Смерть и золото

Д’Саррда уже не была котенком, чтобы верить в сказки эшлендеров. Она, впрочем, была достаточно взрослой, чтобы верить в могущество дома Телванни и в остроту их зачарованных мечей. Стражи гнались за каджиткой уже полтора дня, от самого побережья Азуры и до этого места, где зеленые луга переходили в серо-коричневые пески и пепел. В розовом закатном свете поеденные непогодой и ветром скалы казались силуэтами причудливых чудищ — хотя, если верить старикам из эшлендских лагерей, кое-какое настоящее чудище здесь все-таки водится. Каджитка спряталась за скалой и напряженно слушала, как сапоги бегущих по ее следу стражей хрустят по пеплу и песку и как один из них негромко сказал другому: — Червь. Думаешь, есть он? — Что за чушь, — фыркнул другой. Оба стража переминались с ноги на ногу, не решаясь зайти вглубь владений демона. — Это всего лишь сказки дикарей. Впрочем, его голос не звучал уверенно. Солнце село, и между торчащими тут и там скалами собрался молочно-белый туман, сладко пахнущий ночью и горько — пеплом и полынью, чьи серые ветви тут и там ползли по сухой и мертвой земле. Страж, что постарше, щелчком пальцев зажег бледно-голубой огонек над головой. В неживом свете магического огонька скалы выступали из тьмы и снова пропадали. — Плохое это место, — шепотом сказал один страж. Другой только пожал плечам. — Может, ну её, эту беглянку? Скажем, что кагути её разорвали. С господина не убудет. — Да как ты… — возмутился было страж постарше, но умолк, встревоженно вслушиваясь в звуки в плотном тумане. — Что за чертовщина? Звук был негромкий и напоминал монотонные песнопения эшлендеров, но был куда глубже и ниже, как будто сама земля гудела под ногами. Д’Саррда затаила дыхание, укрывшись украденным на ферме плащом и чувствуя чуть заметную вибрацию под лапами. — Надо убираться отсюда, сэра, — дрожащим голосом сказал страж помладше. — Слышите? Песок и пепел шелестели вокруг них, поднимаясь слабыми завихрениями в неподвижный воздух. Было слышно, как страж постарше напряженно дышит и беспокойно хлопает по карманам в поисках амулета возврата, но затем, в одно мгновение, все звуки стихли. Магический свет погас, но в свете двух лун Д’Саррда с ужасом разглядела огромный черный силуэт странного существа, похожего то ли на змея, то ли на червя, возвышающийся над застывшими фигурами стражей. Еще секунда — и два данмера рухнули на землю, а существо издало низкий протяжный звук и поползло по земле прямо к замершей от страха каджитке. Существо приблизилось к Д’Саррде, как будто изучая, затем поднялось, возвышаясь над ней на несколько метров, но оставалось безмолвным и спокойным. Когда каджитка осмелилась открыть глаза, приняв неизбежность собственной смерти, она заметила, что сквозь черно-красную тушу зверя просвечивает нечто другое. Монстр издал непонятный низкий звук. Д’Саррда попробовала прислушаться, но звук только повторился. — …лезай, — расслышала она. — Полезай, я тебя вытащу. Д’Саррда вжалась в скалу. Ей показалось, что существо вздохнуло, и затем что-то, что Д’Саррда заметила внутри существа чуть раньше, приобрело форму темного эльфа. Тот дернулся, будто стряхивая с себя остатки морока, и сел рядом на корточки. — Ты… Олгой? — спросила каджитка. Данмер пожал плечами. — Может, и так. Какая разница, как меня зовут. Идём. Д’Саррда поднялась и, стараясь ни о чём не думать, пошла следом за незнакомцем. Туман рассеялся, и свет лун подсвечивал уже не кажущиеся такими зловещими скалы. — Так ты притворяешься… червём? — осторожно спросила каджитка. Данмер усмехнулся: — Я притворяюсь человеком. Притворяющимся червём, притворяющимся человеком. В этой пустоши бывает скучно, знаешь ли. Олгой снова, как будто слой за слоем, нарастил на себя образ червя. Он возвышался среди скал, огромный и ужасающий, с красно-коричневой грубой кожей и жуткими круглыми глазами. — Довезу до края пустоши, — низко и глухо сказал зверь. — Дальше не могу. Преодолев отвращение, Д’Саррда коснулась лапой червя. Кожа была твердой, как скорлупа, и совершенно холодной. Олгой склонился к земле, чтобы каджитке было проще забраться, цепляясь за небольшие наросты на коже. Зверь полз почти бесшумно, поднимая в воздух немного пепельной дымки, окружавшей их, как вуаль. Сквозь нее, сощурившись, Д’Саррда смотрела на плывущие по звездному небу луны и думала о доме. — Иди, — прорычал Олгой, когда они остановились у самого края, где пески переходили в болотистые леса Горького берега. — Не возвращайся. Червь ловко развернулся, наростами вспахивая серый песок, и исчез в его пыльной глубине. Д’Саррда опустила капюшон пониже и бегом направилась во влажную темноту леса.