Пока весна не наступит вновь

      За три дня до дня рождения Джеймса дворецкий доложил, что отец вызывает его к себе. «Вызывает», − дворецкий так и сказал. Странное слово, подумал Джеймс. Если отец хочет его видеть, достаточно просто попросить.       Что-то неладно, сообразил он, когда вошел не в покои отца, а в кабинет. Там присутствовали несколько членов совета: мистер Эванс, дядя Реддл и профессор Дамблдор. Но сильнее всего Джеймса обеспокоило выражение лица отца. Царственное и официальное, которое он наблюдал лишь в тронном зале по важным поводам. − Здравствуй, папа, − медленно произнес он, заведя руки за спину и слегка поклонившись, как велел этикет. Отец улыбнулся. − Подойди, Джеймс. − Я что-то натворил? – спросил Джеймс, стараясь, чтобы голос звучал не слишком виновато.       В последнее время он не сделал ничего такого, что заслуживало аж вызова в отцовский кабинет. По крайней мере, ничего особенного. − Конечно, нет, сынок, садись.       Джеймс уселся в то кресло, на которое указал отец, – ближайшее слева от него и рядом с креслом Реддла. Оно было теплым, он увидел перед собой несколько свитков. Реддл поспешно притянул их к себе. Джеймс начал подозревать, что дядя сам тут только что сидел.       Сидевший справа интендант задорно подмигнул. Джеймсу очень нравился мистер Эванс, несмотря на то, что он всегда был с ним слишком вежлив. − У меня очень хорошие новости, − объявил король. – Я подробно всё обсудил с доверенными советниками. И мы пришли к согласию: пришло время начать твое формальное образование. − Папа, но у меня же есть занятия, − робко заметил Джеймс, покосившись на профессора Дамблдора.       Тот тихо фыркнул, его голубые глаза заблестели. − Ваше базовое образование окончено, ваше высочество, − пояснил профессор Дамблдор. – Теперь вас необходимо дополнительно подготовить к решению серьезных вопросов. Для того чтобы править, вы должны больше знать об истории других стран, об экономическом балансе, о международных взаимоотношениях. − Ты начнешь посещать заседания совета, − добавил король. – И публичные мероприятия. Чтобы слушать и учиться. − И, конечно, пришло время продолжить учить вас обращаться с оружием, − радостно произнес профессор Дамблдор, будто предполагая, что хотя бы это привлечет внимание Джеймса. – Сэр Грюм предложил свою кандидатуру на должность вашего учителя, пока мы не найдем для вас мастера. − Сэра Грюма вполне достаточно, − поспешно сказал Джеймс. Тот выглядел так свирепо, что Джеймс сомневался, что существует учитель лучше. – И когда начнем? − После вашего одиннадцатого дня рождения. Прекрасный возраст для начала. Вашим расписанием со следующей недели будет заниматься мистер Эванс. − Больше уроков истории, − задумчиво произнес Джеймс, глядя на интенданта. – Лили будет рада.       Мистер Эванс и король обменялись мягкими взглядами. Наконец, интендант сказал: − Она больше не будет заниматься с вами, ваше высочество. − Но… − Джеймс, − прервал его отец. – Пришло время научить тебя вести себя как должно принцу, а позже – и как королю. У тебя есть обязанности. − Но, папа, Лили – моя подруга. И однажды она станет моей королевой.       В кабинете воцарилась гробовая тишина. Король озадаченно моргнул, мистер Эванс побледнел, а профессор Дамблдор, похоже, сдерживал улыбку. Тишину прервал неожиданный смех Реддла. − Ваше высочество порой так забавно шутит, − все еще смеясь, сказал он.       Остальные последовали его примеру, будто соглашаясь, что принц изволит шутить.       Джеймс разозлился. − Я серьезно! − Ох, Джеймс, о брачных перспективах мы подумаем позже, пока ты для этого слишком молод, − примирительно сказал король. – Пока давай остановимся на твоих новых обязанностях. Очень важно, чтобы ты их осознал, − отец жестом подозвал его, и Джеймс подошел к его креслу. Глаза короля, карие, как у Джеймса, светились странной печалью. – Ты принц, Джеймс, и однажды тебе суждено стать королем. Детство закончилось, пришла пора взяться за свои обязанности. Тебе пора повзрослеть и стать настоящим мужчиной. − Я… − Джеймс неуверенно замолчал. Все слишком быстро менялось. Однажды отец сказал, что он станет королем еще очень нескоро, а теперь нужно срочно учиться? − Я вижу твою силу, Джеймс, − добавил король. – Мы все будем тобой гордиться.       Джеймс моргнул. Сейчас отец смотрел на него не только как отец, но и как король. Джеймсу вдруг захотелось, чтобы он им и впрямь гордился. Но он не знал, как этого достичь, ведь он не был смелым правителем, как отец. И не чувствовал в себе той силы, о которой он говорил.       Именно это он и хотел сказать, глядя на отца, но, увидев, какой непоколебимой верой светятся его глаза, Джеймс заставил себя улыбнуться и сказать: − Да, папа.

***

      Оставшись в одиночестве, Реддл сбросил угодливую улыбку, появлявшуюся на его лице в присутствии короля. Сегодня все прошло даже хуже, чем он думал. Король предложил начать образование принца, а эти идиоты – члены совета – радостно поддержали предложение. Естественно. Реддл понимал: таким образом они надеются приблизиться к принцу, укрепить свое влияние, когда он повзрослеет. Никому не хотелось утрачивать привилегии, полученные при правлении Флимонта.       И все они объединились против Реддла. Он видел, как Дамблдор немедленно вмешался, чтобы поддержать идею образования принца, как он тут же предложил сэра Грюма – своего доверенного человека – на должность учителя фехтования. А потом случилось это внезапное заявление принца о женитьбе на дочери интенданта. Хотя Реддл отдал должное интенданту: тот разыграл удивление, будто у него не было столь честолюбивых надежд относительно будущего дочери.       Пока король был занят воспитанием отпрыска, его не интересовали новости о королевстве Слизерин. По мнению Реддла, Гонты были даже хуже, чем Поттеры. Король впал в маразм и передал бразды правления своему сыну Морфину, известному регулярными вспышками гнева. Королевство Слизерин стремительно теряло авторитет, а отсутствие другого наследника у Гонтов означало, что их род скоро прервется.       Это огорчало Реддла сильнее, чем он мог выразить. В его жилах текла слизеринская кровь, сколь бы ни отрицали это его дядя и дед. Реддл был ярок и обаятелен. И считал, что где провалились Гонты, он сумеет добиться своего: сделать Слизерин величайшим королевством. Он должен стать их королем, принцем Слизерина.       Если бы только его мать не пренебрегла помолвкой с принцем Морфином и не бросилась в объятия того выскочки-торговца, который стал его отцом, Томаса Реддла. И все же он отказался жениться на ней. Он был помолвлен с другой леди, не из такой знатной, но куда более богатой и влиятельной семьи, нежели Гонты. А принцесса Меропа впала в немилость, была заперта в башне и предана забвению.       Реддл не знал мать, она умерла при родах, а его отправили в приют, едва остыло её тело. Он бы и вовсе не узнал о своем происхождении, если бы одна из чересчур болтливых медсестер не узнала принца Морфина в мужчине, принесшем ребенка в приют. Когда Реддл вырос, сложить кусочки головоломки оказалось легко. Все обсуждали грандиозный скандал, приключившийся в семье Гонтов. Те, хоть и правили, популярностью в народе не пользовались.       Однажды Реддл встретился с отцом. И эта встреча закончилась плохо. Словом, нужно было, чтобы Реддл мог нанести удар по Слизерину и свергнуть Гонтов. Он попытался было убедить Флимонта, но совет отверг идею любой войны, и король их поддержал. − Том, мы не вмешиваемся в дела других стран, − пояснил Флимонт, не заметив, как Реддл вздрогнул, услышав, как он его назвал. Он ненавидел это омерзительное, простонародное имя. – Согласно Договору Хогвартса, мы не имеем права применить силу, если нет серьезной угрозы нам. В случае агрессии со стороны Слизерина, разумеется, мы будем защищаться.       Реддл знал: его дядя безумен, но не глуп. Морфину хватит ума держать своих демонов в пределах границ собственного королевства.       У Реддла кончилось терпение. Ясно, что Флимонт ничего не предпримет, а когда он умрет, его сын будет таким же слабаком и станет слушать лишь глупых советников. Реддл не мог рассчитывать ни на кого из Поттеров. Это его вполне устраивало, ведь он давно научился всегда рассчитывать лишь на себя…       Его внимание привлек отблеск света. Дверь в тронный зал была открыта.       Он раздраженно сделал несколько шагов. Это явно был не король. Наверное, кто-то из крестьян пришел раньше на аудиенцию, а глупый стражник позволил ему войти. Реддл всегда говорил королю, что нельзя так панибратски держаться с простолюдинами, на что славный добрый король лишь глупо смеялся…       Но это был не крестьянин.       Реддл увидел, как к трону медленно приближается юный принц.       У Реддла имелись идеи насчет зала, как и насчет всего прочего в королевстве. Будь он королем, он бы его модернизировал. Тронному залу не хватало пышности, гобеленов, доспехов. Он был расписан золотой краской, хотя можно было использовать тонны настоящего золота. Реддл знал: в королевских хранилищах оно есть. И трон выглядел жалко – деревянное кресло, да, украшенное, но слишком просто. Такое кресло могло стоять в любом доме. Для короля оно не годилось.       Юного принца, похоже, тянуло к этому креслу. Реддл знал: скоро их будет два. Король приказал вернуть в зал трон, принадлежавший когда-то королеве, чтобы сын мог наблюдать за происходящим при дворе.       Не то чтобы это имело значение. Скоро исчезнут оба трона. Реддлу просто нужно было закончить дела, но он не волновался. Разум прежде никогда его не подводил.       Принц взошел на трон. Дотронулся до деревянного подлокотника. Когда он развернулся, Реддл увидел задумчивое и встревоженное выражение его лица. А потом он осторожно уселся. Само собой, трон был велик для мальчика-принца. На его лице появилась гримаса.       Реддл полагал, учить его чему-то – пустая трата времени. Принц вовсе не интересуется своими обязанностями. Он мальчишка. Реддл не мог понять, отчего вдруг такая срочность… Разве только… для срочности имеется причина. Ему вспомнилась аудиенция, не состоявшаяся две недели назад из-за плохого самочувствия короля. Его здоровье всегда было хилым.       Сидящий на троне принц поднял глаза. Его взгляд встретился со взглядом Реддла, стоявшего в тени одной из колонн тронного зала. Принц покраснел. − Дядя Реддл, − поспешно приветствовал он, спрыгнув с трона. – Я просто… − Я понимаю, Джеймс, − успокаивающе произнес он. Реддл знал мальчика достаточно хорошо, ему было известно: тот не любит формальностей. – Трон влечет нас всех, даже того, кто его со временем унаследует. − Я не… в смысле, я не хотел… − он смотрел на Реддла, его взгляд был полон тревоги, которую тот с легкостью разгадал. Мальчик так и не научился скрывать свои чувства. – А что, если я этого не хочу? − Чего не хочешь, Джеймс? − Быть королем. Я знаю, право рождения, но… − мальчик указал на трон, затем обвел рукой тронный зал. – Я не знаю как.       Реддл знал, что судьба этого мальчика – стать королем, еще когда рос в жалком приюте. Сам же он знал, что другой, что рожден для славы. И вот он стоит рядом с принцем, выросшем в окружении этого богатства и уверенном, что правление – не более чем роскошь, а он может принять её или отказаться.       Он ощутил ярость и презрение такое силы, что у него аж живот свело.       И все же он заставил себя улыбнуться. Ему нужно было избавиться от принца, следовало скрывать эмоции. − Сомневаться – это нормально, − терпеливо произнес он. – Даже твой отец сомневался, пока не стал королем. − Да? И как он справился с сомнениями?       Реддл мягко улыбнулся, позволяя тишине затянуться, зная, что это раззадорит любопытство мальчика. Последние несколько дней он пристально наблюдал за ним. Мальчик был слишком энергичен, постоянно сбегал из замка, чтобы развлекаться с парочкой простолюдинов, которых он называл друзьями. Реддла очень привлекала идея организовать ограбление, при котором бы принц случайно напоролся на нож, но он отказался от неё.       Принца хорошо знали, никто бы не поверил в несчастный случай. А значит, Реддлу нужно заманить его в незнакомое место.       Надо же, мальчик так облегчил Реддлу жизнь. Требовалось просто быть осторожным и не оставлять следов. − Дядя Реддл? – заинтересованно окликнул принц. − Существуют легенды, − прошептал Реддл, заставляя мальчика приблизиться. Меньше вероятность, что их кто-то услышит. – Когда-то твой отец был великим воином. Ходили даже слухи, что он ни кто иной, как сам король Годрик. − Это тот, у которого были меч и шляпа? − Не упоминались ни меч, ни шляпа… Известно лишь, что король Годрик похоронен где-то в своем королевстве, возможно, вместе со знаменитым мечом. − На рукояти меча правда были рубины?       Реддл тихо фыркнул. − Джеймс, тебе не нужны драгоценности. В королевской сокровищнице их более чем достаточно. Истинная ценность меча заключалась не в рубинах. − Нет? − Нет, конечно. Диадема Ровены даровала своему владельцу мудрость, а меч Годрика – смелость. Владеть мечом значит стать величайшим воином, благороднейшим королем. − Ничего себе… − у принца заблестели глаза, Реддл ясно увидел: он воображает себя с могучим мечом в руках, будто это и впрямь сделает его героем. Мальчик всегда отчаянно старался угодить отцу. – И ты знаешь, где она, дядя? Где могила? − Слухи есть слухи, не стоит воспринимать их всерьез, − Реддл одарил его извиняющейся улыбкой. – Это слишком опасно даже для такого отважного мальчика, как ты. − Но я уверен: меч Годрика Гриффиндора помог бы мне стать хорошим королем. Таким же сильным, как мой отец!       «Это было слишком просто», − подумал Реддл, сдерживая смех. − Это всего лишь меч, − отмахнулся он, успокаивающе сжав плечо принца. – Забудь об этом, Джеймс. Сосредоточься на учебе, это куда более… безопасный способ стать королем. − Ну пожалуйста, дядя Реддл. Я должен знать. − Я правда не могу… Запретный Лес не просто так зовется запретным… − О, так он в Запретном Лесу?       Реддл сделал театральную паузу, скорчил озабоченную мину. − Не стоило мне этого говорить… Прошу, забудь об этом, Джеймс. Это всего в паре миль на север, за кольцом каменных памятников. Существуют истории о мифических существах, живущих в лесу… О гигантских пауках и диких зверях, а еще оттуда доносится волчий вой. Когда подрастешь, отправишься туда. − Так долго ждать я не могу, − пробормотал принц себе под нос       Реддл выждал несколько секунд, потом якобы огляделся, хотя знал, что они одни. − Пообещай, что забудешь об этом, Джеймс. И обещай, что никому об этом не расскажешь. Король очень расстроится, если узнает. Конечно, он наверняка собирается рассказать тебе обо всем сам, когда ты вырастешь. Хотя я считаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы знать.       Мальчик торжественно кивнул. − Обещаю, я никому не расскажу, дядя. Спасибо, что веришь в меня. − Ох, Джеймс, − Реддл взъерошил волосы мальчика, отчего тот рассмеялся. – Уверен, ты меня не разочаруешь.

***

      Джеймс нашел Лили в конюшне, она чистила лошадь, которую он подарил ей на день рождения. Он проигнорировал напряженное выражение её лица, прошмыгнув мимо. − Мне нужна твоя помощь, − без предисловий сообщил он.       Лили сощурилась, когда увидела его. − Что ты сказал королю? Мой отец пришел и сказал, что я не должна вести с тобой «неподобающие разговоры». − О, − Джеймс покачал головой. Это было не важно. – Я им сказал, что ты станешь моей королевой.       Почему-то Лили вздрогнула и интуитивно коснулась кольца, которое подарил ей Джеймс, висевшего на цепочке на шее. − Я не хочу быть королевой, − прошептала она. – Я лишь хочу, чтобы ты был в безопасности. − А что мне угрожает? Раз уж мне однажды придется стать скучным королем, ты станешь королевой, это не обсуждается, − едва Лили раскрыла рот, чтобы возразить, он поспешил добавить. – Но сейчас это не имеет значения. У нас есть приключение.       Она приподняла брови, отчего стала очень похожа на леди МакГонагалл. − Еще один розыгрыш? Больше я не выпущу коз на волю. Тебе это сойдет с рук, ведь ты принц, но Питеру и мне… − Нет, это важное приключение. Правда классное. Достойное людей благородного происхождения. Мы найдем меч Гриффиндора!       Она моргнула, в ее глазах вспыхнул огонек интереса, на что и рассчитывал Джеймс. Лили стало любопытно. − Годрика Гриффиндора? Легенды гласят, он похоронен где-то в королевстве, да? Я всегда думала, он лежит в одной из королевских гробниц. − Нет. Надежный источник мне раскрыл, что на самом деле он похоронен в Запретном Лесу. − Правда? Но это так далеко и… опасно. − Потому его там и похоронили. Годрик Гриффиндор был самым храбрым Основателем, наверняка он хотел бы быть похороненным в самом опасном месте! − Джеймс, − Лили внимательно взглянула на него. – Я знаю это выражение, оно сулит неприятности. Не говори… − Приключение, Лили. Мы станем настоящими героями. − В Запретном Лесу? Мы станем пропавшими героями. − Ты изучала карты, − напомнил Джеймс. − Этим картам несколько столетий. Миновала целая вечность с тех пор, как кто-то отважился отправиться в Лес и вернулся, чтобы нарисовать его карту. − Я тебе доверяю. Ты нас поведешь. Ты же знаешь, как добраться до каменных памятников?       Лили прикусила губу и продолжила чистить лошадь, будто отсутствие зрительного контакта могло ей помочь. − В теории да. Это не очень далеко от Западных ворот. − Здорово, правда? Могила Годрика должна находиться в нескольких милях на север. Если отправимся сейчас, то успеем вернуться до захода солнца. − Джеймс, это в самом деле опасно. В лесу водятся… змеи.       Джеймс озадаченно моргнул, сбитый с толку. − Ну, змеи водятся где угодно. Мы их видели даже на территории замка. − Змеи ядовиты, − прошептала она, заметно побледнев. − Лили, мы наденем сапоги, − он ободряюще улыбнулся. – С тобой ничего не случится, я обещаю.       Она покачала головой, волосы развевались в такт движению. − Я не за себя волнуюсь, а за тебя.       Джеймс беззаботно пожал плечами. − Тогда ты пойдешь со мной. И моя принцесса сможет меня защитить.       Она бросила на него удивленный взгляд. − Ты и правда думаешь, что можешь чего-то добиться благодаря своему обаянию, да? − Значит, ты считаешь меня обаятельным? – поддразнил Джеймс, отчего она закатила глаза и покраснела. – Погоди, это делает меня Прекрасным Принцем? − Это делает тебя невыносимым, не более, − отозвалась Лили. – Ладно, я переоденусь, захвачу кое-что, и встречаемся здесь через пятнадцать минут. − Кое-что? − Ты собирался отправиться в Лес без еды? – она раздраженно покачала головой. – Мальчишки…

***

      Лили зашнуровала сапог и встала с кровати. Поколебавшись несколько секунд, она все же сунула руку под подушку и вынула кинжал.       Извлекла его из ножен, глядя на свое отражение на лезвии. Она выглядела испуганной, такой же, как тогда, когда купила этот кинжал в последний день Весеннего фестиваля.       Её все еще преследовали воспоминания о том вечере. Не стоило ей возвращаться в палатку гадалки, но она до сих пор не могла забыть слов мадам Трелони. «Небольшой взгляд в будущее». Какой вред он может принести?       «Оказывается, немалый».       Лили обдумала услышанное и, вложив кинжал обратно в ножны, прикрепила их к поясу штанов. Если её поймают, она не будет беззащитна. И, конечно, она не допустит, чтобы с Джеймсом что-то случилось.       Выходя из своих покоев, она внимательно огляделась по сторонам, но родителей нигде не было видно. Это было к лучшему. Лили была уверена: они бы не одобрили поход в Запретный Лес, а сегодня даже просто пребывание в компании Джеймса. Её отец тем утром сильно расстроился и предупредил, что она должна помнить о своем положении. − Вы с принцем все еще дети, − сказал он, строго глядя на неё. – Но совсем скоро вам нельзя будет оставаться наедине. Это будет неуместно, Лили. Не говоря уже о том, чтобы играть в женатую пару.       Лили была достаточно умна, чтобы молча кивнуть. Она знала: отец хотел, чтобы она стала леди, нашла хорошего мужа под стать и поселилась в его доме. Лили же видела себя лишь принцессой Джеймса, остальное ей было безразлично.       Она надеялась, что однажды родители это увидят и поймут.       Джеймса она обнаружила в конюшне. Он разговаривал с Питером, похоже, они спорили. Она положила собранную провизию на седло кобылки, мимоходом виновато подумав, что так и не дала ей имя, и подошла к друзьям. − Нет, нет, нет, − повторял Питер, его лицо раскраснелось и вспотело. – Он запретный, Джеймс. − Это просто название, Питер. А в Дырявом котле нет дырявого котла. В «Рыцарской гостинице» нет никаких рыцарей. − Там чудовища! Оборотни, гигантские пауки и даже кентавры. − Их не существует. Страшные сказки, которые родители рассказывают, чтобы запугать детей. − Что ж, я ребенок и я запуган. И никуда не пойду! − Ну ладно, − огрызнулся расстроенный Джеймс. – Мы вернемся до захода солнца, вот увидишь – ты пропускаешь величайшее приключение. − Джеймс, − тихо вмешалась Лили.       Она была не слишком близка с Питером, но он соглашался со многими идеями Джеймса. Если в этот раз он отказывается, то потому, что в самом деле не хочет идти. − Прости, Питер, − немедленно повинился Джеймс. – Просто это будет правда весело. Мне жаль, что ты не идешь.       Питеру, кажется, стало неловко. − В следующий раз пойду. Обещаю. − Обязательно, для этого и нужны друзья. А пока приведи мне, пожалуйста, Копытце.       Питер кивнул и помчался за лошадью Джеймса, красивым скакуном бурой масти, которого тот назвал… Копытце. Лили считала, что Джеймс не слишком изобретателен в выборе имен. − Спасибо, Питер, − Джеймс вскочил на коня, а Лили – на свою кобылку. – О, чуть не забыл: никому не говори, куда мы направляемся. Я хочу удивить отца.       Питер нарочито серьезно кивнул. − Не скажу, вот те крест Удачи!       Лили еще раз оглянулась на него на выходе. На лице Питера было встревоженное выражение, будто он хотел побежать за ними, но стоял недвижимо, как часовой.

***

− Итак, − голос Джеймса в огромном лесу у неё за спиной прозвучал слишком громко. Лили коротко развернулась, стараясь держать лошадь в узде. – Не хочешь рассказать, почему ты боишься? − Я не боюсь. − Ну да, конечно.       Лили не стала спрашивать о причинах столь недоверчивого тона. В конце концов, он был почти прав. Она не то чтобы боялась, просто… осторожничала чуточку больше, чем обычно.       Джеймс, похоже, удивился, когда она показала ему собранную провизию, а еще фрукты и огниво на всякий случай. − Ты же знаешь, что мы скоро вернемся, − уголки его губ дрожали от сдерживаемой дразнящей улыбки. Лили не удостоила его ответом, лишь порадовалась, что за спиной у него маленькие лук и меч.       Пока у неё не было причин сомневаться в словах Джеймса. Запретный лес ничем не отличался от королевского, где они иногда играли. Конечно, здесь было больше деревьев, но звуки были теми же, даже свет пробивался сквозь листву. А еще проникнуть в Запретный Лес оказалось на удивление легко, они свернули на северо-запад к фермерским полям и пошли на запад, едва ворота замка скрылись из виду. Казалось, никто и не заметил, что две лошади поскакали в сторону Запретного Леса.       Лили была почти разочарована. Это место пока ничем не оправдывало легенд о своей неприступности. Но разочарование она держала при себе. Безопасность была важнее, она и так была на взводе. Вздрагивала всякий раз, как слышала незнакомый звук, с опаской глядела на землю, но это была лишь ящерица или кролик.       Змей поблизости видно не было, но страх все равно коренился в глубине её сознания, как туман, который было невозможно развеять. − Лили, я серьезно, − мрачно произнес Джеймс, подгоняя своего жеребца, чтобы поравняться с ней. – Ты странно себя ведешь.       Лили вздохнула. Остановилась, спешилась. − Дальше пойдем пешком. Согласно старой карте, это неподалеку от тех скал.       Джеймс тоже спешился, они натянули поводья, и пошли в указанном направлении. Тропа была ухабистой, хотя теперь, когда деревья стали реже, дорога сделалась светлее. − Я совершила ошибку, − прошептала Лили. В солнечном свете её страхи казались еще глупее. – Помнишь ту старую гадалку на ярмарке? − Мадам Трелони? – Лили удивленно взглянула на него, он лишь пожал плечами. – Я видел её вывеску. − Да, её. Мадам Кассандру Трелони. Я… я вернулась к ней. − Зачем? Я думал, ты не веришь в предсказания. − Не верю. И все же… Мне стало любопытно. − Любопытно? Тебе? Кто бы мог подумать?       Она закатила глаза. − Просто я подумала, что вреда не будет. Если она ошибается, то её слова ничего не значат. А если права, я смогу увидеть, что меня ждет. − И как?       Лили закусила губу, размышляя. − Не знаю. До сих пор ничего не сбылось из того, что она предсказала.       Джеймс на мгновение замолчал. − А что она тебе предсказала?       Лили воздержалась от насмешек над его любопытством. − Ты веришь в судьбу? – прошептала она вместо этого.       Джеймс издал один из своих беззаботных хрустальных смешков, которые, казалось, делали день ярче. − Высеченные в камне легенды? – спросил он. – Нет, конечно. − Значит, свою судьбу творим мы сами? − Да.       Лили позволила словам Джеймса придать ей уверенности. − Ну, мадам Трелони разложила карты. Она сказала мне… сказала, что я никогда не стану принцессой, но могу стать королевой, и моим королевством будут слова.       Джеймс усмехнулся. − Что это значит, о великая Королева Слов? − Не знаю… С чего ты взял, что все так просто? – рассердилась Лили. – А потом стало еще хуже. − Это как? − Она… она увидела в картах огромную опасность. Буря, которую невозможно остановить. И ты в опасности. Ты и король.       Джеймс моргнул, остановился и озадаченно уставился на неё. − Мой отец? В какой опасности?       Лили позволила себе на миг углядеть иронию в том, что Джеймса совсем не заботила опасность, грозившая ему. − Она сказала, что буря прольется не дождем, но змеями. И что я должна остерегаться змей.       Джеймс тихо выдохнул и зашагал дальше. − Лили, у нас есть противоядия, − сказал он, будто это было очевидно. – Ты же знаешь. − Да, но вдруг бы тебя укусили прямо сейчас? Мы слишком далеко, чтобы нам вовремя оказали помощь.       Джеймс бросил взгляд на свою одежду. − Я в безопасности, − заверил он её. Затем покосился на неё. – Да и новый кинжал может тебе пригодиться.       Лили почувствовала, как лицо вспыхнуло. − Я запаниковала, − призналась она. – Я вышла из её палатки с одной мыслью: убедиться, что с тобой ничего страшного не случилось, а я даже мечом не владею… − Разве? − Джеймс, − вздохнула она. – Знаю, что ты иногда забываешь, но я девочка.       Настал его черед краснеть. − Я знаю. − Ну, и я не могу носить меч… Да, мы иногда играем, но это не одно и то же. Совсем скоро у тебя будет настоящий стальной меч. Я слышала, сэр Грюм будет тебя тренировать.       Джеймс кивнул, но его эта новость не слишком порадовала, напротив, он был хмур. − Потому у меня кинжал, − добавила Лили. – Его я могу и спрятать при необходимости. − Меня не пырни, − без энтузиазма поддразнил Джеймс. Он все еще выглядел немного отстраненным. − Только если нарвешься. − Тогда ты будешь бить меня очень часто, − подмигнул он и тут же вздохнул. – Это не справедливо.       Лили не нужно было спрашивать, о чем он. − Так не должно быть, − произнесла она. – Может, когда ты станешь королем, ты это исправишь.       Он кивнул ей с тем знакомым выражением лица, сулящим неприятности, но не объяснил, о чем думает.       Они уже почти добрались до памятников. Камни виднелись совсем близко. − И это все? – спросил Джеймс, когда они приблизились. Лили вдруг затосковала по солнечному свету. – Все, что сказала тебе гадалка?       У неё перехватило дыхание. Едва услышав о змеях, Лили попросила старую леди сказать, может ли она что-то сделать. − Все, − солгала Лили. Растущая в сердце паника едва не вырвалась наружу, она едва не сказала правду. Вместо этого она схватила его за руку. – Ты же будешь осторожен, правда, Джеймс? − А разве я не осторожен?       Она потянула за кольцо на цепочке. − Разве ты не рассказывал, как погнался за вором на улице?       Он одарил её кривой усмешкой. − Они на самом деле не были ворами, все было под контролем, Лили! – она промолчала, и он продолжил: − Слушай, если тебя это порадует, обещаю, что буду избегать змей. Легко.       Лили улыбнулась, зная, что улыбка получилась вымученной.       Гадалка очень печально посмотрела на Лили, в её бледно-голубых глазах блестели слезы. − Это невозможно предотвратить, миледи. Принц исчезнет, − прочитала в картах мадам Трелони. – И никогда не вернется.