Лаванда в костре

тихо. даже глухо. нещадно в груди стало пусто. левую сторону сердца вырвали, стало трудно стоять. приходилось глубоко дышать, игнорируя дрожание рук, что пытались вставить несчастный ключ в замок. мучительно отворив входную дверь, пронзил мёртвый холод. он пришёл сюда спустя месяц. этот чёртов месяц он не мог найти себе места, его дом переехал туда, откуда нельзя вернуться. каждый день прожигая пепельные воспоминания, черкая спичкой, заставляя вспыхивать образом механика, который одаривал особенной улыбкой только его изумрудные глаза. по кусочкам собирая картину его силуэта, пытаясь вообразить его рядом с собой. дверь в его комнату была открыта. постель до сих пор не заправлена, тот же мусор остался смиренно лежать на столе. каждый сантиметр был наполнен их прожитыми днями вместе. он посмотрел на стул. «здесь он засиживался, когда в голову взбредали странные идеи» потом на резинку для волос. «он любил делать мне эти дурацкие хвостики» на кровать. «он всегда дёргался во сне, но так мило сопел» ближе подойдя к ней, опустился к подушке камиширо, утыкаясь лицом. «пахнет им» конечно, не верится в это, но затуманенный разум заставлял додумывать. опять эти глаза наливалась слезами. вцепившись пальцами в пуховую подушку, он пытался скрыть свой резкий крик, полный скорби и тоски. -прости меня,-процедил сквозь зубы парень,-прости меня, прошу, прости,-ударяя кулаками в матрас, молил шинономе. просидев в отчаянной позе несколько минут, длившееся для акито вечность, привстал, вновь оглядев комнату. «вдруг он оставлял записку» пронеслась мысль. вскочив с постели, метнулся к старому столу, оглядывая в поисках бумажки или блокнота, может листочка для заметок. в горе ненужной макулатуры был оторванный кусочек бумаги с надписью: «мой ежедневник, второй ящик». руки мигом потянулись к ручке, открывая выдвижной ящик. на самом верху и вправду лежал синенький блокнот с заголовком «diary». некоторые страницы были подогнуты, словно закладки, их то сразу и открыл акито. «я такой живой. живой с ним. я впервые принимаю своё сердцебиение без надежды на его остановку… /небольшой улыбающийся смайлик/…правда, так непривычно видеть каждый день одного человека и это не вызывает отторжения» уже не обращая внимания на пару скатившихся слёз, читал шинономе записи самого алхимика. «мой дорогой правда очень вкусно готовит, только его еда не кажется куском гнилого отребья» а ведь младший после этого ещё ни разу не готовил. «его улыбка дарит моей душе сладкий покой» и рядом аккуратный рисунок улыбающегося акито, вокруг которого нелепые звездочки и сердечки. органы начало потряхивать изнутри, бронхи слиплись, не пропуская воздух, заложило нос, на бумагу в линейку падали соленые капли. -какой же я дурак,-ругал себя юноша. прижимая блокнотик к своей груди, он как будто пытался вселить всё тепло от записей к себе в угасшее сердце. на корешке была фраза: «помни мою любовь»