Глупо говорить о любви или «Де спіймав, там і кохай»

Говорят, время лечит. Но оно же и калечит. Потеряв сон, аппетит, настроение, мотивацию, в общем всё, кроме эрекции, Лань Ванцзи ходил уставший и злой. Ему, по сути, больше ничего не оставалось как просто ходить, а Вэй Усяню — театрально вздыхать, и этими своими печальными вздохами он задолбал не только своих соседей по комнате, но и даже Лань Цижэня. Тот, устав от этой шумной вентиляции легких этого дурного ученика (он всё еще не примирился с тем, что клан Цзян отправил именно его) запустил в Вэй Усяня каким-то сборником и… попал. Класс замер в ожидании, Лань Цижэнь нервно поджал свои почти не морщинистые ягодички, но тут же одернул себя, мол, а чего это я поджимаюсь, я кого вообще боюсь? Вот этого, с печальными вздохами, которыми он уже всех задолбал?! Но и ученики и он поняли что уж кто-кто, а Лань Цижэнь точно «попал»… в черный список, ведь Вэй Усянь же этого так не оставит. — Извините… — он встал, поклонился и поплелся на выход. — Ты куда? — слегка сипло воскликнул удивленный Лань Цижэнь. — Я рассердил учителя и получил наказание, а теперь убираюсь с глаз долой, пока не получил еще одно. Все в комнате вылупили на него глаза, и Лань Цижэнь был в их числе. «Учитель»? Он при всех назвал его учителем? Вэй Усянь?! — Вэй Усянь! — Лань Цижэнь не успел себя остановить, но отступать было уже поздно. — Ты… часом не заболел? Почему ты так мрачен? Вэй Усянь повернулся к нему и снова сложил руки в жесте. — Тоска, учитель, — смиренно произнес он. — Хочу кое-что новое освоить, да вот… не дают. — Учебников мало? — предположил Лань Цижэнь. — Или ты намекаешь на приватную библиотеку ордена? — Боюсь, что позволить себе этот «приват» моих сил не хватает… И вышел, весь такой из себя загадочный меланхолик. На самом деле он ходил таким уже два дня. Если раньше он был просто задумчив и сонный, то теперь он ходил попросту грустным и вздыхал, будь те вздохи неладны. Словно ребенок у которого забрали любимую игрушку, и, собственно, смысл жизни был утерян. Зато сон вернулся, Вэй Ин перестал зевать. Но лучше бы он зевал, потому что сейчас он был ужасно грустным. Выйдя наружу Вэй Усянь начал спускаться, таща свое бренное тело по длинной лестнице но дойдя до половины остановился и поднял глаза. Взгляд его в этот момент сверкнул довольно неоднозначно и повернув лицо в сторону домов главных сыновей ордена он немного постоял так, пока ветер трепал его волосы и концы длинной красной ленты, чей цвет соблазнительно переливался в ярких солнечных лучах. Лань Чжаня не было видно примерно те же два дня. Во-первых, он депрессировал… ну, больше обычного, а во-вторых разбирался со своим мечом. Его уже порядком задолбали эти фокусы, а еще то, что он никак не может найти причину. Его меч сбегал по ночам (а иногда и днем, когда Лань Ванцзи его оставлял), иначе это назвать было нельзя, а утром возвращался и был чист как в плане энергии, так и в плане гигиены. Лань Ванцзи реально терялся в догадках, что же это такое может быть и не сомневаясь что меч улетает сам решил сотворить удерживающее заклятие, которое не дало бы мечу сдвинуться ночью. Просто спрятать его он не мог, ведь это же меч, а произойти могло всякое. Да и к тому же это ведь был Бичэнь, он мог и стену проломить, ведь в отличии от того же меча Вэй Усяня который славился своей легкостью, Бичэнь славился именно силой, был таким же упрямым как и его хозяин и таким же несломленным. Трудно было представить его в других руках или других местах кроме тех, в которых он бывал с Лань Ванцзи. — В горах есть места силы, — сказал ему однажды Лань Сичэнь, тоже пытающийся решить эту странную проблему, — такие себе тайные комнаты с бьющим источником энергии. Может быть такое, что твой меч сбегает в такие места, быть может, его притягивают эти места силы… О да, как прав этот милый человек был. И про «тайную комнату, которая была открыта», и про места, с «бьющим» ключом энергии, и про «места» силы… силы, да. В общем, сильные места как сильное рукопожатие… только не совсем рукой и не совсем чтобы пожатие… а вот сжатие, такое себе место силы с сильным сжатием. — Всё может быть, — вздохнул Лань Сичэнь, — ты слышал новости? В горах что-то появилось. — Что-то? — проявил интерес Лань Ванцзи. — Да. И это что-то активно то днем, то ночью. Адепты рассказывали о… звуках, которые доносит ветер. Люди напуганы, они боятся ходить в горы, а ведь сейчас как раз сбор клубники. — Демона уже идентифицировали? — Мы еще не уверены, демон ли это, но я, знаешь, прикинул и подумал что быть может это тот самый «клубничный» демон? Лань Ванцзи заметно напрягся. Это была последняя тема в их с Вэй Ином разговоре, когда они еще нормально разговаривали и искали общества друг друга. Ванцзи помнил, как бы так занят переписью, что ему пришло в голову попросить Вэй Усяня растереть чернила, чтобы самому не отвлекаться. Но Вэй Усянь... — Я бы тебе что-то другое растер. Лань Ванцзи аж остановился. Чего? Это ему что, послышалось? Или Вэй Ин каким-то образом проник в тайные закрома его закромов? Или же сам Ванцзи, настолько обалдев от радости его присутствия, что ляпнул то... то, да не то?!! — Что? — подняв голову, как смог спокойно спросил Ванцзи. — Говорю, я бы тебе кое-что другое на эти чернила растер бы, а то этот кусок выглядит несвежим. Чего ты на меня так уставился? Не веришь мне - на, пощупай сам. Потри его. Ванцзи неожиданно сглотнул. «Да, Лань Чжань, — парадокс, но даже ментально все его желания приобрели облик Вэй Усяня, — давай, потри его. Он такой... твердый, и ведь врет, что несвежий. Тебе ли не знать, как Вэй Усянь любит гигиену, ночную в особенности. Впрочем, как и ты...» Лань Чжань мысленно смахнул с мыслей пелену этих «страшных» и позорных воспоминаний (причем и тех, что были в источнике) и сосредоточился на брате. — И кого ты возьмешь на охоту? — Пока не знаю, — загадочно улыбнулся Лань Сичэнь, — надо изучить свитки, чтобы понимать хоть с чем мы можем иметь дело, а уже тогда и составлю разведывательные группы. Говорят, вой порой стоит такой, словно кого-то пытают. — Тогда дело серьезное, откладывать может быть опасно. — Само собой. Этот демон немного отвлек Лань Ванцзи от мыслей об Вэй Усяне, который по-прежнему в его сторону не смотрел, хотя это было не совсем правдой. Стоило им издали заметить друг друга, как Вэй Усянь, который прежде отворачивался не спешил этого делать и скользил взглядом по белоснежному ханьфу Лань Ванцзи. Тот заметил это всего один раз, но уже на следующий день был одет в такое красивое ханьфу, такое белоснежное, что просто глаза резало. Так и вертелось на языке, перед кем же этот красавец так красуется, аж блестит, и никому не было понятно, что сделало это лишь по той причине что был замечен интерес Вэй Усяня к его одежде. Он был мимолетным, но всё же был и как утопающий хватается за соломинку, Лань Ванцзи как какой-то одержимый ухватился за это наблюдение, и сам не сразу понял для чего и зачем. Всё что было в его голове что Вэй Усянь на него смотрит, и раз уж смотрит на одежду, значит надо сделать так, чтобы была причина сделать так еще. Вот и принарядился, не зная, что когда был повернут в другую сторону Вэй Усянь так на него смотрел, что его и без того большие глаза расширялись еще больше, а губы приоткрывались. В этот момент он был похож на ребенка перед лавкой со сластями, уставив свой жадный взгляд на самый большой и сверкающий леденец. Одежды Лань Ванцзи тоже сверкали, они были как творожные шарики, белые-белые, такие манящие… а еще, вися на поясе, сверкал меч, особенно верхушка в форме цветка, отполированная до блеска и сверкающая, заманивающая своим серебристым свечением светлого оттенка. Когда Лань Ванцзи двигался и свет преломлялся, могло создастся впечатление, что вершина этой прекрасной колонны словно… подмигивает тебе. — Вэй Ин, у тебя слюни потекли. Вэй Усянь резко отвернулся и вытер свой совершенно сухой рот. — Шутка, — ухмыльнулись ему. — Ты просто так смотрел, словно там реки вина разлились. Вэй Усянь недовольно поджал губы. — Этой реке никогда не «разлиться», — вздохнул он и даже качнул головой, — не у моих берегов во всяком случае. С наступлением вечера Лань Ванцзи раздевшись и снова одевшись в спальное начертил заклятие, из-за чего его Бичэнь воссиял не голубым, а темно-голубым блеском, что свидетельствовало про неудовлетворение, и лег спать. Первые ночи меч снова пытался сбежать. Сперва он попробовал зашевелиться, но осторожно и тихо, чтобы не разбудить, а когда понял что он обездвижен, стал излучать гневные флюиды, которым уже под силу было разбудить, а когда понял что из этой мертвой хватки не вырваться стал буквально трястись, что Ванцзи воспринял с легким надломом губ в виде сладчайшей победоносной ухмылки. Вот оно как, знай наших. Ты конечно меч, но и я не пастух, чтобы просто стреножить. Уж если я пеленаю, то будешь лежать как бревно, придавленное скалой… И Лань Ванцзи спать стало значительно легче. Ну и еще потому что все его мысли занял этот демон. Он впервые был так счастлив при мысли о нечисти, так как она сильно отвлекала его от другой «нечисти». Нет, не той, речь о мыслях. Думать о Вэй Ине, вспоминать не совсем одетого, а точнее полностью неодетого Вэй Ина, приукрашивать фантазиями то, что и так нормально было украшено кожей, потом и движениями мышц. Ах, до чего же жестоко, и как сладко. Плоские камни, шум воды, звук его голоса, манящий блеск его влажных от пота бедер… Какой-то тихий, но постепенно усиливающийся плач прервал свободный полет мыслей и Ванцзи нахмурился, не понимая кто плачет. — А-а-а… Подойдя ближе он увидел какого-то ребенка, прижимающего пухлые ладошки к ревущему лицу. — А-а-а! — Вэй Ин? — Лань Ванцзи даже не обратил внимания на то насколько у него самого писклявый голос, так его встревожил этот плачущий писк. — Вэй Ин! — Лань Чжань… — убрав ладошки от лица пролепетал этот малыш. – А-а-а, Лань Чжань! — Что с тобой? — сердце Ванцзи пустилось вскачь, все обиды и противоречия отошли на задний план. — Боже, Вэй Ин, кто обидел тебя? — Ты! — Я? — Лань Ванцзи был в ступоре. Себя-то он избить не сможет, раз уж он виноват. — Не ты… — снова захныкал Вэй Усянь. — Мне бо-бо болит! И снова заревел, откинув голову и утопая собственное лицо в слезах и соплях. — Бо-бо? — не понял Лань Вацнзи. — Бо-бо-о-о-о.! — плач Вэй Усяня был таким болезненно-горестным, что просто сжималось сердце. — Мой бо-бо, Лань Чжань, мой бо-бо! Маленький Лань Ванцзи держа за плечи маленького Вэй Усяня бегло осмотрел его тело но не увидел ничего что могло бы указать на боль. — Где бо-бо тебе болит? — Внизу-у-у-у… — Где? Вместо ответа Вэй Усянь зарыдал так неистово, что Ванцзи показалось словно он снова чем-то смертельно обидел его. — Бо-бо… — уже смотря на него тихонько поскуливал Вэй Усянь. — Лань Чжань, ты должен погладить бо-бо, бо-бо болит. — Хорошо, — Лань Ванцзи так и не понял куда ему тянуть руку. Вэй Усянь же смотря на него всё тем же горестным взглядом шмыгнул носом и утер сопли рукавом. — Где мне погладить? — так ласково так нежно спросил взрослый Лань Ванцзи, что влажное лицо взрослого Вэй Усяня немного просветлело, став уже просто страдальчески нежным, уязвимым, хрупким. Он смотрел, взгляд его переливался словно мокрые камни. Они стояли друг напротив друга, такие робкие, лица их были такими нежными, а плачущий Вэй Усянь… так нуждающимся в защите. — Подуй, Лань Чжань, — голос просящий, но просящий с двум тонами: один не знает возражений, а второй очень подкупающий. — Подуй, подуй на него… Будучи в глубоком сне Лань Ванцзи не услышал едва заметный скрип полов и само собой не увидел тени, шмыгнувшей в не совсем закрытое окно. Тень эта бесшумно приземлившись на пол так же бесшумно делала осторожные неуловимые слухом шаги. — Бо-бо… — тень замерла, будучи как раз возле кровати на которой спал Лань Ванцзи. — Бо-бо… нет, не надо.! Кажется ему снилось что-то страшное. Лицо Лань Ванцзи посуровело, потом стало нежнее. Тень замерла, смотря на это, но потом снова пошла вперед, подходя к мечу. — Пуф… — губы Лань Ванцзи сжались в трубочку и он начал дуть… куда и зачем оставалось за стеной тайны. — Пуф, пуф… Его теплое дыхание попадало аккурат на руку, которая потянулась за мечом и уже почти ухватила его, когда её остановили эти… воздушные потоки. Выпрямившись тень снова сосредоточила на нем взгляд и чуть-чуть склонила голову. Во мраке комнаты можно было разглядеть движение уголков губ в нежной томной улыбке. — Вэй Ин! — Лань Чжань чуть не упал когда Вэй Ин как блоха вдруг отпрыгнул назад. — Поймай, — весело крикнул он. — А как же бо-бо?! — возмущенно воскликнул он. — Верни бо-бо! Тень снова приблизилась к мечу, кончики пальцев уже почти коснулись рукояти, но вдруг замерли, заметив явные следы какого-то заклинания. «Волшебник хренов, — недовольно прозвучал сердитый голос, а потом продолжил: — Серьезно думаешь, что это сработает?» И соорудив пальцами какой-то знак тихо выдохнул: — Крекс-фэкс-пэкс. Заклинание замерцало и голубоватые ручейки растеклись дымкой по воздуху. Ухмылка тени стала победоносной. Бичэнь чуть дернулся и встрепенулся. Его сильно притягивала эта рука, а теперь он был еще и свободен. Однако дело потревожила одна маленькая деталь: пытаясь схватить Вэй Ина во сне Лань Ванцзи то ли был слишком возбужден, то ли его тело приняло вымысел за реальность, однако стремительно выпрямив руку он действительно за что-то ухватился, и это было… запястье, которое он обхватил своими пальцами, как обычно своей зверской грубой хваткой. Это-то его и пробудило. Он резко открыл глаза и увидел, что держит какого-то человека, который с испугу согнулся и теперь склонился над ним. Лицо человека пряталось за тенью нахлобученного на голову капюшона, но хоть и тихий, однако резкий нервный вдох всё же слетел с его губ, когда его схватили. Лань Ванцзи потребовалось всего три секунды, чтобы молниеносно среагировать, но ему не дали такой форы: ударив в точку на его руке, из-за которой пальцы машинально разжались, тень выпорхнула из его рук как змея с крыльями и устремилась, на удивление, не к окну, а к двери. — Стой! — сорвав одеяло и подорвавшись с постели, Лань Ванцзи побежал следом, призывая в свои руки Бичэнь, совершенно не обратив внимания, что тот быстро прилетел, хотя и был «заколдован». Тень обернулась и выставила что-то в руке. Это тоже оказался меч, и вот, движениями рук своих владельцев, одетые в ножны они начали сталкиваться в глухих ударах. Незнакомец проявил завидную ловкость и живой ум, сразу раскусив, что Лань Ванцзи будет давить силой, в итоге направив это против него же. По ощущением второй меч уступал в размерах Бичэню, а по звуку ударов уже можно было сказать, что он хоть и плотный, но всё же легче, а значит обладал лучшей поворотливостью и гибкостью. Оценив умения этого вторженца, Лань Ванцзи уже было расчехлил свой меч, когда удар попал ему по руке, которой он хотел это сделать, и использовав его секундную заминку, потраченную на ощущение боли, тень сорвалась с места и кинулась к двери. Едва она добежала до неё, рука, готовая поймать её, еще раз вдруг дернулась и шумный звук упавшего тела вынудил тень резко обернуться и застыть. — Ты что… что наделал?! — дрожащий голос был направлен на… Бичэнь, который, собственно, и оглушил Лань Ванцзи, сорвавшись с места вместе с ним. Прижатые к лицу ладони закрыли губы и нос незнакомца, пока он стоял, по колено в шоке от увиденного. — Ты сдурел?! Ты хоть не по лицу ему заехал? Какой же ты грубый! Снова прижав ладони к лицу, незнакомец, так и не отняв рук от лица, стал ходить вокруг неподвижного Лань Ванцзи, которому заехали по затылку, отправив в долгий и глубокий сон. — Болван! — схватив меч и начав его «душить», незнакомец громко возмущался. — Да ты хоть знаешь каких трудов мне было сюда пробраться, да еще и ждать, пока он наконец уснет! А сон у него чуткий, сам ведь знаешь! И как теперь быть? После такого он тебя наверняка закроет, что тогда делать? Ах, боже, ну и дела… Продолжая сокрушаться, он, поводив нервные хороводы еще немного, опустился перед Лань Ванцзи и взяв его под руками начал тащить к кровати, едва затянув на неё, после чего укрыл одеялом, подоткнув концы, схватил Бичэнь, всё это время с интересом лавирующий рядом, и вышел в окно, не забыв закрыть одну ставню, как это было до того, как он вошел в эту комнату…

***

Утром Лань Ванцзи разбудила боль в голове и, как ни странно, в зоне подмышек, то есть под руками, словно его там зажали нехило, изрядно сдавив. Поднявшись с хриплым полустоном он инстинктивно вытянул руку к своему мечу и… нашел его на своем месте. Пылкая юношеская радость расплескалась в его сердце, но слишком резко рванув вверх натолкнулась на настоящую стену боли, врезавшись в неё как голубь в закрытое окно. Снова повалившись на кровать Лань Ванцзи закрыл глаза и помассировал виски. Так, одна проблема решена, меч теперь не будет сбегать. Осталась вторая… но по значению, конечно же, первая. О, ну и еще выяснить, куда же его меч сбегал, потому что это и правда похоже на побег. — Да что такое? — нахмурившись, Лань Ванцзи развязал халат и, сняв его с плеч, поднял руки. — Почему так больно? Чувство было такое, словно его зажали, а под весом его тела еще и продержали так на весу какое-то время. Совершенно не помня того, что случилось ночью, Лань Ванцзи выпутался из своих одежд, оставив только штаны, и пошел к тазу с водой, умываться. «Нет, я этого больше не выдержу, — думая о Вэй Усяне, размышлял он. — Кончать надо либо с ним, либо со своими вопросами к нему, либо…» С вопросами к себе? Не-е-ет, просто кончать, кончить хоть раз, потому что тот эпизод буквально намертво въелся ему в голову, пачкая штаны скромными слезами влаги. Ну а как же, не слезы же лить? Разве что только такие скупые, вязковатые правда, но такие истинно мужские «слезы»… Выражение лица Лань Ванцзи от подобных мыслей стало каким-то меланхоличным и «оставьте меня уже в покое», после чего он взял гребень и принялся расчёсывать свои волосы, чтобы как всегда красиво их уложить и затянуть в пучок. Он не замечал, конечно, но с приездом Вэй Усяня стал куда дольше этим заниматься, как-то более придирчиво рассматривал себя в небольшом бронзовом зеркале. Самолюбование было под строжайшим запретом, а вот содержать себя в порядке — нет. Просто с приездом Вэй Усяня Лань Ванцзи вдруг ощутил острую необходимость взять этот вопрос на более тщательное рассмотрение, и да, он… прихорашивался. В одежде, в прическе (если провести по волосам на тысячу раз больше гребешком можно было причислить к больше), а лента сверкала точно хвост звезды вокруг головы. Но в это утро обычный ритуал дополнился небольшими проблемами, и хотя Лань Ванцзи мог выпить отвар против головной боли, он решил, что оно того не стоит, можно потерпеть. Если бы он только знал, до какой степени этот день усилит его главную головную боль и вообще… усилит тяжесть имеющихся проблем и органов, Лань Ванцзи непременно взял бы отвар с собой, хотя бы. А вообще день действительно обещал быть интересным, так как Лань Сичэнь изъявил желание наконец-то заняться этим клубничным демоном и решил сотворить такой себе коктейль из неотложных дел. Во-первых, поймать демона, а во-вторых — обучить молодняк. Ну и, конечно же, кого он мог пригласить его пасти, этот молодняк, так как его неприкосновенная персона только-только перерезала ленточку на этом празднике жизни? Ну конечно же двух самых отличившихся учеников, Вэй Усяня и Лань Ванцзи. Лань Чжань, услышав о таком решении, был и рад, и напряжен. Что на это скажет Вэй Ин? Публично начнет юлить или так же публично скажет, что, если будет Лань Ванцзи, то он не пойдет? — Что? — действительно удивился Вэй Усянь, когда уже ожидая с болтающими учениками услышал главную новость непосредственно от лица «я-перережу-ленточку-ваших-брачных-покоев». — Вот это да, как здорово… Лань Ванцзи был бледен, с пульсирующей головной болью, а рядом находился Вэй Усянь, вид которого был цветущим, глаза сверкают, щеки красные, губки влажные и даже поблескивают. Ну просто пышет красотой аки роза луговая. На вид бодрячком, хотя под глазами залегли небольшие круги, но как цветет, боже… Лань Ванцзи аж засмотрелся, как обычно одним глазом, и то тайком. Вэй Усянь был очень весел, у него было прекрасное настроение, он был… счастлив, вот по-другому не скажешь. Не будь Лань Ванцзи таким доверчивым, то даже подумал бы, что Вэй Усянь наконец-то отпустит все свои несуществующие обиды и снова позволит ему жить… ну, как раньше, когда они молча сидели и переписывали книги, а не просто тупо молчали при взгляде друг на друга. — Глубоко пойдем в горы? — походя спросил Вэй Усянь у Лань Сичэня. Лань Ванцзи не мог не заметить, что тот стал именно с его стороны и это его очень уязвило. — План таков, — со спокойной улыбкой начал Лань Сичэнь, — кто-то пойдет вперед, чтобы выманить, а кто-то останется в тылу, чтобы поймать. Вэй Усянь вдруг резко остановился. — Погодите, — напрягся он, — это кому это придется пойти вперед? Вам, надеюсь? — Да нет, — солнечно улыбнулся Лань Хуань. — Боюсь, что именно вам с Ванцзи. — Что?! — Ну сами посудите, что кому больше по плечу. Вы уже изведали эти горы и знаете их, разве не будет вам интересней выманить демона? — Стоп-стоп-стоп, — запаниковал Вэй Усянь, — я этих гор вообще не знаю, первый раз их вижу, а вот вы с… — он уже почти назвал его имя, и слух Лань Ванцзи обострился, но, увы, — братом с детства тут обитаете, так что я останусь с молодняком, а вы идите и вылавливайте, чем бы оно ни было. — Не получится, — всё так же мягко продолжал давить Лань Сичэнь. — Почему? — На этого демона нужно нападать с высоты, как орел, и погоня должна быть тоже на высоте. Ну, в смысле, на возвышении. — Прекрасно, — и себе улыбнулся Вэй Усянь, только чуть сдавленно, — вот и летите, орлы. Не успел Лань Хуань открыть рот, как вдруг глаза Вэй Усяня стали шальными и он медовым голосом протянул: — К слову, а у этого орла есть гнездо? Я б туда заглянул. — Простите? — захлопал глазами Лань Хуань. — Какое гнездо? — Ну какое… — начал бурчать Вэй Усянь, — курчавое такое, как и все гнезда вокруг ствола… э, дерева. Для повисшего молчания только сверчков не хватало. — Эм, не задерживаю, — как смог выкрутился Вэй Усянь, понимая, что фильтр между языком и мозгами снова забарахлил. — Летите, орлы. — В наличии только один гусуланьский орел. Вэй Усяня, стоявшего в свободной позе, аж передернуло. — Да почему?! — Я кое-что практикую сейчас с мечом, так что ему меня в воздух не поднять. — А раньше сказать было нельзя?! — А это изменило бы ваше решение? — Да! — не выдержал Вэй Усянь. Стрельнув взглядом на брата, Лань Сичэнь увидел, что тот стал еще более подавленным. — Брат, нет нужды в паре, — как-то это двусмысленно прозвучало, — я сам выманю демона, а вы оставайтесь тут. Ты правильно сказал: каждому свое дело по плечу. Лань Сичэнь аж рот приоткрыл от удивления. «Ай да Ванцзи, — думал он, поражаясь, какой, оказывается, Лань Ванцзи умелый манипулятор, — ай да младший брат. Да, вот это мой братишка!» Зато сам Лань Ванцзи похолодел от ужаса. Нет, он вообще не пытался манипулировать, он даже сам не понял, как позволил себе ляпнуть такое, точно зная, чья гордость будет уязвлена до вершины кадыка. И не прогадал. Глаз Вэй Усяня дернулся, в крови зажглось запальное пламя. — Что-что? — теперь он смотрел на него. — Ты что, намекаешь, что я струсил? — Я такого не говорил. — Или что я прогнулся? — Этого я тоже не говорил. — Или что я слишком слаб для того, чтобы быть приманкой для какой-то там клубнички с рогами?! — Этого… — Лань Ванцзи запнулся, переваривая услышанное. Он четко услышал слова «быть приманкой» и «клубничка», так что ему просто жизненно необходимы были несколько секунд, чтобы выровнять равновесие пошатнувшихся в сторону «приманки на клубничном поле» мысли. — Я ничего такого не имел в виду. И не говорил. — Ну знаешь, — Вэй Усянь так на него смотрел, словно Лань Ванцзи жить не мог, чтобы не поднассать ему в тапки. — Если так невтерпеж похвастаться, какой ты из себя молодец, то доказывай делом. — Я это и собирался сделать, — в свою очередь нахлобучился Лань Ванцзи. — Но ты же сказал, что каждому свое дело по силам. — Ты же возражал. Что я еще мог сказать? — Ну, например, как для тебя важно, чтобы пошел именно я, или чтобы мы вместе подняли эту, черт возьми, непосильную ношу, которую нам обоим достать так охота. — Вот что касается «достать» — тут в самую точку. — Но это же лучше, чем встать поперёк горла. — Или просто поперёк. Вэй Усянь замер, а Лань Ванцзи поворачивать было уже поздно. В итоге они, несколько тяжело дыша, сверлили друг друга взглядами, и Вэй Усянь на удивление раскраснелся, глаза его оживились, щечки подрумянились, губки поджались. — Ну ладно вам, не усугубляйте, — когда они замолчали, только тогда и решился заговорить Лань Сичэнь, — вы можете пойти как и изначально задумывалось, вдвоем, и по дороге решить все свои противоречия. — Это кем это задумывалось? — отреагировал Вэй Усянь. — Я вообще сюда идти не хотел, не люблю горы, там вечно кто-то то ли воет, то ли стонет, но меня, эм… ученики уболтали. После того, как я отомстил Лань Ванцзи за то, что он загнал свою стрелу в мою мишень, они стали просить меня… И замолчал, видя резко обращенные на себя взгляды. Даже Лань Сичэнь, который, казалось, в любой ситуации мог сохранить лицо, посмотрел на Вэй Усяня, подняв брови. Лань Ванцзи же выглядел так, словно бы его за чем-то застукали. — Простите, отомстили за… повторите еще раз, — Лань Сичэнь выглядел слегка растерянно. — Что и куда он загнал? Как назло рядом не было даже ни одного сверчка, чтобы хоть чем-то разбавить эту неловкую тишину, и ветер был стоячим, как и краска неловкости на лицах некоторых присутствующих. — А что это мы медлим? — прокашлявшись, Вэй Усянь отцепил от пояса меч. — Лань Чжань, друг мой, мы же такие славные приятели, ну что нам стоит поохотиться вместе, правда? Ну что, орел, в погоню? Только учти, если на живца поймаю я, победа тоже будет только за мной. И, закинув меч себе на плечи, пошел вперед, полностью игнорируя затаенное осуждение в глазах Лань Ванцзи, взгляд которого так и говорил: «Ты можешь держать рот закрытым хотя бы пять минут?!» «Маловато будет», — про себя усмехался Вэй Усянь, точно зная, от чего ему жжет затылок, точнее от каких мыслей в свою сторону. Лань Ванцзи неслышно вдохнул и, встав на меч, сразу полетел вверх, а Вэй Усянь, увидев это, перестал просвистывать свою жизнь и тоже встал на меч. Вскоре они и вовсе исчезли, а Лань Сичэню экстренно принялись объяснить, что стрела, которую загнал Лань Ванцзи и получил некий обиженный страйк от Вэй Усяня, была из дерева, на что взгляд Лань Сичэня стал вообще нечитаем, поскольку один раз он увидел, «что» конфисковали у некоторых особо находчивых лиц… из дерева. И те ученики, которые краем уха слышали эту легенду, ну потому, что такие истории на территории Гусу реально становятся легендами, хлопнули себя по лбу, понимая, что рассказчики из них такие же хреновые, как и охотники… Лань Ванцзи чувствовал себя между небом и землей… буквально, потому что они довольно долго летели, выискивая среди заранее расставленных адептами сетей свежие следы. А еще рядом был Вэй Усянь, который нахохлился и скрестил руки, будучи в полете. Его волосы красиво развевались на ветру, он раз через раз стрелял взглядом на болтающиеся в воздухе концы ленты Лань Ванцзи, подавляя жгучее желание схватиться за них и сказать: «Но!» как в детстве своей деревянной лошадке. Но не без оснований он размышлял, что вряд ли Ванцзи встретит такое с улыбкой, если вообще встретит, а не сразу отправит Вэй Усяня в полет вниз головой… — Ты уже о нем узнал? — когда они спустились на землю к одной из поврежденных ловушек спросил Вэй Усянь и сам же быстро ответил: — Точно узнал. А ведь в тот день я так хотел с тобой это обсудить. Лань Ванцзи встретил его весьма откровенное порицание с достоинством, присущем отличительной черте его семьи — молчанием. Вэй Усянь, для которого подобный ответ никогда не был разделяющей стеной, походил вокруг, посмотрел на деревья и снова вернулся к Лань Ванцзи. — Он выбрался. — Что? — Он выбрался, — повторил Лань Ванцзи, и, преодолевая жгучее желание посмотреть на него, продолжил: — Сеть поймала его, но он выпутался. Странно. — Что именно? — Сеть выглядит так, словно её плетение нарушили одним четким ровным ударом, похожим на лезвие меча. Лань Ванцзи не увидел, но глаза Вэй Усяня резко метнулись в сторону. — Да и если исходить от того, насколько поднялась сеть, то, что в неё попало, весит не так уж и много. Демоны обычно очень тяжелые, а сеть высоко не поднялась. На мой взгляд, в неё скорее всего попался… человек. — Да ладно? — Вэй Ин выпучил глаза. — Серьезно? — М, — кивнул Лань Ванцзи. — Кто-то высокого роста, с умеренным весом и… оружием, судя по всему. Но сеть точно сработала в ночное время. Нужно вернуться и проверить кто отсутствовал, когда пробил комендантский час. Внезапно Вэй Усянь тихонько расхохотался, что дало Лань Ванцзи повод открыто посмотреть на него, скрывая за лживым осуждением жажду вогнать в него… взгляд. — И как ты это выяснишь? — улыбался Вэй Усянь. — Опрос устроишь? — Нет, просто посмотрю тетради с заметками о присутствии учеников в каждой комнате. Улыбка мгновенно сползла с лица Вэй Усяня. — Э… что? — слегка заикнулся он. — А такие есть? Что, свои сдают своих? — Не совсем, — спокойно ответил Лань Ванцзи, — в каждой комнате есть особый скрытый талисман, в заклинание которого вносится точное количество проживающих в комнате, присутствие или отсутствие которых он фиксирует. Утром, когда все идут на занятия, дежурные делают обход и ставят записи. Если черточек меньше, значит кто-то отсутствовал, если больше, значит кто-то лишний был. Конечно, это не так эффективно, как записывать поименно, но я изучу сеть получше и у меня будет больше параметров этого человека. Помимо того, что он высокий, он еще и умудрился запутаться в одной части плетения, а ты знаешь её устройство: если слишком прижаться к плетению, оно оставит след. Судя по всему, запуталась рука, так что если в комнатах найдется отсутствующий сегодня ночью, мы проверим этих учеников на предмет метки и выясним кто же нарушает правила. Слегка бледный и замолчавший Вэй Усянь вроде и слушал, а вроде и уже поплыл. «Метка? — думал он. — Черточки? Высокий рост? А где вы еще этот талисман прикрепили? Небось у горшка, чтобы точно знать, кто позволяет себе переедать и какать больше положенного? Ну вы, гусуланьцы, и даете…» Он было открыл рот, в этот раз чтобы выпустить оттуда какие-то звуки, когда неожиданно меч Лань Ванцзи начал сиять. — Там кто-то есть, — Лань Ванцзи резко распрямился, удерживая Бичэнь, — да что с тобой? Меч снова стал вести себя неадекватно, но более сдержанно, встав горизонтально и удерживаясь рукой Лань Ванцзи, на которой даже вздулись вены, так он его удерживал. Вэй Усянь бросил взгляд на положение меча и вдруг резко сглотнул. Лань Ванцзи же был в растерянности, он мог отпустить свой меч и тот указал бы дорогу, или бы выманил того, на кого среагировал, но… — Так чего мы ждем?! — Вэй Ин вдруг оказался так близко, тепло его руки обожгло руку Лань Чжаня и тот растерянно разомкнул пальцы. Меч моментально улетел. — Чур, вся добыча моя! — Вэй Ин! — Лань Ванцзи не успел его схватить, потому что эта пуля так резко вскочила на меч и понеслась за Бичэнем, что Лань Ванцзи только и оставалось, что озадаченно смотреть им вслед. — Вэй Ин… Делать нечего, и он пошел вперед, оставшись и безоружным, и без Вэй Ина, и за последнее было обидней всего. Они ведь… так и не поговорили, ничего не решили, да и… «Мы же приятели, да?» Лань Ванцзи печально выдохнул. «Мы не приятели, — мысленно сказал он сам себе, однако не тая в душе ни гнева, ни отвращения. — Какие уж мы приятели…» Он не мог с ним нормально дружить, хотя они даже поссорились, а как будет вообще дальше с ним уживаться и вовсе не знал, потому что… до сих пор та сцена стояла между ними. Ну, по сути, не было ничего злодейского в том, что делал Вэй Усянь, а вот себя Лань Ванцзи чувствовал плохо. Он никак не мог понять как же ему дальше-то с этим жить, как выбросить из головы то, что очень сопротивлялось быть оттуда выметенным правилами, моралью и еще чем-то, что уже не имело значения. Вэй Ин… так хотелось снова видеть его улыбку, слышать его смех, разоблачать его шалости. Будь в Облачных глубинах собака, Лань Ванцзи мог хотя бы притвориться героем и послужить боящемуся собак Вэй Усяню. Он мог бы отгонять её, например… — Что за глупости? — сокрушался Лань Ванцзи. — Пугать его… нет, лучше уж пусть так и не смотрит на меня. Испуганный Вэй Ин не может быть лучше счастливого Вэй Ина… Так он думал, погружаясь всё дальше в лес и понемногу начиная нервничать. Прошел уже почти час, но ни Вэй Ина, ни меча Лань Ванцзи так и не нашел. И темной энергии тоже не было, горы были спокойны и миролюбивы, их покоя ничего не нарушало. Спустя еще минут десять слуха Лань Ванцзи достиг до боли знакомый звук, и уже по нему он догадался, что к нему летит. Легкий, гибкий, меткий… это был меч Вэй Усяня, который Ванцзи поймал в руку и сразу же перевернул. На обратной стороне зачехленного меча была прикреплена записка. «Дорогой Лань Ванцзи, — Лань Чжаня сразу напрягло такое начало, а конкретно слово «дорогой», использованное в его сторону, и ладно бы просто слово — но не от такого же человека. — Твой меч — беглец, и я его потерял, но поскольку совесть не позволяет мне посмотреть тебе в глаза, а страх — перед ними предстать, то склонив к серединке между серединкой (я сейчас про твое ханьфу) голову и спинку оповещаю тебя, что охоту я продолжаю, а в качестве извинений отправляю тебе Суйбянь. Я примерно представляю, как вздуются твои вены от гнева и как ты вздуешь меня, когда поймаешь, но, знаешь… сперва поймай, ха-ха. Но лично мой совет — иди домой. А меч твой я обязательно отыщу. Твой лучший друг, Вэй Усянь…» Мда, даже как-то коментировать неохота. И как он собрался охотиться без меча? И что самое важное, он что, всерьез думал, что Ванцзи будет его ловить? Такого еще поди поймай, не заляпавшись по самую серединку… — Вэй Ин, ты какой-то дурной… — позволил себе тихий жест ласкового ругательства Лань Чжань. — И как ты себе представляешь, чтобы я ушел с охоты, когда ты бродишь без меча… И тут он вдруг подумал. Стоп, а Вэй Ин вообще… за кого его принимает? Какого он ему свой меч отправил? Он что, считает его слабее? Или это такая забота? В любом случае это просто возмутительно, тем более что Вэй Ин не виноват, что меч сорвался и улетел, но зачем он так резво погнался за ним? Хотел взять добычу первым? Но в привычке Вэй Усяня не было бросать сотоварищей… «Ну конечно, — с легкой грустью подумал Лань Чжань. — Я-то ему не товарищ. Он… всё еще сердит на меня, я уверен. Как и уверен, что погнаться за мечом — просто повод, чтобы отвязаться от меня…» Будучи погребенным под валом различных, вновь накативших на него грустных мыслей, Лань Ванцзи продолжил бродить, не видя, куда именно заходит, что это гораздо глубже и дальше от знакомого ему пути, однако ноги его шли уверенно, словно влеклись магнитом. Прошло, наверное, часа три, может меньше, но ни вторая группа во главе с Сичэнем, ни сам Вэй Усянь не подавали соответствующих сигналов, что чего-то достигли. Лань Хуань не объявлял охоту завершенной, и хотя Лань Ванцзи мог бы пойти к ним, но он никак не мог сперва не отыскать Вэй Усяня. Хотя, будем честны, он мог бы отправить ему его же меч и уйти к брату… но не стал этого делать. Не захотел. Да ради бога, он же не так воспитан! И если уж ему попало что-то в руки, то он этими самыми руками его и отдаст, а не отправит воздушной почтой. Это Вэй Усянь может своевольничать и нарушать догмы клана, а Лань Ванцзи скорее умрет, чем поставит хоть однюсенькое правило в плохом свете. Ну, пока что он именно так и думал… пока что, пока он еще был в свободе что-то решать своим девственно-упрямым разумом, не натыкавшийся ни на один камень преткновения всех разумов… ну и мужчин в целом. Так как его шаг был беззвучным, что иногда он и сам его не слышал, слух, тем не менее, был настроен на внешние звуки, и в какой-то момент уловив что-то, что издавало какой-то странный, непонятный ему шум, Лань Ванцзи, имея выбор идти дальше или свернуть туда, где было глубже, решил не искать легких путей. Ну а зачем, ему же было зашибись, прошлый опыт вообще ничему не научил, и, будем честны: повстречать Вэй Усяня в принципе — и это уже опыт на всю жизнь. Почему речь вдруг пошла о нем? Да потому что Лань Ванцзи неожиданно нашел и его, и свой меч. Точнее, это была находка два в одном, прям как по плану Лань Сичэня, который свел их на этой охоте. Но это было совсем не предусмотренное Лань Сичэнем два в одном… да и что греха таить, золотой мальчик Лань Ванцзи, умный добрый хороший, тоже не мог такого предусмотреть, и вряд ли бы у него получилось. Потому что предугадать, что ты даже специально обнаружишь то, что он увидел, было невозможно. А что же он увидел? Да то же два в одном, только с уточнением, что на предмет, который он звал своим мечом, насаживался субъект, которого он еще не решил, кем для себя определить, но субъект этот совершенно точно откликался на имя… Вэй Усянь.