Пока весна не наступит вновь

      Утром в свой день рождения Джеймс завтракал в одиночестве.       Он не ожидал, что отец присоединится: ночь накануне дня рождения Джеймса он всегда проводил в часовне, погруженный в свои мысли. Лили тоже не могла составить ему компанию. Она все еще была наказана за их приключение в Запретном Лесу. Джеймс пытался убедить мистера Эванса в том, что она ни в чем не виновата, но его никто не слушал.       Последние несколько дней Джеймс был так одинок, что у него возникло ощущение, будто он тоже наказан.       Он оглядел стол в столовой. Наверное, надо было попросить подать завтрак в его покои. Это странно, когда за таким громадным столом сидит всего один человек… А потом на него упала тень. − Дядя Реддл! – воскликнул Джеймс, обрадовавшись, что хоть кто-то пришел. – Позавтракаешь со мной? − Все, что угодно для именинника, − согласился Реддл, мягко улыбаясь и усаживаясь рядом с Джеймсом. На обычное место короля. Джеймс никогда не видел, чтобы он держался так непринужденно. – Одиннадцатый день рождения – это особенный день. Конечно, его надо отпраздновать как полагается.       Джеймс пожал плечами. Он всегда считал, что Весенний фестиваль и есть празднование его дня рождения, поскольку сама дата сопровождалась меланхоличной атмосферой в замке. Все вспоминали покойную королеву. Вечером будет ужин, может, даже с праздничным тортом со свечами, ему вручат подарки, но день все равно совершенно не ощущался праздничным. − Я вообще-то не против. − А следовало бы. Уверен, у короля громадье планов. − Папа… Вряд ли, дядя Реддл. Сегодня он затворник. − Это несправедливо, Джеймс, − ласково произнес Реддл. – Нам всем не хватает нашей возлюбленной королевы Юфимии, но это не повод по-прежнему винить тебя в случившемся. − Винить? – повторил Джеймс, внутри возникло неприятное ощущение. – Папа винит меня? − Уверен, не нарочно, но… − Реддл взглянул на него так, будто хотел сказать что-то еще, в его взгляде промелькнула почти жалость. – Но ты выжил, а любовь всей его жизни умерла. Жизнь порой бывает несправедлива. − Ох.       Джеймс опустил голову. Он никогда не думал об этом в таком ключе, но теперь стало понятно, отчего отец избегает его в его день рождения. Вероятно, не хочет напоминания о причине смерти королевы. − Но это неправильно, Джеймс, − уже тише сказал Реддл, наклоняясь к нему. – Даже если это твоя вина, ты все равно заслуживаешь праздника. Тебе следует поговорить об этом с отцом. − Я… − Джеймс заколебался. Он и так расстроил отца, тем более – если отец винит его… − Ты так думаешь?       Реддл добродушно улыбнулся, занятый завтраком. − Конечно. Чего бы тебе хотелось? − Не знаю. Может, попросить папу погулять вместе в деревне. Мы могли бы сходить в Годрикову Впадину. − Джеймс, но это можно устроить в любой день! В твой одиннадцатый день рождения должно случиться нечто особенное. − Хм… А ты что сделал, дядя Реддл? В свой одиннадцатый день рождения.       По его лицу пробежала тень. − Там, где я вырос, день рождения не считался чем-то особенным, − пояснил Реддл. – Просто день, когда тебе выдавалась лишняя порция каши, вот и все. − О, − Джеймс от любопытства закусил губу. – Дядя, а это правда, что ты вырос в сиротском приюте? − Где ты это слышал? – резко спросил он.       Джеймс заколебался, не желая отвечать. До Питера долетали кое-какие слухи об обитателях замка, а Лили тогда размышляла, что, если это правда, то можно лишь восхититься, каких высот удалось достичь Реддлу. И оба сказали Джеймсу, что упоминать об этом не стоит. Глядя на выражение лица Реддла, Джеймс сообразил, что они были правы: тема явно оказалась неприятной.       Однако через некоторое время Реддл взял себя в руки, будто и не он только что вышел из себя. − Что ж, это правда, − ответил он. – Это было не самое приятное место, но неважно. Я не должен был там расти.       Джеймс снова заколебался, но голос Реддла звучал спокойно, потому он не удержался и все же спросил: − Твои родители погибли? − Как и твоя, моя мать тоже умерла, когда я родился. − Даже так… И твой отец тоже тебя винил? − Мой отец… Это сложно. Ну, было сложно. Он умер несколько лет назад. − Мне жаль. − Не стоит. Он мне не был отцом, просто человеком, которого моей матери однажды не повезло встретить, − он сделал глоток из чашки и вновь улыбнулся Джеймсу. – К счастью, твой отец – хороший человек. Кстати, о нем – ты так и не придумал, чего хочешь в свой особенный день. − Я по-прежнему не знаю. − Почему бы не придумать нечто необычное? Только для вас двоих? Нечто, для чего ты прежде был недостаточно взрослым.       Джеймс задумчиво кивнул. Кое для чего он и впрямь еще не дорос – например, до тренировок с настоящим стальным мечом, но они тоже скоро станут частью его жизни. Отец всегда позволял ему почти всё.       Затем он взглянул в окно, на королевский лес, и моргнул. − Мы могли бы отправиться на охоту!       Отец нечасто охотился, лишь когда приезжали гости, и Джеймса всегда оставляли дома под предлогом того, что он еще маленький. Джеймс всегда жаловался, в основном потому, что был хорошим наездником и терпеть не мог запретов. − Думаю, ты уже достаточно взрослый, − согласился Реддл. – Возможно, тебе даже удастся подстрелить Большого Оленя.       Джеймс нахмурился. − Но… если он и впрямь существует, то живет в Запретном Лесу. − И что? − Мне туда нельзя, − покраснел Джеймс, вспомнив инцидент трехдневной давности и последовавшие за ним неприятности. – Папа… − Твой отец не хотел бы, чтобы ты отправился один, но пойти с тобой, думаю, он согласится. Что может быть лучше, чем загладить вину после случившегося в Запретном Лесу?       Загладить вину? Джеймс думал, что у них с отцом наладились отношения. Он пообещал никогда больше не ходить в Запретный Лес и не искать опасностей. Отец вроде бы простил его, но раз дядя Реддл говорит, что надо загладить вину… наверное, он прав. В конце концов, Реддл во время встреч с королем много чего слышал.       Джеймсу была противна мысль, что между ним и его отцом возникло недопонимание, особенно сегодня, когда отец погружен в свои мысли из-за смерти матери Джеймса.       Если Джеймс способен что-то сделать, чтобы это исправить, он это сделает. − Я позову его на охоту.       Дядя Реддл аж просиял. − Ты хороший сын, Джеймс.

***

      Лили улыбнулась, закончив перевязывать свой подарок красивой лентой. Сидевшая рядом леди МакГонагалл, едва оторвав взгляд от книги, произнесла: − Бант неровный.       Лили не могла поспорить с замечанием. С одной стороны бантик действительно получился чуточку больше, но её это не волновало. Джеймс все равно откроет подарок, даже не взглянув на упаковку.       Когда она максимально вежливо объяснила это леди МакГонагалл, наставница захлопнула книгу. − Вы знаете, почему так важно, чтобы все было идеально, мисс Эванс?       Лили хотела ответить, что её учительница просто перфекционистка, но это прозвучало бы не слишком вежливо, потому она молча мотнула головой. − Потому, что судить вас будут всю жизнь. Либо потому, что вы женщина, либо потому, что не благородного происхождения, либо просто потому, что хотят. И, позволяя себе совершать ошибки, вы доказываете правильность их критики. − Но если мне все равно, что говорят другие? − Тогда вы ведете себя как дурочка. Не ломайте себя из-за того, что они говорят, но и не облегчайте им задачу. Вы умная девочка. − Я? – удивленно переспросила Лили.       Леди МакГонагалл никогда прежде не делала ей подобных комплиментов. − Вы… даже когда делаете глупости и убегаете в Запретный Лес, − добавила она, глядя на все еще перевязанную руку Лили. Лили вспыхнула. – Вижу, вы читаете… Хорошо. Очень важно узнавать новое. Мудрость и знания – то, чего у вас никто не отнимет. Совершенствуйтесь, мисс Эванс.       Лили прикусила губу, но тут же остановилась, увидев, как леди МакГонагалл укоризненно приподняла бровь. − Отец всегда говорит, что я должна быть идеальной леди. − А вы что об этом думаете?       Лили нервно теребила завязки платья. − Я хочу быть хорошей леди, но… нет, если… я не хочу быть… как мама.       Она пристыженно опустила глаза. − Ваша мать счастлива, Лили, − заверила леди МакГонагалл, теперь её голос звучал мягко. – Но это не значит, что её путь к счастью такой же, как ваш. − Но… разве это неправильно, что я хочу другого? − Нет, не неправильно. Но это тоже непросто. Если вы хотите заниматься чем-то другим, следовать некоторым правилам все равно придется. Вы понимаете, что я имею в виду? − Я… я думаю, что да. − Вы поймете. Как я уже сказала, вы умная девочка. А теперь почему бы нам не сделать пятиминутный перерыв? Уверена, сейчас самый подходящий момент, чтобы преподнести ваш подарок принцу Джеймсу. − Я могу идти? – обрадовалась Лили.       Она была наказана трехдневным сидением взаперти в своей комнате. К ней приходила лишь леди МакГонагалл. Она скучала по свободе и по обществу Джеймса. − Пять минут, − напомнила леди МакГонагалл, её голос вновь стал строгим. Но тут же она подмигнула. – А позже мы могли бы обсудить ваш новый кинжал.       Лили виновато взглянула на лежащий на тумбочке кинжал. Ей разрешили оставить его лишь после того, как она в присутствии короля сказала отцу, что купила кинжал на деньги, которые король подарил ей на день рождения. − Женщина должна в любое время быть готова себя защитить, − произнесла леди МакГонагалл, чуть сдвинув плащ в сторону, чтобы Лили увидела прикрепленный к её бедру кинжал. Это не соответствовало стилю наставницы – аскетично заколотые в пучок волосы, морщинки на строгом лице, умные проницательные глаза за стеклами очков. И все же… − Я могу научить вас нескольким приемам.       Лили просияла. Леди МакГонагалл оказалась намного интереснее, чем она думала.

***

      Дверь в покои Джеймса вдруг распахнулась за его спиной, когда он заканчивал завязывать бант.       Он знал, кто это: такие вольности позволяла себе только Лили. − Привет, − сказал он, удивленный, что она так долго стоит на пороге. − Привет, − она задыхалась, будто бежала. – У меня есть четыре минуты. − Что? − Леди МакГонагалл меня прикрывает. − МакГонагалл? – повторил Джеймс, удивившись еще сильнее. Лили покачала головой. В руке у неё был наспех упакованный подарок. − Она милая, я потом объясню. А пока – с днем рождения! На подарок не жалуйся!       Джеймс рассмеялся. − Спасибо… ты не должна была…       Лили пожала плечами.       Джеймс с любопытством взял подарок, он был легким. Развязав бант, он обнаружил красно-золотой шарф – цвета Гриффиндора. У него было множество подобных шарфов, но он видел: этот Лили связала сама. Полоски отличались по размеру, узор был непропорциональным, даже хаотичным, но общий эффект получился совершенно очаровательным. − Мне нравится! – радостно воскликнул он, обматывая шарф вокруг шеи. – Я его сегодня надену!       Он радостно улыбнулся Лили, её нервное выражение сменилось лучезарной улыбкой. − Ну, я его связала, но он получился странным, и я подумала – кому такой понравится? – она подмигнула. – В следующем году я свяжу тебе лучше! − Хочешь все же освоить рукоделие? − У тебя будут новые тренировки. У меня прибавится свободного времени. − Надеюсь, что нет… ты же знаешь, я буду с тобой всем делиться! − Ты о чем? − Обо всем, чему научусь. Тебе тоже нужно учиться. Ты же будешь моей принцессой, забыла? − Ах, Джеймс, − вздохнула она, вдруг обняв его. − Лили? – Джеймс был совершенно сбит с толку. − Ты хороший, вот и все, − просто сказала она. Затем огляделась, не разрывая объятий. – Ты куда-то уходишь? − Мы с отцом идем на охоту в Запретный Лес! − Джеймс… − Я буду с ним, это не опасно, − она выглядела встревоженной, он беззаботно улыбнулся. – Я буду остерегаться змей. − Хорошо, − прошептала она, а затем поцеловала в щеку и поспешно отступила на шаг. Джеймс почувствовал, как лицо вспыхнуло в месте поцелуя. − Это в честь чего? − В честь твоего дня рождения, − ответила она, избегая его взгляда, её лицо было пунцовым. – Мне пора возвращаться. Увидимся позже. − Пока, − немного запоздало сказал он, но она будто не заметила. Джеймс коснулся своей щеки.       Дни рождения перестали казаться такими скучными.

***

      Король и принц уезжали через несколько минут.       Реддл вошел в конюшню, на сей раз не обращая внимания на отвратительный запах. В лесу все было подготовлено, он скрупулезно снабдил короля координатами, чтобы тот поехал куда нужно Реддлу. Остался лишь финальный нюанс.       Оседланные лошади терпеливо ждали короля и принца. Красивые, подумал Реддл, гадая, не придется ли потом ими пожертвовать. Скорее всего, никому не захочется напоминания о трагедии, в которой они будут повинны.       Он вынул из рукава кинжал и направился к королевскому скакуну. На нем был плащ, со стороны казалось, что он ласкает коня. Он сделал простой надрез на седле. Всадники могли ехать достаточно долго, но миг чрезмерного давления – и оно развалится на части. На охоте на седло идет постоянная нагрузка, но Реддл будет поджидать нужный момент. Его компаньон был наготове.       Он развернулся ко второму жеребцу, помоложе, принадлежавшему принцу. Такой же надрез.       Он огляделся. Единственным человеком поблизости был тот мальчишка-конюх Петтигрю, которого он прежде видел в компании принца. Он был поглощен своей работой, выметая листья из конюшни. Реддл был абсолютно спокоен: мальчик боялся его, никогда не осмеливался даже взглянуть. Это хорошо. По крайней мере, мальчишка знает, где его место, пусть даже принц развлекает себя друзьями более низкого происхождения.       Не то чтобы после сегодняшнего дня это будет играть хоть какую-то роль.       Став королем, Реддл подберет для себя более достойное общество.

***

      Джеймс сиял, уезжая из замка с отцом. Было солнечно, лишь несколько облаков виднелись на горизонте. Идеальный день для его дня рождения.       Отец на удивление легко согласился, когда Джеймс предложил поохотиться, и даже сам предложил отправиться в Запретный Лес. Джеймс надеялся, что сможет кого-то подстрелить. Во дворе он хорошо стрелял из лука и уже тренировался стрелять верхом. Ему не доводилось стрелять в живого зверя, но он вспомнил об убитом волке.       Он был готов. В конце концов, ему уже одиннадцать лет.       Джеймс надеялся, что сможет впечатлить отца. Если они привезут в замок много дичи… им, несомненно, будут восхищаться… отец будет так горд… − Вот, − его размышления прервал Питер. Джеймс взглянул на него: Питер, казалось, был чем-то встревожен. – Я оседлал твоего коня. − Спасибо, Питер, − Джеймс на мгновение заколебался. Он не разговаривал с Питером после возвращения из Запретного Леса, и Питер признался: это он рассказал королю, куда отправились Джеймс и Лили.       Джеймс должен быть ему за это благодарен, ведь не успей отец и королевские стражники вовремя, они с Лили стали бы добычей волков. Но он расстроился. Предатель. Питер же обещал никому не рассказывать.       Это чувство никуда не делось, Джеймс все еще обижался на него. Но Питер выглядел явно обеспокоенным, и он спросил: − Ты в порядке? − Да, просто… Показалось, увидел кое-что, но этого не могло быть… − Опять призрак? – поддразнил Джеймс. – В прошлый им оказался кот леди МакГонагалл. − Он все ронял, это мог быть и призрак! – принялся оправдываться Питер, его лицо пылало от смущения. – С твоим седлом возникли трудности, я его заменил. − А, − Джеймс пожал плечами. Разве это повод для волнения? − Могу проверить и седло короля, если подождешь… − Нет, мы уезжаем, − оборвал Джеймс, натягивая поводья обеих лошадей. – Отец хочет отправиться пораньше, чтобы мы не слишком поздно вернулись. Мы поедем в Запретный Лес! − Опять? – застонал Питер. – Не слишком ли это опасно? − Слишком, − согласился Джеймс. – Но в этот раз папа будет со мной, так что не о чем волноваться. − Будь осторожен. Мама сказала, сегодня будет дождь, она прям почувствовала.       Джеймс беззаботно покачал головой. Иногда Питер слишком сильно беспокоился. − Все будет хорошо. Потом увидимся, Питер! − Джеймс…       Он обернулся. Питер нервно теребил пальцы, его выражение лица было Джеймсу очень хорошо знакомо. Он выглядел испуганным, как когда отправился с Джеймсом в одно из приключений. Будто хотел очутиться где угодно, но не там.       Джеймс вспомнил, что отец говорил ему о смелости. Учитывая, что Питер столкнулся со многими своими страхами, Джеймс подумал, что его можно назвать смелым.       Он почувствовал внезапный прилив симпатии к Питеру, все обиды были забыты. − Ну? – поторопил Джеймс, когда Питер замолчал. − Я.. – начал тот, но слова замерли, когда до них донесся звук шагов. Джеймс увидел, как подошли отец и дядя Реддл, о чем-то тихо переговариваясь. Питер опустил глаза. – Я… я поздравляю вас с днем рождения, ваше высочество.       Джеймс закатил глаза, услышав формальное обращение – Питер его использовал его лишь в присутствии посторонних. − Спасибо, Питер.

***

      Джеймсу даже понравилась верховая прогулка по деревне с отцом. Король останавливался, чтобы поприветствовать селян, обращаясь к ним по имени и справляясь о жизненных обстоятельствах – об имени новорожденного, о здоровье родителей, заболевших неведомой хворью. Некоторые подходили к Джеймсу, чтобы поздравить с днем рождения.       А в одном из домов на окраине пожилая дама подарила Джеймсу цветок и сказала, что скучает по покойной королеве.       После этого энтузиазм короля несколько поутих. − Мне жаль маму, папа, − прошептал Джеймс, когда они пустили лошадей рысью.       Отец моргнул и с задумчивой улыбкой обернулся. − Мне тоже, Джеймс. Ты мне очень её напоминаешь.       Джеймсу меньше всего этого хотелось бы. Он замолчал, чувствуя себя виноватым.       Когда они подъехали к опушке Запретного Леса, отец показал ему другую тропинку, не ту, по которой они ехали с Лили. − Том рассказал мне об этой старой тропе, − объяснил он. – Она идет вдоль границы леса до гор, так что мы не зайдем слишком далеко. − Достаточно далеко для охоты, папа? − Большого Оленя или Белого Медведя там не найдешь, если ты об этом, − понимающе взглянул на него отец. Джеймс поник. – Но кролика или индейку вполне.       Джеймс подумал, что для первой охоты и это сойдет.       Почти час они ехали, лишь однажды остановившись у ручья, чтобы напоить лошадей. Отец сказал, что холодная вода, скорее всего, есть ни что иное, как лед с гор, растаявший от весеннего тепла. Тропа и впрямь была более открытой, лошади шли без труда. Иногда Джеймс мог разглядеть поля между деревьями.       Наконец, они добрались до поляны, отец велел ему остановиться и приготовить лук. − Вот. Том говорил, место хорошее, он был прав. Скажи, что ты видишь.       Джеймс, сощурившись, внимательно огляделся. Иногда он неважно видел вдаль, но сейчас это было и не нужно. Поляна была залита солнцем, в лесу было полно зверей. Джеймс видел их мех, слышал издаваемые ими звуки. − Выбери одного, − тихо сказал отец. – Глубоко вдохни и прицелься.       Джеймс придержал коня и достал стрелу. Его взгляд упал на кролика. Тот казался напряженным, озирался по сторонам, но не глядел в сторону Джеймса. Будто два всадника его совершенно не волновали. Джеймс прицелился… и тут звуки стихли, все звери вдруг исчезли. − Папа? – окликнул Джеймс, смущенный и расстроенный. – Я что-то сделал не…       Он не договорил, услышав шорох в траве, и тут же увидел огромную змею, приближающуюся к ним. Лошадь встала на дыбы, Джеймсу пришлось обнять ее за шею, чтобы не упасть. Лошадь запаниковала и яростно понеслась обратно, вглубь леса.       Он слышал, как отец его зовет, но не мог ответить. Сейчас он старался не упасть, а когда восстановил равновесие, тут же наклонился и попытался успокоить испуганное животное.       Казалось прошла целая вечность, прежде чем лошадь остановилась. − Ну, ну, − мягко проговорил Джеймс, на миг спешившись, чтобы приласкать жеребца. Он поискал мешок, чтобы дать ему что-нибудь вкусное, но рюкзака не нашлось. Видимо, упал по время быстрой езды. Теперь он заметил, что потерял и лук.       Джеймс обернулся на дорогу, по которой они приехали. Он вспомнил, как слышал, как за ним ехал отец. Он ждал его, но впустую. − Поехали назад, Копытце, − сказал он, вновь запрыгивая в седло.       На обратном пути Джеймс внимательно следил за дорогой, но вещей своих не нашел. Очутившись вновь рядом с поляной – по крайней мере, он надеялся, что это та самая поляна – он услышал испуганное ржание. − Что?..       Ржала отцовская лошадь. Она не могла выбраться из-под дерева, поводья запутались в ветвях, седло исчезло. Отца нигде не было.       Нахмурившись, Джеймс подошел к лошади. Отец ездил на ней много лет, он бы её не бросил. − Папа? – окликнул он, но ответа не последовало. – Папа? – громче позвал он.       Джеймс повел за собой обоих лошадей. Теперь поляна выглядела такой же мирной, как и прежде. Ничего не изменилось, кроме…       Джеймс бросил поводья, в тот же миг напрочь забыв о лошадях, и метнулся вперед. Отец неподвижно лежал в траве рядом с огромным камнем, его глаза были закрыты. − Папа! – позвал Джеймс, но отец не открыл глаза. Он будто спал. – Папа, ты… Ты должен встать. Твоя лошадь тут, пора возвращаться в замок.       Но он по-прежнему не шевелился.       Джеймс попытался приподнять голову отца и почувствовал что-то мокрое и теплое. Опустив взгляд, он увидел, что руки стали красными. Кровь.       Он отпрянул, его сердце бешено заколотилось, он лишь сейчас разглядел всю картину. Глаза отца были закрыты, будто он и в самом деле безмятежно спал. Но теперь Джеймс видел лужу крови под его головой, ведущую к скале. Камень тоже был окровавлен. − На помощь! – крикнул Джеймс, но кроме звуков животных, ничего не было слышно. Они были одни. Джеймс был один.       Он бегал по поляне и кричал, но лес, казалось, глушил его голос. − НА ПОМОЩЬ! – он снова подошел к отцу. – Папа, пожалуйста.       И вновь ответа нет. Отец лежал, тихий, неподвижный, бездыханный.       Джеймс обнял отца, внутри нарастало сильнейшее давление. Он всхлипнул, не боясь разрыдаться, не думая о том, что он для этого слишком взрослый. Единственное, чего ему хотелось, – лежать, свернувшись калачиком, пока он не проснется от этого ужасного кошмара, ведь отец не мог… он должен проснуться, с ним должно быть все в порядке…       Затем он почувствовал, как на него упала тень. Без солнечного света мир внезапно показался холоднее. − Джеймс, − окликнул тихий голос. – Что ты наделал?       Джеймс поднял голову. Сморгнув слезы, он увидел дядю Реддла. Тот стоял на коленях рядом и выглядел очень печальным и расстроенным, будто Джеймс разочаровал его. − Я… я не знаю… Лошадь испугалась, и мы помчались… Это был несчастный случай… − Несчастный случай? Но… король мертв.       Джеймс разрыдался еще сильнее, услышав это слово.       Все это на самом деле.       Отец мертв. − Ты должен был сдержать своего коня… Если бы только… Уверен, ты этого не хотел, но… ну… Сперва твоя мать, теперь отец…       Джеймс сглотнул, глядя на Реддла. В его темных глазах горела тревога. − Я… − и тут он понял. Он отполз от отца, чувствуя себя грязным, недостойным. Его руки были липкими от крови. Крови его отца. – Это моя вина. − Уверен, что люди поймут, − почти успокаивающе произнес Реддл, хотя Джеймс видел: он не верит собственным словам. – Тебе всего лишь нужно будет встретиться лицом к лицу с жителями королевства, твоими друзьями. Никто не подумает, что ты убил короля лишь для того, чтобы занять трон… − Трон? – растерянно повторил Джеймс. К чему это вообще? − Да, в смысле теперь, когда твой отец мертв, его преемник ты. Ты – король. − Я… − Джеймс вспомнил, как отец обещал ему помочь стать королем, а теперь отец мертв, и это вина Джеймса. – Я не хочу быть королем, дядя. Я… я не могу. − Но Гриффиндору нужен король, Джеймс. − Я… − Джеймс не мог сосредоточиться. Голова казалась чугунной, тысячи мыслей роились в ней, но не было ни одной подходящей. Хотелось просто закрыть глаза и ни о чем не думать. – Ты… ты был наследником до меня. − Наследником? – повторил Реддл. – Ну, да, был, но когда ты родился… − Стань королем, дядя, − прошептал Джеймс. Все стало кристально ясно. Дядя Реддл старше и умнее. Он знает, как быть королем. − Я не могу, Джеймс, − почти меланхолично ответил Реддл. – Пока ты жив, никто не… − Я убегу, − прошептал Джеймс.       На миг воцарилась тишина. Джеймс взглянул в глаза Реддла и увидел задумчивость и удивление, но понадеялся, что он согласится. Гриффиндор заслуживает короля, который знает, что делает.       А не того, кто убил обоих своих родителей. − Беги, Джеймс, − наконец, согласился Реддл, его голос был очень мягким. – Я сохраню твою тайну. Беги и никогда не возвращайся. Беги же!

***

      Реддл мог прочесть страх и стыд в карих глазах мальчика. Его глаза были точь-в-точь как у покойного короля. Он гадал, будет ли мальчик таким же слабаком перед смертью, увидит ли Реддл осознание и понимание в этих глазах прежде, чем погаснет свет.       Его рука дрожала, сжимая рукоять кинжала. Мальчик тоже должен был умереть, сломанный и беспомощный, но это не входило в план. И вот теперь он зависит от… милосердия Реддла.       Он подумал, не прервать ли ему род Поттеров прямо сейчас, но заколебался. Не было никаких причин для спешки, а два несчастных случая сымитировать сложнее, чем один. Гибель Флимонта и так слишком подозрительна.       Мальчик был достаточно напуган. Ему не потребовалось повторять дважды – он сбежал: поднялся с земли и, не обращая внимания на своего коня, метнулся в лес. Реддл знал: мальчик много дней не осмелится выйти из леса. Если вообще выживет. В лесу полно крутых обрывов, один неверный шаг, и мальчишка сломает шею. Руки у него в крови, с наступлением темноты любой волк легко его выследит. Тем более, волки на него уже нападали.       Мальчик умрет в лесу. На этот счет Реддл был абсолютно спокоен.       Он услышал шорох и опустил взгляд. К нему скользила Нагини. Она с интересом посмотрела на покойного короля. − Нет, Нагини. Он мне нужен, − тихо прошептал Реддл. Нагини была его старой подругой, они отлично понимали друг друга с тех пор, как Реддл скормил ей своего отца. – А вот лошади – не нужны.       Он рассмеялся, когда она скользнула к лошадям, и с удовольствием проводил взглядом глупых животных, когда те бросились наутек. Огляделся. Оставалось сделать совсем немного.       Он вынул из кармана один из шарфов принца, нарочно выпачкал его и положил рядом с королем, а сломанный лук мальчика бросил в лесу, чтобы позже его кто-нибудь нашел.       После этого он покинул поляну.       Нужно успеть вернуться в свои покои к тому времени, когда придет известие, что король и принц пропали, и выглядеть расстроенным, когда выяснится, что они мертвы.

***

      Джеймс не останавливался, пока не стемнело. Легкие горели, как в огне. Ветви царапали щеки и руки, на колене остался большой синяк после падения в мелкий овраг.       Но боль физическая меркла перед душевной болью, чувством вины и скорби, сопровождающими его, как выяснилось, всю жизнь.       Каждый раз, закрывая глаза, он надеялся, что откроет их и поймет, что это был лишь дурной сон. Что он проснется утром в своей постели и откажется ехать на охоту, что бы ни говорил отец. Нет, это была идея Джеймса.       Это он привел отца к смерти. Если бы он остался в замке, не придавая значения дурацкому дню, который даже не был особенным, если бы он лучше держал коня и отец не пытался его спасти…       Небо озарила молния, спустя несколько секунд Джеймс услышал раскаты грома, а потом пошел дождь, и его одежда тут же промокла. Джеймс сидел на корне дерева, ни о чем не думая, надеясь, что дождь как-то искупит его грехи… если он вообще заслуживал искупления…       Становилось холодно. На миг Джеймс задался вопросом, что бы он делал, если бы ничего не произошло. Ему нравилось смотреть на дождь. Может, он бы смог убедить Лили прокрасться с ним в Северную башню, самую высокую в замке, и оттуда они бы наблюдали за дождем, слушали звук падающих капель, считали мгновения между вспышками молний и раскатами грома. Лили тоже любила дождь.       Но думать о Лили было больно. Джеймс не мог представить, как вернется и встретится с ней лицом к лицу. Лили в него верила, он ей нравился. Узнав о поступке Джеймса, она испытает к нему отвращение. И, конечно же, не захочет больше быть его подругой.       Он не мог так рисковать. Реддл обещал сохранить тайну Джеймса. Пусть в памяти Лили он останется человеком смелым и благородным. А не убийцей…       Раздавшийся вой вырвал его из задумчивости. Напрягшись, Джеймс тут же вскочил, снова услышал вой и бросился бежать. Мыслей больше не было, только животное стремление убежать от волков.       Он ничего не видел перед собой. И без того плохое ночное зрение лишь ухудшилось из-за дождя. На миг в небе сверкнула молния, но этого было недостаточно. Он падал и ушибался, разбивал руки и колени, царапался ветвями, дождь смывал кровь.       И все же он каждый раз поднимался.       Даже под проливным дождем он все еще слышал волчий вой. Звери приближались.       Впереди виднелся просвет. Джеймс скорее скользил, чем бежал по мокрой траве. Он сощурился – кажется, за деревьями было что-то большое. Волки выли и рычали совсем рядом.       Небо вновь разрезала молния, и Джеймс вдруг остановился.       Ему показалось, что впереди он видит дерево, но это были не ветви, а рога, угрожающе острые, развернутые к нему. Прежде чем он успел шевельнуться, хотя бы вздохнуть, гигантский зверь прыгнул на него.

***

      Лили зажгла еще одну свечу, не сводя глаз с двери своей комнаты. Она надеялась, что в любой миг ворвется промокший Джеймс, на ходу возбужденно рассказывая о новом приключении в Запретном Лесу.       Но дверь была заперта с тех пор, как мать пришла и сказала, что король и принц пропали. − Я знаю, ты волнуешься о принце, Лили, − мягко сказала мать, поглаживая её волосы. – Молись за их благополучное возвращение.       И Лили молилась целый день, но все же ночь наступила, не принеся никаких новостей. Начался дождь, сильный дождь, он напомнил Лили о прошлом лете, когда она простудилась потому, что во время грозы вышла поиграть с Джеймсом во двор. Тогда ей было весело, но потом она чихала и жаловалась, когда пришлось провести несколько дней в постели. Однако Джеймс её развлекал, играл с ней в карты и приносил новые книги, пока она не поправилась, чтобы снова наслаждаться летом.       Лили присоединилась бы к нему в любой летний дождь, лишь бы он благополучно вернулся.       Она дернулась, когда от грома вздрогнуло стекло. Она постоянно вспоминала слова мадам Трелони – ведь она упоминала грозу… «Но это дождь из воды, а не змей, – убеждала себя Лили. – Джеймс вернется с дурацкой ухмылкой как ни в чем не бывало».       Но что−то произошло, она знала. Несколько минут назад сквозь сильный дождь она лишь мельком увидела факелы. Значит, рыцари, отправившиеся на поиски короля и принца, уже вернулись. В их верности сомневаться не приходилось – они бы не вернулись, если бы не нашли его, а раз они вернулись…       Больше она не могла ждать. Лили накинула плащ поверх ночной рубашки и, держа свечу у груди, вышла из комнаты.       Она не знала, куда идти, потому пошла в покои Джеймса. Может, он ранен в Лесу, и все сейчас там, лечат его. Это объяснило бы, почему он не пришел к ней…       Однако в покоях принца царила тишина. Лили осторожно открыла дверь, но там было пусто. В конце коридора она увидела свет под дверью королевских покоев. Может, все там?       Она медленно шла туда, гроза глушила звук её шагов. Дверь была заперта, но Лили прижала ухо к двери, голоса были негромкими. − Какая трагедия, − услышала она голос отца. Он был совершенно убит. – Когда вы сказали… Я отказывался в это верить, но теперь… − Я бы не поверил, не доведись мне увидеть собственными глазами, − ответил скрипучий голос. Сэр Грюм. – Но тело короля лежало на земле несколько часов.       «Король мертв?».       Лили прикусила губу, силясь осознать. − Но… как? − Вероятно, несчастный случай. − Неподалеку мы нашли лошадь короля, − добавил лорд Реддл, его голос тоже был расстроенным. – Наполовину съеденную. Видимо, какой-то зверь напугал лошадей, и король упал. Даже странно, что на его труп никто не покусился. − Хоть какое-то благословение, − напряженно согласился её отец. − А принц? – раздался чей-то голос, Лили узнала профессора Дамблдора. Её сердце забилось быстрее. − Мы не нашли… его следов, − немедленно ответил Реддл. Голос прозвучал измученно. – Несколько рыцарей продолжают поиски, но в такую погоду… − Напрасная надежда, лорд Реддл, − проворчал сэр Грюм. – Я говорил вам прежде, скажу и сейчас… Учитывая, что мы нашли… − Сломанный лук и кусок ткани… − Шарф принца, разорванный и окровавленный. Я бы тоже хотел надеяться, но увы. Принц пропал.       «И не вернется», − подумала Лили, неверяще качая головой.       Нет, нужно найти Джеймса. Он должен вернуться.       Она снова побежала в его покои и бросилась на его пустую кровать. Все здесь было готово к его возвращению, все вещи были на тех же местах, где несколько часов назад их оставил Джеймс. Для неё это не играло роли. Позже Лили его расспросит, и он ей все объяснит.       Но Джеймс, возбужденно зовущий её присоединиться к очередному приключению с дурацкой очаровательной улыбкой, с чертиками в карих глазах – все никак не приходил. − Пожалуйста, вернись, − прошептала она, обнимая одну из его подушек, по её щекам уже струились слезы.

***

      Зверь перепрыгнул через голову Джеймса и приземлился за его спиной. Его рога вспороли животы двух волков.       «Олень, − понял Джеймс, хотя никогда не видел такого огромного. – Большой Олень, − лихорадочно промелькнуло в его голове. – Но это же всего лишь легенда».       Легенда или нет, а сейчас на его глазах зверь расшвыривал волков рогами. А когда появился третий, олень развернулся быстрее, чем мог подумать Джеймс, пронзил волка рогом и отбросил к дереву неподвижное тело.       После этого вой начал отдаляться.       Затем олень развернулся к нему, и Джеймс подумал, что это конец. Если у волков не было ни единого шанса против оленя, что может сделать маленький мальчик? Он стоял неподвижно, ожидая, в мозгу пульсировала мысль: по крайней мере, он не опозорит отца в последний миг…       Но олень будто не обратил на него внимания, прошел мимо и спокойно зашагал прочь. Джеймс оглянулся туда, куда убежали волки, а потом перевел взгляд на оленя. Они уходили все дальше от замка.       Но он ведь все равно не мог вернуться.       Джеймс глубоко вздохнул, откинул с лица мокрые волосы и последовал за оленем вглубь леса.