Пока весна не наступит вновь

      Лорд Локхарт смеялся, гости на пиру веселились вместе с ним. − Замечательная была охота, − вдохновенно говорил он, указывая на голову чучела оленя, украшавшую его столовую. – Я два дня и три ночи выжидал под дождем и в холод, пока этот красавец не вышел из своей пещеры!       «Придурок, олени не живут в пещерах», − думал Джеймс, стиснув зубы и стараясь не показывать эмоций, лишь молча наполняя вином кубки гостей. Ему было велено следить, чтобы они не пустели. Это вполне вписывалось в планы Джеймса. − Не хочу хвастаться, но знающие люди уверяли, что это был Большой Олень. Взгляните на его рога! Он пытался убить меня, но я, естественно, оказался быстрее. У оленя не было ни единого шанса. Так просто, аж обидно.       В голове Джеймса мелькнуло, что Локхарту стоит определиться: то ли охота была незаурядной, то ли чересчур простой. Однако гости, казалось, не удивлялись противоречиям в рассказе. Они одобрительно улыбались, полагая, что чучела в зале появились в результате других победоносных охот Локхарта.       Джеймс сомневался, что Лорд сможет даже меч поднять своими холеными аристократическими руками. А великий охотник из него такой же, как вероятность того, что голова этого бедного животного принадлежала Большому Оленю.       Обычно Джеймсу было плевать, врет Локхарт или нет, но он терпеть не мог несправедливость, а Локхарт завладел добычей двух охотников, заплатив им намного меньше, чем они заслужили. И теперь хвастался перед гостями, что это якобы им подстреленная дичь.       «Что ж, посмотрим, как ему вечером понравятся олени».       Но сейчас он изображал доброго, послушного слугу и старательно наполнял кубки гостей. Опустошив две бутылки с вином, он вернулся на кухню. Вообще у Локхарта был подвал с запасами старого вина из виноградников Хаффлпаффа, считавшегося лучшим во всех королевствах. Но на сегодняшнем ужине он велел налить в бутылки дешевое вино, купленное у уличного торговца. − Жалкий крохобор, − пробормотал Джеймс себе под нос, наполняя бутылку вином. − Это ты о вине или о нашем жалованье? – спросил один из поваров с такой яркой улыбкой, что шрамы на лице стали чуть менее заметными.       Джеймс лишь фыркнул Ремусу в ответ. − И то, и другое. Надо будет захватить с собой бутылку приличного вина прежде, чем сбежим.       Ремус покачал головой, раскладывая еду на серебряном подносе. − Придется спуститься в подвал, − прошептал он. – Времени не хватит… − Времени у нас полно, − равнодушно ответил Джеймс. Мысль о поимке его не страшила. Благо, не в первый раз и им всегда удавалось сбежать. Однажды с веревкой, затянутой на шее Сириуса. − Локхарт… − И что он сделает? – усмехнулся Джеймс. – Нападет на нас? Он меч в руках не удержит. − Он умеет стрелять, − серьезно уточнил Ремус. – Любой умеет стрелять из арбалета. − Его драгоценный арбалет висит на стене! – настаивал Джеймс. – Не волнуйся, Ремус, все под контролем.       Ремус приподнял брови, вероятно, вспоминая, сколько раз ситуация довольно легко выходила из-под контроля, но вслух не сказал ничего. Джеймс знал, что он промолчит. Ремус возмущался и указывал на недочеты в идеях Джеймса и Сириуса, но всегда помогал им их осуществить. − Который час? – спросил Джеймс. − Почти полночь, − Ремус взглянул на управляющего, следившего за порядком. – Он велел начать подавать десерт через десять минут. − Хорошо, − Джеймс полез под стол за другим вином, хотя бутылка выглядела точно так же. – Значит, пришло время сладкого вина для сладких снов. − Осторожнее, − посоветовал Ремус. − Я всегда осторожен. − Правда? С каких это пор?       Джеймс в ответ лишь ухмыльнулся, направляясь в столовую.       Ужин длился еще пару часов. Ужины Локхарта были знамениты, но все же, когда хозяин начал зевать, отпив вина из кубка, наполненного Джеймсом, гости начали расходиться. Джеймс предложил помочь навести порядок в столовой, чтобы та выглядела более или менее прилично, пока утром не придут горничные. − Лишних денег не заработаешь, парень, − ответил на это управляющий.       Джеймс невинно пожал плечами. − Я бы все равно помог. Возможно, милорд завтра разрешит нам остаться.       Управляющий покачал головой. − Он нанимает лишь на сезон. Сегодня был последний ужин до весны.       Джеймс кивнул, сделал вид, что приуныл, и вернулся к работе. Он знал, что Локхарт нанял их только на несколько летних и осенних недель. Обычно он брал людей, которые прежде никогда у него не работали, поскольку никто не хотел оставаться. Работы много, оплата мизерная. А люди вокруг еще не так отчаялись.       Обычно на него работали ничего не подозревающие чужеземцы, которые ничего лучше не видали. Это идеально устраивало Джеймса и Ремуса, правда, они все же знали, что бывает и лучше.       В доме было темно и тихо, когда он пошел на кухню. Там только Ремус заканчивал убирать тарелки. Зевая, он свободной рукой массировал себе шею, как делал всегда, когда у него болела голова. − С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Джеймс, тут же забыв об их плане. Сегодня было полнолуние, в эту ночь мучения Ремуса всегда усугублялись. К тому же он так до конца и не оправился от чумы, перенесенной три года назад. − Да, да, − отмахнулся Ремус. – Просто устал немного. − Мы можем… − Нет, мы не можем отменить, сегодня последняя ночь. И даже во сне я все равно быстрее тебя и Сириуса. − Смотри, чтобы он не услышал, − добродушно прошептал Джеймс, когда они шли к черному ходу. Управляющий уже должен был его запереть, но закрытые двери никогда не были помехой для Сириуса.       Джеймс выждал, удостоверился, что вокруг тишина, затем осторожно постучал в дверь. − Торжественно клянусь…       Последовала короткая пауза, затем дверь открылась, и они уставились на странную мужскую фигуру с головой собаки. − …что замышляю только шалость, − радостно прошептал пес, его голос глушила маска.       Джеймс не мог этого видеть, но знал, что Сириус широко улыбается. Он отдал им две маски и два темных плаща.       Джеймс ухмыльнулся, взяв маску оленя и попытавшись надеть её так, чтобы не мешали очки. − Как раз вовремя, Бродяга. − Все сработало? Лорд Зануда спит? − Зависит от того, сколько он выпил, но все будет в порядке. У тебя мягкие лапки.       Сириус в ответ поклонился. − Бродяга к твоим услугам. Показывай дорогу, Сохатый.       Джеймс коснулся деревянных рогов на голове в знак приветствия. − Идем только ты и я, − весело сказал он. – А Лунатик принесет нам бутыль шикарного вина, чтобы отпраздновать. − Но… Сохатый… Это рискованно. − В этом-то и суть!       Ремус вздохнул.       В главном зале они разделились. Джеймс и Сириус отправились в кабинет лорда. Ремус закрыл за ними дверь, продолжая неодобрительно вздыхать. Но Джеймс знал, что он отправится в подвал. Сегодня им не требовался человек для подстраховки. Локхарт наверняка крепко спит. У него не было причин опасаться грабителей. И он был слишком жаден, чтобы нанять стражу. − Здесь всего полно, − прошептал Сириус, вертя головой в маске и оценивая великолепие. − Это все фальшивое, − пояснил Джеймс. – Слуги рассказали, что он растранжирил большую часть своего состояния. Теперь это лишь пыль в глаза. − И что мы тогда здесь делаем? − На ужинах ему дарят множество подарков. И я знаю, где он их хранит.       Джеймс указал на стену, увешанную портретами лорда Локхарта. Везде он изображался доблестным рыцарем или охотником. − Дай угадаю – вход в хранилище скрыт самым большим портретом? – простонал Сириус, глядя на портрет, изображавший Локхарта прекрасным принцем на белом коне, с мечом в руке, нацеленным на чудище, похожее на дракона.       Джеймс ухмыльнулся. − Иди сюда, будешь помогать.       Им удалось снять огромный портрет и с приглушенным стуком поставить на пол. Однако звук был громче, нежели предполагал Джеймс. Он подождал, но тишину ничто не нарушало. И Сириус отправился колдовать над замком. − Как он себя любит, − пробормотал он, озираясь по сторонам и прислушиваясь. У Сириуса был самый острый слух в их компании. Собачий слух, иногда шутил он. − Ты даже не представляешь насколько, − добавил Джеймс. – Как он только не падает под тяжестью своего самомнения. Особенно учитывая, что все это враки. − Он вообще никаких подвигов не совершил? А как же то, что рассказано в книгах? − Сомневаюсь. Он не похож на человека, который пачкает руки, понимаешь? − О да, − презрительно согласился Сириус. – Что ж, будем надеяться, это научит его смирению.       Джеймсу оставалось лишь надеяться. Они понятия не имели, кто еще пострадал от делишек Локхарта, но, по крайней мере, двум бедным охотникам, ставшим его последними жертвами, будет выплачена компенсация. − Ага! – счастливо выдохнул Сириус, и Джеймс увидел, что хранилище открыто. Там было полно денег, драгоценностей, даров, полученных Локхартом в этот сезон. – Отлично.       Джеймс помог Сириусу переложить добро в сумку. Его охватило невольное благоговение. Здесь было достаточно денег, чтобы заплатить охотникам, чтобы перезимовать и даже немного для Толстого Монаха останется. − Шикарно, − радостно воскликнул Джеймс. – А теперь давай повесим портрет на место. − Будьте осторожны, не повредите, это очень дорогой портрет, − раздался голос. Они обернулись.       В дверях стоял Локхарт. Он еще не вполне очухался, но целился в них из арбалета.       «Ну отлично», − подумал Джеймс, мельком взглянув на Сириуса и молниеносно соображая. Арбалет у Локхарта заряжен, потом ему потребуется время, но одного выстрела вполне достаточно, чтобы убить одного из них. Правда, он пьян, однако в кабинете они легкая мишень.       Если отвлечь Локхарта и заставить выстрелить в себя… У Джеймса рефлексы были лучше, чем у Сириуса… − Я вас знаю! – воскликнул Локхарт, отчего Джеймс замер. – Вы Мародеры!       Сириус насмешливо поклонился. − Отрадно, что наша репутация нас опережает. − Эта собачья голова будет великолепно смотреться у меня на стене! Я всем расскажу, что мне удалось поймать Мародеров! − И это станет вашим первым настоящим подвигом, − холодно заметил Джеймс. − Что? − Что «что»? – иронично переспросил Джеймс, провоцируя его. – Все знают, что вы мошенник. − Сохатый… − предупреждающе шепнул Сириус. − Да, мошенник, − еще громче повторил Джеймс. Локхарт навел на него арбалет. – Вы ничего не совершили! − Я… я не мошенник! Я герой! Я…       Им так и не суждено было узнать, кто же на самом деле Локхарт. Раздался звон разбившейся вазы, Локхарт в последний момент выпустил стрелу, чудом не попавшую в Джеймса, и рухнул на пол.       Джеймс и Сириус взглянули на дверь и увидели Ремуса. Он держал в руке осколок вазы и яростно тряс волчьей головой. − Я же говорил тебе, что у него арбалет!       Джеймс непринужденно усмехнулся, указав на портрет Локхарта у себя за спиной. Выпущенная им стрела попала прямо в его яркую, сияющую улыбку.       Они стремительно покинули кабинет. Комнаты для прислуги были далеко, так что их никто не слышал. Сириус схватил сумку, маски и бутылку вина, которую Ремус сердито сунул ему в руки. − Шалость удалась, − подмигнул Сириус и вышел через кухонную дверь, тщательно заперев её за собой.       Джеймс и Ремус вернулись в маленькую комнатушку, уголок которой был их спальней. Во всех остальных комнатах было тихо. − Спасибо, − прошептал Джеймс, когда они лежали в безопасности в своих кроватях, будто и не уходили никуда. − Джеймс, тебе надо быть осторожнее, − шепнул Ремус. Джеймс ясно представлял его озабоченное выражение лица. – Знаю, ты думаешь, что это все хиханьки, но однажды удача тебе изменит.       Джеймс пожал плечами, но в темноте Ремус не мог этого увидеть. − Я не волновался. − За себя? Да, я знаю, − Ремус тяжело вздохнул. Джеймс услышал, как он развернулся. – Я бы хотел, чтобы ты волновался за себя хотя бы вполовину так, как волнуешься за нас.       Джеймс не ответил. Он вспомнил, как первой мыслью, пришедшей в голову, едва он увидел, что Локхарт их застукал, было защитить Сириуса, убедиться, что стрела в него не попадет. Он бы не смог себе простить, если бы что-то случилось с Сириусом или с Ремусом. Они были слишком важны для него. − Спокойной ночи, Джеймс. − Спокойной ночи, Ремус.

***

      Как и ожидалось, через несколько часов их разбудили вопли управляющего, а затем и самого лорда Локхарта. Они бросились на помощь, выглядя должным образом встревоженным творящимся хаосом. Локхарт без конца повторял, что его ограбили, что они заплатят… − Чертовы Мародеры! Вломились сюда! Зовите шерифа!       Через несколько минут прибыл шериф. Он обыскал всё, причем, к удивлению Джеймса, не сразу решил обыскать помещения прислуги. Обычно они были первыми подозреваемыми. − Трое грабителей, − повторил шериф. – Верно? − Я же сказал! Трое! И на них были жуткие маски!       Джеймс подавил улыбку. Маски были его лучшей идеей, они появилась четыре года назад, когда они зимовали с театральной труппой. Они взрослели, черты лица становились все более отчетливыми, риск быть узнанными тоже возрастал. Худшее случилось, когда шалость пошла не по плану, и Сириуса едва не вздернули. Но когда они надели маски, стало ясно, что головы животных, похоже, сбивают людей с толку и даже сильно пугают. Настолько, что они не могли найти следы Мародеров.       Шериф всех расспросил, но Джеймс знал: он ничего не найдет. Среди слуг не было троих друзей. Большинство пришли поодиночке или в паре, как Джеймс и Ремус. И даже так они не соответствовали описанию впечатляющих нарушителей спокойствия, какими были Мародеры.       Честно говоря, кража была на этот раз умеренной. Ни фейерверков, возвещающих об их уходе, ни подписей на стенах, ни разбрасывания денег на улице. Но Локхарт утверждал, что он вызвал их на дуэль и одержал победу, но его трусливо ударил сзади третий Мародер.       Хотел бы Джеймс иметь возможность доказать ложь Локхарта, но он надеялся, что нападение Мародеров нанесет достаточный ущерб его репутации.       Во второй половине дня их отпустили, даже не накормив. Джеймс и Ремус дождались нищенской зарплаты, которую Локхарт предоставлял летним слугам, и ушли с такими лицами, будто хотели лишь одного: очутиться дома, как и все остальные.       Не считая одной маленькой детали: у них не было дома. Были лишь места, где они могли ненадолго остановиться, в зависимости от сезона и рода занятий.       С Сириусом они встретились в лесу, в нескольких милях от южных ворот королевства Рейвенкло. − Ух, хорошо-то как, − выдохнул Ремус, увидев, что Сириус приготовил для них пикник. – Я умираю с голоду, мы все утро провозились. − Никаких подозрений? – уточнил Сириус, когда они уселись есть. − Не больше, чем обычно, − легко отозвался Джеймс, хватая кусок хлеба. – Они ищут троих воров, а не двоих. Ну и взгляни на лицо Ремуса! Кто посмеет не поверить его невинной прелестной мордашке?       Ремус рассмеялся. − На себя посмотри. Спрашивал шерифа, не помочь ли ему чем. − Мне его жаль. Ему же неделями придется выслушивать треп Локхарта. − Плакаты уже расклеены? – нетерпеливо спросил Сириус. − Нет, времени не хватило. Может, завтра. − О… мы могли бы…       Ремус удивленно покачал головой. − У нас уже куча объявлений о розыске Мародеров, Сириус, − напомнил он другу.        Плечи Сириуса поникли. − Вечно мне не удается повеселиться, − пожаловался он. – Хоть в этот раз хотел посмотреть, как они меня нарисуют. − Та же дворняга, что и обычно, Бродяга, − небрежно заметил Джеймс. − Сказал тот, кого считают козлом. − Это было всего один раз! С тех пор я усовершенствовал рога. − Как скажешь, Сохатый.       Джеймс показал ему язык, не пытаясь вести себя солидно. А потом спросил: − Ты отдал деньги охотникам? − Да, Хагрид очень благодарил. Сказал, что больше никогда не будет иметь дел с Локхартом. − Отлично, − пробормотал Джеймс.       Рубеус и его брат были одними из самых славных людей, с кем они были знакомы. И все же они жили изолированно, поскольку некоторые злые люди пользовались их добротой. Они идеально подходили для обмана. Несмотря на их габариты, никто бы не им не поверил – против слов Локхарта – что на медведей и кабанов на самом деле охотились они. − А еще они пригласили нас остаться у них на зиму, − добавил Сириус. − Было бы здорово, но нам все равно надо вернуться в Хаффлпафф до наступления зимы. − Хаффлпафф? – переспросил Ремус, моргая, его щеки залил мальчишеский румянец. − Чтобы встретиться с Толстым Монахом, но мы можем сделать небольшой крюк, чтобы навестить одну мою кузину. − Не понимаю, о чем ты, − с достоинством пробормотал Ремус, избегая на них смотреть.       Джеймс ухмыльнулся и переглянулся с Сириусом. Ремуса дразнить всегда было веселее всего. − Ты про хорошенькую кузину с розовыми волосами? − Ой, заткнитесь.       Джеймс рассмеялся, прислонившись к дереву. Солнечные блики озаряли его лицо. Жизнь у него была не идеальная, но он ни на что бы её не променял.

***

      Неделю спустя они прибыли к виноградникам Хаффлпаффа, где жил добрый Толстый Монах. Он был рад их видеть, впрочем, как всегда.       Они прибыли к концу его ночной мессы. Люди из близлежащих деревень расходились. Джеймс видел, как Ремус внимательно за ними наблюдает. Он точно знал, кого высматривает Ремус, но девушки с розовыми волосами нигде не было.       Он закусил губу, чтобы не отпустить комментарий, но Ремус все равно закатил глаза, увидев ухмылку Джеймса. − Славные ребята, − сказал монах, раскрывая объятия и приглашая их в комнатушку в дальнем углу церкви. – Вы пропустили мессу. − Жаль, − добродушно отозвался Сириус, будто вовсе не он предложил переждать её подальше. – Надеюсь, нашего пожертвования достаточно, чтобы нам отпустили грехи?       Монах удивленно покачал головой. − Прощение не купишь, сын мой. − Тогда у многих дворян будут крупные неприятности, − заметил Джеймс, оставляя на столе Монаха кошелек с монетами. – Пятьдесят золотых, любезно предоставленные… − Я бы предпочел не знать, − прервал Монах. – Чем меньше я знаю, тем лучше для вас. − Ты за нас не беспокойся, − посмеиваясь, сказал Ремус. − Он это заслужил, − пожал плечами Джеймс. – Лорд, у которого мы это отняли, это заслужил.       Монах вздохнул. − Мы это обсуждали, сын мой. − Знаю, знаю, не судите, да не судимы будете, − сказал Джеймс, повторяя то, что Монах твердил им уже не первый год. – Что ж, уж кто-кто, а он перед зимой не нуждается. − Кстати, у вас хватит денег до весны? Можете взять из монастырских… − Монах, прибереги их для тех, кому нужнее, − мягко посоветовал Джеймс. Сириус кивнул. − Мы забрали драгоценности, ты бы все равно не смог их продать. А нам не много нужно. − Вам никогда много не нужно, − усмехнулся Монах, с любовью глядя на них. – Ну, оставайтесь хотя бы на ночь. Поужинайте со мной.       Они кивнули. В конце осени возвращаться на виноградники Хаффлпаффа, чтобы передать Монаху помощь стало их почти ежегодной традицией. А потом оставаться у него на ночь. Они были благодарны ему за то, что он их вытащил, когда шалость не удалась, и ценили его труд. Особенно зимой, когда Монах ходил по деревням, доставляя провизию и помогая людям пережить холода.       Ужин был простым, но как всегда превосходным. Во время путешествий Джеймс не мог пожаловаться на голод. Они всегда умудрялись что-то перехватить. Но устоять перед теплой домашней едой, приготовленной не в таверне и не на импровизированной кухне в Визжащей хижине, он не мог.       Это заставило его мельком задуматься о другой жизни.       Он тряхнул головой, отгоняя эти странные мысли, и заставил себя сосредоточиться на разговоре Сириуса и Монаха. − Семья Тонкс приходила на утреннюю мессу, − говорил Сириусу Монах. – И на воскресной мессе они тоже будут. − Ах вот как, − Сириус сделал глоток из кубка. – Мы могли бы остаться до воскресенья. − Мы не хотим злоупотреблять гостеприимством Монаха, Сириус, − запротестовал Ремус, но покраснел. − Уверен, что… − И мешать его работе тоже, − добавил он, теперь уже громче. – Добрый Монах, скажи, где ты будешь помогать людям этой зимой? − На холме Хельги было мало живности, когда мы проезжали мимо, − встрял Джеймс, заслужив благодарный взгляд Ремуса. Он всегда смущался, говоря о своей очевидной влюбленности в Нимфадору Тонкс.       Не то чтобы это мешало Джеймсу упомянуть о ней позже. − На холме Хельги в этом году хороший урожай овощей, − помрачнев, ответил Монах. Он всегда расстраивался, рассказывая о самых бедных деревнях. – Нет, в этом году придется помогать за пределами королевства. Сколь бы ни была расточительна королевская семья, ситуация в Хаффлпаффе лучше, чем в Гриффиндоре… ой!       Джеймс выронил кубок, разлив вино на стол и забрызгав Сириуса и Монаха, которые были ближе всего. − Простите, − поспешно сказал он, помогая вытереть вино тряпкой. Его голос дрожал. Монах ничего не заметил, но Сириус и Ремус не сводили с него тревожных взглядов. – Наверное, я многовато выпил.       Сириус недоверчиво поднял брови. − Полкубка вина? − Вино Хаффлпаффа для меня слишком крепкое, − ответил Джеймс, избегая смотреть ему в глаза. – Монах, я, пожалуй, пойду. − Конечно, конечно, ты наверняка устал, целый день верхом, − Монах тепло улыбнулся, Джеймс без особого энтузиазма ответил на улыбку. – Пожалуйста, ложись в одну из ваших обычных комнат. − Спасибо, Монах. Доброй ночи.       Он прикрыл дверь, но, когда осталась лишь щель, заколебался. − Такой вежливый парень, − сказал Монах. − Да, таков Джеймс, настоящий принц, − немного терпеливо согласился Сириус. – Итак, что же происходит в Гриффиндоре?       Сердце Джеймса забилось быстрее, в груди поднялось знакомое чувство вины. Оно грозило захлестнуть его, он заколебался, страстно желая узнать ответы на все вопросы, но не смог. Он тихо закрыл дверь.       Он больше не должен вспоминать Гриффиндор. Он не имел на это права.

***

      Ночь была звездная, чистое декабрьское небо. Луна уже несколько часов как скрылось, скоро должен был наступить рассвет.       Он облокотился на парапет башни, чувствуя, как холодный ветер ерошит волосы, и поправил очки, глядя на огни хаффлпаффской деревни, расположенной внизу, на холме. Огни были тусклые, ведь было поздно, но маяк Хаффлпаффа в гавани светил ярко. Джеймс не мог их видеть, но знал, что лодки там.       Он ведь мог украсть одну, отправиться в другую страну, пусть однажды ушедшую из его жизни.       Однажды ему уже выпал шанс уйти. Тем летом три года назад они провели несколько дней в гавани, разгружая корабли. Платили за это не слишком хорошо, но Джеймс обожал слушать истории моряков, байки о далеких землях и приключениях, которые им довелось пережить. Капитан одного из кораблей даже спросил, не хочет ли он к ним присоединиться, когда в начале зимы они отправятся в теплые края.       Но в тот год королевства поразила чума, и Ремус заболел. Даже если бы он мог оставить Ремуса и Сириуса – их не так интересовала жизнь в море, Джеймс не мог оставить Ремуса. Не мог бросить на произвол судьбы и игнорировать тот факт, что заболел Ремус потому, что они в тот год долго пробыли в гавани, где начала свирепствовать чума. Он вздрогнул, вспомнив те ужасные две недели, когда жизнь Ремуса висела на волоске. Если бы им не удалось отвезти Ремуса к врачу, если бы его не вылечили…       Джеймс не мог представить, что бы тогда произошло. Он лишь помнил, как думал, что не может потерять Ремуса, только не это снова, и снова по его вине…       Люк, ведущий на вершину башни, открылся. Джеймс ощутил жар факела со стены. − Боже, как здесь холодно, − пожаловался Сириус, потирая руки и прислоняясь к парапету рядом с Джеймсом. – Что у тебя за тяга к высоте? − Мне нравится вид, − тихо ответил Джеймс. Ему нравился их дом в деревне Хогсмид, но в Визжащей Хижине не было окон, не заколоченных досками, да и найти места с прекрасным видом было проблематично. – Отсюда видно почти все королевство Хаффлпафф.       Он указал на дорогу. Было еще темно, солнце не взошло, но он знал: отсюда открывается красивый вид на виноградники, фермы, город в порту, на море, на замок Хаффлпафф, сверкающий на одном из утесов перед гаванью.       Глядя на этот вид, Джеймс часто вспоминал человека из прошлого, кто тоже хотел бы это увидеть. Наедине с собой он даже иногда разговаривал с ней.       Он был уверен, что она наверняка что-нибудь знает о маяке («Он сложен из камней, привезенных из королевства Дурмстранг. Подарок их короля, когда он ухаживал за Хельгой Хаффлпафф», или что-то в этом роде), с ней можно обсудить расположение королевства или просто порадоваться хорошему виду.       Иногда казалось неправильным, что он разъезжает по королевствам – по крайней мере, по трем из них – и знакомится с разными людьми, ведь это всегда было мечтой Лили. Он надеялся, что ей удалось её реализовать. Он помнил, как горели её зеленые глаза, когда она смотрела на летние парады на улицах Рейвенкло или Праздник урожая в Хаффлпаффе или фейерверк над Большим озером в Слизерине.       Однако огонь в глазах был единственным, что он мог вызвать в воображении. Он понятия не имел, какой стала Лили. Выросла, конечно. Наверное, очень красивой – она и в детстве была очень симпатичной…       Он гадал: сможет ли узнать её, если они случайно встретятся, но это было маловероятно. Он не вернется в королевство Гриффиндор, а Лили, если куда-нибудь уедет, то уж точно не в те сомнительные места, по которым он частенько шлялся с Сириусом и Ремусом. Она была настоящей леди… − У тебя слишком цветущий вид для того, кто накануне перебрал, − заметил Сириус, отвлекая его от печальных мыслей.       Джеймс не попался на его удочку. − Я выспался. Проснулся, почувствовал себя лучше. − Повезло тебе. Я еще не ложился. − Завтра с коня рухнешь. − Я подумал, мы на пару дней останемся.       Джеймс тихо рассмеялся. − Все еще пытаешься сосватать кузину? − Кто-то же должен. Если это оставить на его совести, Ремус умрет девственником. − Разве тебе не полагается хранить её нравственность?       Лающий смех Сириуса был ответом. − Я тебя умоляю. Как будто Ремус тронет её хоть пальцем прежде, чем женится. − Думаешь? В смысле, думаешь, он женится? Успокойся.       Сириус пожал плечами. − Ремус не такой, как мы. Он хочет спокойной жизни. Просто… ты же его знаешь.       Джеймс тяжело вздохнул и кивнул. Ремус всегда считал себя хуже остальных. Его часто отвергали и тыкали в него пальцем из-за шрамов. Из-за этого он начал чувствовать себя недостойным и даже грязным. − Твоей кузине, похоже, все равно, − вспомнил Джеймс. Перед его мысленным взором встал образ пятнадцатилетней девочки, густо краснеющей всякий раз, как она смотрела на Ремуса. Она становилась жутко неуклюжей, когда он был рядом. − Дора в него влюблена, − согласился Сириус. – Но дело не только в шрамах. Он хочет дать ей хорошую жизнь. Не мародерскую.       Джеймс вспомнил, как смеялась Дора, как они рассказывали ей о своих приключениях, какие вопросы она задавала и даже какие идеи подкидывала. Он полагал, что ей бы понравилась мародерская жизнь, но понять беспокойство Ремуса мог. − Мы могли бы над этим подумать, − сказал он Сириусу. – У нас припасены кое-какие сокровища, если добавить летнюю добычу, скопить в кои-то веки… − Ремус копит уже пару лет. − Тогда почему? − Потому, что он хочет выкупить твое кольцо. Он этого не забыл.       Джеймс нетерпеливо фыркнул. Это был давний спор, который Джеймс считал закрытым, но, видимо, ошибался. Когда Ремус заболел, Джеймсу пришлось продать свое фамильное кольцо с гербом Гриффиндора, которое он хранил четыре года, чтобы достать денег на врача, а потом и на необходимые Ремусу лекарства. На протяжении нескольких лет Джеймс колебался, думая, стоит ли избавляться от вещей из прошлого. Первое, серебряное ожерелье, которое он выиграл, он обменял на очки лишь когда стало очевидно, что видит он плохо. А вот с кольцом все было иначе.       Им нужны были деньги, продажа кольца, само собой, их бы принесла. Это был легкий выбор.       Но Ремус почувствовал себя виноватым, и пообещал, что однажды вернет кольцо Джеймсу, хотя тот сотни раз говорил ему выкинуть это из головы. − Это твое семейное кольцо, − сказал ему Ремус, все еще слабый после нескольких дней лихорадки.       Джеймс помог ему принять лекарство. − Моя семья – это вы, − ответил он, как Ремус ему много лет назад. В его зеленых глазах мелькнуло узнавание, но все же его это не убедило.       Сириус, стоявший рядом, покачал головой. − Ремус. Упрямый, как всегда. За что мне достались такие упертые друзья? − Кто бы говорил, − поддразнил Джеймс. – И я не упрямый. − Нет? – поднял брови Сириус. – Тогда как насчет обсудить новости, которыми с нами поделился Монах, пока ты прятался?       Джеймс сжал губы, глядя на звездное небо и находя утешение в знакомых созвездиях. − Я не упрямился, − пробормотал он. Отрицать, что все же прятался, духу не хватило. − Нет? Тогда поговорим об этом? − Нет. Это не упрямство, просто… не хочу. − Тебе не любопытно? Даже самую малость. − А почему должно быть? – принял вызов Джеймс, пытаясь говорить спокойно. – Меня это не касается. − Возможно, это не твоя ответственность, − признал Сириус. – Но ты все равно должен знать… − Что происходит? Прежде ты не заставлял меня делать то, чего я не хочу, − уже громче прервал Джеймс. − Я не собираюсь тебя заставлять. И оставил бы тебя в покое, будь тебе и вправду все равно. Но твое поведение за ужином… да и всякий раз, как кто-то хотя бы упомянет Гриффиндор… Видишь? Опять этот взгляд. − Какой взгляд. − Человека, который сбежал. − Я и сбежал. − Я имею в виду даже спустя годы. Будто ты все еще бежишь, все время оглядываясь, боясь своего прошлого.       Джеймс на миг сжал губы. Он хотел, чтобы Сириус оставил его наедине с его мыслями в башне. − Ты тоже избегаешь Слизерина, − защищаясь, сказал он.       Сириус пожал плечами. − В Слизерине мы были. − Но ты никогда не бываешь рядом с площадью Гриммо. Никогда не общаешься с Блэками. − С чего бы? – искренне удивился Сириус. – Я не имею к ним никакого отношения. − Вот и все, есть места, которых ты избегаешь. − Дело не просто в местах, а даже в их упоминании. Я и так знаю, что происходит с Блэками. Помнишь, как мы ворвались в Малфой-мэнор? Ну, леди Малфой была моей кузиной вообще-то, но это нам не помешало. Теперь они мне никто. Но ты… ты действительно не хочешь знать, что происходит в Гриффиндоре? − Нет, не хочу, − решительно ответил Джеймс. – Что бы ни происходило, это забота короля Реддла, а не моя. − Когда-то была твоя. − Это было в другой жизни, перед тем, как… «...я убил своего отца и разочаровал всех».       Его голос сорвался. Сириус с беспокойством наблюдал за ним, и это лишь злило Джеймса. Он не мог смириться с мыслью, что Сириус его жалеет. Он не заслуживал жалости. Знай он, что сделал Джеймс, что он натворил…       Сириус, может, и презирает свою семью, но он никого из них не убивал. − Джеймс… − Нет, Сириус, просто нет.       Сириус тяжело вздохнул. − Ты не скучаешь по дому? − Дом – это не место, − упрямо ответил Джеймс. – Дом – это ты и Ремус.       Это почти вызвало у Сириуса улыбку. − Тогда я оставлю тебя в покое, попробуй немного поспать. Просто знай, если захочешь поговорить… − Не захочу. − Ладно, − шепнул Сириус, успокаивающе похлопав Джеймса по плечу.       Тот видел в его взгляде беспокойство, но не разочарование. Честно говоря, Сириус никогда и ни за что его не осуждал. Он принимал Джеймса таким, какой он есть, хотя он был трусом, убегающим от своих проблем.       Джеймс не знал, чем заслужил такого лучшего друга. − Отдохни хорошенько, − сказал он. Сириус кивнул. − Ты тоже, поспи подольше.       Джеймс кивнул, хотя знал: заснуть ему не удастся. По крайней мере, без кошмаров. Все тех же старых кошмаров. Наверное, лучше спуститься и помочь монахам с утренней работой в поле. Это поможет устать так, чтобы потом погрузиться в сон без сновидений. Это было все, на что он мог надеяться.       А пока он оставался на вершине башни монастыря, наблюдая, как солнце встает и заливает светом королевство Хаффлпафф.       Однако разум вызывал в памяти образы давно утраченной мечты. Солнце, восходящее над холмами, озаряющее золотым светом красные крыши. И он, наблюдающий за этой красотой с Восточной башни рядом с Лили.