Пока весна не наступит вновь

      Джеймс никогда нигде не видел такой энергетики, как у каменного круга. Он казался древнее и могущественнее, нежели все, что Джеймс прежде видел. И он чувствовал себя рядом с кругом маленькой пылинкой. Они не стали там задерживаться, только остановились ненадолго, чтобы перекусить. Лили немного рассказала об истории этого места и таинственных легендах, окружающих его и другие королевства. Джеймс всегда любил слушать её байки.       Вскоре они отправились на cевер. Можно было вновь сесть на лошадей. Однако Лили часто приходилось спрыгивать со своей кобылки, чтобы осмотреть местность, пытаясь найти дорогу через густой лес. − Я понятия не имею, где могила, − призналась Лили, когда они поднимались в гору по старой тропинке. – И мне кажется, мы прошли уже гораздо больше двух миль… Ты уверен… − она осеклась. Впереди виднелся густой туман, заслонявший даже солнечный свет.       Они спешились и медленно пошли вперед. Даже животные насторожились. Лес впереди был тихим, шумом казалось даже дыхание. Джеймс сверялся с компасом, но они действительно шли на север. − Думаешь… − начал он, но не договорил. На тропинке кишели пауки, бегущие вверх через деревья, камни и сухие листья. − Фу, − пробормотала Лили, отшатнувшись, по рукам у неё побежали мурашки.       Джеймс состроил храброе лицо. − Боишься мелких паучков, Эванс? − Размер не имеет значения, у них все равно слишком много ног, − прошептала она, ступая осторожнее, чтобы никого не раздавить.       Джеймс дразнил её, но он не мог не заметить, что чем дальше они двигались, тем больше становились пауки. Он уже был готов сдаться и предложить вернуться, но тут увидел каменные надгробия. Он бросился вперед, мгновенно позабыв об осторожности. Они были вовсе не похожи на прежние каменные монолиты. На поляне насчитывалось четыре каменных саркофага, каждый из которых охранял каменный памятник. − Это не могила, это целое кладбище, − растерянно прошептала Лили.       Джеймс кивнул. Он уже собирался выйти на поляну, как вдруг тишину нарушил пронзительный волчий вой.       Лошади занервничали, и Джеймсу пришлось придержать поводья, чтобы Копытце не сбежал. Он успокоил жеребца, хотя у самого душа в пятки ушла. Он ждал нового воя, но его не было. Может, это волк-одиночка, причем где-то далеко.       Он выдохнул с облегчением и улыбнулся Лили, будто происходящее было забавно. Она выглядела встревоженной, но вперед пошла.       Из-за тумана воздух на поляне был влажным, и влага пропитывала одежду. Земля была усыпана сухими листьями, а шаги отдавались эхом в жуткой тишине.       Теперь фигуры стражей стали неразличимы. Остались одни руины, обвитые виноградными лозами. Но Лили сказала: − Мне кажется, это Основатели. Тех времен, когда королевство было единым целым. Похоже, здесь покоится не только Годрик Гриффиндор.       Джеймс взглянул на остальные три фигуры, предположение казалось логичным. − И который из них Годрик? − Можно лишь гадать, но мне кажется, эти две – женщины. Так что остаются двое других.       Она указала на две статуи, стоявшие спина к спине. − Где восток?       Джеймс снова достал компас. Указал на статую слева. − Гриффиндор – восточное королевство. Может, это он?       Джеймс обернулся к статуе. Её лицо давно было изъедено временем, но, судя по немногочисленным деталям, которые он все же смог разглядеть, статуя держала меч в вытянутых руках.       Пустых руках. − Как ты думаешь, может, меч похоронили вместе с ним? – спросил Джеймс, переведя взгляд на могилу. Камень был в нескольких местах разбит, но внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. − Нет, я думаю, мы должны вернуться, − прошептала Лили. – Меча здесь нет, если вообще когда-то был.       Джеймс вновь взглянул на статую. Видимо, она прежде держала меч. Однако Джеймс считал, что Годрик наверняка хотел, чтобы легендарное оружие оставалось при нем и после смерти. И решил удостовериться. − Джеймс, НЕТ!       Однако было слишком поздно. Джеймс вытащил один из камней и отшвырнул в сторону. Он ожидал увидеть рубиновый блеск или хотя бы несколько старых скелетов. Вместо этого из гробницы высунулась длинная волосатая лапа, затем другая. Они схватили его и потянули внутрь.       В отчаянии Джеймс выхватил маленький меч из ножен, а Лили в ту же минуту очутилась рядом и вонзила кинжал в лапу. Раздался вопль, неведомое существо отпустило Джеймса. Это оказался огромный паук, с его клыков капал яд, а глаза сверкали злобой.       Джеймс ударил паука в глаз, отчего тот отпрянул. Благодаря этой заминке они смогли отбежать от гробницы и вскочить на лошадей. На земле кругом теперь было множество пауков. Джеймс видел, как они покрывают могилы, как их становится все больше. − Погнали, − воскликнул он, пришпорив своего жеребца. Теперь главное – покинуть это место, меча здесь все равно не было.       Копытце не надо было просить дважды, он тут же пустился рысью, отчаянно стряхивая пауков с ног, и они помчались в лес. Воздух кругом был все еще затянут туманом, из-за чего Джеймс плохо представлял, куда они едут. Но он собирался вновь воспользоваться компасом, когда сердце перестанет колотиться. − Ненавижу пауков, − испуганно пробормотала Лили. Джеймс увидел её кобылку, трусившую бок о бок с его жеребцом. – Мне жаль, что меча там не оказалось. − Я рад, что нам удалось сбежать, − согласился он. Чем дальше они отъезжали, тем более грандиозной казалась эта история. Все более захватывающей. – Но приключение удалось на славу, ты должна…       Его голос прервал вой, куда более громкий, нежели прежде. Лошади заржали, затем вой повторился, как будто выла целая стая. Сквозь туман Джеймс разглядел желтые глаза.       Они были окружены.

***

      Питер заставил себя не грызть ногти. Поблизости был отец, а ему не хотелось опять выслушивать замечания. Придется подождать, пока отец уйдет.       Ему повезло, что день почти окончен. Лошади были готовы ко сну, каждая в своем стойле. Отец был занят снаружи, потому не заметил два пустых стойла. Джеймс и Лили так и не вернулись.       Джеймс уверял, что они вернутся до захода солнца. Питер смотрел, как солнце исчезает за холмами, а его не было. Плохой знак.       «Не стоило им отправляться в Запретный Лес», − с сожалением подумал он. В конце концов, не зря он звался Запретным. Питер вырос на историях о Запретном Лесе и живущих там чудовищах.       На прошлой неделе на фестивале он видел мальчика, своего ровесника, с лицом, испещренным шрамами. Отец тогда объяснил: вот что происходит после укуса оборотня. А ведь всем известно: в Лесу полно оборотней. − Ты не смельчак, Питер, − однажды сказал ему отец. – Ни к чему притворяться. Держись подальше от неприятностей, и жизнь твоя станет легче.       И Питер старался. Ему бы это удалось, если бы не одна маленькая деталь: рядом с принцем Питер всегда вляпывался в неприятности, хотя прекрасно знал, что впоследствии пожалеет об этом, ведь его не простят так легко, как Джеймса. Но было в Джеймсе нечто особенное, он будто приглашал Питера разделить с ним жизнь, о которой тот не смел и мечтать.       Отец потом ворчал, что Питер ушел из конюшни, чтобы поиграть с принцем. Но Питер видел: он не сердится. Иногда Питер слышал, как родители в их маленькой хижине обсуждают его. − Это хорошо, − говорил отец. – Мальчик не слишком умный, ему понадобятся влиятельные покровители. − Они друзья. Питеру неважно, принц он или нет. − А должно быть важно. Друзей надо заводить в правильных местах.       Временами Питеру не нравился отец – тот мог быть очень суровым – но он всегда его слушал. Именно отец приучил его преклоняться перед людьми, происхождение которых было выше их. Отец велел никогда не забывать о своем месте в жизни. И он говорил, что дружить с Джеймсом очень важно, в этом Питер был с ним согласен.       К тому же Питеру и впрямь нравилось общество Джеймса. Он лишь хотел, чтобы Лили Эванс было поменьше в их компании. Было в ней нечто слегка пугающее и высокомерное, хотя она происходила из низшего сословия, как и он.       Лили Эванс тоже жила в замке, она училась с Джеймсом, и король доверял её отцу. А держалась она так, будто могла занять более высокое положение, нежели то, которое занимала сейчас.       И Эванс все время крутилась рядом с Джеймсом. Утром, когда они скрылись из виду, Питер тут же пожалел, что не отправился с ними. Он мог продемонстрировать Джеймсу, что он тоже смелый, что бы ни говорил отец. Когда Питер был в компании Джеймса, ему казалось, что всё возможно. В конце концов, Джеймс был принцем. Видимо, он знал, что делает.       И все же они с Эванс до сих пор не вернулись. Питер задумался, не стоит ли ему что-нибудь предпринять.       Он сунул руку в карман и достал карту: одну из тех, что выронила гадалка на Весеннем фестивале. Питер хотел вернуть её гадалке, но едва взглянул, не удержался и оставил у себя. Она блестела и была так хорошо нарисована… Питеру никогда не удавалось оставить при себе что-то красивое. Это была карта Принца, он умел читать (мама научила, а Джеймс помогал). Питера подкупило, что на него никто не смотрел, – его никто никогда не замечал – и он убрал карту в карман.       Время от времени он на неё смотрел.       Она напоминала о Джеймсе, хотя изображение было совсем на него не похоже. Дело было в позе, лицо светилось радостью. Будто его жизнь была легкой. Питер отдал бы что угодно, лишь бы родиться принцем, а не мальчишкой-конюхом.       Из-за угла показался отец, и Питер поспешил прикрыть двери конюшни, чтобы он не заметил неладного. − Уже поздно, Питер, − сказал отец, вытирая пот со лба. – Пошли домой.       Питер на миг заколебался. − Можно я подожду? – дрожащим голосом спросил он. – Я подумал… хочу увидеть принца перед уходом.       Отец нахмурился. − Ты хочешь поужинать с ним? Если он тебя не приглашал, это переходит все границы. Питер, ты не должен позволять себе такого поведения с членами королевской семьи… − Нет, не поужинать, − поспешно заверил Питер. – Я поужинаю дома, неважно, если остынет. Я просто хотел… Он попросил о встрече, когда я освобожусь.       Отец несколько секунд пристально смотрел на него. Питер задался вопросом, поймет ли он обман. Он не успел придумать другое оправдание, как отец кивнул: − Ладно, оставайся, только не допоздна.       Питер улыбнулся и убежал, пока отец не передумал. Может, он перестраховывался, а Джеймс и Лили давно вернулись, просто забыли оставить лошадей в стойлах, хотя Питер сомневался в этом. Они любили своих лошадей, особенно Лили, ведь это Джеймс подарил ей красивую молодую кобылку на одиннадцатый день рождения. Питер вспомнил, как светилось от счастья её лицо, как они смотрелись, когда ехали бок о бок…       Он добрался до покоев принца. Поблизости никого не было, потому он постучал и, не дождавшись ответа, открыл дверь. В покоях было пусто, постель была застелена. Несомненно Джеймс не возвращался.       Питер нахмурился, размышляя, что же делать. Он вошел в комнату принца и остановился рядом с окном. Отсюда открывался очень красивый вид на территорию замка и королевский лес. В комнате Питера окон не было, но здесь мог уместиться весь его дом. Здесь все было таким красивым и… дорогим.       Он огляделся, восхищаясь мебелью вокруг, – гигантским шкафом, рабочим столом, маленьким обеденным столом (целых два стола в одной комнате!), диваном, камином. Здесь было так уютно, что Питер подивился тому, что Джеймс вообще отсюда уходит.       Он приблизился к кровати с балдахином, в шкафчике стояла маленькая музыкальная шкатулка. Он огляделся, но по-прежнему никого не было рядом. Питер завел музыкальную шкатулку. Тишину покоев наполнила приятная песня. Питеру она показалась немного грустной. Поколебавшись, он положил музыкальную шкатулку в карман. Он сомневался, что Джеймс заметит пропажу, ведь у него столько всего. Затем его рука скользнула по бархатной ткани балдахина, коснулась мехового одеяла. Джеймс никогда не мерз зимними ночами. Питеру захотелось просто посидеть на кровати, пощупать матрас… − Что ты делаешь, мальчик?       Питер испуганно отскочил в сторону. В дверях с непроницаемым лицом стоял лорд Реддл. Питер опустил глаза. Во взгляде лорда Реддла всегда было нечто такое, из-за чего он чувствовал себя червяком. − Я… простите, сэр, я искал принца. − И решил, раз его нет, тебе позволено трогать его вещи? Может, даже собирался украсть что-то?       Питера пробрало до костей от страха. Почему он так сглупил? Если лорд Реддл его обыщет… − Нет, милорд, я бы никогда… − Никогда? Все, что здесь находится, куда лучше того, чем ты когда-либо увидишь за всю жизнь, мальчик. − Простите, я… просто позвольте мне уйти… − Уйти? – холодно рассмеялся Реддл. – Ночь в подземельях, вот чего ты заслуживаешь за… − Подземелья? – Питер услышал голос из коридора, у него внутри все сжалось: он узнал голос короля. Теперь он и впрямь пропал. – Кого ты хочешь посадить в подземелья, Том? Мы их не используем уже много лет.       На миг на лице лорда Реддла промелькнула жгучая ненависть, но тут же её сменила дружеская улыбка. − Уверен, мы сможем найти ключи, ваше величество. Я поймал мальчишку-конюха за кражей вещей принца.       Питер хотел сказать что-нибудь в свою защиту, но не смог выдавить ни слова. Он просто смотрел, как король входит в покои сына, его растерянное лицо расплылось в доброй улыбке, когда он узнал Питера. − Это не вор, это сын Петтигрю, друг Джеймса, − он лукаво взглянул на Питера и подмигнул. – Ты же не крал?       Питер сглотнул. − Нет, нет, − прошептал он. – Я бы ни в жизни, ваше величество. − Видишь? – король обернулся к лорду Реддлу. – Это было просто недоразумение, не нужно никого бросать в подземелья. К тому же он ребенок. − Дети растут, − заметил Реддл, глядя на Питера без капли дружеского участия. − Уверен, этот парень вырастет таким же сильным, как его отец, − отмахнулся король, и Реддл замолчал. – Я ищу сына… Ты его не видел… Питер, так, кажется, тебя зовут? − Д-да, ваше величество. Я Питер, и… нет, я не видел Дже… принца. − Хм… − король обеспокоенно нахмурился. – С утра его никто не видел, и он не ужинал в замке. – Король обернулся к интенданту, который, как теперь разглядел Питер, стоял в дверях и выглядел таким же встревоженным. – О вашей дочери тоже никаких известий? − Может, они влюбились и сбежали? – предположил Реддл, холодно улыбаясь.       Король слегка усмехнулся, но интенданту, похоже, это не показалось забавным. Он повернулся к королю. − Ваше величество, может, стоит отправить несколько патрулей? Вдруг их видели в деревне?       Король задумчиво смотрел на небо из окна. Уже почти стемнело. − Он всегда возвращается до захода солнца, − пробормотал король. – Никто не знает, куда они отправились?       Питер опустил глаза и закусил губу. − Петтигрю? – окликнул интендант, пристально глядя на него. – Ты что-нибудь знаешь?       Питер промолчал, хотя понимал, что плохо скрывает чувство вины. Джеймс заставил его пообещать, что он никому не расскажет… Он не мог выдать эту тайну. − Питер, − теперь заговорил король, и Питер посмотрел на него прежде, чем склонить голову. Отец всегда говорил ему избегать смотреть в глаза дворянину, чтобы не выказать неуважение. В отношении короля это правило наверняка действовало в двухкратном размере. Ведь король был самым главным человеком в королевстве. − Питер, − король повторил его имя. – Ты знаешь, где мой сын?       Питер мог бы отрицать… Но, стоит им надавить на него или узнать, что он что-то взял…       К тому же Джеймс наверняка в опасности, раз до сих пор не вернулся. И Питер его вовсе не предаст, а поможет.       «Влиятельные люди, − говорил его отец. – Друзья в правильных местах».       Он глубоко вздохнул, все смотрели на него: король настороженно, интендант с нетерпением, и даже во взгляде лорда Реддла появилась странная задумчивость, когда Питер, наконец, кивнул.

***

      Обернувшись, Джеймс обратил внимание: лицо Лили в лунном свете выглядит бледнее обычного. − Не хочешь передохнуть? – его голос был еле слышен из-за воя, эхом отдававшегося в лесу. − Нельзя, − выдохнула она. – Я в порядке, поехали.       Джеймс погнал своего жеребца вперед, хотя и чувствовал, что он устал. Они спасались от волков несколько часов, а ведь уже наступила ночь, и Копытце нес двоих после того, как один из зверей напал на кобылку Лили.       Самый страшный момент был, когда волк прыгнул, и его когти вонзились в лошадь. Лили отреагировала быстро, ударив волка кинжалом, но потеряла равновесие и упала. Джеймс помог ей залезть на своего жеребца, а её кобылка в ужасе убежала, но волк успел оцарапать руку Лили.       Она уверяла Джеймса, что рана неглубокая, но её белая блузка уже покраснела, и он надеялся, что скоро они доберутся до опушки Запретного Леса.       Джеймс не имел ни малейшего представления, где они. Ночью Лес выглядел пугающе. Вроде все то же самое, но добавились устрашающие звуки и, казалось, непрекращающийся волчий вой. Когда Джеймс впервые увидел волков, за ними гнались четыре зверя, но теперь он мог поклясться, что их минимум дюжина.       Все, что Джеймс знал: сейчас он держит путь на юг, в направлении замка, но относительно расстояния он не был уверен. Изначально они совершили ошибку, в панике направившись в лес, вместо того, чтобы поспешить к опушке.       Увидев просвет, он вздохнул с облегчением. Наверняка Лес кончился, теперь они в безопасности.       Но это был не конец, они вернулись к каменному кругу. Хорошо, что теперь Джеймс знал дорогу назад. Но плохо, что они по-прежнему вдали от дома.       Он изобразил смелую улыбку и обернулся к Лили. − Осталось совсем немного. Потерпи.       Она слабо улыбнулась в ответ.       Джеймс направил жеребца к статуям, чтобы точно видеть направление. Он сощурился – в ночи его зрение никогда не было идеальным. Ему удалось разглядеть каменные ступени, и он похолодел. Он вспомнил, как осторожно они спускались. Теперь нужно спешиться.       Джеймс огляделся. Вой по-прежнему был слышен, но волков нигде не было. − Сиди на коне, − сказал он Лили, сжав рукоять меча. − Что ты делаешь, Джеймс? – тут же испуганно спросила она. – Ты не можешь спешиться! − Все будет хорошо, Лили, − заверил он. – Я просто… Берегись!       Он вовремя развернул жеребца, успев избежать нападения волка, но Копытце все равно потерял равновесие и упал, на земле очутились и они. Волк вернулся, у Джеймса слегка кружилась голова – он ударился об один из камней. Но он не раздумывая поднял маленький меч и вонзил в волка.       Зверь, прихрамывая, сделал несколько шагов и упал, его тело покатилось по склону.       Джеймс весь дрожал, когда подошел, чтобы помочь Лили подняться. − Это было впечатляюще, − прошептала она. − Я не хотел, − признался он, его губы дрожали, и он понимал, что дело не в холоде. – Я не… я никогда… Я никогда не убивал… − Джеймс, − окликнула Лили, успокаивающе коснувшись его руки, и он увидел красные пятна на её блузке. Каким-то образом зрелище помогло справиться с оцепенением и сосредоточиться. Им нужно выбираться отсюда, ей нужна помощь… Но едва он обернулся, то увидел: теперь на холме не один, а пять волков. Они стояли между каменными памятниками, окружая их. − Садись на коня, Лили, − сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Я отвлеку их, а ты убегай. − Я тебя не брошу, Джеймс Поттер, − строго ответила она, сжав кинжал левой рукой, хотя он знал, что она правша. Джеймс схватил лук и наложил стрелу на тетиву. Рука так сильно дрожала, что он промахнулся почти на двадцать дюймов.       Он сделал шаг назад, чувствуя, как Лили прижимается к нему спиной. Она шептала молитву, хотя Джеймс знал, что увидит на её лице лишь решимость, если осмелится взглянуть.       Он тоже прошептал молитву, целясь в одного из волков. Он лишь надеялся, что сможет убить столько волков, сколько получится, прежде чем… он не хотел, чтобы с Лили что-то случилось. Если волки отвлекутся на него…       На миг время, казалось, замерло. Он взял себя в руки, тщательно целясь волку между глаз, как однажды подсказал сэр Грюм. Он вдохнул, успокаиваясь… И тут волку в голову попала стрела, хотя Джеймс еще не стрелял.       Ночь прорезал звон металла, а потом на холме появилось около полудюжины королевских стражников, вступивших в бой с волками. Лили схватила его за руку, они замерли в ожидании. Полетело несколько стрел, хотя лучники, похоже, целились мимо каменного круга. И лишь когда один из стражников попал в волка, поразив его одним ударом, остальные заскулили и обратились в бегство.       Шум на холмах стих, когда убивший волка стражник поднял руку. Остальные почтительно расступились.       Стражник подошел к Джеймсу. В руке у него был факел. Когда он подошел ближе и снял шлем, Джеймс оказался лицом к лицу с отцом.       Тот не улыбался. − Папа, я… − Я так разочарован в тебе, Джеймс.

***

      Разочарован.       Это слово гудело в голове Джеймса, когда он стоял возле одной из палаток, спешно разбитых стражниками. Рядом стоял мистер Эванс, они оба смотрели, как мадам Помфри лечит руку Лили. Джеймс вздрогнул, увидев, как Лили дернулась, когда мадам Помфри нанесла ей на руку какую-то мазь. Он хотел спросить, как Лили, но увидел суровое выражение лица её отца и промолчал.       Он молчал уже долго, дольше, чем когда-либо.       Отбившись от волков, король велел разбить лагерь на ночь неподалеку от каменного круга. Установили палатки, король велел Джеймсу наблюдать, как он выразился, за последствиями принятого им решения. А потом ушел с Реддлом и до сих пор не вернулся.       Прошла целая вечность прежде, чем Джеймс снова увидел отца. Уже был наспех приготовлен ужин – он помог Лили выпить супу, хотя сам не был голоден. Несколько человек уже готовились ко сну. Джеймсу выдали одеяло, но спать он хотел не больше, чем есть.       В груди шевелилось тягостное, неведомое прежде чувство. Он знал лишь одно: больше всего на свете он хотел бы никогда не ходить в лес, никогда не слышать о потерянном мече Гриффиндора и никогда не чувствовать необходимости проявлять смелость.       Он смотрел на раненую руку Лили и жалел, что пострадал не он.       Это была его вина. Неудивительно, что отец в нем разочарован.       Джеймс никогда прежде не видел его по-настоящему разочарованным. Даже когда он преступал некоторые границы – например, забыл о визите королевской семьи Хаффлпафф. Или когда в результате неудачного розыгрыша чесоточный порошок попал в посла Рейвенкло. Или когда он заблудился, исследуя замковые подземелья, где никогда не бывал прежде, и его спас усталый охранник. А отец каждый раз лишь смеялся и говорил Джеймсу, что он чересчур сообразительный. − Твоя мама сделала бы то же самое, она всегда любила хорошо повеселиться.       Но сегодня… сегодня у него был такой вид, будто Джеймс и впрямь подвел его, будто он ожидал от Джеймса больше, а тот не оправдал его ожидания.       У отца все еще был такой взгляд, когда он вошел в палатку. − Джеймс, − серьезно произнес он. – Пойдем со мной. − Ваше величество, − робко подала голос Лили, подходя к Джеймсу. – Я искренне извиняюсь за причиненные неприятности… − Нет, − перебил Джеймс, зная, к чему она клонит. – Идея была моя, это я виноват, мне и отвечать. − Да, − строго согласился отец. – Идем. Я должен тебя проучить.       Джеймс сглотнул. Лили коротко сжала его руку, желая поддержать. А потом Джеймс ушел, вновь следуя в гору за отцом в сторону каменного круга. Когда они пришли, там уже был Реддл и подкидывал дрова в небольшой костер. − Спасибо, Том, − сказал отец. – Теперь можешь отдыхать. − Я буду на страже, ваше величество, − ответил Реддл, подняв лук, который держал в руке. – Вам могут понадобиться мои стрелы, если волки вернутся.       Джеймс моргнул, лишь сейчас осознав, что это Реддл поразил волка прежде. Больше ни у кого не было при себе лука. − Отличный выстрел, − прошептал он, когда Реддл проходил мимо и на мгновение сжал плечо Джеймса. − Не забудь про наш маленький секрет, − шепнул он, и мальчик кивнул. Затем Реддл громко прибавил: − Удачи, Джеймс.       И ушел. Джеймс огляделся, но отца не было рядом с огнем. Он отошел, чтобы встать рядом с одним из каменных памятников, и Джеймс подошел к нему. В свете огня фигура отца казалась больше и внушительнее. Он был облачен в доспехи, у бедра висел гигантский меч.       Его отец выглядел… королем-воителем.       Джеймс почувствовал себя маленьким… и таким глупым. Он никогда не станет таким, как отец, смелым и благородным, вне зависимости от того, будет носить меч Годрика Гриффиндора или нет.       Несколько минут его отец молчал, глядя в небо. Джеймс тоже. В деревне небо было прекрасным, но здесь, в почти кромешной тьме леса, он видел бесчисленное число звезд, наверное, миллион. Они сияли яркими точками в этой бархатной черноте, время от времени какая-нибудь звезда падала.       Ему не хотелось загадывать желание. − Ты сильно разочаровал меня сегодня, Джеймс, − наконец, прошептал отец, его голос звучал так, будто он абсолютно убит.       Джеймс склонил голову. − Я знаю… мне очень жаль. − Ты мог погибнуть сегодня. И ты подверг опасности свою подругу.       Джеймс вздрогнул, ничего не ответив. − Твои игры и шалости, сынок, это одно, но идти сюда, в Запретный Лес… и о чем ты думал? − Я… я не думал. Я лишь хотел быть таким же смелым, как ты. − Смелость не имеет ничего общего с поиском неприятностей и опасностей просто ради развлечения. Тебе было страшно прежде? − Нет. Я думал, это будет приключение, но… − Если ты не испытывал страха прежде, как ты мог очертя голову помчаться сюда?       Джеймс на несколько секунд задумался. − Но ты же смелый, папа. − Это потому, что я многого боюсь и продолжаю идти вперед. − Ты боишься? − Каждый король должен бояться, иначе он плохой правитель, − наконец, отец обернулся. – Каждый день я боюсь, что разразится чума, что будет мало дождей или начнется война… Да мало ли что может случиться. И все же сегодня я столкнулся со своим худшим страхом. Когда я узнал, где ты и что тебя так долго нет… Я боялся, что потерял тебя. − Мне правда жаль, папа. Я не хотел тебя напугать, − прошептал Джеймс, все еще ошеломленный мыслью, что отец может чего-то бояться. Он поколебался мгновение и обнял отца, хотя из-за доспеха это было неудобно.       Отец вздохнул и положил руку на плечо Джеймса. − Я уже потерял твою мать, потерять еще и тебя было бы… невыносимо.       Джеймс взглянул на него. В глазах отца появилась та самая печаль, которая – Джеймс уже это знал – появлялась всякий раз, как он думал о покойной королеве. − Папа, мы всегда будем вместе, − пообещал он. К его удивлению, отец опечалился еще сильнее. − Я не всегда смогу быть рядом, Джеймс, − произнес он, поднимая голову, чтобы взглянуть на звезды. – Однажды я воссоединюсь с твоей матерью… и мы будем присматривать за тобой. − Я бы предпочел, чтобы ты присматривал за мной здесь, папа. − Я оставлю тебя не по своей воле. Но… вот почему я пекусь о твоем образовании, Джеймс. Я хочу, чтобы ты стал хорошим королем, я уверен, ты на это способен. И я хочу, чтобы ты был к этому готов. − Но что… что, если я недостаточно хорош? − Тогда ты на пути к тому, чтобы стать достаточно хорошим. Всегда полезно думать, что знаешь недостаточно. − А ты мне поможешь, папа? − Так долго, как смогу, − пообещал отец, целуя растрепанные волосы. – А когда все же не смогу, помни, сынок: я всегда буду с тобой. До самого конца.