Пока весна не наступит вновь

      Лили вздыхала во сне – тихо, будто хотела что-то сказать, но не могла, потому только вздыхала, и Джеймс хотел спросить, что ей снится.       Солнце взошло, Джеймс знал, что скоро к ним постучит Ремус. Он был осторожным и самым ответственным в их компании. Джеймс был уверен: он подберет самую продуманную маскировку, чтобы их никто не узнал.       Для беспокойства нашлось несколько причин. В лесу не было тропы, чтобы срезать путь. Джеймс имел довольно смутное представление о местонахождении Львиного перевала. Ведь он столько лет не приближался к Гриффиндору, а Львиный перевал – это юго-западная граница королевства. Но он помнил, как отец показывал ему перевал с холмов в детстве, когда еще мог подниматься по лестнице на Восточную башню.       Джеймс найдет путь, он был в этом уверен.       Сейчас все, чего он хотел, это наблюдать за расслабленным лицом Лили, смотреть, как её распущенные волосы ниспадают на грудь. Он взглянул на её обнаженную шею. Джеймс осторожно опустил здоровую руку в карман, чтобы убедиться, что мешочек с кольцом на месте.       «Отлично» − отметил он. Как раз повод вернуть его ей.       Если она этого хочет, нервно подумал Джеймс. Если же нет, он рассчитывал, что у него будет достаточно времени, чтобы доказать, что он её достоин.       На ней был халат, она свернулась калачиком на кровати, и Джеймс заботливо поправил одеяло у неё на плечах. Она шевельнулась, но не проснулась, её лицо было безмятежно. Это зрелище грело куда сильнее, нежели солнечный свет. И Джеймс подумал, что это оно. Вот что он хочет видеть каждое утро, просыпаясь.       Он не знал, что принесет им будущее, но, если бы она захотела разделить его с ним, он бы стал самым счастливым человеком на свете. Его рука нащупала кольцо в мешочке.       Раздался стук в дверь.       Лили открыла глаза и заморгала, озираясь по сторонам. Он заметил на её лице удивление и смущение, но их тут же сменило узнавание. − Доброе утро, − тихо сказал Джеймс. Когда повторился уже более настойчивый стук, он громко ответил: − Ремус, мы спустимся через минуту.       Ответа не последовало, но Джеймс его и не ждал. Ремус никогда ни о чем не спрашивал. Красноречив был лишь звук удаляющихся шагов. Лили пристально посмотрела на Джеймса. − Как ты узнал, что это он? − Характерный стук, − пояснил Джеймс, − это одно из преимуществ, когда давно знаешь человека. – Он пожал было плечами, но тут же замер от резкой боли.       Лили тут же вскочила, чтобы осмотреть его рану. − Все еще красная, − пробормотала она. − Ну, за одну ночь она не заживет, − сказал он, стараясь не обращать внимания на боль, пока она ощупала грудь вокруг раны. – Я в порядке, правда. − Мы вроде договорились обсудить, что значит «в порядке», − напомнила она с нежной улыбкой. − Чувствую я себя прекрасно, − заверил он, здоровой рукой погладив её по щеке. Она вздрогнула. – Я же с тобой.       Она на пару мгновений сжала его руку, но тут же отстранилась. − Нам пора, − решительно произнесла она. – Ты сможешь идти?       Джеймс кивнул: собственно, у него не было выбора. Они не могли остаться здесь, нужно было поскорее уехать, если они хотят вовремя встретиться с Сириусом. − Тогда пошли, − она протянула руку, чтобы помочь ему встать. ***       Лес оказался более дремучим, нежели ожидала Лили, и он был устрашающе прекрасен. Она не могла оторвать взгляд, пытаясь запомнить все, что попадалось на глаза. Цветы на кустах, высокие деревья, солнечный свет, пробивающийся сквозь кроны. Это было завораживающе.       Она обернулась, чтобы поделиться этими мыслями с Джеймсом, но слова замерли на губах. Джеймс побледнел, взгляд был слегка расфокусирован, на висках блестели бисеринки пота. Она точно знала, что он скажет, если она предложит остановиться, поэтому пришпорила лошадь, чтобы не отстать от Ремуса. − Ремус, − окликнула она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. – Может, остановимся? Я бы хотела передохнуть.       Он посмотрел на неё, бросил короткий взгляд на Джеймса и, кивнув, спешился. − Эй, − позвал он Джеймса, принимая поводья у него из рук. – Почему бы тебе не составить Лили компанию? Я слышал, тут поблизости ручей, пойду наберу нам воды.       Лили сочла дурным знаком то, что Джеймс лишь кивнул и с помощью Ремуса спешился. Он тут же уселся на землю, прислонившись спиной к дереву, и закрыл глаза.       Лили взяла еды и подошла к нему. Но он остановил её, когда она собралась сесть. − С другой стороны, − хрипло велел он. Лили нахмурилась, но послушалась. Он спокойно указал на заросли справа от себя. – Жгучая крапива, − прошептал он. – Будет больно, если дотронешься. − Ой… − она знала про крапиву, но не узнала ее с первого взгляда. – Как ты… − Запах. И личный опыт, − он приоткрыл один глаз, на губах появилась слабая, но знакомая улыбка. – Ты бы удивилась, узнав, как много принц знает о жизни в лесу. − О, я не удивлена, − поддразнила она и, поколебавшись, закатала правый рукав, чтобы показать белый шрам. – Нашу последнюю поездку в лес я помню до сих пор.       На его лице промелькнуло чувство вины. − Мне так… − Рана уже давно зажила, Джеймс, − поспешно добавила она. Ей вовсе не хотелось, чтобы это прозвучало как упрек. – Ты явно забыл, что я согласилась отправиться с тобой с Запретный Лес. Ты меня не заставлял. − Если бы мне не пришла в голову та дурацкая мысль… − Тогда это был бы не ты, − улыбаясь, заверила Лили. – Жаль, что мы так и не нашли меч Годрика Гриффиндора. − Ну, он сказал, что меч, скорее всего утерян, и это всего лишь легенда. − Он?       Джеймс на миг прикусил губу, явно встревожившись. − Да, это сказал мне дядя Реддл, − признался он. − Реддл? – повторила она, сбитая с толку. – Это он подал тебе идею отправиться с Запретный Лес?       Джеймс легко понял, о чем она думает. − Никто мне ничего не подавал, − возразил он. – Наоборот, я помню, как он сказал, что там очень опасно.       Лили покачала головой. Мог ли Реддл все заранее тщательно спланировать? Неужели он действительно отправил наследника престола в смертоносный лес? Или она ищет заговор там, где его нет, и ненависть к Реддлу застила ей разум.       Она знала только одно: лучший способ заставить маленького Джеймса что-то сделать – попытаться запретить. − И в итоге он нас спас, − добавил Джеймс, и Лили вспомнила, как стрела попала точно в волка. Она прикусила губу, чтобы не сказать, что Реддл никогда бы ничего не предпринял против Джеймса в присутствии короля.       Она позволила воспоминаниям того дня нахлынуть, она вспомнила те мгновения, когда рыцарей еще не было, были лишь они с Джеймсом.       Она вспомнила выражение его лица. Почти такое же, как во время боя с Мальсибером. − Я тебе так и не сказала, ты очень храбро держался в тот день. − Нет, не храбро, − тихо ответил Джеймс. – Я не боялся, просто был безрассуден. − Нет, боялся. Я помню тех волков вокруг, и как ты говорил, чтобы я уходила… − Ты меня проигнорировала. − …и все же ты стоял на своем. Как настоящий гриффиндорец. − Настоящий гриффиндорец с самого начала не стал бы подвергать тебя опасности. − Опасность? – усмехнулась Лили. – Я смеюсь в лицо опасности, − она действительно рассмеялась, смех эхом разнесся по лесу, сливаясь с птичьим щебетом. Джеймс не мигая смотрел на неё, на его губах играла нежная улыбка. Он вдруг покраснел, будто только что её поцеловал. Она вдруг смутилась и отвела взгляд. – Ладно, это не единственный мой шрам. – Она показала ладонь. – Не разглядела осколок стекла на полу. − Ой… − поколебавшись, он указал на проплешинку в бороде. – Не разглядел кинжал у противника.       Лили не сразу набралась смелости провести пальцем по шраму. Он вздрогнул от её прикосновения. Их глаза встретились. От света солнца его ореховые глаза становились почти золотыми. Она отдернула руку. − С тех пор мы начали использовать маски, − добавил Джеймс, когда молчание затянулось. – Для самозащиты. − Похоже, это твоя постоянная потребность. − Ты же меня знаешь, я хожу по острию ножа, − на его лице появилось странно беззаботное выражение. – Я никого никогда не убивал… Не доводилось как-то. − О… − она вздохнула. – Два дня назад я тоже. Однажды кто-то сказал мне, что это между тобой и ними… − Кто-то? − Сириус, − призналась она, заставив его фыркнуть. – Что ж, он был прав. Я не хотела, чтобы все зашло так далеко, но Мальсибер не собирался останавливаться. − Мальсибер, − повторил он. – Так его звали? − Да, я слышала, как к нему обращались. Не знаю, наверное, один из новых головорезов Реддла.       Джеймс вздрогнул и отвел взгляд. Лили знала, о чем он думает. Ему трудно представить, что его строгий, надменный дядя общается с людьми уровня Мальсибера, не важно, рыцари они или нет. Она сжала губы, твердо решив на этот раз промолчать. Скоро они прибудут в Гриффиндор, и Джеймс всё поймет. − Он хотел причинить тебе боль, − пробормотал он. Лили кивнула, и он вздохнул. – Я не могу сказать, что жалею, но… хотелось бы, чтобы это произошло… благородней. − Ну конечно, − поддразнила она. Он смущенно взглянул на неё, и она добавила: − Я же говорила, внутри тебя прячется принц Гриффиндора. Никому другому и в голову бы не пришло думать о добродетели перед лицом смерти.       Джеймс пожал плечами и снова замер: очевидно, это до сих пор причиняло боль. − Просто у меня ощущение, будто я подвожу отца, − он взглянул на верхушки деревьев. – Будто, действуя не так, как он ожидал, я его разочаровываю. − Не думаю, − тихо произнесла она. Джеймс взглянул на неё со спокойной настойчивостью. – Король Флимонт был хорошим примером для подражания, но ты можешь стать собой… лучшим собой. − Лучше, чем мой отец? Это… как? – спросил он, и Лили поняла: он заметил, как она нахмурилась.       Она глубоко вздохнула, прежде чем озвучить ему мысли, которые держала при себе на протяжении нескольких лет. − Король Флимонт был хорош, − медленно произнесла она. – Он был заботлив. Но он никогда не покидал замок надолго. Он толком не знал, как живут его подданные. Он был счастлив и ждал, что люди тоже будут счастливы. Большинство людей и были, но… − Но?.. – подбодрил он. − Джеймс, ты много путешествовал. У многих людей жизнь идеальна? Разве нечего улучшить? Что король должен стараться исправить?       Он задумчиво нахмурился. − Я всегда думал… Ведь королевство же процветало. − Да. Конечно, дела шли гораздо лучше, чем сейчас, но неужели возвращение к старым временам – потолок наших надежд? − Нет, конечно, нет, − покачав головой, согласился Джеймс. Он тепло улыбнулся, но взгляд его изменился. Он выглядел странно ошеломленным. – Ты явно много размышляла об этом. − Просто я много училась, − Лили покраснела. – Читала о других странах, о жизни в далеких королевствах. Много можно узнать, если быть внимательной. − Ты мне поможешь? Если понадобится помощь. − Джеймс, есть люди гораздо умнее меня, − Лили смущенно улыбнулась. – Я просто… − Я доверяю тебе. И… я почти уверен, что из тебя бы получилась королева лучше, чем из меня король.       Она закатила глаза, уверенная, что он её дразнит. − Перестань, − сказала она. Джеймс помрачнел, но слегка улыбнулся, и эта улыбка отличалась от его обычной ухмылки. – Я же знаю, ты будешь прекрасным правителем. Ты слышишь людей. Заботишься о них. И знаешь, какова жизнь простолюдинов. Это очень важно.       Джеймс тяжело вздохнул. − Надеюсь, ты права. ***       Сириус смотрел на небо, его опасения росли с каждой минутой. Солнце стремительно клонилось к закату, он видел, как старшие каждой группы обсуждают, разбить ли лагерь до или после Львиного перевала.       Он надеялся, что разобьют все же до. Он устал после бессонной ночи и надеялся на огни костров, чтобы Ремусу было легче их найти.       Сириус слышал, как Гидеон подошел поговорить с напарником. Его брат Фабиан остался позади, подбрасывая и ловя нож. Выглядел он непринужденно – Прюэтты были еще более беззаботными. Но Сириус знал: внешность обманчива, и на самом деле Фабиан следит за любым движением за пределами караванов.       Сириусу была противна мысль подвергнуть их опасности, но он сознавал: выбора у них нет. А Прюэтты, благослови их Господь, лишь оживились при мысли хорошенько подраться. У них уже много лет были дружеские отношения. К жонглерам Сириус, Ремус и Джеймс присоединялись год за годом. Им было хорошо вместе, они даже участвовали в выступлениях (у Джеймса и впрямь оказался хороший глазомер). − Они будут вовремя, − тихо сказал Сириусу Фабиан. – Ремус знает эти леса как свои пять пальцев, а Джеймс может найти дорогу в любой чаще.       Сириус рассеянно кивнул. Он тоже знал, что Ремус хорошо ориентируется в гриффиндорских лесах, ведь он жил там после смерти родителей. Но Сириус помнил и то, что они не были в Гриффиндоре много лет, уважая желания Джеймса. И теперь судьба все же привела их сюда.       Его мысли не в первый раз за последние несколько дней вернулись к Джеймсу. Сириус гордился другом и был рад, что тот не побоялся столкнуться со своими страхами. Сириус всегда был первым, кто защищал чье-либо право отпустить прошлое и начать жизнь заново. Но он понимал: сколь бы ни была хороша их жизнь в течение минувших семи лет, Джеймс лишь притворялся, что ему этого достаточно.       И он был не просто сыном лорда, как Сириус. Джеймс был принцем – нет, уже королем. У него были полномочия изменить жизнь к лучшему, навести порядок в своем королевстве. − Тебе известно, как обстоят дела в Гриффиндоре? – спросил Сириус. − Все еще плохо, − на лице Фабиана появилась гримаса. – У меня там сестра с мужем живут, на востоке, недалеко от моря. Она рассказывала, последние несколько лет живется очень тяжело. Налоги выросли, еды стало мало – у неё трое детей, она ждет четвертого. Они из последних сил сводят концы с концами. − А король? − Король Реддл? – в голосе Фабиана звенело презрение. – Ему плевать на Гриффиндор. Молли говорит, он зачем-то собирает армию… сражаться с невидимыми врагами. − Может, он хочет попытаться что-то завоевать. − Где? Разве что переплыть море, но тогда я ему не завидую: насколько мне известно, по воде ходить солдаты не умеют, − Фабиан вздохнул. – Я помогаю Молли и Артуру, когда могу. Мы с Гидом посылаем им деньги, но… знаешь что? Я скучаю по старым денечкам. − Старым денечкам? − Ты же родился не в Гриффиндоре? – Сириус покачал головой. – По тем временам, когда правили Поттеры. Говорят, король Реддл язык вырвет за эти слова, но никогда в Гриффиндоре не было так хорошо, как когда на троне был Поттер. − Я помню, − тихо произнес Сириус. Он был в Гриффиндоре лишь однажды, но воспоминания о тех днях были ясны в его памяти. Возможно, из-за Весеннего фестиваля или из-за праздничной атмосферы. Но так или иначе, королевство процветало. – Если бы к власти вновь пришел Поттер… если бы они вернулись… − Они умерли, Сириус. Старый король и мальчик принц. Нет, все, что сейчас есть у Гриффиндора, – это алчный король… нет надежды…       Сириус сжал губы и промолчал. Джеймс ничего не говорил о желании вернуть корону. А Ремус упомянул, что вряд ли он этого хочет. Но если это единственная возможность… Сириус был уверен: Джеймс на это пойдет. Он покончил с бегством – Сириус видел в его глазах решимость и блеск, погасший на семь лет. Джеймс вновь стал принцем.       Главный вопрос: что это значит для Сириуса. Ремус однажды решит осесть и вернется в Хаффлпафф ухаживать за дочерью кузины Сириуса (будто девушка и так не была влюблена, легко поддавшись тихому, застенчивому очарованию Ремуса), а Джеймс будет жить в Гриффиндоре, скорее всего, со своей рыжей принцессой.       Впервые за долгое время Сириус не видел себя ни с кем. Он согласился отправиться в Гриффиндор, ведь стране нужно помочь, исправить ситуацию любым способом. Точно так же, как везде. Его никто не просил это делать, поэтому Сириус рвался помогать. Он терпеть не мог мысль об обязанностях.       Но потом, когда Гриффиндор будет спасен (Сириус ни на миг не сомневался, что будет), что это будет для него значить? Джеймс останется, Ремус уйдет, а Сириус… Сириус останется один? − Эй! – из раздумья его вывел голос Фабиана. – Кажется, это они!       Сириус вздохнул с облегчением, увидев вдали среди деревьев фигуры трех всадников. Ехали они медленно, но выглядели невредимыми. Сириус предположил, что добрались они без приключений.       Это было хорошо, но он чувствовал странную потребность в приключениях. Просто чтобы иметь возможность выплеснуть в хорошей драке хотя бы часть своего разочарования. Или, может, убедить их вернуться к мародерским денькам, уболтать Лили к ним присоединиться, отказаться от свадьбы. Сириус был готов на что угодно, лишь бы его жизнь не менялась…       Но на это он не мог пойти. Регулус был в чем-то прав, говоря, что ему плевать на других, плевать если кто-то будет страдать. Тогда Сириус дал себе слово: никогда ни один Блэк не будет прав, говоря о нем.       Глядя на Джеймса, он думал о том, что никогда не сможет его предать. Сириус будет следовать за лучшим другом до конца. ***       Ремус подбросил еще полешек, отчего огонь взметнулся вверх. Джеймс приподнялся, чтобы сделать то же самое, но Лили его остановила. − Ты отдыхаешь, не забыл? – сказала она, забрав у него полено и бросив в огонь.       Джеймс удержал раздраженный ответ, понимая, что она права. Эта поездка его основательно измотала, он злился, что едва может поднять левую руку.       Бенджи его подлатал, но рекомендовал какое-то время не напрягаться, и Джеймса это бесило. Он терпеть не мог ограничения. − Я ничего не могу делать, − пожаловался он. − Можешь, конечно, − отозвался Сириус. Он лениво сидел на земле и задумчиво смотрел на пепел от костра. – Ты можешь пользоваться головой. − Тогда он точно ничего не сможет сделать, − уголки рта Ремуса дрогнули.       Джеймс явно хотел показать Ремусу неприличный жест, но Лили перехватила его руку. Её пальцы коснулись тыльной стороны ладони Джеймса. Мягкая, почти рассеянная ласка… и по телу Джеймса пробежала дрожь, сердце забилось чаще, захотелось повернуться к ней и… − Джеймс? Ты с нами?       Он моргнул. − Да, да, Сириус. Я помню. План. − Я говорил с Гидеоном. Он сказал, мы можем проникнуть в деревню, переодевшись в солдат, ни один стражник нас не узнает.       Пальцы Лили на миг замерли. Джеймс подумал, она хочет что-то сказать, но она молчала и продолжила гладить его руку. − А обратно?       Джеймс вздохнул. − Я не думаю, что люди примут меня, когда я подойду к главным воротам и попрошу аудиенции короля. – Он обернулся к Лили. – Как думаешь, ты сможешь провести нас в замок?       Она медленно кивнула. − Я знаю, где охраны меньше, но надо проверить. Реддлу никогда не нравились фестивали – слишком много людей извне, он может усилить охрану. Надо поговорить с Питером. − Питером? – Джеймс улыбнулся. – Как он? − Неплохо. Правда, его отец был болен, когда я уезжала, но с Питером все хорошо, − она заколебалась, но все же мягко договорила: − Он тоже по тебе скучал. − Будет приятно снова его увидеть. Да, Питер мог бы нам помочь. − Кто такой Питер? – спросил Ремус. − Старый друг, − просто ответил Джеймс. − Этого будет недостаточно, − предупредила Лили. – Если ты просто войдешь в тронный зал, Реддл может тебя попросту убить.       Воцарилось короткое молчание. − Эванс, отличный способ поднять настроение, − пошутил Сириус, мгновенно сняв напряжение. − Он не убьет меня, Лили, − тихо сказал Джеймс. – Мы – семья.       Она недоверчиво взглянула на него, и, как и прежде, он увидел множество мыслей, пронесшихся в её голове. Но остановилась она на нейтральном варианте: − Тем не менее, тебе стоит быть осторожным. Нам нужно продумать, как быть, когда он не сможет просто… просто игнорировать тебя. Перед остальными дворянами и жителями королевства, когда всем придется тебя признать. − Признать? На глазах у всех? − Она права, Джеймс, − вмешался Ремус.       Поначалу он не отвечал. Идея снять воображаемый плащ-невидимку с плеч, стоя лицом к лицу с жителями королевства, которое он был рожден защищать, но потерпел неудачу… Это было ужасно.       К тому он никогда не переставал быть Джеймсом Поттером.       Джеймс глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от растущего беспокойства и позволяя руке Лили себя успокоить. − Весенний фестиваль, − пробормотал он. – В начале фестиваля состоятся представления для короля. Там будут все. − Да, этот план может сработать, − согласно кивнула Лили. – По крайней мере, ему придется дать тебе аудиенцию. − Аудиенцию? – ухмыляясь, повторил Сириус. – Он должен отдать Джеймсу корону.       Джеймс вздрогнул. − Не так быстро, Бродяга.       Вновь последовало короткое молчание. Джеймс поднял глаза к небу, тихо считая звезды. Он гадал, что будет, если дядя откажется. Если он решит и дальше вести эту странную политику, а разговоры о войне, о которых упоминала Лили, перестанут быть разговорами.       Думая об этом, Джеймс чувствовал себя странно виноватым, но прав на трон у него было больше, чем у Реддла. Он мог попросить его отказаться от власти. И, если Реддл откажется, Джеймсу придется свергнуть дядю… человека, который все эти годы хранил его тайну…       Возможно, этому было какое-то объяснение. Джеймс был уверен, что, если они поговорят, он сумеет все исправить.       Рядом зевнула Лили. − Пожалуй, мне лучше поспать. У меня все болит после целого дня верхом. − Мне тоже, − Джеймс встал и тут же увидел озорную улыбку Сириуса. – Ну, в смысле, ты в своей палатке, а я… где-то еще. − Я думал, тебе нравится спать в компании, − поддразнил Сириус, достаточно громко, чтобы Лили услышала. Она остановилась как вкопанная. – Держу пари, кое-кто был очень рад, что двухместного номера не нашлось.       Лили обернулась, будто собираясь ему ответить, но передумала и ушла. Джеймс раздраженно взглянул на Сириуса и поспешил её догнать. − Лили… − Тебе не стоит бежать, − напомнила она, когда он её догнал. − Я скоро лягу отдыхать, − заверил он, взъерошив волосы здоровой рукой. – Извини за Сириуса. − Он просто раздражал, а я его проигнорировала.       Однако равнодушной она не выглядела. − Он знает, что ничего не было. − Я знаю, − Лили почти улыбнулась. – С твоей раной это было бы проблематично. − Ты была бы удивлена, если бы узнала, сколь многое возможно, − ответил Джеймс, не успев сдержать свой длинный язык. Она приподняла брови, скользнув взглядом по его лицу, и Джеймс покраснел. Самое время вспомнить… совет Сириуса. – То есть я… иди отдыхай. − Ладно, − она вновь с любопытством взглянула на него, её рука привычно потянулась к шее, но ожерелья там не оказалось. Она слабо улыбнулась Джеймсу, направляясь к палатке, которую для неё разбил Сириус рядом с одной из повозок.       Джеймс задумался, нащупав в кармане мешочек с кольцом. − Лили? – окликнул он, когда она уже почти скрылась из виду. Она обернулась, на ее лицо упал свет. – Завтра я хочу пораньше подняться на Львиный перевал и встретить восход солнца. Хочешь пойти со мной?       Она заколебалась. − Тебе не следует… − Это не очень далеко. Мы можем идти медленно, − она прикусила губу, все еще не уверенная, он одарил её своей самой очаровательной улыбкой. – Если ты пойдешь со мной, то проследишь, чтобы я не переутомился.       В её глазах промелькнул блеск. − Ты совсем не изменился Джеймс. По-прежнему уверен, что тебе все сойдет с рук, когда ты так улыбаешься.       Его улыбка стала еще шире. − А разве я не прав?       На её щеках появился слабый румянец, знакомый Джеймсу с детства. Но лишь сейчас он воспринял это намеком на серьезное чувство. − Нет, не прав. Разбуди меня утром, прекрасный принц.       С тенью улыбки она скрылась в палатке. ***       Питер глубоко вздохнул, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что в зале никого больше нет, и постучал в дверь кабинета короля. − Войдите.       Он открыл дверь. Несмотря на поздний час, король все еще не спал и сосредоточенно разглядывал карты. Он едва взглянул на Питера, продолжая вычерчивать непонятные тому траектории длинными холеными пальцами.       Питер молчал, выжидая и не обращая внимания на кружившую рядом змею. Её желтые глаза плотоядно смотрели на него. Как на ужин. Которым он мог стать, если того пожелает король. − Говори, Петтигрю, − вдруг сказал король. Питер аж подскочил и едва не наступил на змею. – Какие у тебя новости?       Он сглотнул, заставляя себя говорить. − С-следующая встреча состоится завтра вечером, ваше величество. − Я не умею читать твои мысли! Где? − С-снова в «Дырявом котле». Точнее я не знаю. − Это неважно. Мои друзья позаботятся о том, чтобы завсегдатаи предательской забегаловки оказались в тюрьме.       Питер вздрогнул. На миг он прикрыл глаза, и увидел полного надежд Фрэнка, услышал, как он говорил о создании лучшего королевства для себя и своей дорогой Алисы. Фрэнк был с ним так добр эти несколько дней. Фрэнк прогнал его призраков. − Что… что с ними произойдет, ваше величество?       Король на миг отвлекся и поднял на Питера взгляд. При свете свечей его глаза сверкнули алым. − Разумеется, предатели будут казнены, Петтигрю. Есть только один способ положить конец глупым слухам о восстании в моем королевстве. − П-понимаю, − он заколебался, по лбу грозила скатиться капля пота. − А что, мальчик? Что, по-твоему, я должен сделать?       С губ Питера сорвались необдуманные слова: − Проявить милосердие.       Король рассмеялся. Это был отнюдь не радостный смех, от этого смеха у Питера мурашки побежали по спине, а кабинет наполнился какой-то злобой, от которой, казалось, тускнел свет. − Я буду милосерден. Некоторые из них даже быстрой смерти не заслуживают. − И когда… − Ты сегодня любопытный, Петтигрю, − с прохладцей произнес король, но блеск в его глазах тут же погас, будто он считал ниже своего достоинства беспокоиться о таких мелочах. – Когда смогу. Скоро прибудут важные гости, и вид свисающих со стен трупов может испортить им настроение… слишком рано.       Питер кивнул, едва ли поняв, что имелось в виду. Король Реддл не в первый раз упоминал гостей, которых он пригласил на Весенний фестиваль. Он заранее проследил, все ли готово к их приезду, даже охрану удвоил. Питер знал: они важны для королевского плана. − У меня для тебя есть другое задание, Питер, − король говорил уже резче. – Через два дня оседлай королевских лошадей. Двух. Мои гонцы отправятся на рассвете. − Д-да, ваше величество, − он поклонился, понимая, что его отсылают. Нужно было уйти, но он остановился. – Могу я… могу я спросить, куда они направятся, ваше величество?       Король Реддл моргнул. − Любопытный, − повторил он. – Ты забываешься, Петтигрю.       Питер сглотнул. − Я… я имел в виду… мне нужно знать, чтобы лучше подобрать лошадь, ваше величество. Одни породы лучше переносят большие расстояние, другим подходят короткие поездки, я не хотел совать нос, нет, что вы…       Питер болтал без умолку. Он вырос в окружении лошадей и много знал о них благодаря отцу. Но знал он и то, что в конюшне было лишь две породы, и он только что солгал королю, ведь, кроме габаритов, они не отличались ничем.       Он мог лишь надеяться на то, что король этого не знает.       Королю потребовалось несколько мгновений. Питер держал нейтральное выражение лица. Наконец, король просто отвел взгляд, ему стало скучно. − Ну, если тебе так нужно знать, один отправится на юг, а второй – на север. Я хочу, чтобы они прибыли как можно раньше. Я расширяю границы королевства.       Питер вновь поклонился, незаметно взглянув на карты, которые изучал король. Питер никогда не путешествовал, ему не доводилось даже покидать территорию замка. Но знал: на юге находится королевство Хаффлпафф, а на севере – королевство Рейвенкло.       И ему было известно, что король пригласил гостей из обоих королевств. ***       Когда Джеймс её разбудил, Лили на миг вновь почувствовала себя десятилетней девочкой. Тогда он даже не трудился ждать её снаружи. Он невинно заходил в её комнату и тряс за халат. Лили просыпалась от вида счастливо сияющих карих глаз. В одной руке он держал подсвечник, в другой одеяла для неё и, улыбаясь, ждал, пока она оденется.       Лили сонно зевала, но молча шла за ним к ступеням Восточной башни, чтобы полюбоваться восходом солнца.       Теперь же обстоятельства сильно изменились, как и многое другое. Она куда легче проснулась, и Джеймс выскочил из её палатки, будто ему было неловко, что его там застали. Вместо её халата он держал в руке свой плащ и тут же бережно накинул его ей на плечи. Лили уже хотела спросить, как он пойдет без плаща, но у него при себе имелся другой, позаимствованный у Сириуса или Ремуса. Похоже, он ждал, что она спросит.       Она не удержалась от улыбки. Все же он знал её очень хорошо.       Повода для вопросов у неё не было. Они шли по лагерю, несколько человек уже проснулись. Джеймс шел медленно, стараясь не напрягаться, путь до Львиного перевала был коротким. Небо было пурпурным, почти голубым.       Земля внизу казалась темной, с неразличимыми отметинами. Лили устремила взгляд туда, где, как она поняла, находился Гриффиндор. Дом.       Только… «Дом – это не всегда место», − однажды сказал ей Сириус, и эти слова эхом отозвались в её сознании. Когда Лили с нежностью думала о замке, это были воспоминания о том, как они с Джеймсом бегали по коридорам, прячась от родителей, как исследовали подземелья, поднимались на башни, чтобы полюбоваться видом, или же она тихо сидела в библиотеке, пока Джеймс не приходил и не просил составить компанию в очередном развлечении.       После его исчезновения замок стал больше походить на темницу. А она ничего не могла поделать, только ненавидела надзирателя. Замок вызывал клаустрофобию. Лили часто подолгу смотрела на деревню из окна, мечтая оказаться подальше отсюда. Она всегда хотела путешествовать.       И мечта сбылась, правда, не так, как она надеялась. Последние три месяца выдались насыщенными, и все же Лили увидела больше, чем могла представить, и меньше, чем когда-то мечтала. Благодаря кратким поездкам в другие королевства она поняла, что везде есть свои проблемы и чудеса. Ничто не было просто.       Эта поездка возродила её любовь к королевству Гриффиндор. Она сильнее, чем когда-либо, хотела защитить его, позаботиться о стране и её жителях.       Рядом вздохнул Джеймс, и она знала: он хочет того же. − Вот, − прошептал он, протягивая ей бутылку. − А не рановато? – она приподняла брови. − Это чай, − рассмеялся он. – Я стащил бутылку, в ней тепло лучше сохраняется.       Чай она одобрила. Он был прав: чай помог согреться в утренний холод, хотя она предпочла бы его объятия здоровой рукой.       Это было бы правильно.       Из-за горизонта показались первые лучи солнца, оно поднималось из-за холмов, скрывавших море. Они смотрели, и золотой свет озарял их лица, а потом, будто они видели происходящее с высоты птичьего полета, солнечный свет окрасил земли. В основном в зеленый цвет, но с красными пятнами домов и красочным взрывом в небе. А в лесах цвели весенние цветы.       Лили легко нашла глазами замок Гриффиндор, сияющий за много миль красным и золотым. Она знала: Джеймс увидел его, едва встал. Он крепко обнял её, будто ища поддержки.       И она его поддержала. Прежде она обещала быть рядом и намеревалась сдержать это обещание. − Все как я помню, − прошептал он. – Ощущение… будто я вообще никогда не уезжал.       Он ошибался, но Лили не стала его разубеждать. Джеймс не рассказал, почему не вернулся. Но что бы это ни было, она знала: это было тяжело. Он вернулся теперь. Поздно, но вернулся, и она в него верила. − Прости, − добавил он, жмурясь и опуская глаза под солнечным светом. – За то, что отказался вернуться сразу. Даже когда ты просила… − Джеймс, − перебила она. – Теперь ты здесь. Вот что важно.       Он покачал головой. − Мне жаль, что у меня на это ушло так много времени. Я слишком боялся… всего. − Больше не боишься? − Боюсь, − простодушно признался он. – Но я устал бегать от своих проблем. Я встречусь с ними лицом к лицу.       Это заставило её сердце забиться быстрее. Стоя на вершине холма, глядя, как солнце освещает землю, обещая идти вперед и принимая свою судьбу, Джеймс был похож на принца больше, чем когда-либо. Нет. На короля. Короля, которому она могла бы доверять, за которым могла бы последовать. На гриффиндорца.       Он вернулся. Её лучший друг вернулся.       Потом Джеймс обернулся к ней. Его лицо выражало умиротворение, как всегда, когда он смотрел на неё. Солнечный свет окрашивал его глаза в расплавленное золото с искрящимися зелеными крапинками. Он поднял правую руку, чтобы дотронуться до её лица. Будто никогда прежде этого не делал. Его ладонь была теплой, и все же по её телу пробежала дрожь. Знакомая и в то же время неведомая. Дотронувшись до её губ, он замер. − Лили, − шепнул он. – Ты позволишь мне тебя поцеловать?       Она моргнула, сделав шаг навстречу и поднимая голову. Их губы были совсем близко. − Почему так официально? − Так бы я сделал, − пояснил он, глядя то ей в глаза, то на губы. – В другой жизни. Нам было бы по четырнадцать-пятнадцать лет, мы бы, как обычно, пошли в Восточную башню. Только я бы какое-то время думал о том, чтобы тебя поцеловать. И, если бы смелость меня не подвела, я бы попросил твоего разрешения.       Лили улыбнулась уверенности в его голосе. − А я бы тебе понравилась в той, другой жизни? − В каждой жизни, − в его голосе по-прежнему не было и тени сомнения.       Она вдруг представила, как они вдвоем наблюдают восход солнца на балконе Восточной башни, только они значительно младше и живут более простой жизнью.       Но она знала: её чувства к нему не изменятся. Лили любила его с десяти лет, еще не зная, что такое любовь. Это в любом случае переросло бы в то чувство, которое она испытывает к нему сейчас.       Так же, как она это сделала бы в другой жизни, Лили привстала на цыпочки, обвила руками его шею и позволила Джеймсу себя поцеловать.