Пока весна не наступит вновь

      «В джунглях, в могучих джунглях ночью дремлет лев».       Джеймс уже много часов напевал эту песенку, больше ничего на ум не шло. Это была приятная мелодия, которую они впервые услышали в порту много лет назад. Сириус любил её насвистывать во время путешествий. У Джеймса были проблемы с песенкой про львов, но свист Сириуса ему нравился, и он никогда не жаловался.       Теперь он надеялся, что песенка его убаюкает, принесет немного забытья в последние часы. Но, к его удивлению, сон не шел. Джеймс глядел в мрачный потолок своей темницы, игнорируя призывы Ремуса. Он знал, в чем Лунатик попытается его убедить, и считал, что уже слишком поздно.       Удивительно, но он больше не испытывал того саморазрушительного чувства, что прежде. Осталась лишь уверенность относительно исхода сегодняшнего вечера. Скорее пришло тихое умиротворение от того, что больше он не может избегать своего прошлого. Джеймс сознавал, что сделал, и понимал, что все эти годы вдали от Гриффиндора, от дома, его удерживало огромное чувство вины.       Он не думал об этом, не хотел этого, будь у него возможность умереть вместо отца, он бы это сделал. Но возможности не было. Отец Джеймса умер, и Джеймс знал, что это будет значить для него. Имея такой грех за душой, он не мог стать королем. Джеймс пытался убедить себя в обратном лишь потому, что уверовал в то, что другого пути нет.       Но глядя накануне, как уезжает Лили, молча и покорно совершая правильные поступки… Его осенило: впервые за восемнадцать лет он не был единственной надеждой Гриффиндора. Теперь ею была Лили. Она могла бы стать королевой, которую заслуживал Гриффиндор.       Ему претила мысль возлагать на неё это бремя, вновь оставить её сражаться на этой войне вместо себя. Но он понимал: она единственный человек, кому он может доверить королевство. Лили умна, она любит Гриффиндор больше, чем долг. Она сможет заручиться поддержкой народа. Она будет сиять.       Он сожалел лишь о том, что не увидит этого.       Он вообще не хотел оставлять её.       Когда-то Джеймс думал, что свадьба – это конечная точка их отношений, единственный путь для их жизней. Он не помнил, как познакомился с Лили, – казалось, она была с ним всегда. Но у них были сотни общих воспоминаний, они всегда были близки и доверяли друг другу. Его детское предложение казалось таким наивным и впоследствии вызвало бурную реакцию взрослых. Однако Джеймс был абсолютно серьезен в своих намерениях. Она была его лучшей подругой. Он и помыслить не мог, что вместо неё кто-то другой войдет в его жизнь.       Позже он встретил и полюбил Ремуса и Сириуса. Они стали частью его жизни, жизни, которую Джеймс никогда бы ни на что не променял, но они не могли заменить Лили. Обрести её спустя столько лет было все равно что найти часть своей души, которой ему так не хватало.       Когда они увидели друг друга впервые, их отношения изменились, пришла взрослая любовь, исчезла детская невинность. Джеймс знал, как закончится их история. И ему повезло, что Лили разделила его веру.       Но Джеймс ошибался, воспринимая их свадьбу как финал истории. Она была скорее ступенькой длинной лестницы. И Джеймс хотел подниматься все выше и выше вместе с Лили.       Святой Годрик, он уже так по ней скучал.       Он снял очки и улегся на кровать в своей темнице. Окно было открыто, небо еще было темным, но без очков он видел лишь неясные очертания звезд. Джеймса это устраивало. Он думал, что вскоре будет там и будет за всем наблюдать сверху, как однажды сказал отец.       Он прикрыл глаза, бормоча слова песни, под которую танцевал с Лили. Он её не очень хорошо помнил, но там было что-то про любовь, а Джеймс влюбился. Он был уверен, что это произошло в ночь танцев. Лицо Лили тогда освещал свет фонарей, а потом восход солнца. Он держал её в своих объятиях, они танцевали, она смеялась, такой и должна была стать их совместная жизнь… в ту ночь он понял, что он любит её.       Он вспоминал её губы, её улыбку, её поцелуи, их единственную ночь. Джеймс знал: его последняя мысль всегда будет о ней.       Мысли блуждали, Джеймс чувствовал, как его наполняет тихий покой, и с радостью принимал это…       В следующую минуту он подскочил от какого-то звука. Кто-то пытался открыть дверь, из коридора доносились приглушенные голоса.       В темноте Джеймс не сразу нашел очки, а когда, наконец, надел, то тут же вскочил, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. В какой−то момент ветер закрыл окно, и когда открыл, он увидел, что солнце уже взошло. Это обеспокоило Джеймса. Он ожидал увидеть последний восход, а раз это он, то нельзя терять время. Джеймс тяжело дышал, изо всех сил стараясь выглядеть царственным и бесстрашным, но, когда дверь открылась, он увидел знакомое лицо. − Сириус! – воскликнул он, мгновенно проснувшись. – Что… − Пытаюсь спасти тебя, конечно! Неужели ты думал, я тебя здесь брошу?       Реальность обрушилась на Джеймса. Он отступил на шаг. − Не надо меня спасать. − Что я тебе говорил? – из-за спины Сириуса возник Ремус, глядя на Джеймса он неодобрительно хмурился. – Я уже несколько часов пытаюсь вбить хоть каплю здравого смысла в эту тупую башку… − Джеймс, нет времени изображать мученика, надо идти! − Минуточку! – Джеймс скрестил руки на груди. У него возникло множество вопросов, но один был срочным. – Где Лили? – потребовал он объяснений.       Сириус на миг сцепил зубы, но голос его звучал спокойно. − Её здесь нет, она уехала. Я сперва спас её, как и обещал. Кстати, она дала мне за это по морде, так что большое тебе спасибо.       Джеймс аж брови приподнял. Взглянув на все с другой стороны, он подумал, что Лили могла и не понравиться его предосторожность. − Я не просил тебя возвращаться и спасать меня, − нахмурился он. – Ты обещал, что… − Если ты погибнешь, я помню, но ты все еще живой, так что я по-прежнему человек слова. Хотя теперь бери выше. Я рыцарь. − Ты? Рыцарь? – поперхнулся Ремус. − Меня посвятила её величество. Сэр Сириус, но вы можете звать меня Сириусом. − Сэр Сириус звучит ужасно. А вот сэр Бродяга… Такую собаку я б завел. − Ты просто завидуешь, Лунатик, но я позволю тебе стать моим оруженосцем.       Джеймс внимательно смотрел на Сириуса. Он был бодр, но что-то казалось неправильным. Он выглядел виноватым, как нашкодивший пес. − Значит, Лили в безопасности? – настаивал он.       Сириус издал неопределенный звук, который мог означать положительный ответ, но мог быть и новой песенкой. − Сириус? − Пока в безопасности, да, − торопливо произнес он вслух. – Она с Орденом твоего старика профессора. − Пока в безопасности?       Сириус тяжело дышал. Он взглянул на Ремуса, но тот выглядел таким же смущенным. Сириус собрался с духом. − Наша любимая королева приступила к исполнению своих королевских обязанностей. Ей поручено остановить войну. − Войну?! − Лили отправилась на встречу с армией Гриффиндора. Она попытается помешать им напасть на другие королевства. − Я просил тебя не об этом! А ты отпустил её… отпустил её одну, чтобы вытащить меня? − С ней все будет в порядке, − настаивал Сириус, хотя Джеймс видел: он вовсе не уверен. – Если ты так за неё волнуешься, давай ты с ней встретишься, хорошо? − Нет, − Джеймс вновь скрестил руки на груди и сощурился. – Туда отправишься ты вместе с Ремусом. Вы вернете её в целости и сохранности. Ты проследишь, чтобы она унаследовала корону… − Никто ничего не унаследует, Джеймс, прекрати нести эту чушь. Я не допущу, чтобы этот монстр убил тебя. − Это не убийство, это… − Милосердие? – предложил Сириус.       Странный выбор. Джеймс моргнул.       Во взгляде Сириуса была сталь, на лице ни тени улыбки. − Нужно спешить, у нас не так много времени. Но для начала – Джеймс, ты не убивал своего отца. Поверь мне.       Джеймс доверился бы Сириусу в чем угодно, но это… Он отступил, обретя странное утешение в стенах темницы. − Я убил его, Сириус, − прошептал он, ожидая увидеть отвращение в глазах друга. – Знаю, ты не хочешь в это верить, прости, что лгал тебе все это время. − Тебе солгали, − нетерпеливо оборвал Сириус. Он выглянул в коридор, поколебался, потом позвал громким шепотом: − Питер?       Сперва не было слышно ни звука. Потом на лестнице послышались шаги, и Джеймс увидел испуганное лицо старого друга, когда тот бросился к Сириусу. − Нам нужно уходить, − поспешно сказал он, не обращая внимания ни на кого и глядя лишь на Сириуса. – Они могут…       Его голос оборвался, когда Ремус вдруг прижал его к стене. − Это был ты! – прорычал он, и Джеймс впервые разглядел волка на лице друга. – Ты рассказал Реддлу о Джеймсе! − Я…       Сириус оттащил Ремуса. − Это было давно, приятель, Питер хочет поделиться еще кое-чем. Давай, чем быстрее ты расскажешь, тем быстрее мы уйдем.       Питер дрожал. Джеймс вдруг вспомнил, как увидел его впервые: им было по шесть или по семь лет, Питер не мог взглянуть в глаза принцу. Его пугал Джеймс, даже когда он пошел с ним играть в саду королевы. Лишь спустя десять дней Питер понял, что Джеймс над ним не издевается, что он не оттолкнет его, и тогда, наконец, улыбнулся по-настоящему.       Но сейчас, как и тогда, Питер не мог смотреть ему в глаза. Джеймс не сразу осознал, что Питер боится его, и не мог понять, почему, ведь Питер же не выдал тайну возвращения Джеймса. − Это… это… − Питер, у нас нет времени, − вмешался Сириус. Питер сглотнул и глубоко вздохнул. − Это был он, − прошептал он. – Король.       Джеймс растерянно моргнул. − Какой король? Что ты… − Король Реддл, − по телу Питеру пробежала дрожь, стоило ему упомянуть это имя. – Он сам рассказал мне, он сказал, это было милосердие, но я не понимал, пока… − Милосердие? – повторил Джеймс, бросив короткий взгляд на Сириуса. Лицо друга было бесстрастным, ожидающим. − Король сказал, что нашел старика, тяжело раненого, его было невозможно спасти, и он… он сказал, что старик мог выжить, но не должен был, это был государственный вопрос… он схватил камень и убил его, он не мог допустить, чтобы он выжил…       Джеймс нахмурился еще сильнее. Он не понимал, о чем говорит Питер. − Реддл кого-то убил? Но зачем… − Это не убийство, он назвал это милосердием… Реддл сказал, что я тоже должен быть милосердным. Я думал, что поступаю правильно, клянусь, у меня и в мыслях не было, но мой отец был болен, он не мог поправиться, и… − Питер? – Джеймс приблизился, вдруг ощутив желание его встряхнуть. Внутри рос странный холод. − Я слышал твой рассказ, − продолжил Питер, его голос был подобен шелесту, но Джеймс не упускал ни слова. – Я слышал, как ты рассказывал, что случилось в день смерти твоего отца. − И что? – из-за странной бравады голос Джеймса зазвучал громче. – Он погиб в результате несчастного случае, произошедшего по моей вине. − Что, если это не был несчастный случай? – тихо спросил Сириус.       Дыхание Джеймса прервалось. − Что… что ты хочешь сказать? − Седло, − прошептал Питер. – Я видел его возле лошадей, а когда подошел, чтобы вывести их, то увидел, что подпруга на твоем была подрезана, и заменил её. − Его? – повторил Джеймс. – Кто был рядом с лошадьми?       Он вспомнил довольное лицо отца, когда он в последний раз гулял по территории замка, о чем-то тихо разговаривая с дядей… − И там он был, я знаю, он ударил старика по голове и назвал это милосердием… − Больше никого не было, − пробормотал Джеймс, дрожа всем телом. – Там были только я и мой отец… − Реддл появился быстро, не так ли? – спросил Сириус. – На площади мы все слышали, он был там. Он все видел. − Нет, он появился позже, он… − вдруг он четко и ясно вспомнил, что говорил ему отец. − …Это Реддл посоветовал нам туда отправиться, − прошептал Джеймс. − Лили говорила, он притворился удивленным. Будто не знал, что произошло. − Он… он сказал это, чтобы защитить меня, он не мог… − Защитить тебя? – тихо повторил Сириус. – Твое отсутствие играло ему на руку. Так он и уселся на трон. − То есть… ты хочешь сказать, мой отец…       Он не смог договорить. Внутри внезапно закружился ураган из ненависти и внезапного облегчения. Он вдруг воспарил, ему хотелось и в то же время было безумно страшно поверить. Если это был не несчастный случай, если все было рассчитано на то, что Джеймс вернется и найдет отца мертвым… − Реддл, − обреченно прошептал Питер, его голос дрожал, воплощая чистый страх. – Это Реддл убил твоего отца. ***       Лили устала.       После езды по лесу тропой, которую Фрэнк нашел в Запретном Лесу, у неё ныло все тело. Лили давным-давно прочитала все карты, но в лесу все казалось темным и неразличимым, хотя солнце взошло несколько часов назад. К счастью, сэр Грюм был знаком с маршрутом, да и Фрэнк хорошо ориентировался. Оба утверждали, что отряд находится всего в нескольких милях от Перекрестка Хогвартса.       Лили знала, что Перекресток – это единственное место, где пересекаются все четыре королевства. Тысячу лет назад Четверо Основателей договорились разделить земли. Несмотря на их борьбу, якобы сделавшую невозможным совместное правление, расстались они тихо и мирно. Все они хотели одного и того же: процветания для народа.       Угрозы войны никогда не было, не то что сейчас.       И, насколько разумела Лили, виноват в этом был Реддл. Именно его жадность теперь угрожала нейтралитету между королевствами, а гриффиндорские солдаты ничего не могли с этим поделать. Они лишь выполняли приказы своего короля, не зная, что Реддл вовсе не король, они просто слепо следовали за монархом.       Это её очень тревожило, но Лили была полна решимости с этим справиться.       Они ненадолго остановились, а потом медленно спустились по все еще мерзлой земле. Лили видела: все кругом было вытоптано, значит, армия прошла здесь совсем недавно. Это вселило в неё надежду. Возможно, они ушли недалеко.       Спустя час они увидели сторожевую башню на Перекрестке. Её сердце на миг замерло. Похоже, они опоздали.       Армия Гриффиндора была к ним ближе. Солдаты несли знамена с гриффиндорским львом. Приблизившись к фронту, Лили видела лишь знамена с изумрудным черепом и змеей, которые так любил Реддл. Напротив стояла армия Слизерина. Она была меньше, но вооружена не хуже. Лили с содроганием осознала, что они готовы к битве.       Чуть поодаль она увидела горстку поменьше. Несколько дворян из Хаффлпаффа явились с личной охраной, а вот небольшая армия Рейвенкло внушала уважение: кавалерия была готова к бою. Лили надеялась, что до этого не дойдет. Быстро оценив ситуацию, она поняла: Гриффиндор будет в меньшинстве, если начнется кровопролитие.       Они ненадолго остановились на обочине дороги. Несколько гриффиндорских солдат заметили их, но впереди, на месте лидеров, не было никого. Туда должна была идти Лили. И все же она колебалась.       Это не её место. Ведь Лили на самом деле никто, внучка трактирщиков, которым посчастливилось дать сыну приличное образование, чтобы он добился придворной должности, а король доверил ему вести дела королевства. Её отец считал, что нужно трудиться каждый миг, поскольку не видел определенности. Это стало правдой, когда сменился король, а её отец получил должность сборщика налогов.       Он ненавидел эту работу вместе со всеми, но все же выполнял, поскольку ему и в голову бы не пришло задавать вопросы королю. Он верил в королевскую власть. Он верил в созданный порядок. И верил, что люди вроде Эвансов должны слепо подчиняться.       И теперь Лили очутилась в таком положении, что подчиняться должны были ей. Сможет ли она? Разум туманили сомнения. В её жизни было так мало людей, которые к ней прислушивались. Даже внутри Ордена, даже когда она приносила ценную информацию, складывалось ощущение, что люди оценят это лишь после того, как кто-то подтвердит. Даже сейчас она видела сомнения своих спутников, не слишком веривших в то, что девушка сможет повлиять на столь серьезную ситуацию.       Будь здесь Джеймс, ему бы никто не посмел задавать вопросы.       «Он родился принцем, − подумала она, − а я всю жизнь провела при дворе, глядя, как правят другие. Я знаю, что такое вопросы государственной важности. Я училась».       Достаточно ли этого? Достойна ли она?       «Я доверяю тебе», − сказал Джеймс. После того, как Сириус рассказал ей об обещании, которое дал Джеймсу, Лили невольно задумалась, не спланировал ли он это заранее. Не хотел ли он доверить ей и королевство?       Ей придется расспросить его позже.       «Если наступит позже, − прошипел в голове голос, похожий на голос Реддла, но это странным образом помогло собраться. Её ненависть к нему была в разы сильнее собственной неуверенности. – Политика и правление не для таких, как ты», − сказал он, и Лили решилась дать ему отпор.       К тому же Джеймс рассчитывал на неё.       Она повела лошадь вперед, сохраняя прямую и величественную позу. Несмотря на усталость. Армия Гриффиндора расступилась перед ней, и это внушило уверенность. Командиры Гриффиндора со знаменами Реддла отсиживались в палатке, Лили их проигнорировала. Она знала, что не сможет их переубедить, ей нужно было заставить прислушаться остальных.       И она направилась прямо к Перекрестку, остановившись в нескольких шагах от слизеринской армии. Среди её командиров она узнала Регулуса Блэка, почему-то он выглядел младше остальных. Он моргнул, глядя на неё, на его лице появилось нечто похожее на удивление.       Лили глубоко вздохнула. − Лорд Лонгботтом, − окликнула она, и Фрэнк подошел ближе. – Не могли бы вы испросить аудиенции у членов королевской семьи Хаффлпаффа? − Конечно, − Фрэнк поколебался прежде чем двинуться с места. – Что я должен им передать? − Передайте, что королева Гриффиндора просит провести переговоры.       Она знала, что командир Слизерина услышал её. Они принялись перешептываться. Регулус уже сбросил маску равнодушия и открыто смотрел на неё. Она притворилась, что не обращает на них внимания, и обернулась вправо. − Сэр Грюм?       Он тут же склонил голову. − Я соберу совет Рейвенкло, − произнес он и двинулся в сторону Севера.       Лили огляделась на последнего своего спутника. − Дорогой Монах, не могли бы вы отправиться со мной?       После ночной скачки Монах выглядел еще более уставшим, чем она, но утвердительно кивнул. Он не колебался, когда профессор Дамблдор попросил его отправиться с Лили, чтобы подтвердить её статус. Монаха явно тревожила неизбежность войны.       Оглядевшись по сторонам, Лили поняла по лицам: никто не хочет войны. Ей было нужно лишь убедить их.       Лили гнала лошадь вперед, пока не остановилась у палатки слизеринских командиров. − Милорды, миледи, − церемонно произнесла она, слегка кивнув. – Я пришла испросить у вас минуту вашего драгоценного времени для того, чтобы мы как добрые друзья вспомнили о наших интересах.       Казалось, они не могли понять, издевается ли она или же хочет обмануть. И неуверенно переговаривались. Лили уже думала поторопить их, как вдруг раздался голос: − А кто вы, миледи?       Она обернулась и увидела Регулуса Блэка, глядевшего на неё с многозначительной улыбкой. Но Лили уже достаточно хорошо знала Сириуса, чтобы распознать озорной блеск в его глазах. − Я Лили Поттер, королева и супруга короля Джеймса Поттера, − наконец, уверенно произнесла она. – И я хочу положить конец фарсу Реддла. ***       Замок начинал просыпаться.       Спустя каждые несколько шагов надо было искать открытую комнату, чтобы спрятаться, пока мимо не пройдет слуга или стражник, и ждать, затаив дыхание и стараясь не шуметь. К выходу из замка их вел Питер, хотя Джеймс даже после его откровений чувствовал недоверие Сириуса.       Джеймс до сих пор очень хорошо помнил дороги внутри замка. Убранство изменилось, в залах появилась пышность, но остальное не изменилось. Зал, где они играли в догонялки с Лили, а потом получили выговор от ее отца… Точнее, выговор получила только Лили, но раз она не могла играть, то Джеймс тоже остановился. Лестница, по которой он столько раз поднимался. Коридор, ведущий в королевские покои, где Джеймс прожил первые одиннадцать лет своей жизни.       А потом он увидел двери в библиотеку и понял, где находится сейчас. Ближайший коридор ведет в королевский кабинет, а потом в тронный зал. Туда, где Джеймс столько раз прежде видел своего отца.       Питер наблюдал за соседним этажом, нервно озираясь по сторонам. Он пересек коридор и махнул остальным. Джеймс заколебался. Он ждал реакции Сириуса и Ремуса. Он еще не вышел из ступора, толком не мог сформулировать мало-мальски связную мысль. После рассказа Питера он лишь сейчас смог идентифицировать бушующее внутри чувство.       Чистая, безумная ненависть.       Реддл отнял у него всё. − Ну же! – услышал он торопливый голос Ремуса. Джеймс со странной отстраненностью наблюдал за ними. Он все еще был наверху, в то время как они уже спустились. Джеймс услышал чьи-то шаги. − Прячьтесь, − сказал он им. Ему хотелось крикнуть, но голос звучал тихо и безапелляционно. Как… как приказ.       Он не помнил, чтобы когда-либо приказывал. Внутри странно кольнуло виной, но Джеймс лишь отмахнулся.       Он устал чувствовать себя виноватым.       Он проигнорировал обеспокоенные взгляды Сириуса и Ремуса. Джеймс понимал: сейчас они не могут последовать за ним. Звук шагов становился громче, вероятно, целый батальон стражи. Будучи почти безоружными, Сириус и Ремус не допустят, чтобы их нашли. Джеймс развернулся и пошел по коридору.       К счастью, здесь было пусто. Он поспешно подошел к королевскому кабинету и пнул ногой закрытую дверь. Внутри никого не оказалось. Он невольно взглянул на стол. На миг Джеймсу показалось, что вот-вот он увидит там отца, глядящего на него с лукавым огоньком в глазах, не умеющего журить Джеймса за все его шалости.       Отец ведь никогда его ни в чем не винил. Ему стоило бы догадаться, но он сомневался, и Реддлу этого хватило.       «Он убедил меня отправиться в Запретный лес. В первый раз меня могли сожрать волки. Во второй он получил что хотел».       По крайней мере, почти получил. Реддлу не удалось убить всех Поттеров. Остался один, который может разобраться с ним.       Джеймс оглядел кабинет. Как и все в замке, его украшала вызывающая роскошь, так не соответствующая жизни простых людей.       «Неужели ради богатства он это сделал? Неужели он так тщеславен? Неужели жизнь моего отца стоила красивых картин на стене?»       Он внезапно испытал желание все выбросить, сжечь кабинет, уничтожить клеймо Реддла. Он не имел права сидеть там, где сидел отец Джеймса.       Но и смириться Джеймс не мог. Он должен был найти Реддла. Только это имело значение здесь и сейчас.       Джеймс глубоко вздохнул и развернулся к выходу. Его взгляд упал на выставленный у камина меч. Декоративный, но Джеймс смог вынуть его из ножен. Для него меч был слишком тупым, он лучше подходил для парадных тренировок. Джеймс рассмеялся при мысли о собственной беспомощности.       По венам пробежала ярость.       Он быстро направился в тронный зал. Дверь была открыта, зал был намного красивее и чище, нежели в воспоминаниях Джеймса. В этот миг он понял, что сделал Реддл. Он превратил тронный зал в церемониальную комнату. Похоже, уже много лет сюда не заходил ни один простолюдин, чтобы присягнуть на верность королю.       «Ты будешь посещать публичные встречи, чтобы слушать и учиться», − говорил отец. Джеймс вспомнил, как его тогда раздражали эти слова. Каким глупым он был.       Теперь он бесстрашно шел к трону. Реддл заменил трон, как и все остальное. Теперь это было красивое кресло из красного дерева, украшенное резьбой четырех королевств, хотя Джеймс заметил змей на подлокотниках. Реддл не скрывал своих предпочтений.       И все же Джеймс сел на трон. Когда-то, давным-давно, он чувствовал себя слишком маленьким, теперь даже это чужеродное кресло было ему впору.       Он поднял взгляд и обнаружил, что больше не один.       Реддл спокойно вошел в тронный зал. В его взгляд горело раздражение. За его спиной стояли четверо мужчин. Джеймс подумал, что это стражники или рыцари, но он никого из них не узнавал. В темных глазах одного из них можно было прочесть неприкрытую ненависть. Это был худощавый молодой человек с сальными волосами. Он странно передвигался, почти как паук, и сжимал рукоять церемониального меча. Джеймс сомневался, что этот человек вообще умеет владеть оружием.       Джеймс взглянул на змею, скользнувшую по полу рядом с Реддлом, и тут же перестал думать о таинственном незнакомце.       В свете событий того дня он совсем забыл про змею, напугавшую лошадей. Может ли это быть та же самая? Неужели Реддл действовал так нагло?       Глядя на спокойную улыбку Реддла, Джеймс сам ответил на этот вопрос. И это даже не было подозрительно – единственный человек, кто тогда увидел змею, был слишком напуган, чтобы что-то предпринять. − Ты, кажется, заблудился, Джеймс, − Реддл приблизился, казалось, не обращая внимания на меч в руке Джеймса. – Тебе не место в тронном зале.       Все было срежиссировано идеально, сообразил Джеймс. Реддл был актером и планировщиком гораздо более опытным, нежели Мародеры. Его голос звучал искренне, печально, будто ему и впрямь было больно произносить эти слова. Джеймс почувствовал, как частица его хочет верить Реддлу.       «Да, ему не место в тронном зале, разве это не печально? Такой позор, что наследник престола оказался непригоден для правления, но, к счастью, нашелся другой кандидат… если бы Джеймс отошел в сторону и сбежал, как когда-то, слишком напуганный, чтобы попытаться…       Каждый король должен бояться, иначе он плохой король», − раздался в его голове другой голос, куда сильнее и мудрее.       У Джеймса было множество страхов, но на сей раз он не собирался им потакать. − Мое место здесь, − произнес он. – В Гриффиндоре не место лишь тебе. − Я король. − Как ты мог стать королем, дядя, ведь это ты убил правящего короля? – прошипел Джеймс.       Реддл замер, как и его стража. Джеймс обратил внимание: теперь они заметно приблизились. Но он не мог отвести взгляд от Реддла – его глаза полыхнули алым, он стал осторожнее. − Возможно, ты ударился головой, Джеймс. А еще мне говорили, что некоторые люди после заточения в камере теряют рассудок. Не знаю, ты явно не в себе… − Теперь все очевидно, − сказал Джеймс. – Ты всегда жаждал трона, не так ли? − Я был первым в очереди, − холодно ответил Реддл. – Пока твоя мать не решила родить наследника, что в её возрасте… Ты видел, что случилось, не стоило тебе рождаться… − Это была не моя вина, − оборвал Джеймс, впервые по-настоящему поверив этим словам. «Мы будем за тобой присматривать», − однажды сказал ему отец. Он всегда говорил, как Джеймс напоминает ему мать. И в конце концов, Джеймс воспринял это как комплимент, чем это всегда и было. − Так же, как, по-твоему, смерть дорогого Флимонта? – вздохнул Реддл и, прежде чем Джеймс успел ответить, добавил: − Я не хочу твоей смерти, Джеймс. Никогда не хотел. В противном случае убил бы тебя, когда обнаружил рядом с трупом твоего отца.       Джеймс вздрогнул от холода в его голосе. − Именно, − согласился он. На днях он убеждал в этом друзей, утверждая, что Реддл не навредит ему, своему племяннику. Он был в этом уверен. – Но два несчастных случая устроить гораздо сложнее, нежели один, а ты уже рискнул с моим отцом. − И как же я это сделал? Он упал с лошади из-за тебя… − Ты подрезал подпругу на его седле, − перебил Джеймс. – Ты натравил свою змею, чтобы напугать лошадей. А когда он все же выжил, ты разбил ему голову камнем.       Во взгляде Реддла что-то промелькнуло, но он тут же покачал головой. − Ты бредишь, Джеймс. Если тебе интересно, я намерен оставить тебя в живых. Конечно, ты будешь изгнан отсюда, но я бы никогда не причинил тебе… − Лжец!       Кажется, терпение Реддла было на исходе. − Я даю тебе шанс сделать то, что у тебя получается лучше всего. Бежать. Уходить. Сохранить последние остатки достоинства. − Больше я никогда не убегу! − Что ж, я попытался, − Реддл поднял руки и его стража двинулась вперед. – Ты был убит при попытке бегства из темницы. Трусливо, как и ожидалось. − Ты трус! Стой и дерись со мной! − Между грубой силой и мозгами мой выбор очевиден, − тихо произнес Реддл едва ли не с насмешкой.       Джеймс выругался, но головорезов Реддла это не остановило. Он не мог допустить, чтобы его окружили. Он должен был преследовать Реддла. И сейчас он совершил неожиданную глупость, много раз спасавшую ему жизнь: бросился в атаку.       Благодаря эффекту неожиданности одного из стражников удалось сбить с ног, но двое других приближались, включая странного худощавого юношу, который, как был уверен Джеймс, ненавидел его. Он развернулся, чтобы скрестить мечи, но двое других стражников прижали его к одной из колонн тронного зала, а третий вставал на ноги. − Я убью тебя, − яростно произнес тощий молодой человек. – Ты забрал то, что принадлежит мне!       Это на миг отвлекло Джеймса. − Что? Кто ты такой? − Я Северус Снейп, человек, который разорвет тебя на части… − Ты Снейп?       Несмотря ни на что, Джеймс с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. Он всегда чувствовал, что Лили заслуживает кого-то гораздо лучшего чем он, и много раз задавался вопросом: не будет ли она счастливее с тем неизвестным лордом, которому её обещал Реддл? Но теперь, глядя на разъяренное лицо Снейпа, видя ревность и жадность в его глазах, он понимал, почему Лили противна сама мысль о браке со Снейпом. − Неудивительно, что Лили тебя никогда не хотела.       Это должно было вывести соперника из себя, а Джеймс предпочитал взбесившегося противника тому, который держит себя в руках. Снейп напал. Он оказался куда лучшим дуэлянтом, нежели думал Джеймс. Пока они дрались один на один, шансы были примерно равны… хотя с каждым мгновением у Реддла было больше времени уйти…       Другие стражники, похоже, не питали такой враждебности, как Снейп, просто хотели, чтобы это поскорее закончилось. Краем глаза Джеймс заметил, как один из них целится из арбалета, и попытался увернуться, спрятавшись за церемониальными доспехами…       А потом раздались громкие крики. К своему облегчению, Джеймс увидел в дверях Сириуса и Ремуса. К счастью, вооруженных и тут же набросившихся на стражников. Снова поровну. − Снова подвергаешь себя опасности? – воскликнул Ремус, отбивая мечом очередной удар. − Еще и один?! – укоризненно добавил Сириус. − Вы просто опоздали, − добродушно ухмыльнулся Джеймс. Казалось, это еще сильнее разозлило Снейпа. Отлично. У Джеймса сейчас есть дела поважнее.       Он отразил удар и, казалось, промазал, вспоров один из гобеленов. Снейп расхохотался, радуясь, что меч Джеймса застрял. − Умри, принц, − насмешливо произнес он, поднимая меч для последнего удара, а Джеймс в то же мгновение разрезал гобелен.       Тот свалился на Снейпа. − Между прочим, Лили любит меня, − заявил Джеймс лежавшему на полу свертку.       Он не удержался от ухмылки, услышав из-под гобелена поток ругательств. Потом обернулся и на миг встретился со взглядом Сириуса. Казалось, тот смирился. − Иди за ним, мы прикроем. И, Джеймс – я убью тебя, если ты помрешь.       Джеймс счел это справедливым.       Он бросился в коридор, затем к лестнице. Он был почти в конце коридора, когда раздался крик. − Поттер!       Джеймс обернулся – время будто остановилось. Навстречу с испуганным выражением лица мчался Питер, не отводя взгляд от Джеймса («Надо бежать, король ушел!»), у входа в тронный зал Снейп пылал от злости, целясь из арбалета Джеймсу прямо в сердце.       А потом время побежало вдвое быстрее, Питер пытался оттащить его к лестнице, а болт прорезал воздух. ***       Они все говорили одновременно, их голоса были громкими, в них звучали разные степени недоверия и ярости. − В жизни не слышал ничего нелепее, − заявил лорд Люциус Малфой. Это был высокий светловолосый слизеринец, смотревший на Лили сверху вниз. Она слышала, как он шепотом произнес: «Грязнокровка». Обычное выражение для лордов Слизерина.       Не для всех, осознала Лили. Это выражение, описывающее тех, кто осмелился проигнорировать свое происхождение, кто стремится к чему-то большему. − Король Реддл – угроза нашему наследному принцу, честолюбию этого человека нет предела, − обеспокоенно заметил лорд Смит.       Лили не знала его имени. Смитов было слишком много, чтобы она могла уследить за всеми. Лили предположила, что он один из тех Смитов, кто находится далеко в линии наследования. Возможно, поэтому он искренне заботится о подростке, которого она видела в подземелье. − Учитывая то, что нам поведали, он не король, − раздался скрипучий голос профессора Флитвика. Это был маленький человек, всегда произносивший разумные речи. − Это она поведала, − презрительно бросил лорд Малфой. – Например, я не склонен принимать во внимание слова дочери сборщика налогов.       Фрэнк немедленно выступил вперед. − Она наша королева, и вы окажете ей должное уважение, милорд.       Лили положила руку ему на плечо. − Уверена, лорд Малфой вовсе не хотел проявить неуважение, лорд Лонгботтом, − спокойно произнесла она. Судя по тому, что знал о ней лорд Малфой, Лили была уверена: он сторонник Реддла, пусть и не полностью посвятил себя его делу, как большинство дворян. – Я сказала правду. Так называемый король Реддл – не более чем узурпатор, замысливший свергнуть истинного наследника и развязать безумную войну. − Война не кажется таким уж безумием, − серьезно заметил лорд Диггори, указывая в сторону приближающейся армии Гриффиндора. − Король он или нет, но сейчас Гриффиндор угрожает Слизерину, ваше величество, − произнес лорд Блэк, его голос чуть вибрировал, когда он обратился к ней по титулу. Лили поняла: издевательство над титулами было свойственно не только Сириусу. − И нашему наследному принцу! − Ваш н-нынешний к-король послал гонца с целью угрозы нам, − серьезно заметил профессор Квиррел. Это был нервный человек из Рейвенкло, страдающий тиком. – М-мы этого не п-потерпим! − Реддл будет привлечен к ответственности за свои действия, милорд, можете в этом не сомневаться, − решительно произнесла Лили. – Единственное, о чем я прошу вас: не возлагайте на целое королевство ответственность за ошибки одного человека. − Этот человек носит титул короля, − сказала леди Гринграсс из Слизерина. − Титул, который он украл, − настаивала Лили. – Реддл не более чем вор. − Король Реддл благородный… − Вообще-то нет, − перебила Лили лорда Малфоя. – По меркам Слизерина Том Реддл даже не дворянин. Он был незаконнорожденным ребенком. Похоже, что вы, ваша светлость, очень защищаете короля, который угрожает вашей земле.       Лорд Малфой ощетинился, но ничего не ответил. Лили знала, что он промолчит. В основном не из-за собственной оборонительной позиции, но из-за статуса Реддла, который он больше не мог замалчивать. Она предположила, что поэтому многие лорды, такие, как Малфой, колебались, стоит ли поддерживать Реддла. Ведь они не уверены в его победе. А если он все же победит, то тогда, только тогда и не раньше, его статус полукровки не будет иметь значения.       По мнению Лили, это было глупо, но в кои-то веки она не возражала. Чем меньше у Реддла открытой поддержки, тем лучше. Даже когда им удастся убрать его из Гриффиндора, она не хотела, чтобы у него хоть где-то была власть.       Некоторым её нельзя доверять. − Незаконнорожденный или нет, это ничего не меняет, миледи… Простите, ваше величество, − поправился лорд Смит. – Нам все еще угрожают… − А если бы не угрожали, если бы армия Гриффиндора отступила, гарантируя безопасное возвращение тех, кого взяли в заложники… тогда бы у нас наступил мир?       Все заговорили громко и вразнобой, Лили решила подождать, пока они успокоятся. На их лицах она ясно видела: сколь бы они ни были злы, конечно же, никто не хотел войны. За исключением тех, кому она могла быть выгодна (теперь лорд Малфой громко указывал на допущенную Гриффиндором ошибку, будто не он всего пару минут назад защищал короля Гриффиндора), но все понимали: войны это дорого и утомительно. − Если они отступили… − Я жду официальных извинений от их короля, кем бы он ни был… − Такое оскорбление не смыть извинениями… − Как мы можем верить, что ей по силам это остановить?       Взгляды вновь обратились к Лили, и она вновь прочла сомнение. Она знала, как выглядит. Всю ночь она ехала, не останавливаясь, чтобы поспать или привести себя в порядок. Поэтому, вероятно её лицо было бледнее, чем обычно, под глазами залегли темные круги. Платье ей одолжила Алиса, но она была выше и полнее, поэтому на Лили оно сидело не слишком хорошо. А вследствие поездки платье было мятым и грязным. Она не выглядела по-королевски, и дело было не только в том, что обычно королевы отсиживаются в замках в безопасности, не вмешиваясь в военные действия.       Но она была королевой. И должна была действовать соответствующе. − Даю вам слово, что остановлю это безумие. От вас мне требуется лишь гарантия, что вы не нападете, как только мы отступим. Король Джеймс и я с нетерпением ждем подтверждения нашего союза со всеми королевствами. − Король Джеймс, − повторил лорд Малфой. – А что, если мы не признаем его? Он может быть самозванцем, насколько нам известно, мальчик-принц долго время считался пропавшим без вести… − Не понимаю, как это касается вас, милорд, − холодно произнесла Лили. Теперь она чувствовала, что обращается ко всем. – Вопрос наследования Гриффиндора касается исключительно гриффиндорцев, остальные королевства не вмешиваются в чужие внутренние дела. Или вы хотите сказать, что намерены нарушить Договор о Хогвартсе?       Её слова произвели именно тот эффект, которого добивалась Лили. Раздалось несколько резких вдохов, лорды и леди вновь пошептались, а затем раздался голос Регулуса Блэка: − Разумеется, ни у кого и мыслей таких нет, ваше величество.       И подмигнул ей. На лице у него можно было разобрать легкую полуулыбку – именно это он сказал Лили несколько дней назад. − Договор, − повторил профессор Флитвик. – Да, Договор нерушим. Пока Гриффиндор отступает, Рейвенкло будут действовать в соответствии с планами Четырех Основателей, и благодаря нам мир восторжествует. − Как и Хаффлпафф, если наш принц благополучно вернется.       Лили милостиво улыбнулась им и перевела взгляд на небольшую свиту Слизерина. Теперь их принятие было лишь формальностью. Она сомневалась, что слизеринцы без поддержки отважатся на войну. Но ей нужно было услышать это от них. − Лорд Малфой? – окликнул Регулус Блэк, в его голосе звенела легкая скука.       Малфой метнул на них раздраженный взгляд. Регулус притворился, что не заметил. После этого лорд Малфой слегка кивнул. − Слизерин будет стоять, пока Гриффиндор не отступит. Но мы потребуем от вас полных извинений в соответствии с правилами.       Лили почтительно склонила голову. − Я ценю ваше сотрудничество, милорды и миледи. Я как можно скорее прикажу войскам Гриффиндора отступить.       И, еще раз кивнув, она ушла со своими спутниками. На открытом воздухе, под солнечным светом она вздохнула с облегчением. − Прекрасная речь, ваше величество, − подмигнул Фрэнк.       Лили вздохнула, не в силах ответить. Она все еще дрожала, тело теперь выдавало тревогу, которую она никому в том шатре не осмеливалась показать, зная, что они только и ждут слабости с её стороны. Она едва не подскочила, когда Фрэнк коснулся её руки. − Вам нужна минутка? – обеспокоенно спросил он.       Лили отстраненно подумала, что он хороший человек. Хороший гриффиндорец, его помощь понадобится для восстановления королевства. − Мне нужна целая ночь, чтобы выспаться, − чуть улыбнулась она. – Но я отдохну не раньше, чем мы благополучно вернемся в Гриффиндор. − Мы все, − прошептал он, глядя на восток, будто мог видеть королевство.       Лили знала: он думает об Алисе. Ведь её собственные мысли были с Джеймсом. Оставалась лишь одна речь, но самая важная.       Она направила уставшую лошадь к армии Гриффиндора.       На неё взирала шеренга солдат. Лили искала отца, но его нигде не было видно. Она узнавала множество лиц, она видела, как солдаты тренировались во дворе. Рядом с ней Фрэнк тоже кивнул некоторым, но остался позади, давая понять, кто здесь главный.       Лили глубоко вздохнула. − Гриффиндор, − её голос был чист и звучал звонко, как порыв ветра. – Пора возвращаться домой. Давайте отправимся на наши земли, подальше от этой войны, которая не нужна никому из нас.       Они лишь уставились на неё. − И кем ты себя возомнила? – раздался чей-то голос. Обернувшись, Лили увидела женщину, выходившую из палатки главнокомандующего. Женщина была красива, с темными волосами, высокая, внушительная. Её надменный взгляд неуловимо напоминал Лили взгляд Сириуса.       Лили не отступила. − Большинство гриффиндорцев знают меня как Лили Эванс, − произнесла она. − Эванс? – переспросила женщина. – Сбежавшая дочка сборщика налогов? − Со вчерашнего дня я Лили Поттер, − продолжила Лили, не обращая на неё внимания. – Я замужем за Джеймсом Поттером, законным королем. − Это оскорбление… − Но я здесь не как королева. Я пришла в первую очередь как гриффиндорка. А ты кто такая? − Я леди Лестрейндж, генерал армии, и я не потерплю… − Ты из Слизерина? Твое место там, а не здесь. Как ты можешь понимать и вести солдат на войну, которая им не нужна? Какое ты имеешь право? − Король назначил меня… − Король-узурпатор, − Лили обернулась к армии. – Том Реддл – вор, устроивший заговор с целью свержения настоящего короля. Джеймс Поттер жив и… − её голос на миг дрогнул, − и ждет нашего возвращения домой. − Эта женщина безумна, − заявила леди Лестрейндж. – Она явилась с заведомой ложью и пытается оспорить приказы нашего короля… − Не пытаюсь, − спокойно перебила Лили, невзирая на то, что собеседница становилась все агрессивней. – Честно говоря, сейчас не важен ни один король. − Ты смеешь… − Прежде всего, мы, гриффиндорцы, родом из страны, где живут храбрые сердцем. Нам не нужна эта бессмысленная война. Нет никакой храбрости во вторжении в королевство, с которым мы жили в мире на протяжении тысячи лет. И почему? Потому, что таков приказ короля? Для чего? Что сделал Слизерин – да и другие королевства – против нас? − Это не твое дело… − Нет, мое, ведь это моя земля и мои люди. Я люблю Гриффиндор, от лесов на юге до вересковых пустошей на севере, от моря на востоке до Запретного леса на западе. Это наша земля, наша родина, здесь мы живем, делимся с друзьями и семьей своими радостями и горестями. Здесь, где давным-давно земли были разделены, гриффиндорцы не должны умирать. − Гриффиндор! – взвизгнула леди Лестрейндж, игнорируя Лили и оборачиваясь к армии. Она опустила руку, и оруженосец бросился к ней вручить меч. – Во имя вашего короля, настало время атаки! Поднимите свои мечи!       Несколько человек подняли оружие, но никто не двинулся с места, нервно оглядываясь по сторонам. А потом… − Она права, это не наша битва.       Во втором ряду Лили, наконец, увидела своего отца. Постаревший и усталый, он сделал шаг вперед. Он смотрел на неё, и блеск в его глазах наполнил её надеждой. − Я всю жизнь пытался защитить Гриффиндор, но сейчас речь не идет о защите королевства. Это безумие. Безумие одного человека. − Возвращайся на свою позицию… − Гриффиндор, − еще раз позвала Лили. – Пойдем домой.       И, к её облегчению, они послушались. Она смотрела, как они опустили оружие, как сделали шаг назад. «Они вернутся, − подумала Лили. – Мы всё остановим». − Ты не королева, − воскликнула леди Лестрейндж. Лили обернулась слишком поздно. Та подняла меч, Лили смотрела со странной отстраненностью. – Ты покойница.       И её меч со свистом рассек воздух. ***       Когда Джеймс добрался до двора, там уже царил хаос. Он узнал несколько человек из караванов, которых, вероятно, арестовали вместе с ним, и тех, кого он видел на площади прошлой ночью. Они сражались со стражей, хотя большинство казались попросту сбитыми с толку.       Сейчас у Джеймса не было времени решать эту проблему. Он огляделся в поисках Реддла, но его нигде не было. Ворота в деревню были почти закрыты, похоже, он мчался не туда. Но оставался еще лес.       Тяжело дыша и сжимая левую руку, к нему подбежал Питер. Ему в плечо попал арбалетный болт. Тот самый, который предназначался Джеймсу, но Питер, сам того не желая, подставился под удар.       Джеймс поблагодарит его позже. Хотя он чувствовал: это будет лишь часть их долгого разговора. − Где он? – вместо этого спросил Джеймс. – Куда он мог пойти? − В конюшни… Его конь…       Питер поморщился и тут же содрогнулся от боли. Стрела вошла в плечо чисто, крови было совсем немного, но руку он держал так, будто она горела. − Оставайся здесь, − строго велел Джеймс, и Питер кивнул. Его лоб блестел от испарины.       Джеймс же бросился вперед, уворачиваясь от дерущихся во дворе людей. Он мчался к конюшням. Он обнаружил, что они заперты, но внутри разглядел тень. Джеймс огляделся по сторонам и увидел на втором этаже окно, прямо над бочками. Это была плохая идея, поэтому Джеймс тут же залез на бочки и пробрался в окно. Он запоздало сообразил, что может упасть прямо на одну из лошадей.       Ему повезло, он свалился на солому. Но не очень – он упал на левый бок, от удара боль пронзила руку и едва начавшую заживать рану на груди. Он почувствовал, как рана вновь открылась.       И все же Джеймс встал. В конюшне было шумно от лошадиного ржания, он шел осторожно. Черный жеребец неподвижно стоял посредине, ожидая, пока Реддл прикрепит к его седлу маленький сундучок.       Джеймс сделал еще шаг вперед, подняв меч и игнорируя острую боль в груди. − Куда-то собрался, дядя?       Реддл огляделся, его лицо не выражало никаких эмоций. − У меня есть другое королевство, − сказал он, не отрывая взгляда от груди Джеймса. – Ты ранен.       Джеймс его проигнорировал. − Вообще-то другого королевства у тебя нет. Тебя нигде в Хогвартсе не примут… − Возможно, ты забыл: я был наследником Слизерина до того, как очутился в этой богом забытой стране. Мне плевать на Гриффиндор, забирай его, если хочешь. Благодаря тебе я завоевал свое истинное место, и теперь… − Ты про армию, которую ты отправил покорять Слизерин? – на губах Джеймса расцвела ухмылка. – Не выйдет. Лили уже на полпути туда, чтобы остановить войну. − Твоя драгоценная принцесса? – усмехнулся Реддл. – Она всего лишь грязная простолюдинка… − Лили в десять раз достойнее и умнее тебя, − спокойно перебил Джеймс, зная, что это его только разозлит. – И она королева, истинная королева. Она остановит эту дурацкую войну, и у тебя ничего не останется. Ты ничто. − Я король! – яростно взревел Реддл и, быстрее, чем ожидал Джеймс, атаковал его.       Прежде Реддл говорил правду. Он был не слишком хорошим фехтовальщиком. Меч был слишком тяжел для него, а жизнь он вел по-королевски легкую. Но он был на удивление проворен и обходил Джеймса, стремясь добраться до его кровоточащего левого бока. Джеймс знал: долго ему в таком темпе не продержаться. Он был моложе Реддла, но Реддл был отдохнувший и не раненый.       Нужно было завершить этот бой как можно скорее.       Он блокировал удар за ударом, не обращая внимания на боль в плече. Когда он отразил очередной удар и рассек руку Реддла, ему удалось выбить меч. Оружие отлетело в сторону факелов, освещавших конюшню. Один из факелов упал в кучу сена, пролилось масло, и в ту же минуту занялся огонь.       Реддл поспешил к выходу, и Джеймс было погнался за ним. Но лошади были заперты в стойлах. Вдруг Джеймс вспомнил о своем собственном коне, о Копытце, которого в последний раз видел в Запретном лесу семь лет назад. Он стиснул зубы и, вместо того, чтобы отправиться за Реддлом, пошел открывать стойла.       Лошади бросились прочь из горящей конюшни ровно в тот миг, когда Реддл открыл деревянные двери. Джеймс на миг потерял его из виду в суматохе. Он выбежал на улицу и увидел Реддла на земле, сбитого одной из лошадей. Он был ранен, порез на руке кровоточил, а одежда была порвана и грязна.       Воздух уже был густой от дыма, когда Джеймс выбежал из конюшни. В ушах звенело. Он чувствовал, как кровь стучит в голове. Он направил меч на Реддла, подняв голову, чтобы встретиться со взглядом старого дяди.       Лицо Реддла было исцарапано, губа разбита, но ухмылялся он по-прежнему очень царственно. − Хочешь убить меня, Джеймс? – злобно спросил он. – Свою плоть и кровь? Ты хоть когда−нибудь убивал прежде?       Джеймс вспомнил волка, хромающего перед падением в овраг, вспомнил о мече, воткнутом в спину человека. Оба раза он не колебался, ведь он тогда даже не думал о том, что делает. Это было инстинктивно, реакция на первобытное желание: защитить Лили. Джеймс убивал и раньше, но никогда не считал себя убийцей. Разве что убийцей своего отца, но это была вина Реддла.       И в этот миг Джеймс понял, что должен сделать. − Признайся, − прорычал он, держа меч у горла Реддла. – Я хочу услышать правду.       Реддл сглотнул, лезвие коснулось его шеи. − Истина – это как посмотреть, Джеймс… − Ты знаешь, какой правды я хочу. Признайся, что ты сделал в тот день. − Твой отец уже умирал, когда… − Скажи! − Ладно! – глаза Реддла были красными, а лицо пылало от ярости. – Я убил твоего дражайшего папочку, ты это хотел услышать? Он даже умереть не смог по-человечески, пришлось его добить. Надо было добить и тебя, слабого принца, которому не следовало рождаться. Ты никогда не годился на роль короля. − Никто не годится, − признал Джеймс. – Это никогда и не должно было быть правом, это долг. Мой. Я – король.       Он поднял взгляд. Сквозь туман дыма он видел тени тех же людей, но они больше не сражались. Во дворе было очень тихо, все наблюдали за ними. Ждали его.       Он вновь перевел взгляд на Реддла. Тот был… жалок, осознал Джеймс. Он лежал на земле в разорванной и грязной одежде и выглядел как обычный старик. Джеймс гадал: что так ожесточило Реддла? Ведь пока был жив король Флимонт, у него была хорошая жизнь при дворе. Отец Джеймса принял Реддла, даже когда его отвергли в Слизерине. И ради чего? Ради того, чтобы его предали и убили…       За это Реддл заслуживал смерти. Джеймс мог потребовать его казни, как Реддл требовал его. Святой Годрик, он мог убить Реддла прямо сейчас и назвать это милосердием.       Но Реддл не заслуживал милосердия Джеймса. Это слишком просто. − Встань, − наконец, приказал Джеймс, осторожно убирая меч. Реддл поднялся, отряхнул пыль с одежды, в его глазах светилось недоверие.       Джеймс подошел к коню Реддла, снял тяжелый сундук – больше он ничего не украдет из Гриффиндора – и подвел к нему. − Ты изгнан из Гриффиндора, − объявил Джеймс. – Беги и никогда не возвращайся, больше жалости к тебе не будет.       Реддл моргнул, глядя на него. Он огляделся, но не нашел ни единого дружеского взгляда. Реддл поклонился Джеймсу, его взгляд блеснул. − Конечно, − он, прихрамывая, подошел к лошади и не без труда, вскочил в седло. – Да здравствует король, − добавил он, склонив голову, а затем достал что-то из-под мантии и бросил в Джеймса.       Это оказалась змея, бросившаяся на Джеймса в то же мгновение, когда Реддл погнал коня в сторону леса. Вдогонку ему пустили стрелы, одна из которых вонзилась в раненую руку, но он не остановился, пока не скрылся из виду. Джеймс швырнул змею оземь и взмахнул мечом, но змея скользнула следом за своим хозяином. − Глупо, − пробормотал он, обращаясь и к себе, и к Реддлу. Как он мог поверить, что Реддл, даже убегая, не предпримет последнюю отчаянную, пусть и жалкую попытку взять верх? − Хочешь, чтобы мы его догнали? – спросил кто-то рядом. Джеймс обернулся и увидел Сириуса с луком в руке. Он щурился вслед Реддлу. − Нет, теперь он безобиден. Больше у него не осталось клыков. − Не похоже, − нахмурился Сириус. – Тебе стоило навсегда запереть его в темнице. − Я не хочу, чтобы он оставался здесь. Он нигде не найдет убежища… − Джеймс почувствовал странное головокружение. Кругом все полыхало, ему не хватало воздуха. − Что? − Надо было раньше потушить пожар – здесь так жарко. − Так прикажи им, − предложил Сириус, указав на людей вокруг. Джеймсу стало не по себе. Ни одно лицо не выражало злости. Они просто ждали. – Ваше величество.       Тон Сириуса был насмешливым. Джеймс закатил глаза, но повысил голос. − Огонь нужно потушить! Колодец…       Он осекся, не уверенный, есть ли до сих пор колодец рядом с домом Питера, но приказа оказалось достаточно. Началось движение, вскоре выстроилась очередь из добровольцев, желающих помочь потушить пожар. Люди несли ведра и помогали собрать лошадей. − Ох, − вздохнул кто-то.       Обернувшись, Джеймс увидел приближающихся к ним Питера и Ремуса. Ремус поддерживал прихрамывающего Питера, а тот не мог отвести взгляд от огня.       Он выглядел невероятно несчастным. Потом его взгляд упал на Джеймса, на лице промелькнуло сожаление, когда он опустил голову. − Ты в порядке? – спросил Джеймс. Из плеча Питера все еще торчала стрела, и Джеймс подумал, что здесь без помощи врача не обойтись. Кроме Питера, на земле лежало еще несколько раненых. − Да, просто… конюшни. Я же здесь работаю… работал…       Питер замолчал, его слова давили на Джеймса. После рассказа Питера он откладывал этот разговор, но понимал: рано или поздно тот даст о себе знать. Джеймс посмотрел на друзей. Ремус, раздираемый собственными чувствами, хмурился, Сириус же никогда не производил впечатления терпеливого человека.       Джеймс переминался с ноги на ногу, как никогда желая, чтобы здесь была Лили и чтобы она поделилась своим мнением. − Лили! – вдруг воскликнул он, широко раскрыв глаза. – Сириус… − Я иду за ней, − тут же кивнул он. – Если повезет, она уже на полпути домой, вся такая королевишна. − Ты так говоришь, будто это что-то плохое, − ухмыльнулся Ремус, но Джеймс разобрал нежность в голосе Сириуса. Ремус обернулся к Джеймсу. – Чем я могу тебе помочь?       Джеймс моргнул, с трудом сфокусировав взгляд на лице Ремуса, хотя тот стоял очень близко. Голова Джеймса отяжелела – возможно, схлынул адреналин и нехватка сна взяла свое. − Надо доставить раненых в лазарет. Раньше здесь была старшая сестра… − Мадам Помфри все еще здесь, − тихо пробормотал Питер. − Идеально, − кивнул Джеймс. – Тогда мы…       Его голос оборвался. Мир опасно вращался. − Предоставь это мне, − мягко произнес Ремус. – Тебе нужен отдых. − Да…       Во рту пересохло. Джеймс вытер вспотевший лоб, чувствуя при этом зуд в руке. Он опустил руку, глядя на неё со странной отстранённостью. На руке красовалось два опухших и бледных следа от зубов, по краям от каждого виднелось по капле крови. − Ой… − пробормотал он. Это что-то значило, но никак не укладывалось в разумные мысли. − Это… черт побери, Джеймс!       Крик Сириуса доносился откуда-то издалека, хотя Джеймс чувствовал: друг был рядом, когда у него подкосились ноги. Он рухнул на землю, его тело горело даже тогда, когда его окутал холод. − Лили, − прошептал он.       Однажды она говорила ему, что змеи опасны. Он хотел бы в последний раз сказать ей, что она была права.