Неспособная

Руне никогда не нравился Дом Ночи, общий особняк, где все способные разных факультетов могли собраться за одним столом, обсуждая выпивку, девушек или парней, а также учебу с ее скучными предметами и дотошными преподавателями. Все местные сплетни рождались именно здесь, а любые отношения заканчивались и начинались снова на глазах у всех остальных. Такие места есть в любом кампусе, на территории любой другой Академии Империи, но именно это строение вызывало у Руны лишь отвращение и презрение, а главное навевало самые неприятные воспоминания. - Прости меня, Джулиан. - тихо прошептала девушка, придерживая голову Диадро на своих коленях и качаясь с ним из стороны в сторону, будто убаюкивая младенца. Она продолжала беззвучно плакать, жмуриться, пытаясь скрыться от собственных и чужих воспоминаний. Алларун чувствовала этот противный запах мертвого тела, что начало разлагаться, пролежав довольно долгое время. Руна бросила еще один взгляд, наверняка последний, в сторону Лилит. Ее бледные губы, приоткрытые в немом стоне, выглядели теперь жалко, будто в последний момент своей жизни она истошно звала на помощь, не в силах справиться сама. Тело было мертвенно-синим, а кое-где уже проскальзывали трупные пятна. От нее пахло кровью, гнилью и дерьмом, но Ру почему-то по-прежнему завидовала ее красоте: светлым локонам, небрежно упавшим ей на лицо и плечи, тонким рукам, замершим в неестественной позе, красивым формам ее худого тела, и даже наличие рваной раны в области груди никак не смущало Алларун. Она любила ее так, как сестры любят друг друга, восхищаясь и ненавидя одновременно. Ру мечтала быть, как она, но с другой стороны понимала, что Лилит не лучший пример для подражания. Однако, даже это не помогло девушке, когда пришло время выбирать. Алларун понятия не имела, откуда в ней столько сочувствия и понимания к человеку, которого она могла назвать чужим для себя и который никогда не называл ее по имени, используя лишь эпитеты в ее сторону. Она еще долго будет искать причины своего порыва защитить Джулиана, вместо того, чтобы остановить его и попытаться помочь сестре. Но именно сейчас, когда Ру чувствовала его тихое дыхание и слабое, едва ощутимое сердцебиение, Харпер была уверена, что сделала правильный выбор. Она сидела в центре Дома Ночи, перепачканная кровью и с покусанными от нервов губами. Ее глаза были полупрозрачными, стеклянными и смотрели куда-то в сторону, стараясь не фокусироваться на бездыханном теле своей сестры. Она здесь одна среди трупа той, за кем следовала с самого детства, и человека, ради которого только что разрушила свою жизнь. И Руна продолжила разрушать, потому что, когда в дверь ворвался декан Равенс с группой ребят, скорее всего старшекурсников, она подняла свой уставший, изможденный взгляд на вошедших и бледно, мучительно улыбнулась, произнося одну единственную фразу: - Мне жаль. Голос, доносящийся откуда-то со стороны, пробудил Ру от воспоминаний, возвращая девушку в реальность. - Ты в порядке? - аккуратно поинтересовалась Лабелия, слегка коснувшись плеча Руны. Она не сразу заметила, что Харпер не слушала ее рассказ и никак не реагировала на возмущения способной по поводу необходимости посещать Дом Ночи именно сейчас. Если бы не затянувшееся молчание после вопроса Крейг, что та и не заметила бы ничего подозрительного, однако теперь Проводник в упор смотрела на темную, ожидая хоть какой-то реакции. - Да, наверное. - очень тихий ответ прозвучал спустя несколько минут. Харпер поймала себя на мысли, что ее слова не были убедительными, и подозрительный взгляд Лабелии лишь доказывал это, но Алларун не хотела вдаваться в подробности своего состояния, ведь тогда придется показать свои скелеты в платяном шкафу, а Тень до последнего будет прятать тайны, тем более чужие. - Слушай, я понимаю, что ни минуты покоя у тебя не будет, если не поговоришь с Нейтом, но мы не могли бы прийти сюда завтра? Или может через час..? - в голосе Лабелии сквозила неуверенность, за которой отчетливо читался страх. На самом деле с каждым их новым шагом к главному зданию Академии, Проводник все чаще оглядывалась назад и все сильнее сжимала пальцы, пытаясь унять дрожь. - По-моему, старшекурсники не настолько ужасны, Лабелия. - с легкой насмешкой проговорила Алларун, потрепав способную по волосам, отчего та недовольно буркнула, как обиженный ребенок, надув губу. - Просто сейчас явно не лучшее время для разговора. - совсем неслышно добавила Крейг, когда Ру подошла к двери, уверенно толкнув ее внутрь. Стоило отметить, что последнюю фразу Алларун тактично проигнорировала, полагаясь на то, что Лабелия просто не любит или намеренно избегает ребят постарше. Расспрашивать девушку о ее нелюбви к старшекурсникам Ру совсем не хотелось, хотя бы потому что это ее не касалось, а тем более не имело ничего общего с целью ее нахождения здесь. С противным скрипом массивные двери открылись, позволяя обеим девушкам оказаться в центре Дома Ночи. Подобно храму, это здание имело огромный холл, в центре которого стояла десятиметровая статуя Нихты, богини Ночи. Изваяние из белого мрамора возвышалось до самого купола, который по периметру поддерживали широкие колонны. Богиня была облачена в длинный плащ, который красивыми волнами спускался до самого пола, прикрывая фигуристое тело Нихты. На ее голове сияла корона из драгоценных камней, лазуритов, а на шее, обвиваясь вокруг плеч Богини, сползали каменные змеи. В одной руке женщина держала пергамент, обхватив его тонкими пальцами, украшенными такими же сияющими, как и ее корона, перстнями. В другой же ладони находился первозданный свет, небольшая сфера из чистого агата. Алларун никогда не понимала, зачем той, кто является покровительницей тьмы - такой яркий камень. По легенде говорится, что именно с помощью агата Нихта указывала путь блуждающим и выводила их из самых темных уголков мира. Однако, многие придерживаются той идеи, что никакого “первозданного света” и не было, а агат был добавлен многим позже на все изображения и статуи, просто, чтобы Богиня не казалась такой мрачной и пугающей. - Как-будто в самую душу смотрит. - прошептала Лабелия, подойдя к Руне со спины. Она шумно сглотнула, не отводя взгляда от изваяния, будто кроме него в этом зале больше не было ничего. Однако, шумные разговоры молодых колдунов, раздающиеся из разных частей Дома Ночи, а в том числе и в главном зале нарушали атмосферу таинственности и сакральности этого места. Ранее бывшее место почитания сейчас превратилось в территорию похоти, страсти, богохульства и алкоголя. Не ясно, почему дирекция Академии позволила старшекурсникам забрать Дом Ночи под свои развлечения, но теперь никому не приходило в голову, что это какое-то священное место. Разве что для секса и выпивки. - Идем. - резко произнесла Харпер, дернув подругу за руку, и повела ее в сторону массового скопления девушек. В центре же этого порочного круга находился темноволосый колдун с очаровательной улыбкой и ямочками на щеках. Он что-то равнодушно рассказывал, жестикулируя одной рукой, пока другой держал красный стаканчик с приторно сладким напитком. Алларун тошнило от одного его только вида, потому что каждый раз, когда Нейтан оказывался в поле ее зрения, рядом с ним постоянно крутились девушки, желающие оказаться в постели с этим надменным и самовлюбленным индюком. Руна совершенно не понимала, что они в нем нашли, потому что всегда считала Нейта первым, кого бы она исключила из списка парней, готовых пожертвовать всем ради любимого человека. - Доброе утро, красивая. - мягко прошептал рядом с Алларун парень многим выше ее самой. Он искрометно улыбнулся, потягивая сладкий коктейль из стакана и делая немалое усилие, чтобы не пробежаться по фигуре девушки глазами. Ру чуть отодвинулась от нежелательной близости, пристально заглядывая в темные глаза незнакомца, что испытующе медленно провел языком по нижней губе. Она знала, кто он, потому что видела раньше, но никогда не имела чести пообщаться с ним лично. Наверное, в этом можно было отметить свои плюсы, потому что таких, как Нейтан, Руна терпеть не могла. Ей отчаянно хотелось верить, что он последний мудак, разбивший сердце ее сестры, поскольку других причин ее внезапного исчезновения Ру не могла найти. Несколько раз она становилась свидетелем ссоры Нейта и ее сестры, где последняя с истошными криками проклинала Спирригана, умоляя его отпустить ее. Их отношения изначально казались отравлены и вели обоих на дно, но почему-то оба цеплялись за последнюю надежду остаться рядом друг с другом. По крайней мере так казалось самой Руне, которая лишь обрывками знала их историю. - И все же слухи оказались правдивы. - Нейтан одним глотком опустошил стакан, откинув его в сторону, и улыбнулся Руне, которая поймала его взгляд в самый подходящий для этого момент. - Здравствуй, темная. - чарующий голос в миг оказался слишком томным и тихим, будто Нейтан чертов змей-искуситель. Алларун даже не заметила, как он подошел ближе, чуть наклонившись вперед, чтобы оставить мягкий поцелуй на ее щеке и тут же отстраниться, облокачиваясь спиной на стену напротив. Его слишком много. Нейтан заполонил собой все пространство, нарушая любые границы и выходя за рамки дозволенного, что еще больше раздражало колдунью, заставляя ту закипать изнутри и мысленно проклинать Спирригана и его манеру общения. Но все же воспитание девушки не позволяло ей вот так высказать все колдуну, да и выставлять себя полоумной дурочкой ей не хотелось, а потому Ру лишь сдержанно кивнула в ответ на его приветствие. Она тут же приняла защитную стойку, сложив руки на груди и чуть расставив ноги, словно всем своим видом хотела показать, что не желает разговаривать с кем-либо еще, в том числе и с Нейтаном. Но разве не за этим она сюда пришла? - Оу, Белль, ты пришла посмотреть, как твой пай-мальчик провалит испытание? - Нейт так внезапно обратил все свое внимание на Проводника, что та заметно дернулась, услышав сокращение своего имени. - Ч-что? - пробормотала колдунья, глупо хлопая глазами, словно впервые видела перед собой Нейтана. Реакция девушки не совсем была понятна для Руны, хотя и вопрос, который задал Нейт тоже не казался кристально ясным. Алларун явно что-то упускала в возникшем разговоре, очередную тайну, которая могла бы оказаться полезной. Спирриган картинно закатывает глаза, отстраняясь от стены и преодолевая расстояние между ним и Лабелии, теперь в упор не замечая Руну, которая кажется не в восторге от такой коммуникации, однако она предпочла не вмешиваться и наблюдать до тех пор, пока это позволено. - Да брось, хочешь сказать, что наш ботаник не рассказал тебе о своем намерении присоединится к Дивам? - способный намеренно выделил последнее слово, четче и громче произнеся его, чем все предложение. На его губах проскочила мерзкая ухмылка, не сулящая ничего хорошего, а в глазах промелькнул недобрый огонек. Лабелия неосознанно попятилась назад, прижимая руки к груди и качая головой в разные стороны, будто не хотела верить в происходящее. Глаза у нее были на мокром месте, казалось, что еще мгновение и она горько разрыдается. - Дивам? Что за Дивы? Что происходит, Нейтан? - теперь Ру не могла оставаться в стороне. Она вышла вперед, прикрывая спиной девушку, что как в бреду повторяла, что это не правда и этого не может быть. Харпер одной рукой схватила холодную ладонь Лабелии, удерживая ее рядом, пока сама не сводила взгляда с Нейтана. - Какого черта? О чем ты? - повторила Алларун, щелкнув пальцами перед лицом Нейта, чтобы привлечь его внимание. На какую-то долю секунды ей показалось, что она увидела растерянность в его глазах и легкий испуг, но все снова сменилось маской полной безразличия и высокомерия. - Сама посмотри, темная. - он предусмотрительно сделал шаг назад, одной рукой указывая на дверь позади него. Он выглядел так, будто приглашал девушек на искусное представление, которое ни одна из них не видела ранее. Вот только в душе Руна подозревала, что ей совершенно не понравится то, что она увидит. Комната была совсем небольшой по сравнению с главным залом, к тому же атмосфера, царящая в ней могла с легкостью сравнится с любой камерой пыток. В центре этой каморки располагался ритуальный стол в виде шестигранника, на поверхности которого была глубокая чаша из камня, доверху заполненная черной жидкостью. По краям от этого стола стояли способные, одетые в темные плащи с капюшонами, скрывающими их лицо. На груди у каждого белыми нитями было вышито дерево с мертвыми ветками. Однако, не вид этих ребят напугал Алларун, как только она вошла в комнату. В углу на холодном полу скорчившись от ужасной боли и непрекращающегося кашля лежал парень. Его рыжие волосы неряшливо распушились от того, что он постоянно хватался за голову, пальцами впиваясь в локоны и оттягивая их. Рядом с ним валялись очки, расколотые надвое, а его форма первокурсника была перепачкана кровью. С каждым его кашлем парень сжимался до крохотных размеров, укладывая руки на животе и сильнее прижимая ноги к груди, словно это хоть как-то могло помочь преодолеть адскую боль. Алларун замерла, оставшись в дверях этой комнаты, и совершенно не понимала, что происходящее не было сном, а мальчишка действительно умирал, выплевывая кишки наружу. Все казалось слишком жестоким для того место, где Высшие поклялись защищать способных. - Мне это снится, этого не может быть. - бессвязно шептала Руна, делая пару шагов назад, зажмурив глаза и пытаясь проснуться от кошмара наяву. - Итан! - крикнула Лабелия, бросившись к колдуну и упав на колени рядом с ним. - Из тринадцати всегда выживает лишь двое. - пренебрежительно произнес Нейтан, остановившись по правую сторону от остолбеневшей Алларун. Он с неким презрением смотрел на корчащегося от боли Итана, про себя отмечая, что парень продержался дольше своих предшественников. - Нет-нет-нет... Нейтан, пожалуйста! - умоляла Лабелия, повернув голову к колдуну. Ее макияж безнадежно испорчен, а в глазах был животный страх, словно она ягненок, оказавшийся загнанным свирепым хищником. Ядовитый смех Нейтана был единственным, что услышала Алларун, сквозь монотонный шум и собственные мысли, которые сбивали с толку, заставляя девушку путаться в реальности. - Ничем не могу помочь. - он всего лишь пожал плечами, снова рассмеявшись, когда мольбы Крейг перешли в истошные крики и однообразные проклятия в сторону Нейта. Все резко перемешалось, заставляя Руну терять себя в этом кошмаре. Пелена застилала ей глаза, но она отчетливо могла видеть страдания Итана, что лишь сильнее сжимался на полу, кашляя и выплевывая сгустки крови. В какой-то момент время будто замедлилось, а Ру, наконец, смогла отвести взгляд от первокурсника, сфокусировав его на проклятой чаше. Девушка уже однажды помогла убийству свершится, она не допустит этого вновь. Алларун попыталась взять себя в руки, абстрагировавшись от общей суматохи, и сконцентрировалась на жидкости в чаше. По цвету она была словно уголь, но запах был сладким, приторным. Девушка окунула палец в вязкий напиток, тут же попробовав его на вкус и сразу выплюнула в сторону, скривив губы. - Семена Диваля* убивают, Нейтан. - грубо бросила способная, подойдя к Спирригану, который только теперь перевел на нее взгляд более осознанный и реальный, словно только что увидел ее здесь. - Спасибо, капитан очевидность. - усмехнулся тот, щелкнув языком и вновь повернувшись в сторону Итана и Лабелии. Ему нравилось наблюдать за страданиями других, Алларун это точно знала, потому что видела нездоровый огонек в его глазах, пока он смотрел на пытки первокурсника. Каким бы хорошим он ни был в глазах всех девчонок, Руна предельно четко видела в нем монстра, который не имел и капли сочувствия к другим. Наверное, поэтому она до последнего верила в то, что он убил свою семью, а не его магия. Ей хотелось стереть с его лица ту довольную ухмылку, когда послышался хриплый стон колдуна и еще одна просьба о помощи от Лабелии, наверное, поэтому Руна с силой толкнула Нейтана, приставив локоть к его шее, пока другой рукой в воздухе вырисовывала символы. Алларун чертовски плоха в защитных чарах, но еще хуже она понимала магию нападения, потому что для нее всегда проще было исчезнуть с поля битвы, чем дать врагу отпор, но вынужденная необходимость заставила девушку все же обратиться к книгам по черному искусству и найти парочку довольно опасных заклинаний. - Исцели его. - сквозь зубы процедила девушка, прикладывая свободную руку к правому боку способного и ощущая, как под ее ладонью расходится жар, прожигая одежду Нейтана и касаясь его кожи. Спирриган не боится боли, это Алларун тоже знала, но почему-то была уверена, что подобной пыткой можно заставить его играть по своим правилам. Сильнее надавливая рукой, девушка повторила свою просьбу, сделав немалое усилие, чтобы усилить жар исходящий от своей ладони. Руна давно не пользовалась способностями, но ее учили, что эмоции сильный толчок к магии, может поэтому сейчас она чувствовала прилив сил. Совершенно удивительно, что прихвостни Нейта, которые толпились у входа в каморку, пряча свои лица за темными капюшонами абсолютно никак не пытались помешать Руне или помочь Нейтану. Они словно бездушные манекены стояли на одном месте, молча наблюдая за развернувшейся картиной. - Ладно-ладно, темная. - второпях проговорил Нейт, поднимая обе руки в знак капитуляции. Странно, что его эмоции совсем не похожи на привычные Спирригановские, однако Ру совсем не хотела разбираться со спектром его чувств сейчас. Отпустив колдуна, она сделала пару шагов назад, поманив Лабелию к себе, которая на четвереньках отползла от умирающего Итана, когда способный подошел к нему. Нейтан достал перочинный ножик из кармана своей куртки, сделав небольшой надрез на своей ладони, а потом приложил руку к груди первокурсника, начиная шептать заклинание. Аатро*, последователи кровавого искусства, не могут создавать магию из пустоты, как все остальные, а поэтому вынуждены отдавать что-то взамен. Перешептывания за спиной Алларун и Лабелии заметно стихли, когда Нейт, чертыхнувшись себе под нос, поднялся с колен, бросая взгляд полный омерзения на бедного парня, что тяжело дышал, пытаясь осознать произошедшее. Он больше не кашлял, к тому же не хватался так сильно за живот, а цвет его кожи казался более здоровым, чем несколько минут назад. - Фёрджи уже не то место, каким ты его помнишь, темная. Постарайся не совать свой маленький нос в чужие дела. Джулиан больше не сможет тебя защитить, и будет жаль, если такая талантливая способная вдруг окажется мертвой в собственной комнате. - голос Нейтана довольно резко сменился с чарующего на угрожающий и тихий. Его губы едва шевелились, но Ру уверена, что слышала каждое его слово. Способный в последний раз взглянул на Итана у себя за спиной, а потом кивнул тем, кто стоял в дверном проеме, давая тем самым разрешение убираться отсюда к чертям. И пускай Руна точно услышала угрозу в речи Нейта, она постаралась не воспринимать ее всерьез, хотя бы потому что не могла поверить до конца, что Спирриган способен на подобного рода низости, как убийство девушки, оказавшейся не в том месте, не в то время. Он прошел мимо Харпер, чуть задевая ту плечом, но остановился в дверях, едва повернув голову. На его губах снова играла премерзкая улыбка. - Добро пожаловать к Дивам, Итаниэль. - после этих слов он скрылся в толпе подростков, сующих свои любопытные лица в комнату. Постепенно маленькая и ставшая уже совсем неуютной каморка опустела, оставляя напуганную Лабелию, не осознающего реальность Итана и запутавшуюся в происходящем Алларун наедине со своими мыслями. Здесь еще царила атмосфера недавней смерти, а запах крови и страха, словно яд, отравлял легкие, заставляя всех троих время от времени кашлять от отравленного воздуха. - Идем, нужно отвести его в общежития. - произнесла Алларун, первой отойдя от оцепенения и оказавшись рядом с Итаном, который продолжал смотреть пустым и отрешенным взглядом на сломанные очки. - К-куда? - непонимающе переспросила Лабелия, поднимая голову, чтобы взглянуть на Алларун. Ее лицо было опухшим от слез, а черные полосы туши прерывистыми линиями остались на ее щеках. Харпер ничего не ответила, присаживаясь на корточки и аккуратно касаясь холодной и липкой от пота ладонью плеча способного. - Встать можешь? - поинтересовалась девушка, наклонив голову вбок, чтобы заглянуть ему в глаза. Слабый кивок последовал после, и Итан начал медленно подниматься, упираясь обеими руками в пол. Руна старалась по возможности придержать парня, но он оказался намного крупнее и выше, чем ей казалось, когда он лежал на полу. У него было довольно спортивное тело, хоть он и пытался скрыть это за длинной мантией своей формы. Странно, конечно, что он еще носит эту одежду, потому что все в Академии отказались от однообразности во внешнем виде. - Не торопись. - посоветовала Ру, когда заметила слабое покачивание Итана, что неудачно ступил на ногу. Он ничего не ответил, пытаясь удержать равновесие и едва опираясь на вовремя подставленное плечо Руны. Ему не хотелось говорить или что-то объяснять. Алларун прекрасно понимала это, учитывая при каких обстоятельствах они познакомились, поэтому девушка молча помогала ему идти вперед, на выход из этого адского места. - Ему нельзя в общежития. - неожиданно произнесла Крейг, догоняя уж почти вышедших из Дома Ночи ребят. В ее голосе четко читался испуг, а общее состояние девушки никого не оставило бы равнодушным. И наверное, поэтому Руна не стала противиться, а лишь скупо кивнула, поджав обе губы и продолжила вести Итана, на этот раз в сторону Остролиста.