Техниколор

      Ацуши лежал на больничной койке, свернувшись клубком под тонким одеялом. Йосано очень удивилась, увидев его окровавленную и порванную в нескольких местах одежду, но не обнаружив на нем самом ни единой раны. Еще сильнее она удивилась, когда Дазай с долей шутки восхитился: «Ему вообще-то оторвали ногу, а ты представляешь! Взял — и прирастил!» После недолгого осмотра его все же отпустили и позволили ему принять душ и переодеться в больничную юкату.       И вот теперь он лежал, пытаясь провалиться если не в сон, то хотя бы в легкую дрему. Но бесконечные мысли шумным роем копошились в разуме, не позволяя полноценно отдохнуть, раз уж выдалась такая возможность.       Они с Гарри вместе проходили вступительный экзамен. Тогда они тоже выбросили бомбу в окно, и Гаррисон, хоть и среагировал быстрее, все равно застопорился от паники. Он разбил стекло огнетушителем, Накаджима понял его идею и запустил взрывчатку через весь офис прямо на улицу. Когда их приняли, способность Гарри и пробудилась. На левом предплечье у него появился дисплей с сияющими зеленым цифрами: 447056:49:12. При активации способности ее обладатель будто подсознательно понимал саму ее суть, и Гаррисона тоже осенило — он был в ступоре до тех самых пор, пока они не спустились в кафе.       В том же самом кафе он и попробовал применить свою способность. Ацуши не заметил, как и когда это произошло, хотя, вернее сказать, он был не в том времени, чтобы это осознать. Цифры на дисплее Гарри менялись с каждой прошедшей секундой — так уменьшалось время его жизни — но в какой-то момент у него вдруг пропало пять минут. Парень поделился открытием, рассказал вместо Накаджимы, кто кем был до вступления в Агентство — он переместил свое сознание вместе со своими воспоминаниями назад во времени. Куникида подметил, что это очень могущественная и критично важная способность, и посоветовал не растрачивать ее попусту. Он добавил, что такая способность столь же редка и исключительна, как способности Дазая и Йосано.       Насколько Ацуши знал, Гарри и правда нечасто использовал способность. Были случаи, когда тот, с кем он разговаривал, неожиданно осознавал себя в прошлом и говорил что-то вроде: «Да, есть этот острый карри было ужасной идеей!» Вроде тот раз был с Кенджи, когда они доброй половиной Агентства собрались в кафе, а Миядзава сделал неудачный заказ. Цена вопроса — двадцать минут. Капля в море по сравнению с 446888-ю часами, которые на тот момент были у Гаррисона в запасе. После того, как Куникида отчитал его за буквальное растрачивание жизни, Гарри больше не использовал свою способность в угоду мелочам. Даже когда происходили, казалось бы, катастрофические события, он держался и берег свою способность для действительно безвыходных ситуаций.       Или Ацуши так думал.       Дазаю и Рампо приходилось консультировать его по вопросу: «Уже стоит использовать способность или нет?» — но, как оказалось в итоге, когда в борьбе против Фукучи Гарри отправил Ацуши в прошлое, у него оставалось порядка четырех тысяч часов. Точное число разглядеть Накаджима не успел, но понял он это, только переместившись в первую встречу с Осаму.       Куда Гаррисон тратил время? Почему молчал?       Наверное, таковы были условия Книги.       По сути Гарри стал подобным Сигме. Прописанной в Книге пешкой, которая в нужный момент должна была сделать свой ход и исчезнуть.       План был таков: пока бóльшая часть детективов сражалась на передовой, несколько других должны были добраться до страницы и дописать несколько строк так, чтобы если не переломить ход битвы, то изменить саму суть происходящего. Так случилось, когда Небожители поставили сотрудников Агентства на место террористов. Так случилось, когда появился Сигма, которого еще и в помине не было три года назад.       Так случилось, когда появился Гарри.       Накаджима не знал, кто именно переписал Книгу, кому пришла в голову идея персонажа, который был ему единственным другом в приюте, который вступил вместе с ним в Агентство, который растрачивал время своей жизни на все что угодно, но только не на значительные события. Который в итоге отправил его назад во времени ровно туда, с чего все началось. Ацуши поставил бы на Дазая, но он собственными глазами видел его смерть. Куникида? Возможно. Рампо? Еще более вероятно. Если только Рампо не убили во время прорыва к Книге...       Мозги кипели, голова гудела. Ацуши зажмурился, погруженный в воспоминания, которые принадлежали не ему — были внедрены в него из-за действия Книги. Психоэмоциональная усталость сделала свое дело, и парень заснул в тревоге, готовый в любой момент проснуться.

***

      «Отправляя сознание человека в прошлое на некоторое количество времени, обладатель способности «Машина времени Техниколор» автоматически вычитает это количество времени из времени остатка жизни. Пользователь способности может отправить сознание нескольких человек (в том числе свое) на одинаковый отрезок времени — тогда он потратит количество времени жизни, равное этому отрезку, умноженное на количество отправляемых в прошлое человек. Если дисплей эспера достигнет 00:00:00 без использования способности, тот умрет от сердечного приступа, вне зависимости от обстоятельств. Если показатели дисплея дойдут до 00:00:00 при использовании способности, само существование эспера сотрется из всех временных линий; при этом отправленное при последнем применении способности сознание продолжит существовать в той временной линии, в которую оно было отправлено».       — О, ты проснулся? — раздался голос Доппо, и Накаджима подскочил на постели, будто не спал вовсе. — Ты плакал во сне, — сказал он тише, не переставая что-то писать в своем блокноте.       «Я... сразился с Акутагавой, — начал вспоминать Ацуши. — Танидзаки и Наоми ранили... Я победил Акутагаву, но вроде особо не отклонился от основных событий...» Понемногу новые, хотя и знакомые воспоминания вернулись в голову — после недолгого и даже тревожного сна было очень тяжело соображать.       — Я... — не думая проговорил Накаджима, вытирая уголки глаз от подсохшей в них соли от слез. — У меня такое бывает. — Он тяжело вздохнул и приложил ладонь ко лбу, прикрыв глаза. — Как там Джуничиро-кун и Наоми-сан? — спросил он, не особо беспокоясь. Согласно плану, они должны были быть в порядке.       — Йосано-сенсей только закончила их обследовать, — попытался успокоить Куникида; Ацуши в успокоении не нуждался. — Слушай, Ацуши-кун... — он немного застопорился, будто был не уверен в том, что собирался сказать. — Я узнал от Дазая, что за твою голову дают семь миллиардов йен на черном рынке. И Мафия на тебя нацелилась...       — Да ни черта они не сделают, — устало выдохнул Накаджима, вновь рухнув головой на подушку и крепко зажмурившись, продолжая вжимать ладонь в лицо.       — Ни черта?! — и тут Доппо взорвался, резко поднявшись со стула и принявшись потрясывать своим «Идеалом». — Да ты хоть знаешь, на что они способны?       — Мне ли не знать, Куникида-сан, — ответил Ацуши, даже не поднявшись, даже не открыв глаз. — Я сразился с Акутагавой.       — Акутагавой? — переспросил Доппо, медленно опускаясь обратно на стул и не глядя перелистывая страницы своего блокнота, чтобы найти нужную.       — Акутагава — тот человек, которого вы показали мне на фотографии, — объяснил Накаджима. — Он сам представился.       — ...Ты, видимо, шибко важен Мафии, — коротко ответил Доппо, вновь принимаясь писать, — раз они послали его за тобой.       — Он — такая же пешка, как и я. Пешкой больше, пешкой меньше, — проговорил Ацуши, все же собравшись с силами и сев на постели. — Пешки остаются пешками, — договорил он, спуская босые ноги с края кровати. На незанятом стуле лежала стопка новой чистой одежды; стоило одеться.       И тут Накаджима заметил. Он говорил словами Дазая. Конечно, ничего другого и не стоило ожидать, учитывая, насколько они были близки, но не удивиться Ацуши не мог, пусть даже и мимолетно. Промелькнувшая мысль вызвала горькую улыбку на его лице; парень надеялся только, что Куникида, даже если и увидел ее, то не придал ей большого значения.       — Даже самые стойкие люди могут поддаться панике, — сказал Накаджима, стягивая юкату со своих плеч и вдевая руки в рукава рубашки. «Вы этому меня учили», — ностальгически припомнил он, застегивая пуговицы. Доппо замер, сосредоточив на нем все свое внимание, что было не удивительно. Ведь Ацуши говорил его идеалами. — Мафия знает, что теперь я член Вооруженного Детективного Агентства. За мной пошлют людей.       — И что ты будешь делать? — скептически спросил Куникида, спуская очки со своей макушки на нос.       — У меня есть план, — сказал Накаджима решительно, завязывая на своей шее галстук. — Эм... Не могли бы вы отвернуться? Я собираюсь надеть штаны.       Доппо встал, задернул шторку больничной койки и развернулся в ожидании, когда Ацуши закончит.

***

      Пока Накаджима переодевался, послышался взрыв в соседнем квартале, сотрясший стены здания Агентства; он его проигнорировал, спокойно вдевая стопы в новенькие ботинки. Он пояснил Куникиде свой план, хотя в целом все это можно было охарактеризовать как «попросил довериться». В итоге... они просто занялись работой. Ацуши помог перенести необходимые папки с документами в архив, распечатал и сшил несколько чужих отчетов. Пока что ему не доверяли более серьезную работу, но это и не было плохо. Было приятно вернуться в непринужденную стажерскую атмосферу.       Накаджима как раз общался с Кенджи, когда вдруг услышал что-то странное. Силой мысли преобразовав свое ухо в тигриное, он прислушался, с тихими извинениями заканчивая разговор.       — Куникида-сан, — Ацуши сказал это достаточно громко, чтобы Доппо услышал его из-за своего стола.       Куникида кивнул, поднялся и направился к выходу из офиса. Они вместе с Накаджимой встали по обе стороны от двери в боевых стойках. Ацуши прикрыл глаза, вслушиваясь в чужие шаги. Поднимаются по лестнице. Остановились перед Агентством. Мафиози перезарядили оружие. Чьи-то пальцы коснулись двери.       — Сейчас! — рявкнул Накаджима, чуть отпрыгивая назад, крепко смыкая веки и зажимая ладонями уши.       — Поэзия Доппо! Светошумовая граната!       Доппо резко открыл дверь, бросил в толпу мафиози гранату и вновь закрыл дверь, тоже закрывая уши руками. Граната сработала. Пока застигнутые врасплох противники пытались оправиться от внезапной ответной атаки, Ацуши молниеносно рванул в коридор, вырубая каждого мафиози точечными ударами и забирая у каждого оружие.       В итоге в углу офиса теперь лежала кучка пулеметов и пистолетов, а Накаджима громко позвал:       — Кенджи-сан!       — Ась?       — Выброси, пожалуйста, мусор.       — А? О, так точно!       Пока Миядзава выбрасывал горе-штурмовиков через окно, Ацуши со спокойной душой продолжил заниматься своими делами, пока Куникида что-то вновь записывал в своем блокноте. Да, в этот раз ущерб был несравним с прошлым, но за светошумовую гранату стоило извиниться и перед соседями сверху, и перед соседями снизу. В этот раз Йосано об этом даже не заикнулась — будто все понимали, что сложившаяся ситуация, хотя и обернувшаяся не самым худшим исходом, лежала только на плечах Куникиды, который вдруг решил довериться новичку.       Накаджима хотел было из чувства вины вызваться добровольцем, чтобы принести извинения соседям, но тут же прикусил язык, ведь Рампо подал голос:       — Слушай, Куникида-кун, — крутя меж пальцев шарик из бутылки, — мне тут нужно по делу отлучиться.       — А, по поводу того случая с убийством? — уточнил Доппо, вываливая через окно кучу скопившегося от мафиози оружия.       — Я провожу, — ответил Ацуши с готовностью, и Рампо на удивление быстро его догнал, даже не дождавшись комментария от Куникиды.       Они стояли напротив лифта, когда Эдогава вдруг бросил:       — Не в первый раз, да?       Накаджима не видел, чтобы Рампо надевал очки. Он знал, что тот сосредотачивается на ситуации, только когда надевает на себя очки и воображает себя эспером. Стоя в лифте, борясь с самим собой, уже на подходе к первому этажу, Ацуши попытался начать:       — Рампо-сан, я...       — Слушай, — ответил Эдогава, спиной направляясь в сторону выхода и до сих пор крутя между пальцев стеклянный шарик. — Это важно, ведь так? Я сделаю вид, что ничего не знаю. Тебе бы тоже стоило делать такой вид.       У Накаджимы сердце в пятки ушло. Он знал, что даже без очков Рампо мог додуматься о его неестественном поведении, но такой внезапный расклад вовсе выбил его из колеи. Об общей ситуации в первую очередь могли догадаться только Эдогава и Дазай. После — Куникида и все остальные. Ацуши еще не был настроен раскрывать суть происходящего, он морально не был готов к чужой проницательности, хотя и ожидал, что рано или поздно этот момент настанет.       Они только вышли из здания. Ацуши задержался, уперев взгляд в землю, его плечи напряглись, сам он весь будто сжался.       — Мне кажется, — начал он, не поднимая глаз, и Рампо обернулся на него, — я не справляюсь.       Эдогава моргнул пару раз, вздохнул с легкой улыбкой и сделал пару шагов к нему навстречу.       — Ацуши-кун... да? — уточнил он его имя. — Я не знаю всей ситуации. Можно сказать, я тоже не справляюсь, как великий детектив, — и Рампо положил ладонь ему на плечо в некотором приободряющем жесте, что для Эдогавы было как минимум странно. — Чем больше времени проходит, тем меньше я могу сделать точных выводов.       Он вновь отошел от Накаджимы, хотя направился по дороге в совершенно противоположную сторону от станции метро. Ацуши сглотнул. Вздохнул.       — Я...       — Нам обоим будет проще, если ты не будешь говорить больше. Если тебе станет от этого легче, скажу: я тебе доверяю. Доволен? — и он огляделся по сторонам, вновь обращаясь: — Так куда нам?       После этого разговора у Накаджимы все-таки отлегло от сердца. Гении Агентства в любой момент могли догадаться о том, что он был не из их времени... но гении потому и считались таковыми, что не торопились лезть, куда не стоило. Возможно, даже и Дазай уже догадался, в чем проблема. Ацуши был благодарен и ему, и Рампо за то, что те не спешили его разоблачать и расспрашивать. Плюс он все еще переживал за их отношения с Осаму.       Переживал, что не сможет их вернуть.       Обстоятельства складывались совсем другие.

***

      Они с Эдогавой приехали на место преступления. Было скучно. Выловленный из реки труп девушки уже не вызывал никакого сочувствия, в третий-то раз; препирания Миноуры и Рампо отдавались легким раздраженным покалыванием в груди... Потом еще из реки выловили Дазая. Так и хотелось оттянуть его за ухо домой, высушить, обернуть в пару одеял и отбить его спину кулаками, но...       Но больше всего Накаджима боролся с тем, чтобы сразу не выдать виновника преступления.       Он молчал. Он не реагировал. Он спокойно сносил ребячество Дазая и самовосхваление Эдогавы, но, когда Рампо предложил сержанту Сугимото раскрыть дело за шестьдесят секунд, его терпение уже подошло к концу.       — Карательные действия Портовой Мафии ни с чем не спутать, — сказал Ацуши прежде, чем Осаму успел подать голос. — Три выстрела в грудь. Разбитая о бордюр челюсть. У девушки челюсть не сломана, значит, убийство хотели свалить на Портовую Мафию.       — Так два дополнительных выстрела были для этого?..       Накаджима очень хотел соответствовать текущему времени и его событиям. Но он устал. Поэтому, с тяжелым вздохом обернувшись в сторону Сугимото, он сказал прямо:       — Когда человек видит труп с тремя пулевыми ранениями, он думает, что они были нанесены подряд — один за другим. Почему «два дополнительных выстрела»?       — Так, ну хватит, — с неудовольствием встрял Миноура, но Рампо его прервал:       — Ацуши-кун прав. Я даже еще не применил свою способность Супер Логики, а мой неопытный подчиненный уже опередил вашего.       — Да какого черта?! — рявкнул Миноура, все еще пытаясь надавить на собравшихся недо-детективов, но... Ацуши тяжело вздохнул, закатывая рукава рубашки, готовясь к столкновению. Вряд ли ему понадобятся тигриные лапы — это скорее было дело привычки.       — Девушку убил Сугимото-сан. Проверьте его пистолет, — сказал Накаджима, выпрямляясь. — Запасные патроны для казенного оружия найти непросто, но еще сложнее найти патроны, подлежащие государственному учету.       Миноура фыркнул:       — Бред, — скрещивая руки на груди. Эдогава фыркнул тоже:       — Так докажите, — с лисьей ухмылкой и полной уверенностью в том, что Ацуши прав.       — Я-я, — заикнулся Сугимото, — я же не могу дать свое оружие гражданскому!..       — Давай закончим этот фарс, — вздохнул Миноура. — Покажи им оружие, и мы продолжим расследование без этих самопровозглашенных детективов, — сказал он с некоторым презрением.       Но прошла секунда. Две. Пять. Накаджима не стал дожидаться, когда Сугимото достанет свой пистолет и наведет его на детективов — сразу кинулся, заламывая руки, вытащил оружие из кобуры, бросил его в сторону Дазая, который успешно его поймал, тут же проверяя магазин.       — Ага, трех пуль не хватает.       Миноура застыл в ступоре, даже не зная, что сказать. Перепроверил магазин. Тяжело вздохнул, забирая из рук Осаму пистолет.       — Остальное выслушаем в участке, — выдавил из себя он, доставая наручники.       Ацуши помнил подробности дела, будто это произошло вчера. Но он смолчал, отдавая Сугимото в руки полицейских с крепко стиснутыми зубами. Пока преступника усаживали в кузов машины, Рампо на ухо спросил:       — Знаешь, какие были ее последние слова?       — «Прости», — ответил Накаджима тихо. Эдогава кивнул, похлопал его по плечу и сел в машину. С Рампо не было смысла играть в притворство.       Тем временем стоящий позади Дазай, не слышавший их короткого разговора, напрягся, недоуменно нахмурившись. Ацуши только предполагал выражение его лица. Видеть воочию не хотел.       Они проехали в участок, пронаблюдали за допросом. Пока Осаму стоял прямо у двустороннего зеркала, Накаджима сидел поодаль на скамейке, борясь со рвущим его изнутри чувством дежавю. Еще ни в одном деле, ни в одной ситуации ему не было так тяжело.       — Ты молодец, — сказал Дазай, не глядя на него. — Не каждый смог бы подметить такие детали. Не все, конечно, но... — Он замолчал, тихо вздыхая. — Заметил что-нибудь еще?       Его будто проверяли. Теперь не чувство дежавю прожигало грудь Ацуши — чувство отчаяния.       — Еще? — переспросил он, откинув голову назад, упершись затылком в стену. — Парные часы дорогой марки у Сугимото и жертвы. Миноура сказал, что она была одинока, но по мне очевидно, что они состояли в отношениях тайно от коллег. У ее тела было хорошее состояние, несмотря на то, что она плавала в реке, причем она не была одета в полицейскую форму — значит, убита она была рано утром, до работы. Рампо-сан догадался до этого. И до большего...       — Что он у тебя спросил? — и Накаджима вновь за долгое время напрягся, вперившись взглядом в фигуру Осаму. — Тогда, когда Сугимото задержали?       Ацуши закрыл ладонью лицо, пытаясь скрыть его мученическое выражение. Этот день был полон на события; он не выдерживал. Не справлялся.       Признание Эдогавы, что в сложившейся ситуации он тоже не справляется, было ценнее чего бы то ни было. Рампо никогда бы не признался, что есть что-то, с чем он не смог бы справиться.       — Вам обязательно об этом знать? — Накаджима поднял глаза, а Дазай уже стоял напротив него, склонившись и заглянув ему в лицо. Сердце пропустило удар. Ацуши боялся разоблачения, но также его и желал. Он не мог нести это бремя только на своих плечах, и, вспоминая дело на Стандарт-Айленде, он прекрасно знал, что Осаму мог его понять без слов и помочь ему безоговорочно.       Но еще Дазая очень хотелось поцеловать. Меж их лицами было сантиметров двадцать, и ничто не помешало бы ему притянуть чужое лицо к своему и вжаться губами в чужие губы...       Поэтому Накаджима не мог доверить ему всю правду.       А Осаму все сверлил его своим проницательным взглядом. Затем мягко усмехнулся, разогнулся, вновь отворачиваясь в сторону двустороннего зеркала.       — Нет, не обязательно, — сказал он с некоторым напряжением. — Главное, что Рампо-сан тебе доверяет — это дорогого стоит.       — А вы? — Дазай вновь на него обернулся с недоуменным взглядом. — Вы мне доверяете?       Осаму прикрыл глаза с легкой улыбкой, вдел руки в рукава плаща и вперился взглядом в допросную.       — Я начну доверять тебе, когда ты начнешь доверять мне. Такой ответ тебя удовлетворит?