Смерть и золото

Гроза застаёт их в поле. Ветер колышет светящиеся золотым светом колосья раз и другой, играя с ними, и затем задувает резко и сильно, подхватив вверх опадающие желтые листья, лепестки голубых цветочков и Мартинову соломенную шляпу — кружит высоко над землей, трепля волосы и поднимая пыль. Вейрен прикрывает глаза рукой, хватая Мартина за руку в попытке удержать равновесие и утягивая за собой — вниз, в золото колосьев. Первый раскат грома кажется сначала далеким и неспешным, как будто пробным, переходящим в неясное бормотание где-то далеко, еще у почерневшего и шумного моря. Вейрен лежит на спине, все еще сжимая горячую руку Мартина в своей, и смотрит на мечущиеся по небу свинцово-синие тучи и на бледно-сиреневые обрывки облаков, мелькающие между ними. Первая капля ударяет в дюйме от его уха, тяжело стукнув по темно-желтому колосу и наклонив его почти до Вейренова лица. Капли посыпались — большие, как виноградины, и холодные, заставляющие прийти в чувства хоть немного. Мартин садится — его длинные волосы растрепали ветер и падение, в больших голубых глазах отражается грозовое небо. Вейрен все еще держит его руку, указательным пальцем чувствуя быстрый пульс на его запястье. Мартин наклоняется ближе к его лицу, щекоча волосами подбородок и шею — так близко, что можно рассмотреть каждую его маленькую веснушку и каждую морщинку вокруг широко открытых глаз. Когда Мартин целует его, от грома трясётся земля. Пальцы непроизвольно сжимаются, ногти впиввются в чужую кожу, оставляя тёмно-розовые отпечатки в виде полумесяцев. Простая чёрная сутана быстро промокает под дождем вместе с поддетой под нее рубашкой из тонкой бежевой ткани. Вейрен расстёгивает верхнюю пуговицу и касается пальцами горячей влажной кожи, продолжая целовать лицо Мартина, пока тот не стонет задушенно и хрипло, будто всеми силами пытаясь сдержать поднимающийся по телу жар. Ветер превращает золотое поле в бушующее дикое море, порывами гоняя волны от одного конца до другого, шумя колосьями и хлопая мокрой Мартиновой сутаной. Тучи нависают над ними так низко, что можно протянуть руку и коснуться их тёмно-серых пуз. Мартин снимает свою сутану и оставляет на почерневшей от влаги земли, припадает к губам Вейрена — ветер скрывает его просящий стон неистовым гулом. Ледяные пальцы забираются под рубашку, скользят по мокрой коже, спускаются ниже, и Мартин оттягивает пояс его штанов, обхватывает его член рукой и ведёт рукой вверх — медленно, ужасно медленно, и Вейрен нетерпеливо подаётся вперёд, чувствуя, как румянец обжигает щёки. Он сгибает ногу в колене, упираясь Мартину в промежность, когда гром прокатывается оглушающим раскатом по полю почти одновременно с яркой белой вспышкой молнии. Вейрен ахает, обхватив коленями ногу Мартина, и дёргается, кончая, дыша часто и ловя ртом холодные дождевые капли. Мартин утыкается лбом ему в плечо, и дождь накрывает их сплошной серой пеленой.