Неспособная

- Не смей, слышишь? - буквально срывался на крик Джулиан, идя по серым улицам Фёрджи. Он отмахивался от следующей за ним по пятам Руны, которая упрямо твердила себе под нос: - Я не хотела, Джулиан. Ее слова растворялись в шуме кампуса, в утренних разговорах студентов, в проезжающих мимо машинах, но Харпер знала, что он ее слышит, потому что видела, как напряглись его плечи, как обреченно он выдохнул и снова отмахнулся от нее. Она не посмела сказать хоть что-то, послушно следуя за ним, опустив голову и пережевывая последние несколько минут. - И поэтому согласилась на эту просьбу, м? - парень развернулся в сторону темной, буквально за пару секунд преодолев расстояние между ними. Он громко дышал, чуть ли не срываясь на хрип, пока его карие глаза бегали по лицу Руны, считывая эмоции. Диадро* был одним из тех, кого первокурсницы называли пай-мальчиком. Руна никогда не понимала разделение способных по внешнему виду, но девчонки постоянно приписывали тому или иному парню свой ярлык: ботан, таинственный одиночка со своими секретами, любимец всех девушек, иногда и парней, парнишка, готовый всегда прийти на помощь и те самые пай-мальчики. Джулиан был выше Алларун почти на пол головы, отчего частенько в разговоре с ним ей приходилось задирать подбородок, чтобы не терять зрительный контакт. Мороу всегда был одет как с иголочки, не изменяя своим традициям и используя в своем гардеробе лишь бежевые оттенки. Его вечно уложенные на бок светлые волосы все равно пушились кое-где, как только Джул выходил на улицу, отчего он еще больше раздражался. Парень был невозможно красив, хотя, стоило ему открыть рот, все впечатление об ангелочке рушилось в прах, потому что характер Джулиана говорил все за него. - Поэтому я ненавижу темных. - вдруг взорвался Диадро, тыча указательным пальцем в подбородок Руне, тем самым выводя ее из собственных мыслей. Она подняла на него свои полные слез глаза. Ей даже не страшно услышать все то, что она уже заранее знает, ей не страшно уйти от него или сделать вид, что ее это не задело. Ее пугает эта ненависть, которую она ощущает в его словах, в его жестах и в том, как он смотрит на нее. Даже после всего, что оба пережили, Джул не стал относиться к ней теплее, нежнее, с толикой любви, которую Ру так сильно хотела заслужить. Она все еще неспособная в его глазах, и прочитав его тайны, выдав их декану Равенсу, потому что это ее дурацкая работа, она разрушила последние, хрупкие надежды на возможное потепление в их отношениях. - Что? - как-то неуверенно и весьма тихо спросила девушка, кусая нижнюю губу. Она казалась напуганной и не только его поведением, но чем-то, что заставляло ее нервно бегать слезливыми глазами, переступать с ноги на ногу и ногтем раздирать кожу на левом плече, где за год, проведенный на территории Фёрджи, появилось немало шрамов. Джулиан даже замер, не ожидая такой невинной, обиженной реакции. Он слишком хорошо знал Руну, чтобы не поддаться на ее уловки, хотя она никогда и не играла с ним, но все же то, что он видел перед собой, озадачило Диадро пускай и на несколько секунд, но его растерянность тут же сменилась негодованием, не позволяя ему даже усомниться в том, что Алларун действительно делала что-то против своей воли. - Вы - чернокнижники, лицемеры и сплетники. Наживаетесь на грязном белье, а потом делаете вид, что это не ваших рук дело. Я не считаю темных достойными магами, потому что вы - трусы, вы прячетесь там, где нет света, потому что не умеете жить по-другому. Потому что даже не пытались. - его голос был надломленный, чуть ли не охрипший от крика, который так истошно вырывался из его груди. Он продолжал стоять на своем месте, возвышаясь над Руной и даже не подумав, отойти хоть на шаг, хотя уже давно вторгся в ее личное пространство. Его волосы совсем разлохматились, и теперь челка назойливо лезла в глаза, мешая обзору и выводя из себя Диадро еще больше. Он не хотел этого, Руна. Правда не хотел, он никогда бы не подумал сравнить тебя с теми мерзкими и отвратительными темными, что попадались ему на пути, но ему просто не оставили выбора, как и Равенс не оставил его тебе. - Ты знаешь, Джулиан - лучший наставник, и мы ни за что не позволим кому-то обидеть его. Просто позволь Высшим* убедиться, что это так. - говорил размеренно и крайне уверенно Равенс, прохаживаясь по своему кабинету, словно он владеет не только Академией, но и целым миром. - Влезь ему в голову, милочка. Убеди нас, что он и есть незаменимое сокровище Фёрджи. - ласково шептала Аллестина, помощница декана, делая глоток из фарфоровой чашки. Тогда это казалось таким правильным: согласиться на то, против чего ты и не смог бы выстоять, потому что это работа теневого. Их ненавидят и презирают не просто так, и каждый, получивший однажды дар черной ветви желает избавиться от него сильнее всего. Один из профессоров академии назвал темных способных змеями, и он был чертовски прав, подобрав это слово. Черное искусство рождено, чтобы искать слабые места и использовать их в борьбе с врагом. Это хорошо подготовленные шпионы, умело прячущиеся в тени, невидимые обычному взору убийцы, которых никогда не найти, и они же, темные, - кладезь самых мрачных и грязных тайн, и Руна одна из них. Ее дар нацелен на то, чтобы выявлять секреты, копаться в голове врага и находить скрытые в глубине сознания тайны: будь то воспоминание из детства, личный дневник, спрятанный под кроватью, или сломанная игрушка, подаренная отцом, а может досье на декана академии, что заполучил свое место кровью. Все это тайны, которым следовало бы оставаться спрятанными, неразгаданными. У каждого из нас есть свои секреты, о которых мы никому не скажем. И у Джулиана были. По крайней мере до тех пор, пока Ру не залезла в голову Диадро, использовав свою способность и прошерстив несколько десятков воспоминаний за последние пару лет. И это не так трудно - проникнуть к кому-то в голову - особенно если тебе доверяют. Однако доверие хрупкая вещь, разве нет? Для всех было бы проще, откажись Руна от той просьбы. Равенс бы не знал о заговоре против него, Аллестина бы не стала сомневаться в декане, а Ру не совершила бы непоправимое, уничтожив минимальные светлые чувства Джула к ней. Даже если они и были, теперь он чувствовал только злость и презрение. Некоторые тайны должны оставаться в тени. Джулиан выждал минуту, две, три. Хотел услышать хоть какое-то, пускай самое нелепое оправдание. Да что уж там, он был готов на любую речь от Руны, на любого рода извинения, хоть что-нибудь, что дало бы ему шанс ухватиться за свои чувства, так стремительно тонущие в болоте страха и злости. Джулиан не испытывал к ней ненависти. Ему даже не знакомо это чувство, потому что не так его воспитывала семья и не таким человеком, он хотел стать, но происходящее сейчас заставляло его по-новому смотреть на привычный спектр чувств, ведь если бы Ру не появилась в этой академии, ничего бы не произошло. Стоит ли ему винить ее? Осуждать? Может грозиться убить? Или попробовать остаться тем, кем всегда и хотел быть? Попробовать понять ее мотивы и узнать причины такого поступка? Людям дают вторые шансы. Почему же она его не заслуживала? Его пристальный взгляд пугал ее больше, чем едва подрагивающие губы от каждого его вдоха. Он не сводил с нее глаз, ожидая объяснения, потому что хотел знать правду. Но вот же она, Джул. Истинная, настоящая с привкусом горечи, но не скрывающая от тебя ничего. Руна действительно не хотела выдавать твои тайны. Она даже не знала, что найдет у тебя хоть что-то, ведь ты никогда не давал ни намека на подобное. Всегда учтив и обходителен, строг и справедлив, порой даже слишком требователен, но ни разу Руна не видела в тебе того, кто мог бы так просто предать все, ради чего ты живешь. Она бы и не сказала никому, Джулиан, честно. Ты знаешь о ее чувствах и преданности к тебе, но никто не мог предупредить наивную девчонку, что как только она покинула кабинет, ее сознание было тесно связано красной нитью с сильнейшим Мавео* Академии, с Алестиной. А ты и не догадался, что Ру обведут вокруг пальца, потому что знают о том, на что она готова пойти ради тебя. Руна долго и упорно смотрела на Мороу, пытаясь найти в себе силы закрыть злосчастный рот, который раскрылся в немом, удивленном стоне после его слов. Она хотела выплеснуть на него свои эмоции, сдаться в этой никому ненужной борьбе за одобрением и попытаться вернуться на исходную позицию. Но в любой ссоре, в любых отношениях есть момент, когда дорогу назад уже не разглядеть. И сейчас, обернувшись в этой постоянной студенческой суматохе, в погоне за секретами и поиском своей давно пропавшей сестры, Руна не видит выхода. Возможность свернуть с указанного ей пути, надеть эту надоедливую маску безразличия и скрыться в пучине нереализованных возможностей канула в Лету. Алларун послушно опустила голову, ища успокоения в холодных бетонных плитах. Ей нет смысла пытаться оправдать свои действия, он не поверит, а она и не сможет убедить. Из нее плохой актер, а он не тянет на добродетеля. Если бы Алларун тогда просто попыталась бы, заговорила бы и подняла бы свой взгляд, встретившись с его пронзительными, темными глазами. Если бы видела ту искру, проскочившую между ней и Джулианом в этот момент, и если бы почувствовала его страх потерять ее, то, возможно... Возможно, он бы не пропал, а ее бы не звали убийцей. Но девушка ничего не сделала, даже не попыталась, потому что не видела в этом никакого успеха, никаких шансов на благоприятный исход, а разрушить все еще больше она не хотела, хотя, Ру не была уверена, что не сделает этого, если промолчит. Но слова так и не слетели с ее потрескавшихся губ, она ничего не сказала, усилив напор на хрупкую кожу плеча, продолжая раздирать его в кровь своими крохотными ноготками. Джулиан тяжело выдохнул и сделал шаг назад. Может быть, он позже сможет найти оправдание этому действию, но сейчас он просто сдался, позволив Руне молча разглядывать плитку тротуара. Он знал, что перегнул палку в своих словах, знал, что, возможно, задел девушку за живое, и знал, что пламя, разгоревшееся в его груди, в первый же день их знакомства погасло. Диадро сделал еще один шаг назад, потом снова, и еще, пока не уперся спиной в фонарный столб. Джул не хотел оставлять ее, но и заставить себя подойти тоже не мог. Он чувствовал себя загнанным в угол ребенком, которого просто поставили перед фактом, не объяснив произошедшее, потому что взрослые так и поступают, лишая детей возможности узнать правды. Только вот Джулиан и Руна больше не дети, а вся правда открыта им как на ладони, осталось только ее рассмотреть, но ни он, ни она не хотели этого делать, ведь проще убежать, чем попробовать извиниться. Постояв пару минут в оцепенении, Джулиан развернулся на пятках и продолжил свой путь домой, впервые не заботясь о том, последовала ли Руна за ним. А она и не пошла, оставшись на том же самом месте с пустым взглядом куда-то в пол. Харпер слышала его удаляющиеся шаги, но не смела остановить его. Алларун подняла голову лишь спустя львиную долю минуты, проследив за фигурой Диадро, что скрылась за ближайшим поворотом. Он дал ей столько возможностей все объяснить, но не дал ни одного шанса все исправить. А Руна так и не сдвинулась с места, ковыряя свое злосчастное, наверняка уже кровавое плечо и тихо шмыгая носом. Может когда-нибудь, она найдет оправдание этому действию, но сейчас она просто сдалась, позволив Джулиану уйти, оставив ее посередине центральной улицы кампуса.