С днем рождения. И с годовщиной.

После недели общения по переписке, разговоров по телефону и нескольких встреч, Чонгук вдруг осознал, что воспринимает Тэхена как своего. Своего парня, мужчину, партнера. Ему не хотелось расходиться после посиделок за фильмами, не хотелось уходить из кафе, не хотелось возвращаться в квартиру одному. Он удивлялся и пугался той скорости, с которой развивались события. Главное, что его беспокоило, что Тэхен лишь обезболивающее от раны, оставленной Бомгю. Ведь с ним совсем не больно, с ним хорошо, комфортно. А если сам Чонгук является временным пластырем для Тэхена? Если именно поэтому он не подпускает к себе ближе? Тэхен вел себя сдержанно, после той юбочной ночи они даже не целовались, а Чонгуку уже очень сильно хотелось впиться в эти мягкие губы. Ему хватило бы и этого для начала. Каждый день начинался с сообщения «Доброе утро, Тэ, сделай этот день», «Доброе утро, Гуки, хорошего дня!», а заканчивался «Спокойной ночи, сонсен-ним», «Добрых снов, Чонгук», соответственно. Душ, завтрак, перед выходом неизменный пшик мандарина на запястье и шею — так Тэхен был с ним, и это вызывало странные и смешанные чувства. Либо Тэхен действительно такой хороший, что Чонгук прикипел к нему за короткий срок, либо ему был необходим человек, о котором хотелось бы заботиться, и он нашел его в первом попавшемся любовнике. Одновременно Чонгук и тянулся к нему, и страшился той внезапно возникшей привязанности и симпатии, учитывая, что сам еще толком и не понял, пережил он разрыв отношений с Бомгю или нет. А Тэхен в свою очередь пусть и оставался скромным и тихим, но заметно расслабился в его обществе. Он позволял брать себя за руку в машине, и однажды решился сам переплести их пальцы под столом в кафе. Таких красных ушей Чонгук еще никогда не видел. Но все это было настолько трепетно и трогательно, что несмотря на стояк по утрам и вечерам на Тэхена, заканчивать этот волшебный период не хотелось. Успеют.

***

До всего этого переполоха Тэхен жил в доме Ю. Двухэтажный, современный, светлый и просторный, с небольшим задним двориком, где Ю попросил посадить для своего мальчика яблоню и вишню. Тэхен чувствовал заботу и любовь своего мужчины, поэтому, наверное, и закрывал глаза на многие несостыковки в их разговорах и поведении возлюбленного. В обычные спокойные дни Тэхен жил как тепличная помидорка: в любви, нежности и заботе. Ю относился к нему трепетно, и парень ощущал тепло и силу чувств Ю. Те крупные ссоры и косяки Тэхен сложил в дальний угол своего сознания, потому что каждый раз, возвращаясь после примирения в этот дом, он искренне верил, что вернулся навсегда. Да, он на себе прочувствовал, насколько низкими могут быть методы Ю, но также отчетливо понимал, что тот всегда, всегда будет бороться за него до конца. Нравилось это Тэхену или нет. Что ему точно нравилось, так это забота со стороны мужчины, он всегда писал и звонил, узнавал, где он, поел ли, хорошо ли себя чувствует. Водитель Ю отвозил и забирал его с работы, иногда это делал сам мужчина. Юнги часто капал Тэхену на мозги по поводу Ю, и вроде бы все всё понимали, но несмотря на крупные ссоры и эпичные проебы со стороны Ю — все всегда возвращалось на круги своя, а сердце Юнги изливалось кровью каждый раз, потому что он прекрасно понимал, что новый косяк не за горами, там же, где новые слезы и истерики любимого друга. Когда Юнги сообщили о связи между Ю и Бомгю, тот начал копать информацию на студента, а Тэхену лишь закинул удочку, чтобы тот посматривал за ним. Но Юнги никак не мог предположить, что Ю охуеет настолько, что выцепит Бомгю в день рождения Тэхена. Когда Юнги планировал небольшую вечеринку-сюрприз, он сослался на болезнь и попросил друга подменить его на вечерней лекции. Он, как загнанная лошадь, украшал аудиторию и накрывал столы. Ему помогали и другие желающие поздравить Тэхена, но конечно же, он выложился по полной, чтобы порадовать любимого друга. Понятно, что никакой лекции не было и в помине, просто, когда Тэхен зашел бы в аудиторию, то наткнулся бы на сюрприз. Юнги планировал по-быстрому обрадовать его, поздравить, выпить по бокальчику и отпустить воплощать дальнейшие праздничные планы. Но когда Тэхен зашел в кабинет и услышал громогласное: «С днем рождения!», он поджал губы и еле улыбнулся. Поблагодарив всех, он вежливо откланялся и засобирался домой. Юнги сразу сообразил, что что-то случилось, поэтому догнал его с бутылкой вина и двумя стаканчиками: — Выпей со мной, Тэ, — с улыбкой кричал в спину другу, догоняя того по коридору, но когда нагнал, то обомлел, увидев крупные слезы и вспухший нос. — Что опять натворил этот уебок? — Он забрал Бомгю в ресторан, где мы должны были сегодня праздновать мой день рождения, — сквозь всхлипы проговорил Тэхен. А Юнги, прикрыв глаза, выпустил беззвучную очередь матов в потолок. — Так, все! Ну-ка, пей! — вручая стаканчик с вином Тэхену, он заставлял пить его залпом, тут же наливая новую порцию, — он заебал меня, Тэ… Нет! Он заебал тебя! Как ты это терпишь? Какого хрена, друг мой? Я не могу… Серьезно! — вскипал Юнги, не забывая подначивать, — Ты пей-пей… — Я не хочу… — мотал головой Тэхен, вернув второй осушенный стакан, а Юнги подлил вновь. — Тебе надо. Тебе необходимо! — Юнги воровато огляделся по сторонам и убедился, что людей вокруг них нет, — Тэ, послушай, ты должен поехать к Чонгуку прямо сейчас. — К кому? — Тэхен пытался отказаться от третьего стаканчика с вином, отпихивая чужую руку, но Мин настойчиво всовывал алкоголь другу. — Да не буду я больше! — Пей! С днем рождения, кстати, — отпив немного из своей тары, Юнги помолчал, собрался с мыслями и продолжил. — Бомгю живет с парнем по имени Чон Чонгук. Я предлагаю тебе поехать к нему и все рассказать. — Откуда ты? Ай, чему я удивляюсь, ты же всегда все знаешь, — печально произнес Тэхен. — Нет, я н-не могу так, я не буду лезть в чужие отношения. — Пей-пей, Тэ, — Ким закатил глаза и отрицательно помотал головой, но Юнги угрожающе зыркнул и тот нехотя принял стакан из его рук, — Бомгю же влез… Стало быть, его отношения в какой-то мере теперь тоже твои, как твои его… — Бессмыслица какая-то, Юнги-я, пусть сами разбираются, — взгляд Тэхена потихоньку отправлялся в плавание, — я не поеду. Что я скажу этому Чон Чонгуку? Погоди, это тот, который учился тут? — Я не знаю, но я скину тебе адрес, и ты поедешь прямо сейчас. — Не поеду! — возмущался Тэхен. — Поедешь… — сощурил глаза Мин. — Не заставишь! — Тэхен резко встал с подоконника и устремился ветром по коридору на выход. — Куда? А ну… — Мин схватил только воздух, где мгновение назад был локоть друга. — Я сам разберусь, Юнги, — решительно отрезал Тэхен и вручил другу опустошенный стаканчик номер три. Тэхен все же поехал в тот ресторан, он был готов рвать и метать. Но когда увидел Бомгю и Ю вместе, ему потребовалось минут двадцать на то, чтобы проплакаться и попытаться понять, что делать дальше. Ворваться в ресторан и как ни в чем ни бывало сесть за столик? Он был уже достаточно пьян для такой выходки. Но, как чаще всего бывало, он позвонил Юнги. Еще минуты три ушло на то, чтобы рассказать сквозь всхлипы, где он, как он и что он увидел, и минут пять на то, чтобы услышать отборный мат. Во время разговора Тэхен улавливал характерные звуки, понимая, что Юнги шуршит одеждой, слышал, как тот выбегает на улицу и, видимо, ловит такси. Друг закончил крыть Ю на чем свет стоит только по одной причине — ему нужно было узнать адрес ресторана, куда ехать. Пока Тэхен ждал друга, он успел выкурить несколько сигарет, которые купил в магазинчике рядом, и сфотографировать шаловливую ручку Бомгю на ширинке его мужчины, истерически смеясь над тем, как все-таки далеко в душу грязными ботинками зашел этот Ю… В его день рождения, блядь… Юнги, вываливаясь из машины с открытой бутылкой вина, всучил ту Тэхену вместе с бумажкой: — Это его адрес. Чонгука. Я не отпускал такси, прыгай в машину и едь к нему! — Хочешь, чтобы мы потрахались? — пьяно потянул Тэхен. — В универе он был горяч, этот Чон Чонгук. Карма интересная штука, мальчики, — обращаясь через стекло к Ю и Бомгю, едко произнес и тремя крупными глотками влил в себя порцию вина. — Можешь и потрахаться наконец-то. Если хватит решимости. Ты ж у нас верный… — усмехнулся Мин, услышав цоканье от друга, — в любом случае, предлагаю сообщить этому Чонгуку, что его парень развлекает на стороне чужого мужика. И Юнги, и, конечно, сам Тэхен знал фокус, который проделывает алкоголь с его поведением. Ю не разрешал ему пить без него, но Юнги всегда находил и поводы, и возможности, чтобы насолить ненавистной пассии друга. — Хорошо, — твердо сказал Тэхен и резко двинулся в сторону такси. Сунув бумажку с адресом водителю, он захлопнул дверь, попросил ехать и не увидел, как Юнги вообще-то тоже собирался сесть в эту машину. Об этом он узнает позже, и они над этим еще посмеются вместе. Что ж, месть перекрыла все краники с совестью и принципами, боль от измены толкала на безрассудство, и Тэхен, выуживая из головы образ того самого Чон Чонгука, недобро улыбался, решив для себя, что не уйдет от него без секса. Тэхен в таком состоянии даже не осознавал, что кому-то сейчас разрушит мир. Когда Чонгук открыл дверь, Тэхен действовал на автопилоте, управляемом вином. К утру, когда качели, подгоняемые алкогольными ветрами, замедлили ход, он позволил захватить себя азарту и представить, как будто ему на день рождения подарили билетик на одну ночь в его параллельную жизнь, где у него молодой горячий парень, с которым можно творить безумства в постели, а потом болтать ни о чем до утра и засыпать в обнимку. Но через пару часов, просыпаясь в крепких объятиях, домик здравого рассудка как по волшебному заклинанию начал по кирпичику собираться обратно, и все встало на свои места. И пришло осознание… Осознание огромного чувства вины по отношению к Чонгуку, по отношению к Ю и, конечно, по отношению к своим собственным принципам. Второе осознание, что непримиримо спорило со стыдом — ему капец как понравилась эта ночь. Он боролся с соблазном оставить свой номер телефона или ник в какао, но не стал этого делать, потому как был твердо уверен, что если Чонгук ему и позвонит, то только за доступным сексом. То, что пьяный и развязный Тэхен мог понравиться парню, он даже не рассматривал. Гонцов с плохими вестями казнят, а он и того больше, оказался всадником личного апокалипсиса для Чонгука. Тогда он только молча поблагодарил Чонгука за маленькую жизнь длиною в ночь и позволил себе несколько мгновений попялиться на шикарное тело и его красивое умиротворенное лицо.

***

KimTae1295: Буду рад встретиться на неделе. Во вторник у меня занятия заканчиваются рано. JKJKJK: Договорились. В 6 заберу тебя. KimTae1295: 😊 JKJKJK: : * Что? Поцелуйчики? Чон Чонгук, ты как школьник, блин. Но улыбка прилипла и никак не хотела сходить с лица, все было слишком хорошо. Настолько, что Чонгук не заметил исчезнувших вещей Бомгю. Даже самых незначительных деталей, которые свидетельствовали о его двухлетнем проживании здесь, не осталось. Только связка его ключей гордо покоилась на прикроватной тумбе со стороны, где совсем недавно спал мальчик. Писать бывший стал тоже реже и, кажется, принял свою участь, потому что там все больше было о том, как ему жаль и как он желает счастья своему любимому мужчине, даже если не с ним. Просьбы о встрече остались, и, вероятно, это было малодушно с его стороны, но Чонгук уже не видел ни одной причины ответить бывшему парню. Во вторник Чонгук, как и обещал, приехал к университету, чтобы забрать Тэхена, но тот не отвечал на сообщения, видимо еще был занят, поэтому он вышел из машины и двинулся к входу, чтобы встретить своего парня. Но вглядываясь в толпу в поисках Тэхена, он наткнулся на знакомую фигурку… Бомгю. Грудь свело, кубиком льда внутри ребер мазало волнение от неожиданной встречи. Насколько легкомысленно было заявиться в университет, где учится его бывший, который, пусть реже, но так и пишет ему, так и просит встретиться? Бомгю, заметив Чонгука, замер и часто-часто заморгал глазами, не веря в то, что видит своего мужчину. Он сорвался на бег, за пару секунд пересек двор и впечатался лицом в широкую грудь Чонгука, не стесняясь окружающих. Хоть было и темно, но в свете фонарей их парочка просматривалась очень хорошо. Чонгук же растерялся, лишь слегка похлопал мальчика по плечу и мягко отстранил его от себя. — Чонгук, ты все-таки пришел, — глаза Бомгю наполнялись влагой, а карман потревожила вибрация от нового сообщения. — Извини, Бомгю, но я не к тебе, — Чонгук нашел силы доброжелательно улыбнуться. От него не укрылось, что парень плохо выглядит, лицо осунулось, и в свете фонарей его цвет смотрелся жутко, под глазами легли темные мешки, — ты хорошо ешь? — он держал мальчика за плечи на вытянутых руках, но Бомгю давил своим телом на прямые руки, пытался прорваться и прижаться ближе. — Пожалуйста, поговори со мной, мне очень плохо, Чонгук. Я хочу к тебе так сильно. Я… П-прошу, одна встреча, — он заглядывает с мольбой в глаза, тянется к Чонгуку, как цветочек к солнышку, и слезы наворачиваются сами собой, когда он прямо перед собой видит, как ломается и рассыпается мальчик, которого Чонгук когда-то любил. И конечно же, таких страданий ему не желал. Возможно, он был бы и рад в первое время увидеть бывшего таким, но сейчас, когда Чон парит в голубых небесах от новых чувств, он искренне желает Бомгю того же. Поэтому видеть мальчика в таком состоянии еще больнее: не отпускает, надеется на что-то, не может без него сориентироваться. Наверное, поэтому и тянется? Чонгука как ледяной водой окатило неприятное осознание: такой Бомгю — это его рук дело. Как бы мерзок поступок мальчика ни был, все же в отношениях с ним он правда перегибал с опекой. А теперь на глазах результат его заботы: он превратил Бомгю в несамостоятельного, избалованного и изнеженного мальчика. Хотя Тэхен тоже мог стать таким в руках властного Ю, но, тем не менее, тот не позволил себя опекать и вырос в самостоятельную личность. У Бомгю есть время встать на ноги и стать полноценной личностью, но как донести это разбитому мальчику, который только и ждет, чтобы его взяли на ручки и понесли в нужном направлении? Не зная, что сказать, Чонгук лишь рассматривает лицо бывшего возлюбленного, и замечает застывшую фигуру в черном пальто в дверях университета. Ему не видно лица Тэхена, но ясно, что он смотрит на них. Смотрит и не двигается. Чонгук, испугавшись, что Тэхен эту сцену неправильно поймет, быстро берет себя в руки. — Бомгю, я не уверен, что тебе станет легче от нашей встречи, потому что я своего мнения не поменял, — тараторит Чонгук, — мне жаль, что тебе так больно, но и не я стал виной нашего расставания. Прости, ничего не получится, Бомгю. — Мальчик мелко дрожит, когда по лицу катятся слезы с новой силой, — мне правда жаль. Но я советую тебе идти дальше. Как можно скорее! — Чонгук… — всхлипывает парень. — Не надо, не дави на жалость, — молит Чонгук, — мне правда больно видеть тебя таким. Прости меня за все, я не должен был тебя так сильно опекать и привязывать к себе… — он молчит пару мгновений и как можно увереннее продолжает, — обрати взор на себя, Бомгю, не ищи покровителей, не ищи того, кто будет говорить тебе куда идти и как поступать. Стань сильным для самого себя, будь у самого себя, и тогда все встанет на свои места. Ты не станешь счастливым со мной, правда ведь? Ты же тоже это понимаешь? — Бомгю отрицательно мотает головой и пищит еле слышное «нет-нет-нет». — Я верю, что у тебя все будет хорошо, но запомни, ты должен… Нет! Ты обязан взять себя в руки и стать тем, на кого ты сам всегда сможешь положиться. Я желаю тебе счастья, это правда. Прощай, Бомгю. — Чонгук отпускает парня и быстро шагает к тому, за кем приехал. Чонгука выбила из колеи эта встреча и слезы Бомгю, но гораздо больше он переживал за то, что Тэхен все не так воспримет. Тэхен же испугался, что Чонгук на его глазах обнимет бывшего и уведет в свою машину. С плохо скрываемым беспокойством Тэхен смотрел на парня. — Глупо было полагать, что мы с ним тут не встретимся, — извиняющимся тоном произносит Чонгук, пытаясь взглядом успокоить, — но зато, возможно, состоялся тот самый разговор, который ему нужен был, чтобы наконец отпустить меня и двигаться дальше. По щеке Тэхена скатилась одинокая слеза, Чонгук поймал ее и вытер, — не надо, Тэ, прошу. Не надо. Все хорошо. Я приехал за тобой, — и потянувшись к нему в объятия, встречает ладонь, которая останавливает его порыв. Зарождалась паника, которую выдавали черные глаза, но Тэхен объясняет: — Не здесь. Все же тут много студентов, и на этой работе про мою ориентацию пока мало кто знает, — вымученно улыбается. — Пойдем? — Пойдем, — Чонгук с тяжелым сердцем оборачивается, опасаясь увидеть там Бомгю, который явно наблюдал за ними, но к его облегчению, мальчика там уже не было. Пара медленно идет в свете фонарей, и оба смотрят себе под ноги. — Он ушел сразу же, как ты подошел ко мне. Кажется, он все понял, — вздыхает Тэхен и тупит взгляд, — надеюсь, он не станет доносить на меня. Иначе новую работу в Сеуле я уже не найду. — Я поговорю с ним! — заверяет Чонгук. — Не стоит. Ты не скажешь сейчас ему ничего такого, что успокоит его. Только еще больше разозлишь, защищая меня, — выдыхает Тэхен и как только можно веселее произносит, — куда пойдем, ковбой? — Ковбой? — выгибает бровь Чонгук. — Ковбой, — сам себе улыбается Тэхен, — вон, двоих жеребцов за раз заставляешь волноваться, — сказал и сам засмущался. — Ты не жеребец, Тэ. Ты оборотень, как минимум! — смеется Чонгук, — только твое полнолуние — это алкоголь. Тэхен закрыл руками лицо, и хоть он смеялся, видно было, как залились краской щеки и уши. Уши… Почему Тэхен не носит шапку? Так холодно… Чонгук изо всех сил давит в себе рвущуюся заботливую фразу, но нет, Тэхен взрослый человек. Он не будет и тут своей гиперопекой заставлять человека чувствовать себя неловко. Но что поделать, если он волнуется за тех, кто ему дорог? Таких людей по пальцам пересчитать вообще-то. И очередное осознание вечера фотонами осело на его голову со светом фонаря: Тэхен ему дорог. — Ты не представляешь, насколько ты мил, Тэ. Тебя такого хочется сжать в объятиях и зацеловать, — Чонгук обхватил сам себя руками, сжал и пожурил, демонстрируя, что хочет сделать с Тэхеном. — Чонгук… — кажется, лицо стало практически бордовым, но он все равно пытался улыбаться, — прошу, давай поменяем тему! Как, кстати, твой друг? Он не сильно тогда обиделся на тебя? — Хосок? Это мой коллега. Нет, он наоборот потом расспрашивал, как прошел наш вечер, — заговорщически улыбнулся Чонгук. — И ты… Ты ему рассказал? — в больших глазах плескались волнение и стыд, но Тэхен старался выглядеть спокойным. — Не более, чем про пролитый чай. — Спасибо, — еле слышно произнес Тэхен и благодарно взглянул на собеседника, — Чонгук? — М? — Ты с кем-то отмечаешь Соллаль? — Нет, Тэ. Мне больше не с кем. Я хотел предложить тебе, но мы не хотели торопиться, — небрежно пожал плечами. — Не хотел бы ты со мной пойти к Юнги? — с надеждой спросил Тэхен. — Сомневаюсь, что меня там ждут, — Чонгук скривился, вспоминая того грубияна, и потер замерзший нос. — Зря. Юнги пригласил нас обоих, — Тэхен виновато улыбнулся, — я с ним вообще язык за зубами держать не умею, поэтому он в курсе… Многого. — Серьезно? Меня? Он точно правильно мое имя расслышал? Последнее, что я от него слышал, это то, что я гандон. — Юнги такой Юнги, — рассмеялся Тэхен и помотал головой, — А что ты преподаешь в университете? — Чонгук вдруг нахмурился, осознав, что ни разу так и не задал этот вопрос. — Английский, японский и китайский языки, — мягко улыбнулся Тэхен, но прыснул смешком в кулак, когда увидел удивленное лицо. — Мощно… — сам себе покивал Чонгук, — а я все еще заурядный бухгалтер. Тебе точно интересно со мной, чертов гений? — Не преуменьшай своих заслуг, Гуки, ты тоже очень мощный, но в другом месте, — пожал плечами Тэхен и сокрушенно прикрыл глаза, когда до него дошло, насколько двусмысленно он прозвучал. Спасибо Чонгуку за то, что не стал акцентировать на этом внимание, хотя в голове в очередь выстроились остроумные ответы, младший не будет лишний раз вгонять в краску своего застенчивого парня.

***

Дойдя до машины, они долго решали, где им поужинать. Остановились на кафе корейской кухни, потому что кто-то очень милый и красивый соскучился по токпокки, а кто-то очень заботливый не устоял от уговоров, хотя сам отстаивал бургеры с картошкой фри. После ужина Чонгук привез Тэхена к его дому. И вместо того, чтобы просто выпустить его, начал совершать маневры, чтобы припарковать автомобиль. — Ты… Хочешь подняться? — неуверенно спросил Тэхен. — А? — до Чонгука мгновенно долетело, как это все выглядит, и он поспешил объясниться, — Нет! Тэ, я не это… У тебя в доме большой супермаркет, а у меня дома почти закончилась еда. Не подумай… — Хм… — скромно улыбнулся Тэхен и, рассматривая свои колени, произнес, — ты обещал приготовить мне завтрак. Чонгук замер, обдумывая услышанное. С одной стороны, он с удовольствием бы забежал в ту квартиру вперед Тэхена, с другой же, он понимал, что вряд ли эта ночь обойдется без близости, к которой не хотелось бы сводить их отношения в такой ранимой зародышевой стадии. — Эм, не знаю, Тэ, я… Не планировал… У меня и вещей на завтра нет, — неуверенно сказал Чонгук. — Да, я понял. Извини, — Тэхен замялся и, даже не взглянув, вышел из машины. Не из-за обиды. Просто очень стыдно было посмотреть в глаза Чонгука. Быстро добравшись до двери подъезда, тот потратил минуту на поиски ключей в карманах и сумке и, наконец, приложив карточку, он распахнул тяжелую дверь, которая почему-то не спешила захлопываться за ним, как это обычно бывало. Тэхен повертел головой и увидел руку, удерживающую её. Он резко развернулся и облегчённо выдохнул, увидев Чонгука. — Фух, напугал, — расслабился парень. — У тебя есть яйца? — невозмутимо спросил Чонгук. — Ч-что? — Куриные, в смысле… — осекся Чонгук, понимая, как двусмысленно прозвучал. Опять… — Завтра хочу тебе приготовить свой фирменный яичный бутерброд. — Пошли в магазин вместе? — застенчиво улыбаясь, ответил Тэхен.

***

Гуляя по супермаркету и закидывая в тележку все подряд, парни смеялись, шутили и чувствовали себя расслаблено. Чонгук ловил на себе нежные взгляды Тэхена и не мог не засматриваться в ответ. Что-то родилось между ними, что-то связало их крепко и тесно. Симпатия ли, влюбленность ли, но невозможно отрицать тот факт, что только от сообщений Тэхена лицо Чонгука неконтролируемо расплывалось в улыбке, от одного только взгляда Чонгука Тэхен чувствовал приятную щекотку в животе. Чонгук поселился в мыслях еще с первой ночи. Отмахиваясь от назойливых визитов и звонков Ю, он мечтал, что в один прекрасный день к нему заявится Чон Чонгук, и тысячу раз пожалел, что не оставил ему никаких контактов. А когда этот день наступил: перенервничал, испугался и не понял, как получилось так, что они расстались на повышенных тонах. Встретив его в торговом центре, он не мог не обрадоваться такому стечению обстоятельств. Теплом, почти горячим маревом, разлилась подслушанная фраза, что Чонгук собирается везти его домой. Не хотел он, правда, утягивать его в постель, но не устоял. Поэтому тем утром Тэхен был так рад услышать заветное приглашение на свидание. Он был рад, что хоть один из них взял взаимную симпатию в руки и превратил во что-то более осязаемое, приятное и теплое. Вернувшись домой из магазина, парни быстро разобрали пакеты и решили посмотреть фильм, пока не поздно. Думал ли каждый из них о более интересном продолжении вечера? Конечно. Но Тэхен и так дважды был инициатором… Да, пьяным инициатором, но все же, очередь сделать первый шаг хотелось бы передать и второму участнику. Чонгук же боялся спугнуть Тэхена, ему страшно было лишний раз поцеловать того в щеку на прощание, не то чтобы предложить что-то большее. Но… — Тебе идут мои вещи, Чонгук, — сказал Тэхен, оторвав взгляд от ноутбука, где он искал, что бы им посмотреть. — Потому что ты дома носишь вещи на три размера больше своего, — улыбнулся Чонгук и оперся о косяк. Он второй раз в этой квартире, и как по-разному он себя здесь ощущает. Тогда он чувствовал себя каким-то воришкой, случайным прохожим. Сейчас же его не покидает ощущение правильности всего, что происходит: что домашний и уютный Тэ ищет им фильм на вечер, что он после душа надевает его вещи, что перед этим они накупили всякой фигни и сейчас будут поглощать ее, прижимаясь друг к другу. Квартира Тэхена небольшая, но, как и ее хозяин, очень уютная. Если комната его брата без своего жителя была безжизненной, то комната Тэхена, в которую тот вернулся после своего дня рождения, напротив, выдавала своего хозяина с головой. На письменном столе лежали стопки бумаг и папок. В органайзерах пестрили стикеры, ручки и карандаши. Так как стол выполнял функцию туалетного столика, то на нем красовалось овальное зеркало, вокруг которого на мелких гвоздиках висели разные сережки и цепочки. Наверняка в одном из ящиков лежала и косметика, но нигде на поверхностях комнаты ее не было. Кровать с той мягкой обивкой на спинке, которая снилась Чонгуку, не заправлена. Но в остальном в комнате царил порядок. Почему они не сели смотреть фильм в просторной гостиной и с огромной плазмой, вопрос уже второй. Первый вопрос — самый главный, вернее самый волнующий: «Не выставит ли меня за дверь Ким Тэхен, если я его поцелую?» Тэхен поставил ноутбук на небольшой столик у кровати, снял очки и положил туда же. Встал и направился на выход, наверняка хотел сходить за снеками, но Чонгук его мягко остановил за талию, от чего Тэхен вздрогнул всем телом и вопросительно заглянул в глаза. Такой трогательный, такой милый… В полумраке Чонгук гладит пальцами чужую щеку и медленно приближается, кидая короткие жадные взгляды на желанные губы. Тэхен, демонстрируя свое согласие, приоткрывает рот и тянется навстречу. Целовать трезвого Тэхена совсем не похоже на то, как он целовал того же Тэхена пьяненького. Хоть вкус, запах и ощущение губ те же, но это как двух разных людей целовать. Пьяный Ким напористый, грубый, наглый, а трезвый — нежный, ласковый и такой отзывчивый. Он аккуратно лижет язык, засасывает по очереди губы, не разгоняясь, но утопая в трепетной нежности. Ловит мелкую дрожь и сбитое дыхание. Опустив руку на грудь, Чонгук чувствует, как бешено колотится чужое сердце… Волнуется. Что ж, сам Чонгук тоже волнуется, поэтому он прижимает к себе парня, чтобы тот почувствовал и его беспокойное сердце. Углубив поцелуй, Тэхен мягко обвивает шею и поглаживает все, что попадается под его длинные пальцы: линию роста волос, мягкие пряди, нежную кожу. И чуть заметно вздрагивает каждый раз, когда Чонгук напористо проталкивает свой язык в чужой рот. Тэхен сдается первый и сладко стонет в поцелуй, от чего Чонгук заламывает брови и ныряет под футболку, оглаживая бархатный торс широкими ладонями. Прервавшись, они отстраняются друг от друга, тяжело дышат. Чонгук не может не любоваться таким Тэхеном, а Тэхен же крепко держится за чужие предплечья и безуспешно борется с улыбкой, смущенно опустив взгляд. — Мы встречаемся? — на грани слышимости спрашивает Тэхен, разглядывая выпирающие ключицы, и ярко улыбается, когда на периферии зрения замечает, как Чонгук трижды кивает. — Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро? — Тэхен поднимает взгляд, полный надежды на разрешение своих душевных мук, что терзали его последние дни. — Кажется, но меня так тянет к тебе, — хрипло отвечает Чонгук. — Меня тоже тянет, — шепчет Тэхен, разглядывая красивое лицо, — Мне сначала казалось, что я хватаюсь за тебя, как за спасательный круг. — А мне казалось, что я просто залечиваю тобой свои раны, — так же тихо отвечает Чонгук. — Ты думаешь, у тебя ко мне чувства? — Тэхен пытается скрыть волнение во взгляде, но расслабляется, когда Чонгук вновь трижды кивает, — и у меня. Так они и стояли, глупо улыбаясь, и наглаживали лица друг друга, пока первым в себя не пришел Тэхен: — Я вообще шел за снеками. — Пойдем, помогу, — Чонгук оставляет целомудренный поцелуй на лбу, обещая тому, что эта ночь пройдет так же комфортно и тепло, как и их первые важные признания друг другу. Это волнительнее, чем секс. Это чувства, которые уже есть.

***

Чонгук поставил будильник на час раньше обычного, потому что решил, что заехать домой и привести себя в порядок перед рабочим днем — необходимость, а не прихоть. Тэхен долго извинялся за свое спонтанное предложение и обнимал за тонкую талию со спины, вжимаясь носом в шею Чонгука, пока тот готовил обещанный яичный бутерброд на завтрак. Тэхен весь процесс поедания не мог опустить брови на их привычное место, ну потому что это самый вкусный завтрак, который он ел за последние годы! Даже повар у Ю, хоть и мог похвастаться изысканной подачей и утонченными сочетаниями — такого простого, но самого вкусного завтрака наверняка бы выдать не смог. Потому что Чонгук готовил не для хозяина, а для своего парня. Довольный собой Чонгук вышел из подъезда, улыбаясь себе под ноги, вспоминая реакцию Тэхена на его стряпню и не обратил внимание на шаги, которые проводили до самой его машины. Чонгук от неожиданности не успел даже пикнуть, как его скрутили и закинули в фургон, который он так же не заметил. Чужие руки захлопнули дверь и оставили парня в темноте кузова. За полтора часа в пути Чонгук успел испинать каждый сантиметр внутри, а так же он успел обмозговать ситуацию и пришел к неутешительному выводу. Когда машина резко затормозила, его припечатало к передней стенке, он грязно выругался и шлепнул по металлу ладонью, на что услышал смех, голоса и шаги… Свет ворвался в темное пространство и заставил зажмуриться, когда дверь открыли. Привыкая к дневному освещению, Чонгук разглядел шесть человек охраны, которые стояли за спиной красивого мужчины лет сорока. Волнистые черные волосы небрежно, но стильно уложены. Из-под черного пальто, которое сидело идеально по стройной фигуре, выглядывала черная водолазка. Весь черный образ мрачно наталкивал на мысли о его, Чонгука, похоронах, но он осознавал, что сейчас наступило то самое «когда». Его привезли поговорить. Чонгук вылез из машины и встал прямо перед мужчиной, чем заставил хмурую охрану потрогать себя за кобуру. Но тот лишь дал им знак расслабиться и притворно дружелюбно улыбнулся: — Ну, здравствуй, Чонгук.