БВК

      Чтобы отправить письма, мало налепить на них марки и написать адрес на конверте, надо еще и доставить их курьеру. А уж Федор разберется. Вика набрала его номер, но он не отвечал. Что было странно. Ну, что ж? Встала и пошла, как говорится.       Коротков обнаружился у ресепшна, болтающий с Машкой. — Всем доброе утро, — поздоровалась Вика. — Привет, Вик, — курьер на мгновение повернулся к ней и снова уставился на Тропинкину. — Федор, надо письма отправить, — она протянула ему пачку. — Так тебе надо — ты и отправляй, — равнодушно отозвался он. — Мне не надо, это надо Пушкаревой. — Вик, отправляй сама, а то Катя тебя уволит! — добавила Машка. — А может, это Федора надо уволить, раз он пренебрегает своими обязанностями? — раздался неподалеку голос Киры. — Ой, Кира Юрьевна! — Тропинкина аж вскочила. Да и Коротков подобрался. — Да… я сейчас, — засуетился курьер, взял письма из протянутой руки Вики и укатил вниз.       Тропинкина сделала вид, что сильно занята. Это зрелище удовлетворило Киру, и она повернулась к Вике. — Ну, как ты, Викусь? — Да все нормально, Кирюш. Справляюсь. А ты как? — А мне как раз с тобой надо поговорить, пошли. — Пошли…       Оказалось, Кира нашла покупателя на Викину машину. Вернее, покупательницу — ею оказалась Лена Шестикова. — Я позвонила ей спросить, не надо ли кому, а оказалось — надо ей. У нее сейчас новый спонсор появился, вот и может себе позволить. — Ну и отлично, — обрадовалась Вика. — Вообще класс! А ей пойдет!       Правда, надо было еще поторговаться, но это умели обе личности Вики: и Клочкова, и Абрамова. Кира набрала Шестикову прямо из кабинета, и сделку оговорили. Вика выторговала лучшую, чем предполагала, сумму. А Шестикова существенно скинула максимально возможную для себя цену. Сама сделка должна была состояться завтра, прямо на стоянке около банка. Банк — тот, который выдал кредит Клочковой. Она сразу планировала его и закрыть. Положил трубку и взяв с Киры обещание никому не говорить пока, довольная Вика отправилась на свое рабочее место.       К сожалению, радость на этом для нее закончилась, так как там все провоняло кофе. Противный тошнотворный запах, кажется, витал повсюду. Вика зажала нос, надела пальто и открыла окно. Постепенно запах улетучился, но было совершенно понятно, что занесли его сюда в таких количествах специально. Не просто проходили с чашкой кофе. Ну конечно, секретарши, которые продолжали свою войну. Это требовало ответных действий. Однако жаловаться Кире было уже как-то некрасиво. Не хотелось впутывать подругу. Хорошо, что у Вики был еще один человек, готовый прийти на помощь. Хоть и не всегда реально помогал, конечно. — Добрый день, Георгий Юрьевич, — с улыбкой сказала Вика, входя в его кабинет. — Багира! Как я рад вас видеть!       Это было приятно. Но ей не до комплиментов, а потому Вика сразу перешла к делу. — Я хотела вот что узнать, Георгий Юрьевич, — начала она. — Скажите, на основании какого распоряжения или указа личные данные о здоровье сотрудников становятся известны окружающим? — Что? Я не понимаю, что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что в мое заключение о медосмотре были включены данные, разглашение которых является недопустимым с точки зрения законодательства. Я точно знаю, что сведения о беременности сотрудниц предоставляются сугубо добровольно, а я такой информации до вас не доводила. — Но позвольте, Татьяна мне сказала, что вы сами позвонили туда… — Я не звонила туда. Для меня было сюрпризом то, что в программу моего медицинского исследования был тест на беременность. Это сугубо личное дело, и я не собиралась предавать результаты гласности.       Вот тут Урядов весь подобрался и уставился на нее уже без обычной расслабленной насмешливости и картинной подобострастности. — Вы будете привлекать адвокатов? Не советую. Это испортит лицо фирмы. Может, знаете ли, всплыть такое… — Я не собираюсь вредить компании, которая платит мне зарплату. Вы же понимаете, что вина не на вас и не на руководстве фирмы, а на конкретных людях, которые несут негатив в мой адрес? — А, теперь понятно. Вы считаете, что я должен принять меры? — Я считаю, что вы должны сообщить начальству, что оно должно принять меры. Причем такие, чтобы эти нападки прекратились. — А есть и нападки? — Есть. Но озвучить их как официальное обвинение, в отличие от обвинения в разглашении личных данных, я не могу. Но могу сказать лично. После того, как получу как минимум извинения. — А как максимум что бы вы хотели получить? — поинтересовался он. — Компенсация? Выговор с занесением? Увольнение? — Ну конечно — нет! Пусть работают. Тем более, что виновную все равно не сдадут. — Разделят вину? — усмехнулся Георгий. — Будут молчать как партизаны и просить святую Пушкареву о заступничестве у чуть менее святого Жданова. — А Кира Юрьевна? — Честно говоря, хотелось бы обойтись без нее. Не хочу ее расстраивать. Мы подруги, поэтому она иногда придает излишнее значение моим жалобам. Хотелось бы объективного разговора. — Понятно, Киру Юрьевну не волновать. Только вы, я, Андрей Павлович и секретарши. — И Пушкарева. Она точно в деле была. — Теперь понятно ваше нежелание привлекать к разбирательству Киру Юрьевну, — кивнул Урядов. — Хорошо, я вас понял.