Пока весна не наступит вновь

      У ворот королевства Гриффиндор столпилось множество людей, в основном следовавших за полными повозками. Вскоре ожидался весенний фестиваль, к воротам стягивались и местные фермеры, и иностранные торговцы. Затор вызвало исключительно большое количество людей. Вход в королевство был бесплатным, никто его не контролировал.       Реддла это выводило из себя.       Приходилось терпеть капризы короля Гриффиндора, предписывавшие ему стоять в очереди наравне с простолюдинами. Он надменно сидел на черном жеребце. Его аристократический облик отталкивал людей. Но он не мог понять решение короля, согласно которому попасть в королевство можно было бесплатно и безнадзорно. Реддл взглянул на лениво наблюдавших за воротами охранников. Некоторые даже не были вооружены. А ведь казались крепкими, наверняка могли бы стать хорошими солдатами при должной подготовке.       Свободный вход… Королевство понапрасну теряло деньги. Что, если все эти простолюдины после фестиваля откажутся уходить? Превратятся в лишние рты, которые нужно прокормить. Флимонт никогда их не вышвырнет.       Для этого он слишком слаб.       Честно говоря, Реддл считал Флимонта слабым для многого. На протяжении многих лет сильнее всего его занимало хрупкое здоровье короля… и отсутствие наследника. В этом смысле Флимонт был идеален для плана Реддла, поскольку Реддл, даже незаконнорожденный, был ближайшим родственником короля по линии Певереллов, признанным в Гриффиндоре. Он был первым наследником престола. Много лет он посвятил королевству, играя роль заботливого советника, притворяясь, что его в самом деле волнует судьба страны. Он знал, что не нравится королеве, но ее отношение изменится, когда он станет королем.       А потом все его тщательно продуманные планы рухнули, когда, несмотря на зрелый возраст, королева объявила, что ждет ребенка. На протяжении нескольких месяцев Реддл подумывал о том, чтобы что-то предпринять. Возможно, подлить яд или организовать несчастный случай. Но риск привлечь к себе внимание был слишком велик. В итоге он решил: она уже стара, наверняка произойдет выкидыш.       Но презрение, которое испытывала к нему королева, оказалось сильнее, чем он ожидал. В положенный срок она родила здорового мальчика. Реддл даже не смог порадоваться её смерти при родах. У короля теперь имелся один наследник, этого было достаточно.       Он говорил себе: дети – создания хрупкие, с ребенком таких пожилых родителей много чего может произойти. Но прошло почти одиннадцать лет, а мальчик рос абсолютно здоровым.       Реддлу надоело ждать. Королевство Слизерин рушилось еще быстрее, нежели Гриффиндор, в руках этого безумца, который приходился ему дядей. И ему была нужна сила, чтобы вернуть все, что полагалось ему по праву рождения. Ему требовались солдаты и богатства Гриффиндора, чтобы нанести решающий удар. Реддл был уверен, что сможет заручиться поддержкой самых влиятельных дворянских семей, если станет королем. Он сделается достаточно богатым, и сможет привлечь желающих разделить с ним влияние, даже если речь идет о правлении столь жалким королевством, как Гриффиндор. Да какая разница, ему нужна лишь корона.       И Реддл её получит, даже если её придется вынуть из хладных рук Поттеров.

***

      Отец беседовал с советом.       Джеймс знал: это означает, что ему нельзя мешать. Джеймс полагал, теперь можно свободно покинуть замок – отец не станет ругать его из-за нескольких часов отсутствия. Он миновал закрытую дверь отцовского кабинета, слегка кивнув стоявшему на часах рыцарю. Сэр Грюм с повязкой на глазу и деревянной ногой нравился ему больше всех. Джеймс отошел подальше, чтобы не увидели и не сделали выговор, и побежал.       Отец всегда шутил, что Джеймс научился бегать раньше, чем ходить. Джеймс считал, что замок слишком велик, чтобы по нему ходить.       Сегодня судьба увела его недалеко от отцовского кабинета. Спустя несколько поворотов он открыл гигантские двери и, как и ожидал, нашел там Лили. Она вздрогнула, услышав скрип, встала и поспешно спрятала книгу за спину. − А, Джеймс, − расслабляясь, произнесла она. – Это всего лишь ты. − А кого ты ожидала увидеть? − Леди МакГонагалл, − призналась она, усаживаясь на диван и лениво свешивая ноги. Леди МакГонагалл бы часами отчитывала Лили, если бы застала сидящей в такой позе. Но наедине с Джеймсом она, похоже, никогда не беспокоилась о подобающем леди поведении. – Сейчас я должна заниматься рукоделием. − Тебе и правда нужна практика, − поддразнил Джеймс, усаживаясь напротив. − Я прекрасно умею вышивать, − возразила Лили, не отрывая глаз от книги. – Но ты же знаешь МакГонагалл, она хочет, чтобы всё было идеально. Она сказала, чтобы я вышила тебе шарф. − Зачем? − В честь твоего дня рождения, − теперь в её глазах плескалось раздражение. – Ты что, забыл? − Нет, − ответил Джеймс, но правда заключалась в том, что его не особо волновал собственный день рождения. Проводился небольшой праздник, но отец всегда так расстраивался в этот день.       Он приходил и поздравлял Джеймса, но почти целый день грустно смотрел на портрет королевы Юфимии. Раз или два Джеймс видел, как он плакал.       Когда отца не было рядом, Джеймс смотрел на портрет матери, гадая, каково было бы расти рядом с ней. Иногда он искал между ними сходство. Королева была красива, длинные рыжие волосы были заплетены в элегантную косу, лицо освещала добрая улыбка. Но Джеймс не считал себя похожим на мать, хотя иногда отец говорил, что поступками он её порой напоминает. − Я не знаю, зачем тебе новый шарф, − добавила Лили, не обращая внимания на его раздумья. – Я видела твой гардероб, как по мне, у тебя слишком много одежды. Я просто присмотрю тебе на фестивале подарок. У меня еще осталось несколько монет – твой отец подарил мне на день рождения.       Джеймс нахмурился. − Я не хочу, чтобы ты тратила свои монеты на меня, − сказал он. – Купи себе что-нибудь из одежды или… книгу. − У меня уже есть вся необходимая одежда, для фестиваля отец заказал мне новое платье, − она закатила глаза. Джеймс взглянул на Лили сверху вниз. На ней было светло-коричневое платье, которое она носила в замке всегда, кроме приемов.       Джеймс немного завидовал ей и Питеру. Никого не волновало, что они носят. Джеймсу же в замке приходилось одеваться соответственно своему положению. − А что касается книг, то здесь есть все, которые я хочу, − добавила она, указывая на библиотеку. Джеймс взглянул на талмуд у неё в руке. − «Традиции и История Четырех королевств», − скривившись, прочитал он вслух. – Эванс, уверен, ты можешь найти и получше.       Она покраснела. − Скучная книжка, − согласилась она, − но полезная для моего будущего путешествия. Надо сперва узнать о странах, которые хочешь посетить, это же логично, Джеймс. − Потому-то ты и будешь моим гидом, − напомнил он, ухмыляясь. Потом вскочил и протянул руку. – А если ты и впрямь хочешь сделать мне подарок, то пошли. Понаблюдаем за приготовлениями. − Вечером мы будем присутствовать на открытии фестиваля, − рассудительно сказала она. − Это не одно и то же, − вздохнул Джеймс. – Вечером мы будем на возвышении и сможем только посмотреть, поучаствовать не получится. Ну, ты помнишь, как в прошлом году. К тому времени, как кончилась церемония, людей стало – не протолкнуться. − Ты все равно пролез впереди всех. − Но в этот раз будет пусто. Мы сможем по-настоящему повеселиться! − Фестиваль еще даже не начался. − Я из своих покоев видел, несколько навесов уже стоят. Держу пари, мы успеем поиграть, побродить по рынку. Можно будет погулять, познакомиться с кем-нибудь – наверняка приедут гости из других королевств. – Джеймс одарил её самой очаровательной улыбкой. – Можешь остаться и зубрить свои книжки, а можешь поехать и научиться чему-то по-настоящему.       Лили закатила глаза, но в уголках её рта притаилась улыбка, а румянец на щеках подсказал Джеймсу, что она согласна. − Ладно, − сказала она, тоже встав. – Но ты выиграешь для меня приз в одной из игр. − Ваше желание для меня закон, миледи, − галантно отозвался он, отчего она фыркнула.

***

      Питера они нашли в конюшне, он помогал отцу кормить лошадей. − Отправиться за фестиваль? – удивленно переспросил он, убирая сено. – Но он же еще даже не… − Я знаю, − перебил Джеймс в своей обычной энергичной манере. – Открытие только сегодня вечером. Но мы можем начать пораньше… Давай, Питер!       Лили не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что он широко улыбается. Той самой кривой ухмылкой, составлявшей львиную долю его очарования. Джеймс так улыбался, когда хотел на несколько минут украсть внимание отца, или попросить на кухне кусок торта перед обедом, хотя никто из поваров не отказал бы ему, если бы он отдал приказ.       Лили эта черта нравилась в Джеймсе больше всего: он всегда просил, несмотря на то, что имел право требовать.       Лили не удивилась, когда Питер покраснел, виновато взглянув на отца. − Мне надо отпроситься, − тихо пояснил он. − Я скажу, − уверенно ответил Джеймс.       Лили еле сдержала смех: Питер никогда не просил напрямик, но Джеймс всегда ему помогал.       Они смотрели, как Джеймс идет к конюху. Лили знала: мистер Петтигрю в восторг не придет, но разрешит Питеру отправиться с ними. Он никогда не откажет принцу. − Ты собираешься идти в таком виде? – приподнял бровь Питер.       Лили взглянул на себя: белая рубашка, бриджи, плащ, все чистое. Об этом она позаботилась. − А что не так? − Ты похожа на мальчишку, − шепнул он, будто боясь её задеть.       Лили пожала плечами. Её волосы были спрятаны под капюшоном, и её это вполне устраивало. Она видела ту свободу, которой обладал Джеймс, сыновья членов совета и даже слуг. Никому не приходилось носить раздражающие платья, мешающие бегать, учиться вышивать, делать реверанс и уметь быть милой.       Когда она гуляла по городу в таком виде, к ней все относились, как Джеймс и Питер. Лили бы предпочла и дальше оставаться неузнанной. − И ничего не имею против, − честно ответила она.       Питер лишь уставился на неё. Лили постаралась не скривиться. Она была не слишком близка с ним, в основном потому, что считала, Питер её недолюбливает. Судя по его виду, он всегда хотел, чтобы Джеймс был лишь с ним. − А твой отец знает, куда ты идешь? − Мой отец остался с королем, − Лили скрестила руки на груди. – Если я отправлюсь с Джеймсом, вряд ли они станут возражать. − Они на заседании совета? – совсем другим тоном спросил Питер. – Всегда хотел узнать, как они проходят. − Скучно, − ответил вернувшийся Джеймс и приобнял Лили за плечи (она была выше него, что её радовало). – Твой отец разрешил тебе идти, но с условием, что завтра ты закончишь разбирать сено. – Питер застонал, Джеймс ласково взъерошил его песочные волосы. – Я тебе помогу, − пообещал он, снова криво ухмыляясь.       Питер просиял, хотя Лили знала: завтра он откажется от помощи Джеймса. Сама мысль, что принц станет выполнять такую работу, была смехотворной.       Но никто ничего не сказал по этому поводу, и они направились к главным воротам замка, открытым, как всегда. Стражники почтительно склонили головы перед Джеймсом, он в ответ кивнул и обратился к ним по именам.       А потом они оказались на оживленных улицах королевства, затерявшись в толпе людей, идущих к главной площади. Отдаляясь от замка, Лили расслаблялась, будто гора с плеч падала. Эту возможность она особенно любила в прогулках с Джеймсом. Быть кем-то другим, не просто Лили Эванс, дочерью королевского интенданта, прилежной в учебе и воспитанной как идеальная леди.       Добравшись до городской площади, она убедилась: Джеймс был прав. К ярмарке еще не все было готово – кое-где даже палаток еще было – люди прибывали и занимались приготовлениями. Но большинство шатров уже стояли и даже работали, между ними расхаживали покупатели.       Куча народу собралась вокруг загона с животными, но Джеймса это не интересовало. Лили знала: наиболее интересных зверей вечером представят королю. Он потащил их на другую сторону площади, к красочным палаткам, где играли другие дети. Однако когда они проходили мимо одной из палаток, внезапно налетел порыв ветра и что-то сдул. − О боже, − услышали они жалобный голос, и из палатки вышла пожилая женщина. На ней была мантия, скрывавшая одежду, но можно было разглядеть старческое лицо, испещренное морщинами, сияющие голубые глаза и несколько седых прядей. – Мои карты…       Лили и Джеймс переглянулись и тут же опустились на колени в поисках карт. Собрав колоду с помощью Питера, они вернули её старушке. Она улыбнулась им – у неё не хватало нескольких зубов, но улыбка все равно была приятной. − Спасибо, что помогли пожилой женщине. Похоже, сегодня судьба злорадствует, − она взглянула на свои карты. – Однако одной не хватает. К сожалению. Принца какое-то время не будет. − Мы его можем найти, − предложил Джеймс, а Лили огляделась по сторонам, но из-за множества ног ничего не смогла разглядеть. − Не волнуйтесь, − успокоила их пожилая дама и перевела взгляд на Питера. – Потерянные вещи находят путь туда, где им место.       Питер отвернулся, кусая губы.       Прежде, чем Лили успела спросить, что она имеет в виду, пожилая дама улыбнулась ей. − Как насчет подарка? За твою доброту. Небольшой взгляд в будущее. − Гадания сбываются? – недоверчиво спросила Лили и тут же покраснела. – Я не хотела проявить неуважение, мэм. − Все в порядке, дорогая, − заверила пожилая дама, коротко кивнув. – Искусство предвидения будущего порой так сложно, что часто бывает трудно понять, во что верить. − Мой отец говорит: надо верить в то, что видишь, − сказал Джеймс. – Вряд ли я когда-нибудь поверю в предсказание будущего по картам. − Может, это не будущее, − задумчиво произнесла Лили. – Но вдруг карты могут дать какие-то советы? − Ваша девушка мудра, ваше высочество, − произнесла пожилая дама, явно забавляясь. Джеймс нахмурился. − Как вы… − начал он, но его перебил Питер. − Она не его девушка, − сказал он, будто это было очевидно.       Лили сперва подивилась, как пожилая дама её разгадала, но тут же вспыхнула, сообразив, что имел в виду Питер. − Нет, конечно, нет! Я не девушка Джеймса!       Джеймс, которому эта мысль понравилась, ухмыльнулся, услышав её слова. − Но ты бы хотела ею быть, − поддразнил он, но румянец не исчез. − В твоих мечтах, − прищурилась она, глядя на него. Наверняка он не поверил в её безразличие, но Лили не позволяла себе ни малейшей слабости.       Тогда Питер сказал: − А какая разница? Вы двое все равно никогда не сможете быть вместе.       Оба развернулись и вопросительно уставились на него. Питера, похоже, озадачило их удивление. − Ты принц, − он указал на Джеймса и перевел взгляд на Лили. – А ты простолюдинка. − И что? − Значит, однажды ты женишься на принцессе. Или дочери дворянина. Ты никогда не сможешь жениться на особе столь низкого происхождения, как она.       Лили отступила на шаг. Низкого, сказал Питер. Она была особой низкого происхождения.       Честно говоря, она об этом никогда не думала. Казалось, это не имеет значения. Но теперь, когда она об этом подумала, вдруг возымело. Лили вспомнила, как отец всегда трудился допоздна и говорил, что ему нужно показать свою ценность. − Король мне доверяет, милая Лили, − отвечал он, когда она заставала его за чтением свитков. – Многие не согласились с моим назначением. Я не могу заставить его пожалеть об этом решении.       Лили тогда не поняла, что имел в виду отец, но теперь вспомнила, как иногда над ней и её родителями смеялись другие дети. Вспомнила легкое презрение в глазах некоторых гостей. В особенности в глазах лорда Реддла – он явно был недоволен присутствием её отца рядом с королем.       Она прежде не понимала, что это значит.       Особа низкого происхождения. − Она не благородных кровей, − продолжал Питер, и Лили потребовалось все самообладание, чтобы не выглядеть расстроенной. Мать Питера была дворянкой, но лишилась всех привилегий, выйдя замуж за его отца. Так что Питер тоже низкого происхождения, он говорит это не со зла, подумала Лили. − Почему это имеет значение? – спросил Джеймс, проведя рукой по волосам. Он всегда их ерошил, когда нервничал. – Лили не низкого происхождения, она такая же дворянка, как все.       Питер, похоже, не воспринял его слова всерьез, но спорить не стал.       Питер никогда бы не стал спорить с принцем. И это суть происхождения Джеймса – он мог играть с ней, относиться как к подруге. Но он принц, однажды он станет королем, его королева будет королевской крови, как это было во веки веков.       Лили не сыграет никакой роли в его жизни. Она уже давно уедет в иные земли, когда это случится. − Лили вообще-то имеет право голоса, − сказала она, даже не пытаясь скрыть раздражение, пусть и не зная, что послужило причиной.       Она огляделась – пожилая дама исчезла, видимо, вернулась в свою палатку. Оттуда доносился приятный аромат благовоний, ромашки и любопытства к неизведанному. Он будто звал ее.       Но это ерунда, решила Лили. Её будущее было распланировано.       Как и будущее Джеймса, подумала она, глядя на него. Ей нравилось, когда он выходил в деревню, ведь тогда он менял королевские одежды на такой же наряд, как её. Тогда они выглядели равными.       Но любой, кто взял бы на себя труд присмотреться, заметил бы их различия. Лили посмотрела на его растрепанные волосы и сияющие карие глаза. Ей вдруг захотелось, чтобы всё было проще. − Пошли, − резко произнесла она. – Ты хочешь играть или нет?

***

      Дело было не в том, что открытие Весеннего Фестиваля было скучным. Причина страданий Джеймса заключалась в том, что он должен был неподвижно стоять на возвышении вместе со всеми членами королевской семьи, а открытие происходило посреди площади.       Он хотел бы поближе рассмотреть огненных жонглеров. Оттуда, где он стоял, даже жар огня не чувствовался, он только видел, как пламя танцует в воздухе. Животные были традиционно прекрасны, но Джеймс бы предпочел маленького жеребенка, чтобы вырастить верного коня, вместо этих красивых, но незнакомых лошадей. И как ему выбрать победителя, не имея возможности ни коснуться кожи животного, ни услышать его дыхания? Красота ничего не значила для духа зверя.       Когда менестрель начал читать стихи, он не смог подавить зевоту и взглянул на Лили. Она сидела в одном из кресел рядом с родителями. Но не смотрела на него, её взгляд был прикован к менестрелю, она впитывала каждое слово. Джеймсу на миг показалось, что в её глазах блестят слёзы. Но он знал: она никогда не станет плакать на людях и не рискнет испортить новое платье.       Джеймс не очень любил, когда Лили надевала новое платье. Это означало, что им не удастся вместе поиграть. Но приходилось признать: оно ей очень шло, темно-зеленый цвет выгодно подчеркивал её глаза, светлую кожу и темно-рыжие волосы, перевязанные лентой. Он предполагал, что Лили ненавидит это платье.       Только предполагал, поскольку Лили с ним не говорила.       С ней вообще творилось нечто странное с того полудня, когда они отправились посмотреть приготовления к фестивалю. Спустя всего несколько минут она объявила им с Питером что ей нужно срочно вернуться в замок, вроде бы она забыла о какой-то назначенной встрече.       Питер понимающе кивнул и потянул Джеймса к очередной только что открывшейся палатке. Джеймс не успел расспросить Лили об этой неизвестной встрече – она тут же исчезла в людском потоке. Это тревожило его весь день.       Он рано вернулся в замок вместо того, чтобы дожидаться заката, несмотря на предложение Питера не торопиться. Джеймс пытался разыскать Лили, но, по словам её матери, она была занята. − Лили – девчонка, − слегка презрительно пояснил ему Питер. – Ей нужны часы на подготовку к открытию, пока мы можем еще поиграть! Хочешь пофехтовать в саду? Я не хочу сейчас идти домой.       Джеймс согласился, не желая расстраивать Питера. В конце концов, друг не виноват в том, что Джеймс подавлен. Просто… странно все это. Он хорошо знал Лили, она бы никогда не ушла пораньше просто, чтобы подготовиться.       Он обязательно спросит её, что случилось, как только закончится эта церемония открытия.       Но едва менестрель допел, вокруг него внезапно закружили голуби и полетели в звездное небо, а люди встали и зааплодировали. Когда Джеймс вновь обернулся к креслу Лили, оно было пустым.       Он посмотрел на отца. − Папа, можно я?.. – он указал на палатки.       Отец сиял, как всегда на подобных торжествах, корона тяжело сидела на седых растрепанных волосах. − Наслаждайся праздником, сынок, − улыбнулся он, протягивая Джеймсу кошель с монетами. − Ваше величество, − прервал дядя Реддл с легким поклоном. Вообще-то он не был дядей Джеймса, но, по словам отца, являлся членом семьи, поэтому Джеймс всегда обращался к нему так. – Наследнику престола, конечно же, неуместно свободно разгуливать среди простонародья, тем более учитывая присутствие множества чужаков, явившихся на фестиваль. − Улицы Гриффиндора совершенно безопасны, мой дорогой Том, − мягко ответил король, и на лице Реддла мелькнуло раздражение, которое, впрочем, тут же исчезло, когда Джеймс повеселел. – Все любят принца, ему нечего опасаться.       Реддл вновь поклонился, соглашаясь, но Джеймс почувствовал, что он приберегает аргументы на потом.       Однако сейчас у него были заботы поважнее, нежели беспокоиться о дальнем родственнике, и он отправился на поиски Лили. Он обошел все игровые палатки и даже ларьки, где продавали одежду и книги, но её нигде не было видно. В конце концов, он решил обратиться напрямую к интенданту. − Лили попросила разрешения вернуться в замок, ваше высочество, − ответил мистер Эванс. – Она плохо себя почувствовала.       Джеймс почтительно кивнул, чувствуя, как заныло внутри. Ему не хватало присутствия Лили с тех пор, как она ушла днем, и он надеялся, что они хотя бы вечернему празднику вместе порадуются.       Без неё фестиваль уже не казался таким захватывающим.       Джеймс решил тоже вернуться в замок. Если Лили нездоровится, его долг как друга – её лучшего друга, если ему позволено себя таковым считать – поддержать её. Ведь она совсем одна, её родители остались на фестивале. Но сперва следовало кое-что сделать.       В конце концов, он же обещал Лили приз. Он надеялся, подарок поднимет ей настроение.       Джеймс вновь обошел игровые палатки. Его внимание привлекла маленькая музыкальная шкатулка в палатке, где бросали кольца. Попасть было непросто, но Джеймс был уверен в своих силах. Он купил три кольца и тщательно прицелился. Первые два попали четко в цель, но, едва он метнул третье, тут же понял, что промахнется. Хоть он и бросил так же, что-то пошло не так и кольцо отскочило. Очков, столь необходимых, чтобы выиграть музыкальную шкатулку, бросок не принес. − Еще раз, пожалуйста, − попросил он, открывал кошель, чтобы достать еще одну монету, но смотрительница покачала головой. − Нет, милорд, вы уже оказали мне честь, выбрав мою палатку, − почтительно ответила она, кланяясь ему. – Прошу вас, выбирайте любой приз, какой хотите.       Джеймс нахмурился, ничего не понимая. − Я хочу выиграть музыкальную шкатулку, − произнес он. – Но пока не набрал нужное количество очков. Пожалуйста, дайте мне второй шанс. Я могу заплатить. − В этом нет необходимости, милорд, − настаивала женщина, взяв с верхней полки музыкальную шкатулку и протягивая ему. – Ваше присутствие – достаточная плата.       И посмотрела Джеймсу за спину. Проследив за её взглядом, он увидел многочисленную очередь из желающих попытать счастья.       На протяжении жизни Джеймс постоянно получал подарки, не будучи уверенным, что их достоин. И сейчас он, как всегда в таких случаях, склонил голову. − Благодарю вас, миледи.       Женщина покраснела, поблагодарив его в ответ, и Джеймс отошел. Он был рад, что заполучил музыкальную шкатулку для Лили, но в то же время расстроен. Ведь он же мог её выиграть.       Это ему меньше всего нравилось на празднике. Завидев маленькую корону и королевские одежды, к нему тут же начинали относиться иначе. Днем он шел сквозь толпу, и все воспринимали его как обычного ребенка.       Он мог пойти в другие палатки, но знал: результат будет тем же.       Джеймс побрел обратно в замок. На улицах горели фонари, повсюду были открыты гостиницы и трактиры, но везде было пусто. Джеймс открыл музыкальную шкатулку. Ночь тут же наполнила приятная мелодия вальса. Она была прекрасна, но слегка меланхолична, и он пожалел о своем приобретении. Это совсем не подходило Лили.       Он даже подумывал вернуться, когда его кто-то толкнул. − Извините, − автоматически произнес Джеймс, зная, что виноват сам. Ведь это он не смотрел, куда шел, но человек, который его толкнул, уже исчез, больше похожий на тень.       Джеймс тут же о нем забыл, но рукой нащупал лишь ткань. Кошель, который дал ему отец, исчез.       Его поразило осознание произошедшего. А раздражение от того, что подобное оказалось возможным на улицах королевства Гриффиндор, заставило развернуться и погнаться за вором.       Вор свернул в темный переулок рядом с закрытым магазином, он стоял у стены и заглядывал в кошель Джеймса. Когда Джеймс завернул за угол, вор удивленно вскрикнул, вероятно, совсем не ожидая погони. Он бросился бежать, Джеймс бросился в погоню. Вор оказался быстрым. К счастью, Джеймс достаточно хорошо знал этот район. И, когда вор свернул к Дырявому Котлу, Джеймс свернул в другую сторону. Он быстро миновал несколько поворотов и затаился. Вскоре увидел вора. Когда тот пробегал мимо, Джеймс выпрыгнул на него, и они кубарем покатились по земле. − Ай! – воскликнул вор, держась за колено, и отпрянул. С его лица упал капюшон. Поднявшись, Джеймс увидел мальчика своего возраста со светло-каштановыми волосами. На его лице, скривившемся от боли, можно было разглядеть несколько шрамов. Мальчик был одет скромно, а штаны он порвал во время их короткой драки. Главным чувством Джеймса стало любопытство. − Зачем ты меня ограбил? – спросил он, подбирая валявшийся на земле кошель. Мальчик выглядел напряженным. − Я… тренировался, − признался он. – Сириус сказал, мне надо быстрее двигаться. − Да, но зачем…       Джеймс не закончил вопрос. Раздался резкий окрик и появился еще один мальчик, вставший между ними. Он тоже выглядел ровесником Джеймса, хотя был слегка повыше. У него была темная элегантная шевелюра и серые глаза. Он держался несколько надменно, чем напомнил Джеймсу детей других дворян, которых он видел прежде на приемах в замке. − Эй, оставь его в покое! – потребовал новичок, угрожающе подняв кулак. – Что ты с ним сделал? Если хочешь его забрать, тебе придется драться со мной! − Я лишь хотел вернуть свой кошель, − честно ответил Джеймс. – Я не хотел тебе навредить, прости. − Я у тебя украл, и ты просишь прощения? – с веселым удивлением переспросил сидящий на земле мальчик. – Сириус, успокойся.       Джеймс пожал плечами, и огни ближайшего трактира отразились на его короне. − О! – высокий мальчик сделал шаг назад и опустился на колени рядом с другом. Теперь он выглядел встревоженным. – Ты принц? − Меня зовут Джеймс, − слегка смущенно представился он. Джеймс терпеть не мог, когда другие, особенно ровесники, обращались к нему так официозно. – А вас? − Нас? − Как зовут?       Два мальчика безмолвно переглянулись. − Я Сириус. А это мой друг, Ремус. − Сириус и Ремус, − повторил Джеймс, запоминая. – Прости, что сделал тебе больно, Ремус. Я не хотел. − Ремуса легко ранить, − сказал Сириус, в его голосе все еще звучала неловкость. – Я его перевяжу в нашей палатке. − Так вы пришли на фестиваль? А откуда вы? − Ниоткуда, − небрежно ответил Сириус. – Путешествуем куда ветер занесет. Мы приехали на фестиваль с жонглерами. − Я обожаю жонглеров! – воскликнул Джеймс, усаживаясь на землю рядом с ними. Казалось странным быть единственным, кто стоял. – Я бы хотел стать одним из них. − Жонглером? – переспросил Ремус, добродушно нахмурившись. – Но ты же принц. Конечно, это лучше, чем жизнь в дороге. − Тебе-то откуда знать, Ремус, − Сириус подмигнул Джеймсу. Тот ухмыльнулся в ответ, почувствовав к Сириусу внезапную симпатию. – Может, жизнь при дворе не такая уж захватывающая. − Смертельно скучная, − согласился Джеймс. И сжал кошель. – Если ты с жонглерами, то зачем украл? − Ремусу нужно тренироваться, − просто пояснил Сириус. – Прости, что ты стал нашей мишенью, просто ты был один, мы увидели твой кошель, и… − Но… в Гриффиндоре нет воровства. Никто никогда ничего не крадет.       Оба мальчика негромко рассмеялись. − Воровство есть всегда, принц, − заметил Сириус. – Это может быть сердце, титул или несколько монет. Но люди всегда берут то, что им не принадлежит. Или хотя бы планируют это сделать. Я просто пытаюсь научить Ремуса стать лучше. − Думаю, тебе стоит попытаться красть в людных местах, тогда получится, − задумчиво предложил Джеймс. – Тебя было легко догнать потому, что улицы были пусты, и я их знаю как свои пять пальцев.       Сириус и Ремус обменялись взглядами. − Принц дает нам уроки воровства? – спросил Сириус. − Меня зовут Джеймс. И, судя по вам, вы собираетесь продолжать в том же духе. Тогда лучше не попадаться. Здесь вы бы ограничились выговором от моего отца, но в других королевствах могут быть не так добры к… ну… − Ворам, − договорил Сириус, бесстыже называя вещи своими именами. Но Джеймс все равно покраснел. − Это был небольшой акт мародерства, − выкрутился он, отчего новые знакомые рассмеялись. − Ты классный, Джеймс, − одобрительно произнес Сириус, глядя на него. – Куда лучше любого из мною виденных принцев. − И много их, тобою виденных? – насмешливо поинтересовался Ремус.       Сириус вздохнул. − Больше, чем мне бы хотелось. Хм, без обид, Джеймс. − Без проблем, мне тоже многие принцы не нравятся, − признался он.       В этот момент раздался шум, открылась задняя дверь трактира, и вышли двое стражников.       Казалось, они были удивлены, увидев сидящих на земле мальчиков. А потом удивились еще сильнее, узнав Джеймса. − Ваше высочество, − произнес один из них, кладя руку на эфес меча. Сириус и Ремус отпрянули, Джеймс увидел, как Сириус с беспокойством смотрит на рану на ноге Ремуса, а затем оглядывается вокруг, явно прикидывая пути отступления. – Они вам докучают? − Нет, все в порядке, Винсент, спасибо, − спокойно ответил Джеймс, одарив его своей самой легкой улыбкой. – Я просто завожу иностранных друзей. − Они… − Мои друзья, спасибо за заботу. Можете идти.       Джеймс встал и смотрел на них, пока стражники не ушли с поклоном, украдкой поглядывая в его сторону. Джеймс дождался, пока они скроются из виду, и развернулся к Сириусу и Ремусу, чувствуя себя неловко. Он терпеть не мог приказывать – это заставляло его чувствовать себя по другую сторону баррикад.       Но они оба, сияя, смотрели на него. − Большое тебе спасибо, Джеймс, − сказал Сириус, тоже вставая и помогая Ремусу подняться. – Наши перспективы были так себе. − Ты был к нам очень добр. − Просто пытался помочь. Кстати, об этом… − Джеймс взял свой кошель и достал монеты. – Кошель я должен вернуть отцу, но можете забрать деньги. Только не крадите в Гриффиндоре, пожалуйста. − Ты отдаешь нам свои монеты? − Я должен был потратить их на фестивале. Вы прибыли на фестиваль, так что, по сути, все складывается. − Я… Джеймс, здесь десять золотых, − ошеломленно произнес Ремус. – Это… слишком много.       Джеймс пожал плечами. − Это подарок. − Нет, мы должны вернуть тебе деньги, − упрямо произнес Сириус. – Мы не можем просто их принять. Мы воры, но у нас есть честь. Мы должны тебе как-то отплатить.       Джеймс едва не сказал, что их встреча сама по себе стала для него подарком, но вспомнил о музыкальной шкатулке, которую он так и не выиграл, и промолчал. Сириус и Ремус вывернули содержимое карманов, и Джеймс заметил колечко. − Что это? – с любопытством спросил он. – Можно посмотреть?       Колечко было в руке Ремуса, но Сириус кивнул, и Джеймс его взял. Оно было простым, похоже, из латуни. В свете трактира оно напомнило ему о медных волосах Лили. − Оно прекрасно, − сказал он. − Оно принадлежало моей маме, − мягко пояснил Ремус. – Отец подарил ей его на свадьбу. − О, − протянул Джеймс. – Я не хотел совать нос не в свое дело. Я не знал, что оно так важно. − Мои родители давно умерли, − с грустной улыбкой пояснил Ремус. – Но если оно тебе нравится, можешь его забрать. − Я бы никогда… это же наследие твоей семьи… − Теперь моя семья – это Сириус, − сказал Ремус, хромая к Джеймсу и сжимая его кулак вокруг колечка. – Это всего лишь кольцо. И, если тебе оно понравилось… учитывая, что ты сделал для нас этим вечером, его явно недостаточно. − Ну, разве что как обмен, − предложил Джеймс, ухмыляясь. – По-дружески? − Теперь наш друг – член королевской семьи? – поддразнил Сириус, но, тем не менее, кивнул. – У меня есть друзья и похуже. − Эй! – возмутился Ремус. – Я твой единственный друг.       Сириус усмехнулся, к нему присоединился Джеймс, а затем и Ремус. И на мгновение их смех эхом отозвался в ночи.

***

      Джеймс запыхался, пока добежал до вершины Восточной башни. Он обнаружил Лили тихо стоящей на балконе. Она любовалась видом. − Эванс, ты не облегчила мне задачу, − выдохнул он, вставая рядом. – Я искал тебя в библиотеке, в твоих покоях и даже в кабинете отца. Это мое место вообще-то, − шутливо добавил он.       Лили не улыбнулась. − Полагаю, весь замок принадлежит вам, ваше высочество.       Джеймс проигнорировал её выпад. − Вообще-то не мне, а моему отцу. Я принес тебе подарок, как и обещал.       Лили лишь моргнула, крепко обхватив себя руками. Джеймс подумал, ей холодно, ведь в эту ночь здесь не было одеяла. Он пожалел, что у него нет ничего, чтобы её согреть. − Твой отец сказал, тебе нездоровится. Ты в порядке? − Я просто хочу побыть одна, если ваше высочество позволит.       Джеймс нахмурился. − Что с тобой? − Со мной? – повторила она, скрестив руки на груди. Джеймс заметил, что она сменила официальное платье на обычное коричневое. Теперь она была больше похожа на себя. – Со мной все в порядке. Просто теперь я осознала положение вещей.       Джеймс выпрямился. Лили была на несколько дюймов выше, его это всегда раздражало. Но сейчас было не до того, он просто уставился на неё, не мигая. − Положение вещей? Лили, это бессмысленно. − Ты принц, Джеймс. − А ты леди. − Нет, − сказала она, отводя взгляд. – Я всего лишь дочь интенданта. Не титулованная. Особа низкого происхождения. − И вовсе не низкого, мне наплевать, что сказал Питер, − упрямо возразил Джеймс. – Ты моя подруга… лучшая подруга. − Тебе следует завести других друзей. Благородных кровей. − Лили, ты самая благородная, самая лучшая, самая красивая подруга, которая у меня есть, − честно сказал Джеймс.       На её лице появился легкий румянец, но выражение было серьезным и сосредоточенным, будто она пыталась прочитать его мысли. Затем в глазах что−то сверкнуло, и Джеймс понял, что все будет хорошо. − Ты думаешь, я красивая? – наконец, ехидно спросила она, и Джеймс почувствовал, что краснеет. − Ну, красивая, − ответил он, прежде не задумываясь об этом. Лили была прекрасна – этот факт был таким же истинным, как тот, что эта башня была высокой. Есть очевидные вещи.       Потом Джеймс вспомнил о словах Питера. − И мне все равно, есть у тебя титул или нет, − преданно сказал он. На него снизошло вдохновение, он понял, что должен сделать. – И я могу тебе это доказать.       Джеймс достал из кармана колечко. − Я на тебе женюсь, − торжественно объявил он.       Глаза Лили расширились. Джеймс видел, как в голове у неё проносится тысяча мыслей, но вслух она произнесла: − Однажды ты женишься на принцессе, Джеймс. − Я принц. Если я женюсь на тебе, ты станешь принцессой, тогда я женюсь на принцессе. Всё складывается.       Лили не удержалась и рассмеялась. − Не уверена, что это так работает, но какая-то логика есть, − вздохнула она. – Но тебе не нужно на мне жениться, я просто сглупила. − Ты моя подруга, − повторил Джеймс. – Мой отец всегда говорил, что моя мать была его лучшей подругой и напарницей. Возможно, это то, что нужно в браке.       Похоже, Лили это не убедило. − Нам придется целоваться, − напомнила она, её голос звучал совсем по-взрослому. Иногда она так делала, напоминая Джеймсу, что старше него. На пару месяцев, но все же. − Ну, мы можем договориться и этого не делать, − примирительно предложил Джеймс. Поцелуи, насколько он знал, были не слишком привлекательными. − И делить покои. − О, − на миг Джеймс задумался. – По крайней мере, можно будет ложиться спать, когда захотим. Ты могла бы допоздна читать любые книги, тебе бы никто не велел спать.       Эта идея Лили заинтересовала, но она осторожно произнесла: − Я все еще хочу путешествовать. Я не буду принцессой, ожидающей твоего возвращения в этой башне. − Я бы никогда не заточил тебя здесь, − торжественно пообещал Джеймс. Он протянул ей колечко. – Можно?..       Лили смотрела на него, в её темных глазах сияло нечто, чего он не мог разгадать. Джеймс подумал, что когда-нибудь он должен подарить ей кольцо получше, с изумрудом, таким же ярким, как её глаза. Оно бы ей подошло. − Можно, сэр, − официально согласилась она, слегка присев перед ним в реверансе.       Вместо того чтобы рассердиться, Джеймс подыграл ей, осторожно надев колечко ей на палец и поцеловав тыльную сторону её ладони – он подсмотрел этот жест у взрослых мужчин.       Лили издала совсем не церемонный смешок. − Мы помолвлены, − сказала она, и Джеймс тоже рассмеялся, осознав всю абсурдность ситуации. – Иди сюда, жених, − поддразнила она, увлекая его на балкон. – Вечерний вид так же прекрасен, как и на рассвете.       Над ними сияли тысячи звезд, но с такой высоты, огни палаток и трактиров тоже были похожи на звезды. «Это созвездие Гриффиндор», − подумал Джеймс. − Позвольте показать вам ваше королевство, принцесса, − объявил он, отчего она снова засмеялась.       Лили положила голову ему на плечо, и Джеймс приобнял её, чтобы согреть, и они вместе так и стояли, любуясь королевством бок о бок.