Стадии принятия неизбежного

IV стадия — Депрессия

На данном этапе человек может круглые сутки находиться в депрессивном состоянии.

      У Регулуса не было выбора. Вернее, ни один из вариантов его не устраивал.       В первом случае его ждала свадьба после окончания школы. Невеста была очень красива и мила, но какими бы достоинствами она ни обладала, Регулуса заинтересовать не смогла.       Когда Блэк вернулся домой и встретился с Ариадной, ему стало очевидно, что все эти попытки заменить Джеймса на другую, более подходящую кандидатуру изначально не имели никакого смысла. Девушка и вправду подходила ему по возрасту и положению, но на этом их сходства заканчивались.       На ужине им не удалось толком поговорить, поскольку беседу в основном вели взрослые, что в общем-то никак не смущало Рега. Он не больно хотел вступать в диалог — настроение явно было не то. Мать же, напротив, буквально не затыкалась, расхваливая сына в глазах гостей, отчего в какой-то момент стало даже тошно. По её словам, Регулус был идеален почти что во всем, что стопроцентно являлось ложью. Иначе почему его раньше так не ценили?       За ужином стало известно, что родители Ариадны погибли, когда та была ещё совсем малышкой. Её забрала к себе тетя по материнской линии, которая, собственно, и выдавала сейчас девушку замуж. Как только девочке исполнилось одиннадцать, мисс Гринграсс отдала её в академию Шармбатон, где Ариадна училась и продолжает учиться с особым усердием, по словам тети, опять же.       После ужина ребятам удалось побыть вдвоем прежде, чем разойтись по комнатам. Они прогулялись по саду, где девушка рассказала, что в академию во Франции её отправили только потому, что она является вейлой. Именно в Шармбатоне таких, как она, спокойно принимают как учителя, так и сами студенты.       Услышав об этом, Регулус был поражен. Как мать могла выбрать ему в невесты вейлу? Ему до последнего не верилось, что Вальбурга так спокойно приняла тот факт, что невестка будет другой расы. Для нее это точно недопустимо, так почему же тогда?       Спросить у Ариадны он не мог, боясь задеть её чувства подобной бестактностью, но, к счастью, она сама завела эту тему. Оказалось, что сущность её природы держат в тайне, чтобы удачно выдать замуж.       Регулус поначалу даже подумал, что может рассказать матери об этом, но в конце концов отказался от данной идеи, так как понимал, что девушка рассказала ему по секрету. Должно быть, не хотела скрывать от будущего супруга столь важный момент, но остальных это точно не касалось.       К тому же, стоит Регу сообщить об этом Вальбурге, как та посчитает своим гражданским долгом предупредить всю магическую общественность — тогда уж точно никто не станет связываться с Гринграссами, а быть ответственным за это Регулус не хотел.       Ариадна и её семья провели на Гриммо два дня, и юноша смог получше узнать их. Правда, сам факт того, что они с девушкой сближались, ничего не значил. Она довольно быстро пустила его в зону своего доверия, надеясь на порядочность Блэка, но даже их складывающаяся безобидная связь, затягивалась удавкой на шее Рега.       Ариадна могла бы стать прекрасным другом, которых у него было немного, и все-таки он бы нашел для неё место в своем сердце, но не в том понимании, в котором ей, возможно, хотелось.       Так, как она хотела, он уже любил другого человека.       После отъезда Гринграссов Регулус напрягся больше прежнего, ведь теперь было необходимо общаться с родителями, которые без присутствия посторонних были не так уж и любезны. Опасения оказались напрасными — этот день пролетел незаметно, поскольку мать с отцом попросили спуститься вниз лишь на ужин, а в остальное время им было плевать.       Следующую ночь Рег провел в раздумьях — ему в жены достанется добрая, милая и такая открытая девушка, так почему же он не может просто взять и полюбить её? Почему любовь — такая сложная штука? Почему она заставляет забыть об обязательствах, которые были на тебя возложены буквально с самого рождения? И почему Регулусу стало настолько на них наплевать?       Ближе к утру он смог уснуть, перестав терзаться мыслями о бегстве или суициде, ведь других вариантов юноша попросту не находил. Нет, конечно, у него был вариант остаться с Джеймсом, который, наверняка, не желал его больше видеть. Поттер ясно дал понять, что не принимает выбор Рега и если он уйдет, то уже никогда не сможет вернуться к тому, что между ними двумя было.       Он был уверен, что Джеймс уже сто раз пожалел о своих словах, поскольку был слишком добр к окружающим и подобный выпад, скорее всего, терзал его не меньше, чем самого Регулуса, но даже несмотря на это, их взаимоотношения никогда не были идеальными, да даже хорошими их было не назвать, потому что Рег держал парня на расстоянии, потому что оскорблял его, потому что отправил его на больничную койку. Стоит ли вообще тогда рассматривать вариант, в котором они могли бы быть вместе?       После всего, что между ними произошло, после месяцев игнорирования и пряток, Регулус не мог просто взять и вернуться в ту точку, когда они еще могли сделать все по-другому, правильно.       К тому же, внешние обстоятельства оставались прежними: Вальбурга, Орион и Сириус. Эти трое никогда не позволят Регулусу приблизиться к Джеймсу. Стоит им только прознать об их связи, как Рега ждет незавидная ни для кого судьба — мать не оставит на нем ни одного живого места, как, впрочем, и брат.       — Ты — трус, Регулус Блэк. И из-за трусости ты и будешь впоследствии страдать.       Блэк прокручивал эти слова все утро перед отъездом. От них становилось неимоверно больно, ведь это правда. Он трус. Он чересчур много думает о том, что может произойти, если подпустить Поттера слишком близко.       Их сказку не ждет счастливый финал, ведь Регулус не позволит этому произойти. Он сам все портит… каждый гребаный раз.       Когда пришло время покинуть Гриммо, он спустился вниз, чтобы попрощаться с матерью и домовиком. Кикимер поклонился хозяину и признался, едва сдерживая слезы, что будет сильно скучать по нему. Регулус обнял старого друга и заверил, что скоро они увидятся.       Настала очередь Вальбурги прощаться с сыном. Она прижала юного Блэка к себе для объятий, которые были такими же холодными, как и она сама. Регулус позволил себе приобнять мать за талию всего на мгновение, а после резко отступил назад. Ему не хотелось находиться с ней рядом слишком долго, поэтому он схватился за чемодан, чтобы поскорее покинуть дом, но женщина и не была против. Она проводила его до камина, а после, положив руку ему на плечо, с гордостью произнесла:       — Юная Гринграсс будет для тебя отличной парой, — в голосе её сквозила наигранность, отчего Рег поморщился, — Мы с отцом рады, что ты принял верное решение.       Она убрала руку, и юноша собирался было взять летучий порох и раствориться в зеленом пламени камина, как что-то вдруг щелкнуло внутри. Ему показалось смертельно важным сообщить Вальбурге о своих сомнениях. Та лишь выжидающе наблюдала за сыном, словно хотела поскорее от него избавиться, поэтому когда Регулус заговорил, она даже не сразу поняла, что обращаются к ней:       — Я не уверен, что Ариадна — подходящая кандидатура, — произнес он, мужаясь. — Думаю, не стоило так спешить с выбором.       По его спине прошел холодок, когда мать тяжело выдохнула, сдерживая внутреннее негодование. Было видно, что ей не нужен скандал, но замашки сына явно не устраивали миссис Блэк. В конце концов, он сам обратился к ней за помощью и четко указал все сроки в своем письме.       — Эта девушка умна, воспитана, а главное — здорова, — начала она, пока сын по-прежнему стоял к ней спиной, — К тому же, невероятно красива, что тоже плюс. Да, её семья не так знатна, как наша, но что-то в ней определенно есть.       Анализируя слова матери, Регулус понял, что Ариадна применила на той свои силы вейлы, иначе почему та так хорошо отзывается о ней? Вальбурга не ценит никого, кроме собственной семьи, поэтому для Рега было весьма удивительно слышать столь лестные слова. Все женщины, происходившие не из рода Блэк, были для неё недостаточно хороши, но Регулус четко дал понять, что не женится на родственнице, как было принято в их родословной уже много веков.       — Решение принято, сын, — продолжила она, развернув того к себе лицом. — Семья Гринграсс породнится с нами — нравится тебе это или нет, — и дабы смягчить свои слова, она коснулась ладонью груди сына, с поддельной заботой разгладив черную рубашку. — А сейчас ступай.       Мать мягко подтолкнула его к камину, а сама отошла на пару шагов назад, дабы не запачкать платье. Регулус недовольно поджал губы и, захватив пороха, зашел в арку. Сейчас для него был последний шанс изменить свою судьбу, исправить то, что он сам же и натворил, а потому, собрав всю волю в кулак, он заявил:       — Женитьба — не то, что мне сейчас нужно. Я поторопился, мама.       — Ты поторопился, тебе и нести это бремя впредь.       Этого было достаточно.       Разжав пальцы, он выпустил порох, назвав заранее пункт назначения, а затем покинул дом на площади Гриммо.

* * *

      Жизнь после возвращения в Хогвартс походила на ночной кошмар. Долгий, нескончаемый кошмар. Шум в коридорах, гогот в кабинетах, клацанье вилок в Большом зале — все это сводило с ума, но на самом деле, проблема была не в людях, окружавших Регулуса и издававших эти звуки, а в самом нем, и еще в чертовых стенах, которые давили на него со всех сторон.       Юноша с трудом переносил собственных друзей, которые изо дня в день справлялись о его состоянии. Для них его поведение казалось ненормальным и немного пугало, из-за этого они только что и делали, что пытались проявлять заботу, такую необходимую для него заботу. Они приносили ему еду, когда он не приходил в Большой зал, таскали из библиотеки учебники, если забывал готовить домашние задания. Их присутствие было для него как бальзам на душу, но в то же время и источником раздражения.       Его успеваемость резко ухудшилась — учителя регулярно снимали очки за опоздания, за просрочку заданий и за плохо решенные тесты. Блэк подставлял свой факультет, лишая их возможности выиграть кубок школы в конце года, но даже этот факт не беспокоил его.       Если задаться вопросом «что именно волновало Регулуса Блэка?», то ответа можно было и не найти.       Беднягу мучала совесть и терзали чувства к гриффиндорцу. С момента их разлуки они так больше и не разговаривали, только в этот раз уже избегал общения не Рег, а сам Джеймс. Он не удосуживался даже взглянуть на него, проходя мимо в коридоре, и от этого было больно. Ужасно. Невыносимо.       Регулус слишком поздно понял, что не сможет избавиться от чувств, и потому сейчас страдал. Его «знобило» в метафорическом смысле, ломало изнутри. Пропали счастье и радость, которыми его наполняли встречи с Поттером. За последние месяцы он окончательно вымотался — игра в «кошки-мышки» зашла слишком далеко, отчего он ощущал, будто изнутри высосали все соки.       Барти и Пандора каждые выходные вытаскивали его в Хогсмид, пытаясь найти развлечение, которое пришлось бы ему по душе, но ничто уже не приносило удовольствия. Он погряз в собственных мыслях, каждый раз возвращавших его к парню с кудрявой шевелюрой и серо-голубыми глазами, в которых словно бушевало море. Отныне это стало единственным, что могло его хоть как-то беспокоить и вместе с тем вызывать длительную апатию.       Тренировки, которые раньше вызывали в Регулусе необъяснимые прекрасные чувства, тоже стали безразличны, ведь на них он только думал о Джеймсе, который периодически присутствовал на поле. В такие моменты ему хотелось сквозь землю провалиться от того, как он ужасно поступил.       Казалось бы, ничего такого не произошло. Они друг другу ничего не обещали, но в голове Регулуса все выглядело, как предательство. Знакомство с невестой и сам факт, что он выбрал кого-то другого, чтобы заменить его, гребаного Джеймса Поттера, буквально кричали о глупости и трусости мальчишки. И пусть Джеймс, возможно, не испытывал к нему ответных чувств, но Блэк все равно считал себя недостойным.       В конце концов, он смирился с тем, что их пути больше никогда не пересекутся, и продолжил внутренне увядать. Так было проще справиться со всем, через что он прошел за последнее время.       Вот только Регулус не справлялся. Иллюзия, убедившая его в том, что апатия и отсутствие чувств — это способ справиться, дала трещину, когда в мае повсюду начали ходить разговоры о предстоящих экзаменах.       Выпускники усердно готовились, ведь конец учебного года был не за горами. Тогда же Регулус начал испытывать нечто вроде страха. Если до этого ему было откровенно плевать на все, что происходило вокруг, то теперь он серьезно напрягся. Одна лишь мысль о том, что совсем скоро Джеймс окончательно покинет школу, вызывала в нем панику и тошноту.       Регулус начал терзаться от того, что больше никогда его не увидит. Возможно, они встретятся через пару-тройку лет, а то и больше, когда уже будут обременены детьми и семейными обязательствами. Хотя слово «обремененность» совершенно не подходит Джеймсу. Все, что есть у него в жизни, он любит, холит и лелеет. Также будет с женой и детьми, которые, наверняка, будут не менее чудесными.       Регулус жалобно прикрывал веки, лежа в своей постели и стараясь не думать об этом, но картинка светлого будущего его возлюбленного была такой четкой и не хотела покидать его голову. Тогда он старался переключиться на что-нибудь другое, но в сознании по-прежнему было место только для одного.       Для Джеймса.       Джеймс. Джеймс. Джеймс.       Одно слово, шесть букв заставляли страдать его каждый божий день. Тело сводило от постоянных спазмов в области сердца, на лбу появлялась испарина, руки неимоверно тряслись, пытаясь ухватиться за край простыни.       Джеймс Поттер стал его наркотиком, и у Рега началась ломка. Жаль, что он не мог вколоть дозу Поттера в свои вены, а ведь будь у него возможность, он сделал бы это без раздумий, но увы — с людьми все немного сложнее. Нельзя так просто взять и получить новые порции общения, прикосновений, поцелуев… Зато без проблем он ежедневно получал порции новых страданий.       Регулус считал, что заслужил это, и будет так считать всю жизнь. Долгую и безрадостную жизнь.       Когда появились внешние признаки его плачевного состояния, друзья забили тревогу. Пандора с горечью наблюдала за тем, как Блэк сидел или лежал в кровати, поглаживая кошку, которая теперь не отходила от него ни на шаг. Его пустой взгляд был устремлен в одну точку и не сменялся, пока не возникало необходимости покинуть комнату, чтобы отправиться на занятия или тренировку.       В итоге терпению Лавгуд пришел конец и она решила взять ситуацию в свои руки.       Будучи натурой мечтательной, она верила, что любовь спасает и исцеляет любые раны. Довольно скоро она поняла, что единственным человеком, способным хоть как-то помочь её другу, был Джеймс Поттер. Она собиралась найти его и поговорить.

* * *

      Когда сторонний шум становился невыносимым, Рег отправлялся к Гремучей иве, чтобы насладиться одиночеством. Та была не против юного гостя, а потому спокойно продолжала спать, свесив тяжелые ветви.       Рег любил прислониться к её мощному стволу, прикрыть глаза и начать расчищать голову. Это стало своего рода медитацией. За пару часов ему удавалось прийти в относительную норму и выбить еще несколько облегченных дней, в течение которых его усталость копилась бы по новой.       Этот раз не был исключением. Расположившись поудобнее, Блэк прикрыл глаза и позволил ветру обдувать его лицо. Ресницы подрагивали, а волосы слегка щекотали, но то было неважным. В моменты медитации он позволял всем чувствам понизиться почти что до нуля и просто наслаждался уединением.       Которое было нарушено через несколько мгновений.       Слева послышались неуклюжие шаги, напоминавшие топот гиппопотама нежели человека, а затем в паре метров раздались скромные ругательства, которые можно услышать разве что от пятилетки. Ну и еще от одного человека. Регулусу сразу стало понятно, кто пришел его навестить.       Он мог бы открыть глаза и поддержать беседу с парнем, который, судя по всему, долго и упорно сюда добирался, стараясь не разгневать Иву, мог бы попробовать извиниться, но заведомо зная, что пустая болтовня ничего не изменит, продолжил сидеть с прикрытыми веками, вслушиваясь в сторонние звуки.       Что странно, сердце продолжало биться в том же ритме, а ладони остались сухими. Наверно, единение с природой сделало его слишком спокойным, либо же Джеймс просто перестал оказывать прежнее влияние. На секунду он задумался, что теперь уже вряд ли испытает в жизни что-то, кроме страха.       Это чувство слишком прочно засело внутри, отказываясь покидать его жалкую душонку, а депрессивные настроения стали неотъемлемой частью повседневной рутины.       Так для чего же Джеймс пришел к нему? Значит ли это что-то для них, для самого Регулуса? Он уже не знал. Его любовь никуда не делась, но столько боли было перенесено из-за неё и из-за страха, держащего прямо за глотку.       Как же он устал. У него не было больше сил противиться тому, что глубоко засело внутри. Как бы он ни старался оградиться — Джеймс был с ним. Всегда. Он прочно охранял его сердце от любого, желавшего им завладеть. И как бы Рег ни хотел найти более простой способ, более удобного человека, — он не мог. Сколько бы ни злился — все равно тянулся к нему. Сколько бы ни отрицал — любил сильнее с каждым днем.       В конце концов, он просто сдался. Выбрал путь отрешенности, равнодушия и разбитого сердца.       — Паршиво выглядишь, Рег, — сухо произнес Джеймс, но в его голосе читались нотки беспокойства. Обида по-прежнему осталась, но он не был бы собой, если бы не вмешался в жизнь Регулуса снова. Он не смог бы покинуть школу, не поговорив с тем, кто теперь был так важен для него.       Регулус безразлично кивнул, продолжая сидеть с закрытыми глазами.       Ему как будто было лень говорить, лень реагировать на выпады парня, лень чувствовать. Теперь-то он стал лучше понимать волшебное дерево, стремившееся к спокойствию и одиночеству. Ведь люди всегда вызывают в тебе то, что ты ощущать совсем не хочешь.       Регулус вот не хотел, например, любить Джеймса, не хотел ненавидеть мать с отцом, не хотел скучать по брату и уж точно не хотел погружаться в меланхолию. Ему это претило. К слову, по темпераменту он был холериком, причем, агрессивным холериком, а Джеймс — типичный сангвиник. Они словно небо и земля, день и ночь, Инь и Ян. Список бесконечный, но результат один — они разные, вот и все.       Джеймс чуткий, добрый, заботливый, Регулус же холодный, закрытый и черствый со всеми, кроме самого Джеймса. Джеймс — солнце, Регулус — луна. Но оба вряд ли уже смогут друг без друга.       Поттер неспешными шагами приблизился к Регу и, опустившись на землю, расположился головой прямо на бедрах слизеринца. Удивительно, но даже этот чертовски романтичный жест не заставил сердце Регулуса работать так же активно, как в их предыдущие встречи. Он все больше походил на бездушный камень, который уже не было шансов разбудить.       — Знаешь, с этого ракурса я на тебя еще не смотрел, — попытался отшутиться Джеймс, чувствовавший себя немного неловко. — Но какой угол зрения ни выбирай, правда такова, что… — он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы решиться сказать, — что ты невероятно красив.       И у него почти получилось. Получилось расшевелить эту ледяную статую. Он обнажил все тридцать два зуба в надежде, что смог вызвать что-то внутри юноши, но тот лишь сделал очередной вдох и оставил слова без ответа.       Боже, Регулус был чистым издевательством. Спроси кто у Джеймса — как ему удается терпеть этого засранца — он бы не нашелся, что сказать, кроме того, что любовь творит чудеса.       Да, именно любовь привела его сюда. Любовь заставила переступить через себя и сделать первый шаг, а ведь он все эти месяцы только что и делал, как шел по направлению к Регулусу, который, в свою очередь, бежал от него подальше. И разве это справедливо, что сейчас Джеймс вновь вынужден привлекать его внимание?       Как бы ему хотелось взять его за шкирку и встряхнуть хорошенько, но совесть бы не позволила. Регулусу и так было не сладко. По словам Пандоры, он совсем потерял тягу к жизни. По возвращении из дома, его будто подменили. Разумеется, он ничего не рассказал ей и Краучу, и когда смотреть, как он гаснет, стало невыносимым, она пришла к Джеймсу.       В отличие от Рега, он не стал убеждать девушку в том, что между ними ничего нет. Вместо этого он внимательно выслушал её, а затем отправился на поиски Блэка, в основном ища в тех местах, о которых знала Пандора и не знал он. Джеймс был уверен, что с момента их ссоры Регулус перестал ходить туда, где они могли столкнуться с ним.       — Я знаю, ты не особо болтлив, но мог бы подать хоть какой-то знак, — заявил Поттер, наблюдая за тем, как развеваются волосы юноши, — а то у меня такое ощущение, что я разговариваю со статуей.       Голова Джеймса нервно ворочалась на ногах Рега, и тот почувствовал тепло, исходившее от него. В горле скопилась слюна, будто у него проснулся аппетит. Давно такого с ним не было.       Голод — первое, что ощутил Блэк, но то был не физический, а эмоциональный голод. Слушая, как Поттер произносит каждую фразу, вкладывая в неё какую-нибудь эмоцию, он будто позавидовал ему. Регулус хотел ответить что-то с такой же жизнерадостностью, пусть и напускной, но, как и ожидалось, у него не вышло.       — Зато ты до жути болтлив, Джеймс, — произнес он полушепотом. В голосе не было ни капли раздражения. Там не было ничего. И даже эта фраза далась Блэку нелегко.       — Ну наконец-то! — искренне обрадовался парень и поддел указательным пальцем его острый подбородок, чему сам был удивлен. — Знал, что ты не безнадежен.       Следующие несколько минут они находились в полной тишине. Даже ветер, казалось, затих на время, чтобы дать этим двоим возможность обдумать все, что следует сказать друг другу.       Регулус открыл глаза и взглянул вниз, на лицо Джеймса, который только и ждал возможности поймать на себе взор прекрасных зеленовато-карих глаз. Они внимательно изучали лица друг друга, пока молчание не стало слишком неловким.       — Не стану ходить вокруг да около, — начал опять Джеймс, заметив, как тело Блэка напряглось больше прежнего, — я хочу знать, что происходит, Рег.       Регулус поднял голову вверх, откинувшись на ствол дерева, и попытался собрать все мысли воедино. Джеймс был единственным, кому он мог рассказать то, что у него внутри, но в то же время тем, с кем он не хотел делиться. Ведь то, что происходило, было связано непосредственно с ним.       Впрочем, кроме него рядом не оказалось желающих покопаться в его душе, так что он решил открыться Джеймсу, как единственному, кому удалось застать его в нужный для подобного разговора момент.       — Я застрял в ловушке, — бесстрастно произнес он, после чего ощутил чужое прикосновение к ладони. — В ловушке, которую создал сам.       — Если это твоя ловушка, значит, только тебе под силу из неё выбраться.       — А вдруг мне что-то мешает? — вяло спросил юноша, мысленно благодаря Джеймса за заботу. Он хотел бы ответить ему тем же, но увы — Регулус не в состоянии позаботиться даже о самом себе. Его накрыло пеленой отчаяния, и чтобы выбраться, ему нужно время.       — Ты знаешь правила, Рег, — он сказал это слишком беззаботно, словно они говорили о таких простых вещах, но Джеймс всего лишь не хотел загружать юношу ещё больше. — Либо ты ломаешь преграды, либо живешь, как загнанный зверь.       Регулусу понадобилось какое-то время, чтобы обдумать его слова. Он столько думал о том, как сбежать от собственных чувств, но ни разу не задумался, как отстоять их перед другими, как сломать преграды. И все-таки гениальность Джеймса заключалась в очевидности его идей.       — Ты был прав, когда назвал меня трусом.       Причина его загнанности заключалась именно в боязни рискнуть. Ему не по себе от мысли, с чем он столкнется, если выйдет из собственной клетки. Клетки, которая мешает ему жить, но и защищает его.       Это тоже было своего рода признанием, и юноша не знал, хочет ли, чтобы Джеймс понял его. Сейчас он пытался шагнуть за пределы своего страха, пусть и довольно странным образом. Поттеру лишь оставалось правильно истолковать его мольбу о помощи.       — Я не хотел быть правым, — ответил Поттер, поглаживая музыкальные пальцы Блэка, — но никогда не поздно измениться.       Регулус понимающе кивнул, стараясь сдержать обиду за маской безразличия. И вот очередная проявившаяся эмоция. У Джеймса явно получалось дергать за ниточки. Хотя он и говорил неприятные вещи, Рег помнил, как сам делал вещи и похуже по отношению к нему, причем, просто потому, что хотел, а Джеймс руководствовался благими целями. Он хотел помочь ему.       — Пришло время принять решение, — неожиданно заговорил Поттер, смотря прямо в область кадыка Блэка, вид которого вызывал в нем животные инстинкты каждый раз, стоило только зацепиться взглядом. — У тебя будет шанс выбраться из ловушки. Я дам тебе его.       — Я… я не знаю, что сказать, — сбивчиво произнес Рег, находясь в полном замешательстве.       Джеймс пытался поговорить с ним о чувствах. Это было уже второе признание, сделанное им. На самом деле, он все эти месяцы понимал, что Регулус не готов к подобному разговору, но все-таки решил дать им последний шанс.       — Завтра… после отбоя я найду тебя, — продолжил он, едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать слизеринца. — Надеюсь, ты сможешь побороть свои страхи, а если нет… то хотя бы скажешь об этом мне в лицо.       Сердце Регулуса сжалось и на несколько секунд будто перестало биться. Джеймс дал ему срок, слишком короткий срок, чтобы разобраться в себе и перестать терзать их обоих, а после оставил одного, зная, насколько важны для него свобода и личное пространство.       Регулус наблюдал за тем, как его фигура растворяется по мере отдаления, и внутренне улыбался.       Не кто иной как Джеймс Поттер смог разбудить его от ужасного сна, в котором он пребывал последний месяц. Одним разговором он вернул ему желание жить и преодолевать трудности. Одним прикосновением разбудил бушевавшие ранее чувства.       Регулус был сломан. Ему так казалось, но именно тогда, когда гриффиндорец спрятался за горизонтом, к нему пришло осознание, что сломан он был в прошлой жизни. В той, в которой не было Джеймса Поттера.