БВК

      О звонке Воропаева она вспомнила только первым утром нового года. Вспомнила — и снова забыла. Сосредоточилась на другом. Как же хорошо просто выспаться! И на завтрак достать все заготовленные вкусняшки. И новых наделать! Вика кайфовала, удобно расположившись на диване перед телевизором. Но долго сидеть она не могла — душа требовала активной деятельности. Точно! У нее же была куча обрезков из мастерской Милко!       Вика, как была в домашнем халате, приступила к творчеству. Все лоскутки разложила по цветовым гаммам, потом из них составила примерную картину будущего панно. Вике, в отличие от традиционной практики пэчворка, не нужны бумажные трафареты и выкройки. Она привыкла импровизировать. Буквально видела, как и где делать швы. Когда на швейной машинке, когда — руками. Не всегда швы были прямыми, но она умела делать изгибы ровными, а швы — невидимыми.       Панно точно будет не таким ярким, как предыдущее. Оно отразит скорее творческий поиск, чем его результат. Предусмотрены и темные тона. Вика даже не была уверена, что Милко понравится. Но чувствовала, что просто обязана действовать. Это действительно была какая-то потребность. Почти на физическом уровне. Невозможно этому противостоять. Тем более что время-то имелось…       Вечером первого она, наконец, выплыла из состояния творческого опьянения и спохватилась, что не позвонила отцу и друзьям.       Папа был в порядке, не решался беспокоить — понимал, что ей нужно больше отдыхать. Вика поздравила его с праздником, посетовала, что не может приехать, и попрощалась. Потом позвонила Кире: та находилась уже в Париже, но ответила. У них с Кристиной все было хорошо.       А больше звонить было и некому. Что ж, Вика не расстроилась. Она оделась потеплее и вышла на прогулку. Погода выдалась прекрасная, гуляла два часа. А потом вернулась, провела сеанс спа-процедур и уснула.       Утро второго января началось со звонка Виталика. Он поздравил ее с прошедшим и пригласил прогуляться. Что ж, Вика согласилась. Оказалось — разговор пошел о делах. — Вика, я спалился, — сразу сообщил Мудров и пояснил, — с переводом. Там такая фигня… в общем, тот препод, который дал Никанорычу текст… Никанорыч — это мой научрук, пришел к нам на кафедру тридцатого еще и потребовал встречи с переводчиком, то есть как бы со мной. И как начал задавать вопросы! А я-то ни в зуб ногой! В общем, пришлось сознаться. Так он даже обрадовался! Тащи, говорит, ее сюда — разговаривать будем. — А мне это нафига? — удивилась Вика. — Ну… мы же друзья? — он посмотрел на нее умильными глазками Кота из Шрека. — Ну, с некоторой скидкой на то, что мы неделю всего знакомы… — Если ты не придешь — меня отчислят… — Ладно, уговорил, — усмехнулась Вика. — А чего ему надо-то? — Наверное, будет напрямую договариваться. О переводах. — А, ну это я не против, — кивнула Вика. — И когда состоится встреча? — Хотелось бы завтра… — Так выходные же?! — Так преподы работают. У него, вот, экзамен вообще… — Бедные студенты, — вздохнула Вика. — Ну так что, завтра придешь? — Ну что с тобой делать? Приду, конечно.       Вечером позвонил Милко и напомнил, что Вика обещала третьего начать с ним работать. Уговорила согласиться на одиннадцать — но чтоб как штык! А к девяти она собиралась в университет с Виталиком.       Этим вечером она легла спать пораньше, чтобы все успеть. Панно пока терпит — благо Вика уже знала, что и как будет делать с ним дальше. Так что — готовиться к важной встрече!       Алексей Иванович Петров, доктор филологических наук, профессор и заведующий кафедрой иностранных языков, при встрече глядел на Вику настороженно. Она ослепительно улыбнулась, совершенно шокируя пятидесятилетнего мужчину благородной наружности. — Алексей Иванович, это Виктория Клочкова, — представил заметно струхнувший Мудров. — Виктория, это Алексей Иванович Петров…       Виталик осекся и замолчал. Регалии мужчины были отображены на табличке на двери кафедры, Вика успела ознакомиться. — Это действительно вы делали тот перевод? — резко спросил профессор. — Действительно я, — подтвердила Виктория. — Я заинтересован в долгосрочном сотрудничестве. Мой коллега получил грант в области истории медицины. Он связан с изучением рукописей на латинском языке. Вы без труда справились с переводом довольно специфических терминов, что выдает в вас медика. — У меня нет официального образования, но медицинские термины мне знакомы не понаслышке, — сказала Вика уклончиво. — И я заинтересована в сотрудничестве. Но меня интересует прежде всего финансовый вопрос. — Сколько вы получили за тот текст? — спросил Петров и в первый раз улыбнулся. Когда Вика сказала, он рассмеялся, глядя на Мудрова. Тот потупился. Она так поняла, что он зажал часть денег, так сказать, за посреднические услуги. — Виктория Аркадьевна, ваша оплата будет гораздо больше, впрочем, как и объемы переводимых текстов. — Так я не против, — она пожала плечами. — Это будет официальное предложение или?.. — Да, официальное. Однако мы не сможем взять вас в штат. Только по договору. Договор заключим на срок до июля. Кроме гарантированной оплаты труда как переводчику вам будут полагаться премии за каждый текст. Это предусмотрено. При условии соблюдения графика сдач готовых текстов сумма вашего чека в месяц будет примерно такой…       Он написал цифру на листочке бумаги и протянул ей. Вика мысленно возликовала: сумма была даже больше, чем ее зарплата в Зималетто. А перевод занимал не так много времени. Фактически она могла уволиться и заниматься интересным и легким для нее делом, самостоятельно планируя свое время. — Конечно, я согласна, — улыбнулась Вика, сложив бумажку и сунув ее в сумочку. — Отлично! — просиял профессор. — Тогда условимся так: восьмого зайдете, договор будет готов. Подпишете, сразу согласуем и получите первый текст для перевода. — Хорошо, я готова работать, — сказала Вика, оглянувшись на Виталика. — А вы, молодой человек, идёте и начинаете писать вашу статью, в противном случае Федор Никанорович вас… — Понял, понял! Спасибо, Алексей Иванович! — как ни странно, несмотря на столь жесткие сроки, Мудров был счастлив. — Спасибо, что не отчислили в декабре! — Вот именно, голубчик. Вот именно. Благодарите Викторию Аркадьевну! — Спасибо, Вика! — патетически воскликнул Виталик. Вика вздохнула, покачав головой. — Виктория Аркадьевна, — обратился к ней профессор, — а вы владеете еще каким-нибудь языками? — Да, эсперанто, испанский и португальский, — ответила она и, видя, как вытягивается лицо мужчины в радостном удивлении, на всякий случай прибавила, — но у меня нет документа об образовании. Я самоучка-энтузиаст! — Главное — знание, бумажки всегда достать можно, — величественно махнул рукой Петров. — А что, по этим языкам тоже есть предложения? — Есть, но не у меня — у ректората. Давайте не будем загадывать. Начнем с латинского.       В Зималетто Вика ехала совершенно ошарашенная, но довольная. Такая подработка — это просто прекрасно. Можно сказать, она вытащила счастливый билет. Однако это было не случайное попадание в десятку, а результат упорного труда в прошлой жизни.       Вика часто вспоминала то прошлое, которое на самом деле будущее. Она покинула тот мир в тридцать седьмом году, и многие обыденные для того времени явления сейчас показались бы цитатами из романов фантастов. Утопией. Вот так вышло и с изучением языков…