Стадии принятия неизбежного

I стадия — Отрицание

Человек отказывается принимать то, что с ним случилось.

      У Регулуса был кот. Вернее, кошка. Её звали Цирцея.       Когда пришло время готовиться к поступлению в Хогвартс, он выпросил у матери питомца. Та сначала не соглашалась, аргументируя свое решение тем, что на лето ему придется привозить это создание домой, где ему точно будут не рады, ведь животным свойственно гадить и портить мебель.       В Хогвартсе было разрешено иметь лишь три вида питомцев — сову, кошку и жабу. Жабы сами по себе вызывали в нем ужас. Они такие противные и склизкие, а когда прыгают, то напоминают одушевленный желчный пузырь. Регулус терпеть их не мог и не понимал тех, кто искренне мечтал завести себе земноводного питомца. Жабы не были ласковыми или привязанными к людям, к тому же они просто сидели в своих аквариумах. Так какой тогда в них смысл?       Мать предложила ему взять с собой их домашнюю сову. Во-первых, от неё есть польза — она сможет доставлять почту из дома в школу и обратно, а, во-вторых, Регулусу будет комфортнее с питомцем, к которому он уже привык. К слову, все совы спят в совятнях, так что она не будет ему мешать спать. Ну и в конце концов — можно будет без проблем привозить её домой, не боясь гнева родителей.       Регулус не хотел сову. Определенно, эти создания отличались особой верностью, были незаметны и необычайно умны, но с птицами у него тоже как-то не заладилось. Для него их семейная сова Ксенофилиус был всего лишь почтальоном. Ему нравилось иногда угощать его птичьим лакомством, но на этом все.       И так остался только один вариант — рысь. Точнее, её более мелкая версия.       Регулус уже отчаялся, что сможет уговорить родителей купить ему питомца, но вот однажды, за пару дней до отъезда, они с матерью и Сириусом ходили в Косую аллею, чтобы примерить школьную форму, которую специально сшили на заказ. Портной нередко работал с Вальбургой, мастеря для той платья, перчатки и даже нижнее белье. Она была щедрым клиентом, всегда оставляла приличные чаевые, а потому для мужчины было только в радость поработать еще и с её мальцами, хотя дети не являлись его целевой аудиторией.       После удачной примерки все трое отправились в банк Гринготтс — миссис Блэк нужно было решить пару мелких вопросов, но не пройдя и нескольких метров, они остановились около витрины зоомагазина. Регулус впился глазами в клетку, где сидели двое котят. Они были уже заметно подросшими, наверное, поэтому их никто и не брал, ведь все любят малышей, а этим было навскидку уже больше трех месяцев.       Вальбурга посмотрела на сыновей, а затем на жалких созданий, которые даже через витрину словно просились к ним в руки. Непонятно, что случилось в тот момент и почему она решила сжалиться, но это не так уж и важно. Женщина положила руку на плечо Регулуса, привлекая тем самым внимание, и сказала:       — Хорошо, сын. Будет тебе питомец.       В глазах мальчика заиграли тысячи красок. Он будто не поверил, что мать говорит правду, будто она разыгрывает его. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и кинуться к ней с распахнутыми руками. Заключив её в охапку, он начал радостно повторять: «Спасибо. Спасибо. Спасибо», в ответ получив лишь холодное «Пожалуйста», а затем женщина разомкнула его руки, расположившиеся у неё талии, словно объятия сына были для неё так же обременительны, как и туго затянутый под платьем корсет.       Все трое зашли в магазин, где помимо кошек, сов и жаб были еще и щенки, попугаи и даже хомячки. Мужчина в возрасте поприветствовал их и предложил помощь в выборе питомца, но Регулусу не нужна была помощь. Он уже выбрал того, кто поедет с ним в Хогвартс. А когда мужчина уточнил, какого именно котенка они будут брать, мать спокойно ответила, даже не спросив у сына:       — Вот этого, — указывая на нужного, — черного. Как раз под стать фамилии.       Но Регулус так не считал. Второй котенок понравился ему куда больше. Это была девочка. В основном, шерсть её была серой, а лапки — белоснежными, как и рот; брюхо тоже было серым, но просачивались белые волоски, напоминающие большую буку «О». Один глаз у кошки был янтарным, как у рептилии, а второй — голубым. Она была тихой и спокойной, в отличие от черного кота, и Рега сразу привлекли эти черты. Он посмотрел на мать и аккуратно попросил:       — Я хочу другого. Давай возьмем серого, пожалуйста-а-а.       Вальбурга недовольно закатила глаза, стараясь не заходить за рамки приличия, но все же согласилась. Она не могла себе позволить устроить сыну взбучку прямо на людях, а потому пошла у того на поводу, выглядя в глазах продавца прекрасной любящей матерью. Правда, до того момента, как Регулус предложил взять второго котенка для Сириуса, на что мать ответила твердым отказом, объяснив это тем, что Сириус уже достаточно взрослый, чтобы заниматься подобными глупостями.       Сириус особо никогда не нуждался в питомце, но в тот день мать расстроила его. Он шел домой с опущенной головой, и Регулус видел, как по щекам у него стекали дорожки слез. В тот вечер он зашел к брату в комнату и сказал:       — Не переживай, Сириус, в Хогвартсе ты сможешь играть с ней, когда захочешь.       Но Блэк-старший не хотел этого. Ему не нужна была чужая кошка. Ему было нужно, чтобы мать всего лишь любила их одинаково.       Так у Регулуса появилась Цирцея. Она была ласковой, но лишь когда ей самой хотелось такой быть. В остальных случаях она кусалась, исподтишка кидалась на ноги и царапалась. Рег постоянно с ней воевал, но все равно чертовски любил, ведь Цирцея так напоминала его самого. Они засыпали вместе в кровати, по утрам она будила его, облизывая нос и щеки, тем самым прося еды, а по вечерам, когда Регулус сидел в гостиной и готовился к занятиям, лезла к его лицу, загораживая текст книги и требуя внимания.       Да, Регулус любил Цирцею. Да, она — всего лишь домашнее животное, но благодаря ей юноша понял, что это такое — по-настоящему кого-то любить.       И пусть Поттер не был животным, в чем Рег, конечно, иногда сомневался, но он точно знал, что не влюблен в него. То, что возникло в нем в ночь на Рождество, было всего лишь результатом смешения крепкого алкоголя и горячего секса. Этот забористый коктейль обострил чувства Блэка, и потому тот решил, словно что-то почувствовал, но то был обман. Иллюзия. Не может Регулус быть влюблен в Джеймса Поттера. Это априори невозможно.       Они ведь разные, как Инь и Ян, а еще ненавидят друг друга, играют в разных командах и учатся на разных факультетах, что определенно усложняет задачу. Их связывает лишь один человек — Сириус, но они с Регулусом не общаются и в принципе не интересуются жизнью друг друга, в то время как Поттер с ним — не разлей вода.       И вообще, Джеймс Поттер — всего лишь временное увлечение. Они изредка трахаются лишь потому, что оба не хотят обязательств, и спать с теми, кто действительно нравится, для них — не вариант, так как рано или поздно обязательства все равно появятся, поэтому они и выбрали друг друга. Потому что не имеют чувств.       Хотя, если так посмотреть, ненависть — тоже чувство, пусть и отрицательное, а в моменты, когда они занимались сексом, Регулус ловил себя на мысли, что именно сейчас не испытывает никакой неприязни. Но ведь это нормально? Так и должно быть. Если ты спишь с человеком, значит, он возбуждает тебя, а возбуждение не возникает к тому, кто неприятен.       Получается, что Поттер приятен ему? Нет-нет-нет. Бред. Что в нем может быть приятного? Абсолютно ни-че-го!       Именно с такими мыслями Регулус ходил всю последнюю неделю. После вечеринки они с Поттером толком не виделись, ведь у всех были каникулы и каждый старался провести их где-то за пределами замка. Сам Рег не особо хотел выходить куда-то, особенно в такой мороз, но Барти все-таки удалось вытащить его в Хогсмид пару раз. Все остальное время он проводил либо в гордом одиночестве, либо с Пандорой, которой нравилось тайком пробираться в слизеринскую гостиную и зависать в спальне Регулуса. Из соседей по комнате остался только Крауч, который совершенно не возражал, когда Лавгуд приходила в гости.       Пандоре тоже безумно нравилась Цирцея. У нее не было животных даже дома, поэтому она с удовольствием навещала скорее не Блэка, а его кошку. Вдвоем они довольно мило смотрелись. Лавгуд была единственной, кого это маленькое исчадие Ада подпускало к себе, и, на удивление, на её руках не было ни единой царапины, в отличие от рук Регулуса, у которого они не успевали заживать, как появлялись новые.       Пару раз девушка засыпала вместе с кошкой прямо на его кровати, и тогда Регулусу приходилось устраиваться где-то на краю, либо идти спать вниз в гостиную. Чаще всего он выбирал первый вариант. Оба не испытывали неловкости, когда просыпались с утра, прижатые друг к другу. Они были просто друзьями, не более того, так что подобная близость даже радовала, ведь это означало, что в их дружбе нет границ и запретов (в пределах разумного, конечно).       Так вот, однажды вечером, когда каникулы уже подходили к концу, Лавгуд вновь пришла навестить питомца Блэка, а заодно и пообщаться с другом. В последнюю неделю они тоже нечасто виделись, так что оба успели соскучиться.       Пандора села на его кровать и принялась рассказывать, как Барти попытался затащить в постель одну из её однокурсниц. Она вовсю улыбалась, передавая эту лучезарную энергию, что из нее сочилась, Регулусу, и он наконец-то почувствовал себя хоть немного лучше, ибо последняя неделя высосала из него все соки. Все эти мысли о Джеймсе Поттере не давали ему спокойно существовать. В голове постоянно работал какой-то мозжечок, напоминающий их последнюю проведенную ночь вместе.       После того, как оба привели себя в порядок, восстановили все пуговицы на рубашке и в целом почистили одежду, повисло неловкое молчание, а все потому, что Регулус никак не мог осознать происходящего. Со временем Джеймс начал болтать без умолку, что стало уже привычным для Рега, и в этот раз, как и всегда, он не особо его слушал.       Затем они по очереди покинули башню, выждав при этом немного времени, а дальше, как уже говорилось, толком не виделись. За это время они переглядывались в Большом зале во время приема пищи и пересекались в школьных коридорах, но если раньше ни одна их встреча не обходилась без колкости, то теперь Джеймс просто подмигивал ему или говорил «Привет».       В какой-то момент Рег осознал, что Поттер вообще теперь старается не конфликтовать с ним, причем, это началось еще до каникул, просто он не обращал на это внимания раньше.       Таким образом, проблема вырисовывалась, как картина маслом, но юноша не мог поверить в происходящее. Ему было проще представить, что он влюблен в МакГонагалл или Трюк, во взрослых, а для него уже даже и старых женщин, чем в молодого охотника с Гриффиндора, но, как оказалось, не он один заподозрил неладное.       — Кажется, кто-то проиграл мне желание, — подметила Пандора, когда они закончили обсуждать Барти.       — О чем ты? — удивленно спросил Регулус, искренне не понимая, к чему та ведет.       — О нашем пари, глупый, — улыбчиво произнесла она. — Тот, кто проиграет, должен выполнить желание второго, а поскольку ты проиграл…       — Стоп-стоп, подожди! Если мне не изменяет память, я проиграю только в том случае, если влюблюсь до беспамятства, — уточняюще заявил он, грозно смотря на подругу, которая едва сдерживала радость, сочащуюся изнутри.       Пандора всегда была такой — теплой, улыбчивой. Если ей было весело, она искренне смеялась, если грустно, то плакала. Ей претило скрывать живые эмоции за маской безразличия, как делал это Регулус. Несмотря на то, что они оба выросли с жестокими родителями, все же справлялись они по разному. Если Рег предпочитал зарыться в самого себя, сидеть и копаться в собственных мыслях, поглаживая кошку с короткой периодичностью, то Пандора предпочитала пустить всю свою негативную энергию на благое дело, на помощь нуждающимся, на заботу о тех, кому она действительно была нужна. Именно поэтому они и стали когда-то друзьями — потому что ей нужно было о ком-то заботится, а ему кому-то позволять заботиться о себе.       — Еще скажи, что этого до сих пор не произошло, — ответила она, держа в руках Цирцею и убаюкивая ее.       — Нет! — недоуменно выкрикнул Блэк.       Он ведь на самом деле не понимал, к чему девушка вообще начала этот разговор. С чего вдруг она решила, что выиграла спор трехлетней давности? Иногда её действительно было сложно понять.       — Регулус, ты же знаешь, что я весьма наблюдательна, — не унималась она. — Я вижу, как ты и Джеймс Поттер смотрите друг на друга.       Ну вот, стоило ему обрадоваться, что Лавгуд унесла его от мрачных мыслей о Джеймсе, как вдруг сама же их и вернула. В голове уже не было места для этого. Ему просто хотелось передохнуть. Неужели он так много просит?       — К тому же я давно заметила, что иногда вы уходите куда-то вместе. Так было и на вечеринке.       — Что за вздор! Я и Поттер… да никогда в жизни я с ним никуда бы не пошел, — его возмущению не было предела. — Порой ты бываешь чересчур подозрительна…       — То есть, Джеймс тебя не интересует? — в последний раз уточнила она.       Этот вопрос поставил Регулуса в тупик. Он не дал ни малейшего повода думать, будто у него могут быть какие-то чувства к Поттеру. Все это время, что они проводили вместе, его интересовал разве что член парня, но ни его душа, ни он сам — нет. Когда они с Пандорой флиртовали у него на глазах, он не испытывал ни капли ревности. Скорее, его больше беспокоил факт, что подруга действительно может заинтересоваться этим придурком, а она заслужила уж явно кого получше. Как и Рег.       — Нисколько, — заверил он.       — Реджи, кого ты пытаешься в этом убедить: меня или себя?

* * *

      Регулус шел в Большой зал, когда чья-то рука схватила его за локоть и потянула на себя. Он ввалился в кабинет МакГонагалл, где обычно проходила трансфигурация, и был прижат к стене. Это не выглядело угрожающе, скорее, наоборот — толчок об стену был аккуратным, а сзади заботливо приставили руку.       Джеймс Поттер стоял напротив, нагло улыбаясь. Внутри у Рега что-то екнуло, то ли от заранее назревшей паники, то ли от чего другого. Его лицо было так близко, что Рег уловил знакомый запах зубной пасты. Должно быть, Джеймс почистил зубы после завтрака, как делал это всегда. Откуда Регулус это знал? Он сам не помнил.       Парень махнул палочкой, и дверь за ними закрылась. Они оба знали, что в такое время никто в класс не зайдет, ведь большая часть студентов на завтраке, а Джеймс, как правило, приходил одним из первых и быстро уминал все, что попадалось на глаза. Поэтому нет ничего удивительного, что Рег еще только шел в Большой зал, будучи «поздней пташкой», а Джеймс уже успел сгонять в душ и найти его.       Они не общались уже около трех недель. Регулус сознательно избегал его, после чего мысленно корил себя за подобное ребячество, ведь он во всем разобрался — никаких чувств, это было обычное пьяное помутнение. И все же он осознавал, что ведет себя странно для человека, у которого ничего не изменилось.       — Ты что, прячешься от меня? — спросил Джеймс, все так же продолжая нахально улыбаться.       — Не такой уж ты и страшный, Поттер, чтобы прятаться.       — Сочту за комплимент.       Рег скорчил язвительную гримасу, но с места не сдвинулся, ощутив крепкие руки на своей талии. «Он снова это делает», — подумалось ему. Джеймсу с легкостью удавалось заводить его с пол-оборота и, кажется, он научился читать язык тела Регулуса, поэтому всегда добивался своего.       — Я не могу, — твердо заявил Блэк, когда ремень ослаб на его выпирающих костях, а рука Джеймса полезла внутрь штанов, в боксеры. — Не здесь.       — Давно ли ты стал таким придирчивым в выборе мест? — шутя, произнес гриффиндорец, намекая на то, что они с ним бывали в местах и похуже. Его рука скользнула дальше и обхватила набухший член, в ответ на это действие поступил легкий возбужденный рык. Регулус смотрел прямо ему в глаза, не скрывая собственного желания. И все же что-то ему мешало. Голос Поттера в голове, называющего его, Рега по имени в момент максимального удовольствия. Это по-прежнему не давало ему покоя. И даже горячая ладонь, обхватывающая то самое место, где не хватает ласки, даже это… не позволяет ему расслабиться. Он смотрит прямо на Джеймса, затем закатывает глаза от наслаждения, когда тот кусает его шею, издает стон, когда он шепчет ему в ухо «Давай же, Рег…».       И на этом все заканчивается, ведь он вновь услышал собственное имя из его уст. Все это отрезвляет и напоминает ему о том, что между ними ничего не может быть, что он не чувствует ничего к Джеймсу Поттеру, и лучше начать его избегать, чтобы не испытывать себя на стойкость каждый раз. Он не может его любить. Не станет.       И как бы сильно ему ни хотелось продолжить эту игру, которую они когда-то начали, он отказывается, ведь понимает, что все ведет куда-то не туда. Сексуальное желание граничит с чем-то большим и это не нормально. Так не должно быть. Им нельзя.       Джеймс в это время продолжает стимулировать его член и впиваться губами в шею, щеки, подбородок, а затем и губы. Он так жадно целует его, позволяя Регу просто стоять и упиваться этими ощущениями, этой страстью, витающей в воздухе, позволяет ему быть скрытым и зажатым в обычные дни, но сейчас громким и открытым, готовым просить еще и еще.       Когда Регулус думает, что пора остановить это безумие, пора перестать Поттеру быть таким дико возбуждающим, перестать принимать эти ласки от него, словно награду… награду за победу в квиддиче или за успешную сдачу экзаменов, как только он думает, что стоит от этого отказаться и вернуться в статус врагов, именно тогда оргазм настигает его, сжимая бешено бьющееся сердце и выливаясь тягучей смазкой прямо в ублажающую его руку. После этого он чувствует, что узел внизу живота распутывается и внутри остаются лишь легкая слабость и умиротворение.       Спустя несколько минут они уже оба приводят себя в порядок и Джеймс спрашивает прежде, чем Рег успевает покинуть класс:       — Увидимся сегодня вечером?       Регулус смотрит на него и понимает, что, скорее всего, это их последняя встреча. Больше он не подпустит его к себе. Они и так ходят по краю, точнее Регулус ходит. Влюбиться в Джеймса Поттера — для него это явно непозволительная роскошь.       — Нет, сегодня не могу.       И покидает кабинет в надежде, что Поттер поймет его намек.

* * *

      Регулус сидел на трибунах, укутанный в теплую мантию, и наслаждался приятной прохладой, которая касалась кончиков его пальцев. Ночное небо было усыпано миллиардами звезд, и прямо оттуда вниз падали пушистые хлопья снега. Рядом не было ни души, и внутри у Рега преобладало необычайное спокойствие. Он редко приходил сюда ночью, но если случалось что-то серьезное и необходимо побыть в одиночестве, он знал, какое место выберет для уединения.       И каково было его удивление, когда столь тихое и сокровенное для самого Рега место, омрачил своим присутствием Джеймс Поттер. Он подкрался так неожиданно, что Регулус направил на него палочку и готов был наслать заклинание. Тот, в свою очередь, примирительно поднял руки и тихо произнес:       — Это всего лишь я. Человек, которого ты избегаешь.       Блэк тяжело выдохнул и опустил потенциальное оружие вниз.       — Поттер, какого хрена?       — Видел бы ты свое лицо, — начал прикалываться он, устраиваясь при этом рядом, — как будто сейчас обделаешься.       — Нет, у меня было лицо, как будто я собираюсь прикончить тебя.       — Брось, ты уже пытался. У тебя не вышло.       Регулус убрал палочку в карман мантии и вновь устремил взгляд на небо. Последнее, что ему сейчас было нужно, это компания Поттера, о котором он, к слову, уже и думать давно забыл. Они не виделись полторы недели, на дворе уже стоял февраль, и рождественская вечеринка перестала быть напоминанием, что между ними могло что-то быть.       — И все же, я не из тех, кто сдается, — сказал Блэк, разминая продрогшие пальцы.       Джеймс ничего не ответил, что было на него мало похоже. Как правило, если этот человек что и умел, так это болтать без умолку, хотя… была еще пара вещей, которые он делал отменно, но думать об этом означало бы скучать, а Рег не хотел скучать. Он просто хотел побыть один.       — Что ты здесь забыл? — вновь заговорил юноша.       — Ну вообще-то у меня такой же вопрос к тебе, — серьезно заявил Джеймс, повернувшись к нему. — Это всегда было моим тайным местом.       — Чего? — запротестовал Блэк. — Твоим местом?       — Да-да, всегда сюда прихожу, и вот представь, как я удивился, когда увидел тебя здесь.       Сначала Рег искренне не понимал, как такое возможно, ведь это он всегда приходил сюда, а не Поттер, но увидев, как тот уже заливается хохотом, понял, что его грамотно развели. Он закатил глаза, думая про себя, какой же этот парень придурок, и пробубнил:       — Не было это никогда твоим местом!       — А вот и было, — все также забавляясь, но более спокойно ответил он.       Несмотря на искорки веселья в глазах, по его поведению читалось беспокойство. Да и вообще он был весь на нервах. Регулус понимал, что довольно странно знать и замечать все эти вещи за человеком, на которого тебе наплевать, но он ничего не мог с собой поделать. Если Поттер прекрасно знал, какой Рег в постели, то тот наоборот — отлично считывал его внутреннее состояние. Нельзя сказать, что Блэк был эмпатом, скорее, это касалось только тех людей, которые наиболее его интересовали. Он перенимал все их внутренние переживания, все горести и радости, но всем об этом было невдомек, поскольку ему хорошо удавалось прятать собственные эмоции.       И если для него все было ясно насчет них с Джеймсом, то для второго, очевидно, это по-прежнему оставалось загадкой. Судя по всему, он переживал, что мог сделать что-то не так и оттолкнуть тем самым Рега, но ведь так и было на самом деле. Джеймс был слишком правильным, слишком добрым и слишком идеальным для парня. Рядом с ним любому было бы знакомо понятие комфорта, даже Регулусу, который ощущал себя комфортно лишь наедине с самим собой.       — Что происходит, Рег? — и снова он назвал его по имени, будто получил на это разрешение.       — Я просто хочу побыть один, — процедил Регулус, стараясь не смотреть на собеседника, иначе одним только взглядом оставил бы от него горстку пепла.       — Без проблем, но это как-то связано с нами?       Тут уже Регулус взорвался.       — А что с нами? — он не кричал, но голос был низким и холодным, как сталь. — О чем ты вообще говоришь, Поттер? Никаких нас нет и никогда не будет!       Не нужно быть эмпатом, чтобы догадаться, что столь агрессивное поведение задело Джеймса. Он точно не заслужил подобного просто потому, что решил узнать, все ли в порядке у его… друга? Любовника? Джеймс сам не знал, кем для него приходится Регулус, но все же верил, что кроме неприязни есть что-то еще. Должно же быть. И Джеймс не был бы Джеймсом, если бы не постарался успокоить Блэка вместо того, чтобы подогревать ссору.       — Хорошо, между нами ничего нет. Ты прав, — его рука ненавязчиво легла ему на плечо, дабы немного поумерить его пыл. — Я просто хочу помочь…       — Боже, себе помоги, Поттер, — раздраженно прошептал он, но руку с плеча не одернул. Все это начинало дико бесить. С каких пор они вообще стали разговаривать? Раньше их общение ограничивалось взаимными словесными плевками и горячим сексом, а теперь они сидят под ночным небом и пытаются поговорить. Что, черт возьми, происходит?       — Слушай, я оставлю тебя, давай ты только успокоишься?       — Да как я могу успокоиться, если источник моего беспокойства сидит рядом?       — Оу, будем считать, что это очередной странный комплимент от Регулуса Блэка.       Мысленно Регулус закатил глаза и помолился о здоровье этого идиота. Своим извечным оптимизмом он напоминал ему Лавгуд. Она также отказывалась проецировать негативные эмоции. Максимум, который от нее можно было получить, это слегка язвительные комментарии. С Поттером было так же.       — Скажи мне, ты больной? — устало выдавил из себя Рег. — Ай, ладно, можешь не отвечать, — он потер глаза, которые уже слипались, и добавил: — Зачем ты это делаешь? Почему делаешь вид, что мы друзья, хотя, на самом деле, это не так? Мы же ненавидим друг друга.       — Я не ненавижу тебя, — в ответ полетел недоверчивый смешок. — Нет, серьезно. Это давно не так. Если ты не хочешь продолжать то… то, что мы делали, хорошо, мы не будем, — взглядом скользнув по лицу Регулуса, Джеймс невольно закусил губу, а затем коснулся его руки, из-за чего Рег немного занервничал. — Но это не значит, что мы не можем просто общаться. Может быть, раньше мы и не могли терпеть друг друга, но теперь твое общество стало для меня… приятным.       Регулус немного обалдел от услышанного, но постарался собраться и задать интересующий вопрос:       — И что же изменилось?       — Ты, — выпалил он без раздумий. — Точнее то, кем я тебя видел раньше. Оказалось, что мои представления о тебе совершенно не совпали с реальностью.       Когда Джеймс оставил его одного, Регулус еще долго думал об этих словах. Он пытался понять, когда это случилось, когда лед начал таять. Почему они начали тайно встречаться? Как они пришли к тому, что больше не ненавидят друг друга? Что послужило отправной точкой?       Этого они уже никогда не узнают, но зато теперь Регулус понял, что больше не может отрицать действительность.       Ему нельзя любить Джеймса Поттера.       Но он любит.