразнящий тон насторожил Джеймса. – Ты же еще даже с именинником не танцевала.       Джеймс метнул раздраженный взгляд на Сириуса, но в этот момент Лили обернулась к нему, её глаза – они всегда были такими ярко-зелеными? – расширились. − Хочешь потанцевать? – удивленно спросила она.       Джеймс не мог её винить. В прошлом он неоднократно давал понять, что не любит танцевать и будет выходить лишь когда потребуется. Он думал, что Лили разделяет это чувство. − Нет, − сердито отозвался он. – Только глупцам нравятся танцы.       Её глаза опасно сверкнули. − Не нужно быть грубым. − Если тебе нужен кто-то вежливый, почему бы не поискать того лорда и не пригласить еще на один танец? − Может, я так и сделаю!       И она умчалась прочь. Джеймс надеялся, что ему станет легче после того, как он огрызнется на Лили. Но он смотрел ей в спину, всем сердцем желая, чтобы она обернулась. Она этого не сделала. − Отличный способ все преодолеть, Джеймс, − хмыкнул Сириус. − Не знаю, что ей не так. − Не ей, а тебе. Она тебе нравится, болван. − Я… Нет, она же моя подруга. − Разве ты не обещал жениться на ней? − Да, но… мы просто дурачились, мы же… мы же решили даже не целоваться! − Сохатый, − терпеливо произнес Сириус. На миг Джеймс захотел прокомментировать услышанное. Почему Сохатый? Это же бессмысленно. – Если ты не поцелуешь Лили, её поцелует кто-то другой. А учитывая твою реакцию на танец, я за тебя не ручаюсь, если это произойдет.       Поцеловать Лили? Джеймс отвел взгляд от Сириуса и уставился на танцующие пары, не замечая ни одну. Он подумал о Лили, вспомнил, как ярко сияли её глаза, когда она была счастлива, как от улыбки в уголках губ появлялись ямочки. Её губы ему тоже нравились, в груди разлилось тепло, когда она заметила его взгляд. Джеймс смутился и поспешно уставился в сторону. Её губы казались очень мягкими.       Он вспомнил, как Лили шептала ему на ухо («шалость удалась», но это прозвучало так же бессмысленно, как и «Сохатый»), встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Джеймс притянул её ближе, обнял, в воздухе витал аромат весенних цветов, его наполняла тоска по другой жизни… нет, он уже был там…       Джеймс моргнул. Он не помнил, как очутился перед комнатой Лили. Казалось, прошло несколько часов.       Повинуясь внезапному порыву, он постучал в дверь. − Лили? Это я, Джеймс.       Через несколько секунд она открыла. Она сменила праздничное платье на любимое коричневое. Но, когда Джеймс взглянул на нее, у него по-настоящему перехватило дыхание.       Почему он никогда не замечал её красоты? − Что?       Она не выглядела довольной, стояла, скрестив руки на груди. Джеймс на миг отвел взгляд и вспомнил, зачем пришел. − Извини.       Складка на лбу немного разгладилась. − За что?       В её глазах горел вызов, но он знал, что делать. И тут же изобразил свою самую очаровательную улыбку. − За то, что был придурком прежде. − Королевским придурком, − уточнила Лили, но в уголках её губ притаилась улыбка, и Джеймс понял, что он прощен. − Главным королевским придурком, − согласился он, ухмыляясь. Её взгляд на миг упал на его губы, на щеках появился румянец. − Ладно, ты извинился. Что-нибудь еще?       Сердце бешено колотилось в его груди. − Да. Если еще не слишком поздно, я бы хотел потанцевать.       Лили удивленно моргнула. − Пир окончен. − Возможно, я знаю одного или двух музыкантов… − Лили все еще колебалась, Джеймс приблизился к ней и заговорил мягким голосом. – Мой день рождения еще не окончен, ты же не откажешь мне в праздничном танце?       Она опустила голову, пряча улыбку. У Джеймса возникло желание подойти еще ближе, но Лили вздохнула. − Ладно, но… − Ты отдавишь мне ноги? − Что? − Ничего, − странное ощущение, но он был уверен: Лили хотела сказать именно это. – А… Пошли.       Он повел её в Восточную башню. Там их по договоренности ждали Сириус и Ремус. Сириус держал в руках свою старую лиру, Ремус подмигнул им и пихнул Сириуса, чтобы тот начал играть. − Я не знаю эту песню, − шепнула Лили.       Джеймс пожал плечами – песня казалась ему знакомой, но сейчас он думал о другом. Он взял её за руку, и Лили вздрогнула, будто это прикосновение обожгло её, в глазах читалась неуверенность.       Джеймс знал почему. Никто и никогда не прикасался к партнеру во время танцев. − Ты мне доверяешь? – волнуясь, спросил он, и неуверенность исчезла из её глаз. − Конечно, − прошептала она и позволила их пальцам переплестись.       Джеймс знал, что прежде ничего подобного не делал, но в то же время знал, что должен сделать. Свободной рукой он приобнял её за талию. У неё перехватило дыхание, она прерывисто дышала, глядя ему в лицо. Джеймс двигался в такт лире и тягучей интонации голоса Ремуса.       Джеймс потерял счет времени. Он знал, что песня была прекрасна, она была о любви. Он мог лишь чувствовать тепло Лили в своих объятиях, мягкость её рук, её цветочный аромат. Он, не стыдясь, смотрел на её лицо, восхищался ею. Почему он никогда прежде не замечал, какая она хорошенькая? Нет, он замечал. Он всегда знал, что Лили красива, просто был слеп к своим чувствам.       Она улыбалась ему, её глаза безумно сияли, а потом она придвинулась ближе и положила голову ему на грудь. Джеймс не помнил, чтобы прежде так радовался тому, что он выше неё. Он склонил голову, позволяя аромату её духов окутать его. Ему казалось, он мог танцевать с Лили вечно. − Джеймс? – тихо позвала она. – Музыка закончилась. − Да? – он открыл глаза и огляделся. Ремуса и Сириуса уже не было. Он мог представить их ухмылки, когда они тихо ускользали. – Думаю, они хотели дать нам минутку. − Минутку? – повторила она, подняв голову, чтобы взглянуть на него. Их лица были очень близко. И, когда его взгляд на миг упал на её губы, Джеймс понял: она заметила.       В её глазах сияла решимость.       Тыльной стороной ладони он провел по её щеке, заправил за ухо прядь волос и осторожно коснулся уголка губ. − Лили… ты позволишь… − Да.       Он улыбнулся, закрыл глаза и поцеловал её. Он почувствовал её улыбку, а потом чувствовал только Лили. ***       Хижина казалась пустой, но шторы были задернуты.       Сириус легко чуял, когда кто-то прятался, особенно если человек делал это плохо. Заброшенные хижины посреди леса были разорены, присыпаны листьями, покрыты пылью. Тех, кто их бросил, меньше всего волновало, задернули они шторы или нет.       Сириус действовал осторожно. Несмотря на рассказ Питера, он помнил: этот парень, Снейп, был достаточно опасен и лжив, чтобы отравить слизеринских королей.       Он обошел хижину в поисках второй двери. Он нашел её за бюстом, запертую. Но у Сириуса никогда не было проблем с замками. Конечно, он нервничал сильнее, чем когда-либо, боясь за друга, но был полон решимости.       Это должно было что-то значить, правда?       Он мастерски крутил проволоку, пока не нашел нужную комбинацию. Дверь открылась с более громким щелчком, нежели ему хотелось. Но, возможно, тот, кто внутри, спишет звук на лесной шум.       Когда он вошел через кухню, в доме было тепло. Кто-то развел огонь для приготовления пищи. Сириус нахмурился: он не заметил никакого дыма, значит, огонь развели только что, а это значит…       Он поспешно нырнул за стул, чтобы спрятаться от летящей в него стрелы. Сириус помнил темные отметины вокруг раны Питера, ему вовсе не хотелось заполучить такую же. − Эй, − громко окликнул он. – На этот раз я не хочу драться.       Раздался хриплый смех. − Отрадные слова, когда ты прячешься под столом.       Сириус тяжело дышал. − Тогда брось арбалет и возьми меч.       Еще один смешок. Сириус начинал искренне ненавидеть этого парня. − Я предпочитаю более умное оружие. − Видишь ли, с арбалетами есть одна проблема, − Сириус подскочил, откатившись за другой стул. Как он и ожидал, в него летела стрела, промахнувшись буквально на пару дюймов, но это было все, что ему нужно. Он схватил стул и, выставив его перед собой, как щит, побежал вперед, толкнув стрелка. – Перезарядка занимает слишком много времени.       В ответ стрелок выстрелил в него из арбалета, заставив Сириуса на миг отступить. Стрелок поднялся на ноги. Это был Снейп, и Сириус подумал, что впервые в жизни рад видеть это исхудавшее лицо.       Снейп вынул кинжал. В руке он смотрелся не слишком презентабельно, но угрожающе блестел. Лезвие было чем-то смазано, и Сириус подумал, что не хочет об него порезаться.       Он вынул свой нож. − Я и правда спешу, Нюнчик, − сказал он. – Дай мне противоядие от своего зелья, и я оставлю тебя в живых. − Зачем? – усмехнулся Снейп. – Моя стрела не причинила вреда твоему драгоценному принцу. − Просто надо, − ответил Сириус, но сейчас он лишь терял время. Потому он совершил глупый безрассудный поступок, которые удавались ему лучше всего.       Он бросился вперед, увернувшись от попытки Снейпа ранить его, и вновь повалил его на пол. Это была скорее борьба, нежели настоящая драка. Сириус представлял, как бы смеялся Джеймс. Но Сириус дрался не ради эффекта, ему было наплевать, выживет ли Снейп, ему был нужен флакон.       Спустя несколько минут Снейпу удалось ударить его в живот, и Сириус откатился в сторону. Снейп двинулся, чтобы напасть, но остановился. Сириус неудержимо смеялся, невзирая на нехватку воздуха, и это, похоже озадачило Снейпа. − Какого черта? − Оно у меня, − сказал Сириус. – Противоядие.       Глаза Снейпа расширились. Он сунул руку под мантию, и на его лице прочиталось облегчение, когда он вынул стеклянный флакон. − Нет, придурок, не у тебя. Это единственное…       Он осекся, увидев в руках Сириуса арбалет. − Умное оружие, − с ухмылкой напомнил тот. – Я могу выстрелить в тебя лучше и точнее, ты не успеешь увернуться, Нюнчик, так что будь хорошим мальчиком и отдай мне флакон.       Глаза Снейпа сузились. − Ты все равно меня убьешь. − Слово рыцаря, не убью, − вздохнул Сириус. − Ты? Такой негодяй – и рыцарь? − Меня посвятила сама королева Лили, − ответил Сириус, но упоминание её имени, похоже, не помогло.       Сириус запоздало вспомнил, что она была обещана Снейпу. Скорее всего, он вряд ли обрадовался, что его невеста вышла замуж за другого. Глаза Снейпа мрачно сверкнули. − Хочешь? Так забери, − он швырнул флакон в другую сторону, а сам бросился к задней двери.       Сириус не отводил взгляд от флакона. Он видел, как он летит вверх, как падает. Он прыгнул и успел схватить флакон в последнее мгновение. Когда он обернулся, Снейпа уже не было, но Сириусу было все равно. Он получил то, за чем пришел. ***       Лицо Сириуса пылало от злости, когда Джеймс нашел его во внутреннем дворе. Он нападал на деревянный манекен, который, по всей видимости, не заслуживал такой участи. − Сэр Грюм рассердится, если увидит тебя, − честно предупредил Джеймс. Единственное, в чем преуспел Сириус, – затупил меч, а сэр Грюм всегда жаловался на плохое обращение с оружие. − И пусть, − прорычал Сириус. – Больше это не играет роли. − Ты о чем? − Обо всем. О годах, проведенных здесь. Не знаю, почему я думал, что смогу что-то исправить. Чертова трата времени.       Джеймс на миг нахмурился, но тут же решил, что юмор – лучшее средство против, как он полагал, утреннего дурного настроения. − Чертова, − повторил он и тут же скопировал голос сэра Грюма. – Рыцарь никогда не бранится понапрасну. − Я же не рыцарь! – Сириус с такой яростью атаковал манекен, что отсек ему голову. – И никогда им не стану. − Станешь, конечно! Ты же лучший фехтовальщик… − Я получил письмо от матери. Она хочет, чтобы я вернулся в Слизерин и стал лордом Блэком. − Лордом Блэком? Но… − Мой отец умер. − Ой. Мне очень жаль. − Не стоит. Я его даже не помню, − Сириус провел рукой по длинным волосам. Казалось, его куда сильнее волнует то, что ему придется вернуться, нежели смерть отца. – Я же рассказывал тебе: мой отец был совсем не похож на твоего. Я бы хотел…       Сириус на миг прикрыл глаза, и Джеймс понял, о чем он думает. На протяжении последних пяти лет король Флимонт относился к Сириусу точно так же, как и к Джеймсу. Раздавал советы, смеялся над их шалостями, был добрым и терпеливым, в целом он стал отцом для того, кто его таковым воспринимал.       Джеймс это одобрял, он всегда хотел брата, и Сириус им для него стал.       Джеймс не хотел, чтобы он уезжал. − Ты не можешь уехать. − Ты не знаешь мою мать. Я не могу просто взять и отказаться. Это мой долг по рождению.       Из его уст это прозвучало как пожизненный приговор. − Мы найдем способ. − Я всю ночь думал об этом, нет никакого… − Всю ночь? − Да, письмо пришло вчера. − И ты не сказал мне? – теперь Джеймс был зол. – Я твой лучший друг, придурок, и ты не подумал, что я могу помочь тебе?       Сириус покраснел. − Я не хотел тебя отвлекать… ты был с Лили… − Как будто прежде тебя это останавливало… − Хорошо, я хотел поразмыслить об этом наедине, пока могу, понятно?       Джеймс закатил глаза и положил руку на плечо Сириуса. − Так мелодраматично, − рассмеялся он. – Ты вовремя упомянул Лили. Если кто и может придумать, как тебе помочь, то это она.       Лили они нашли в библиотеке. Сердце Джеймса екнуло, когда их глаза встретились. Её щеки окрасились в его любимый оттенок пунцового. Но Джеймс взял себя в руки. Сидевший рядом с ней Ремус усмехнулся. − Я тоже рад тебя видеть, Джеймс.       Он покраснел и закатил глаза. − Нам нужно поговорить о серьезном деле. Очень серьезном.       Он поспешно ввел их в курс дела. Сириус опустил голову и переминался с ноги на ногу, явно испытывая дискомфорт от сложившейся ситуации. − Просто забудь об этом, Джеймс, мы всегда знали, что однажды я должен буду вернуться. − Постой, − окликнула Лили. Джеймс не заметил, как она покинула свое место, взяла древний на вид талмуд и осторожно положила на стол. – Должен быть способ остаться. − Нет, пока я лорд Блэк, − заметил Сириус. – Никто не позволит мне остаться, мне нужно занять благородное положение в древнем… − Ты мог бы отречься? – попытался Ремус, но Сириус покачал головой. − Я мог бы сбежать, − его губы искривила гримаса, и Джеймс вдруг испугался, что Сириус рассматривает такую идею. Он не мог представить, что Сириус его оставит. − Твое место здесь, − настаивал он, но Сириус отказывался встречаться с ним взглядом. − Ты же знаешь, что это не так… − Может быть, − перебила Лили, ведя пальцем по почти пустой странице. – Если ты станешь рыцарем. − И как это мне поможет? Мне все равно нужно будет… − Рыцари обычно присягают на верность Хогвартсу, − поспешно пояснила Лили. – Эта традиция восходит к тем временам, когда Хогвартс был одной страной, поэтому рыцари не служат ни одному королевству. Но ты можешь поклясться в верности только Гриффиндору. Ты можешь стать рыцарем Гриффиндора, и тогда у тебя больше не будет никаких связей со Слизерином. Поверь, они не примут дворянина с гриффиндорскими связями. − Я… − Сириус выглядел более неуверенным, чем когда-либо видел его Джеймс. Он понимал, что сдерживает лучшего друга. Сириус не хотел получить надежду лишь для того, чтобы тут же её потерять. – Я не готов, я же только тренируюсь… − Ты готов, и ты это знаешь, − решительно прервал Джеймс. – Давай поговорим с отцом и сэром Грюмом. Я уверен, они со мной согласятся. − Джеймс…       В дверях библиотеки он обернулся к Сириусу. − Или ты не хочешь быть гриффиндорцем?       Сириус глубоко вздохнул, затем на его губах расцвела знакомая улыбка. − Я думал, я уже им стал. ***       Питер глубоко вздохнул, сомкнул пальцы на стреле и быстро вытащил её из раны.       Боль пронзила его тело, но она была терпима. Кожа вокруг раны онемела, он почти ничего не почувствовал. «Небольшое милосердие», − подумал он. Не будь он таким уставшим, не удержался бы от смеха.       Стоявший рядом Ремус протянул ему кусок ткани. − Хочешь, я взгляну? – мягко предложил он.       Питер покачал головой, его взгляд упал на покрытое шрамами лицо Ремуса, и он поспешно отвернулся. Он знал: эти шрамы были нанесены волчьими когтями, и знал, что за проклятие они несут. Укус волка превращает в оборотня, предупреждал отец, поэтому Питер никогда не отправлялся в Запретный лес. Но стоявший перед ним человек всегда был с ним добр. Ну, не считая момента, когда Ремус кинулся на Питера, тогда в нем проступило нечто волчье. Но, поскольку Ремуса бросили в темницу из-за Питера, тот полагал, что это справедливо.       Другие кидались на него и за меньшее. − Мне доводилось прежде латать Джеймса и Сириуса, − добавил Ремус. – Ну и было бы неплохо найти себе какое-то занятие.       Он кивнул на Джеймса, тот все еще метался в бреду. − Я в порядке, − прошептал Питер, зная, что врет. Его слегка лихорадило. Он прижал ткань к ране и осмотрел её. Всего несколько капель крови. Не похоже на хороший признак.       Но он молчал, глядя, как Ремус задвинул занавески на единственном окне в комнате, чтобы не было видно луны. «Оборотни», − снова подумал Питер. − Сириус уже должен вернуться, − прошептал Ремус себе под нос. – Надеюсь, он не влип в неприятности.       Питер моргнул. − Он способен справиться с чем угодно, − сказал он, не в силах скрыть зависть.       Сириус был высоким широкоплечим, ярким во всех смыслах парнем, каким Питеру быть и не снилось. Неудивительно, что Джеймса тянуло к нему. − Таков уж Сириус, − тепло согласился Ремус. – Это у них общее с Джеймсом. − Он всегда таким был. Джеймс, я имею в виду. Всегда попадал в переплет, но никогда… не сталкивался с последствиями. − Однажды все же столкнулся, − вздохнул Ремус, вытирая влажной тряпкой потный лоб Джеймса. – Пусть это и не его рук дело. Ведь он жил с чувством вины, верил, что убил собственного отца…       С губ Питера сорвался сдавленный звук. − Я тоже не знаю, как он это преодолел, − сказал Ремус, думая, что просто соглашается с Питером. Потом он взглянул на Питера, и на его лице появилось сочувственное выражение. – Не волнуйся за него. Джеймс будет в порядке, иначе и быть не может. − Он король, − пробормотал Питер.       Ремус пожал плечами. − Да, а еще есть Лили. Больше он её не оставит, − Питер опустил взгляд. – Он ведь и тебя оставил. − Никто обо мне не думает. − Джеймс думает, − заверил его Ремус. Он недолго поколебался. – Он простит тебя, если ты об этом волнуешься. В итоге ты избрал верную сторону. Это единственное, что важно.       Питер поджал губы, от ответа его спасли резко открывшиеся двери комнаты и появление Сириуса. − Он у меня! – провозгласил он.       Питер взглянул на крошечный флакон в его руке и на миг представил, как тайком его забирает и выпивает одним глотком. Взгляд Питера упал на лежащего в постели Джеймса, и он встал. − Я пойду, − прошептал он, не думая, что его кто-то услышит, но Сириус и Ремус повернулись к нему. Он покраснел, тело и так горело. – Скажете, когда он придет в себя?       Сириус чуть неодобрительно нахмурился, но Ремус кивнул. − Иди отдохни, Питер.       Питер слегка улыбнулся, выходя и закрывая за собой дверь. Он надеялся, что противоядия хватит больше, чем на одну дозу, но Снейп, как всегда, был скуповат. Он подумал, что надо было спросить Сириуса, что он с ним сделал.       Он надеялся, что что-то неприятное. Снейп причинил Питеру слишком много неприятностей, и что сказал Реддл? «Это зелье – билет в один конец в мир бесконечных грез».       Питер чувствовал, как видения вокруг становятся все плотнее, хотя не был уверен, грезы ли это. Он надеялся, что Джеймс чувствует себя лучше.       Питеру снились только кошмары.       Его тело ослабело, температура была высокой, но ему удалось добраться до двери своей старой хижины. Он не удивился, обнаружив отца на его старой кровати. − Привет, сынок, − прошептал он, и Питер, закрыв глаза, слабо улыбнулся. ***       Ничто не могло сравниться с улыбкой Лили. Он видел изгиб её губ через весь зал, когда их глаза встретились.       Она жестом попросила его уделить внимание гостям, но это было выше его сил. Леди МакМиллан представляла его своей старшей дочери, девочке его возраста. Она мило улыбалась ему, но её улыбка не шла ни в какое сравнение с улыбкой Лили. На протяжении многих лет Джеймс вызывал у Лили самые разные улыбки: дразнящую, счастливую, веселую, застенчивую, а потом свою любимую – любящую.       Прошлой ночью они обменялись признаниями в любви. После этого обстановка накалилась сильнее, чем спустя два года их тайных ухаживаний.       Вереницей прошли остальные гости, почти все, кажется, привели с собой дочерей. Он и не знал, что в королевстве так много девочек его возраста. Джеймс вздохнул с облегчением, когда смог извиниться и отойти. − Быть принцем порой так трудно, заставляют знакомиться с красивыми девушками, − ехидно пробормотал Сириус, но Джеймс не обратил на него внимания. В толпе гостей он потерял из виду Лили. – Кажется, твоя принцесса покинула зал пару минут назад.       Как Джеймс и полагал, Лили сидела на подоконнике, глядя вниз отсутствующим взглядом. Она не обернулась, даже когда он подошел ближе и заправил ей прядь волос за ухо. − Лили? – тихо окликнул он. − Ты должен вернуться, Джеймс, − прошептала она. – Это мероприятие устроено в твою честь. − В честь моего отца, − пожал он плечами. − Джеймс, − она закатила глаза и, наконец, недоверчиво взглянула на него. – Никому из этих дам нет дела до твоего отца. Они здесь ради тебя. − Но сегодня день рождения моего отца. − Они пытаются впечатлить наследного принца, надеясь, что ты выберешь одну из них. − Выберу? − На роль своей невесты, − прошептала она, в её голосе звучала лишь покорность. – Быть твоей принцессой. − Но моя принцесса уже ты, − ответил он, будто это было очевидно. – Больше никого нет. Мы же помолвлены, − напомнил он, дотронувшись до кольца на её шее.       Она накрыла его руку своей. − Мы… мы просто притворялись все это время. Ты же знаешь, мы не можем быть вместе. Они ждут, что ты женишься на благородной леди, а я… − Ты та кого я люблю, − заверил он, вынул кольцо из её ожерелья и протянул ей. – Ты выйдешь за меня замуж?       Лили ему не ответила. Она лишь приняла кольцо, осторожно надела на правую руку и некоторое время молча смотрела, будто внутри у нее бушевал конфликт. − Лили?       Она вздохнула. − Я тоже тебя люблю, − лишь сказала она, а потом притянула его к себе, её губы отчаянно искали его.       Джеймс ответил на её поцелуй, чувствуя знакомый вкус ягод, и прижался ближе, почувствовав, как её ноги обвивают его торс. Он мысленно порадовался тому, что она сидит на подоконнике. С его губ сорвался стон. За два года они доходили до определенных пределов, но он всегда будет реагировать на прижимающееся к нему тело Лили, на изгибы, которые он ощущал сквозь её платье… − Кхм-кхм…       Они тут же оторвались друг от друга и обернулись. Раскрасневшееся лицо Лили побледнело, когда она увидела своего отца. Припухшие от поцелуев губы и растрепанное платье наглядно иллюстрировали, чем они занимались, даже если бы их и не поймали на месте преступления.       Джеймс заставил себя вдохнуть. Мистер Эванс был так же зол, как и его дочь, но, встретившись со взглядом Джеймса, отвернулся. − Вас зовут, ваше высочество.       Он ждал, держа дверь открытой со спокойной решимостью.       Джеймс протянул руку Лили, но она лишь поправила платье и прошла мимо него и своего отца, даже не взглянув. Дойдя до её отца, Джеймс остановился. − Мистер Эванс… − начал он и не знал, как продолжить, но мистер Эванс лишь покачал головой. − Я понимаю, как это случается, ваше высочество, − холодно и почтительно произнес он. Почему-то это не предвещало ничего хорошего. − Я влюблен в вашу дочь, − прошептал Джеймс, осознавая, что не делился этим ни с кем, кроме друзей. – И она любит меня.       Мистер Эванс вздохнул. − Я знаю, что она любит вас, − согласился он. – И считаю, что она должна понимать лучше.       Натянуто поклонившись, он оставил Джеймса. ***       Лес был темен и полон теней.       Лошадь нервно заржала, и Реддл придержал поводья. Им предстоял долгий путь, прежде чем они покинут этот лес. Реддл хотел оставить Гриффиндор как можно скорее. Он покончил с этим королевством простаков.       Его ждал Слизерин. Там его будут приветствовать, единственного истинного наследника, как и должно.       Его лошадь с трудом передвигалась по местности, а тусклый лунный свет едва просачивался сквозь деревья. Реддл нахмурился: по его подсчетам они уже должны были добраться до торговых маршрутов, которые он нашел на старых картах. Он больше не мог терять времени, он семь лет притворялся, что заботится о Гриффиндоре…       Вдали завыл волк, и его лошадь встала на дыбы. Реддл был застигнут врасплох, поводья выскользнули из рук. В следующее мгновение он потерял равновесие и свалился с лошади на холодную землю. На миг он увидел звезды, у него закружилась голова. За последние несколько часов он потерял много крови. Придя в себя, он обнаружил, что лошадь исчезла.       Вот тебе и ценный жеребец.       Он попытался встать, но нога болела. Осмотрев её, Реддл обнаружил, что она распухла. Отлично, то, что нужно. Ему придется хромать по пути в Слизерин. Не очень хорошее начало, но Реддлу и прежде доводилось все менять. Поменяет еще раз.       Воздух снова пронзил вой. Реддл схватил свой меч, ненавидя всем сердцем звуки леса. Он услышал знакомое скольжение по траве. Он расслабился, глядя, как Нагини приблизилась к нему и обвилась вокруг ноги, будто чувствуя его травму. Она была его единственным другом, единственной, кто не был так глуп, как остальные. − Нагини, − окликнул он и протянул руку, но змея проигнорировала жест.       Вместо этого она ткнулась в его другую кисть, которую ранил тот ненавистный принц. Нагини его будто жалела. Её язык скользил вокруг ран, пробуя кровь на вкус. Она озадаченно моргала, будто недоумевая, как кто-то посмел причинить вред её хозяину. − Они заплатят, − заверил он её, прикрыв глаза.       Он чувствовал странное покалывание рядом с раной, на которое не обратил внимание. Эти дурацкие царапины его не волновали. Несколько минут он подождет, пока нога не станет болеть меньше, а потом продолжит путь в Слизерин.       Навстречу своему предназначению. − Я стану величайшим королем, − пробормотал он без тени сомнения в голосе, даже не заметив, как клыки Нагини вновь вонзились в кожу. ***       Отец вызвал его спустя пять дней после того, как гости разъехались.       К тому времени Джеймс был на взводе. Все эти дни он не видел Лили, не считая коротких взглядов, когда она была в тронном зале на каком-то мероприятии. Она даже не смотрела в его сторону, он ждал её в библиотеке часами, но она так и не приходила. Ни Сириусу, ни Ремусу тоже не удалось с ней поговорить, и Джеймс еле удержался, чтобы не выбить дверь.       Он надеялся, что Лили ждет его у отца и они, наконец, смогут обсудить их свадьбу. Но король Флимонт был в кабинете один. − Джеймс, − серьезно окликнул он, кивая на стул напротив. Джеймс глубоко вздохнул и сел. – Только что я говорил с Гарольдом.       Джеймс кивнул. Он все обдумал и пришел к выводу, что не так уж плохо, что мистер Эванс видел его с Лили. Он поймет, что Джеймс всерьез настроен жениться на ней. − Я… Должен сказать, я недоволен, Джеймс, − без улыбки пробормотал его отец. – Я полагал, что воспитал тебя лучше, но все же я должен спросить. Ты обесчестил мисс Эванс?       Его шея покраснела. − Отец, я бы никогда этого не сделал! – воскликнул он, позабыв о всякой вежливости. Отец лишь моргнул, не слишком впечатленный. – Я слишком её уважаю. − Хорошо, − последовала пауза. – Гарольд пришел и сказал, что понял бы, если бы ты… злоупотребил своими привилегиями, но я сказал, что не пойму, старые традиции или нет. Конечно, в этом случае ты бы восстановил её честь, но, поскольку ничего подобного не произошло, все к лучшему.       Джеймс нахмурился. − Я… я не понимаю, отец. − Я сказал Гарольду, что ты женишься на его дочери, если ты обесчестил её. Она не дворянка, но все же леди и заслуживает уважительного отношения. Но, поскольку это была лишь юношеская глупость, пусть Гарольд разбирается сам, как сочтет нужным, все же он её отец. − Он отошлет её прочь. В монастырь, к старшей сестре, пока не подберет ей подходящего мужа. − Нет, − Джеймс сам не заметил, как встал. – Этого не может быть, отец. − Это не в нашей власти. − Ты король, − напомнил Джеймс.       Отец нахмурился. − Даже король не может вмешиваться в отношения между отцами и детьми, ты же знаешь, Джеймс. − Я не прошу… Речь о другом… Я люблю её. Я знаю, ты устроил этот бал в надежде, что я найду невесту, но мне больше никто не нужен.       Отец на мгновение прикрыл глаза. Когда он вновь заговорил, в его голосе звучала печаль. − Это просто юношеская прихоть, Джеймс. Вы оба должны выполнить свой долг, в вашей памяти это останется лишь как веселое воспоминание юности… − Как у тебя и мамы? – сердито спросил Джеймс. – Ты влюбился в неё с первого взгляда. Было ли это случайной прихотью? − Наши истории вовсе не похожи… − Потому, что Лили не дворянка, а мама была дворянкой? Меня не волнует её происхождение! − Как принц ты должен… − Значит, я не хочу быть принцем! – теперь Джеймс тяжело дышал, в кои-то веки ненавидя это спокойное выражение лица отца. − Джеймс, ты же не хочешь сказать… − Хочу. Если бы я родился простолюдином, без денег и титулов, я мог бы жениться на ней. Что за радость быть принцем, если я не могу жениться на любимой женщине?       Что-то блеснуло в глазах отца, но тот лишь встал. − Пока ты принц, ты не можешь жениться на ней. Это мое последнее слово. ***       Двери лазарета с грохотом распахнулись. Ремус и Сириус вздрогнули. Последнюю пару часов они то и дело клевали носами.       Однако они не удивились, увидев Лили. Она прошла мимо них, присела на краешек кровати Джеймса, погладила его по лбу и убрала волосы с лица. Джеймс оставался недвижимым, он дышал медленно и не шевельнулся, даже когда она нежно поцеловала его в губы.       Сириус еле удержался, чтобы не выругаться. Он бы никогда в жизни не признался, но внутри у него таилась надежда, что благодаря присутствию Лили Джеймс все-таки очнется. − Как он? – спросила она, не сводя глаз с мужа.       Ремус вздохнул. − Все раны перевязаны. Опаснее всего яд, Сириус добыл противоядие, но… − Слишком поздно, − виновато пробормотал Сириус. – Если бы я был быстрее… − Ты вернулся так быстро, как только смог, − прервал Ремус, нахмурившись. – Должность всегда во всем себя винящего человека в нашей компании занимает Джеймс. Не повторяй за ним.       Сириус промолчал. Он ничего не мог поделать со своими чувствами на этот счет. Совсем как с волшебным поцелуем истинной любви Лили, он надеялся, что будет как в сказке: Джеймс очнется, едва они введут противоядие. Но, хотя ему стало заметно лучше – дыхание нормализовалось, температура упала до нормальной – Джеймс до сих пор не пришел в себя. − Почему он еще не очнулся? – слабым голосом спросила Лили. − Мадам Помфри сказала, что яд слишком долго пробыл в его организме. Мы… − голос Ремуса на миг дрогнул. – Мы не знаем, насколько серьезен ущерб. И противоядие было не от яда той змеи, а от какого-то зелья, так что… − Я пойду в лес, − объявил Сириус. – И буду заглядывать под каждый камень, пока не найду эту змею… − Это бессмысленно, − как всегда разумно произнес Ремус. – Запретный лес огромен, это все равно что искать иголку в стоге сена. − А что ты предлагаешь? Стоять здесь и бездействовать? − Ты же не думаешь, что я хочу… − Эй, − Лили обернулась к ним, её голос был суров. Вид её встревоженного и усталого лица заставил Сириуса замолчать вернее, чем голос. – Не ссорьтесь. Это никому не поможет. − Прости, − тут же повинился Ремус. – Просто… Теперь все зависит от него.       Они оглянулись на Джеймса. − Он очнется, − пробормотала Лили больше себе, чем им. – Я уверена. ***       Замок издал характерный щелчок. Сириус встал, глядя на Джеймса с несвойственной ему нервозностью. − Ты уверен в этом? − Я не могу допустить, чтобы её отослали. Я сделал свой выбор, − Джеймс оглядел зал. – Я лишь надеюсь, что когда-нибудь он поймет.       Стоявший с другой стороны Ремус сочувственно улыбнулся ему. − Поймет, конечно. Твой отец всегда тебя прощает.       Джеймс тихо вздохнул. Он коснулся дверной ручки, но, не успев открыть дверь, повернулся к друзьям. − Я… я просто хотел сказать… − Замолчи, Сохатый, − ухмыльнулся Сириус, странное прозвище легко слетело с его губ. – Мы еще увидимся. − Да, не вздумай оставлять меня с Бродягой навсегда, − задумчиво улыбнулся Ремус. – Как только все уляжется, мы разыщем вас. А может, вы двое вернетесь, сбежавший принц и его прекрасная принцесса.       Джеймс кивнул. Он надеялся, что они с Лили позже вернутся. Надеялся, что их хорошо примут. Но если этого не произойдет, если отец никогда не примет его решения… если из-за сделанного выбора он потеряет отца…       Джеймс собрался с духом. Он принял решение и знал, какого будущего хочет. И с кем хочет его разделить.       Он в последний раз взглянул на друзей и вошел в комнату Лили.       Внутри было пусто, но он знал: скоро она вернется с занятий. Теперь она занималась по вечерам, когда Джеймс якобы ужинал. Он знал, что его отсутствие за ужином никому не покажется подозрительным – после разговора с отцом Джеймс его избегал.       Эта мысль вызвала горький привкус во рту, но с этим Джеймс ничего не мог сделать. Он взглянул на закрытый сундук перед кроватью Лили. Утром она уедет, это было непостижимо.       Долго ждать не пришлось. Он спрятался за её шкафом, когда услышал, как открывается дверь. − Почему она не заперта? – услышал он голос леди МакГонагалл. − Отец, наверное, забыл запереть днем, − холодно ответила Лили. – Но, пожалуйста, не повторяйте его ошибку. Эта клетка не слишком уютная.       Леди МакГонагалл вздохнула. − Лили… − Мне жаль, − тяжело произнесла она. – Я понимаю, что это не ваша вина, но несправедливость… − Это лишь на несколько месяцев. Как только все уляжется… − Вы хотите сказать: как только Джеймс женится на любой благородной леди, которую ему выберут? − Вы умная девушка, Лили. Вы понимаете, как устроен мир.       Лили вздрогнула, отвернулась и высоко подняла голову. − Да, понимаю. Пожалуйста, дайте мне отдохнуть.       Леди МакГонагалл печально взглянула на неё, но кивнула и оставила Лили одну. Лили аж подскочила, услышав, как запирается дверь, и провела рукой по волосам – жест, позаимствованный у Джеймса. − Надеюсь, ты не слишком устала, − произнес он, вылезая из своего укрытия.       Лили снова подпрыгнула. − Джеймс! Что ты…       Она не успела договорить – он притянул её к себе, его губы настойчиво искали её. Он почти не видел её последнюю пару недель и очень скучал по ней. По тому, как Лили ответила на его поцелуй, Джеймс догадался, что скучал не только он.       Он мог бы остаться на всю ночь, целуя её и наслаждаясь её обществом, но у них был план. − Лили, − он тяжело дышал и с трудом отстранился. – Ты готова к путешествию?       По её лицу пробежала тень. − Д-да. Мои вещи собраны, я уезжаю завтра. − Нет, мы уезжаем сейчас. − Что? − Через десять минут Сириус откроет нам дверь. Питер ждет нас с лошадьми в конюшне. Мы убежим, чтобы быть вместе. − Джеймс… мы не можем. − Можем, − он обхватил ладонями её руки, убеждая разделить его веру. Джеймс думал об этом на протяжении нескольких дней. Он знал: это для них единственный способ быть вместе. – Давай убежим сегодня же. А когда мы будем далеко, то поженимся, и никто не сможет нас остановить. − А потом? − Потом… Потом посмотрим. Если мой отец примет нас, мы сможем вернуться. Если нет, начнем новую жизнь вдали отсюда. Ты и я.       Лили взглянула на него, на миг Джеймсу показалось, что она откажется. Но она приблизилась на шаг. − Ты уверен? − Сильнее, чем в чем-либо. Я люблю тебя. − Я тебя тоже, − прошептала она, целуя его. – Хорошо, дай мне собрать вещи.       Он помог ей собрать в узелок одежду и кое-какие пожитки. Они подождали несколько минут. Как и ожидалось, дверь открылась, Сириус приложил палец к губам и жестом пригласил их выйти.       По его стопам следовал Ремус. Джеймсу и Лили было легко выскользнуть незамеченными и без помех добраться до конюшен. Как и обещал Питер, лошади уже их ждали.       Джеймс потянул Копытце за поводья, и остановился, оглядываясь на замок, на освещенное окно отцовского кабинета. Там шевелились тени, он мог представить, как отец работает допоздна. − Джеймс? – тихо окликнула Лили. На её лице читалось странное печальное и покорное выражение. – А как же Гриффиндор?       Он понимал, о чем она говорила. Он рисковал не только своей жизнью и семьей, но и королевством. Всеми своими обязанностями. Всем, что изучал и к чему готовился на протяжении последних нескольких лет.       В том числе и Гриффиндором. Он рисковал никогда не вернуться в королевство. И навсегда отречься от престола.       И, если не он, кто позаботится о Гриффиндоре, когда его отец больше не сможет править? Это был долг Джеймса, единственный, который у него был. Не привилегия, не право. Долг. − Джеймс, − вновь окликнула она, забирая поводья. Джеймс думал, что никто и никогда не понимал его так, как Лили. – Все в порядке.       Он почувствовал тяжесть в груди, сдавливающую горло. − Это неправильно, − прошептал он. – Я не должен выбирать между тобой и… − Но ты выбираешь. Я понимаю, что выбрать нужно прямо сейчас. И люблю тебя за это.       Она обняла его, он обвил рукой её талию, прижимая её к себе. Он чувствовал, как их сердца бьются в унисон. − Я всегда буду любить тебя, − пообещал он. Лили смотрела на него, её зеленые глаза блестели от непролившихся слез. − Я знаю, − сказала она, и он понял: она чувствует то же самое. Но она лишь прижалась губами к его губам, отчаянно и настойчиво. И отстранилась прежде, чем он успел что-то сказать.       Он смотрел ей вслед, понимая, что этой ночи им бы никогда не хватило. Обратный путь в его покои был одиноким и тяжелым. Каждые несколько шагов Джеймс останавливался, чтобы глубоко вздохнуть. Он знал, что принял правильное решение, но ненавидел его последствия.       К своему удивлению, едва он открыл дверь, как увидел отца у окна. − Джеймс, − с непроницаемым выражением лица произнес он. – Я все гадал, увижу ли тебя вновь.       Джеймс взглянул на отца, в глаза, которые от него унаследовал. − Ты знал, что я уезжаю.       Он кивнул. − Я узнал это тогда, когда сказал тебе, что ты не можешь быть с любимой женщиной. Единственное, в чем я не был уверен, так это в том, что ты решишь поступить правильно. − Откуда ты мог знать? – спросил сбитый с толку Джеймс.       Отец усмехнулся, и это внезапно вызвало у Джеймса отвращение. Отца, похоже, все это лишь забавляло. − Потому, что я поступил бы так же ради твоей матери, если бы кто-нибудь попытался запретить нам быть вместе. − Нет, − сердито перебил он. – Не пытайся приплетать сюда маму, когда ты не смог принять ту, кого я люблю… − Я должен извиниться перед тобой, Джеймс, − спокойно произнес отец. – Мне очень не хотелось вводить тебя в заблуждение, но я хотел увидеть, готов ли ты. Хотел узнать, как ты поступишь. − Ч-что? − Я знал, что ты захочешь сбежать. Но я хотел увидеть, готов ли ты принимать самые трудные решения, которые должно принимать королю. Оказалось, готов, − лицо короля расплылось в нежной улыбке. – Я очень горжусь тобой, Джеймс. − Так… все это… было просто проверкой? − Чтобы узнать, готов ли ты стать королем. Готов. Я уже слишком стар, а ты… ты будешь великим правителем. − А Лили… мы будем… − Я бы никогда не встал между тобой и твоей возлюбленной, Джеймс, − его отец вновь усмехнулся. – Она умная девушка, она будет прекрасной королевой. − Она лучшая, − согласился Джеймс, все еще сбитый с толку. – Так… так мы сможем пожениться? Сможем быть вместе? − Если, конечно, она этого тоже хочет, − отец заключил его объятия. Джеймс впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. – Пришло время тебе занять законное место. − Я… спасибо, отец. Ты будешь мной гордиться. − Я уже горжусь, сынок. ***       За ней пришли пять дней спустя.       Лили знала, что этого следовало ожидать. Они ждали, очнется ли Джеймс – король Джеймс. Но королевству требовалось руководство.       И в данный момент это была она.       Официальной коронации не было, но слухи до неё дошли. Она знала: от неё ждут, что она будет королевой. Но все, чего хотела сейчас Лили, – быть женой, которая ждет, когда очнется её муж.       Но миновало пять дней, а Джеймс по-прежнему оставался в забытьи. Никаких изменений, кроме того, что губы несколько раз вздрагивали, будто он хотел что-то сказать.       Что бы это ни было, он молчал.       Раздался стук в дверь, она вздохнула, зная, что это значит. Сириус и Ремус пренебрегали условностями, когда хотели навестить Джеймса. Значит, это не они. Она глубоко вздохнула и громко произнесла: − Войдите.       В её старую комнату вошли отец и профессор Дамблдор. − Ваше величество, − поприветствовал её Дамблдор, поклонившись. – Как себя чувствует король?       Лили ласково провела по его волосам. − Все так же. − Нам очень жаль вас тревожить, но есть некоторые вопросы, которые требуют вашего внимания.       Она на миг прикрыла глаза. − Я понимаю. Я… Я буду в королевском кабинете через несколько минут. − Конечно, ваше величество. − Хорошо бы позвать сюда Сириуса или Ремуса… Я не хочу, чтобы он был один, когда… когда очнется. − Я за ними схожу, − тепло улыбнулся отец, но Лили не смогла заставить себя улыбнуться в ответ.       Они кивнули ей и оставили наедине с Джеймсом. Лили вздохнула, лежа на кровати и не отрывая взгляда от его лица. Что бы ни сделал с ним яд, Джеймс казался умиротворенным, куда спокойнее, чем была она на прошлой неделе. − Ты мне нужен, Джеймс, − прошептала она, сжимая его руку. Ледяную. – Кругом столько всего творится, мне нужно, чтобы ты был со мной. Ты обещал, что мы будем вместе, и я тебя жду, − Лили прикрыла глаза. – Все ждут тебя. Они верят в тебя, верят, что ты сможешь изменить ситуацию к лучшему. Я знаю, ты доверяешь мне, знаю, ты планировал, если… Но мне нужно, чтобы ты боролся. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Ведь нам было суждено быть вместе спустя столько лет? Мы же обрели друг друга? Возвращайся. Не бросай меня. Пожалуйста. Я тебя никогда ни о чем не просила, но сейчас я умоляю. Вернись ко мне. В Гриффиндор. К нам.       Она подняла голову и нежно поцеловала его в холодные губы. − Лили?       Она встала и вытерла слезы. В дверях стоял Сириус, вид у него был обеспокоенный. Ради него Лили заставила себя взять в руки. − Мне нужно на заседание совета, − Лили услышала в своем голосе мольбу. Она боялась, что он осудит её за то, что она оставляет Джеймса.       Сириус просто кивнул. − Я побуду с ним… − Если он очнется… − Ты узнаешь первой, − торжественно пообещал он.       Лили слабо улыбнулась. Она еще раз сжала руку Джеймса, надеясь на какой-то знак, но знака не было. Она заставила себя выйти из лазарета, не оглядываясь. *** − Ты выглядишь как принц, − заявил Сириус, в его голосе звучало озорство. − Потому, что он и есть принц, − закатил глаза Ремус.       Они стояли бок о бок в дверях, глядя на Джеймса с одинаково радостными улыбками. На лице Джеймса сияла такая же радостная улыбка. Он взглянул на себя в зеркало. Он и в самом деле выглядел очень элегантно, облаченный в шикарный парадный костюм. Он хотел выглядеть достойно рядом с Лили в день их свадьбы. − Мы будем ждать тебя в тронном зале, − сказал Ремус, подтолкнув Сириуса, чтобы тот оставил Джеймса в покое. − Не забудь попросить Лили бросить букет Ремусу, − заговорщицким тоном добавил Сириус. – Говорят, он тоже отчаянно хочет жениться. − Я не отчаянно, с чего… − Кузина Дора расстроится, когда это услышит, Ремус. − Ах ты, собака…       Их голоса стали приглушенными, но Джеймс уже качал головой, забавляясь их перепалками.       В следующее мгновение он вздрогнул, услышав голос из-за двери. − Твои друзья сделали свою часть работы.       Джеймс обернулся, улыбка исчезла с его губ, рука потянулась к отсутствующему мечу. Стоявший у двери Реддл, похоже, не обиделся на такую реакцию. Он вошел в комнату, держа в руке деревянную шкатулку. − Реддл, − прошептал Джеймс, чувствуя себя неловко. Было в этом нечто неправильное. – Тебя не должно быть здесь.       Реддл вздохнул. − Твой отец просил меня передать тебе это. − Нет, не здесь, я…       Он осекся. Джеймс вдруг вспомнил, как Реддл убегал, а потом – как он бросил в него змею… − Я скоро уйду, ваше высочество, − слегка насмешливо произнес Реддл. – Только вручу вам подарок.       Он подошел к Джеймсу и открыл деревянную шкатулку. Джеймс едва не отскочил, уверенный, что сейчас оттуда выскользнет змея и укусит его, но в шкатулке покоилась корона, красивая золотая корона в форме оленьих рогов. − Её сделал для тебя твой отец. Он подумал, что тебе понадобится корона, которая бы отражала твою суть. – Реддл взял корону. – Можно?       Джеймс кивнул, стоя неподвижно. Реддл надел корону ему на голову. Джеймс вновь взглянул на свое отражение. Корона была ему к лицу, эффектно оттеняя растрепанные темные волосы. Он вдруг вспомнил о маске.       Сохатый. − Это неправильно, − прошептал он и тут же почувствовал себя увереннее. – Все было совсем не так. − Ты король, − тихо произнес Реддл. – Ты женишься на своей возлюбленной. Твои друзья счастливы. Твой отец на твоей стороне. Чего ты еще хочешь?       Джеймс медленно развернулся. Весь внешний вид Реддла излучал лишь терпение и доброту. − Ты велел мне убегать, − сказал Джеймс. – Ты сказал, что это у меня получается лучше всего. − Что ж, − Реддл казалось, обдумывал свои слова. – Неужели так плохо хотеть убежать от всего? − Да, − медленно прошептал Джеймс, наконец, осознав. – Убегая, ты оставляешь свои проблемы позади. Не решаешь их, они все еще существуют. Просто их решает кто-то другой. − Джеймс, − окликнул его кто-то, и он увидел Лили.       На ней было великолепное белое платье, украшенное драгоценными камнями. Оно идеально сидело на ней, подчеркивая её фигуру. На её голове тоже сияла золотая корона, украшенная маленькими цветами.       Она выглядела как принцесса. − Видеть невесту перед свадьбой – плохая примета, − произнес Джеймс, с трудом взяв себя в руки.       У него было ощущение, будто он просто следовал чьим-то указаниям. Лили улыбнулась, глядя на него. − Никакая плохая примета нам не страшна, когда мы вместе, − сказала она, подходя ближе, и он обнял её. – Я жду тебя. Наконец-то мы поженимся!       Джеймс моргнул. В его сознании мелькали образы Лили, одетой в гораздо более скромное платье, но такой же красивой. Он хотел пообещать ей любить её вечно. Он думал об огне, горевшем в камине, о том, как держал её в объятиях, о том, как делил с ней все.       Он отступил на шаг назад. − Мы уже женаты, − прошептал он. – Это не по-настоящему. − Разве это имеет значение? – тем же голосом спросила она. – Ты здесь счастлив. − Я был счастлив там. − Разве? – спросил отец, присоединяясь к ним. Вид у него был задумчивый. – Разве ты не жалел и не винил себя в случившемся? − Здесь ты сделаешь верный выбор, Джеймс, − сказал Реддл. – Ты выберешь долг. Защитишь своих друзей. Никогда не покинешь любимую женщину. Такой должна быть твоя жизнь. − Я здесь, с тобой, − напомнил ему отец. − Оставайся с нами, − добавила Лили, её глаза сияли, а голос искушал.       Джеймс смотрел на отца, он выглядел старше, чем Джеймс его помнил, но в то же время здоровее и счастливее. И он гордился Джеймсом.       Потом он перевел взгляд на Лили. − Лили, которую я люблю, никогда бы не попросила меня пренебречь моими обязанностями, − прошептал он, глядя, как печаль сменяет её улыбку. − Ты не знаешь, что произойдет, если ты уйдешь, − шепнула она. – Ты даже не знаешь, жива ли я. Там есть лишь страдание и страх… − А когда я боюсь, я могу лишь быть храбрым, − сказал Джеймс, заставляя себя в это поверить.       Она была права во всех смыслах, но Джеймс знал и другое. Больше он не может убегать. Он в последний раз взглянул на отца. − Мы будем присматривать за тобой, − пообещал отец, и Джеймсу пришлось поверить и в это тоже. − Я буду храбрым, отец. До самого конца. ***       Джеймс несколько раз моргнул и лишь потом смог что-то разглядеть.       Вокруг все было как в тумане, он не сразу понял, что дело в отсутствии очков. Он знал, что лежит на кровати с балдахином. Она была знакомой, но он не знал, где находится.       Рядом лежала Лили, единственный луч света, пробивающийся сквозь закрытые шторы, падал прямо на её лицо.       По мнению Джеймса, это было самое прекрасное зрелище в мире. Он вспомнил, как когда-то надеялся, что будет каждый день просыпаться рядом с ней, и почувствовал, как близок к исполнению этого желания.       Тело было тяжелым, и шевелиться было больно, но он заставил себя поднять руку и коснуться её щеки. Её кожа была такой мягкой и теплой. Она открыла глаза, и он обнаружил, что смотрит на свой любимый оттенок зеленого. Лили сонно улыбнулась, и её глаза тут же расширились. − Джеймс! – с облегчением воскликнула она и тут же резко села на кровати. Она обхватила ладонями его лицо, будто наслаждаясь зрелищем. – Ты очнулся!       Он пытался заговорить, но во рту пересохло. Лили поспешно дала ему стакан воды. Джеймс не без труда его осушил. В следующее мгновение он глубоко вздохнул, чувствуя огромную слабость. − Я… Я люблю тебя.       Лили нервно рассмеялась. − Ты очнулся только ради того, чтобы мне это сказать? − Конечно, − ухмыльнулся Джеймс. − А я надеялась, что ты очнешься и услышишь, как я говорю, что люблю тебя, − прошептала она, нежно лаская его лицо. – Ты так меня напугал. − Прости, − сказал он. В голове промелькнуло воспоминание, что Лили ушла остановить назревающую войну. Раз она здесь, видимо, все закончилось хорошо. Но он понятия не имел, что произошло, или… − Сколько?..       Она вздрогнула. − Неделю. Сегодня двадцать седьмое. О, значит… С днем рождения.       Джеймс моргнул. Последние семь лет у него не было никаких причин праздновать свой день рождения. Теперь ему казалось странным, что он очнулся именно сегодня. − Надо позвать Сириуса и Ремуса. Я обещала, что дам им знать, когда ты… − Через пару минут, − сказал он, поднимая руку. Лили тут же все поняла и прижалась к его груди. Он почувствовал аромат её сладких цветочных духов. Запах весенних цветов. – Все в порядке?       Она взяла его за руку. − С Гриффиндором все в порядке, − заверила она, зная, о чем он думает. – Королевство ждет тебя − Нас, − поправил он. – Больше я не покину Гриффиндор. И тебя тоже.       Лили счастливо вздохнула. − Тогда давай останемся. Вместе. − Вместе, − согласился Джеймс.