Стадии принятия неизбежного

II стадия — Гнев

На этом этапе проявляется агрессия ко всему окружающему миру.

      У Регулуса была кузина. Вернее три кузины. Их звали Беллатриса, Андромеда и Нарцисса.       Когда наступало лето, всех детей рода Блэк отправляли в гости к дедушке Поллуксу. Там они проводили целых три месяца, а после разъезжались обратно по домам, зная, что следующая их встреча состоится лишь в следующем году.       Регулусу нравилось проводить время с дедушкой. Он был одним из любимых внуков, который даже в юном возрасте подавал высокие надежды. Поллукс Блэк обучал его магии еще до того, как мальчик поступил в Хогвартс. У него не было волшебной палочки, и поэтому мужчина развил талант внука к невербальной магии.       Что касается остальных своих внуков, то Поллукс относился ко всем одинаково. Андромеда была очень умна, Сириус находчив и в меру мужественен, из Нарциссы стопроцентно должна была выйти прекрасная жена — по итогу так и произошло. И лишь Беллатриса могла составить конкуренцию Регулусу в борьбе за внимание дедушки. Она была самой старшей внучкой, а Регулус — самым младшим, потому у Поллукса образовалась с ними двумя особая связь.       Поначалу все было нормально: Белла относилась к обоим кузенам совершенно равнодушно, не обращала на них внимания в отличие от Циссы и Меды, но когда младшему кузену исполнилось шесть и Поллукс начал проявлять повышенный интерес к его воспитанию, вот тогда и началась эта негласная война между двумя внуками. В первое время их вражда ограничивалась мелкими издевками и проказами, но уже на следующее лето все приобрело более яркие краски — Беллатриса спрятала палочку мистера Блэка и указала на Регулуса. В тот вечер мальчик впервые получил телесные наказания за столь серьезный проступок.       Дальше все шло как по накатанной — они использовали различные уловки, чтобы привлечь внимание дедушки, подставляли друг друга в его присутствии, старались прыгнуть выше головы, чтобы получить похвалу. Тогда для обоих это имело смысл, тогда им было важно выслужиться перед мужчиной, пока остальные кузены и кузины резвились у озера или закапывали клад в саду.       В конце концов, когда Регулусу исполнилось десять, он окончательно возненавидел сестрицу. У них была большая разница в возрасте — десять лет, но почему-то Беллатриса все равно видела в младшем Блэке угрозу. Звучит смешно, однако девушка всегда была слегка безумна и особенно фанатична, когда дело касалось мужского внимания. Стоит ли её жалеть? Тут каждый волен выбирать, но Регулусу не было её жаль.       Регулус Блэк терпеть не мог свою кузину и именно с ней он впервые понял, что такое настоящий гнев. И все же, когда в его жизни появился Джеймс Поттер, он вновь ощутил это чувство. Оно подкралось так тихо, так неожиданно, что юноша не успел заметить, как буквально каждое действие гриффиндорца доводило его до точки кипения. Нет, конечно, Поттер и раньше бесил его, причем так сильно, что хотелось съездить по его чудной мордашке, но даже это не могло сравниться с тем, что он испытывал сейчас.       После разговора на трибунах они, по «счастливой» случайности, оставались наедине чаще обычного. Библиотека, кладовая, поле для квиддича, раздевалка, оранжерея — все эти места становились безлюдными, когда там появлялись эти двое. Должно быть, судьба решила сыграть какую-то злую шутку с Регулусом, поскольку он изо всех сил старался избегать бывшего любовничка. Внутри буквально полыхало от одного только его присутствия, причем в плохом смысле, а значит, лучшим вариантом было продолжать избегать его, но — увы и ах — Поттер был той еще занозой в заднице. Скорее всего, чувствуя что-то неладное, он будто выслеживал Блэка, пытаясь поговорить, но каждый раз натыкался на отказ.       Регулуса раздражало все, что было связано с Джеймсом — его лицо, голос, смех, даже чертов запах, который разносился по всей раздевалке после того, как он выходил из душа, его взъерошенные кудри, всегда покоцанные очки и мятая одежда, из-за которой МакГонагалл неоднократно делала выговоры, его пустая болтовня, детская наивность и чрезмерный оптимизм.       А еще Рега раздражала его идеальность.       Джеймс Поттер был единственным человеком в мире, недостатки которого были его же достоинствами, единственным, кто вызывал в Регулусе столько эмоций, единственным, кто мог бы сделать его счастливым.       К сожалению, о чем бы там ни мечтал Рег по ночам, какими бы иллюзиями ни жил, вместе у них быть не получится. Во-первых, потому что Блэку суждено жениться на прекрасной чистокровной леди и подарить династии кучу наследников, во-вторых, потому что его брат всегда будет стоять между ними, ну и в-третьих, потому что сам Джеймс никогда не будет чувствовать к нему того же. Этих причин было достаточно, чтобы возненавидеть чертов мир за столь трагичную несправедливость к судьбе простого юноши.       Вот уже который день его ломало от собственных эмоций, которые он держал под замком. Внутри бушевал шторм, и корабль под названием «самоконтроль» мог вот-вот угодить в пучину океанских вод.       Так и случилось.       Когда кулак Рега столкнулся с лицом гриффиндорского охотника и тот упал наземь, он уже не мог остановиться. Навалившись сверху, Блэк резко замахнулся, чтобы выписать наглецу добавки. И без того окровавленная рука прошлась по переносице Джеймса, сломав тому очки. Третий удар рассек его бровь, а на момент четвертого слизеринца уже оттаскивала собственная команда.       Мадам Трюк была в бешенстве и, отправив Регулуса в кабинет Дамблдора, занялась пострадавшим. Джеймс не сказал ни слова, лишь позволил товарищам доставить его в больничное крыло, в то время как директор вместе с деканом-профессором Слизнортом думали, что делать со стоящим перед ними дебоширом. Они отчитывали Рега около двадцати минут и даже грозили отчислением, но юноша был уверен, что Слизнорт замолвит за него словечко — слишком уж тот его любит.       По итогу было решено сообщить о случившемся родителям и назначить отработки в теплицах, так как отстранять его от игры было никак нельзя. Регулус ведь ловец, и запасных в команде, к сожалению, нет.       Казалось бы, он должен быть рад, что отделался столь легким наказанием, но внутри по-прежнему бушевала буря. Он не считал себя особо виноватым, ведь Поттер сам спровоцировал его, но разве это дает ему право распускать руки? Очевидно, нет. Барти схватил его как раз в тот момент, когда он собирался сломать тому челюсть. Он сам не знал, что на него нашло. Да, Поттер подшучивал над ним во время тренировки, нарушал правила, чтобы утереть нос слизеринцу, но он ведь и раньше так делал, и Рег обычно вступал в его игру, стараясь поставить наглеца на место.       — И это все, на что ты способен, Блэк? — Джеймс остановился в метре от него и, заглянув тому за спину, поймал летящий в его сторону квоффл.       Как правило, в самой игре ловец и охотник не взаимодействуют. Каждый выполняет поставленную перед ним задачу, но на тренировках любой игрок может получить новые навыки, к примеру, работы с мячами или с тем же снитчем. Все игроки тренируют подсечки, уходы от погони, учатся сбивать с толку противника и забивать голы. Поэтому Регулус мог позволить себе запустить бладжер в Поттера, улыбка которого, казалось, могла отражать солнечный свет, но он удачно увернулся и подлетел к слизеринцу настолько близко, насколько это возможно.       — И почему твоя грубость заводит меня? — спросил он совершенно откровенно, еле сдерживая смешки.       — Издеваешься? — гаркнул Регулус, которого хлебом не корми — дай только повод для ссоры. — Прекрати!       — Тебе вообще знакомо такое понятие как «флирт»? — Джеймс развернулся на сто восемьдесят градусов и полетел в сторону колец противника, где вратарь вовсю был наготове, но прежде чем закинуть квоффл, совершил обманный маневр, передав мяч Мэри Макдональд, которая уже закончила начатое, и вновь повернулся к Регу. — Попробуй как-нибудь. Уверен, тебе понравится.       — Поттер, Блэк, — донеслось снизу. — Еще одно замечание, и оба вылетите с площадки!       Угрозы мадам Трюк обычно имели вес, поскольку она — женщина слова, так что оба на какое-то время забыли друг про друга и продолжили тренироваться, но под конец, когда уже все более-менее расслабились, Джеймс вновь подлетел к и без того уставшему Регу.       Последняя неделя была для него крайне тяжелой: постоянная агрессия и внутренние терзания. Под раздачу попадали все, кто умудрялся как-то не так посмотреть в его сторону. Сам Джеймс тоже неоднократно получал словесного леща от юноши, но его, как ни странно, это ничуть не пугало. Он активно набивался Блэку в друзья, а тот напротив — пытался держать чокнутого любовника на расстоянии. Он для себя уже все решил и это решение менять не собирался. Они с Поттером развлекались пару месяцев, но пришло время прекратить, ведь возникшие чувства Регулуса могли все испортить. Да, черт, они уже все портили. Так он думал.       Когда Джеймс устал донимать его в небе, то решил продолжить на земле, после того, как мадам Трюк отпустила всех в раздевалку. Его ладонь легла на худое, но крепкое плечо Регулуса, сжав посильнее, и он повторил свой вопрос:       — Так что насчет флирта, Рег? — но ответа не поступило, лишь тяжелый выдох. — Могу поднатаскать тебя. Ты только попроси. Я знаю, просить ты умеешь.       В этот момент ему окончательно сорвало башню. Слова имели явно сексуальный подтекст, но правда в том, что раньше они бы ни за что не вызвали в нем такую реакцию. Да, Регулус был нервным, раздражительным, а порой даже злым, но бить человека за неуместные фразы? Никогда.       Тогда его просто выбесило, что Поттер все время рядом, что он до сих пор донимает его, хотя уже давно понял, что Регулус не заинтересован в продолжении общения. Его извечные смешки и отсутствие серьезного отношения к чему-либо жутко вымораживали. Хотелось просто бить его, бить, бить, бить.       Так что же с ним произошло?       — Эй, мы тебя заждались, — подскочил Барти, как только его друг зашел в комнату, а на кровати сидела обеспокоенная Пандора. — Какого хрена это было?       Отвечать не хотелось. Им все равно не понять, что происходит у него на душе, а объяснить не хватало сил. Как он расскажет своим друзьям, что тайно трахался с Поттером во всех потаенных местах Хогвартса? У засранца была карта, показывающая передвижения каждого, кто находится в замке. Именно так им удавалось избегать лишних свидетелей.       Регулус потрепал собственные кудри, пытаясь привести мысли в порядок, но внутри был полный бардак. В это время Барти заваливал его вопросами. Он был жутко рассержен, ведь Регулус мог подставить команду, если бы его не допустили до игры, но благо — все обошлось. И все-таки друг явно негодовал.       — Барти, все нормально. Я буду на игре. Вопрос решен, — успокоил его Блэк, но этого было недостаточно. Крауч не на шутку завелся: то ли так сильно переживал, то ли его снедало любопытство. Было понятно, что он так просто не отвяжется. Такова его натура.       — Зачем ты избил его, Рег? — серьезным тоном спросил он, демонстрируя излишнюю настойчивость. Пандора все еще молчала, держа на руках кошку, которая сладко спала, и ждала, пока Регулус сам объяснится.       — Да какая разница? Не так уж сильно он и пострадал, — запротестовал юноша, но Барти не собирался с ним церемониться.       Тогда до него дошло, что дело должно быть серьезным. Возможно, есть что-то, о чем он не знает. От это внутри стало неспокойно, а сердце забилось чуть быстрее обычного. Он посмотрел на Лавгуд, но та и бровью не повела, решив не вмешиваться в эти разборки.       — Не так уж и сильно пострадал? — воскликнул Крауч, явно взбешенный всем происходящим. — Скажи это Помфри, которая оставила его до завтра в больничном крыле.       Неужели у Джеймса все настолько плохо? Максимум, что должно было остаться, это синяки, ссадины, да поломанные очки. Регулус и этого предпочел бы не оставлять, но злость пробирала его до самых костей и он вообще удивился, как не убил того прямо на месте. А теперь получается, что он мог нанести ему серьезные травмы, раз Помфри решила подержать его в больничной койке какое-то время. Но даже тогда Регулус не ощутил укола совести — он, безусловно, осознавал собственный косяк, но по-прежнему винил в случившемся Джеймса. Если бы он умел вовремя закрывать рот, то, наверняка, больше бы нравился окружающим, в частности, Регулусу.       — Салазар! — процедил он, ухватившись за голову и начав вышагивать по комнате. Какого черта он натворил? Какого черта Поттер делает с ним? До того, как он появился в его жизни, все было нормально. Ну… относительно, а теперь что? Теперь проблема на проблеме и все они связаны с ним. С бывшим любовником. Вот черт.       — Это как-то связано с Сириусом? — уточнил Барти.       — Что?! Нет!       Твою мать, если Сириус узнает, то ему точно не сдобровать. Скорее всего, он уже в курсе. Что ж, похоже, разборок со старшим братом и его «свитой» ему только и не хватало для полного счастья.       — Тогда я не понимаю, друг. Чем он тебе так не угодил?       «О-о-о, угодил. В этом-то вся и проблема».       Он не стал отвечать. Просто не мог. Что он должен был сказать? Что влюблен в него? Что не может спать, есть и нормально существовать, зная, что где-то рядом находится Джеймс Поттер, пытающийся завоевать его доверие? И, черт возьми, у него получается. А Рега это злит. Злит, потому что все это не входило в его планы. Случайная связь с гриффиндорцем должна была остаться все той же случайной связью, но какого-то хрена все зашло слишком далеко.       Барти покинул спальню со словами:       — Отлично, можешь не говорить. Мне не всралось решать твои проблемы!       Дверь захлопнулась за ним так громко, что звук разбудил Цирцею. Бедняжка спрыгнула с колен Пандоры и залезла под кровать. Не она одна была сейчас взвинчена. Рег медленно мерил комнату шагами, взгляд его был опущен в пол, а руки нервно теребили сальные кудри — он так и не успел принять душ.       Когда Лавгуд поднялась с насиженного места, он, уже предчувствуя укор, занял оборонительную позицию:       — Тоже собралась отчитывать?       Она одарила его свойственной только ей нежной улыбкой, в которую вкладывала всю свою заботу и беспокойство. Пандора была тем другом, который просто не способен на осуждение. Поддержка — вот это про неё, а остальное — малозначимый фактор.       — Ты же знаешь, я в этом не сильна, — и это было правдой. — К тому же, я все понимаю, честно.       Начало было явно не к добру. Пандора хоть и не вешала на людей ярлыки и не критиковала, но ей было свойственно витать в собственных фантазиях. Зачастую она видела то, чего на самом деле не было. Её взгляд на мир сильно отличался от взглядов других знакомых Рега, и хоть он и привык к такой «необычности» подруги, все же иногда ей нужно было притормозить. Поэтому сейчас оставалось только гадать, что она там для себя поняла? В какую сказку опять поверила?       — Ты очень закрытый человек, Регулус, и порой тебе трудно выражать свои чувства, — начала она, положив руку на сердце, словно это откровение далось ей непросто, но по мнению юноши, был очевидный перебор с театральщиной. — Я уверена, ты не хотел калечить его. Просто не знал, как еще выразить то, что у тебя внутри.       Вторую руку она положила ему на плечо и легонько сжала в знак поддержки, но вместо долгожданного облегчения Регулус ощутил новую вспышку гнева. Его уже тошнило от этих намеков касательно их с Джеймсом. Да, её подозрения были небезосновательны, но про какое выражение чувств она говорит? Неужели она думает, что Регулус какой-то неандерталец, не способный разговаривать с людьми?       — Пандора, — процедил он сквозь зубы, — скажи, что творится у тебя в голове?       Девушка сузила глаза в непонимающем взгляде. Ответ Регулуса показался ей достаточно грубым. К такому она точно не была готова.       — Может, мне и тебя побить, чтобы ты знала о моих дружеских чувствах? М-м? — и пока Лавгуд пыталась вернуть их разговор в более спокойное русло, он лишь еще больше заводился, размахивал руками и закатывал глаза. — Господи, да что с тобой такое?! Что за бред ты несешь?       — Все нормально, Регулус. Если ты переживаешь, что он не простит тебя, то тебе стоит просто пойти и поговорить с ним.       — Салазар, Пандора! — закричал он, чем напугал подругу. — Я избил Поттера не потому, что не умею выражать свои чувства. Ясно тебе? Я избил его потому, что он — придурок! — он швырнул ненавистные перчатки куда-то в сторону, следом за ними полетела мантия. — Тебе лучше уйти.       Девушка всмотрелась в его лицо, проверяя не шутит ли он, но удостоверившись в серьезности слов, взяла сумку с кровати и направилась к выходу. Он знал, что сильно обидел её. Никогда прежде они не позволяли себе общаться подобным образом. Если с Барти можно было собачиться и не переживать, то с Лавгуд дела обстояли по-другому. Она была очень чувствительной, и любое слово могло ранить её. Сегодня Регулус сказал слишком много таких слов, но несмотря на чувство вины, образовавшееся в груди, он не нашел в себе сил извиниться, даже когда она распахнула дверь и добавила на прощание:       — Поговорим, когда перестанешь быть таким мерзавцем.       После этого дверь закрылась, и юноша остался наедине с собственными мыслями.

* * *

      Регулус пробрался в больничное крыло, когда было уже за полночь. Ему удалось проскользнуть мимо Слизнорта, а затем и Филча, причем без использования какой-то там магической карты. В такие моменты особой находчивости он думал, как же Поттер уступает ему в интеллекте, но спустя некоторое время понял, что если бы не эта гонка за очки на тренировке, в которой Джеймс часто выигрывал, то Рег не стремился бы уделать его в других вещах.       Чтобы пройти мимо кабинета мадам Помфри, он применил дезиллюминационные чары. Женщина была довольно занята, наполняя колбы какими-то неизвестными жидкостями, а потому и без того вряд ли заметила бы посторонних.       В самой палате никого не было. Все койки, за исключением той, в которой спал Джеймс, были пусты. Подойдя ближе к кровати, Регулус внимательно всмотрелся в лицо спящего. На брови, носу и под правым глазом красовались синяки и ссадины, но выглядело все довольно скромно, чтобы оставлять человека на ночь в этом крыле. В душе Блэк просто надеялся, что дело не во внутренних кровотечениях.       Он собирался было уже уходить, только нужно оставить небольшой презент. Поставив вещицу на прикроватной тумбе, он еще раз взглянул на Джеймса, убедился, что тот все-таки дышит, и повернулся к выходу. Но не успев сделать и шага, был остановлен за руку.       — Я знал, что ты придешь.       Голос Поттера отдавал хрипотцой, но было заметно, что он рад видеть Регулуса. Человека, благодаря которому оказался здесь. Его теплая ладонь скользнула ниже, к холодным пальцам Блэка, и слегка потянула на себя. Тогда юноша развернулся и сдержанно произнес:       — Неужели? Так ты еще и прорицатель?       Послышался легкий смешок. Джеймс и вправду не злился на него, что довольно странно, ведь последняя их встреча закончилась крайне неудачно. Весь оставшийся вечер Регулус не мог найти себе места. Ну, еще бы, из-за его вспыльчивости пострадал человек, причем, физически только один, но словами он задел и чуткую Пандору, которая, как всегда, оказалась права. Просто тогда Рег находился в таком состоянии, что не хотел слышать от кого-то другого столь больную правду. У него ведь на самом деле есть проблемы с выражением чувств. Сейчас он стоял напротив Джеймса и не знал, как себя вести, что сказать, и поэтому нервничал еще больше.       Поттер указал на рядом стоящий стул и выпустил его ладонь.       — Что ты мне принес? — спросил он, приподняв подушку и усевшись поудобнее. Регулус хотел сказать, что не стоит ему лишний раз резко шевелиться и вскакивать, но побоялся показаться слишком заботливым.       — Берти Боттс. Знаю, ты любишь испытывать судьбу.       В ответ — очередной искренний смешок. Ему было не очень удобно улыбаться, все-таки фингал под глазом мешал, но Джеймс старался скрыть от Рега неприятные ощущения. Меньше всего ему хотелось насаждать парню лишнее чувство вины, которое и так уже било через край. Если сначала Блэк во всем винил назойливого гриффиндорца, то ближе к ночи осознал всю глубину своей ответственности за случившееся.       — Оу, значит у нас официально начался конфетно-букетный период? — пошутил Поттер, выводя собеседника из собственных мыслей.       — Боже, да что с тобой не так? — прошипел Блэк, стараясь держать агрессию под контролем. — Я же буквально покалечил тебя.       — Что поделать, люблю, когда пожестче, — не унимался второй, надеясь, что шутками сможет переключить внимание Регулуса на более приятные вещи, но, очевидно, не сработало, поскольку вина наполняла слизеринца и он честно не понимал, как Поттер может к этому так спокойно относиться. — Брось, Рег, ничего серьезного.       — Да? Тогда почему ты все еще здесь?       Как бы юноша ни пытался сдерживаться, у него плохо получалось. Он злился на себя, на Джеймса, на всю эту ситуацию в целом. Его тошнило от самого себя, ведь он превратился в человека, которым всегда боялся стать. Грубым, жестоким, закрытым. Как говорится, спасибо матери с отцом за воспитание.       И теперь парень его мечты лежал на больничной койке из-за того, что он, Регулус, не смог вовремя разобраться с собственными чувствами, из-за того, что он так долго не признавал их, из-за того, что видел в них только проблему. А главной проблемой, как оказалось, был он сам.       Джеймс продолжал молчать. Ему не хотелось говорить о своих травмах. Было достаточно того, что уже у него на лице, а остальное Регулусу знать необязательно, вот только сам Регулус был с этим не согласен.       — Джеймс, ты же знаешь, что я не уйду, пока не получу ответ.       Впервые он назвал его по имени.       — Тогда тем более мне не стоит отвечать, — он поиграл бровями, но одна из них, та, что рассечена, дала о себе знать, и он неприятно зажмурился. Рег ухватил его за ладонь, поздно осознав, что не сдержал внутренний порыв, и начал аккуратно поглаживать костяшки на руке. У самого они были бордовыми из-за ударов, которые он нанес, но это было последним, что его беспокоило в ту минуту.       — Ты как ребенок, честное слово.       — Думаю, это тебе во мне и нравится.       — Салазар, да я же тебя ненавижу, Поттер, — серьезно заявил он, продолжая при этом поглаживать его руку. Чувство вины вперемешку с гневом сотворяли внутри адскую смесь, которую так и хотелось вылить на окружающих, но Регулус убеждал самого себя, что сейчас Джеймс точно не заслуживает, чтобы ему причиняли боль.       Вот только Джеймс знал Рега слишком хорошо. Знал, как ему сейчас непросто сидеть здесь после того, что он сделал. И все же он пришел, а это уже говорит о многом.       — Неправда, ты кончаешь с моей фамилией на устах.       Слишком прямолинейно. Настолько, что Регулус удивленно выпучил на него глаза, а сам Поттер залился краской. Хорошо, что в комнате было достаточно темно, иначе оба бы не пережили подобный разговор.       — Прости, наверное, это побочка от лекарств, — подал голос первым Джеймс, и они быстро вернулись к изначальному разговору, так как оба не хотели останавливаться на последней реплике Джеймса.       — Так что в итоге с тобой? Почему Помфри оставила тебя до утра?       Джеймсу все равно пришлось бы рассказать ему. В ином случае он бы просто узнал это от целительницы, которая могла преподнести информацию так, что Регулус терзался бы чувством вины еще не один месяц, а никому из них это было не нужно.       Рег был готов ко всему, ведь по сути с Поттером все в порядке. Он жив — это главное, а помимо прочего — он смеется, улыбается, может говорить. У него все хорошо.       Посмотрев на Блэка, Поттер переплел их пальцы, чтобы тот и не подумал вырваться, а затем заявил:       — Расскажу, если поцелуешь меня.       — Чего? Ты сейчас серьезно?       — Абсолютно, — в глазах ни искры веселья. Похоже, его сильно ударило, раз ведет себя подобным образом. Нет, он и раньше, конечно, флиртовал, но чтобы в открытую заигрывать и предлагать нечто подобное, это все было как-то в новинку. Регулус поначалу даже растерялся, но потом понял, что если этому чудику взбредет что-то в голову, то он не успокоится, пока не добьется своего. В этом они с ним был похожи.       — Ладно, только сначала ты выполняешь свою часть уговора, а затем — я свою.       Джеймс тяжело выдохнул, но все же согласился. В конце концов, оба получат свое. Их руки все еще были сцеплены, что не могло не вызывать вопросы, но оба старались внешне не выдавать реакции.       — Как я и сказал, ничего серьезного. Помфри дала мне эликсир, быстро заживляющий раны, но из-за сотрясения пришлось остаться на ночь тут.       — У тебя сотрясение? Твою мать, насколько сильное?       — Да не переживай ты так, Рег, — вновь рассмеялся он, но в этот раз ему было труднее сдержать больное шипение. — Я чувствую себя прекрасно. Ну, почти.       Регулус какое-то время не отвечал — настолько сильно он был потрясен. Казалось бы, ничего страшного, Джеймс сидит прямо перед ним и искренне улыбается, но ведь Рег побил его! А что, если бы его вовремя не остановили и сейчас все было бы по другому? Что бы тогда стал делать Регулус? Он не просто разбил ему очки, не просто рассек бровь. Он нанес ему сильные удары в голову, такие, что вызвали сотрясение. Разве после такого Рег вообще имел право приходить к нему? Да таких, как он, нужно держать на цепи, не иначе. Кто знает сколько еще будет таких приступов гнева в его жизни и кто попадет под раздачу?       — П-прости, прости меня, Джеймс, — с сожалением произнес он, надеясь, что тот и вправду не испытывает к нему ненависти.       — Без проблем, — все так же весело ответил он, крепче сжимая ладонь Блэка. — Но только после того, как выполнишь свою часть уговора.       Регулус устало улыбнулся, не поднимая глаз, но когда Джеймс потянул его на себя, заставляя расположиться на краю кровати, откликнулся:       — Ты точно больной, Поттер. Я же мог тебя укокошить.       — Как я уже говорил, ты пытался. И у тебя не вышло.       Джеймс приблизился чуть ближе к лицу Регулуса. От него пахло мятной пастой и уже таким привычным запахом одеколона. Все это было очень возбуждающим, но Джеймс казался слишком слабым для секса, да и вряд ли это был тот момент, когда стоило этим заниматься. Вместо этого он потянул Блэка на себя, чтобы получить долгожданный поцелуй, но Джеймс не был бы Джеймсом, если бы не пошутил в столь романтичный момент.       — Оу, я смотрю, кто-то подготовился к приходу сюда, — иронично подметил он, намекая на приятно возбуждающий запах, который источал парень напротив.       — Ой, заткнись, — донеслось в ответ, и Рег накрыл его губы своими.       Поцелуй длился около минуты и напоминал схватку двух самцов, борьбу за первенство. Их языки кружили вокруг друг друга, лаская и увлажняя потрескавшиеся губы. Джеймс позволил Блэку почти что навалиться сверху, кусать нижнюю губу и томно её посасывать. Он как мартовский кот ластился в его руках, едва ли сдерживаясь от искреннего мурчания.       А Регулус всего лишь выполнял часть уговора и делал это так старательно, что сам получал удовольствие. Его привычно ледяное тело бросило в жар, и он буквально утопал в раскрывшихся ощущениях. Для него это было что-то новое, что-то неизведанное. И все-таки, как бы он ни был погружен в этот приятный процесс, в голове крутился вопрос.       Как мне быть дальше?