С днем рождения. И с годовщиной.

Остаток вечера выдался нервным, Чонгук, выпив вина, понял, что погорячился. Но и он не был готов к тому, что его будут так откровенно сватать Тэхену и наденут на него рыцарские латы во имя спасения учителя от лап дракона по имени Ю. Он сам шел за советом и успокоением, ему нужна была поддержка и дружеское доброе слово. Был бы у него номер Тэхена, он бы позвонил и извинился, не должен был он кричать на человека, которого видит второй раз в жизни, толком не разобравшись в ситуации. Чонгук принимает решение вернуться и извиниться. Главное, не попадаться на глаза этому сумасшедшему дружку, а то он действительно может не сдержаться и мазнуть кулаком по фарфоровому личику. Сверху накладывалось желание ответить Бомгю. Тот сыпал ему сообщения, в которых извинялся, обещал, отрекался, снова извинялся, посылал, просил о встрече, снова посылал и еще тысячу раз извинялся. Бередил воспоминания, писал, как хорошо им было, и как может быть еще лучше, если они смогут пройти через это, если проработают все, что мешало им быть по-настоящему близкими. Кидал ссылки на видео семейных психологов, слал их совместные фото, даже пару интимных прилетело. Но каждый раз, как он открывал окно с диалогом, перед глазами появлялся Ким Тэхен, и тот его взгляд исподлобья, полный обиды, злости и боли. Нет, он хочет замазать этот образ и вернуть тот — насколько возможно беззаботный, как тем утром тридцать первого декабря, когда они лежали и болтали. Надо же, это было в прошлом году, хотя, по сути, всего полторы недели назад. Он решил, что завтра после работы обязательно вернется в университет, спокойно извинится, объяснится и предложит сходить куда-нибудь по-дружески побеседовать. Но этим планам не суждено было сбыться. Вернувшись после трехдневного отгула, обнаружилось, что кроме него в отделе бухгалтерии действительно никто не работает и накопилось непозволительное количество дел. Выгребать и выгребать. Впервые за все время работы здесь ему приходилось задерживаться, и он вываливался из офиса, чтобы доползти в свою квартирку и отрубиться без задних ног. Наверное, сказались все последние события и эмоции, что сжались внутри Чонгука в бурлящее ядро и взорвались сверхновой, потому что когда его ноги принесли к кабинету главного директора, он кажется, вылетел душой и наблюдал за собой со стороны: вот он обращается к главному с просьбой выдать ему заявление на увольнение, вот он объясняет причины, вот ему предлагают кофе и усаживают на кресло, внимательно выслушивая все его доводы, вот он получает повышение и право уволить горе-сотрудников и нанять новых на свое усмотрение. Когда душа вернулась в тело, он почувствовал отеческое похлопывание по плечу: — Только что ж ты раньше молчал, Чон? — Пока мне не приходилось впахивать сверхурочно, это не доставляло мне особых проблем, господин Кан. — Но моя компания терпит убытки, когда содержит таких паразитов! Мы не какая-то огромная корпорация, а небольшая компания. Каждый паразит мне обходится слишком дорого! Впредь прошу таких фактов от меня не скрывать! Молодец, что пришел, юноша, — директор сам себе покивал, — одного человека нет, и три дня отдел оказывается в нерабочем состоянии. Я в шоке! Видимо, пора провести чистку персонала. Ладно, Чонгук, иди на рабочее место, а тех двух ко мне отправь прямо сейчас. Тех двух бухгалтеров уволили и приняли вместо них одного новенького. Чем, правда, усложнили ситуацию для Чонгука, так как его надо было ввести в курс дела, а значит, снова или сверхурочно, или брать работу на дом. На это ушла еще одна драгоценная неделя. И желание добраться до университета к Тэхену с извинениями постепенно угасло. Кому они там нужны спустя столько времени? Новенького звали Чон Хосок, он был крайне улыбчивым и дружелюбным. Таскал Чонгуку кофе, внимательно слушал все наставления и очень быстро влился в рабочий процесс, наконец-то позволив Чонгуку распределять обязанности в равной степени. Помимо того, что у него появился толковый напарник, так еще теперь его не гложет злость за то, что работает он один, а зарплату получают другие. Поэтому, хоть неделя и выдалась нелегкой, но морально ему стало легче. И вот в пятницу они наконец заканчивают свой рабочий день вовремя впервые за всю неделю. Хосок довольно выдыхает и прищуривается: — Чонгук, не хочешь пойти отметить удачный конец недели? Пятница же. — Спасибо, Хосок, я, пожалуй, домой, — улыбается дежурно. — Мы еще не отмечали мое назначение! Я, кстати, хотел поблагодарить тебя за то, что ты утвердил мою кандидатуру! Мне очень долго не везло в поиске, мне до тебя отказывали тысячу раз! — И я ни разу пока не пожалел, — кидает добрый взгляд Чонгук, — наконец-то у меня настоящий напарник, а не сосуды для кофе. — Вот видишь, нам есть что отметить! Пошли, — Хосок подходит к столу своего начальника и опирается руками о деревянную поверхность, — не хочешь в бар, пошли в кафе? Я угощаю. — Снова? Ты всю зарплату на мой кофе потратишь, — смеется Чонгук, и неохотно поддается, — хорошо, давай полчасика и по домам. Очень устал за неделю. Хосок предложил пойти в ближайший торговый центр, и Чонгук не отказался, ему в принципе все равно, он приехал не за кофе, а за компанию. Тем более, Хосок действительно приятный парень и с ним легко. Плутая по этажам в поисках кафе, которое удовлетворит все запросы Хосока, Чонгук уставился в одну из витрин. Манекен стоял в черном оверсайз костюме: штаны с карманами по бокам, зауженные к низу, и огромная кофта с логотипом бренда, на голове панама, закрывающая лицо, а в ногах стояли ботинки на массивной подошве. — Нравится? — спрашивает Хосок. — Очень. Ненавижу свою одежду, мечтаю одеваться вот так, — грустно усмехается Чонгук и ослабляет нелюбимый галстук. — Так что стоим? Пошли примеряться! — дергает за рукав неугомонный коллега и влетает в магазин, — девушка, будьте добры нам все вещи с того манекена на этого красивого мужчину. Девушка окидывает взглядом Чонгука, сама себе кивает и, улыбнувшись парням, семенит собирать нужные размеры. — Ты что творишь? Куда мне все это носить вообще? Я кроме дома и работы нигде не бываю. — В кафе будешь со мной ходить, — пожимает плечами Хосок, — если мечтаешь о чем-то, нужно осуществлять свои мечты, если есть возможность. И придумывать новые. Это и есть жизнь, малой. — Я так-то твой начальник, — по-доброму щурится Чонгук. — А мы не на работе, малой, — подмигивает в ответ, задорно улыбаясь. Девушка пригласила Чонгука в примерочную, туда же принесла обувь и панаму. Надев на себя все это, Чонгук широко улыбнулся. Да, он чувствует себя в этом максимально комфортно. Этот мужчина в зеркале ему самому очень нравится. Еще и Хосок присвистнул: — Как будто так и было! Все, берем и пару черных футболок! — Тогда точно кофе ты меня угощаешь, я не готовился к таким тратам сегодня, — усмехается Чонгук, продолжая сканировать самого себя в зеркале, — не хочу это снимать. — Не вопрос! Попросим ножницы, срежем бирки, а рабочую одежду сложим в пакет, — выставляет два больших пальца Хосок, а Чонгук мелко хлопает в ладоши, — приятно тебя таким видеть, а то всю неделю я за тобой наблюдал, думал ты по вечерам скот валишь на скотобойне. — У меня выдался интересный Новый год. Как-нибудь расскажу. Я, наверное, впервые за последние три недели чувствую себя хорошо. — Я рад, — кивает Хосок. Чонгук рассчитался, сложил рабочие вещи в брендированный пакет и вышел в новом облике из магазина. Правда, пальто на такую широкую кофту надеть будет трудно. Сам себе ставит галочку в голове, что стоит купить оверсайз куртку. — Подожди, Хосок, — тормозит Чонгук, губы кусает, решаясь и двигается в сторону парфюмерного магазина, что бросился в глаза, — пойдем, мне нужно кое-что еще купить, — и забегает вглубь прилавков, выискивая свободных сотрудников. Наткнувшись на парня с бэйджем, он интересуется, где стоят духи Герлен? — Мужская линейка представлена с той стороны зала, — указывает парень в нужную сторону. — Нет, мне нужен… Я не знаю, как называется, но он пахнет мандарином. — А, да! — понимающе кивает сотрудник, — очень популярный аромат, пройдемте. Парень приводит его к стойке с духами, берет в руки нужный бутылек и блоттер, приготовившись распылить аромат, но Чонгук задирает рукав и протягивает запястье, — Можно сюда, пожалуйста? — Парень смущенно улыбается, но выполняет просьбу. Чонгук растирает влагу между запястий и тянет носом. И правда, невероятный аромат. Чуть терпкий со свежими нотками, цитрус не такой уж и сладкий, чтобы постыдиться им пользоваться. А те воспоминания, что накрывают вместе с этим запахом, дарят неоднозначные эмоции. Снова загорается желание дернуть в университет. — Да, я беру это, — обращается к консультанту Чонгук, а паренек хватает упаковку и несет на кассу. К этому моменту подошел Хосок и принюхался. — Уау, Гуки, какой ты вкусненький! Это что? — Герлен, мандарин-базилик, — читая надпись на коробочке, отвечает Чонгук, — теперь можем идти пить кофе! — Они разве не женские? — прищуривается Хосок, на что Чонгук по-детски жмурится и беззвучно смеется. — Да, Хосок, они женские. Но какая разница, правда? — ярко улыбаясь, отвечает Чонгук, а перед глазами Тэхен и его ответ на тот же вопрос звучит в ушах. Вот бы скорее добраться до университета и объясниться. В понедельник он обязательно сорвется с работы пораньше.

***

Завидев уютное пространство с лампочками в углу и отходящих оттуда людей с кофе, парни ускорили шаг, обсуждая что-то и смеясь. Чонгука накрыла некая эйфория от покупок. Он наслаждается ощущением, когда нога плотно зажата кожей ботинок, а широкая массивная подошва как будто создает иллюзию устойчивости моральной. Ему нравится то, как он себя чувствует в этой одежде, в этом месте, с новым другом. Как будто это и не он вовсе, а просто подсматривает за парнем, у которого жизнь удалась сильно лучше, чем у него самого. Что-то рассказывая, он не замечает мужчину, что подошел вперед ребят в очередь, и, конечно, налетает на него. — Простите, пожалуйста, я вас не заметил, — Чонгук обеспокоенно осматривает отлетевшего парня и замирает, когда встречается с ним взглядами, — Тэхен? — О, Чонгук! Сначала наорал, теперь физическое насилие? Что дальше, убьешь меня? — с саркастической улыбкой произносит Тэхен, а Чонгук улавливает нотки алкоголя в его дыхании. Позже долетает уже любимый мандарин. — Тэхен, я… Извини! — он столько раз представлял, как спокойно поговорит с ним, но вот он снова что-то бессвязно мямлит и ругает сам себя. — Я хотел прийти и извиниться, но с работой закрутился и никак не мог выбраться. — Я вижу, — кинув многозначительный взгляд в сторону Хосока, — вижу, что ты очень занят. Не смею отвлекать. — Тэхен, я был неправ и не имел права всего этого тебе говорить. Но сам был в полном раздрае. Извини. Пожалуйста, — Чонгук все еще держит его под руку, но Тэхен аккуратно извлекает свой локоть из хватки. — Ты один? — Хвала небесам, да… — безрадостно выдыхает Тэхен и окидывает взглядом обновленного Чонгука. Он прищуривается, оценивая, и слегка улыбается, — тебе это все идет гораздо больше, чем безликие рабочие костюмы. Горяч! — резюмирует убедительным кивком. — Спасибо, мне тоже так нравится гораздо больше, — Чонгук выдыхает и поворачивается к удивленному коллеге, — Хо, извини, но я должен отвезти его домой. Ему в таком состоянии нельзя одному. Ты не будешь злиться? — Не вопрос, малой. Я могу чем-то помочь? — Только, если вы любите тройничок, многоуважаемый, — услышав, о чем говорят парни, Тэхен не удерживается от язвы. Чонгук лишь кидает назидательный взгляд и убеждается, что да, надо увозить парня, пока он снова не натворил делов. — Где Юнги? Это он снова тебя напоил? — Не-е-ет, — пьяно тянет Тэхен, — сегодня это не Юнги. — Молодой человек, что вы желаете? — уже более настойчиво звучит от девушки за стойкой. — Ах да, мне пожалуйста апельсиновый сок и чай ягодный. А ты что будешь, Гуки? — Я? Капучино с банановым молоком, — произносит Чонгук и лезет за карточкой. — Я угощу. Ты, я так понял, домой меня повезешь, должен же я рассчитаться за услуги такси. А ты угости своего друга. Похоже, вы здорово проводите время, мне даже стыдно, что я попался у тебя на пути, — Тэхен пожимает плечами и снова расплывается в дьявольской улыбке, — такая моя судьба, появляться и разрушать, так ведь, Чонгук-щи? — Похоже, здесь действительно без тебя не обойтись, малой, — по-доброму смеется Хосок. — Извини еще раз, Хо! Позволь угостить тебя? — Все в порядке, малой, до понедельника, — хлопает по плечу Хосок и уходит, даже не сделав заказ. — Извини… — вдогонку произносит Чонгук.

***

Добравшись до машины, Тэхен обратил внимание, что это синий Хендай, седан. Он по-собственнически плюхнулся на пассажирское сидение и пристегнулся. — Тут ничего не изменилось, ностальгия нахлынула, — Тэхен ведет себя фривольно, но никого не смущает, напротив, Чонгук рад снова видеть этого сумасшедшего, но сам себе пообещал не пользоваться его состоянием. Внутри сидит твердое намерение отвезти Тэхена домой, обменяться контактами и встретиться в трезвом состоянии. Чонгук аккуратно поставил чай и кофе в подстаканники, а остатки апельсинового сока с громкими, раздражающими слух, хлюпающими звуками собираются трубочкой по дну стаканчика. — Как дите малое, ей-богу… — смеется Чонгук, — ты чего опять надрался? — Я не собирался! — почти обиженно смотрит Тэхен, — Какой-то гандон подлил мне водки в сок. — Какой-то гандон? — вопросительно подняв бровь, уточняет Чонгук. — Ну, не совсем какой-то. У меня сегодня было свидание с парнем из тиндера. — У-у-у… — Это Юнги все меня сватает всем подряд, — Тэ накрывает глаза рукой и устало вздыхает, — Я так понимаю, в тот раз в универе он тоже тебя прессанул? — О, да. Я поэтому до тебя дошел уже немного не в себе. Нагрузил он меня. А я тебя, получается… Расшатывает твой дружок нервишки профессионально. И я его немного побаиваюсь, — нервно усмехается Чонгук. — Я тоже. — поддерживает Тэхен, хмыкнув, — иначе не поперся бы на это свидание. — Ты выглядишь слишком хорошо для человека, который не хотел на свидание, — Чонгук в очередной раз окидывает Тэхена быстрым взглядом. Тот распахнул свое черное пальто, открыв вид на темно-бежевые брюки и кремовую рубашку, расстегнутую на три верхних пуговицы. Вьющиеся волосы уложены на косой пробор, глаза слегка выделены черным, а взгляд приковывала золотая цепочка и нить жемчуга, что соблазнительно контрастировала с его смуглой кожей. — Надежда умирает последней, вдруг бы он мне понравился? — пожимает плечами Тэхен. — Но не повезло… Беседа не клеилась, и он пошел к бару. Я просил апельсиновый сок, но он принес грейпфрутовый. Он горький, и я не сразу заметил там водку. Гандон… — Я слышу голос Юнги, когда ты это говоришь, — хохотнул Чонгук. — Не злись на него. Как бы он ни действовал, он всегда желает людям добра. И это тот самый преподаватель литературы, которого я заменял в свой день рождения. Он тогда не болел, а делал мне вечеринку-сюрприз с остальными коллегами. Поэтому я так рано освободился и нашел время поиграть в детектива. А дальше ты все знаешь… — Так, а гандон что? Не понравился ему застенчивый Тэхен? — не желая продолжать беседу об этом странном блондине. — Ага, видимо… — задумчиво произносит Тэхен, поворачивает голову и тихо спрашивает, — тебе застенчивый Тэхен тоже не понравился? — Я для начала с ним хотел бы познакомиться, — пожимает плечами Чонгук, — а пока только обидел его. Я правда тогда приходил, чтобы просто пообщаться. И все, что наговорил тогда… Прости, я не считаю тебя ни слабаком, ни тем более жалким. Я восхищаюсь твоей силой, честное слово, — Чонгук слышит, как Тэхен цокает. — Правда! Я бы никогда не решился на то, что ты тогда сделал. Сидел бы и жалел себя, чем в принципе и занимался все это время. Ты мне казался таким сильным, мудрым и знающим как надо. Поэтому я так расстроился, когда ты сказал про Ю. — Я тогда тоже очень расстроился… От твоих слов, — Тэхен кладет руку на бедро Чонгука и легко сжимает, — но прихвостни Ю всегда сидят около универа. Если бы мы вышли вдвоем, думаю, у тебя появились бы проблемы. — Но он же знает, что мы спали. Стоял и слушал под дверью, — хмурит брови Чонгук. — Знает. Но одно дело мстительный секс, а другое — свидание, — Тэхен тянет лукавую улыбку и снова коротко касается пальцами бедра, — не бери в голову, Чонгук. Просто знай, что я к нему не вернусь. — Прости, Тэхен. Я буду просить у тебя прощения, пока сам себя не прощу. Тэхен басисто смеется, и этот смех теплом разливается внутри. Чонгук так рад слышать его, такой низкий, мелодичный, бархатный… Бархатный, как и его кожа… Боже, он видел этого человека голым, и он прекрасен. Чонгук вдруг вспоминает, как тот сам заставлял любоваться собой. Кажется, член предательски дернулся, но благо, они уже почти доехали. — Спасибо, Чонгук-щи, — улыбается Тэхен и собирается уже выйти, но при попытке достать свой стакан с чаем из подстаканника, неаккуратно дергает и сжимает картонный стаканчик, расплескав чай на новый костюм Чонгука. — Бля-а-а, — виновато тянет Тэхен и замирает с круглыми глазами, ожидая реакции. — Ну, так себе благодарность, если честно. Чай, кстати, еще не остыл… — уставившись в лобовое стекло, цедит Чонгук. — Так, вставай. Пошли, я дам тебе одежду, нельзя быть мокрым зимой. — Но, я на машине, все нормально, — пытается протестовать. — Позволь! Я накосячил. Позволь исправить! Пошли, пошли! — Тэхен дергает Чонгука за руку, и тот сдается. Он паркуется недалеко от подъезда, и они быстро добираются до квартиры на десятом этаже. В прихожей темно, Тэхен приказным тоном велит разуваться, раздеваться и отдать ему пострадавшую одежду. — Хорошо, что чай без сахара. Я быстро прополощу и просушу, ты можешь взять одежду в шкафу в дальней комнате. Там вещи моего брата, они тебе больше подойдут, — Тэхен машет в сторону рукой и отворачивается, чтобы не смущать гостя, давая возможность тому снять мокрую одежду. — А твой брат не будет против? — Он живет со своей девушкой, здесь остались ненужные вещи. Не переживай, в любом случае он душка. Его одежда слева, — он еще раз машет в сторону комнаты и скрывается в дверях ванной. Чонгук в одной футболке и нижнем белье быстро засеменил в нужную комнату. Он нашел выключатель, щелкнул, и комната залилась теплым светом. Она была просторной, чистой, но витало что-то такое, что делало это помещение осиротевшим и безжизненным. Туго заправленная кровать без подушек и одеяла, письменный стол перед окном с одинокой лампой на нем, плотно задвинутый стул и огромный шкаф-купе, одна секция которого являлась зеркалом от пола до потолка. Он попялился на себя в отражении, сам ухмыляясь над собой, что стоит практически в одних трусах в его квартире, и направился к левой створке шкафа. Окинув быстрым взглядом содержимое, он увидел стопку одеял, полотенец, разноцветные полоски постельного белья, утюг, полку с чем попало, но ни намека на одежду. Только он хотел переместиться к другой секции шкафа, как зацепился взглядом о клетчатую ткань на полке с ворохом всего подряд. Розовый, чёрный, белый и бордовый цвета красиво сочетались в этом принте, и он потянул ткань на себя. Брови взмыли вверх, когда он понял, что держит в руках короткую плиссированную юбку. Он вытянул руки перед собой и слегка потряс юбочку, играя ее складками. — Нравится? — Чонгук испуганно дергается и ловит темный взгляд в отражении. Тэхен оперся о косяк дверного проема, сложив руки на груди. Он загадочно улыбается и смотрит как хищник на жертву. — Не пугайся ты так. Я пришел сказать, что вещи Сокджина справа, я перепутал, — наигранно сожалеет об оплошности. — Это девушки твоего брата? — Нет, это моя, — Тэхен довольно закусывает губу, наблюдая за ожидаемой реакцией. Чонгук замирает с открытым ртом, и кажется, не дышит. — Т-твоя? Но… — Ю иногда просил меня о всяком… Знаешь, — Тэхен отрывается от косяка и плывет в сторону гостя, — и о таком тоже, — он взглядом стреляет на юбку, и Чонгук брезгливо отбрасывает ее на кровать, прижимая к себе сжатые кулачки. — За что ты ее так? — смеется Тэхен, подходит к полке с непонятным ворохом и достает оттуда, бросая на пол, кожаную юбку, шелковую голубую и джинсовую, — вот это можно сжечь, а эта, — указав на ту что отшвырнул Чонгук, — она девственна. Я ее купил недавно, хотел сделать сюрприз. — Ты сам один большой сюрприз, Ким Тэхен, — пораженно выдыхает Чонгук. — Хер пойми чего от тебя можно ожидать. — Тэхен довольно хмыкает, подходит вплотную и берет лицо парня в ладони. — Я и сам иногда не знаю, чего от себя ожидать, — он подается вперед и нежно касается своими губами чужих. Ожидая ответа, он лишь опаляет дыханием мягкие губы Чонгука и мажет своими по его. — Не надо, Тэхен… — загнанно бормочет Чонгук, чувствуя, как возбуждается. — Ты разве не хочешь? — заговорщически шепчет. — Я… Я не хочу, чтобы ты снова об этом пожалел, — растеряно хрипит в чужие губы Чонгук. — Я не пожалею. И насчет той ночи не жалею ни капли, — Тэхен продолжает легко целовать чужое лицо, — она была прекрасна, и ты не выходишь у меня из головы. — Почему тогда… — Почему я тогда так сказал? — Тэхен лижет уголок рта кончиком языка и утыкается носом в щеку. — Я испугался, что ты пришел не ко мне, а за сексом. Я правда никогда не накидываюсь на незнакомых парней. А сегодня я снова немножко пьян и не могу устоять перед тобой, потому что ты еще и пахнешь мной… Чонгук замирает и прикрывает глаза. Кажется, все его твердые решения размякают под нехитрыми ласками. — Тоже оценил этот аромат? — соблазнительно шепчет Тэхен, продолжая очерчивать кончиком носа лицо Чонгука. — Да. Я захотел вспомнить твой запах и… Купил себе такие же духи, — вибрация от одобрительного смеха на лице скатывается на шею, и Чонгук не сдерживает выдох, чувствуя влажные поцелуи. — Тебе он тоже очень идет, — лицо Тэхена вновь возникает перед глазами, а его вульгарный взгляд не сулит ничего святого, — надень ее для меня. — Что? — Чонгук выплывает из неги. — Юбку… Надень ее для меня, — Тэхен тянется за вещью на кровати, поворачивает Чонгука к зеркалу и прикладывает ее спереди. — Посмотри, как тебе идет, — поиграв складками, Тэхен расстегивает замок, обходит и приседает перед Чонгуком, чтобы помочь надеть. Чонгук мешкает пару мгновений, но все же шагает в круг ткани. Тэхен медленно натягивает юбку, застегивает замок и пуговицу и вновь смотрит на Чонгука в отражении с неподдельным восхищением. — Невероятный. Твое тело должно стоять в музее как эталон. — Руки скользят по крепким бедрам и замирают у кромки юбки. Он щекочет кожу пальцами, слегка забираясь под длину. — Тэхен, это слишком… — Чонгука кроет, мало того, что та ночь еще догоняет его во снах, так теперь наяву его распаляют до каменного стояка, просто надев на него юбку. Он закрывает глаза и откидывает голову на плечо Тэхена, пока тот покусывает его шею и ласкает языком раковину уха. Тэхен обходит Чонгука и толкает к стене напротив зеркала. Он садится на колени, беспардонно запускает руки под юбку и стягивает нижнее белье. — Тэ-э, — выдыхает в потолок. — Посмотри в зеркало, Гуки, — Тэхен, нажимая пальцами, заезжает ладонями под юбку, останавливаясь на крепкой заднице. — Ты такой сексуальный, с ума сойти. Чонгук медленно опускает голову и возбуждается еще больше от картины, предстающей в зеркале. Он хотел бы заскринить это, распечатать и повесить себе такую домой. Тэхен сидит перед ним на коленях, приподнимает края юбки и лижет внутреннюю часть бедра. Он видит только движения головы, но также чувствует влажный жадный язык, что вылизывает его уже гладкую кожу. Поцелуями Тэхен продвигается все выше и скользит кончиком языка по яичкам, заставив дернуться, словно от разряда тока. Чонгук закусывает губу и запускает пальцы в шевелюру мягких волос, побуждая того добраться наконец до члена. — Подержи, — Тэхен подает кончиками пальцев края юбочки Чонгуку, и тот перехватывает ткань, чувствуя себя до невозможности развратным. — А теперь смотри! — приказывает, — Хочу, чтобы это тебе снилось. Чонгук не знал, куда смотреть, с одной стороны, он хотел видеть происходящее в зеркале, потому что это был гребаный порнофильм, за просмотр которого он был готов платить каждый раз: он стоит у стены, сжимая края розово-черной юбки в руках, а Тэхен так жадно двигает головой, заставляя таять и от пошлой сцены, и от ощущений. Но стоит опустить взгляд и увидеть, как пухлые губы проезжаются по всей длине его члена, как юркий язычок вылизывает его головку, и эта юбка, которая тоже не может не попадать в его поле зрения, которую он задрал почти до груди. — Я больше не могу, Тэ, хватит… Ах… Остановись… А-а, — Тэхен достает член изо рта и начинает надрачивать быстрее, чтобы довести до конца. Чонгук жмурится, зубы стискивает от накатывающего оргазма и сдавленно стонет, когда крупно дрожит в чужих руках, кончая прямо на кремовую рубашку, — Бля-а-а, ты… М-м-м… — Чонгук безвольной тряпичной куклой съезжает по стене и плюхается задницей на пол перед своим мучителем, хватается за угасающие сладкие ощущения. Тэхен, довольный результатом своей шалости, выглядит так пошло, так развратно, что плакать хочется от того, как много сейчас произошло. Он словно невинности лишился. Не девственности, а именно невинности. Весь секс, который был до этого, казался ему теперь миссионерской скукотой. То, что с ним творит этот мужчина — это и есть секс, настоящий, до дрожи, до потери сознания, до слез. — Ты такой хороший для меня, малыш, — Тэхен пропускает черные пряди сквозь свои длинные пальцы, — сделаешь для меня еще кое-что? — Что угодно, Тэ… — полностью капитулирует, — после такого, что угодно. — Тогда трахни меня так, чтобы я звезды увидел, — шепчет в губы Тэхен и целует глубоко, требовательно и влажно.

***

Выплывая из сонной неги, Чонгук не мог сдержать улыбки. Под закрытыми глазами он ярко видел события прошедшей ночи, как вжимал распаленное и раскрасневшееся лицо Тэхена в мягкую обивку спинки кровати и напитывался его низкими хриплыми стонами. Мышцы сладко ныли от того, как он ночью остервенело, словно изголодавшийся, трахал Тэхена, крепко прижимаясь торсом к его взмокшей извивающейся спине. Помнил, как сжимал ткань юбки, которая вертелась уже вокруг чужой талии. Помнил, как запах мандарина кружил вокруг них и, обволакивая слизистые, запечатывал воспоминания и на этом уровне чувств. Чонгук почувствовал, как наливается его член. Он, не открывая глаз, перевернулся на живот и просунул под себя руку, укладывая возбуждение в свою ладонь. — Доброе утро, Чонгук, — звучит робко. Чонгук лениво приоткрывает глаз и видит съежившегося парня, до того уютного в огромной белой футболке, домашних серых штанах и в очках. Тэхен смотрит в пол, теребит край своей футболки и переминается с ноги на ногу. — Серьезно, Ким… Я начинаю думать, что у тебя есть брат-близнец, и вы меня дурите, — хрипло смеется Чонгук, — иди ко мне. — Я… — сделав несмелый шаг, Тэхен замирает и тушуется. — Ты… Иди ко мне, — шепчет Чонгук, поворачиваясь на бок, и раскрывает объятия, демонстрируя и без того смущенному парню свой утренний стояк. — Не съем я тебя, хочу обнимать… Ну же… Тэхен подходит к собственной кровати, опасливо садится на самый краешек и громко охает, когда Чонгук хватает его в охапку и валит на простыни. — Слушай, не я вчера набросился на тебя, это ты меня трахнул, считай. Поэтому не надо думать, что я какой-то озабоченный, — в самое ухо басит утренним голосом Чонгук. — А ты? — запинается Тэхен, — Ты не думаешь, что я озабоченный? — Я думаю, что хочу пригласить тебя на свидание и узнать тебя поближе. Тэхен в руках Чона весь напрягается, и кажется, забывает дышать, но через мгновение выдает заветное: — Хорошо, — шепчет Тэхен и смущенно улыбается, расслабляясь в объятиях мощных рук. — Я там завтрак приготовил, но я не ручаюсь за его вкусовые качества. Я совершенно не умею готовить. — Тогда я следующий готовлю завтрак, я умею и люблю это делать, — поглаживая талию, выдает Чонгук. — Следующий раз? — тихо уточняет Тэхен, — думаешь, будет следующий? — Слишком самонадеянно? — смеется Чонгук и чуть прижимает к себе подрагивающее тело. — Ты мне нравишься, Тэхен, очень нравишься. Давай не будем торопиться и посмотрим, что из этого выйдет? — Чонгук не искал отношений, но как он может отказаться от того, что так щедро упало в его руки. Этот парень так его заинтриговал своей дуальностью и, что уж греха таить, сексуальными новшествами, что за последние сутки мысли о Бомгю ни разу не удосужились посетить его голову. Тэхен как-то неуверенно кивнул и все же утянул гостя завтракать. Еда оказалась сносной, и Чонгук, как благодарный гость, отвесил комплиментов. Они обменялись контактами и договорились о встрече. Но Тэхен выглядел неспокойно: — Он найдет тебя и… Поговорит, — смотрит серьезно. — Я хожу на бокс, я смогу с ним «поговорить», — отшучивается Чонгук. — Нет, ты не понял. Я уже говорил, что Ю очень непростой человек. Он будет давить на тебя. Поверь, слабые места человека он вычисляет на раз-два. За шесть лет я уже выработал некий защитный механизм, но он до сих пор умудряется находить, на что надавить… И пожалуйста, обязательно сообщи, когда он тебя найдет, и мы обсудим ваш разговор. — Даже не если? — Да, Чонгук, не если, а когда… Ему наверняка уже доложили, что вчера я вернулся домой с парнем, и он вышел только на следующее утро, — расстроенно произносит Тэхен, зажав свои невозможно красивые ладони между острых коленей. Чонгук выслушал, насколько мог внимательно, отвлекаясь на любование красотой этого мужчины. От дикой пантеры здесь остался только удивительный разрез глаз, который исподлобья смотрелся чересчур сексуально. Чонгук пытался гнать от себя эти мысли, он не какой-то маньяк, он искренне хотел узнать Тэхена. Но как выкинуть из головы те картинки, что сам он ему и поместил в голову на пожизненное хранение? Но этого Тэхена, скромного и застенчивого, узнать хотелось еще больше.

***

Чонгук вышел на улицу в приподнятом настроении. Еще три недели назад он был разбит и дезориентирован, а сегодня он ходит в удобной одежде, которая нравится, работа тоже оказалась не так уж ужасна, когда там есть приятные коллеги, а главное — сегодня вечером они снова встретятся с Тэхеном. Они договорились попить кофе и если найдут по времени фильм, который будет интересен обоим, то сходят на него. Но если нет, то придумают на месте, чем заняться. В конце концов их главная задача — узнать друг друга поближе и понять, получится ли что-то большее. Скрывать бессмысленно, Чонгуку нравится Тэхен, Тэхену нравится Чонгук, оба взрослые люди и прекрасно понимают, что оттянут неизбежное, если будут краснеть румянцем и скромно мять носовые платки, опустив взгляд. И как все это нравилось Чонгуку! С этими мыслями он сел в холодную машину и растирал ладони, ожидая, пока она нагреется. И не заметил, как за ним из двора выехал серый тонированный хэтчбек.

***

Первое свидание прошло прекрасно. Трезвый Тэхен оказался не менее занятным персонажем, нежели пьяный. Он рассказывал про студенческие годы и про любовь к искусству. Тэхен очень хотел получить любую профессию, хоть как-то связанную с искусством, но оказался на факультете иностранных языков, потому что здесь ему предложили бюджетное место. А так как родители были не самыми богатыми людьми в Корее, долго думать не пришлось. Несмотря на это, изучение языков далось ему легко, и учеба не напрягала совершенно, он успевал изучать искусство так, как хотелось ему, и в том темпе, в котором он мог воспринимать информацию. Тэхен очень покровительствовал студентам, кто рисовал, лепил, ваял, творил и создавал. Являлся частым инициатором выставок студенческих работ и представлял, будто это его галерея, а не университетские стены. Они сидели в кафе, выпили по три горячих напитка, и без десертов дело не обошлось. После такой глютеновой атаки парни решили прогуляться. Тем более, невзирая на погоду, город в это время был невероятно красив. — Когда ты устроился в универ? Я ведь тоже учился там и выпустился всего два года назад, — хмурясь, спрашивает Чонгук. — Мы вместе с Юнги пришли три года назад. Мы работали в Корейском национальном до этого, но там в штате был парень, с которым я подружился. Ю ревновал, настаивал, чтобы я ушел оттуда, давил и на Минсока за моей спиной, но в итоге пустил слух, что я гей. И меня уволили, — Тэхен замолк, видимо, окунувшись в неприятные воспоминания. — Я тогда в первый раз сознательно пытался разорвать наши отношения, но не вышло. А потом, получив кучу отказов, я уже собирался переезжать в другой город… И, о чудо! Ю удалось меня пристроить в этот универ, а Юнги просто перешел за мной. Поэтому да, три года я уже работаю там. И… — застенчиво мнется, решаясь произнести, — я тебя помню, если честно. Ты был очень эффектным, знаешь ли, но я просто любовался. — Серьезно? То есть, мы уже тогда могли познакомиться? Было бы интересно, если бы мы познакомились с тобой до Бомгю, — выпуская пар изо рта в темное небо, говорит Чонгук. — Сомневаюсь, — заметив вопросительное выражение лица, Тэхен спешит объясниться, — потому что, как я и говорил, я не приемлю измен. Если у меня есть партнер, то я верен ему и ожидаю того же. — Я согласен с тобой, но все равно не понимаю, как не заметил тебя. — А как бы ты меня заметил? — указав ладонями на себя, — сам видишь… — Что вижу? — перебивает Чонгук, — что ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречал? — смеется по-доброму, — и как так получается, что ты буквально заставлял любоваться собой в ту ночь, а теперь говоришь так, как будто не считаешь себя красивым? — Давай забудем это? — заливается краской Ким и опускает глаза под ноги. — Нет, Тэхен, я этого никогда не забуду. Поверишь, что те две ночи были для меня самым ярким событием за все последние годы? И университетские, в том числе? — Боже… Чонгук, пожалуйста… — закрыв лицо ладонями, лепечет Тэхен, и Чонгук замечает, что у него красные руки — замерзли. Наверное, будучи увлеченными друг другом, пропустили момент. Чонгук аккуратно берет чужие ладони в свои руки и пытается согреть горячим дыханием, но сам уже дрожит от холода. Решено было ехать по домам, ведь торопить события не хотелось. Важнее узнать друг друга не только в физическом плане, где они и так неплохо преуспели. Они, красные от мороза, добегают до машины Чонгука и еще час болтают в машине, отогреваясь от прогулки. Тэхен искренне сопереживал истории Чонгука, заламывал брови, когда он говорил о том, что не любил ни то, чему учился, ни то, кем работал. То, что друзья отвернулись от него после открытия страшной правды об ориентации знакома и Тэхену, поэтому он мог не только сочувствовать, но и понимающе горько кивать. Большего и не нужно, когда рядом сидит человек, способный выслушать и понять, что происходит внутри. Тэхен был доставлен до дома и даже не стал предлагать подняться. На сегодня им хватит друг друга. Не торопиться. KimTae1295:Мне понравилось. JKJKJK: Мне тоже.