Пока весна не наступит вновь

      Сириус стремительно прошел мимо Лили, исчезнув так быстро, что она едва успела его рассмотреть. Сидевший рядом Ремус вздохнул – тревога читалась в каждой черточке его лица. − Это был Сириус? – спросила она, просто чтобы убедиться.       Ремус серьезно кивнул. − Да, должно быть, он виделся со своим… с лордом Блэком. − У них так испортились отношения? − Хуже некуда, − его голос не располагал к дальнейшим вопросам, и Лили промолчала. В чем бы ни было дело, Ремус ясно дал понять: делиться подробностями он не намерен.       Трактирщик – старик, чье семейное сходство с профессором Дамблдором она заметила лишь потому, что знала, что это его брат – спокойно указал на лестницу, когда она взглянула на него. − Пошли, − сказала она Ремусу, и они пошли наверх, уворачиваясь по пути от пьяных людей.       Таверна не была худшим местом, где ей довелось побывать, но определенно была близка к этому определению. Старая, грязная, полная незнакомых людей – некоторые из них откровенно пялились на неё. И все же Лили знала: здесь безопасно, раз профессор Дамблдор рекомендовал это заведение.       На втором этаже закрыта была только одна комната, в неё-то она и постучала. Комната выглядела немногим лучше, чем таверна внизу. Больше похожа на гостиную: несколько диванов, зажженный камин и небольшой стол. Видимо, она использовалась для деловых встреч. − О, дорогая, − поприветствовал её лорд Слагхорн, раскрыв объятия, будто они были старыми друзьями. Ремус подхватил её плащ и повесил на вешалку, а Лили присела в реверансе перед лордом Слагхорном. − Милорд, − вежливо произнесла она.       Лорд Слагхорн заставил её встать, протянул руку и запечатлел влажный поцелуй на тыльной стороне её ладони. − Вы просто загляденье, − улыбнулся он. Потом перевел взгляд на Ремуса, и его улыбка дрогнула. – А это, полагаю… − Это мой сопровождающий, лорд Слагхорн, − легко пояснила она, когда Ремус почтительно поклонился. Сегодня он выглядел очень официозно и в униформе запросто мог сойти за наемного охранника. Это впечатлило Лили, но она сообразила, что перевоплощение − необходимый навык при его образе жизни. – К сожалению, времена нынче неспокойные. − Лучше проявлять осторожность, да-да, − согласился лорд Слагхорн. − Сопровождающий, − повторил стоявший у камина человек. Он смотрел на неё, но, поскольку он был близок к огню, Лили не могла разглядеть черты его лица. – Вы наняли охранника до или после того, как получили эти травмы?       Она застенчиво дотронулась до шеи, не обращая внимания на удивленный взгляд лорда Слагхорна. Лили думала, что хорошо скрыла следы, но этот человек был куда наблюдательнее, чем ей хотелось бы. − После, − прохладно ответила она. – Но вам не о чем беспокоиться. − Если за вами охотятся, нам всем есть о чем беспокоиться.       Лили глубоко вздохнула. − Этот человек больше нас не потревожит, милорд. Вы в полной безопасности, − заверила она, не потрудившись скрыть сарказм, придвигаясь ближе. Лорд Слагхорн с интересом поглядывал на неё, словно пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно. Наконец, он усмехнулся. − Что я говорил, сынок? Она дерзкая. − Сомневаюсь, что это достоинство, − ответил его спутник. Подойдя ближе, Лили увидела, что лорд молод, возможно, даже моложе неё. Но удивил её не возраст.       Он галантно поклонился ей, и Лили открыто взглянула ему в лицо, запоздав с ответным жестом. Она видела его прежде… нет, не его, но кого-то, очень похожего на него. Он только что вышел из таверны, едва вошла Лили, и теперь она догадалась о причине. У незнакомца были такие же темные, блестящие волосы, хотя он и стриг их коротко, такие же серые глаза цвета грозового неба, такой же надменный вид. Он был ниже ростом и чуть менее привлекателен, чем Сириус. Но семейное сходство было неоспоримым.       Так или иначе, Лили никак не могла понять, как незнакомец может быть связан с Сириусом. − Лорд Блэк? – неуверенно предположила она. Краем глаза она заметила, что Ремус, все еще почтительно стоящий в дверях, тоже развернулся, чтобы присмотреться. − Это действительно я. − Прошу прощения, милорд, я ожидала… вашего отца.       Его смех напомнил ей лающий смешок Сириуса. − Без обид, миледи, но мой отец никогда бы не стал общаться с человеком… вашего круга, − сказал он, усаживаясь. Лили последовала его примеру. – Но это не имеет значения. Мой отец умер зимой, так что вам в любом случае придется довольствоваться лишь мной. − Смею заверить, лорд Регулус Блэк столь же благороден, как его отец, − сказал лорд Слагхорн, похлопав Регулуса по плечу прежде, чем сесть на диван. – И очень заинтересован в том, чтобы помочь разобраться в ситуации. Могу я предложить вам выпить? − Нет, спасибо, − Лили хотелось сохранить трезвую голову. Она медленно дышала, заставляя себя очаровательно улыбаться. – Я благодарна, что вы откликнулись, милорды. Знаю, профессор Дамблдор наверняка вам объяснял, что к чему, но, прошу, позвольте раскрыть подробности. Вы поймете, сколь ужасна наша ситуация. − Альбус присылал неприязненные отчеты, в некоторых упоминалось подозрительное упоминание о предстоящей войне. Конечно, он преувеличивал. − Боюсь, что нет, лорд Слагхорн. Я видела карты короля Реддла. Едва растает снег, он намерен обступить Слизерин со всех сторон.       Слагхорн и Регулус обменялись взглядами. − Вы, должно быть, ошибаетесь, − сказал Регулус. – Королевства никогда не объединятся против Слизерина. − Я не знаю, как он планирует это провернуть, − призналась Лили. – Но таковы его намерения. − Нет, − настаивал Регулус. – Договор Хогвартса прямо запрещает королевствам вмешиваться в дела друг друга. Другие страны не поддержат короля Реддла. Более вероятно объединение против Гриффиндора, если он нападет, чтобы принудить к миру. − На протяжении многих лет он строил планы и создавал армию. И ему все равно, что будет с Гриффиндором. Все, что его интересует – это трон Слизерина!       Лорд Слагхорн вздохнул. − Да, этого-то я и боялся после нашего знакомства. В юности Том Реддл был весьма многообещающ, я думал, что, возможно, будущее Слизерина за ним. Однако теперь он, похоже, одержим. − Вы видели, что он сотворил с Гриффиндором, милорд. Он плохой правитель. − Вы были в Слизерине, миледи? – насмешливо поинтересовался Регулус. Лили кивнула. − Мне доводилось туда приезжать. − Но вы видели нашего короля или принца? Едва ли. Король впал в маразм, он зависит от лекарств. Его сын не лучше. На фоне капризов принца король Реддл кажется приличным и воспитанным… − Я… я слышала, что принц Марволо безжалостен, но… − Он жесток, − поправил Регулус. – Он презирает всех, а простолюдины для него хуже отбросов. Он называет их грязнокровками. − Король Реддл о нас не лучшего мнения, − холодно заметила она. − И все же Реддл воспитан лучше, − произнес Регулус. – Я с ним встречался, он говорит разумные вещи. Казалось, его беспокоит захиревшее состояние Слизерина. Он был полон планов.       Лили невесело усмехнулась. − Так же сильно, как состояние Гриффиндора? Мы были лишь средством для достижения цели, кто сказал, что Слизерину он не уготовал ту же участь?       К её удивлению, на губах Регулуса появилась одобрительная улыбка. − Именно эта мысль привела меня сюда, миледи, − пояснил он, потягивая свой напиток. – Наш король умирает, а принц Марволо слишком нестабилен, чтобы править. – Мы – те, кто обеспокоен ситуацией в Слизерине и хочет процветания для страны – намерены сделать шаг.       Лили моргнула. − Но, если трон освободится, разве это не позволит королю Реддлу претендовать на власть? − Нет, вы меня неправильно поняли. Принц Марволо станет королем, просто мы будем его лучше контролировать. А что касается короля Реддла… мы не позволим ему занять трон Слизерина.       Лили покачала головой. − Реддлу все равно, позволите вы или нет. Он готов взять его силой, если потребуется. − Этого не случится, − настаивал Регулус. – Слизерин не признает его королем.       Лили чувствовала, как внутри поднимается отчаяние. Собеседники явно не понимали всей серьезности ситуации. − Я видела, как король общался со многими дворянами, − сказала она, стараясь говорить ровным голосом. – Слизеринское дворянство его поддерживает. − В основном полукровки. Лишь немногие из дворянского сословия видят в его взглядах напоминания о величайших днях Слизерина, − пояснил Регулус, аристократично передернув плечами, ничуть не обеспокоенный. – Реддл складно говорит, но на деле у него нет ничьей поддержки. − Он хитер, − настаивала она. – Он бы ничего не предпринял без уверенности, что добьется успеха. − Именно поэтому мы позаботимся о том, чтобы он не знал, что не сможет победить. Видите ли, у Реддла не так много последователей, как ему кажется. Меня, например, он считает своим сторонником. − Вас?       Регулус серьезно кивнул. − Долгое время я разделял его идеи. Я был молод, когда впервые встретился с ним, и, как я уже говорил, он очень красноречив. Но, как и я, остальные видели, что он сделал с Гриффиндором, и не хотят того же для Слизерина. − Тогда помогите мне, − в отчаянии воскликнула она. – Помогите Гриффиндору. Единственный способ обеспечить безопасность Слизерина – свергнуть короля Гриффиндора. − Мы не можем, моя дорогая, − в голосе лорда Слагхорна прозвучала искренняя печаль. – Вмешательство в дела другого королевства равноценно объявлению войны. − Значит, вы намерены лишь укрепить свои границы и оставить нас отбиваться от нашего змеиного короля? − Договор… − Договор был заключен тысячу лет назад, когда Четверо Основателей согласились, что страна должна процветать, но разошлись во мнениях в способах достижения этой цели, − перебила Лили, теперь её голос зазвучал громче. – Он был заключен, чтобы короли и королевы любой страны могли поступать, как захотят, но целью всегда было всеобщее благополучие! В Гриффиндоре, как и в Слизерине, дела сейчас идут совсем по другому пути! − И все же, − спокойно сказал Регулус. – Никто не станет нарушать Договор. Вы говорили с представителями других королевств?       Она перевела взгляд на камин, глядя, как пламя превращается в пепел, тяжесть в груди лишь усилилась. − Я говорила с представителями консульства Рейвенкло и с членами семьи Смит из Хаффлпаффа. − И?       Она промолчала, но Регулус, похоже, знал ответ. Собеседники были готовы её выслушать, когда она предоставила рекомендательное письмо от профессора Дамблдора. Они были в разной степени обеспокоены ситуацией, но никто не изъявил желание оказать реальную помощь. Хаффлпафф предложил населению поддержку продовольствием, Рейвенкло пообещал рассмотреть вероятность отправки послов для переговоров с королем Реддлом. Но доводить дело до фактического отстранения его от власти не хотелось никому.       Это была забота Гриффиндора, и другие страны не желали вмешиваться. − Он развяжет войну между четырьмя королевствами, какой не было прежде, − она предприняла еще одну попытку, стараясь звучать разумно, а не отчаянно. – Это в любом случае нарушение Договора. − Если войну развяжет Гриффиндор, другие королевства будут действовать так, как это предусмотрено Договором. − Это не Гриффиндор, − на этот раз Лили оказалась не в силах скрыть свое отчаяние, у неё кружилась голова. – Это Реддл. Это безумие одного человека! − Но этот человек – король, − напомнил лорд Слагхорн. – Пока он занимает трон, он говорит от имени королевства! − Возможно, вы могли бы повторить наш план? – предложил Регулус, глядя на неё почти с жалостью. – Мы хотим создать совет лордов и простолюдинов, чтобы править и ограничивать власть короля, кем он ни был. Семья Гонтов слишком долго правила Слизерином. − В Гриффиндоре мало благородных семей, − медленно произнесла Лили. Она подумала, что идея Регулуса звучит интересно для Слизерина, но абсолютно бесперспективна для Гриффиндора. – Население Гриффиндора голодает и слабеет. В любом случае у нас недостаточно людей, чтобы свергнуть Реддла с престола. При нем всегда личная охрана. − Мы знаем, − сказал Регулус. – Не будь я единственный наследник своей семьи, я бы даже примкнул к нему как хороший второй сын.       Лили на мгновение поджала губы и украдкой взглянула на Ремуса, стоявшего в дверях. − Второй сын, милорд? − Мой старший брат мертв, − ответил он, равнодушно пожал плечами, и Лили увидела, как вздрогнул Ремус. – В общем, мы выражаем вам наше сочувствие, миледи, и уверяем: Слизерин признает любое новое решение Гриффиндора, но мы не будем… − Помогать, − с горечью закончила она. − Вмешиваться. − Мы можем предоставить кое-какие ресурсы, − быстро добавил лорд Слагхорн, заметив смятение на её лице. – У нас есть немного сэкономленных денег, разумеется, об этом никто не должен знать. Мы можем заверить: мы будем защищать границы вместе с Гриффиндором. Возможно, это заставит короля передумать.       Он склонил голову, добродушно улыбаясь, но Лили не нуждалась в улыбках или утешениях. Ей нужна была конкретная помощь, способная изменить судьбу Гриффиндора. − Реддл не передумает, − прошептала она. − Тогда ему придется за это заплатить, − спокойно ответил Регулус.       «Нет, − подумала Лили. − Заплатить придется Гриффиндору, и Реддлу на это наплевать». − Миледи, даже если бы мы могли что-то сделать, что станет с троном Гриффиндора? – практично спросил лорд Слагхорн. – Лорд Реддл был единственным наследником. Ремус заерзал у двери, занявшись разглаживанием одежды. Лили знала, о чем он думает, и сама думала о том же. − Возможно, мы сумеем найти другого, − пробормотала она. − Если бы! Но, если я правильно помню, он был единственным наследником, хотя даже не родственником Годрика Гриффиндора, − сказал Слагхорн. – И он по-прежнему не женат, не так ли? Королевская власть захиреет, если он не назначит наследника.       Лили сжала кулаки, избегая говорить, что сейчас она готова пожертвовать королевской родословной, если это избавит страну от подобного будущего. Но она понимала: в каком-то смысле они правы. Без преемника королевская власть в Гриффиндоре зайдет в тупик. Им нужен наследник, как это было на протяжении тысячи лет. − Я не знаю, − наконец, призналась она. – Одно я знаю точно: королевство исчезнет, если он останется. − Верьте, миледи, − предложил лорд Слагхорн. – Когда король Реддл поймет, что он одинок, что его шансы ничтожны, а мечта несбыточна, он обратит взор на собственное королевство. Таков его долг.       «Не его, − свирепо подумала Лили. − Королевство никогда не принадлежало ему. Оно принадлежало Джеймсу с самого его рождения».       Вот только Джеймс предпочитал держаться подальше от этого долга. − Кстати, о долге, − заметил Регулус, переплетая руки и серьезно глядя на неё. – До меня дошли слухи о вашем. − Милорд? − Разве вы не помолвлены с Северусом Снейпом? Он с нежностью отзывается о своей невесте при дворе.       Позади раздался громкий удивленный вздох, но даже когда Слагхорн и Регулус обернулись, чтобы взглянуть на Ремуса, Лили не отвела взгляд. − Король пытается продать меня одному из своих головорезов, − призналась Лили. Её тихий голос больше походил на шипение. – Но, уверяю вас, я не собираюсь выходить замуж ни за него, ни за кого-либо другого. − Тогда вы дура, − невозмутимо констатировал Регулус. – Северус Снейп не лорд – этим он обязан матери, вышедшей замуж за простолюдина. Однако он пользуется огромным влиянием на принца Морфина, ведь он очень ценит… таланты Снейпа. − Почему это так важно? − Став его женой, вы тоже получите доступ к принцу. Возможно, даже сможете влиять на его решения. − Разве это не тот принц, которого вы надеетесь свергнуть? – приподняла бровь Лили. − Не свергнуть. Морфин станет королем, но полномочия его будут весьма умеренны. Но даже в этом случае его сторонники получат свое. При короле Реддле вам не добиться власти, миледи, но ваш голос может быть услышан в Слизерине. − Вы бы блистали при дворе, моя дорогая, − просиял лорд Слагхорн. – В вас есть слизеринский дух, которого нам так не хватает. Вы умны, сообразительны, приветливы. И, как леди Снейп, будете иметь хорошее положение при дворе.       Лили заколебалась, во рту у неё пересохло. − Это… это не слишком хорошая идея, милорды. Этот брак – не более чем идея короля Реддла, он намерен извлечь из него выгоду, − настаивала она, видя, что они не рассматривают всерьез её сомнения. − Реддл может планировать все, что захочет, но вы достаточно умны, чтобы обернуть его идеи себе на пользу, − заверил Регулус, чуть насмешливо улыбаясь. – В конце концов, вам удалось избавиться от посланных им за вами людей, не так ли?       Лили молча скорчила гримаску. − Юный Северус отзывается о вас крайне высоко, − добавил Слагхорн, его интонация ясно показывала Лили, как он воспринимает сомнения Лили касательно брака. – Он уже влюблен в вас. Привлечь его на свою сторону не составит никакого труда.       «Конечно, никакого, − мрачно подумала она. − Я лишь буду должна делить с ним ложе и жизнь». − Вы будете не первой, кто выйдет замуж по расчету, − внимательно глядя на неё, сказал Регулус. – Мы все должны выполнять свой долг. − Будьте храброй, миледи, как истинная гриффиндорка, − мягко сказал лорд Слагхорн. – Я встречался с вашим отцом, он очень благородный человек. Что бы он сказал?       Лили на миг прикрыла глаза. Её отцу не понравилось намерение Реддла предложить кому-то её руку и сердце, но она знала: он не станет спорить. И Лили знала, что он скажет ей делать. − Будь истинной гриффиндоркой и выполняй свой долг леди, − сказала она, глядя на улыбку Слагхорна.       Но Лили никогда не хотела быть хорошей леди.       Лорд Блэк вздохнул, задумчиво глядя на неё, будто знал, о чем она думает. − Иногда изменения лучше начинать изнутри. Гораздо удобнее плыть по течению, нежели против, миледи. Надеюсь, вы прислушаетесь к нашему совету.       Лили жалела, что нельзя просто не заходить в воду. ***       Ремус знал Лили не очень хорошо – все же они познакомились всего пару дней назад. Однако он видел, как растет отчаяние на её лице. Когда, наконец, она сделала реверанс лордам и поблагодарила за встречу, он подал ей плащ и помог накинуть на плечи – у неё заметно дрожали руки.       Лили продолжала вежливо улыбаться, выйдя из «Кабаньей головы» и стремительно направляясь в сторону барной стойки. Очутившись в тихом переулке, она в отчаянии застонала. − Лили? – осторожно окликнул Ремус, и она обернулась с выражением, в котором смешались ярость и агония. − Все бесполезно, Ремус, − воскликнула она. – Никто ничего не хочет предпринимать.       Он кивнул. − Я… я слышал. − Никто, никто из самозваных важных лордов не хочет что-то делать! Они надеются, что Реддл возьмет и отступит, но он безумен. У него есть план, я знаю, что есть… − И никто не сможет его остановить? − Как мы можем остановить то, чего не знаем? О, я их предупреждала, я говорила, что у Реддла есть планы на власть в других странах, но никто не верит, что он на это пойдет. Конечно, не верят. Реддл так обходителен, змей подколодный… − Но… мы можем что-то сделать? Я… мало что могу сделать, но я тебе помогу. − Поможешь? – повторила она, поворачиваясь к нему. – Почему тебя это волнует?       Ремус на миг поджал губы. Вообще-то он был гриффиндорцем, он родился в одной из деревушек на севере границы, но уехал оттуда так давно, что не чувствовал никакой особой связи. Однако его родители жили там и любили это место. А судя по рассказу Лили, это некогда процветающее королевство пришло в упадок из-за решений одного человека… − Знаю, ты в это не веришь, но нам есть дело до несправедливости. Судя по твоим словам, если Реддл настолько плох… что ж, я не хочу оставить тебя разбираться с этим одну. − Не думаю, что что-то получится, Ремус, − прерывающимся голосом прошептала она. – Даже у нас мало кто готов пойти на открытый конфликт, а уж без какой-либо поддержки извне…       Она замолчала и отвела взгляд к звездам. Ремус часто видел такое выражение на лице Джеймса – он искал ответ, который могли дать лишь небеса. − Получается, ты… ты не лгала, когда говорила, что бежишь от нежелательного брака, − заметил он, когда молчание затянулось.       Лили моргнула, поворачиваясь к нему. − Нет, но приехала я сюда не только поэтому. − Я знаю, − она уставилась на него, и он задал вопрос, ответ на который явно кое-кого заинтересует: − Ты выйдешь замуж? − Я… я не знаю, − прошептала она, и Ремус уловил неуверенность в её голосе. – Я не хочу, но… Не вижу, как отвертеться от этого брака, если только убежать, но этого я делать не буду. Они сказали, это замужество может быть полезным… − Она замолчала, в её глазах вспыхнул последний огонек. – Ты серьезно говорил насчет помощи? − Да, конечно. Не знаю, насколько полезен окажусь, но… − Поговори с Джеймсом. − Что? − Ты их слышал. Гриффиндору нужен король с куда большими притязаниями, нежели Реддл. − Это… это не поможет получить поддержку, они не захотят встать на сторону Джеймса. − Твою мать, − выругалась она. – Если Джеймс заявит о себе, Реддл лишится всякой внутренней поддержки. Пока он не отрекся от престола, трон принадлежит ему. − Но он отрекся. − Формально нет, люди лишь думают, что он мертв, − она в отчаянии посмотрела на него, и Ремус пожалел, что не может выполнить её просьбу. Любую другую он бы выполнил, но не когда дело касается Джеймса. – Ремус, убеди его, пожалуйста.       Ремус вздохнул, жалея, что не может ей помочь. − Мне очень жаль, Лили, но я не могу повлиять на его решение. Если бы мог, обещаю, я бы попытался, но это его жизнь.       Она зажмурилась, закрыла лицо руками, и Ремус отвернулся, давая ей миг уединения. Он взглянул в конец переулка, ему показалось, он заметил движущуюся тень. − Ремус, − окликнула Лили. Когда он вновь взглянул на неё, то увидел, что в ее глаза блестят, но она не плачет. Её голос был тихим. – Просто будь честен со мной. Ты уверен, что Джеймс никогда не вернется в Гриффиндор?       И вновь Ремус пожалел, что не может сказать ей то, чего она так жаждет услышать. Но ему не нужно было говорить ни слова. Лили прочла ответ на его лице и кивнула, медленно вдохнув. − Хорошо, − прошептала она. – Ладно. Мне нужно недолго побыть одной. − Ты… − Мне просто нужно все обдумать, − отстраненным голосом пояснила она. – Спасибо, что составил компанию, Ремус. − Позволь вернуться за тобой. − Нет, мне нужно… Я правда хочу побыть одна. Еще рано, прогулка по городу не будет представлять опасности.       Она ушла быстрыми и решительными шагами в сторону «Трех Метел» прежде, чем он успел возразить. Ремус проводил её обеспокоенным взглядом и обернулся, услышав звук падения в конце переулка. − Выходи, Джеймс, она ушла, − нетерпеливо окликнул он. Действительно через пару секунд появился Джеймс, снимая свою оленью маску. – Маска была не лишней? − В ней я чувствую себя в безопасности, − слегка смутился Джеймс. − А Сириус где? − Ему нужно время, − по лицу Джеймса пробежала тень. – Он увидел… это был его брат? − Да. Лорд Регулус Блэк. Его… его отец умер. − Вот оно что, − прикусил губу Джеймс. – Как он? − Регулус? Не знаю. Со слов Сириуса я ожидал увидеть избалованного аристократишку без собственного мнения… но он оказался вполне разумным. − Хорошо. Позже надо будет рассказать Сириусу, − он наклонил голову, наблюдая за Ремусом. – А как… как прошла её встреча? − А ты как думаешь? − Настолько плохо? − Хуже некуда. Гриффиндор один.       Джеймс вздрогнул. Вид у него был такой, будто ему хотелось сбежать. Обычная реакция на упоминание королевства. − И что теперь будет? − Возможно, грядет война, в которой пострадает много людей… много гриффиндорцев. Ты… − Ремус осекся, не став спрашивать, действительно ли Джеймс не рассматривает возможность возвращения. Он знал ответ. Джеймс был смельчаком в ряде вопросов, но если дело касалось Гриффиндора, он отступал, и Ремус это всегда уважал.       Вероятно, это было единственное ограничение в жизни Джеймса. − Знаешь, что теперь собирается делать Лили? − Нет, она сказала, это последний шанс. Она и впрямь была в кошмарном состоянии, Джеймс.       Он нахмурился и напрягся. − Она возвращается в Гриффиндор? − Думаю, да, но… есть кое-что, что ты должен знать. – Ремус глубоко вздохнул. – Она помолвлена. − Что?! − Кажется, король Гриффиндора пообещал её руку какому-то лорду из Слизерина, я не вникал в детали. − Ну… − Джеймс моргнул и опустил глаза, его гнев внезапно испарился. – Она… она этого заслуживает… для неё так будет лучше. − Что? – недоверчиво переспросил Ремус. – Я думал, ты будешь вне себя от этой новости.       Джеймс пнул ногой камешек, выглядя таким же опустошенным, как Лили после встречи. − Я не могу, Лунатик. Я сделал свой выбор, а она заслуживает того, кто сделает её счастливой.       «Разве это не можешь быть ты?» − критически подумал Ремус, но вслух сказал другое: − Не похоже, что этот брак её радует. Она не хочет выходить замуж. − Даже так? – Джеймс обернулся, его глаза расширились от изумления, лицо осветила вспышка нескрываемой надежды. – Она сказала, что бежит от брака… как думаешь, это может быть правдой? − Не знаю. Ты единственный, кто знает её лучше.       Это вызвало улыбку на губах Джеймса. − Не думаю, что кому-нибудь когда-нибудь удастся заставить Лили сделать что-то, чего она не хочет. − Видишь? Может, шанс и есть. Иди и поговори с ней, Джеймс. − Думаю, на сегодня хватит с неё разочарований. − Тогда не разочаровывай её, − предложил Ремус, уголки его губ дрогнули.       Джеймс взглянул на ночное небо и вздохнул. − Я постараюсь, Ремус, но то, чего она хочет… Я ей дать не в силах. − Думаю, она просто хочет понять, Сохатый. Знаю, ты не хочешь возвращаться, и уважаю твое решение, но тебе не кажется, что она заслуживает объяснений? Она столько лет горевала по тебе… просто объясни ей. − Она меня возненавидит, − прошептал он. − Думаю, она испытывает к тебе глубокое чувство. Что бы ты ни сделал, тебе не под силу превратить его в ненависть.       Не похоже, что Джеймс ему поверил. А Ремус не в первый раз задался вопросом, что же на самом деле заставило Джеймса уйти. Он всегда предполагал, что это связано с ожиданиями от правления Джеймса. Он вспомнил, как они очутились в Хогсмиде спустя несколько дней после того, как подобрали Джеймса на дороге. Тогда кто-то рассказал, что король Гриффиндора погиб в результате несчастного случая вместе с сыном.       Джеймс вздрогнул, его лицо было бледным и измученным, но удивленным он не выглядел. Он уже знал, что его отца больше нет. Сириус и Ремус переглянулись: они сошлись во мнении, что, раз Джеймс решил об этом не упоминать, значит, эта рана еще болит, и удвоили усилия, чтобы отвлечь его. Джеймс заметно успокоился, когда объявили, что дальний родственник покойного короля займет трон, и больше к этой теме они не возвращались.       Но всякий раз, когда кто-то упоминал Гриффиндор, Джеймс уходил под любым предлогом. Он покинул родину, отказался от прежней жизни и зажил новой, но так и не смог забыть. − Надеюсь, что ты прав, Ремус, − прошептал Джеймс, обернувшись, чтобы еще раз взглянуть на звезды.       Ремус понадеялся, что там он найдет нужные ему ответы. ***       Стоя за дверьми «Кабаньей головы», Сириус привел мысли в порядок.       Он надеялся увидеть отца. «Надеялся» не самое подходящее слово, скорее, рассчитывал. У него не было ни одного хорошего воспоминания о лорде Орионе Блэке. Это была бы не первая случайная встреча после побега. Это была просто неотъемлемая часть жизни Сириуса, которую он не мог вычеркнуть.       Но он оказался не готов увидеть Регулуса.       Регулус был совсем ребенком, когда Сириус сбежал. Готовясь к побегу, Сириус гадал, имеет ли смысл звать Регулуса с собой. Но Регулус был идеальным сыном, покорным и послушным родителям, никогда не утруждавшим себя его воспитанием. Образованием второго сына, насколько видел Сириус, занимались в основном слуги. И все же Регулус всегда отчаянно стремился угодить родителям.       Сириус отказался от своей прежней жизни. Вспоминая о брате, он думал, что тот бы возненавидел новый образ жизни Сириуса. Никаких правил, никаких указов, никакой уверенности в завтрашнем дне. Каждый раз, засыпая на улице, замерзая или засыпая на голодный желудок, Сириус думал, что поступил правильно, сбежав в одиночестве.       Коротко взглянув на Регулуса, он заметил, что у того все сложилось просто идеально. Выглядит как настоящий лорд, совсем не похожий на Сириуса. Гладко выбрит, волосы тщательно уложены, модно одет, на губах фамильная ухмылка Блэков.       Наверняка он ни разу не бывал в «Кабаньей голове». Сириус заметил карету, стоящую рядом с трактиром, терпеливо ожидающего кучера, и ощутил укол презрения…       Но, когда его брат покинул трактир вскоре после Ремуса и Лили, он свернул в другую сторону и стремительно зашагал по оживленным улицам Хогсмида.       Сириусу должно было быть все равно, но в поступи его брата было нечто странное. Он шел, как человек, хорошо ориентирующийся в Хогсмиде, свернул за угол улицы, которая вела в тихий район. Сириус принял решение мгновенно, любопытство взяло верх, и он бросился вслед за братом.       Регулус был на несколько шагов впереди, но Сириус старался держаться в тени и выглядеть как обычный зевака. Когда местность начала пустеть, а путь Регулуса – подниматься в гору, он на всякий случай надел маску и убедился, что расстояние между ними достаточное. Раз или два Регулус обернулся, нахмурился, но, кажется, не заметил притаившегося в тени Сириуса.       Спустя несколько минут, когда они добрались до маленьких ферм на холме, Регулус свернул в сторону одного из домов, исчезнув из поля зрения Сириуса. Тот ждал, что брат скоро появится, но его не было.       И вновь любопытство заставило Сириуса выйти из тени. Он тихо подошел туда, где в последний раз видел Регулуса. Там было темно, но брата нигде не было, он будто в воздухе растворился…       Позже он подумает, что стоило бы похвалить брата, поскольку он так и не смог его разглядеть. В следующий миг Сириус полетел на землю – Регулус с ближайшего дерева спрыгнул ему на спину. Они покатились кубарем, Сириус почувствовал удар в лицо, который смягчила маска. В ответ он ударил локтем, попав брату в челюсть.       Он развернулся и встал, Регулус тоже. Теперь он держал в руке серебряный кинжал. − Кто ты такой? – воскликнул Регулус, сплевывая кровь. − Никто, − отозвался Сириус, злясь на себя за то, что был так глуп, что последовал за братом без веской причины. Ему наплевать на всех Блэков… − Ты на меня напал. − А ты за мной следил, − не остался в долгу Регулус, тяжело дыша. Он вытер кровь тыльной стороной ладони, а затем, к удивлению Сириуса, опустил кинжал. – Неважно, сколько она тебе платит, я могу заплатить больше.       Сириус моргнул. − Кто? − Вальбурга, − презрительно ответил Регулус. – Леди Блэк. Ты не расскажешь ей, что видел меня за городом, а я заплачу тебе вдвое больше, чем посулила она. − Я… я не… я не имею дел с этой дамой. − Да неужели? – недоверчиво переспросил Регулус. – Я подумал… Почему же тогда ты следил за мной? Да еще и в этой нелепой медвежьей маске? − Она не нелепая, − отбивался Сириус. – И это пес! Я не… − Ты следил за мной с тех пор, как я покинул «Кабанью голову», − выгнул бровь Регулус. – Только не говори, что ты вор. Пес, ты будешь разочарован. У меня при себе нет ничего ценного.       Сириус рассмеялся. − Теперь вы лжете, милорд, − самодовольно заметил он. – Я видел кошелек во внутреннем кармане вашего плаща.       Регулус ухмыльнулся – ухмылкой, которую Сириус иногда видел в зеркале. Он отметил это, разрываясь между раздражением и странной гордостью. Регулус вновь поднял кинжал. − Значит, ты все-таки вор. − Иногда, не сейчас. У тебя я не украду. − Вор и обманщик? − Я не лгу. − Ах, честный вор?       В голосе Регулуса звенела ядовитая насмешка, тоже так знакомая Сириусу. Он не удержался и непринужденно рассмеялся. − Такое бывает.       Регулус наклонил голову, с любопытством глядя на него. − Я тебя знаю, − заявил он.       Сириус отступил назад. − Это вряд ли. Я у тебя никогда не крал. − У меня никогда ничего не крали. Нет, ты… ты уверен, что мы прежде не встречались? − Думаю, вы бы запомнили эту собачью голову, милорд, − нервно пошутил Сириус. – Теперь, поскольку я вас не преследую и красть у вас не собираюсь, полагаю, мне следует уйти. − Нет, я правда… − он замолчал, на лице появилось недоверчивое выражение, и Сириус увидел, как лицо брата озарило понимание. Такое же выражение он увидел на лице Лили Эванс, когда та поняла, что Джеймс жив. Он снова выругал себя за то, что не ушел раньше. – Ты знаешь, кто я? − Судя по позе, дворянчик. Но вообще-то мне нет до этого дела. − Нет… Тебе всегда не было дела до благородной крови, да, Сириус?       Он постарался не вздрогнуть. − Я понятия не имею… − Сними маску. − Не буду… Я пойду, это не… − Сними маску, и я расскажу тебе, что делаю здесь сегодня вечером. Поэтому ты следил за мной, да? – скрестил руки на груди Регулус. Сириус отвел взгляд. – Попытаешься сбежать, я ударю тебя кинжалом, − предупредил он, готовый метнуть лезвие.       Сириус обернулся и приподнял брови, хотя брат и не мог этого увидеть. − Ты никогда ни во что не попадал, − напомнил он, наконец сняв маску и тряхнув головой. − Мне было восемь, − рассеянно отозвался Регулус, скользнув взглядом по лицу Сириуса. – Ну здравствуй, брат. Ты должен быть мертв. − Прости, что разочаровал, − мрачно отозвался Сириус. Регулус сделал шаг навстречу, испытующе глядя на него. − О, ты не разочаровал. Я знал, что ты жив. Мама выставила бы твой труп напоказ, если бы могла. Она искренне возненавидела тебя за побег. − Да неужто? Кто бы мог подумать, что ей есть до меня дело.       Регулус не сдержал ухмылку. − Мама всегда терпеть не могла, когда из неё делали дурочку, ты же знаешь. А ты ударил её в самое больное место. − И все же меня никто никогда не искал, − с легкой горечью заметил Сириус. Это облегчило ему жизнь, но в то же время было странно больно сознавать, что он настолько безразличен собственной семье. − Отец запретил. Они всем сказали, что ты умер. Видимо, так было проще, − Регулус на миг сжал губы, странно колеблясь. – Между прочим, он умер. − Кто? − Отец.       Сириус нахмурился. Он понимал: эта новость должна была его как-то ранить, задеть. Но правда заключалась в том, что он толком не общался с отцом, кроме как на семейных обедах. И даже тогда лицо отца было скрыто дымом трубки, его верной спутницы. Сириус вообще не помнил отца, он был для него просто незнакомцем. − Когда? – наконец, спросил он. Новости до него не дошли, но зимой, когда большинство дорог были перекрыты, это было обычным делом. − Месяц назад. Он болел несколько лет. − Понятно, − Сириус сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. – Значит, теперь ты лорд Блэк. − Не просто дворянчик, − согласился Регулус. − Но все еще под крылышком у мамы, − теперь в голосе Сириуса звенела насмешка. – Раз она посылает стражу за тобой шпионить.       Регулус покраснел, на его лице появилось раздраженное выражение. − Она думает, что у меня здесь любовница, − признался он и продолжил путь, не дожидаясь Сириуса. Тот поколебался лишь мгновение и последовал за братом. − Ты не слишком для этого юн? – спросил он.       Регулус закатил глаза. − Она ошибается, − прямо сказал он. – Просто несколько месяцев назад она узнала, что я кому-то посылаю деньги в Хогсмиде, и теперь жутко хочет узнать кому. − Но если это не любовница, то кто?       Регулус указал на дом вдали. Это была маленькая каменная хижина с окном. Внутри горел камин. Сириус видел трубу и дым, но ничто не наводило на мысли об узнавании. − Ты не знаешь, кто там живет, да? – спросил Регулус. Когда Сириус покачал головой, он сухо рассмеялся. – Тебе никогда не было дела до других. − Что? Мне? Да если бы ты знал, чем я занимаюсь… − Здесь живет Кричер, − прервал его Регулус. Глаза Сириуса расширились. − Кричер? Дворецкий? − Его уволили после того, как ты сбежал, − уже холоднее продолжил Регулус. – Мама узнала, что ты обменялся одеждой с его сыном. А она не из тех, кто прощает. И её не волновало, что он всю жизнь отдал служению Блэкам. − Что ж, − прикусил губу Сириус. – Я этого не знал. − Ну вот, он был стар, у него ребенок на руках, а без рекомендаций от мамы никто не хотел его нанимать.       Сириус молчал.       У него не сохранилось хороших воспоминаний о Кричере. Он помнил лишь сурового человека, который сообщал матери Сириуса о каждом его проступке, то есть довольно часто. У Сириуса сложилось впечатление, что Кричер презирал его за то, что он не был истинным Блэком. Неудивительно, что Сириус невзлюбил его в ответ. Сын Кричера стал Сириусу хорошим приятелем, пока Кричер не запретил им водиться, напомнив об их разном статусе, тем самым положив конец возможной дружбе. Сириус вновь заговорил с мальчиком лишь чтобы убедить его поменяться с ним одеждой в день побега.       Но он не ожидал, что последствия будут такими. − Что с ними случилось? – наконец, спросил он, настороженно глядя на дом. − Дядя Альфард помог ему открыть здесь магазин и подобрать учебное заведение для сына, − спокойно ответил Регулус. Сириус выдохнул. − Дядя Альфард всегда был славным малым. − Он умер. − Да, я слышал. Ходил на его могилу в прошлый раз, когда мы приезжали в Слизерин. Регулус оценивающе взглянул на брата. − Он скучал по тебе. Он был единственным, кто о тебе вспоминал, − в голосе Регулуса зазвучала внезапная, совсем не свойственная Блэку нежность. Он тут же кашлянул. – В любом случае, после его смерти ответственность за все легла на мои плечи.       Сириус моргнул. − Ты проделал весь этот путь, чтобы дать бывшему дворецкому своих родителей немного денег? И был готов заплатить шпионам от матери?       Регулус остановился, скрестив руки на груди. − Я знаю, ты презираешь таких людей, как он, но он тоже личность. Он не заслужил расплаты за твои грехи! − Что ты хочешь сказать? – распаляясь, спросил Сириус. – Таких, как он? Я не презирал людей из-за фамилии или потому, что они принадлежали к другому сословию! − Нет? – принял вызов Регулус. – Ты сбежал, не заботясь о том, какие это повлечет для него последствия. − Я не знал… если бы я подумал… − То что? Отказался бы от побега? Остался и хорошенько бы все обдумал? − Нет, − не стал лгать Сириус. – Может, я бы поступил иначе, но я бы все равно сбежал. Я ненавидел это место. Ненавидел этот мир. Это был не я. − А кто же? Я? − Ты так стремился стать хорошим лордом, как хотела мама. − Мне было восемь, мама забывала обо мне, уделяя больше внимания тебе, конечно, я хотел её впечатлить! − Больше внимания мне? − Ты был наследником. Меня оставили на попечении слуг. До пяти лет я был уверен, что мой отец – Кричер, попросту не понимая, кто этот мужчина за столом! На меня всем было наплевать. − Ну, я бы с радостью поменялся с тобой местами, − заверил Сириус. – Ты мог быть перворожденным, тем, кого они пытались вылепить… − Как ты думаешь, что они сделали, когда ты сбежал? − Тебе это понравилось. − Я не знал других вариантов. Все, что я знал: мой старший брат умер, и я внезапно стал наследником. А я хорошо умею оправдывать ожидания. − Конечно. Идеальный сыночек.       Регулус покачал головой, глядя на тропинку, ведущую к каменной хижине. − Я должен. Мне жаль, что ты сдался. − Сдался? Я освободил себя. − Слизерин… Все должно было пойти не так. Вся эта система, сословия, титулы… Салазар Слизерин задумывал все иначе.       Сириус нахмурился. − Из книг по истории я помню, что он хотел именно этого. Власти для знатных семей. − Не только, − подчеркнул Регулус. – Он верил, что нужно быть умным, хитрым и верным друзьям. Но в последнее время всех волнуют лишь фамилия, родословная, и… он верил и в талант. Как и мы, исключая тех, кто не заключает брак с другими чистокровными… неудивительно, что некоторые из них готовы последовать за этим королем Гриффиндора. − И что? Ты хочешь это изменить? − Да, − не стыдясь, признался Регулус. – А если бы ты остался, это мог бы быть ты. − Мама этого никогда бы не допустила. − Мама стара, − спокойно ответил он. – Её время и время её единомышленников подходит к концу. − Ты не можешь изменить всё в одиночку, Регулус. − Я не один. Есть и другие. Если мои надежды не оправдаются, что ж, с этим покончит следующее поколение. Но мой долг – сделать первый шаг. − И все это лишь из-за того, что мама уволила своего верного дворецкого? – произнес сбитый с толку Сириус, искренне пытаясь понять.       Регулус выглядел задумчивым. − Я никогда об этом не задумывался, но, наверное, да. Когда Кричер ушел, она велела мне перестать плакать, ведь его заменит другой слуга. И тогда я осознал, что она ошибается. Никого нельзя заменить. А раз она ошибается в этом, значит, может ошибаться и в другом. Мне лишь потребовалось время, чтобы это понять. − И ты все же остался там? − Оставшись там, я мог изменить больше, чем сбежав, − ответил он. – Кричер советует мне это оставить. Ему кажется, я погибну, если попытаюсь все изменить, он считает, другие дворяне этого не допустят. − Возможно, он прав. − Тогда я погибну, − пожал плечами Регулус с легкостью, исходившей от молодости, не понимающей истинного смысла этих слов. Сириуса это чувство сопровождало всю жизнь, даже когда на шее у него затянулся пеньковый галстук. – Но я умру, зная, что поступил правильно.       Он вызывающе взглянул на Сириуса, будто бы спрашивая, может ли Сириус похвастать тем же.       А Сириус вспомнил тот день, когда его чуть не повесили. Он помнил, как тогда все было хаотично, как он ухмылялся, чем невероятно раздражал рыцарей, даже когда они набрасывали веревку ему на шею. Он помнил, как смеялся, пока не начал задыхаться, когда Джеймс и Ремус буквально вытащили его из петли. Они снесли деревянный помост повозкой, усадили его назад и умчались прежде, чем охранники успели за ними погнаться. А перед этим выпустили стадо овец и коз, чтобы замаскировать побег. Это был великий день, достойный звания мародеров.       Но он не мог вспомнить, из-за чего попал в тюрьму.       В тот день его должны были повесить, а он даже не помнил, за что. − Хочешь с ним встретиться? – спросил Регулус, прерывая его мысли. Они добрались до маленькой фермы. − Кричер никогда мне не симпатизировал, − ответил Сириус, зная, что это лишь самый простой предлог. − Если ты имеешь в виду, что он был сварливым и старым, то он не изменился, − пожал плечами Регулус. Он не мигая смотрел на Сириуса. – Но, возможно, это хороший шанс извиниться.       В глазах Регулуса горел вызов, еще одно выражение, слишком хорошо знакомое Сириусу. Он сам часто смотрел так на Ремуса и Джеймса.       А поскольку Сириус тоже никогда не отказывался от вызова, он кивнул и постучал в дверь хижины. ***       Лили глубоко вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. Её выражение было упрямым. Не счастливым, не взволнованным, не несчастным. Оно выражало лишь уверенность в том, как нужно поступить, вне зависимости от того, чего ей хотелось.       Она пыталась. Она сделала все, что было в её силах, чтобы улучшить положение Гриффиндора. И у неё не получилось. Теперь ей нужно было вернуться и столкнуться с последствиями. «Будьте храброй, как истинная гриффиндорка».       Она подняла руку, вынула шпильки из волос, позволив волосам свободно ниспадать локонами. Что ж, хотя бы по пути назад можно было не одеваться формально. Эта дорога была… не то чтобы радостной, ведь в итоге задача Лили оказалась бессмысленной, но освежающей. Она увидела другую сторону жизни, которой при других обстоятельствах могла бы наслаждаться.       Правда заключалась в том, что она никогда не чувствовала, что создана для замковой жизни. Лили всегда хотела путешествовать, всегда мечтала посмотреть мир. Она была уверена, что такой и будет её жизнь, пока семь лет назад одним весенним днем мир не перевернулся с ног на голову.       Она смотрела на кольцо в зеркале, глядя, как в нем отражается мерцание свечей в комнате. Через несколько дней нужно будет его снять и спрятать как напоминание о дорожной жизни. Но сегодня Лили хотела мечтать о том, какой могла бы быть её другая жизнь. Когда понадобится, она столкнется с реальностью, но сегодня Гриффиндор был где-то далеко, вместе с Реддлом, её предстоящими свадьбой и обязанностями.       На эту ночь Лили сняла с себя свой долг, как поступила бы с любым украшением. Завтра она наденет его вновь. Но завтра наступит лишь много часов спустя.       Она встала, подошла к окну и раздвинула шторы ровно настолько, чтобы просматривалась улица. Там было многолюдно, кипела ночная жизнь. На втором этаже до неё доносились характерные приглушенные звуки из бара. Она подумала, что, пока ждет, что Джеймс получит её сообщение, могла бы спуститься вниз и немного потанцевать… побыть свободной, пока это возможно…       Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Она задернула шторы, обернулась, её взгляд упал на лежавший на столике кинжал. Она не успела его схватить – до неё донесся его голос: − Лили? Это я, Джеймс.       Странно – его голос успокаивал её так же сильно, как и волновал – пульс учащался, дыхание становилось тяжелым и неровным, и она ничего не могла с этим поделать. Она направилась к двери, надеясь, что хотя бы успеет унять сердцебиение.       Она открыла дверь и даже почувствовала себя глупо из-за того, что пытается отдышаться.       Джеймс стоял в дверях, с нервной улыбкой глядя на неё и запустив руку в волосы. Лили думала, что никогда, даже спустя годы, не сможет перестать удивляться тому, что он жив, что её многолетние мечты сбылись.       Правда, реальность оказалась совсем не похожа на девичьи мечты, но Лили все равно радовалась, что он жив. Это было благословение, дарованное ей свыше. − Входи, − отступив, сказала она. Он выглядел странно взволнованным, но вошел в комнату, оглядываясь по сторонам, пока она запирала дверь.       Комнатка была маленькой, Джеймс не мог сориентироваться, где стать, наконец, решил, что удобнее у камина. − Ты получил мое письмо, − сказала она, потому что Джеймс молчал. − Письмо? Нет, мне ничего не передали. − Я просила Мэри, она обещала тебе его отдать.       На его лице появился интерес. − Нет, наверное, мы разминулись, − прикусил он губу. У Лили возникло желание прикоснуться к его рту, чтобы он расслабился, она сделала шаг навстречу. – Вообще-то я поговорил с Ремусом. − Ах вот оно что, − она неуверенно замолчала. Ремус услышал больше, чем ей бы хотелось. − Да, он рассказал, что все пошло не так, как ты надеялась.       Лили на миг прикрыла глаза. − Я должна была догадаться, − прошептала она. – Меня ведь предупреждали. Это проблема Гриффиндора. − И что это значит?       Она печально улыбнулась, приблизившись еще на шаг. Внимательно взглянула на него. Джеймс вздрогнул, но не отодвинулся, даже когда их разделяло всего несколько дюймов. − Это значит, что мы, гриффиндорцы, и должны её решить. − Мы?       Лили вздохнула. − Я позвала тебя не для того, чтобы ссориться, Джеймс, − заверила она, её голос был негромким, а взгляд молил выслушать. Иногда жизнь казалась слишком короткой, Лили устала от бессмысленных свар. Джеймс не вернется, и, если это её последняя ночь с ним, она не хотела тратить её на споры. – Если ты этого не хочешь, это твой выбор.       Он моргнул, явно удивленный. − В самом деле? − Сегодня вечером – да. − Значит, ты не… Я думал, ты хочешь знать… почему, Лили?       Она заставила себя вздохнуть. Мир вокруг кружился, пока Лили не осознала, что это она дрожит от его близости, несмотря на жар камина. Её сердце так громко билось, что она не понимала, как он его не слышит, ведь оно выдавало все её страхи и желания.       Лили гадала, не стоит ли ей отказаться от своей затеи. Но в этот миг, на эту ночь, она решила не думать ни о чем, в кои-то веки последовав главному принципу Джеймса. − Шалость удалась, − сказала она, встала на цыпочки и нежно коснулась губами его губ.       Поначалу ответа не было, и её затопили сомнения. Вдруг она неверно истолковала его чувства или упустила момент? Но все опасения (те самые, которых быть не должно) были неуместны, поскольку Джеймс целовал её в ответ, обхватив ладонями её лицо.       И это казалось правильным.       Многое в мире казалось неправильным, только не эти поцелуи.       Он назвал их встречу не более чем совпадением, но Лили бы до последнего настаивала, что это было предначертано звездами. Так должно быть, и если они в силах лишь попробовать предложенное, это лучше, чем ничего.       Это причиняло боль в той же мере, в какой радовало, ведь она знала, как мало времени им отпущено, из глаз скатилась слеза, единственная за вечер.       У неё на губах появился солоноватый привкус.       Джеймс тут же мягко отдалился. − Лили? – тревожно окликнул он, кончиками пальцев вытирая её лицо. – Я… если ты не хочешь… Прости…       Лили тоже о многом жалела, но это она почувствует завтра. Сегодня она хотела чувствовать лишь его. − Джеймс, − перебила она, обвив руками его шею и запустив пальцы в волосы. – Все хорошо. Просто я счастлива. − Ты плачешь от счастья? – прошептал он.       Её губы задрожали, а он взглянул на её рот. − Не знаю. Я никогда не была так счастлива.       Его глаза на миг засияли как тысяча звезд, он наклонился, чтобы поцеловать её. Лили растерялась, почувствовав его губы, его нежный язык.       Она никогда прежде не отказывалась ни от одной ласки Джеймса.       А потом они целовались по-настоящему, его руки обнимали её талию, она играла его волосами, их тела были так близко, что она чувствовала тепло его кожи и мышцы под рубашкой. Они не шевелились, но Лили чувствовала, что они вернулись в тот танец, под ту песню, что принадлежала им одним.       Она подняла голову, и Джеймс тут же понял, чего она хочет, закрыв её рот поцелуем. Лили была ошеломлена медовым вкусом его губ, его мускусным ароматом, который унес её в заколдованный лес, его пьянящим присутствием. Её мир вновь вращался, но теперь Лили вращалась вместе с ним, это было удивительное чувство. − Лили, − он шептал её имя, не то призывая, не то молясь, у неё не было времени разобраться. Она задрала его рубашку, желая почувствовать его тело. Её пальцы горели, дотрагиваясь до него, и Джеймс вновь понял, чего она хочет. Он прервал поцелуй ровно настолько, чтобы снять рубашку, но Лили остановила его.       Она смотрела на него, абсолютно безотчетно любуясь его фигурой, на сей раз не чувствуя вины за то, что искренне хотела его. Затем она протянула руки, осторожно касаясь его, чувствуя его пальцы, а потом и руки, почти массируя их.       Взгляд Джеймса был теплым, но она не могла оторвать взгляд от его груди, стремясь навсегда сохранить это воспоминание. Она положила руку туда, где билось сердце, наслаждаясь этим неоспоримым доказательством того, что Джеймс жив.       Он накрыл её ладонь своей, а другой рукой бережно коснулся её лица, заправил прядь волос за ухо, глядя на неё с обожанием. − Оно твое. Всегда принадлежало тебе.       Лили не нужно было спрашивать, что он имел в виду.       Она прикусила губу, её ответ был очевиден, но произнести его она была не готова. Но Джеймс воспринял это как приглашение и притянул её ближе. Однако вместо того, чтобы поцеловать её в губы, он опустил голову и прижался губами к её шее. Это было легкое прикосновение, и все же оно вызвало неожиданную дрожь во всем теле. − Прости, − тут же сказал он, его глаза расширились. – Я забыл… твой синяк.       Её синяк? Лили дотронулась до места поцелуя – пальцы казались холодными и чужими. Она запоздало вспомнила, что шея должна была болеть из-за травмы, полученной в результате встречи с рыцарями, которых послал Реддл.       Но она не чувствовала никакой боли, только покалывание на коже, распространявшееся по телу, внизу живота становилось все теплее.       Джеймс все еще нерешительно смотрел на неё, поэтому она прижилась к нему, целуя его обнаженную грудь. Он задрожал, она зачарованно наблюдала, как на месте поцелуя появляются мурашки. Она приподнялась и коснулась губами его шеи, немного дав волю своей страсти. − Лили, − он вновь выдохнул её имя, только теперь это звучало гораздо грубее.       Она пробовала его кожу на вкус. Теперь из его груди вырвался стон, хриплый и дикий. Это вызвало в ней чувство странной гордости. В комнате стало невыносимо жарко.       Затем Джеймс отступил, Лили теперь не сопротивлялась, а выгнулась ему навстречу. Его губы казались прохладными и в то же время были такими теплыми, спускаясь ниже по шее. − Джеймс, − прошептала она, отчаяние заставило её застонать, он на миг замер, все еще обнимая её. − У тебя такие духи, − он глубоко вдохнул аромат её волос, слегка отодвинулся, чтобы взглянуть на неё. На его лице читалось озадаченное выражение. Лили знала – оно отражается у неё в глазах. – Ты пахнешь домом.       Он прижался губами к её губам, этот поцелуй был более нежным и более страстным.       Когда она вновь открыла глаза, то позволила себе полюбоваться его карими глазами, золотистыми, с легким зеленоватым оттенком. Если бы могла, она бы смотрела в них вечно. Но их время было ограничено.       Её сердце все еще колотилось, но боли больше не было, и Лили не волновалась. Она вспомнила, как, когда они были детьми, Джеймс звал её разделить с ним очередное приключение. И как она наслаждалась острыми ощущениями, адреналином и волнением, которые всегда ассоциировались у неё с ним.       Это не изменилось, просто перешло на другой уровень.       Поэтому казалось естественным и таким уместным развязать шнуровку корсажа, позволить платью упасть на пол и остаться перед ним в одной тонкой нижней рубашке. Джеймс оглядел её с головы до ног, и Лили вдруг почувствовала укол стыда, но не позволила чувству подорвать свою волю. Она приняла решение и не отступит.       Наконец, Джеймс вновь посмотрел на неё, его глаза потемнели, она ясно видела читавшееся в них желание. − Лили, − теперь в его голосе можно было разобрать вопрос. − Шалость удалась, − напомнила она и, когда он вновь накрыл губами её рот, почувствовала его улыбку.       Он легко поднял её на руки и отнес в постель. Затем лег сверху, скользя пальцами по её лицу, будто хотел позже нарисовать ее портрет. Лили коснулась его лица, но Джеймс не стал её больше целовать.       Он казался… задумчивым, словно делал выбор. Затем он моргнул, его глаза все еще были темны, но теперь в них читалось нечто большее, нежели просто желание. Даже больше, чем тихое обожание, которое она чувствовала с тех пор, как они вновь обрели друг друга.       Это была… решимость. − Лили, − начал Джеймс, произнеся её имя почти благоговейно. У неё сердце забилось еще быстрее, но она совсем не ожидала следующих слов. – Ты выйдешь за меня замуж?