Пока весна не наступит вновь

      Едва Сириус спешился, Лили дала ему пощечину.       Его лицо горело от холодного ночного воздуха, губа лопнула от удара, но он ничего не предпринял, чтобы защититься, даже когда увидел, что она вновь замахнулась. Кто-то схватил её за руку, Сириус узнал молодого человека по имени Фрэнк, но ему было плевать.       Он заслужил эту пощечину. И весь гнев Лили, вспыхнувший, когда он схватил её и оттащил от хаоса, начавшегося на площади. Он не обращал внимания на её крики и убегал вместе с ней.       В этот момент он себя тоже ненавидел. − Ты его бросил! – кричала Лили, её голос в ночной тиши звучал громко, по лицу струились слезы. Сириусу было нечего возразить.       Лили изо всех сил боролась, пытаясь вырваться из хватки Фрэнка. Он быстро встал между ней и Сириусом. − Эванс, − произнес он. – Вы Лили Эванс, верно? − Просто Лили, − резко ответила она. Сейчас она вовсе не напоминала невесту, которую Сириус видел вчера, кружившуюся в объятиях мужа. Её лицо светилось счастьем и радостью, когда она поправляла Джеймса, привычно игриво назвавшего её Эванс: «Вообще-то теперь Поттер». − Я вас знаю, профессор Дамблдор о вас много рассказывал, − настойчиво продолжал Фрэнк, привлекая её внимание. – Я тоже член Ордена. Нам нужно найти его. Он нам поможет.       Она тяжело вздохнула. − Вы знаете, где его искать? − Есть предположение, но нужно идти, − Фрэнк взглянул в сторону королевского замка.       Сириус проследил за его взглядом, и его пронзила острая боль. Щека все еще горела от удара Лили, но это было ничто по сравнению с болью, которую испытывал Сириус, помня, какой выбор ему пришлось сделать. И понимая, что пока он не может вернуться в замок. – Вы в состоянии идти?       Лили медленно кивнула. Фрэнк отступил, настороженно глядя на неё, но Лили не шевелилась. Сощурившись, она разочарованно взглянула на Сириуса. Ему подумалось, что не стоило его бить, чтобы причинить боль. Впрочем, не стоило и смотреть. Его неизменными спутниками стали чувство вины, сожаление и гнев с той минуты, как он отвернулся от Джеймса. − Почему? – срывающимся голосом спросила Лили. – Почему ты его бросил?       «Обещай, что спасешь её, если сегодня что-то пойдет не так. Обещай». − Он хотел, чтобы я спас тебя, − прошептал он, чувствуя во рту металлический привкус крови. – Я обещал.       Она покачала головой. Бледное лицо обрамляли рыжие волосы, развевавшиеся на ветру, взгляд был отчаянным и затравленным. Сириус внезапно вспомнил о призраках. − Он король, − настаивала она. – Я не важна, я просто… − Его королева, − договорил за неё Сириус.       Он подумал о другом обещании, данном Джеймсу, но не мог сейчас с ним смириться. Джеймса арестовали, но он был все еще жив. Пока его сердце билось, Сириус отказывался думать о других вероятностях.       Он смахнул с лица слезы и заставил себя говорить ровным голосом. − Я спасу его, Лили. Я обещал, что сперва вызволю тебя, а потом вернусь за ним.       Он приблизился на шаг, держа её за плечи. Её взгляд был несчастным, отражая чувства Сириуса. Но ради них обоих он будет храбрее. − Поверь мне. Я не допущу, чтобы с ним что-то случилось.       Казалось, мгновение длилось вечно, но Лили вновь кивнула. Сириус осторожно взял её за подбородок. − Мы снова его увидим, − сказал он, пытаясь убедить их обоих. ****       Было уже очень поздно, когда они прибыли на ферму к западу от замка. У Лили уже закрывались глаза, но ей не хотелось ни плакать, ни спать. Она волновалась и отчаянно хотела что-то сделать, что угодно.       Больше всего ей хотелось схватить Джеймса за плечо, крепко прижать к себе и спросить, почему он в последнюю минуту сдался? Почему позволил Реддлу убедить себя в том, что он не достоин короны? Почему он не верил в себя?       Все эти вопросы оставались в её голове без ответа. Ведь Реддл арестовал Джеймса. Она сомневалась, что Реддл допустит справедливый суд. Он уже осудил Джеймса на месте. Реддл был не глуп, он прекрасно понимал, что для королевства значит Джеймс. И сознавал, что, пока Джеймс жив, он представляет для него угрозу. Это означало…       «Прекрати, – велела она себе, уже не в первый раз мрачные мысли прокрадывались в её разум. На протяжении пути они терзали Лили. − Реддл не посмеет ничего сделать с Джеймсом без хотя бы подобия суда. Он не станет рисковать народным бунтом. Люди начнут задавать вопросы по поводу заявления Джеймса. Реддл не…»       Мысли сводили с ума.       В фермерском домике зажегся огонь, затем открылась входная дверь. Показалась симпатичная женщина ненамного старше Лили. Она вышла, неся факел в руке, который тут же бесцеремонно протянула пожилой леди, едва увидела их. − Фрэнк! – воскликнула молодая женщина. И светловолосый молодой человек, с которым Лили недавно разговаривала, бросился в объятия женщины. Он страстно обнял её и поцеловал, игнорируя все вокруг. Лили отвернулась.       Она все еще чувствовала вкус губ Джеймса на своих губах. Их последний поцелуй. − Ну что за сцена, Фрэнк, − с упреком произнесла пожилая леди. – Обними же и свою старую мать, Алиса проживет дольше меня.       Фрэнк, смеясь, подошел обнять мать. Затем перевел взгляд на Лили и Сириуса и жестом пригласил их подойти ближе. − Мама, − начал он. – Это Сириус и Лили. Это они сегодня ночью вытащили нас из замка. А это моя мать, леди Августа Лонгботтом.       Лили удивленно моргнула. − Леди Лонгботтом? Вы – лорд Лонгботтом? − Это был мой отец, − пожал плечами Фрэнк, его щеки слегка порозовели.       Лили перевела взгляд с него на его мать и сделала реверанс, не забывая о вежливости, но пожилая леди лишь приподняла брови. − Если дошедшие до меня новости правдивы, то это мы должны кланяться вам, − произнесла она, глядя на Лили почти с любопытством. – Ваше величество.       Лили вспыхнула. Тяжело вздохнув, Сириус положил руку ей на плечо, будто точно зная, что она чувствует. − Это правда, − произнес он непривычно серьезным тоном. – Вчера она вышла замуж за истинного короля Гриффиндора.       Фрэнк и Алиса удивленно взглянули на Лили. Они не успели ничего сказать, позади раздался хриплый голос. − Наследник, − сказал сэр Грюм. – Наследник ли? Если его признание верно… − Нет! – Лили тут же ощетинилась, развернувшись к Грюму. После заключения он все еще выглядел изможденным, одного глаза не хватало, на лице было множество ссадин. Очевидно, он оказал серьезное сопротивление при аресте. Но Лили не опустила голову, как сделала бы когда-то. – Вы помните его ребенком. Он обожал отца. Вы же видели тело короля? Вы сами сказали, что это несчастный случай. − Никто не знает, что произошло в тот день, − отметил сэр Грюм.       Он не обвинял, просто констатировал факт, и это тревожило Лили еще больше. − Я знаю, что на глазах одиннадцатилетнего ребенка его отец погиб в результате несчастного случая, − громко произнесла она.       Все смотрели на неё, все двадцать человек, которых они с Сириусом ночью вызволили из темницы. Единственная поддержка, на которую она могла рассчитывать. И все же она чувствовала их сомнения. В сердце Лили не было места сомнениям, когда дело касалось Джеймса. − Я знаю, что смерть отца так испугала ребенка, что он был вынужден сбежать от всего, что прежде любил. Я знаю, что Реддл знает об этом несчастном случае слишком много для человека, которого ошеломили смерть короля и внезапное исчезновение принца. Он ведь никому не рассказал толком о случившемся, это было так удобно. Я знаю, что если кому и была выгодна смерть короля Флимонта, так это человеку, который сидит на его троне, человеку, который последние семь лет ведет Гриффиндор к гибели. А еще я знаю, что Джеймс – истинный король, и он будет гораздо лучшим королем, чем Реддл, а значит, мы должны помочь ему!       Её дыхание стало прерывистым, по телу пробежала искра ярости, направленная на тех, кто станет ей перечить. Желающих не нашлось.       Сириус подмигнул ей и впервые за весь вечер улыбнулся. − Прекрасные слова, мисс Эванс, − прозвучал позади голос. Обернувшись, Лили увидела профессора Дамблдора. Его глаза лукаво поблескивали. Его появление наполнило её внезапной надеждой. Она могла рассчитывать на его помощь, на его мудрость. – Или мне следует обращаться к вам «ваше величество»? − Достаточно просто Лили, − слабо улыбнулась она. − До коронации, − весело согласился Дамблдор, но тут же помрачнел. – Входите. Нам нужно обсудить дальнейшие шаги. И у нас очень мало времени. ***       Это была не первая, но самая уютная тюрьма в жизни Ремуса. Но он ненавидел её сильнее, чем другие.       Его, не церемонясь, швырнули в комнату на вершине замковой башни. Ремус сперва решил, что его приняли за кого-то другого. Все здесь подходило дворянину – удобная кровать, маленький столик для еды, небольшая полка с книгами, на окнах не было решеток. Он перевел взгляд на деревянную дверь и тут же заметил: изнутри её открыть невозможно.       Тюрьма. Уютная, лучше других, но все же тюрьма.       На потолке имелось отверстие, сквозь него проникал лунный свет. Наверное, Ремус должен быть благодарен за луч, развеивающий тьму, но луна, как всегда, угнетала его. Он слышал вой волков, хотя знал, что они существуют лишь в его воображении. Но вой был таким реалистичным, что становился громче стука его сердца.       На вершине башни не было никаких волков. Только он и его фантазии.       Он по-прежнему не до конца понимал, что произошло на площади. Минуту назад все шло по плану. Джеймс назвал себя, выглядя как никогда по-королевски, сколь бы он ни отрицал это в себе. Толпа смотрела на него с благоговением. А потом фальшивый король, Реддл, подошел к Джеймсу и своими речами сломал его.       Смотреть на это было невыносимо, это причиняло не меньшую боль, нежели сейчас лунный свет.       Он хотел спрятаться под одеялом, хоть как-то защититься, пока вой в голове не утихнет, но Ремус знал: нельзя. Джеймс где-то в замке, его нужно найти как можно скорее.       Болела каждая клеточка изможденного тела, создавалось ощущение, будто старые шрамы вновь открылись, но Ремус взялся за дело. Взглядом он начал искать хоть что-то, что могло бы помочь ему сбежать. Побег из тюрьмы всегда был специальностью Сириуса, но можно было хотя бы попытаться.       В комнате не было ничего полезного. Он сломал ноготь, пытаясь вытащить гвоздь из кровати. Этим гвоздем никого не ранишь, зато Ремус смог открыть маленькое окошко в двери. Оно было зарешечено, видимо, использовалось лишь для проверки. Но, по крайней мере, можно было разглядеть освещенный лунными лучами коридор. И увидеть еще одну тюрьму, на двери которой было такое же открытое окошко.       Ремус выждал несколько минут, убеждаясь, что рядом никого нет, и решился: − Эй? Джеймс?       Его голос эхом отозвался в коридоре, но ответом была лишь тишина.       Ремус отвернулся, в три стремительных шага пересек комнату и открыл окно. Было еще очень темно, на небе сияло множество звезд. Он взглянул вниз и прикинул, что находится на высоте более ста футов. Слишком высоко, чтобы что-то предпринять.       Может, лучше просто дождаться Сириуса. Насколько он знал друга, сейчас он наверняка что-то планирует. Ремус был сильно удивлен, что Сириус не ломанулся на площадь, когда Реддл приказал арестовать Джеймса. Сириусу не свойственно было волноваться о численном перевесе или прийти к разумному выводу: отступить до лучших времен…       Ремус вернулся к двери, надеясь найти какие-нибудь засовы, с которыми можно поколдовать, и увидел тень в камере напротив. Он мгновенно узнал растрепанные волосы Джеймса через маленькое окошко, хоть и было темно. − Джеймс! – с облегчением воскликнул он. – Я думал…       Его голос оборвался. Ремус не знал, что сказать. Для него была дика даже мысль, что с Джеймсом может что-то случиться. В конце концов, он был наследником трона.       Но Джеймс молчал так долго, что Ремус подумал, что ему померещилось.       Однако потом он услышал: − Прости, Ремус. Тебе здесь нечего делать.       Голос Джеймса Ремуса не успокоил, а, напротив, встревожил еще сильнее. Он был равнодушным, пустым. Джеймс не походил на человека, который на протяжении семи лет бодро будил Ремуса по утрам, излучая жизнь и хорошее настроение.       Ремус нахмурился, жалея, что не может видеть лицо Джеймса. − Не все шалости идут по плану, − сказал он, тут же отметив, что случай не тот. Шалость удалась, публика ждала заявления Джеймса и была готова встать на его защиту. Никто не сомневался, что перед ними вернувшийся домой принц, которому принадлежит трон. Этого должно быть достаточно. − Не надо было мне втягивать тебя в эту заварушку. Ни тебя, ни Сириуса, ни Лили. − Быть с тобой – это наш выбор. Как ты говоришь, вместе до… − Нет. Не говори этого.       Послышался тяжелый вздох, Джеймс на миг замолчал. Ремусу показалось, что он разглядел в коридоре какое-то движение и мерцание пламени, но никто не появился. − Я поговорю с королем, − продолжил Джеймс, его голос был по-прежнему безучастен. – Буду умолять о твоем освобождении. Нет никаких причин держать тебя здесь. − Мы освободимся оба, − настаивал Ремус. Его нервировал бесстрастный голос Джеймса. – Сириус наверняка уже… − Нет, − перебил Джеймс. – Он не вернется за мной. Мы договорились, что, если я умру… − Ты не умрешь, Джеймс! − Если я умру, он знает, что делать. А я умру, Ремус. Таков… таков закон. − Закон, который убивает собственного короля? − Я… Ремус, ты знаешь, что я сделал. Это единственный способ покончить с этим. − Что ты сделал? Джеймс, я не верю… − Но это правда, − донесся шепот. – Все это правда. Мой отец… Он был бы жив, если бы не я.       Ремус моргнул. Он плохо помнил покойного короля, но они с Сириусом видели короля с принцем, они были олицетворением любящей семьи. А Джеймсу было всего одиннадцать лет, когда умер его отец. Ремус сомневался, что Джеймс мог сделать что-то, повлекшее смерть короля. Разве что это была трагическая случайность, несчастный случай, как Джеймс и упомянул прошлой ночью.       Но в его голосе не было ни тени сомнения. Джеймс искренне верил в то, что говорил. Это чувство вины… Ремусу уже доводилось слышать его прежде.       В тот день, когда Джеймс очнулся посреди дороги, он сильнее, чем когда-либо, выглядел виноватым. И испуганным тем, что оставил позади. Ремус думал, это страх из-за выбора, который он сделал, – покинул свое королевство, сбежал от знати и навязанных обязанностей, как когда-то Сириус.       Но если было что-то еще… Неудивительно, что он так долго не решался вернуться.       Но Джеймс не мог так поступить. Он не мог убить собственного отца. − Что произошло, Джеймс?       Еще один тяжёлый вздох. Голос Джеймса был лишен эмоций. Он говорил как человек, который не считает себя достойным жалости или сочувствия. − Был мой день рождения. Я хотел чего-то особенного, ведь… Ну, это же мой день рождения. Будто было что праздновать. − Конечно, это… − Моя мать умерла во время родов. Она умерла из-за меня. − Это не… − В этот день отец всегда замыкался. Я об этом знал, но тогда подумал… Я решил, что это несправедливо. Мне хотелось, чтобы он перестал винить меня хотя бы на один день. Поэтому я позвал его на охоту. Особенный день, только мы вдвоем. Я хотел отправиться в Запретный Лес, хотя и знал, что там опасно, но… Мне было одиннадцать. И я хотел, чтобы он мной гордился.       Джеймс замолчал, его тяжелое дыхание раздавалось эхом. И Ремусу на миг показалось, что он услышал еще один вздох. − Мне казалось, в этом нет ничего плохого. Он отвел меня на поляну, сказал, что ему её посоветовали. Там было спокойно, даже красиво. Я попытался выстрелить, но потом появилась змея, и… лошади понесли. Я потерял управление над своей, растерялся, и она убежала. Я мог лишь держаться, чтобы не упасть. Я слышал, как отец звал меня. А когда, наконец, я удержал лошадь и вернулся… он был уже мертв.       Раздался звук, похожий на всхлип. − Он упал с лошади, − теперь голос Джеймса дрожал. – Должно быть, подпруга не выдержала, иначе бы он не упал… Не знаю. Но он ударился о камень, земля была вся в крови, и… он просто был мертв. − Джеймс, − тихо произнес Ремус. – Это был несчастный случай. − Произошедший из-за меня. Если бы я смог справиться со своей лошадью… − Но это не твоя вина. Это просто… случилось. − Так же, как и с моей матерью? – вызывающе спросил Джеймс. – Неужели ты не понимаешь? Я убил обоих своих родителей. − Ты ничего не мог предпринять, Джеймс! − Мое нежелание не отменяет того факта, что это произошло. Мы отправились туда из-за меня, я не справился с лошадью, все это случилось из-за моей незрелости. − Ты слишком строг к себе, − ответил Ремус, и тут он понял. – Так вот почему! Я никогда не понимал, почему ты все время подвергаешь себя опасности. − Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось, − прошептал Джеймс. – Все эти шалости, или когда ты заболел… все это моя вина. − Почему? Мы же сами эти шалости придумали! Ты ни к чему нас не принуждал. А когда я заболел… это была чума, помнишь? − Мы были в порту, − пробормотал Джеймс. – Задержались дольше обычного, из-за меня, меня затянули истории о морских приключениях. Если бы мы вернулись раньше, если бы мы… − Ты не можешь нести ответственность за все несчастья! Может, все бы изменилось, может, нет, но болели все, а здоровье у меня крепким никогда не было, ты это знаешь! Только не говори, что ты винишь себя еще и в этом. − Я виню себя в том, что был эгоистичным, безответственным, − тяжело вздохнул Джеймс. – Поэтому, когда Реддл сказал, что я стану королем, я запаниковал. Я не смогу стать королем, Ремус. Я недостоин сидеть на троне отца. − Я всегда думал, что дело в том, что ты не хочешь быть королем. − Это одно и то же. − Нет, не совсем. Ты просто думал, что Гриффиндор заслуживает лучшего. − Думал. И думаю. Теперь ты знаешь почему… − голос Джеймс на мгновение замер, а потом в нем зазвучала уверенность. – Поэтому я и умру. − Как твоя смерть поможет Гриффиндору? Ты же знаешь, кто… − Нет, − перебил Джеймс. – Сириус мне обещал. Мы с Лили поженились с Божьего благословения. Даже после моей позорной смерти трон переходит к моей королеве, − теперь его голос смягчился впервые за всю ночь. – И Лили все исправит. Я ей доверяю. ***       Лили трясло.       Сириус видел, как она натягивает на руки плащ – поношенный темно-красный плащ Джеймса – чтобы согреться, но, похоже, безуспешно. Он полагал, что она вряд ли перестанет дрожать, даже если сунуть её в камин.       Он ничем не мог её утешить, разве только вернуть ей Джеймса. И он это сделает. Потому, что должен.       Он оглянулся на карту, развернутую на огромном столе в элегантной столовой. Сириусу доводилось прежде бывать в подобных домах, и обычно он их презирал. Но он был вынужден признать: поместье Лонгботтомов сильно отличалось от его прежнего дома. Оно было роскошным, огромным, но здесь во всем чувствовался уют, чего никогда не было в особняке Блэков на площади Гриммо. В доме Лонгботтомов было тепло.       Он перевел взгляд на хозяев. Фрэнк Лонгботтом стоял рядом со своей матерью. Величавая дама напоминала Сириусу его собственную мать, хотя они были совсем не похожи. Одной рукой Фрэнк обнимал невесту за плечи, а другой передвигал фигуры на карте во время речи профессора Дамблдора. − В последнем полученном нами отчете говорилось, что армия Гриффиндора движется через Закатные Горы, используя старые торговые пути, как мы и предполагали. Зима в этом году была суровая, возможно, армия движется медленно по замерзшей земле. Мы ожидаем, что войска доберутся до перекрестка Хогвартса лишь завтра вечером. − Вы не знаете нового генерала, − нахмурился Фрэнк. – Она безжалостна. Она их поторопит. Сомневаюсь, что солдатам будет позволено разбить лагерь на ночь. − Тогда она глупа, − ответил сэр Грюм. Обычно Сириусу не нравились рыцари, но он подумал, что для сэра Грюма можно сделать исключение. Было в нем нечто, вызывающее уважение. – Если армия прибудет в королевство Слизерин уставшая и не выспавшаяся, боя как такового не будет. − Леди Лестрейндж не глупа, − встрял Сириус, не успев себя одернуть. У него не сохранилось теплых воспоминаний о кузине. – Ей просто наплевать на солдат Гриффиндора.       Все уставились на него, и он пожалел, что раскрыл рот. Случайно заезжим иностранцам не полагается так хорошо знать дворян. − Не только гриффиндорская армия сегодня в движении, − произнес Дамблдор, привлекая всеобщее внимание. – Как раз перед вашим прибытием с юга и с севера прилетели птицы. Хаффлпафф отправил небольшое войско с северной границы, чтобы перехватить армию Гриффиндора. Рейвенкловцы тоже выслали кавалерию. − Как они узнали? – поинтересовалась женщина, стоящая рядом с Сириусом. Гестия, если он верно запомнил её имя. Она скрестила руки на груди, выражение её лица было озадаченным. – Мы знали, что Гриффиндор планирует нападение на Слизерин, мы ожидали возмездия от других позже, но как… − Им сказал Реддл, − вдруг спокойно произнесла Лили. – Он пытается вымогать деньги у других королевств. − Как? – не понял профессор Дамблдор. – Что у него есть… если только… − Фестиваль, − пояснила Лили. – Он использовал его как предлог, чтобы пригласить представителей других королевств. Вот что это был за список, который я видела несколько месяцев назад. И мы видели их в подземельях. − Ох, Том, − вздохнул Дамблдор. – Какая ошибка… − Ошибка? – повторил Сириус, нахмурившись. – Но это же хорошо? По крайней мере, другие королевства не объединят силы против Гриффиндора.       Лили невесело рассмеялась. − Это ошибка, ведь он не понимает, как живут другие королевства. Порядок наследования в Хаффлпаффе весьма хаотичен, там без конца идут бои за трон. Они не сдадутся лишь потому, что наследный принц в опасности, а преспокойно коронуют другого. А Рейвенкло! Реддл арестовал двух членов их совета. Человек не важен, важно занимаемое им положение, которое Реддл не может арестовать. Рейвенкло веками подавляли любые попытки внутренних восстаний, представьте их действия против Гриффиндора. − Значит, будет война, − пробормотала Гестия. − Возможно, но не сейчас, − серьезно произнес профессор Дамблдор. – Есть и другие новости. В Слизерине сейчас царит хаос. Король Марволо скончался две ночи назад, и наследный принц чувствует себя немногим лучше. Он погрузился в глубокий сон.       На миг повисла ошеломленная тишина. − Как? – спросила Лили. − Мы не можем знать наверняка, но это не совпадение. План Реддла был очень своевременным. − Должно быть, яд, − пробормотала Лили. – Король Марволо уже много лет как в маразме, но здоровье его было крепким. Да и принц Морфин… − Известно, что принц любил свои… особенные грибы, − пожал плечами Сириус. Это в Слизерине знали все. – Возможно, он ими чрезмерно злоупотребил. − Наверняка там был змеиный яд, − мрачно сказала Лили. – Он слишком хорошо вписывается в план Реддла. − Но разве это не облегчит Гриффиндору вторжение в Слизерин? – спросил Фрэнк. – Ведь все равно будет война. − Возможно, но все, что мы на данный момент имеем – это угроза, исходящая даже не от законного короля.       Лили задумчиво кивнула. − У лордов, с которыми мне доводилось общаться, – Слагхорна и Блэка – был план, − она метнула быстрый взгляд на Сириуса, но его лицо оставалось бесстрастным. – Возможно, им удастся взять ситуацию под контроль, и тогда, если у нас получится убедить всех отступить, и посулить армии Гриффиндора, что новый король все уладит… − Ты ничего не забыла? – медленно спросил Фрэнк. – Мы все видели, что произошло несколько часов назад. – Этот человек – принц, верно? – ничего не предпринял против Реддла. И сейчас он находится взаперти. − Ненадолго, − разжал кулаки Сириуса. – Я возвращаюсь, чтобы освободить его и вбить немного здравого смысла в его дурацкую королевскую башку. − Я пойду с тобой, − тут же заявила Лили. − Нет! – воскликнул Сириус, но восклицание принадлежало не только ему. На мгновение он встретился взглядом с голубыми глазами профессора Дамблдора, удивленный, что тот согласился с ним, а потом вновь обернулся. – Ты не можешь отправиться со мной, Лили. − Я помогла тебе пробраться в замок… − Больше это не сработает. Это слишком опасно… − К тому же, − добавил профессор Дамблдор, − у вас гораздо больше шансов убедить армии не начинать войну. Вы нужны нам на Перекрестке.       Сириус нахмурился. Он не хотел рисковать безопасностью Лили ради попытки вновь проникнуть в замок. Но еще меньше ему хотелось, чтобы она отправилась на возможное начало войны. − Она… − Она законная королева, − спокойно договорил Дамблдор. – Представители других королевств могут к ней прислушаться. Лили, вы знаете солдат. Среди них ваш отец. Вы можете убедить гриффиндорцев не драться за Реддла. − Я не знаю, − пробормотала Лили. – Я не могу оставить Джеймса… − Я верну его, − заверил Сириус. Он колебался, но план Дамблдора звучал разумно. Сколь бы ему ни хотелось защитить Лили, он понимал: нельзя сражаться на два фронта одновременно. К тому же Сириус был уверен: Лили все равно куда-нибудь встрянет. – Будет лучше, если его правление не начнется войной, понимаешь?       Лили взглянула на карту, отмечая на Перекрестке расположение войск, потом перевела взгляд на точку, которая обозначала замок Гриффиндора. Её внутренние метания были очевидны.       Она теребила обручальное кольцо, Сириус понимал, к чему клонится её сердце. Наконец, она тяжело произнесла: − Я пойду. − Я пойду с тобой, − сказал Фрэнк, его невеста подняла голову. – Я знаю солдат, я могу помочь. − Фрэнк… − Алиса, все будет хорошо, − тихо ответил он, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, их глаза встретились. По мнению Сириуса, это было до тошноты очаровательно. – Неужели ты думаешь, я допущу, чтобы что-то помешало мне жениться на тебе?       Лили напротив Сириуса тяжело вздохнула и покинула столовую. Сириус последовал за ней, но его остановила Гестия, положив ему руку на плечо. − Ты это серьезно насчет проникновения в замок? Ведь сейчас это самое охраняемое место… − Там два моих лучших друга, − пожал он плечами. – Это безрассудство, а безрассудство – моя фамилия. − Серьезно? − Нет, но могла бы быть. Сириус Безрассудный к вашим услугам, миледи.       Она тихонько рассмеялась, с растущим интересом глядя на него. − Хорошо, потому что доза безрассудства тебе понадобится, но, думаю, моя идея сработает. Надеюсь, ты не против слегка подкраситься.       Сириус вздохнул в притворном отчаянии. − А я-то думал, что и так достаточно хорош собой.       Она усмехнулась. Сириус пообещал себе, что однажды он заставит её улыбаться по другим причинам. Впрочем, позже. А пока он подмигнул ей и вышел на улицу.       Стояла прекрасная ночь, полная луна светила высоко в небе. Глядя на неё, Сириус подумал о Ремусе. Он мог лишь надеяться, что с другом все в порядке, не только потому, что знал, как плохо Ремусу бывало в полнолуния.       Сириус видел, как арестовывали Ремуса, когда он пытался защитить Джеймса, но тогда он ничего не мог поделать. Единственным утешением служила мысль, что всё внимание будет приковано к Джеймсу.       Иногда есть преимущества в том, чтобы быть простолюдином. Выбор, о котором Сириус никогда не жалел.       Глядя на Лили, стоявшую у дуба, скрестив руки на груди и глядя в сторону замка, он понял, что они сделали противоположный выбор. Выйдя замуж за Джеймса, она навсегда выделилась из толпы простолюдинов.       Ей бы подошла корона, подумал он. Она была умна, и заботилась о королевстве, это очевидно. Сириус предполагал, Лили это учитывала, выходя замуж за Джеймса. Но она не соглашалась править одна. И все же…       «Если я погибну», − сказал Джеймс. Всего несколько часов назад этот сценарий казался невозможным. Но теперь все было в руках человека, от которого никто не ожидал такой хитрости и опасности…       «Я не допущу, чтобы с ним что-то случилось», − твердо сказал он себе.       Сириус тяжело вздохнул и подошел к Лили. − Будь осторожна, − сказал он.       На её губах появилась тень улыбки, хотя глаза были по-прежнему безжизненными. − Мародер советует мне быть осторожной? − Мы лицемеры, разве ты не заметила? Джеймс был хуже всех, он первым попадал в беду и первым же пытался нас защитить. − Он жив, − прошептала она. – Ты говоришь о нем в прошлом… − Ой… − Сириус нахмурился. – Я лишь имел в виду, что больше он так не будет поступать, ведь это не слишком по-королевски.       Её губы задрожали. − Он никогда не совершал королевских поступков. С чего бы ему меняться, когда он станет королем. − Я на это надеюсь. Короли скучные… без обид, ваше величество. − Ты единственный человек из числа моих знакомых, который может подколоть, используя титул. − Это талант, − он помолчал, глядя в небо. Сириус никогда не понимал этой привычки Джеймса, но предполагал, что есть нечто успокаивающее в том, чтобы смотреть на мирное ночное небо, на звезды, которые будут сиять, что бы ни случилось. – Я говорил о твоей безопасности. Теперь ты королева. − И что? − А то, что ты – будущее королевства. Ты же понимаешь, что это значит?       Она покачала головой, на её лице отразилась целая гамма эмоций. − Это значит, что мне нужно остановить безумие Реддла, несмотря на то, что я хотела бы отправиться спасать Джеймса. Это значит, что у меня есть долг, − несчастным голосом добавила она. − Думаю, это сильнее всего восхищает Джеймса в тебе. Ему катастрофически не хватает упорядоченности, и ты её привносишь.       Её взгляд немного смягчился. − А мне не хватает приключений, и он их мне дает. − Видишь? Вы отвратительно идеально подходите друг другу. Когда подруга детства становится возлюбленной, это слишком, чудовищно мило. − Опять же, ты так говоришь, будто это что-то плохое, − в понимающем взгляде Лили на миг промелькнула искорка, и она стала похожа на себя. – Будто ты не был первым, кто за нас болел. − Вторым, если честно. Первым был Ремус. После вашей первой встречи он самоуверенно заявил, что ему понятно, что происходит, и провозгласил: «Сегодня они друг друга полюбят». И самое смешное, оказался прав.       Лили на миг улыбнулась и опустила голову. − Я хотела бы, чтобы у нас было больше времени побыть вместе. Чтобы последние дни мы провели, не сражаясь, а наслаждаясь друг другом… − Эй, эй, у вас будет больше времени. Это просто… отсрочка. − Иногда мне кажется, что наша судьба – быть порознь. Мы не смогли вырасти вместе. Мы не смогли… − Вы встретились. Вопреки всему. Это не совпадение.       Лили на мгновение прикрыла глаза. − Судьба или совпадение, − пробормотала она себе под нос. Её лицо стало решительным. – Неважно, мы сами вершим собственную судьбу. − Как прикажет моя королева, − поддразнил он. Сириус вздохнул. – Лили, мне нужно, чтобы ты была осторожна. Джеймс оторвет мне голову, когда увидит, что я вернулся за ним вместо того, чтобы отправиться с тобой. − Почему? − Он взял с меня обещание, что, если он… если с ним что-то случится, я позабочусь о том, чтобы ты унаследовала трон. − Унаследовала? – слабым голосом повторила она. – Как в… − Да. Но я не допущу, чтобы дело дошло до этого. Даю тебе слово, а лгать королеве – плохая примета. Общеизвестная. − Я… я верю тебе. Я просто не понимаю, почему… − Он не хотел, чтобы трон вернулся к Реддлу. Он видел, что произошло с Гриффиндором, и верит, что ты не допустишь, чтобы это продолжалось. Ты единственная, кому он доверяет правление. − Джеймс должен сосредоточиться на том, чтобы править самостоятельно. − Я тоже ему так сказал, но я же говорил… Джеймс всегда старается защитить других. Если вспомнить слова Реддла… − Он чувствует себя виноватым, − меж бровей Лили залегла складка. – Он думает, что несчастный случай с его отцом произошел по его вине. – Она прикусила губу. – Убеди его, что это не так, когда увидишь его, хорошо? − Я постараюсь, но ты же знаешь своего мужа. Он же самый упрямый человек на свете… А, нет, самая упрямая это ты. − Я могла бы спорить с тобой всю ночь, но это лишь подтвердит твои слова, − чуть насмешливо сказала она. Перевела печальный взгляд на его распухшие после удара губы. – Прости, что выместила на тебе злость.       Сириус пожал плечами. − Это не первый раз, когда мне зарядили по морде, но, пожалуй, первый, когда я чувствовал, что заслужил. − Нет, я плохо соображала. Ты лишь пытался помочь, это было нечестно… − Я не пытаюсь себя жалеть, это стиль Ремуса, я просто… Я ненавидел себя за то, что оставил Джеймса. Но я обещал, а обещаний обратно не забирают. Потому, если что-то случится, если… если я опоздаю, я позабочусь о том, чтобы тебя короновали. − Я не… я не могу думать об этом сейчас. − Я тоже, но… поверить не могу, что говорю это, но нам нужен план действий на случай непредвиденных обстоятельств. У Джеймса он был. Это ты. − Это… − она отвернулась и покачала головой. – Без него я не смогу… − Нет, сможешь. Это твой долг, и ты его выполнишь. Я об этом позабочусь.       Лили на несколько мгновений зажмурилась, пытаясь взять себя в руки. − Это… это не твоя забота, Сириус. Гриффиндор не твоя проблема. − Может, я здесь не родился, но вам с Джеймсом он небезразличен, а значит, и мне. – Сириус глубоко вздохнул и понял, что нужно сделать. В кои-то веки это было правильное решение. – Я присягаю тебе.       Лили моргнула, её глаза расширились, когда она взглянула на него. − Присягаешь? − Тебе и Джеймсу. Поттерам. Гриффиндору, − он вынул меч из ножен, опустился на колени и протянул его ей. Он видел, как это делается, лишь однажды, давным-давно, но думал, что сумеет сымпровизировать. – Клянусь всегда быть верным моему королю и моей королеве, никогда не причинять вреда, всегда чтить людей, жить по совести и без обмана. Отныне и до самой своей смерти. − Сириус…       Он ей подмигнул. − Теперь вы должны принять присягу, ваше величество.       Лили улыбнулась: впервые в его голосе не было насмешки, когда он упомянул её титул. Она приняла его меч и бережно коснулась его плеч. − Мой муж и я с радостью принимаем твою присягу. Мы обещаем, что для тебя всегда найдется место в нашем доме, в нашей семье и наших сердцах. Отныне и до самого конца. Встань, Сириус, рыцарь Гриффиндора. ***       Луна едва зашла, когда король вызвал Питера.       Он тихо шел к королевскому кабинету, не в силах поднять взгляд. Кабинет был забит королевскими стражниками, оставшимися в Гриффиндоре. − Питер, − голос короля был непривычно мягок. – Иди сюда, присаживайся.       Питер поднял глаза. Король указал на кресло справа от себя, а слева сидел лорд Снейп.       Питер молча кивнул, подойдя к пустому креслу. Все смотрели на него. Сквозь туман в голове Питер разобрал в их глазах зависть и презрение – презрение к мальчишке-конюху, который получил право сидеть так близко к королю.       «Что ты сделал, − читалось на их лицах, − чтобы заслужить эту честь?».       Питер знал ответ. Он дал Реддлу то, в чем тот больше всего нуждался, хотя Реддл тогда этого и не знал. Питер рассказал ему о возвращении пропавшего наследника престола. А еще именно благодаря Питеру Реддлу удалось заранее предотвратить народное восстание.       Король мог спокойно арестовать Джеймса и бесшумно убить, и никто бы так никогда и не узнал, что случилось с принцем. Питер с трудом, но смирился с этим и, как следствие, признал, что может сидеть рядом с королем Реддлом. Право, на которое он даже не надеялся с Джеймсом. Он сделал выбор и понимал: Реддл будет действовать.       Но Питер не ожидал, что Реддл попросту пустит события на самотек. Он удвоил число стражников в деревне, но вместо того, чтобы сокрушить Джеймса силой, Реддл позволил ему заявить о себе, назвавшись потерянным принцем, а потом…       «Ты виновен, Джеймс. Ты убийца. Из-за тебя погиб твой собственный отец».       Питер прикрыл глаза. Он помнил слезу, скатившуюся по щеке его отца, когда Питер сжимал его руку, помнил, как угас последний свет во взгляде. Он никогда не думал, что может разделить с Джеймсом это…       И все же… − Уверен, вы, должно быть, очень устали после сегодняшнего фестиваля, − тем временем говорил король.       Питер попытался заставить себя посмотреть на него, но не смог.       Впервые ему помешал не страх. Это было… он сам не знал что, но в присутствии короля у Питера возникло ощущение, будто он выпил бокал кислоты, отчего по телу распространился холод.       «Иногда это нелегко, но мы должны быть милосердны. Как великодушный человек, я проявил милосердие». − Я благодарю вас за постоянную поддержку, − добавил король, поднимая руки. – Теперь, понимаю, вы должны отдохнуть, ведь завтра нам предстоит тяжелый день. − Королевская казнь и веселая свадебка, − произнес один из мужчин, отчего другие рассмеялись. Однако улыбка короля исчезла, а губы лорда Снейпа искривились.       «Они знают, что Лили исчезла», − сообразил Питер. Ему было на неё наплевать, но, увидев ярость лорда Снейпа, сменившую прежнее самодовольство, окружавшее его, пользовавшегося благосклонностью Реддла, Питер почувствовал мрачное удовлетворение. − Останься со мной, Северус, − произнес король, когда остальные встали. – И ты, Питер, раздели с нами последний кубок вина.       Питер кивнул, хотя ему хотелось оказаться подальше. Не только от своего дома, но и от Гриффиндора. Он устал от королевской милости, от того, что все смотрели на него свысока, и, прежде всего, он не хотел вспоминать услышанное в Западной башне. Рассказ Джеймса о смерти его отца.       Чувство вины и история были Питеру так знакомы, хотя и по другим причинам. «Несчастный случай, − подумал Питер. − Он был тяжело ранен. Вмешалась судьба. Он мог бы выжить, но должен ли был?»       Слуга наполнил кубок Питера и тихо прикрыл дверь. Питер смотрел на рубиново-красную жидкость, слегка покачивая кубок. Она была похожа на кровь.       «Он ударился о камень, земля была залита кровью, он просто был мертв», − сказал Джеймс. Питер легко это представил: величественный королевский жеребец встал на дыбы при виде змеи, подрезанная, как и на седле Джеймса, подпруга рвется, и король падает с лошади… самый острый камень… − Это недопустимо, ваше величество, − сквозь стиснутые зубы процедил лорд Снейп.       Питер взглянул на него. Лорд Снейп дрожал от гнева, куда только делись его улыбки? Он не был привлекательным молодым человеком, и гримаса, исказившая его лицо, не добавляла ему обаяния.       Если сравнить его с Джеймсом, неудивительно, что Лили была отвратительна сама мысль выйти замуж за Снейпа. − Не сомневайся, Северус, мы её найдем, − произнес король. Он говорил дружелюбно, но Питер видел, как побелели костяшки его пальцев, когда он сжал свой кубок. Он был в ярости. – Вся охрана её ищет, она не может быть далеко. − Вы обещали, что я её получу, − настаивал лорд Снейп. – Я только её и просил… − И я благодарен тебе за услуги, несмотря на их бесполезность, − голос короля стал резче. – Принц Морфин все еще дышит.       Лорд Снейп скрестил руки на груди. − Этот идиот был слишком пьян, чтобы съесть чуточку больше, − пояснил он. – Но это не имеет значение. Есть лишь одно противоядие, оно при мне. Потребуется больше времени, но он умрет, так же, как и его отец. − Я не просил времени, − холодно заметил король. – Мне было нужно, чтобы их смерть совпала с прибытием моей армии в Слизерин. Теперь мне придется ждать.       Лорд Снейп покачал головой, волосы, подобно занавесям, заслонили лицо. − Слизерин не сможет вам отказать, ваше величество. Им придется признать, что Морфин недееспособен. − Они этого до сих пор не заметили, − король отпил глоток из кубка, на его лице читалась ярость. – Возможно, тебе следует вернуться и покончить с ним раз и навсегда.       Лорд Снейп сглотнул. Питер вовсе не был уверен в том, что король пошутил. − Я не вернусь, пока не получу свою невесту, − был ответ Снейпа.       Питер вдруг представил, как Лили заставляют надеть свадебное платье, как связывают её руку с рукой Снейпа. Бледного, мрачного, похожего на паука, а не на принца. Питер рассмеялся.       Он ничего не мог с собой поделать. Он впервые за несколько дней искренне смеялся. Это был странный, освобождающий смех. − Что тут смешного, мальчишка? – прорычал лорд Снейп. − Не хочешь поделиться шуткой, Петтигрю? – нетерпеливо потребовал король.       У Питера уже началась икота. Он не спеша пил из кубка, хотя теперь не мог найти ни капли радости, которая была несколько секунд назад. − Вы не можете на ней жениться, − объявил он. – На Лили. Она уже замужем. − Что?! − Она вышла замуж за принца… за Джеймса. Она сама мне сказала. − И ты говоришь это только сейчас? – развернулся к Питеру король.       Тот опустил взгляд. − Прежде я не думал о последствиях, ваше величество. Да и, учитывая, что она была заперта у себя в комнате, это не казалось важным, и…       Питер замолчал. Король, конечно, зол на него, но, в конце концов, Питер не имел никакого отношения к побегу Лили. Спустилась на простынях по замковой стене. У Питера был ряд разногласий с Лили, но он не мог отказать ей в решительности.       Дополнительный плюс − её побег превратил планы короля и Снейпа в полное безумие. − Возможно, она не хотела этого брака, − добавил Питер, не в силах удержаться и не пнуть Снейпа, лицо которого покраснело от гнева. − Это… это неприемлемо, я не потерплю…       Король тяжело дышал. − Это не имеет значения, − настаивал он. – Невыносимую девчонку найдут и отдадут тебе, − глаза Реддла вспыхнули алым, когда он уставился на Снейпа. – Я так понимаю, ты не будешь возражать против женитьбы на вдове. − Я. Хочу. Её, − прорычал Снейп, вставая. – Я убью голыми руками негодяя, посмевшего назваться её мужем, если… − Нет, − король взмахом руки остановил его. Его голос звучал властно. – Ты не тронешь и волос на голове принца. − Тогда как… − Северус, − терпение короля было на исходе. – Ты обратил внимание, что мне стало известно о возвращении принца задолго до его драматичного появления? Милейший Питер рассказал мне об этом, едва узнал. Если бы я хотел, я бы давно избавился от принца. − Почему же вы этого не сделали? Тогда бы девушка стала моей… − Она будет твоей. Она гриффиндорка. Они глупы, но помешаны на храбрости и рыцарстве. Знаешь, в чем только что признался идиот-принц? В том, что он бежал, чтобы избежать ответственности за убийство своего отца. До следующего захода солнца он будет заклеймен как величайший трус в этой стране, будь уверен. И никому из нас не понадобится ему вредить. − Не проще ли было избавиться от него по-тихому? − Некоторым известно, кто он, убив его, я сделал бы его мучеником. Образ святого Джеймса лишь посеял бы зерна сомнения в законности моего правления, дал бы этим глупцам повод для сомнений. А мне не нужно восстание, особенно сейчас, когда я так близок к победе над Слизерином. Нет, Джеймса Поттера нельзя ни убивать, ни приговаривать к смертной казни. Он должен умереть своей смертью. − Как? − О, Северус, обычно ты умнее, − на губах короля появилась холодная улыбка, от которой у Питера кровь застыла в жилах. – С помощью нашего милейшего Питера, разумеется.       Питер сглотнул, вдруг занервничав. − М-моей, ваше величество? − Ну, Северус тебе тоже поможет. Северус, у тебя же сохранилось одно из твоих особых зелий?       Лорд Снейп приподнял брови, его осенило понимание. Он порылся в карманах мантии и извлек два флакона. Мельком взглянул на них и протянул один, показавшийся Питеру до тошноты знакомым. − Вы… вы хотите, чтобы я его отравил? – его голос был слабым. Он представил, как предлагает Джеймсу стакан воды, как капля яда растворяется в воде, и свет, погасший в глазах отца Питера, погаснет и в карих глазах Джеймса.       «Ты предал меня», − скажет он, узнав обо всех грехах Питера. И превратится в еще один призрак, преследующий Питера по ночам. − Отравить принца? – рассмеялся король. – Я же только что сказал: ему никто не навредит. Нет, Питер, я хочу, чтобы ты передал ему это. Последний подарок от верного друга.       Питер нахмурился, все еще колеблясь. − Зачем… − Это милосердие, Питер. Мне казалось, ты знаешь, что это такое. Я хочу, чтобы ты с ним поговорил, заставил его понять. Суд был бы позорным, ведь он бы пролил свет на преступления этого мальчика… Он всегда выбирает бегство. Я надеюсь, ты дашь ему самую простую возможность выбраться из этой передряги.       Питер взглянул на флакон. − Ты сможешь это сделать Питер? Сможешь убедить его, что это наилучший выход? Сможешь указать ему милосердный путь?       Питер на миг прикрыл глаза, и в этой темноте услышал кашель отца, эхом отдававшийся в их маленькой хижине, бившийся в унисон с сердцем Питера. − Милосердие, − медленно, едва слышно повторил он. – Так это милосердие убило короля Флимонта, ваше величество?       «Это то самое милосердие, которое убило моего отца?», − хотел он спросить.       Король взглянул на Питера, его глаза сощурились и вспыхнули красным. Он взмахнул рукой, его змея скользнула к нему. На миг сердце Питера замерло, он решил, что король сейчас натравит на него свою змею. Оборвет жизнь глупого мальчишки, который только что признался, что ему известно, что сделал Том Реддл…       Но король развернул руку ладонью вверх и погладил змею по голове. Он перевел на Питера почти по-отечески теплый взгляд, на его тонких бледных губах появилась улыбка. − Ну, я всегда знал, что ты умный мальчик, Питер. ***       В голове Сириуса мелькнула мысль, что в костюме горничной он выглядит просто шикарно. К счастью, охранник, который его впустил, был с ним в этом вопросе солидарен. − Ты сегодня заменяешь Хелен? – спросил охранник, недвусмысленно оглядывая Сириуса. Тот предположил, что ему нравятся высокие широкоплечие дамы.       Сириус опустил голову, притворившись смущенным и украдкой взглянул на охранника из-под ресниц. Охранник покраснел, а Сириус еле удержался, чтобы не расхохотаться, но промолчал, позволив стоящей рядом Гестии вести разговор. − Моя сестра приболела. − Приболела? – охранник поскреб бороду. – Это не заразно? Ты же знаешь, как милорд относится ко всяким хворям. − О, нет, это… − Гестия внезапно смутилась. – Женские дела.       Охранник покраснел еще сильнее. − А… да, да, понимаю. Ну, не то чтобы понимаю, но…       Гестия поклонилась. − Тогда мы пойдем, нам надо спешить. − Конечно, − охранник продолжал на них пялиться. Сириус решил, он его просто проверяет, но тот вдруг воскликнул: − Эй! Постой!       Сириус нервно переглянулся с Гестией, и инстинктивно выхватил нож под платьем. Гестия еле заметно качнула головой. − Да? – елейным голоском пропела она. − Я слышал, тебя вроде арестовали, − нахмурившись, произнес охранник. – За преступления против короля.       Краткий миг тишины – Сириус крепче сжал рукоять кинжала – а потом Гестия рассмеялась. − Джон, − весело фыркнула она. – Как ты думаешь, я бы сюда вернулась, если бы меня арестовали. По-твоему, я безрассудная круглая дура?       Похоже, Джон был сбит с толку её ответом, но доводы признал убедительными. Он кивнул, качая головой и посмеиваясь над собственной глупостью. − Да, да, идите. Хорошего вам дня.       Он подмигнул Сириусу, тот вновь притворился смущенным и завернул за угол вместе с Гестией. Дождался, пока она завела его подальше, и все же рассмеялся. − Безрассудная, − передразнил он. – Девочка, ты сумасшедшая. − Просто я знаю Долиша, его легче всего сбить с толку, − она метнула на него оценивающий взгляд. – И он не в силах устоять перед красивой дамой. − О, так я красив, да?       Она беззлобно закатила глаза и помогла ему снять платье. − Я слышала, твои друзья в Западной башне. Поднимаешься по этой лестнице до конца, потом поворачиваешь налево, когда дойдешь до коридора с доспехами. Там будь осторожен, это оружейный зал. В это время суток встретить стражу можно только там. − Я с ними справлюсь. − Это личная гвардия короля. Они довольно опасны. − Беспокоишься обо мне? В этом нет нужды, я хорошо умею рисковать своей шеей. − Это оттуда остался шрам?       Сириус ухмыльнулся. − Иногда я увлекаюсь, − признался он. − Что ж, удержи голову на шее, будем считать это успехом, − подмигнула Гестия. – А я попытаюсь вызволить твоих оставшихся друзей из подземелий.       Сириус слегка нахмурился. − Ладно. Но будь осторожна, они могли удвоить охрану. − И кто теперь волнуется? – спросила она, откровенно забавляясь.       Сириус смотрел ей вслед и прямо посреди зала спросил: − Когда это закончится, не хочешь сходить со мной выпить?       Гестия обернулась, на её губах промелькнула недоверчивая улыбка, но Сириус был готов поклясться, что она кивнула. Итак, это свидание. Джеймс будет над ним издеваться без конца за то, что он умудрился нарваться на свиданку прямо во время шалости. Сириусу не терпелось ему рассказать.       Эта мысль его странным образом отрезвила, и он поспешно направился к лестнице. Уже рассвело, но в замке все еще было темно. Он ни на кого не наткнулся, тихонько миновав королевские оружейные залы, о которых его предупреждала Гестия. Он узнал стиль роскоши и дороговизны и порадовался, что благодаря ковру его поступь тише, чем обычно.       Он пересек зал, не открыв ни одной двери. В конце коридора он обнаружил лестницу, ведущую в башню. Он направился туда и вдруг услышал позади тяжелые шаги, сопровождаемые металлическим звоном.       Стража.       Сириус выругался, но тут открылась маленькая дверь, и кто-то втащил его внутрь. − Сюда! – воскликнул странно знакомый голос, и Сириус не раздумывая последовал за его обладателем.       Он очутился в чулане для метел, здесь было темно. Сириус слышал прерывистое дыхание, но не мог определить, кто находится рядом. Он услышал приближающиеся шаги, затем звук затих вдали. Похоже, они спустились вниз. Сириус облегченно вздохнул и, когда снаружи стало тихо, открыл дверь.       В чулан проник свет от факелов, и он разглядел лицо того парня, которого Джеймс называл Питером. Лили и Фрэнк озвучили свое мнение о Питере. Сириус был с ними вполне согласен, потому схватил Питера за шею и прижал к стене, отчего на пол попадали ведра и метлы. − Ты! – утробным голосом прорычал он. – Грязный предатель! − Я… − Питер задыхался, но Сириусу было плевать. – У меня… не было выбора… − Ты мог бы промолчать. Или ты скажешь, что тебя заставил Реддл? − Я… не знал… я никогда… − Питер безуспешно пытался оттолкнуть руку Сириуса. – Я хочу помочь! − Как прежде? Предавая всех? − Нет, я… − Питер еле дышал, но замолчал, услышав звук со стороны лестницы. Стража возвращалась. Глаза Питера отчаянно блестели. – Я могу его спасти.       Сириус отпустил его, чтобы он не задохнулся. Питер спешно массировал шею, его лицо покраснело. − Больше я тебе верить не буду, − заявил он, хотя знал, что время у него на исходе. − Я мог дать им тебя поймать, − слабым голосом напомнил Питер.       Сириус ненавидел себя за это, но кивнул.       Питер вовремя закрыл дверь – они вновь услышали шаги стражи. − Привет, Петтигрю, − сказал один из них. – Мы услышали шум.       Сириус максимально бесшумно вынул меч из ножен, стоя посреди маленькой подсобки. Он понимал, что шансы его невелики, если его поймают. Его сердце учащенно забилось в ожидании ответа Питера. − Это был я, − хрипло пояснил Питер. – Дверь не ту открыл и споткнулся о ведро.       Сириусу это показалось довольно нелепым, но, к его удивлению, стражники рассмеялись. − Боишься друзей-крыс? – поддразнил другой. – Может, король тебе и благоволит, Петтигрю, но мы-то знаем, что ты подонок. − Рабастан, не хочешь сказать об этом ему? – неожиданно сердито предложил Питер. − Осторожнее, крыса, − предостерегающе сказал Рабастан. – Кажется, ты опять навернулся. Споткнулся о свой хвост, видимо. − Я… я… − Ты всего лишь мальчишка-конюх, Петтигрю. Не забывай, где твое место, − кажется, они вновь ушли.       Сириус отсчитал целую минуту, лишь потом дверь открылась. Питер скреб затылок, его глаза покраснели, он не хотел смотреть на Сириуса. − Джеймс наверху, − пробормотал он. – У меня есть ключи. − Я больше тебя к нему не подпущу, − рыкнул Сириус. – Ты предал его.       Питер не стал этого отрицать. Он нервно сглотнул. − Я… я знаю. Я думал… я ему не нужен, ведь у него есть ты и Лили… Я хотел большего.       Сириус направил на него свой меч. − Теперь Джеймс заперт, а ты пользуешься благосклонностью Реддла. С чего мне верить, что ты на нашей стороне?       Парень трясся, его губы дрожали, Сириус его почти пожалел. Стражник был прав – он был крысой. Ему нельзя доверять, ведь он однажды предал Джеймса, он жаждет власти и может вновь их предать в любой момент… − Потому, что я знаю, что на самом деле случилось с королем Флимонтом, − прошептал Питер и добавил: − В этом нет вины Джеймса.