Пока весна не наступит вновь

      Джеймс проснулся десять минут назад.       Лили заметила, как изменилось его дыхание, почувствовала, как он провел рукой по её волосам, почти невесомо, чтобы её не потревожить. Она лежала с закрытыми глазами, хотя уже давно не спала, а до этого смотрела, как первые лучи солнца проникают в комнату сквозь старые занавески.       Ей не хотелось его оставлять. Пока они лежали в постели, завернувшись в мягкие одеяла и обнимая друг друга, можно было притворяться, будто они одни в целом мире, на том острове любви, куда они переместились в тот миг, когда он надел кольцо ей на палец.       Но Лили знала, что этот остров вот-вот утонет. Их время истекало.             Наконец, услышав, как скрипят повозки снаружи, она вздохнула и коснулась губами его груди, там, где билось сердце. «Оно твое», - однажды сказал ей Джеймс. И так было всегда. Она чувствовала то же самое, и теперь это было узаконено.       Он взял её за подбородок, чтобы она взглянула на него. В утреннем свете его глаза казались золотистыми, в них сияло счастье, но Лили видела и беспокойство. Она прижалась к нему, и он коснулся её губ. Она надеялась на поцелуй, но Джеймс лишь дразняще прикусил её губу, выписывая рукой неведомые фигуры на её обнаженной спине, отчего по её телу пробегали мурашки. Она приоткрыла рот, он страстно поцеловал её, и она забыла обо всем.       Лили потребовалась вся сила воли, чтобы оторваться от него. Ей безумно хотелось прижаться к нему, она сгорала от желания. − Джеймс, − печально произнесла она.       Он обхватил ладонями её лицо. − Знаешь, мне гораздо больше нравится, когда ты зовешь меня по-другому.       Она покраснела, вспомнив ночь, и опустила голову, прикрывая лицо волосами. Но Джеймс убрал рыжие пряди за ухо. Похоже, ему никогда не надоест на неё смотреть. − Позже, − произнесла Лили, надеясь, что это прозвучало как обещание.       Его улыбка стала более сдержанной, но он просто кивнул.       Их время вышло.       Она высвободилась из объятий, медленно встала и прикрылась плащом. Без Джеймса рядом в комнате тут же стало холодно, огонь в камине давно погас. Свою одежду она нашла рядом со старым плащом. Кто-то – Сириус или Ремус – проявил деликатность и принес её вещи.       Джеймс тоже встал, но её внимание было поглощено старой одеждой. Это было странно, но больше она не ощущала себя Лили Эванс. Сегодня им предстоит носить маски.       Покончив с завязыванием шнурков на ботинках, она подняла голову. Джеймс уже был одет и ждал её. − Хочешь позавтракать? – только и спросил он, когда они выходили из комнаты.       Лили покачала головой, её замутило при одной мысли о еде. К тому же она знала: это предлог, чтобы отложить отъезд. Потом найдется еще один, а потом и еще…       Будет лучше, если она просто уедет пораньше утром, чтобы успеть прибыть в замок и оценить обстановку.       Он проводил её до столба, к которому были привязаны лошади, помог разложить сумки на спине пегой кобылки. Лили погладила гриву лошади, на сей раз признаваясь себе, что теперь уже она тянет время, будучи не в силах попрощаться. Она вспомнила то утро семь лет назад, когда она поцеловала Джеймса в щеку, и они договорились встретиться потом. А потом он не вернулся из леса. Лили вспомнила, как плакала в ту ночь пока не уснула, как внутри образовалась пустота при одной мысли, что она его потеряет и… и она была не готова вновь столкнуться с этой утратой. Страх приковал её к земле, от холодного утреннего воздуха было больно дышать.       «Вдруг это повторится опять, вдруг такова его судьба – уйти навсегда, не в силах вернуться…»       «Нет, − одернула она себя. − Однажды он вернулся, на этот раз мы вместе».       Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и повернулась к Джеймсу. − Я…       Он не стал ждать, просто притянул её к себе и настойчиво целовал, пока она не застонала. Её сердце забилось чаще, заранее тоскуя по нему. На этот раз первым отдалился он, коснувшись губами её лба. − Я не хочу, чтобы ты уезжала, − виновато признался он.       Лили почувствовала, как ледяная рука страха сжала её сердце. И это было так же больно, как прежде. − Я тоже не хочу. Но… − Но ты должна. Я знаю, − он посерьезнел. – Береги себя, − умоляюще прошептал Джеймс. − Ты тоже. Вечером увидимся. − Вечером, − повторил он, будто ему была невыносима мысль, что этого может не произойти. Лили уверенно улыбнулась, не смея выдать своего страха, и села на лошадь.       Они держались на руки, и Лили поймала себя на том, что может целую вечность не отводить взгляда от его лица. Она подмечала каждую мелочь – оттенки зеленого и золотого в его глазах, неровно отросшую щетину, маленький шрам на верхней губе, взъерошенные черные как смоль волосы. Лили старалась не обращать внимание на тяжесть в груди, грузом упавшую на сердце, когда она узнала о его исчезновении, на холод, подсказывавший, что что-то не так. Лишь тогда она смогла отпустить его руку.       Она погнала лошадь, заставляя себя не оглядываться. ***       Питер всем сердцем ненавидел особую королевскую гвардию.       Когда-то он хотел к ней присоединиться, стать частью элитарной стражи короля Реддла. Но другие охранники презирали его, обращаясь с ним так, будто он ничтожный червь под ногами. Ему без конца приказывали, игнорируя тот факт, что король доверял Питеру, даже благоволил, хотя он и не был столь высокороден, как остальные. Но большинство из охранников были такими же дворянами наполовину – либо бастарды с неподходящей фамилией, либо нагулянные дети.       Питер молчал, выполняя их приказы, зная, что со временем король Реддл достойно вознаградит его за преданность. Питер помог ему, доложил на тех, кто замышлял заговор против короля, и полагал, что одно это уже заслуживает самых высоких почестей.       Так он думал до вчерашнего дня, когда после стольких лет вновь встретил Джеймса.       Джеймса, который искренне считал себя его другом. Джеймса, который никогда не относился к нему иначе. Джеймса, восставшего из мертвых, и это непостижимым образом делало его сильнее Реддла.       И тот самый Джеймс сказал, что ему нужна помощь только Питера.       После этого решение принять было легко. Он будет на стороне Джеймса. У него больше прав, трон по закону был его. Все знали, что Реддл стал королем лишь потому, что иных кандидатов не было. И Джеймс поймет, почему Питер выдал Орден – Джеймс был его другом, он защитит его.       «Тебе нужны друзья в нужном месте», − говорил отец, и впервые за много дней Питер вспомнил эти слова без острого чувства вины. В конце концов, это вина Реддла, не Питера.       Его все утро радовала мысль, что правлению Реддла скоро придет конец. Он ухаживал за лошадьми и думал, стоит ли поговорить с Джеймсом о назначении на новую должность при дворе, более соответствующую его статусу верного друга короля. Джеймс наверняка согласится, если Питер попросит. Когда он станет королем, он сможет делать все, что захочет. Питер даже на злобные выпады лорда Снейпа не обратил внимания. Тот прибыл накануне вечером, и отсутствие невесты не подняло ему настроение. Собственно, по отношению к Питеру лорд Снейп всегда был не в духе. Только теперь Питеру было все равно, утром он разве что не насвистывал задорную мелодию под нос.       Однако его хорошее настроение как корова языком слизала, когда он увидел Лили Эванс верхом на чудесной кобыле. Питер знал: лошадь принадлежала леди МакГонагалл. Лили сопровождали два королевских рыцаря, голова ее была, как всегда, высоко поднята, она гордо смотрела вперед. Питер подумал, что Лили всегда держалась как истинная королева.       Её возвращение его не на шутку встревожило. Что она здесь делает? Известно ли ей, что Джеймс жив? Нашли ли они друг друга? Неужели её тоже он просил о помощи?       Он вспомнил, как это бывало в детстве. Всегда были Джеймс и Лили, а Питер был незначительным дополнением к их отношениям. Он вспомнил, как прошлой ночью увидел Джеймса в компании двух незнакомых Питеру друзей. В его сердце проросло семя сомнения, беспощадно покончив с той радостной надеждой, которая вспыхнула, когда он встретил Джеймса.       Нет, он не может вот так потерять Джеймса.       Лили входила в замок.       Поколебавшись, Питер вошел в замок через черный ход. Благодаря детским играм с Джеймсом он знал множество тайных входов и выходов. Это помогло ему добраться до кабинета короля задолго до них. Он с тревогой постучал, но никто не ответил. Он вошел и, услышав звук шагов, поспешно скрылся за одной из тяжелых бархатных штор.       Вскоре дверь открылась − Жди здесь, − хриплым голосом приказал рыцарь. – Король скоро прибудет. − Жду не дождусь, − с иронией ответила Лили. Дверь закрылась, Питер услышал, как она отодвигает стул и шуршит свитками. Роется в вещах короля? – Все еще в горах, Реддл? – прошептала она. – Но если Хаффлпафф и Рейвенкло тебя не поддержат, Гриффиндор останется один… Как тебе их убедить, ведь они раз за разом отказываются вмешиваться? Что у тебя есть…       Дверь резко открылась. Повисло короткое напряженное молчание. − Ваше величество, − произнесла Лили.       Питеру стало любопытно, разобрал ли король ненависть в её голосе. − Блудная дочь вернулась, − тихо сказал король.       От его голоса у Питера мурашки побежали по шее. Инстинкты подсказывали ему, что нужно уносить ноги. − До весны, как вы и приказали. − Не помню, чтобы я вообще приказывал тебе уехать. Даже позволял. Твой отец был очень расстроен, эта новость разбила ему сердце.       Еще одна пауза. Питер слышал прерывистое дыхание Лили. − Мне… мне нужно было время, чтобы примириться с вашим приказом, ваше величество. Мой отец узнал о моем отъезде лишь после. Это было спонтанное решение. − Отец, который не в состоянии приструнить дочь, плохой отец. Еще хуже, если он не замечает, что дочь лгала ему на протяжении нескольких месяцев. − М-милорд? − Девочка, лгать мне глупо. Мне известно, что ты не была в монастыре. Так где же ты была?       Поначалу Лили молчала. Питер решил, она придумывает хоть какое-то оправдание. − Разве это имеет значение? – наконец, спросила Лили убитым голосом. – Я же здесь, как вы и хотели.       К удивлению Питера, король рассмеялся холодным смехом. − Ты с характером, девочка. Дражайшему Северусу понравится тебя приручать. − Надеюсь, я смогу достаточно его порадовать, − равнодушно произнесла она. Последовала еще одна пауза, затем в её голосе прозвучала искренняя нерешительность, почти страх. – Я хотела бы увидеться с отцом, ваше величество. Я очень давно его не видела. − Не думаю, что это хорошая мысль.       Голос Лили был сдержанным. − Я хотела бы испросить у отца благословения на бракосочетание. Хорошо бы увидеть его до того, как он поведет меня к алтарю. − Но его здесь нет. Твоего отца уже давно нет.       После этих слов воцарилась тишина. Питер знал: король улыбается. Он легко представил, как бледные губы кривятся в ухмылке, наслаждаясь страхом, несомненно, отразившемся на лице Лили. − Нет? – почти беззвучно повторила она. − Он в горах. Я отправил Гарольда на запад со своей армией. − То есть он… жив? − Это будет зависеть от того, насколько хорошо он умеет обращаться с мечом. Путь в горы сам по себе опасен, а если он выживет… Что ж, война для человека его возраста непредсказуема. − Он ваш сборщик налогов, − прошептала Лили. – Мой отец всю жизнь прослужил в замке, он не солдат. − Он простолюдин, живущий в моем королевстве. Его долг – выполнять мои приказы. Я приказал ему быть на передовой моей армии. − Вы злой и презренный. − Следи за языком, девочка. − Или что? Язык вы мне не вырвете, вам же нужно, чтобы состоялся фарс под названием свадьба. Вы же продали меня одному из ваших прислужников. − Завтра утром, − яростно прошипел король. – Завтра ты выйдешь замуж, Снейп увезет тебя в Слизерин, и я о тебе никогда не услышу. − Но вы же хотите править и Слизерином?       Король тяжело вздохнул. − Ты слишком умна себе на беду. − Это безумие, − откровенно заявила Лили. – Договор запрещает объединение королевств. − Договор, − усмехнулся он. – Этот старый клочок бумаги ничего не значит. Он был подписан тысячу лет назад людьми, которые слишком боялись сражаться за желаемое. − Но будут сражаться теперь. Хаффлпафф и Рейвенкло никогда не допустят, чтобы вы правили половиной земель Хогвартса. − Ты рассуждаешь о том, в чем не смыслишь. Политика и королевские помыслы не для людей твоего происхождения. − Даже простолюдину понятно: вы никогда не сможете править Слизерином и Гриффиндором. − Тогда я их сокрушу, − без колебаний пообещал король. – Если я не смогу заполучить оба королевства, я опустошу Гриффиндор, сожгу дотла, пока не останется ничего. − Вы не можете этого сделать! − Я король! Что хочу, то и делаю! − Нет! – воскликнула она. Питер представил пылающее яростью лицо Лили. – Гриффиндор вам не принадлежит! Он принадлежит Поттерам! А вы лишь обычный вор!       Раздался приглушенный звук, затем стул полетел в сторону, и Питер услышал резких вдох Лили. А потом в кабинете воцарилась гнетущая тишина. − Еще одно слово, девчонка, − свистящим шепотом произнес Реддл, − и ночь перед свадьбой ты проведешь в темнице.       Питер слегка раздвинул занавески и закрыл рот рукой, чтобы подавить крик. Реддл прижал Лили к столу и схватил за горло. Кажется, она не могла дышать. Но, даже задыхаясь, смотрела на него вызывающе.       «Она сошла с ума, − подумал Питер. − Она хочет покончить с собой». − Тебе повезло, что дражайший Северус возжелал тебя, − наконец сказал король, отпуская её.       Лили обмякла, кашляя и держась за шею. От пальцев Реддла остались синяки. Король подошел к двери, распахнул её и позвал стражу. − Отведите девушку в её покои, − приказал он. – Завтра утром заберете её и доставите в часовню. Проследите, чтобы она выглядела как невеста.       Лили встала, глядя перед собой без улыбки. Один из рыцарей подошел, чтобы взять её под руку. Но она дернулась, метнув на него гневный взгляд. Похоже, это подействовало, рыцарь больше не пытался её удержать.       У двери она услышала злобный голос короля. − И, если жених захочет её увидеть, впустите его.       Лили вздрогнула от такой перспективы, зажмурившись. Но тут же гордо подняла голову, по-королевски отстраняясь от стражей. Она выглядела обыденно в дорожной одежде, её лицо было бледно. И все же Питер вновь подумал, что она похожа на королеву.       Король постучал пальцами по столу. Питер мог разглядеть задумчивое выражение на его лице, прищуренные глаза, сверкающие алым. В следующий миг король взмахом руки опрокинул все, что лежало на столе с яростным криком, от которого сердце Питера часто забилось. − Невыносимая девчонка, − прорычал король и вышел из кабинета, оставив Питера одного. ***       Джеймс украдкой бросал тревожные взгляды на замок. Сириус и Ремус переглянулись: оба прекрасно понимали, что беспокоит Джеймса. На сей раз это не было связано с его прошлым. Сириус считал, что лучше уж так, пусть Джеймс отвлечется, но он и сам волновался.       Каждому в сегодняшнем плане была отведена своя роль. Пользы не выйдет, если Джеймс будет чересчур волноваться о заточенной в башне принцессе вместо того, чтобы делать то, что должно. − Эй, − Сириус щелкнул пальцами перед лицом Джеймса. Тот моргнул от неожиданности. – Все в порядке. − Откуда ты знаешь? – тревожно спросил Джеймс. Ему всегда претило подвергать кого-то опасности. – Мы не слышали ни слова… − И не услышим. Простолюдинов не информируют о том, что происходит в замке, так ведь? − Джеймс, Лили умна, − вмешался Ремус. Его голос был успокаивающим, голос рассудка, которым никогда не стать Сириусу. – Она найдет способ. − Да… − Сюда, − окликнул Сириус. – Наполним бутылки и пойдем. Охранники уже косятся на нас.       Это была полуправда. Охранники недоверчиво косились на всех, но их взгляды не были направлены ни на кого конкретно. Однако это сработало, по крайней мере, Джеймс вернулся к прерванному занятию. Они наполнили маслом бутылки, чтобы устроить огненную вечеринку, а потом отправились помогать Ремусу монтировать сцену.       Время пообедать у них появилось только к вечеру. Они прикупили несколько бутербродов в ближайшей палатке и направились в сторону закрытой таверны. Именно там Сириус и Ремус впервые встретили Джеймса много лет назад.       «Семь лет назад», − осознал Сириус. Занятное стечение обстоятельств. За эти семь лет столько всего произошло, и теперь они вновь вернулись сюда. Только теперь не маленький принц Джеймс помогает им, а они с Ремусом помогают ему занять принадлежащий по праву трон. − Огненное представление будет последним, − пробормотал Ремус, глядя на Сириуса. – Тогда-то и объявим. − Я знаю. − Все наши должны находиться рядом со сценой. − Никаких задержек, иначе мы окажемся в меньшинстве и без оружия… − Ремус, я знаю. Я справлюсь. Мы с её королевским высочеством обо всем позаботимся.       Сириус взглянул на Джеймса, ожидая, что они вместе посмеются над чрезмерной озабоченностью Ремуса. Но взгляд Джеймса был прикован к одной из башен, которая была видна из их укрытия. − Я так и не поблагодарил вас за то, что вы нашли меня, − прошептал он.       Ремус нахмурился. − Ты не должен… − Нет, должен. Спасибо. Вы даже не задумались, принимать меня или нет. Вы просто приняли, и мне так повезло, что это – что вы – случились в моей жизни. Эти семь лет, что я провел с вами, были… потрясающими, − Джеймс глубоко вздохнул, на его губах появилась мечтательная улыбка, будто перед его внутренним взором пронеслось каждое мгновение этих лет. – Знаю, вы на это никогда не подписывались. И я искренне сожалею о том, что доставил вам неприятности. − Неприятности – наша специальность, Джеймс, − медленно произнес Сириус. Что-то в выражении лица друга его обеспокоило. – Шалость удалась, помнишь? − Я никогда не забуду, − прошептал Джеймс. – Просто я… Я не хочу, чтобы между нами что-то изменилось, что бы сегодня ни произошло. Вы… моя семья. Мои братья. − Сохатый, − Ремус подошел к Джеймсу, ласково взъерошил ему волосы и крепко обнял. Сириус присоединился к ним. − Мы с тобой, − сказал он, приобняв Джеймса за плечи. – Королевский щеголь ты или нет.       Джеймс не удержался от ухмылки. Он обнял их, мгновение они так и стояли в переулке. Мародеры, которыми они стали с первой встречи.       Раздался звук маятника часов, и они разомкнули объятия. − Мне пора, − сказал Сириус. – Пока не пришли ночные сторожа. − Ждешь не дождешься, чтобы ускакать в кусты? – поддразнил Ремус. − Луни, ты знаешь меня слишком хорошо.       Ремус ухмыльнулся той знакомой раздраженной ухмылкой, которую Сириус наблюдал с их первой встречи в лесу почти десять лет назад. Сириус тогда был голоден и собирался слопать гриб. Он был в восторге от самого факта, что ему удалось найти гриб. И тут к нему подошел тощий мальчишка и выбил гриб из рук.       «Тебе жить надоело?», − спросил он, глядя на Сириуса как на сумасшедшего. И Сириус гордился тем, что Ремус до сих пор частенько смотрел на него так же. − Я пойду с тобой, − предложил Джеймс. Когда Ремус нахмурился, он как ни в чем не бывало покачал головой. – Просто хочу убедиться, что он придет куда надо. Я скоро вернусь. − Не… − Никакого риска, Луни, я обещаю.       Не похоже, что Ремуса его слова убедили, но он кивнул. Сириус и Джеймс направились к замку, опустив головы, чтобы избежать любопытных взглядов стражников.       Это была легкая прогулка, накануне они видели подсобку, в которой предстояло скрыться Сириусу, пока Лили не откроет черный ход. Место было хорошим. Максимум, что ему грозило, это скука. У Джеймса не было причин его сопровождать. Поэтому Сириус не удивился, когда Джеймс увел его в соседний переулок. − Нам нужно кое-что обсудить, − начал он, и Сириус увидел на его лице решимость. Почему-то это не предвещало ничего хорошего. − Подальше от ушей Луни? – со знанием дела спросил он. − Луни бы не одобрил… Но ты… Я знаю, что если ты пообещаешь, то обещание сдержишь. − Джеймс… − Что ты имел в виду, говоря, что мы вместе даже после сегодняшнего вечера? − Вот ты о чем… − Сириус прикусил губу. – Я не знаю, останусь ли, − шепотом признался он, не в силах соврать Джеймсу. – Конечно, я хочу увидеть, как ты одержишь верх над безумным дядюшкой, и сделаю все, что в моих силах, я бы умер за тебя… − Я бы предпочел, чтобы ты жил, − мрачно перебил Джеймс. − Я уже сталкивался со смертью прежде, − пожал плечами Сириус. – Кто знает, может, мое время уже вышло?       Он вспомнил Регулуса. Вспомнил, как он говорил, что с легкостью умрет за свои убеждения, просто пытаясь сделать мир лучше. И внезапно Сириус понял, что эта черта у них общая. Было так странно спустя столько лет обнаружить это сходство, но Сириус в итоге начал им гордиться.       Он вдруг задумался, увидит ли когда-нибудь брата вновь. − Ты должен жить, чтобы оказать мне услугу, о которой я хочу попросить, − пристально глядя на него, сказал Джеймс. Он не улыбался, и это действовало Сириусу на нервы. − Услугу? – переспросил он, стараясь, чтобы голос звучал весело и непринужденно. Сириус терпеть не мог серьезные ситуации. – Смотри, Джеймс, тебе нужно вести себя по-королевски. Король приказывает, а не просит об услугах. − Ты не гриффиндорец и не присягал на верность, − на губах Джеймса промелькнула тень улыбки. – А мне нужна именно дружеская услуга. Которую может оказать только лучший друг. − Раз ты зовешь меня лучшим другом, значит, ты и впрямь в отчаянии. − Не в отчаянии, просто… осторожничаю. Я… думал о сегодняшнем вечере, мы не можем предсказать, как все пойдет. Если Реддл так жаждет власти, как говорит Лили… − Джеймс, он отправил армию на войну, − раздраженно перебил Сириус. – По-моему, жаждет еще как. − Да… Что ж, сегодня все может пойти наперекосяк. − Ты хочешь сдаться? – нахмурился Сириус. − Нет, − Джеймс взъерошил волосы. – Даже если бы была такая возможность, нет. Пришло время встретиться с Реддлом лицом к лицу. − Значит… − Значит, я пытаюсь просчитать непредвиденные обстоятельства. Мой отец… он хотел научить меня быть королем, ты знал? – Сириус покачал головой, не переставая хмуриться. Он не мог понять, куда клонит Джеймс. – Начиная с моего одиннадцатилетия я должен был учиться, но… Думаю, он догадывался, что у нас мало времени, а я… я был его наследником. − Джеймс… − Если со мной что-то случится, то Реддл непременно заявит, что теперь он единственный претендент. А я не могу это принять после того, что видел. Я не могу доверить ему Гриффиндор. − Джеймс… О чем ты, черт возьми?       Джеймс перевел взгляд на одну из башен замка, будто ему хотелось быть там, вдали от всего. − Я хочу, чтобы ты пообещал, − прошептал он, − что, если со мной что-то случится, ты позаботишься о том, чтобы трон достался Лили. Я хочу, чтобы ты пообещал, что позаботишься о ней, несмотря ни на что. − Нет, − сразу ответил Сириус, и Джеймс, приподняв брови, перевел взгляд на него. – То есть… с тобой ничего не случится. − Мы этого не знаем. Кто знает, может, мое время тоже вышло? − Тогда и мое тоже. Мы лучшие друзья. Ты не умрешь без меня. − Сириус… Мне не нужна твоя жертва, мне нужно знать, что в случае моей смерти кто-то позаботится о Гриффиндоре. − Есть способ получше – позаботься о себе сам. − Это не мне решать, ты это понимаешь? Неужели ты думаешь, я жажду смерти? Меня ждет любимая женщина – моя жена, кстати! Все, чего я хочу, это увидеть её вновь. Но я не могу… Если что-то случится с Лили, я не… − он понизил голос. – Сириус, я этого не вынесу. Только не снова, только не… но на этот раз я могу это предотвратить, − Джеймс смотрел на Сириуса, в его глазах пылал настойчивый огонь безумия, и Сириус не мог отвести взгляд. – Пообещай мне, что, если сегодня что-то пойдет не так, ты спасешь её. − Я спасу вас обоих. − Сперва её.       Сириус скрестил руки на груди и поджал губы в последней надежде на возвращение разума к Джеймсу. Но под необычно суровым взглядом друга он кивнул. − Хорошо, − прорычал он. – Сперва я спасу её. − А если я сгину…       «Сгину, − мрачно повторил про себя Сириус. − Какое причудливое словечко для обозначения смерти». Он не мог представить мир, в котором нет Джеймса, в котором Джеймс не разделяет его смех и заботы. Они провели вместе лучшую часть жизни, они были Мародерами.       Сириус видел себя на том свете задолго до того, как Джеймс испустит последний вздох. Поэтому было легко беззаботно пообещать: − Если что-нибудь случится с тобой, я позабочусь о том, чтобы Лили унаследовала трон. ***       Лили в сотый раз проклинала себя за глупость.       Все было под контролем, судьба ей благоволила. Реддл принял её возвращение, она убедила его, что намерена покориться его власти. А потом она вышла из себя и сболтнула лишнего. Любые угрозы её не пугали. В конце концов, она понимала, что нужна Реддлу живой и невредимой, чтобы заключить сделку со Снейпом, чего бы тот ни запросил. Реддл был так близок к падению… а потом упомянул её отца.       Лили не верила, что с отцом что-то случится. Она убедилась, что он невиновен. Он не был причастен ни к одной из её встреч с профессором Дамблдором, даже не знал, где они проходили. Любому становилось очевидно, для её отца главным было выполнить долг перед королевством. Даже если во главе его стоял человек столь презренный как Реддл. Отец был слишком предан, слишком слеп… Но Реддлу было наплевать.       Конечно, ему плевать. Лили вновь выругала себя. Она должна была это предвидеть… надо было вернуться раньше.       «Прекрати», − одернула она себя. Самобичевание ни к чему не приведет. Когда ночью их план сработает, она сама отправится на передовую, чтобы вернуть отца. Всего одна ночь, ему нужно пережить лишь эту ночь.       Если, конечно, их план сработает. Её длинный язык привел её в заточение, которого она не ожидала. Теперь она сидела взаперти в собственных покоях, за дверью стоял угрожающего вида стражник. А её так называемый жених может в любой момент войти.       Её время истекало. Лили видела, как солнце исчезает за холмами. Она понимала: нужно выбраться как можно скорее. Через пару часов начнется фестиваль, они с Сириусом должны будут открыть подземелья, если они хотят прибыть вовремя и поддержать Джеймса, когда он раскроет себя.       Она приоткрыла окно. Холодный ветер обдул лицо, отчего начали слезиться глаза. Лили опустила взгляд. Под окном было пусто – ни одного стражника. Ей было страшно, ведь она понимала, что это значит: отсюда был лишь один выход. «Тридцать футов…не так уж высоко». Просто нужно быть очень осторожной. Если она поскользнется…       Она высунулась из окна. На каменных стенах уцепиться было не за что. Значит, необходим творческий подход.       Она огляделась. Это была та же самая комната, в которой она жила с тех пор, как её семья перебралась в замок. Но после нескольких месяцев отсутствия она казалась непривычно чужой. И все же Лили знала эту комнату. Она подошла к сундуку, стоявшему возле кровати, и облегченно вздохнула, обнаружив аккуратно вышитые простыни – подарок матери на пятнадцатилетие, предназначенный на свадьбу.       Лили не думала, что Джеймс порадуется вышитым простыням. В любом случае, она это делала, чтобы защитить его. Она достала простыни, пытаясь сообразить, как их лучше связать. Но тут за дверью послышался какой-то звук.       Сердце нервно забилось, страх сковал её. Она поспешно бросила простыни на пол, села на кровать и вынула из сапога кинжал. Разумеется, стражникам и в голову не пришло посметь обыскать её на предмет оружия. Кинжал она спрятала под подушкой. Если он посмеет что-то предпринять… − Король запретил посещения, − сказал один из стражников. Последовала пауза. − Меня послал лорд Снейп, − раздался робкий голос, и Лили признала в госте Питера. – Подарок для его невесты. − Оставь здесь, я ей отнесу.       Еще одна пауза. − Он велел передать ей лично в руки. Если вы меня не впустите, мне придется вернуться и… − Впусти его, Рабастан, − сказал другой стражник. – В любом случае, это проблема Снейпа. − Снейп, − фыркнул тот, кого назвали Рабастаном. – Он такой великий только потому, что ему благоволит король. − Который из королей? – спросил второй. – Снейп играет в опасную игру, но это его дело. − Если бы Безумный Морфин знал, сколько времени он проводит здесь… − Что ж, Снейп понимает, что у него только одна голова. Проходи, Петтигрю, но побыстрее.       Дверь открылась. Лили отложила кинжал, увидев одного лишь Питера. Он нес поднос с хлебом и фруктами. От запаха еды у неё потекли слюнки. Она и не заметила, как проголодалась. − Питер, − с облегчением воскликнула Лили. – Я так рада тебя видеть!       Он улыбнулся странной натянутой улыбкой и молчал, пока она, поставив поднос на кровать, уплетала все подряд. Лили была рада, что и впрямь проголодалась. Настороженный взгляд Питера начинал нервировать. − Хочешь?       Он покачал головой. Через минуту Питер присел на краешек кровати с тем же сдержанным выражением наблюдая за беспорядком, который она устроила. − Что ты здесь делаешь, Лили?       Она недоуменно моргнула. − В каком смысле? Я должна была вернуться. − Я думал, ты не очень-то жаждешь выходить замуж за слизеринского лорда. − Я и не хочу, − она невольно улыбнулась, вдруг вспомнив о грядущей свадебной церемонии. – И не выйду, поверь. Но вернуться я должна была. Я не могу оставить Гриффиндор!       Взгляд Питер блуждал по её лицу, казалось, он пытается прочесть её мысли. − Тебе известно, что Джеймс жив, − наконец, произнес он.       Лили кивнула. − Он рассказал мне, что виделся с тобой. Ты можешь представить, что все это время он был жив! Я знала, всегда знала… − Он тебя искал?       Лили покачал головой. − Нет, наша встреча была случайной… Сама судьба вновь свела нас, если хочешь знать мое мнение. Это было предрешено, − Питер не улыбнулся. Лили почувствовала странную тяжесть в груди, но постаралась не обращать внимания. Она просто была слишком напряжена. – Мы вновь вместе, Питер! Как раньше.       Питер опустил взгляд на руки. − Не так, как раньше. Ты знаешь его новых друзей? − Сириуса и Ремуса? – улыбнулась она. – Они замечательные, они тебе понравятся. Все эти годы они поддерживали Джеймса и заботились о нем. − Он о них тоже заботится, − пробормотал Питер. – И о тебе.       «Я люблю тебя», − столько раз шептал ей Джеймс накануне. И Лили позволила этим воспоминаниям всколыхнуть надежду куда сильнее, нежели любой страх, который мог вызвать Реддл. Она взглянула на медное кольцо на левой руке и не сдержала тихого вздоха. − Он женился на тебе?       Она аж подскочила от возгласа Питера. Лили тревожно взглянула на дверь комнаты, но, похоже, стражники не заметили ничего подозрительного. − Тшшш, − предупредила она. – Никто не должен знать до конца! − До конца, − слабым голосом повторил Питер. − До конца, − согласилась Лили, похлопав его по плечу. Питер явно нервничал, но она не могла его винить. Все быстро менялось, к тому же он, в отличие от неё, лишь вчера узнал, что Джеймс жив. Ему нужно время, чтобы привыкнуть. – Все будет хорошо, Питер, − пообещала она. – Все наладится. Для тебя, для твоего отца, для Гриффиндора. Жизнь снова станет прежней.       Питер оглянулся, его взгляд был непривычно ясным и решительным. − Жду не дождусь, − он немного поколебался. – Джеймс говорил, что на фестивале что-то произойдет. − Да. Увидишь. − Он сказал следить за огнем. − Ну конечно, − Лили про себя улыбнулась и покачала головой. – Джеймс всегда был любителем ярких праздников.       В дверь постучали. Питер вскочил на ноги. Он выглядел более непринужденно, чем прежде. − Я пойду, тебе ведь нужно еще… белье сменить?       Лили пожала плечами. − У меня планы на небольшую уборку. − Ладно, − Питер на миг задумался, но решил никак не комментировать её идею. – Еще увидимся, Лили. − Увидимся, Питер. ***       Фабиан и Гидеон косились в сторону Джеймса, но он был занят. Склонившись над столом и крепко сжав нож в руке, он выпиливал новую маску. − Пожалуй, достаточно, − Ремус даже не пытался скрыть веселье. Было так странно быть спокойным, в то как время как Джеймс нервничал. А ведь им предстояла – за неимением лучшего определения – просто очередная шалость. Ремус взглянул на маску, над которой Джеймс так тщательно трудился последние два часа. – Если она станет еще лучше, то зарычит. − Это многое бы облегчило, − признал Джеймс, нехотя откладывая маску льва. − Нам нужно новое прозвище для тебя, − Ремус старался говорить непринужденно. – У львов нет рогов. − Можешь продолжать звать меня Сохатым. Или Джеймсом. Тебе не нужно… − Джеймс, − перебил Ремус. – Я просто пошутил. Тебе нужно расслабиться.       Джеймс выглянул из палатки и скривился. Замковые слуги заканчивали сооружение помоста, на котором во время фестиваля должны были восседать дворяне и король. Уже темнело, скоро начнется фестиваль. − Прюэтты от тебя глаз оторвать не могут, − продолжал Ремус, надеясь его отвлечь. – Ты их выбил из колеи.       Джеймс не удержался от слегка напряженной ухмылки. − Не каждый день узнаешь, что уличный бродяга, оказывается, дворянин. − Дворянин, − слегка усмехнулся Ремус. – Ты хотел сказать «король». − Король, − повторил Джеймс. – Мне странно так себя воспринимать. Неудивительно, что Прюэтты решили, что это шутка. − Уверен, они продолжают пребывать в этом заблуждении, но ты же их знаешь: мимо хорошей шутки они не пройдут никогда. − Эта может закончиться их головами на кольях. − Может, поэтому они и согласились, − под недоуменным взглядом Джеймса Ремус ухмыльнулся. – Джеймс, они ради забавы метают друг в друга ножи. Смерть их не страшит.       Джеймс рассмеялся. Это не был его привычный жизнерадостный смех, но напряжение слегка снял, а Ремус был и этому рад.       Они сели за деревянный стол. Джеймс рассеянно вертел в руках львиную маску, глядя на замок. В сумерках были видны лишь его очертания и несколько освещенных окон. − С ними все будет в порядке, − пробормотал Ремус.       Джеймс кивнул. − Я знаю. Они защитят друг друга, и я им обоим доверяю. − Тогда что тебя тревожит?       Джеймс не сразу ответил. Его пальцы гладили маску льва. Она была вырезана идеально, даже грива, казалось, вот-вот шелохнется от дуновения ветра. Ремус знал, что это дерево, а не настоящий мех, но убедиться в этом можно было, лишь дотронувшись. − Я стараюсь быть храбрым, − прошептал Джеймс. – Возвращение это… тяжело. Я думал, чувство вины останется позади, что смелый поступок освободит меня от этой тяжести. Но стоило увидеть, во что превратился Гриффиндор, мне стало только хуже. − Ты не должен себя винить. Ведь ты пытаешься все исправить. − Но вдруг меня возненавидят? – Джеймс, прищурившись, смотрел на Ремуса, в его глазах светилась несвойственная ему неуверенность. – Что, если на меня посмотрят и решат, что это не более чем игра? Что я просто мошенник, у которого нет прав ими править? − Они не… − И они будут правы. Я так ничему и не научился. Я не учился быть королем. Мне теперь кажется, что я вернулся в свой одиннадцатый день рождения. Тогда корона была для меня слишком тяжела. Я никогда её не просил и никогда не делал ничего, чтобы её заслужить. − Джеймс… Я знаю об управлении королевством не больше, чем ты. На самом деле даже меньше, я родился в лесной хижине. Но ты же помнишь, как обычно поступал твой отец. У тебя уже есть пример. Хороший пример для подражания. И я видел, как все эти годы ты заботился о людях, старался сделать их жизнь лучше и… Опять же, я понятия не имею, каково это – быть королем. Но мне кажется, это почти то же самое, что ты делал для многих людей, только в больших масштабах. И ты не будешь одинок. У тебя есть Лили. И уверен, здесь найдется множество людей с хорошими идеями, которые ты будешь рад услышать.       Джеймс кивнул. От слов Ремуса он немного расслабился. Ремус еще раз подумал, как странно подбадривать Джеймса, когда обычно это он внушал Ремусу уверенность в себе. − И ты тоже, − сказал Джеймс. Когда Ремус недоуменно нахмурился, он положил ему руку на плечо. – Я надеялся на твои добрые советы. Если, конечно, ты захочешь остаться. − Остаться здесь? – удивленно переспросил Ремус. – В Гриффиндоре? − Ну да. Не знаю, что ты планировал потом, но, если все сложится, я хотел бы, чтобы ты остался. Найдем тебе ферму, если хочешь, если нет, в замке всегда было множество пустых покоев. − Я не… Я польщен, Джеймс, но уверен, ты сможешь выбрать людей более достойных. − Ты мог бы мне помочь. Я знаю, что ты будешь бескорыстен, ведь Гриффиндор достаточно пострадал от рук алчных людей, ставивших свои интересы выше интересов королевства. Но… это только если ты хочешь остаться, − Джеймс опустил глаза и вздохнул. – Сириус вот не хочет.       Ремус аж подскочил. − Он что-то говорил? − Нет, но я его знаю. Я его не виню, он оставил семью, поскольку не хотел иметь ничего общего с двором, знатью и… Я не могу тащить его обратно в этот королевский бардак, я не имею права этого от него требовать. Сириус уйдет, когда все закончится, − последовала пауза, потом Джеймс мягко добавил: − Я пойму, если ты захочешь отправиться с ним.       Ремус промолчал. Он знал, что Джеймс и Сириус только посмеялись бы, если узнали. Но правда состояла в том, что Ремус не задумывался о том, что будет делать потом. Впервые в жизни его волновало исключительно настоящее, исключительно сегодняшний план. Но если бы он задумался…       В желании Сириуса уйти был смысл. Сириус любил Джеймса как брата, но однажды он уже бросил собственного брата. Не со зла, просто Сириус был слишком свободен для любой привязанности. Так он и проживал свою жизнь. Свободно.       Ремус немного мечтал быть похожим на него. Это было безудержно легко. Будь он таким, как Сириус, ему бы не нужно было волноваться о своем прошлом, о своих проклятущих шрамах. Вот почему Ремус так наслаждался их странствиями. Когда к ним присоединился Джеймс, казалось, Ремус приобрел полноценную семью. Хоть он и был среди них самым ответственным, он все равно жил в соответствии с дурацким, бессмысленным девизом Сириуса. Шалость удалась.       А теперь его семья вновь распадалась. Ремус взглянул на небо. Луна еще не взошла, но скоро взойдет. В глубине души он знал: сегодняшняя ночь будет ночью полнолуния. От этой мысли по спине побежали мурашки, это знание привычно угнетало. Волки выли, отец плакал, а объятия матери не могли защитить от когтей и… − Ремус?       Он моргнул, отводя взгляд. Теперь настал черед Джеймса с тревогой смотреть на него. И это помогло Ремусу прояснить мысли. Он не мог позволить себе попасть под чары луны этой ночью. Он должен быть рядом с Джеймсом.       И тогда будущее для него прояснилось. − Я хочу остаться, − сказал Ремус. – После. Не знаю, насколько я смогу быть полезен, но, если вы позволите, я готов вам помочь… Ваше величество.       Джеймс закатил глаза. − Первый приказ – забыть формальности, − сказал он. Джеймс улыбался, явно обрадовавшись ответу Ремуса. Это лишь укрепило его решение. Джеймс нуждался в нем, Сириус же не нуждался ни в ком. – Если ты когда-нибудь мне поклонишься…       Ремус рассмеялся. – Ты еще не коронован, а уже мне угрожаешь, – поддразнил он, и Джеймс покраснел. – Что ж, маска у тебя есть, корону раздобудешь позже. Осталось только одно.       Ремус порылся в мешке, нашел маленькую коробочку и протянул Джеймсу.       Тот приподнял бровь. − Что это, ювелирное изделие? Извини, Ремус, я уже женат. − Просто открой, придурок. Извини, королевский придурок.       Джеймс усмехнулся, но помрачнел, открыв коробочку. Его рука дрожала, когда он дотронулся до изображения льва на кольце и надел его на палец. Кольцо сияло в свете огней, будто поглощало свет, а не отражало. − Ты выкупил его, − почти шепотом пробормотал Джеймс. – Ремус, ты не… − Я так хотел, − спокойно ответил Ремус. – Я тебе обещал и… Я мог бы не заморачиваться, если бы не твое возвращение, но… − Нет, − поправил Джеймс, глядя на него с теплотой. – Ты никогда не сможешь «не заморачиваться». Для этого ты слишком упрям и порядочен. – Он ухмыльнулся. – Как тебя вообще угораздило к нам присоединиться? − Ну, вообще-то это вы ко мне присоединились. Может, вам нужен был кто-то, кто бы за вами присматривал. − Мне жаль тебя расстраивать, но ты, кажется, потерпел неудачу. − Не-а, − подмигнул Ремус. – Вы с Сириусом совершаете благородный, ответственный поступок, так? Я был потрясающим учителем.       Джеймс вновь рассмеялся, и на сей раз его смех был искренним. − Бесспорно, профессор Ремус, − он счастливо вздохнул. – Знаешь, когда все уладится, мы могли бы отправить несколько приглашений одной семье в Хаффлпаффе. Возможно, прекрасная леди тоже захочет здесь жить.       Он явно подтрунивал, но в Ремуса это вселило надежду. Сияние ярче любого лунного света, обещание его давней мечты.       Ремус знал: надежда опасна. Если бы он никогда ни на что не надеялся, то не знал бы горького вкуса разочарования. Но если бы осмелился мечтать о розовом будущем, не похожем ни на что…       Что ж, в последний раз он может стать таким, как Джеймс и Сириус. Отважным. Он позволил себе помечтать. ***       Лили была рада, что солнце клонится к закату, пусть это и означало, что у неё мало времени.       Она понимала, что в темноте не сможет спуститься. Лили не боялась темноты, но это было до того, как она повисла на высоте тридцать футов на связанных простынях.       Сердце бешено колотилось в груди, пока она спускалась. Простыней не хватит, прикинула Лили, но не стала на этом циклиться. Но сейчас она столкнулась с реальность.       «Держись, Лили, − сказала она себе. − Осталось лишь пережить падение».       Она была слишком беспечна и знала это. Ведь Лили нужно было столько сделать. Нужно учитывать, что Сириус не знал замка, а значит, она должна провести его в подземелья.       «Ладно, − раздался слегка раздраженный голос в голове. − Тебе нужно остаться целой и невредимой».       Голос ей ничем не помог. У Лили было лишь два пути. Подняться наверх или разжать пальцы. И верным был лишь один. Шалость удалась, сказала она себе. В следующее мгновение она ослабила хватку, соскользнула вниз…       И оказалась в воздухе в сплошной тьме. Лили подумала, что, должно быть, сильно ошиблась, и высота намного больше…       Её ноги коснулись земли, спину прострелила боль, и Лили рухнула. Живой. И даже невредимой.       Она вскочила, стараясь не обращать внимания на боль. Нужно было бежать, теперь темнота ей друг. Ей был нужен вход для слуг. Лили была уверена, что Реддл ничего не узнает. Ему всегда было плевать на слуг, они по определению ниже его, их задача служить.       Лили не сомневалась, что об этой ошибке он рано или поздно пожалеет.       Дверь была заперта изнутри. Лили замедлили шаг, но стражи нигде не было видно. Она стремительно двинулась вперед, скрывшись в дверном проеме. Лили громко постучала, ожидая условного знака и пытаясь выровнять дыхание.       Казалось, прошла целая вечность, на самом же деле несколько мгновений, прежде чем она услышала ответный стук. − Только шалость, Лили, − раздался с той стороны приглушенный голос Сириуса. Она облегченно вздохнула и открыла дверной засов.       Не узнай Лили голос Сириуса, она бы закричала. По ту сторону двери был пес, на неё смотрела черная мохнатая собачья морда. От этого зрелища у неё мурашки побежали по коже. − Неудивительно, что за тобой охотятся, − прошептала она, пропуская его. – Ты выглядишь жутко! − Ты ранишь мои чувства, ваше величество, − насмешливо отозвался Сириус. – Что у тебя с лицом? – наклонив голову, спросил он.       Лили поморщилась. − Я вышла из себя. Реддл тоже.       Он сжал кулаки, и Лили услышала его прерывистое дыхание. Но вслух Сириус произнес: − Покажешь мне путь?       Лили отвела его в подземелья. Перед дверью было всего два стражника. Она притворилась, что заблудилась, это их в достаточно степени отвлекло. Сириус оглушил одного, а она разоружила второго. Стражников они заперли в подсобке, где хранились метлы. − Утром я вас освобожу! – сказала она, понимая, что для них это слабое утешение.       В подземельях было темно. Лили взяла факел, когда Сириус открыл дверь. − У них ключи не от всех темниц, − нахмурился он, глядя на связку. – Это странно. − Почему? − Значит, не ко всем заключенным у стражи есть доступ.       Лили прикусила губу, но обсуждать это времени не было. Она лишь надеялась, что в связке ключи от всех темниц, где содержатся члены Ордена. А завтра можно будет разобраться с другими заключенными.       Она приглушенно вскрикнула, осветив первую темницу. В углу сидели сэр Грюм и незнакомый ей мужчина. Было странно видеть Грюма без глаза, но он был жив, Лили была рада и этому. − Сюда! – окликнула она. Пока Сириус открывал темницу, она зашла. – Вот, и вот. Вскоре заключенные зашумели, встревоженные возможностью побега. В темницах было на удивление много незнакомых Лили иностранцев. Она быстро обошла темницы в первом зале, жутко замерзла и вернулась к Сириусу. − Её здесь нет. Леди МакГонагалл здесь нет. − Минервы? – произнес сэр Грюм простуженным голосом. – Её схватили до нас, мы о ней ничего не слышали. − Она должна быть здесь, − настойчиво сказала Лили. – Она не может… Я сейчас вернусь. − Лили! – крикнул ей вдогонку Сириус, но она не обернулась.       Лили помчалась вниз по коридору, пока не добралась до второго зала подземелий. Здесь было тихо.       Она шла медленно. Тяжелые дубовые двери были заперты. Лили открыла маленькое окошко первой темницы и увидела богатую пару. Они смотрели на неё с прищуром. Смотрелись они здесь удивительно неуместно из-за своих нарядных шелковых одежд. Особенно женщина, на которой сияли яркие украшения. Лили они показались странно знакомыми.       Она перевела взгляд на другую темницу. Там содержался мальчик, на вид ему едва исполнилось десять. Он спал на каменной скамье, но проснулся, услышав шаги Лили. Его черно-желтая одежда была сшита из более дорогой ткани, нежели у пары в предыдущей темнице. Лили никогда не видела у кого-то более высокомерного выражения лица. − Ты! – воскликнул он, подходя ближе, чтобы разглядеть её. – Девка! Освободи меня, я приказываю! − Кто ты такой? – спросила озадаченная Лили. Его она точно не знала. − Принц Захария Смит из Хаффлпаффа, − напыщенно представился он, выпятив грудь.       Она застыла, но вовсе не от холода. Лили мгновенно подбежала к другой камере. Рейвенкловцы, сообразила она, теперь заметив орлов у них на одеждах. На правой руке оба носили кольцо.       Не просто случайные рейвенкловцы. Члены правящего совета.       Реддл посадил их в темницу, вот что случилось прошлой ночью. Она была уверена, что, если бы их арестовали раньше, это было бы на слуху. Но почему? Почему Реддл рисковал навлечь на себя гнев других королевств? Что заставило его поступить столь опрометчиво?       Мальчик заплакал. − Я освобожу тебя как только смогу, − пообещала Лили. Сквозь плач она разобрала кашель, доносившийся из третьей темницы.       Она подбежала к двери и поспешно открыла окно. На полу лежала леди МакГонагалл, исхудавшая и изможденная. − Миледи! – в отчаянии окликнула она. – Я освобожу вас!       Леди МакГонагалл медленно открыла глаза, не сразу сфокусировав взгляд на лице Лили. Узнав её, она попыталась сесть, черты лица исказила паника. − Лили! Что вы здесь делаете? Вы не… Если король… − Все в порядке, обещаю, − успокаивающе произнесла Лили. – Мы освободим вас, − она обернулась и увидела спускающегося Сириуса, он нервно перебирал связку ключей. – Мы сейчас всех освободим, я потом все объясню. − Бегите! Король… − Он не король, − решительно заявила Лили. – Реддл никогда не был королем. Он жив, леди МакГонагалл. Джеймс жив! − Он… жив? − Он не здесь, но ждет нас. Увидите. − М-да, − Сириус хмуро посмотрел на связку и достал незнакомые Лили инструменты. Он протянул Лили факел. – К этим дверям ключи не подходят, придется взломать, это займет время. − Сколько? – прикусила губу Лили. – Нам нужно идти. − Думаю, пару минут, дай-ка взглянуть.       Она нервно наблюдала, как Сириус возится с замком. Остальные подошли к ним и ждали рядом с лестницей. − Почему вы здесь? – спросил Сириус, утирая пот со лба. – Остальные были наверху. − Меня забрали несколько недель назад, − слабым голосом ответила леди МакГонагалл. – Он хотел знать, где вы, естественно, я не могла сказать…       Лили вздрогнула. Холод, который она игнорировала целый день, стал сильнее. Она вдруг вспомнила губы Джеймса, мягкое прикосновение, казавшееся завершающим. Их последний поцелуй. − Почему? – едва слышно спросила Лили. – Почему вы? Почему несколько недель назад? Я думала, Реддл узнал об Ордене пару дней назад. − Раньше, − серьезным тоном произнес один из мужчин в конце коридора. Лили было знакомо его лицо, это был один из присоединившихся к армии дворян. Но они никогда прежде не разговаривали. – Среди нас был предатель. − Король спрашивал меня не об Ордене, − смущенно прошептала леди МакГонагалл. – Его интересовала лошадь. Он знал, что вы уехали на моей лошади.       Сердце Лили остановилось. Она вспомнила рыцарей, которых встретила на дороге. Она никогда не задавалась вопросом, как Реддл узнал, что она уехала, откуда рыцари знали, что искать.       «У сиротки хорошая лошадка», − сказал один из них, и тогда она не придала этим словам значения, но теперь…       «Притворись, что ты меня не видел. Пожалуйста, Питер. Просто сохрани тайну».       Он согласился. Пообещал. Она ему поверила.       Раз Питер рассказал королю о не самом важном – бегстве Лили из королевстве, то…       Она встала, дрожа всем телом. Факел отбрасывал мерцающие тени, Лили подумала, что света недостаточно. Она задыхалась, в подземельях было холодно. Темнота почти захлестнула её, вместе с отчаянием и безысходностью. Но Лили заставила себя вздохнуть и не поддаться растущему страху. Сейчас было не время для колебаний. − Сириус, − чужим голосом произнесла она. – Нам нужно идти. Реддл знает о Джеймсе. Он готовит ловушку! ***       Барабаны громко стучали.       Джеймс подумал, что музыканты, которых пригласили играть на королевском празднике, не слишком соответствуют уровню мероприятия. Но, может, дело было в том, что его мысли постоянно возвращались к первому дню после встречи с Лили, когда они танцевали. И к их первой брачной ночи. Может, дело было вовсе не в музыке. А в том, что ему отчаянно не хватало Лили.       Он в сотый раз взглянул на замок, хотя и надеялся, что беспокоиться бессмысленно. Сириус и Лили уже должны были покинуть замок, огненный номер будет следующим. Блуждающий взгляд Джеймса останавливался то на людях на площади, то на балконах домов, но Лили и Сириуса было не видно.       Рядом вздохнул Ремус, возясь с волчьей маской. − От этих барабанов у меня голова болит, − пожаловался он.       Джеймс кивнул, взглянув на поднимающуюся над горами луну. Она была круглой, он знал, что это значило для Ремуса, но молчал, не желая еще сильнее травмировать друга. Джеймс чувствовал себя виноватым уже в том, что Ремус был здесь и подвергал себя опасности в ночь, когда он обычно тихо уединялся. − Все почти закончилось, − произнес Джеймс.       Ремус постарался храбро улыбнуться. − Нам осталось лишь свергнуть короля. Это намного лучше, чем барабаны.       Джеймс рассмеялся, и его смех заглушил бой барабанов. Он взглянул на помост, где сидел король. Отсюда Джеймс не мог хорошенько разглядеть его лицо, но отметил, сколь элегантно был одет Реддл и сколь надменна его осанка. Живое воплощение настоящего короля.       Внутри возникло знакомое сомнение, но Джеймс заставил себя его проигнорировать. Он вновь взглянул на небо, хотя из-за огней на площади не мог разглядеть звезды.       Он не подпускал мысль, что это дурной знак.       Наконец, после последнего номера музыка стихла. − Пора, − напряженно произнес Ремус.       Джеймс покосился на него. На миг ему показалось, будто барабанная дробь все еще продолжается, раздается внутри него. В ушах стоял звон. − Ремус… ты не должен… − Я шел с тобой на самые дурацкие розыгрыши, Джеймс, − подмигнул Ремус. – Неужели ты думаешь, я пропущу этот?       Не дожидаясь ответа Джеймса, он напялил волчью маску и вышел на середину сцены к братьям Прюэттам.       Джеймс уже дюжину раз видел это представление, и каждый раз его завораживала та безрассудность, с которой братья метали ножи друг в друга, иногда ловя их за кончик лезвия, старательно промахиваясь мимо стоявшего посередине волка. Вдруг, скорее, чем он думал, ножи вспыхнули пламенем. У публики перехватило дыхание, вернулись ударники, на сей раз бой был громче.       Настала очередь Джеймса. Он встал за стальным обручем с мечом в руке. Меч был не очень хороший, не очень острый. Стража забрала оружие, которое могло бы представлять опасность для короля. Но все же меч был хорош для показного боя.       Джеймс надеялся, что настоящего и не будет. Внимание публики было сосредоточено на файерщиках, его, казалось, никто не замечал. Он наслаждался этими последними мгновениями. Король чуть подался вперед, глядя на сцену. На миг Джеймсу показалось, что Реддл его заметил. Но это было маловероятно – слишком ярко между ними горели огни.       Рядом с королем Джеймс узнал Питера. Это было странно.       Вдруг его внимание привлекло движение слева. Людей теснили, ему показалось, он услышал чей-то голос, зовущий его. А может, разум вновь сыграл с ним злую шутку. Обруч перед ним загорелся.       Джеймс сделал глубокий вдох и заставил себя не слушать внутренние голоса, молившие его остановиться. Он перепрыгнул через обруч.       Его плащ на короткое мгновение вспыхнул, привлекая к нему всеобщее внимание. Он стоял неподвижно, ожидая, пока огонь потушат. Прюэтты заверили, что плащ на самом деле не загорится. Он понимал, как сейчас выглядит: с поднятым мечом, сверкающее золотом кольцо, в львиной маске. Он постарался восстановить в памяти и скопировать царственную осанку своего отца.       Затем огонь позади погас, и музыка вдруг оборвалась. На площади повисла странная тишина. Джеймс понимал: публика ждет того, что произойдет. Он приблизился к факелу стоявшему посреди площади, и снял маску. − Реддл! – крикнул он, его голос эхом раздался на площади. – Это я, Джеймс Поттер, сын покойного короля Флимонта Поттера!       По толпе пробежал ропот, все смотрели на него, он слышал незнакомые голоса, обладателям которых он был знаком. «Это он, мальчик-принц!», − казалось, говорили они, но никто не шевелился. Джеймс и Реддл обменялись взглядами.       Наконец, Реддл встал, его серебристый плащ скользнул. Стража тоже двинулась, но Реддл взмахом руки велел им оставаться на местах. − Джеймс, − тихо произнес он. Джеймс слышал этот голос, несмотря на расстояние. Реддл как будто даже улыбался. – Наконец-то ты вернулся домой!       Джеймс нахмурился. Не такой реакции он ждал. Реддл приблизился к нему и взошел на сцену, не отрывая глаз от лица Джеймса. − Ты превратился в очень симпатичного молодого человека, − сказал Реддл, очутившись с Джеймсом лицом к лицу. Его лицо стало более бледным и изможденным, нежели помнил Джеймс, а глаза будто мерцали алым. – Твой отец гордился бы тобой.       Джеймс глубоко вздохнул. − Дядя, мне не нужны комплименты. Пришло время тебе освободить трон. − Я бы с радостью, Джеймс, − дружелюбно согласился Реддл. – Не будь с передачей прав на престол так много сложностей… − Нет никаких сложностей. Трон мой по праву, глядя на твое правление, очевидно: тебе наплевать на Гриффиндор. Ты ведешь королевство к погибели!       Вновь раздался согласный ропот, все больше глаз было устремлено на Джеймса. Реддл, казалось, не возражал. − Если бы все было так просто…       Он казался искренне опечаленным, и на долю секунды Джеймс заколебался. − Это просто. Либо ты отступишь сейчас, либо нам придется драться. − Нет, нет, − приподнял брови Реддл. – Я не могу допустить, чтобы из-за меня погиб член семьи. Ты же понимаешь, сколь это серьезно…       «Сперва твоя мать, теперь отец…»       Джеймс заставил себя не слушать этот голос. Голос Реддла. − Для меня это в прошлом, дядя. − А для всех остальных? – Реддл широким жестом обвел толпу. – Разве Гриффиндор не заслуживает знать правду о случившемся?       Джеймс прикусил губу. Его взгляд блуждал по растерянным лицам, он слышал ропот зрителей. Всего несколько мгновений назад люди его почти приняли, а теперь требовали правды.       Вдруг в толпе, взиравшей на него с тревогой и страхом, Джеймс узнал Сириуса. Раз он там, значит, Лили где-то здесь. По крайней мере, она не в замке.       Джеймс вновь перевел взгляд на Реддла. − Это был несчастный случай, − решительно сказал он. − Но по чьей вине он произошел? Скажи нам, Джеймс, кто повинен в смерти короля. Кому это было выгодно? Кто привел его к смерти?       Толпа вновь затихла, ночной воздух был неподвижен. Все ждали, Джеймс мог поклясться, что чувствует на себе взгляды друзей, но он не мог оторвать взгляд от глаз Реддла. − Я, − признался Джеймс. − Ты убил собственного отца, − вздохнул Реддл. − Нет! Это был несчастный случай! – воскликнул Джеймс, теперь он мог разобрать отчаяние в своем голосе. Больше он не пытался никого ни в чем убедить. − Если бы не ты, дражайший Флимонт был бы жив. Он погиб по твоей вине. Ты это отрицаешь?       Джеймс моргнул. И в этот краткий миг, пока веки были закрыты, он вспомнил, как отец звал его, когда лошадь Джеймса понесла. Он вспомнил, как вернулся и обнаружил отца. Неподвижно лежавшим на земле в луже крови под головой.       Он вспомнил, как смотрел на кровь на собственной руке.       «Будь храбрым, Джеймс». − Не отрицаю. − Ты виновен, Джеймс, − Реддл печально оглядел публику. – Ты убийца. − Нет! – раздался крик из толпы, нарушивший атмосферу безмолвия. Люди что-то тихо говорили друг другу, шум на площади становился все громче. Стража заволновалась, будто они сдерживали людей. − Как ты можешь быть королем, Джеймс? Разве ты достоин править храбрыми гриффиндорцами, когда ты привел к смерти собственного отца?       Джеймс выронил меч. Реддл был прав. Он не мог править. Другие люди храбрее, умнее него, и, конечно, не виновны в столь ужасном преступлении. Джеймс стал бы королем лишь по причине смерти своего отца. Смерти, состоявшейся по его вине. − Я не могу. − Ты же понимаешь, почему я должен это сделать, Джеймс, − голос Реддла стал тихим. Он на шаг приблизился. – Мне жаль, но ты не оставляешь мне выбора. Не стоило тебе возвращаться, − он вздохнул, выпрямился и взглянул за спину Джеймса. – Джеймс Поттер, ты обвиняешься в убийстве собственного отца. Стража! Арестуйте этого человека!       В толпе вновь раздался крик, тут же возникла хаотичная неразбериха. Люди зашевелились, стража пыталась их остановить. Джеймс рухнул на колени, чувствуя себя оторванным от реальности. На плечи вновь навалился тяжкий груз, и все стало бессмысленным.       Мир вокруг опасно потемнел. Ему показалось, что он слышит голос Ремуса, но он был не в силах прислушаться. Вроде даже Прюэтты бились с несколькими охранниками, но Джеймс не мог шевельнуться. Он стоял на коленях, склонив голову. Он видел Сириуса в толпе. Сириус тоже не мог пошевелиться, даже когда стража окружила людей. Джеймс понимал: стражи слишком много.       Сириус смотрел на Джеймса, в его серых глазах застыл ужас.       «Конечно, − подумал Джеймс. − Не каждый день узнаешь, что жил с убийцей».       Сириус сделал шаг вперед. Этого оказалось достаточно, чтобы вывести Джеймса из ступора. Он почувствовал, как стража окружила его, убрала меч, надела оковы. В последний момент перед тем, как потерять Сириуса из виду, Джеймс покачал головой, в его глазах промелькнула прощальная мольба.       «Ты обещал, − мысленно заклинал Джеймс, надеясь, что Сириус, как всегда, поймет. − Спаси её. Оставь меня».       Ответ Сириуса он не увидел. Ему на голову набросили капюшон, и все погрузилось во тьму.