Пока весна не наступит вновь

      Прошли годы с тех пор, как Лили в последний раз была в Годриковой Впадине. В ту ночь, когда она сбежала, она миновала деревню, тихо проехав по окраине, чтобы её не заметили. Это была самая большая деревня в королевстве, не считая деревни у замка, где родилась Лили.       Как и вся страна, деревня пострадала от правления короля Реддла. Большинство домов пустовали, а те, которые были все еще жилыми, казались ветхими. Таверна, которой когда-то владели бабушка и дедушка Лили, выглядела заброшенной. Она знала: это из-за отсутствия посетителей. Она почувствовала, как сжалось сердце. Ей стало интересно, знает ли её отец о том, что сталось с таверной.       Но Лили к этому привыкла: она видела, как в королевство приходили страдания, как голодающие семьи обращались за помощью к королю лишь для того, чтобы услышать отказ. Ей как никому было известно, насколько все на самом деле было серьезно.       А Джеймсу не было, и она видела на его лице шок, смешанный с болью и чувством вины, становившимися все сильнее, когда они очутились в Гриффиндоре. Она не могла вспомнить, бывал ли он прежде в Годриковой Впадине – его отец редко покидал замок из-за преклонного возраста. Но даже если не был, различия все равно бросались в глаза.       У Сириуса и Ремуса лица были такими же встревоженными, когда они оглядывались по сторонам. Жонглеры решили разбить лагерь на окраине деревни, хотя время недавно перевалило за полдень. Они должны были прибыть в деревню только на второй день. Как и в минувшие годы, до того, как Весенний фестиваль отменили, перед разрешением на въезд проводилась проверка. Поэтому караван разделялся, чтобы каждая повозка могла въехать вовремя.       Лили старалась об этом не думать. До сих пор никто не упоминал эту проверку вслух, ей казалось, что оно к лучшему. Никто из её спутников, в первую очередь Джеймс, не пришел бы в восторг, поняв, с чем ей придется столкнуться в одиночку… − Я не знал, что все так плохо, − тяжело прошептал Джеймс, с трудом спешившись. Лили знала: плечо еще не зажило, но он не жаловался. − Монах упоминал, но все же… − согласился Ремус. – Я помню нашу последнюю остановку здесь. Мы играли у фонтана на площади, помнишь, Сириус?       Нахмурившийся Сириус слегка расслабился, пытаясь заразить остальных своей беззаботностью. − Играли. Когда ты так говоришь, кажется, будто мы в прятки играли на площади. − Ну, мы тренировались, тыря монеты, − так же игриво отозвался Ремус. Встретившись глазами с Джеймсом, он пожал плечами: − Ну чесались у меня руки, что поделаешь! Это было еще до нашего знакомства. − После этого мы больше никогда не крали в Гриффиндоре, − добавил Сириус, добродушно хлопнув Джеймса по здоровому плечу.       Джеймс поначалу улыбнулся, но тут же вздохнул. − Ну, не похоже, чтобы здесь было что красть. − Да… − скривился Сириус. – Я бы предпочел не красть у людей, у которых всего меньше, чем у меня.       Лили и Джеймс остались с караванами, чтобы обустроить лагерь на ночь. Два навеса, один из которых, по настоянию Джеймса, отдали Лили. А под вторым они с Ремусом и Сириусом спали по очереди – и готовили еду для позднего обеда. Им удалось разжечь огонь, Джеймс собрал грибы, и те жарились, источая восхитительный аромат. Ремус и Сириус вернулись в сопровождении незнакомого Лили старца. Однако Джеймс аж подскочил, увидев его. − Дорогой Монах! – он улыбнулся и учтиво поклонился. − Возле церкви мы увидели знакомое лицо, − пояснил Сириус и принялся с довольным видом помешивать грибы. − Я был так рад вас видеть, − весело улыбнулся Монах. Лили заметила: у него ямочки в уголках рта, похоже, этот человек любит посмеяться. – Дела здесь обстоят… ужасно. Ваши руки определенно не помешают. − Поэтому мы здесь, Монах, − сказал Сириус. – Мы явились, заручившись королевской поддержкой.       Джеймс лишь закатил глаза, а Монах, похоже, не понял скрытого намека. Вместо этого он обернулся к Лили. − Вижу, у вас новенькая? − Она моя старая подруга, − сказал Джеймс, глядя на неё с теплой улыбкой. Лили встала, подошла к Джеймсу и сделала реверанс Монаху. – Это… Я только сейчас понял, что не знаю твоего имени, Монах. − Просто Монах. − Ладно. Монах – наш старый друг из Хаффлпаффа, − пояснил Джеймс.       Они стояли бок о бок, и его рука почти привычно скользнула в её. Жест ни от кого не укрылся – Сириус и Ремус ухмыльнулись, будто никогда прежде не видели пару, держащуюся за руки, и даже Монах улыбнулся. Но Лили больше не беспокоили взгляды.       Учитывая все опасности, с которыми им предстояло столкнуться совсем скоро, Лили была твердо намерена наслаждаться каждым мгновением, проведенным с Джеймсом. − Раз или два он спас нам жизнь, − сказал Ремус. − Просто предложил переждать, пока все не уляжется. − Могу представить, сколь это было необходимо, − Лили ошеломленно покачала головой. – Меня зовут Лили Эванс, рада знакомству, дорогой Монах.       Монах в ответ поклонился, но тут же нахмурился. − Лили… Я уже слыхал это имя прежде.       Лили и Джеймс переглянулись. − Ну, мой отец работает при дворе короля.       Монах покачал лысой головой. − Нет, нет, я не бываю при дворе. С людьми я больше не работаю, − он схватился за подбородок, его глаза широко раскрылись. – Профессор Дамблдор упоминал вас!       Глаза Лили заблестели. − Да, наверняка! Вы знаете, где он?       Она чувствовала себя глупо из-за того, что не подумала об этом прежде. Орден профессора Дамблдора мог бы помочь Джеймсу и оказать поддержку. Возможно, достаточно внушительную, чтобы Реддл не посмел навредить Джеймсу, или даже для того, чтобы заставить его отказаться на трона. Нужно было только добраться до них. − Зимой Альбус помог мне составить расписание посещения здешних деревень, но с тех пор, как я вернулся в Годрикову Впадину, я его не видел, − ответил Монах. – От местных прихожан мне удалось узнать, что его уже давно никто не видел… и это к лучшему. − Что вы имеете в виду? – поколебавшись, спросила Лили. − Его искали люди короля. По обвинению в государственной измене.       Она медленно осела на бревно с тяжелым грузом на сердце. Ей было известно, что обвинение было верным. − Он узнал, − прошептала она, закрыв лицо ладонями. Джеймс присел рядом на корточки, растирая её руки. – Это плохо… − Какие у тебя новости, Монах? – на сей раз голос Сириуса звучал жестко.       Монах вздохнул. − Королевская стража отправилась в дом Альбуса в деревне на его поиски. Они никого не нашли, а дом сожгли. Говорят, прошлой ночью в городе арестовали других предателей. Это предупреждение, чтобы остальные не замышляли ничего против короля. − Арестовали? – переспросила Лили, вновь встав. – Нам нужно что-то делать. Если Реддл что-то предпринял против неё… − Неё? О ком ты? − О леди МакГонагалл, − Лили пристально смотрела в глаза Джеймсу. – Если Реддл арестовывает тех, кто строит заговор, наверняка она в этом списке… Она уже стара, она не выдержит заключения в подземельях… − Мы этого не допустим, Лили, − заверил Джеймс, переводя взгляд на друзей. Лили проследила за этим взглядом, и увидела озорную улыбку Сириуса и смирение на лице Ремуса. − Мы их вытащим, − вздохнув, произнес Ремус. – Добавить в наш список побег из тюрьмы – почему бы и нет? − Не унывай, Ремус, − щелкнул пальцами Сириус. – Ты же знаешь, это по моей части.       Монах казался слегка взволнованным. − Я понимаю, вы умные ребята, но не слишком ли это? Если они действовали против короля… − О, дорогой Монах, − прервал Сириус, все еще сияя. – Этот тиран не король! Я представляю тебе этого парня… − Сириус…       Но на Джеймса он не обратил внимания. − Истинного короля, Джеймса Поттера!       Лили вздохнула. Она бы предпочла, чтобы Сириус не объявлял об этом так рано, но, видимо, он достаточно доверял Монаху. Да и в любом случае, согласно плану, Джеймс объявит об этом через два дня. Она взглянула на Джеймса. Он покачал головой и тут же её опустил, будто не желая видеть реакции Монаха.       Монах же лишь моргнул. − Пресвятая Хельга! Джеймс Поттер? Пропавший принц?       Лили вздрогнула от его слов. − Да, − сказала она. – Мы росли вместе, пока… пока он не пропал. Это действительно он. Любой, кто его знает, может это подтвердить. − Сейчас это не важно, − поспешно сказал Джеймс, избегая смотреть в глаза всем присутствующим. Он выглядел взволнованным. – Прежде всего нам нужно освободить заключенных. − Не так, − медленно произнесла Лили. – Во время фестиваля внимание короля будет приковано к площади. Большинство охранников будут там. Подземелья замка не будут столь тщательно охраняться.       Сириус не удержался и захлопал в ладоши. − Это может сработать. − Но если я должен себя раскрыть во время фестиваля, как… − Мы разделимся, − с тяжелым вздохом прервала Лили, когда Джеймс посмотрел на неё. Она знала: ему её идея не понравится. – Я здесь единственная, кто сможет проникнуть в замок, не вызывая подозрений. − Ты не можешь проникнуть в замок, Лили, тебя же повсюду ищут, − резонно возразил Джеймс. − О, черт, − пробормотал Сириус, и Лили поняла: он пришел к тем же выводам, что и она два дня назад, когда они впервые договорились о том, что Джеймсу стоит раскрыться. – Джеймс, её узнают где угодно. − Наши маски… − Они работают на дороге, а здесь много людей, среди которых легко затеряться, − сказала Лили. – Но при входе в деревню всех обыскивают, а меня там хорошо знают. − Ты… Мы тебя спрячем, получше замаскируем. Ты же прежде переодевалась в мужскую одежду и успешно? Мы что-нибудь придумаем, чтобы никто тебя не узнал. − Это не сработает, Джеймс, − настаивала она, расстроенная его отчаянием. – Это только подвергнет опасности тебя и остальных. Реддл не должен знать, что мне помог кто-то из вас, иначе он всех попросту арестует. И ему точно не нужно никого из вас видеть, пока мы не будем готовы. Нужно притвориться, что я одна, возвращаюсь, чтобы… выйти замуж, как он хочет. − Ты будешь в опасности! Если он заставит тебя… − И я смогу помогать изнутри, − она обернулась к Сириусу, зная, что он поймет её практичность. – Вам понадобится человек, который бы мог бы открыть ворота, чтобы вы смогли проникнуть в подземелья. Это могу быть я. − Ни за что! Это слишком опасно! Если он заподозрит… − Это единственный выход, − спокойно повторила Лили, отказываясь смотреть в глаза Джеймсу и не обращая внимания, как колотится сердце в груди. Джеймс никогда прежде не спорил с ней так яростно. Много чего могло пойти не так, но она не стала это озвучивать. – Ты же знаешь. − План хорош, − согласился Сириус, игнорируя злой взгляд Джеймса. – Если ворота замка будут заперты, мы потеряем слишком много времени, ища другой способ. Нужно, чтобы их кто-то открыл. − Питер! – воскликнул Джеймс. – Он может помочь! Уверен, если его попросить… − И как мы с ним договоримся? – вызывающе спросила Лили. – Это должна быть я, Джеймс, и ты понимаешь почему. Сириус может подождать меня у служебного входа. Я его впущу, и к тому времени, как ты назовешь себя, у тебя будет внушительная поддержка. − Это… это ужасная идея. Ты сбежала… Реддл не станет… − Он не обрадуется, − согласилась она. – Но я буду действовать согласно его планам, что ему еще останется делать?       Лили не обольщалась насчет Реддла. Она достаточно видела его жестокость, чтобы понимать риск. Как минимум он мог заставить её выйти замуж немедленно. Но она молчала, ничем не выдавая своего беспокойства. В суде она часто стояла с таким выражением лица. Ей не хотелось использовать этот прием против Джеймса, но она понимала: иначе он не согласится.       И все же он упрямо покачал головой. − Ты не можешь этого сделать. Я тебе не позволю.       Она разозлилась еще сильнее. − Я не испрашиваю твоего разрешения, Джеймс. Ты еще не король.       Он скрестил руки на груди и стиснул зубы. − Мы найдем другой способ, − заявил он и, не говоря ни слова, исчез среди повозок. ***       Джеймс внимательно огляделся и лишь потом потянул лошадь за поводья. Ему вовсе не хотелось лишних расспросов. Стояло раннее утро, некоторые повозки уже готовились к отъезду.       Он думал, что ему удалось сбежать, пока не добрался до окраины деревни. Но увидел лениво ожидающих его Ремуса и Сириуса, уже сидевших верхом. − Тьфу, − пожаловался Сириус, будто Джеймс его лично оскорбил. – Держи, − и протянул Ремусу золотой. Ремус радостно улыбнулся. − Что вы здесь делаете? – спросил Джеймс, садясь на лошадь. − Тебя ждем, конечно. Мы же знали, что ты не упустишь случая подвергнуть себя опасности, − пожал плечами Ремус. − А в чем заключалось пари? − Я ставил на то, что ты захочешь отправиться один, − ответил Ремус. − А я ставил, что ты позовешь с собой лучших друзей, − укоризненно сказал Сириус. – Но нет… одна ссора с Лили, и ты на самоубийственной миссии. − Это разведывательная миссия, − закатил глаза Джеймс. – Я хочу узнать, с чем она… с чем мы столкнемся. − Отправиться туда, где король жаждет твоей смерти… Да, очень умно, Сохатый. − Он не хочет моей смерти, − парировал Джеймс, игнорируя недоверчивый взгляд Сириуса. – Мы – семья. − Моя мамаша тоже вроде как семья, но поверь, она бы с радостью увидела меня в гробу, − сказал Сириус. – Без нас ты все равно не пойдешь, так что погнали. Если мы задержимся, твоя принцесса взбесится, заметив, что тебя нет.       Джеймс оглянулся, почти ожидая увидеть Лили, но дорога была пустынна. Лили, наверное, все еще спала. Он нахмурился, подгоняя лошадь. Здесь Сириус прав. И Джеймс не хотел, чтобы Лили ехала с ними или пыталась помешать их отъезду.       Хоть Сириус и Ремус были не согласны, Джеймс не считал, что отправился на самоубийственную миссию. Да, у них был план, и Джеймс намеревался его придерживаться, но сперва он хотел все увидеть своими глазами. Годрикова Впадина стала для него ударом под дых, первым неоспоримым доказательством правоты Лили. Теперь ему нужно было увидеть деревню на территории замка. Если бы все зависело от Джеймса, он предпочел бы отправиться туда один. Ему не хотелось, чтобы друзья видели чувство вины в его глазах и смотрели на него с презрением, ведь это Джеймс во всем виноват. Если бы он остался, если бы столкнулся лицом к лицу со своими страхами и чувством вины и принял свой долг…       Было еще не слишком поздно. Джеймсу оставалось лишь поверить в это. Они ехали по дороге, отмечая отсутствие людей, множество заброшенных домов и пустые поля, еще хуже, чем должно быть после зимы. Джеймс взглянул туда и пообещал себе, что к концу осени он сделает все, чтобы здесь вырос урожай, а в страну вернулась жизнь. Лили была права, говоря, что он может многое исправить.       Первые караваны уже подъехали к воротам деревни. Джеймс с тоской смотрел на каменные стены, вспоминая, как он перебирался через них, чтобы покараулить вместе с солдатами. Они всегда были добры к нему, отвечали на все вопросы, всё объясняли. Сейчас все было по-другому. На входе стояло около дюжины стражников, внимательно оглядывавших непрерывный поток людей, а неподалеку от ворот двое солдат осматривали каждую повозку и обыскивали людей на предмет оружия.       Сириус и Ремус обменялись тревожными взглядами, но промолчали. − Что вам здесь нужно? – спросил солдат, когда подошла их очередь. Джеймс его не знал – солдат выглядел едва ли старше него – но на всякий случай опустил голову, надеясь, что в плаще сойдет за обычного зеваку.       Ремус слегка поклонился. − Мы приехали на фестиваль, милорд, надеемся потратить несколько монет.       Солдата это не впечатлило. − У вас есть монеты? Вы похожи на уличных бродяг.       Сириус блеснул монетой меж пальцев и лукаво подмигнул солдату. − Парочка свободных найдется, − он обаятельно ухмыльнулся. – Может, позже выпьем?       Солдат покраснел. Украдкой он взглянул на пожилого мужчину, охранявшего вход с надменным видом, и кивнул. − Можете идти, − сказал солдат и незаметно взглянул на Сириуса. – Лучший эль подают в «Сломанной метле». − Не в «Дырявом котле»? – не подумавши брякнул Джеймс. Солдат поморщился. − Эта забегаловка прикрыта до дальнейшего расследования. Приказ короля. На твоем месте я бы не совал туда нос.       Джеймс кивнул. − Флиртуешь напропалую, пробивая нам путь? – поддразнил Ремус, глядя на Сириуса. − Ой, Лунатик, доброе слово и кошке приятно… да и бухнуть с ним хорошего вискаря я не прочь, если ты понимаешь, что я имею в виду… Джеймс, куда мы идем?       Джеймс не ответил, сосредоточенно оглядываясь. Деревня совсем не изменилась. Едва они потеряли из виду солдата, Джеймс свернул налево, к закоулкам, туда, где, по его воспоминаниям, находился «Дырявый котел», к переулку, где он впервые встретил Сириуса и Ремуса много лет назад. Он убедился, что не ошибся. На двери заведения висела деревянная доска, информирующая о том, что предательство недопустимо. − Полагаю, тайные встречи твоей принцессы происходили именно здесь, − мрачно произнес Сириус. − Да… Реддл шутить не любит. − Ты только сейчас это заметил? – насмешливо спросил Сириус.       Джеймс понимал, что он имеет в виду. Улицы выглядели мрачными, даже суета не могла отвлечь от большого количества стражников, лица горожан были насторожены. Вся деревня словно ожидала, что совершится какое-то преступление.       «Нет, − подумал Джеймс, − война. Он действительно готовится к войне». − Нам пора, − напряженно произнес Ремус, глядя на нескольких солдат, идущих по главной улице. Их возглавлял рыцарь с символами Реддла, насколько их помнил Джеймс. − Да, давай попытаемся пройти к замку.       Ремус определенно не это имел в виду, но Джеймс повел их к главной улице. Никто и глазом не моргнул, когда они опустили капюшоны, с открытыми лицами они выглядели заурядно. Джеймсу невольно подумалось, как это странно. В детстве все знали, кто он такой, вне зависимости от того, пытался он скрываться или нет.       Но сегодняшняя невидимость позволяла многое замечать. Несчастные лица гриффиндорцев, общую тяжелую атмосферу… Люди ускоряли шаг, стремясь не задерживаться на улицах. Это так разительно отличалось от воспоминаний из его детства. Как Реддл мог это допустить? Неужели ему все равно? Неужели он просто засматривался на трон другого королевства, как говорила Лили?       Джеймсу хотелось просто постучать в двери замка, назваться и потребовать аудиенции у короля, но он понимал, что это невозможно. Ему бы никто не поверил. Его попросту арестуют задолго до того, как он доберется до своего дяди.       На повороте главной улицы они задержались, чтобы взглянуть на ворота замка. Они изменились. Джеймс не помнил, чтобы прежде их когда-то закрывали, как сейчас, и посчитал количество стражников у ворот и вокруг стен. − Мы не сможем сквозь них прорваться, − невозмутимо констатировал Сириус. Джеймс ненавидел его за эту правоту. – Нам нужен кто-то внутри. − Я не допущу… − Это не тебе решать, Джеймс, − тем же тоном сказал Сириус, подталкивая его вперед, когда взгляд охранника задержался на них. Видимо, они привлекали внимание, походя на слишком любопытных приезжих. – Это решать Лили. − Она… − Она уже преодолела многое, так что ты можешь ей доверять, − резонно добавил Ремус. − Дело не в недоверии, просто, если с ней что-то случится…       Сириус покачал головой. − Оглянись вокруг, приятель, оно уже случилось. И теперь она лишь защищается. Можешь ли ты лишить её этого права?       Джеймсу хотелось, чтобы никого не надо было ничего лишать и не нужно было ни с чем бороться, но он осознавал, что ситуация была ужасной.       Он повел их к «Сломанной метле». Дорога была ему знакома, хотя завсегдатаем он бы себя не назвал. Джеймс помнил простенькую таверну, внешне она осталась прежней, только теперь была переполнена.       Они нашли столик у двери. Джеймс следил за посетителями, а Сириус отправился за выпивкой. Как и снаружи, радостных лиц не было. Джеймс узнал несколько ребят из караванов – их отличала громкая речь. А компании гриффиндорцев, напротив, тихо сидели по углам и разговаривали приглушенными голосами. Ему очень хотелось посидеть среди них, поделиться новостями, послушать их истории, но он знал: ему не будут рады… теперь он для них чужак.       Это было странно. − Хозяин таверны взял с меня по серебрушке за кружку! – пожаловался Сириус, вручая им выпивку. – Надо будет подумать об экономике, когда ты возьмешь бразды правления в свои руки, Джеймс.       Джеймс бросил на него предупреждающий взгляд. − Ну давай, объяви об этом погромче. − Не глупи, никто не знает, кто ты. − Возможно, и не знает, но это похоже на государственную измену, − заметил Ремус. – И если ты не хочешь переночевать в темнице… − Ну, оттуда вырваться было бы легче, − невозмутимо ответил Сириус. – Но я по-прежнему склонен согласиться с планом твоей принцессы, Джеймс. − Может, ты перестанешь называть её моей принцессой? Она не… мы не вместе. Официально нет. − Нет? – Сириус казался искренне удивленным. – Значит, все эти поцелуи украдкой, это просто… − Это было один раз, и это не поцелуи украдкой… Почему я вообще должен перед тобой отчитываться? − Похоже, нынешняя ситуация тебя расстраивает и ты не прочь излить душу Сириусу, − произнес Ремус, рассеянно потягивая пиво и не обращая внимания на раздраженный взгляд Джеймса. − Вы оба невыносимы, − заявил он, оглядывая посетителей таверны в поисках хоть одного знакомого лица. Кроме нескольких человек из караванов, причем над некоторыми из них ему доводилось однажды подшутить, потому с ними Джеймсу, понятное дело, встречаться больше не хотелось, он никого не помнил. По словам Лили, большинство бежали либо из-за налогов, либо спасаясь от преследований…       И тут он заметил в толпе мужчину, примерно своего возраста, одиноко сидевшего за столом. Он был невысокого роста, с жидкими волосами мышиного цвета и слезящимися глазами, что Джеймс списал на количество выпитого. Мужчина выглядел несчастным. Но внимание Джеймса привлекло то, что он его знал.       Он просиял, но не успел ничего предпринять. К незнакомцу подошла пара, мужчина и женщина чуть старше них. Казалось, они спорили, но Питер был явно не в том состоянии, чтобы сойти за вменяемого собеседника. Он встал, пытаясь оттолкнуть мужчину, но тот был явно сильнее. Он пихнул Питера, отчего тот упал на табуретку, разломав её.       Джеймс отреагировал мгновенно. Он встал и подбежал к компании и встал между Питером и незнакомым мужчиной. − Оставь его, − велел он.       Не похоже, чтобы это впечатлило мужчину, на Питера он взирал с отвращением. − Это не твое дело. Убирайся, чужестранец. − Я вообще-то гриффиндорец. И не намерен стоять в стороне, когда что-то угрожает другому гриффиндорцу.       Сириус и Ремус безмолвно встали по сторонам, но мужчину и это не встревожило. − Он не гриффиндорец, − сказал он, плюнув в сторону валявшегося на полу дрожащего Питера. – Это худший из предателей… крыса. – Питер лишь всхлипнул. – Он заслуживает не просто удара… − Стерджис, − окликнула женщина, державшая его за руку. Это была симпатичная девушка, судя по одежде и осанке, благородного происхождения. Но вид у неё был подавленный, судя по глазам, она явно недавно плакала. – Нам нужны не неприятности, а ответы…       Мужчина, которого назвали Стерджисом, взглянул на свою спутницу, и выражение его лица на мгновение смягчилось. − Прости, Алиса, − он обернулся к Питеру с явным отвращением на лице. – Куда их увез король, Петтигрю? Они все еще живы?       Питер лишь тихо плакал. Он попросту не мог ответить. − Он не знает, − сказал Джеймс, хотя понятия не имел, о чем речь.       Стерджис отреагировал быстрее, чем Джеймс мог представить. Он метнулся вперед, схватил Питера за глотку, легко приподнял и прижал к стене. − Фрэнк! – воскликнул он. – Фрэнк! − На них уже смотрели все посетители таверны. – Аластор! Гестия! Карадок! Где они? Скажи мне! − Я… я не знаю, я тут ни при чем. − Всех арестовали, кроме тебя! Ушел только ты…       Голос Стерджиса прервался. Сириус вцепился в него, заставив ослабить хватку. Когда Ремус наклонился, чтобы помочь Питеру, Сириус хорошенько врезал Стерджису в челюсть, отчего тот отлетел на стол. В таверне уже воцарился хаос – посетители сбежались посмотреть на драку, а хозяин пришел от отчаяние от беспорядка. Джеймс же знал, что охрана прибудет нескоро.       Они с Сириусом переглянулись, тот кивнул, перекинул через плечо Питера, и они сквозь толпу посетителей направились к черному ходу. Уходя, Джеймс готов был поклясться, что слышит рыдания женщины. − Фрэнк! – плакала она. – Что случилось с Фрэнком? ***       Они не останавливались, пока не очутились на окраине деревни. Найдя пустой переулок среди заброшенных домов, они проверили, не следят ли за ними. Джеймс надеялся, что произошедшее в таверне сойдет за обычную пьяную драку и не вызовет лишнего интереса у охраны.       Сириус бесцеремонно швырнул Питера на землю, и тот отполз к стене, испуганно глядя на них. Джеймс не мог его винить: наверняка они выглядели странно. Сперва затеяли драку, а потом без предупреждения его куда-то уволокли.       Он медленно подошел к Питеру. Тот поднял сжатые в кулаки руки, пытаясь защититься. Джеймс подумал, что позже надо его научить, как это делается. Ноги неверно расставлены, а если не сжать кулак как надо, то он скорее сломает себе руку, нежели челюсть противника. − Все хорошо, − успокаивающе произнес он, будто говоря с раненым животным. – Мы не причиним тебе вреда. − Я не знаю, кто вы, − дрожа, сказал Питер. – Но ко вчерашнему аресту я не имею отношения, мне все равно… − Все в порядке, мы… − А тот парень, похоже, думал, что имеешь, − перебил Джеймса Сириус. – Кто такой Фрэнк?       Питер вновь бурно зарыдал. Джеймс раздраженно взглянул на Сириуса, но тот лишь пожал плечами. Джеймс присел на корточки рядом с Питером. − Эй, не плачь. Мы тебе верим, − сказал он.       Питер сквозь слезы смотрел на него. − Я… я не знаю, кто ты.       Джеймс обаятельно улыбнулся. − Не так приветствуют старого друга. − Друга? − Ну ладно, − Джеймс снял очки, надеясь, что это поможет. Его лицо не настолько изменилось. – Мы ими были давно, пока…       Питер моргнул. Он вытер глаза, не отрывая взгляда от лица Джеймса. Несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах произнести имя, которое – Джеймс был в этом уверен – вертелось на языке. Джеймс терпеливо ждал, но в список достоинств Сириуса терпение не входило никогда. − Да, это он, − нарушил молчание Сириус. – Принц Джеймс. − Сириус… − начал Джеймс, но Питер вскочил на ноги. − Джеймс? – потрясенно повторил он. – Ты… ты же умер. − И стал призраком, − жутким, замогильным голосом произнес Сириус. – Восстал из мертвых, чтобы преследовать старых друзей.       Похоже, Питера не на шутку встревожила эта мысль, будто словам Сириуса он поверил больше, нежели тому факту, что перед ним стоит живой Джеймс. − Я не призрак, − поспешно сказал Джеймс, помня, каким доверчивым был Питер в детстве. Похоже, время его не изменило. – Просто я надолго… потерялся. − Потерялся? – ошеломленно повторил Питер, сунул руку в карман штанов и вытащил потрепанную карту. Рисунок был едва заметен, изъеден временем, но Питер будто понимал, что именно видит. – Принц будет потерян.       Джеймс моргнул, эти слова пробудили старое воспоминание. − Это карта из колоды мадам Трелони? – изумленно спросил он. Теперь, когда он знал, что ищет, воображение нарисовало напыщенного дворянского отпрыска, облаченного в причудливые одежды. Джеймс терпеть не мог, когда его заставляли их носить в замке. – Ты её все-таки нашел?       Питер вздрогнул, услышав эти слова. Он подскочил, словно испугавшись чего-то невидимого, но тут же расслабился. − Джеймс! – воскликнул он, будто лишь сейчас осознав, что перед ним старый друг. – Поверить не могу, что ты жив! Что… что ты здесь делаешь? − Я пришел исправить свои ошибки. Я сожалею обо всем, что здесь произошло. − Обо всем? − Я видел, что сделал Реддл, став королем, − вздохнул Джеймс. – Все мучения, страдания, повсюду солдаты… Я собираюсь это исправить.       Питер побледнел, но на его лице появилось нетерпение. − Ты… ты хочешь убить его? − Убить? – воскликнул Джеймс, отчего Питер вновь подскочил. – Нет, я просто хочу… − Поболтать по-семейному, − договорил Ремус.       Питер перевел взгляд на него, но, разглядев лицо Ремуса, резко отвернулся, будто его ужалили. − Завтра вечером, на фестивале, мы заявим о себе, − сказал Джеймс, игнорируя хмурый взгляд Сириуса. – И ты можешь нам помочь, Питер! − Помочь? – повторил Питер. – Что… что вам нужно? Я не знаю, могу ли… − Конечно, можешь, − перебил Джеймс. Он помнил, как Питеру было важно, чтобы его убеждали, что он храбрый. Похоже, в этом он тоже не изменился. Взрослый Питер казался таким же хрупким, как мальчик из воспоминаний Джеймса. И Джеймс вдруг осознал потолок того, что можно требовать от Питера. Понял он и что это будет значить для Лили. – Питер, мы не станем подвергать тебя риску. Нам лишь нужна информация. − Информация? − Ты будешь повторять все, что мы тебе говорим? – раздраженно спросил Сириус. − Сириус, выдохни, он просто в шоке, − сказал Ремус. Сириус отошел, скрестил руки на груди, и встал на страже. − Обещаю, ты будешь в безопасности, − сказал Джеймс. – Нам лишь нужно знать, куда доставили заключенных, которых арестовали прошлой ночью.       Питер прикусил губу, чувствуя себя явно неуютно. − Ты правда вернешься?       Джеймс кивнул. − Я больше никогда не покину Гриффиндор. − И тебе нужна моя помощь? − Только твоя, − торжественно повторил Джеймс.       На лице Питера появилась одобрительная улыбка. Знакомое выражение, по которому Джеймс и не знал, как сильно скучал, пока не увидел. − Они в темнице, − сказал Питер. – Король не станет ничего предпринимать, ведь прибыли его гости. − Что за гости? − Дворяне из Хаффлпаффа и Рейвенкло. Не знаю кто, но явно важные. Король их ждал, они специальные гости фестиваля. − Хорошо, − Джеймс нахмурился, пытаясь сообразить, что делать с этой новостью. Наверное, если Реддл будет занят гостями, это здорово. – А охраны много? − В темнице? Немного, всего двое или трое. Заключенные заперты. − А солдаты? – встрял Ремус. – Нам сказали, у него есть армия.       Питер покачал головой. − Армию вчера отослали. Здесь только личная гвардия короля и несколько охранников. − Армии здесь нет? – обеспокоенно спросил Джеймс. − Они ушли на запад, в сторону гор, точнее не знаю. Их вела та женщина, она меня ненавидит… − Женщина?       Питер содрогнулся и кивнул. − Королевская главнокомандующая. Леди Лестрейндж. Она… с ней сложно.       При этих словах Сириус обернулся. − Леди Лестрейндж, − презрительно повторил он. – Должно быть, бывшая Беллатрикс Блэк. Реддл связался с дурной компанией.       Питер опустил взгляд, будто ему было неприятно слышать, как Сириус столь неуважительно отзывается о Реддле, но он промолчал. Джеймс похлопал Питера по плечу, этим жестом прося его оставить позади последние семь лет. − Ну, раз армии нет, мы справимся, − весело сказал он. Сириус приподнял брови, но кивнул, а вот Ремус нахмурился. Джеймсу всегда казалось, что Ремус слишком перестраховывается. − Вас не настораживает, что он уже действует? − Это облегчит жизнь, − сказал Сириус. – Надо вернуться и подготовиться к завтрашнему дню. − Завтрашнему? – эхом повторил Питер. – А что будет завтра? − Мы… − Увидишь, − перебил Сириус, бросив на Джеймса предупреждающий взгляд. Который тот проигнорировал. − Мы можем доверять Питеру, − решительно заявил Джеймс. – Питер, просто иди на открытие Весеннего фестиваля. И смотри, когда появится огонь. − Огонь?.. − Это будет событие, достойное Мародеров, − сказал Джеймс. – Только никому не говори, что видел меня. Реддлу пока не надо об этом знать. − Я… − под пристальным взглядом Джеймса у Питера будто разбились последние сомнения. Он глубоко вздохнул и кивнул. – Я обещаю. − Спасибо, Пит, − сказал Джеймс, и, как много раз прежде, дружеским жестом взъерошил ему волосы. ***       Когда они вернулись, Лили была вне себя от ярости, хотя Джеймс заметил: на миг ярость сменилась облегчением от того, что они целы и невредимы.       Но тут же она развернулась и скрылась в старой заброшенной таверне.       У костра лениво курил трубку Монах: − Твоя подружка очень расстроилась, что ты уехал, − пояснил он, глядя на Джеймса. – Похоже, она решила, что ты не хочешь возвращаться.       Джеймс думал, что Лили будет волноваться, чтобы он не подвергал себя опасности. Он почувствовал себя глупо из-за того, что не сообразил, как она воспримет его неожиданный отъезд после их ссоры прошлой ночью. − О-оу, − развлекался Сириус. – Любовник в беде. − Бродяга, ты всегда умел озвучить очевидное, − закатил глаза Ремус. − Это талант.       Джеймс вздохнул и последовал за Лили. Первый этаж таверны был пыльным, полки и ящики были пустыми, будто их обыскивали. Он нашел Лили сидящей в углу, там, где прежде была стойка. Она собрала немного дров, чтобы растопить камин, так что было тепло.       Лили перекатывала меж ладоней бутылку огденского виски, глядя, как переливается жидкость. Виски осталось совсем немного после обработки раны. Джеймс подумал, что надо бы купить ей новую бутылку.       Он уселся рядом. Лили не пошевелилась, не отрывая глаз от виски. Он не мог прочесть выражение её лица. − Прости, − попытался он.       Она приподняла брови. − За что тебя простить? За то, что ты рискнул своей шеей, не сказав мне? Что позволил мне проснуться и обнаружить, что тебя нет? − Я не ушел, − прошептал он. – Я бы никогда тебя не бросил. − Снова, ты хотел сказать? − Снова, − согласился он и накрыл ладонью её руку, но она никак не отреагировала. – Мне жаль, что я бросил тебя разбираться с этим одну. Я был слишком эгоистичен, слишком труслив.       Он говорил не только об утреннем происшествии. Лили моргнула. − Почему ты вообще уехал тогда, много лет назад? − Я же говорил, я был слишком напуган. Я нашел простой выход и воспользовался им. Я не хотел быть королем. Никогда не чувствовал, что заслуживаю этого, до сих пор не чувствую, но… Я знаю, что могу исправить то, что сделал Реддл. Я должен доверять себе. − Ты мог бы довериться мне. − Следовало бы. − Но ты не доверяешь. До сих пор. − Лили… − он поднял руку, чтобы дотронуться до её лица, но Лили покачала головой, её волосы замерцали, как языки пламени. − Ты не исправишь это поцелуем, Джеймс. Ты не можешь целовать меня и говорить приятности, а потом не доверять мне принимать собственные решения. − Я тебе доверяю. − Ты отправился в замок, не сказав мне. После того, как меня просил туда не ходить. − Это другое, меня же никто не ищет. − Вдруг бы тебя кто-то узнал? Что, если Реддл… − Ничего же не случилось, Лили. Ты слишком волнуешься… − А ты не волнуешься никогда! Дай угадаю, − в её глазах вспыхнула ярость. – Шалость удалась?       Он прикусил губу. − Нет, никаких шалостей. Клянусь, я поехал туда лишь для того, чтобы увидеть, как обстоят дела. Мы получили полезную информацию о заключенных. И ты… ты была права. – Он глубоко вздохнул, не скрывая боли. – Это ужасно, Лили, если бы был другой способ… Но ты была права, нам нужен кто-то внутри, и это можешь быть только ты.       Лили кивнула. Непохоже, чтобы её обрадовало его согласие, она была упряма. Джеймс понял – это одна из его любимых её черт. Лили встречала свои страхи и неприятности лицом к лицу. Возможно, ей даже нравилось рисковать, искать приключений, но в итоге она всегда делала то, что должна. По-другому она не могла. Лили была самым храбрым человеком из всех, кого он знал. − Я люблю тебя.       Он не до конца осознал, что сказал это вслух, пока её глаза не расширились, а рот не открылся. Он нервно провел рукой по волосам, гадая, не испортил ли все. Но извиниться не успел – извиняться за признание в любви, наверное, странно. Она шагнула навстречу и поцеловала его.       На её губах чувствовал слабый привкус виски – наверное, она все же отпила немного. Но он чувствовал сладкий вкус её рта, тепло её тела, когда скользнула в его объятия. Её рука обвила его шею, он прижимал её к себе все крепче, хотя знал: ему этого никогда не будет достаточно.       Наконец, они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Лили не открывала глаз, будто стремясь сохранить это воспоминание. Будто этот поцелуй был последним. Такого даже Джеймс не мог вообразить. − Я тебе доверяю, − настойчиво сказал он. – Но мне нужно, чтобы ты пообещала, что тоже вернешься ко мне. Обещай, что завтра будешь держаться подальше от опасности.       Лили открыла глаза, судя по выражению её лица, в голове её сейчас проносились сотни мыслей. Она вздохнула и нежно поцеловала его в губы. − Обещаю, я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, − прошептала она.       Это не было гарантией, на миг Джеймсу захотелось, чтобы она соврала. Но это была бы не Лили.       Поэтому он просто дразняще улыбнулся, принимая обещание и стараясь оставаться оптимистом. − Даже выйдешь замуж за невыносимого слизеринского лорда? Напомни, как там его? Нюниус? − Снейп, − с усмешкой поправила она. – Хорошо, возможно, я сделаю для тебя не все, − на её лице появилось нежное выражение, и в этот раз Джеймс прекрасно понял смысл эмоций, сиявших в её глазах. – У меня никогда не было другого мужчины. И никогда не будет. − Я знаю. И чувствую то же самое, − с тем же вдохновением, какое было у него много лет назад, Джеймс осознал, что должен сделать, и сунул руку в карман. – И могу это доказать.       Его рука слегка дрожала, когда он достал мешочек. В глазах Лили появилось узнавание, на щеках вспыхнул румянец, но Джеймс на этот раз не отвлекся на её очарование. Вынув кольцо из ожерелья, он уже волновался, понимая, что это для них значит. Зажав медное кольцо между пальцами, он опустился на одно колено. − Лили Эванс, ты выйдешь за меня замуж? – она снова открыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Он сомневался, что она вообще дышит. – Не могу обещать, что ты выйдешь за принца или короля, но обещаю любить тебя, холить и лелеять каждый день… − Джеймс, − её губы дрожали. – Меня никогда не волновало, принц ты или нет. Я не хочу быть твоей принцессой, но хочу стать твоей женой.       Он просиял, обнял её и поцеловал. Он чувствовал её улыбку, блаженное счастье и впервые подумал, что, возможно, Лили была права, и сама судьба свела их вместе. Это было правильно.       Он оторвался от неё, взял за руку и надел медное кольцо ей на палец. Он поклялся, что когда-нибудь подарит ей кольцо получше, украшенное розовым или фиолетовым драгоценным камнем, чтобы она всегда знала, что для него она ассоциируется с рассветами. Это было для него символом новых дней, которые, он надеялся, они встретят вместе.       Лили смотрела на кольцо на руке, идеально подходящее ей по размеру. Он помнил, каким большим оно было, когда им было по одиннадцать. Она подняла на него взгляд, её глаза сияли очаровательным озорством. − Сегодня вечером, − произнесла она. – Давай поженимся сегодня вечером. – Джеймс удивленно моргнул, она взяла его за руку. Лили выглядела оживленной, настоящей Мародеркой. – Я же сказала, я не хочу выходить ни за кого другого. Тогда Реддл не сможет меня вынудить.       В глазах Джеймса блеснуло понимание. − Я поговорю с Монахом. Мы поженимся сегодня вечером. − Сегодня вечером, − вновь повторила она, купаясь в этом обещании, и они вновь поцеловались. ***       Свадьбу Лили никогда не планировала.       Это никогда не было приоритетом. Она не встретила человека, с которым могла бы задуматься о свадьбе. И даже когда Реддл упомянул о её браке, она никак отреагировала, поскольку знала: этого никогда не произойдет.       Но, если бы она задумалась, все было бы совсем не так. И все же, несмотря на всю её любовь к планированию, эта импровизация казалась идеальной.       Как только новость разошлась, Лили взяла под опеку пожилая женщина по имени Доркас и представила ее сперва другим местным женщинам, а потом всей деревне. Народу было немного, но для нее нашли красивое длинное платье, выглядевшее почти новым, для нее нагрели воды и помогли ей привести себя в порядок. Лили была вне себя от радости от их присутствия. Они волновались почти так же, как она, и уходили, искренне пожелав ей счастья.       Лили не променяла бы эту свадьбу ни на какую другую, устроенную при дворе.       Она встала и подошла к противоположному углу комнаты. Её отвели в дом на окраине деревни, принадлежавший доброй пожилой женщине, у которой оказалось в запасе множество советов относительно первой брачной ночи. Лили покраснела, но потом заговорили другие женщины, и она решила, что к чему-то имеет смысл прислушаться. − Наслаждайся каждым мгновением своей жизни, − сказала пожилая женщина перед отъездом в маленькую деревенскую церквушку. И Лили почувствовала, что вот он, лучший совет.       Она была непреклонна в своем решении разделить с Джеймсом каждый момент. Они слишком долго были в разлуке.       Вздохнув, она обернулась, чтобы оглядеть свое отражение в зеркале. Доркас оказалась настоящей волшебницей, благодаря её терпению и таланту Лили выглядела красавицей. У неё самой ни за что бы так не получилось. Её лицо сияло, щеки раскраснелись, глаза сверкали и казались еще ярче. Женщины расчесали ей волосы, заплели в длинную косу и украсили весенними цветами – розовыми магнолиями, белыми розами, оранжевыми лилиями. Это было красочно и радостно.       Платье тоже сидело на ней идеально, и смотрелось куда богаче, чем могла ожидать Лили. Она была облачена в кремовое нижнее платье, на рукаве красовалась изящная вышивка. А само атласное платье было золотистым, узкий лиф был зашнурован, чтобы подчеркнуть декольте, юбка платья струилась при каждом движении, сверкая в последних лучах солнечного света.       Лили чувствовала себя богиней.       Она знала: на этой свадьбе ей будет не хватать только одного. Она подумала обо всех, кто не сможет здесь сегодня присутствовать. Лили смотрела на свое отражение в зеркале глазами матери и расстраивалась, что несколько месяцев не видела отца. Наверное, он в безопасности, его защищает незнание. Но Лили хотелось бы видеть его здесь, видеть, что он поддерживает её решение. Она почувствовала внезапный страх. Вдруг это будет один из сделанных ею выборов, которых он не поймет…       В дверь постучали. − Войдите.       В комнату вошел Сириус, неся в руках сверток. Он привел себя в порядок, и даже впервые с тех пор, как она его встретила, надел чистую одежду. Теперь он больше чем когда-либо походил на своего брата. А потом ухмыльнулся, беззастенчиво и совсем не по-дворянски. Лили знала: эта улыбка не предназначалась для двора. − Пресвятой Салазар, Лили, Джеймс упадет в обморок, когда тебя увидит.       Она звонко рассмеялась. − Надеюсь, что нет, иначе свадьба не состоится. − Я приведу его в себя. Он никогда себе не простит, если пропустит свою свадьбу, − он склонил голову набок. – А так тебя, возможно, никогда не прощу я. − О, что я на сей раз наделала? − Джеймс рассказал, пожениться сегодня была твоя идея. Ты должна мне мальчишник. − Я могу убедить его одолжить тебе оленью маску.       Сириус рассмеялся. − Нет, я просто напьюсь дважды, чтобы отпраздновать это событие за нас обоих. Джеймсу сегодня лучше оставаться трезвым.       Лили покраснела и закатила глаза, но сомневалась, что это обмануло Сириуса. − Так а ты-то что здесь делаешь? Проверяешь, не сбегу ли? − Лили, Лили… Единственная причина, по которой я согласен с тем, что мой лучший друг совершает действо столь спорное, как женитьба, заключается в том, что я знаю: ты чувствуешь к нему то же самое, что и он к тебе, − он подмигнул и тут же в непривычно серьезной манере заложил руки за спину. – Вообще-то я собирался предложить… В общем, я мог бы отвести тебя к алтарю.       Она удивленно моргнула. Сириус покраснел, вдруг почувствовав неуверенность. − Понимаю, ты бы предпочла видеть рядом отца, я просто подумал, если ты не против… − Сириус, − перебила она, мягко улыбнувшись. – Я очень «за».       Он снова ухмыльнулся и протянул плащ, который держал в руках. − Это твой свадебный плащ. Вообще-то это старый плащ Джеймса, ничего особенного. Не волнуйся, мы его только что постирали. Просто это у нас единственный красный плащ. Мы подумали, сегодня тебе следует надеть цвета Гриффиндора.       Лили опустила взгляд на свое золотистое платье. − Ой. Я как-то не подумала… − Я знаю, − поспешно сказал он. – Но понимаешь, выйдя за него замуж… ты получаешь все. Ты становишься Поттер. − Я просто хочу быть с ним.       Сириус одарил её самой теплой улыбкой. − И будешь, − он предложил ей руку. – Обещаю, что не дам тебе упасть.       Они шли по, казалось, пустой деревне, но Лили знала: все собрались в маленькой церквушке Годриковой Впадины. Свадьбы всегда праздновались, вне зависимости от ситуации, секрет заключался в обещании любви. А любовь всегда прекрасна.       Жители организовали небольшой праздник. Лили успела заметить, что церковь украсили цветами и свечами, кто-то играл приятную мелодию на лире. А потом она увидела Джеймса, стоявшего рядом с Монахом, и все остальное перестало существовать.       Он пристально смотрел на неё, его карие глаза сияли за стеклами очков. Ему тоже подобрали чистую одежду, и единственным не подходящим – и в то же время казавшимся идеальным – был знакомый шарф хаотичной вязки на его шее. Лили улыбнулась, её сердце разрывалось от радости. Джеймс выделялся, он не выглядел напыщенном принцем, но все же было в его облике нечто царственное.       «Нет, − мысленно поправила себя Лили. − Он выглядит счастливым».       Он был таким в детстве, до того, как на его плечи лег груз бед, когда у них было светлое будущее.       Казалось, прошла вечность, но, наконец, оно до него дошло. Сириус подмигнул и занял свое место рядом с улыбающимся Ремусом.       Лили повернулась к Джеймсу. Судя по его лицу, он многое хотел сказать, у него дрожали губы. Лили шепнула ему: − Я тоже тебя люблю.       Его губы изогнулись в так любимой ею усмешке, он сделал шаг навстречу, но тут кашлянул Монах: − Может, вы еще немного подождете? – громким шепотом произнес он, отчего Лили покраснела, а Сириус и Ремус фыркнули. − Пусть свадьба будет короткой, − подмигнул ей Джеймс, и она не могла с ним не согласиться.       Монах выполнил его просьбу, во время церемонии Лили чувствовала себя как в странном сне. Ей хотелось повторить мудрость Монаха, записать его слова в своем сердце, но сюрреализм момента, наконец, захватил её. Она выходила замуж за лучшего друга, человека, которого любила и которого так долго считала мертвым. Они планировали переворот против нынешнего короля, их будущее было неопределённым и полным опасностей, и все же здесь и сейчас ничто другое не имело значения.       Возможно, однажды в её жизни появятся сожаления, но точно не сегодня.       Она подскочила, почувствовав на руке холод шелка. Джеймс ухмыльнулся, от души забавляясь. Она повернулась к нему, глядя на шелковую ленту, связывающую их руки навсегда. − Я, Джеймс Поттер, беру тебя, Лили, в законные супруги, и обещаю тебя уважать и почитать как равную, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять, до… до самого конца. − До самого конца, − со всей искренностью повторила Лили. ***       Старую таверну, которой некогда владели Эвансы, оживили и устроили вечеринку.       Еды было немного, хотя Прюэтты хорошо поохотились в лесах. Но деревенским жителям этого было достаточно, и Лили тоже. Играла живая музыка, ей нравилось танцевать с Джеймсом, имея возможность поцеловать его.       Мир вращался, и Лили наслаждалась. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась, но она знала: время не останавливается даже в самые лучшие моменты.       Вечеринка продолжалась – под барной стойкой Сириус нашел потайной погреб, и вино лилось рекой. Но Джеймс подтолкнул её к лестнице, ведущей на второй этаж. Он наслаждался моментом сам, звуки вечеринки казались далекими, он притянул её ближе, дразняще коснувшись своими губами её. Она выпила лишь один кубок вина и все же чувствовала себя пьяной. У Лили кружилась голова от его присутствия, от того, что они только что сделали. Она требовательно поцеловала его, и Джеймс радостно ей ответил, подняв на руки.       Лили даже не заметила перемещения. Был только Джеймс, их поцелуй, их объятие. Пока она не очутилась прижатой к стене.       Он тут же поставил её на пол. Оглядевшись, Лили увидела, что это не стена, а дверь в одну из комнат.       Джеймс нервничал сильнее, чем когда-либо. Когда она промолчала, он глубоко вздохнул. Лили знала: он проявит благородство и скажет, что вовсе не обязательно торопиться, что они могут и подождать. Потому она сделала шаг навстречу и мягко накрыла рукой его губы. Теперь её сердце трепетало быстрее, чем во время танцев. Эту смесь нервозности и восторга никто не мог вызвать, кроме Джеймса.       Лили всегда мечтала о многом. Все пытались навязать ей границы. Все, кроме Джеймса. Он её всегда поддерживал, никогда в ней не сомневался, и она любила его за это. Джеймс всегда звал её на приключения, и она всегда соглашалась, желая эмоций и адреналина.       Джеймс всегда заставлял её чувствовать. И так будет всегда.       И поскольку эта ночь была просто еще одним приключением, которое им предстояло пройти вместе – навсегда и до самого конца – то Лили свободной рукой открыла дверь.