Стадии принятия неизбежного

      На дворе был 1978 год, только еще наступивший. В Хогвартсе остались многие старшекурсники, поскольку это были одни из последних праздников, что они могли отметить в школе. К тому же в это время года местные окрестности были как никогда прекрасны: повсюду голые деревья, укрытые белоснежным навесом, темное, почти что черное озеро, покрытое крупной коркой льда, Запретный лес, манящий своими глубинами, а также мелкие деревушки, жители которых ежегодно создавали праздничную атмосферу.       Студенты сдавали экзамены, а после пускались в полный отрыв. Каждый день они посещали Хогсмид, бегали в Визжащую хижину, после чего выбегали оттуда с глазами навылет. Вечерами множество шумных компаний заполняли местный паб, пытаясь отогреться после долгих прогулок.       Рождество было принято отмечать в Выручай-комнате. Туда могли прийти ребята со всех факультетов, но в основном это были шестой и седьмой курсы. Остальные же оставались в своих гостиных и устраивали собственные вечеринки. Ближе к утру старшекурсники разбредались по своим спальням, в то время как молодняк продолжал вовсю гулять, совсем позабыв о сне.       Рождественской вечеринки ждали многие и готовились к ней заранее, заказывая большие порции алкоголя, готовя веселые игры и конкурсы, а также музыку и прочие развлечения. После сочельника по школе еще несколько месяцев ходили байки о том, кто с кем переспал, сколько выпил и кто дальше всех блевал.       Подобные настроения наполняли Хогвартс непередаваемой атмосферой, которую чувствовал каждый, и если бы не учителя, то все было бы куда проще, но, к сожалению, даже на каникулах студентам приходилось быть максимально осторожными и оставаться незамеченными.       Регулус отлично знал, как оставаться незамеченным, когда это было нужно. Дома у него хорошо получалось избегать гнева матери и недовольства отца, в школе — наказаний профессоров, а на подобных вечеринках — агрессивных разборок и выяснений отношений.       В последние годы он оставался в школе на каникулы, поскольку видеть родителей, которые без особого труда портили атмосферу любого праздника, ему не хотелось. Он любил их, но не мог выносить слишком долго, а зная, что на лето все равно придется вернуться домой, предпочитал наслаждаться хотя бы зимними каникулами.       Его друг Барти также остался в Хогвартсе, чтобы избежать встреч с отцом. Именно он и позвал Регулуса на вечеринку в Выручай-комнату, так как все шестикурсники тоже были приглашены. Регулус не особо любил подобные сборища, ему больше нравилось напиваться в компании знакомых людей, сокурсников, но после недолгих уговоров лучшего друга он все же согласился.       Блэк-младший знал, что Сириус тоже останется в школе, как делал и все годы до этого, поэтому понимал — на вечеринке они однозначно будут пересекаться. Не то чтобы он этого не хотел, скорее боялся, что брат может напиться и устроить скандал или, чего хуже, и вовсе проигнорировать факт его существования.       Они не общались уже пару лет, хотя и раньше-то их не связывала крепкая дружба. С самого детства Регулус подвергался разного рода нападкам со стороны старшего брата. Тот любил подшучивать над Регом, пользовался его наивностью. Когда Блэк-младший подрос, то начал давать отпор. Они часто дрались, но это редко доходило до чего-то серьезного. Их домашний эльф Кикимер растаскивал Блэков по разным углам, оправдывая свои действия тем, что защищает маленьких лордов от гнева своей хозяйки.       Вальбурга не терпела в своем доме никаких размахиваний кулаками, так как подобным образом решают конфликты лишь маггловские отродья, они же — лорды дома Блэк — должны быть более цивилизованными.       После того, как Сириус поступил в Хогвартс и попал на Гриффиндор, их пути окончательно разошлись. Там он встретил новых друзей и совсем позабыл о своем младшем брате. Конечно, Регулуса это расстраивало, но не так сильно, как можно предположить. Хоть он и был ребенком, но даже тогда понимал, что Сириус не питает к нему теплых чувств, а он, в свою очередь, не проявит к нему своих.       Будучи оба студентами Хогвартса, они создавали видимость крепкой семьи по приказу строгой матери и равнодушного отца. От них требовалось лишь здороваться в коридорах и изредка общаться на публику. Регулус никогда не видел в этом смысла, ведь люди вокруг, однако, не глупы, но спорить с Вальбургой — себе дороже. Он беспрекословно выполнял все её поручения, лишь бы избежать гнева, который, как правило, выливался на Сириуса, ведь тот не желал подчиняться. Мать секла его хлыстом, который как-то привезли им Малфои из заграничного путешествия. Он предназначался для домовиков, но Кикимер хорошо справлялся со своими обязанностями и преданно служил дому Блэков, так что наказания получал редко, в отличие от Сириуса.       Отец тоже был не прочь порой выпустить пар, но поскольку Регулус был младшим ребенком, тот не мог поднять на него руку. Все шишки всегда доставались старшему сыну, возможно, поэтому он и не любил своего братца, ведь тот забрал себе всю родительскую любовь и сострадание.       Когда Сириус покинул дом и поселился в доме Поттеров, Регулус стал новой подушкой для битья. Теперь мать вымещала на нем всю злобу, что спровоцировал её старший сынок. Ей не нужен был повод, чтобы заставить Рега страдать, ведь к тому моменту у нее окончательно снесло крышу. Она винила во всем Сириуса, но причиняла боль его младшей копии.       Излишняя жестокость родителей вынудила Регулуса отстраниться от семьи. Он перестал приезжать на каникулы, отвечать на письма и принимать подарки. Единственное, что он продолжал делать, так это подавать высокие надежды. Его успеваемость была превосходной, а достижения в спорте вне всяких похвал. Он понимал, что рано или поздно учеба закончится и он будет обязан вернуться домой, где ему подберут невесту, а затем жениться и завести детей, чтобы продолжить великий род Блэков.       Но пока это время не настало, он наслаждался тем, что имел: завел друзей, играл в квиддич и ходил на вечеринки вне зависимости от того, будет там Сириус или нет.       Они пришли с Барти чуть позже, чем планировали, ведь Рег задержался на тренировке. Несмотря на то, что на время праздников всем командам давался заслуженный отдых, юноша ходил на поле каждый вечер и упорно тренировался. Полеты, как правило, всегда успокаивали его и были своего рода способом сбросить лишний негатив, которого в его жизни было достаточно.       Блэк-младший едва ли успел ополоснуться и переодеться, как Барти уже вовсю волок его в Выручай-комнату. Он не любил опаздывать и злился каждый раз, когда Регулус вынуждал его ждать.       Что странно, они были совершенно разными, но при этом лучше, чем друг с другом, им не было ни с кем. Вместе они прошли все годы в Хогвартсе, которые нельзя назвать простыми, ведь учиться на Слизерине — то еще испытание. Во-первых, необходимо держать лицо. Всегда. Во-вторых, быть чистокровным, но в этом плане им повезло. В-третьих, терпеть дедовщину, которой подвергается каждый вплоть до пятого курса. Безусловно, быть среди змеев — не означает, что тебя ждут только боль и ужас. Слизерин — дружный факультет, стоящий за своих горой, но внутренние порядки весьма жестоки, так что необходимо хоть что-то из себя представлять, чтобы заполучить уважение.       Регулус был членом одной из двадцати восьми семей, а также ловцом в команде по квиддичу, которая уже несколько лет подряд выигрывала в школьном чемпионате, так что ему удалось избежать излишней агрессии в свой адрес от старших курсов. Барти тоже играл в квиддич, но не так удачно, как Блэк, а потому ему приходилось выгрызать зубами это уважение.       Среди других факультетов они не были особо популярны: у Барти было несколько подружек, с которыми он периодически спал, а у Рега всего одна, правда, их отношения никогда не заходили за рамки дружеских.       Пандора была умной, веселой, доброй, невероятной…       Они сдружились на третьем курсе, когда выполняли совместный проект по прорицаниям. Лавгуд убеждала своего нового друга в том, что тому суждено встретить юношу прямо здесь, в школе, в которого он влюбится до беспамятства. Они долго спорили, возможно это или нет, и в итоге заключили пари, согласно которому тот, кто проиграет, выполнит желание второго. Так шли годы, а юноша все не появлялся. Блэк уже забыл об этом споре, пока в его жизнь не ворвался Джеймс Поттер.       Это началось в начале учебного года. Мадам Трюк поставила совместные тренировки, чтобы улучшить навыки, необходимые для четкой и слаженной игры. Теперь не нужно было играть против своих — для этого были другие факультеты. Слизерин и Гриффиндор играли вторую и четвертую пятницу каждого месяца. Обычно большая часть этих игр заканчивалась руганью.       На первой же тренировке Джеймс пустил бладжер в Регулуса после чего тот рухнул на землю с большой высоты.       — Эй, полегче, Блэк, — усмешливо произнес Поттер, когда Рег полез на него. Его распирала дикая злость, хотелось врезать по этой самодовольной морде, но Барти уже схватил друга в охапку, пока тот не натворил чего.       Крауч знал про ситуацию с Блэком-старшим и наверняка понимал, как Регу тяжело контактировать со всей компанией мародеров. Он не ненавидел их, вовсе нет, просто испытывал дискомфорт, осознавая, что те также в курсе всего, что происходило в их семье. Ему не нравилось, что чужие люди знали подробности личной жизни семьи Блэк, репутация которой была действительно важна, по крайней мере, всем, кроме Сириуса.       Регулусу уже доводилось играть с Джеймсом и неоднократно. Чувствовал он себя при этом совершенно спокойно, поскольку им не приходилось общаться, и вот на первой же тренировке произошла стычка. Регу было тяжело сдерживать агрессию, которая всегда была его ахиллесовой пятой.       — Ты подбил меня! — выкрикнул он, по-прежнему сдерживаемый лучшим другом. Левое плечо, на которое он неудачно приземлился, начало сильно ныть, но он старался не замечать этого, пока не разберется с Поттером.       — Игровой момент, — заявил тот, не прекращая усмехаться. В этом был весь Поттер — высокомерный, глупый и заносчивый, по мнению многих слизеринцев. Он часто задирал других студентов, а также вместе с мародерами устраивал приколы над старшекурсниками и учителями. Их компашка была до того взбалмошной, что Регулус не понимал, как они могут быть любимчиками у учителей.       К ним подлетела мадам Трюк и, осмотрев слизеринского ловца, направила того в больничное крыло. С Поттера было снято двадцать очков, что вызвало негодование у остальных гриффиндорцев. Они рассержено уставились в сторону покидающего площадку Блэка и продолжили тренировку, в то время как Поттер пытался доказать тренеру, что случившееся и вправду было игровым моментом, но та не поверила.       С этого все и началось.       Они продолжали встречаться на поле, и каждый старался специально задеть другого. Поттер начал эту игру, а Блэк решил продолжить. Они гонялись друг за другом, не вызывая подозрений у мадам Трюк и у других игроков. Об этом противостоянии было известно лишь им двоим. Вступать в серьезные конфронтации во время тренировок они не решались, но зато прибегали к различным уловкам, после которых, как правило, страдала вся команда. Помимо площадки, они пересекались и в коридорах школы, устраивая конфликт на ровном месте. Их отношения все больше походили на сопернические, пропитанные обоюдной неприязнью.       — Куда направляешься, Блэк? Опять к Помфри — пожаловаться на больное плечо? — Джеймс состроил грустную гримасу и схватился за плечо, имитируя травму.       — Иду варить зелье, которое поможет прикончить тебя, Поттер!       И так проходил каждый их день. Совсем недавно они упорно не замечали друг друга, а теперь не могли обойти стороной. В какой-то момент это стало привычным делом — вступать в словесную перепалку. Благо, у них не было совместных занятий, иначе они и там бы постоянно пререкались, получая выговоры от профессоров. Несмотря на разницу в учебной нагрузке, они виделись часто. Даже в библиотеке, которую Джеймс не очень любил посещать, в отличие от Регулуса, они сталкивались и начинали насмехаться друг над другом.       В один из таких случаев Блэк-младший сидел в компании Пандоры, которая помогала ему с зельеварением, как вдруг на горизонте появился источник его неприязни. Он размашистым шагом направился в их сторону, заранее подготовив самодовольную ухмылку, при виде которой Регулус недовольно закатил глаза, чем привлек внимание Пандоры.       — Чего тебе? — спросил он, когда Джеймс остановился в проеме между книжных полок.       — Соскучился, — съязвил Поттер, а затем обратился к Пандоре. — Что ты нашла в этом придурке?       Его вопрос разозлил Регулуса. Только он собирался высказать нахальному гриффиндорцу все, что думает о нем, как подруга развернулась к нему лицом и задала ответный вопрос, от которого Блэк-младший даже поперхнулся:       — А ты что, ревнуешь?       Джеймс мило улыбнулся и ответил, все также шутя:       — Прости, не привык делить его с кем-то.       — Не знал, что ты — собственник, Поттер, — подключился Рег, от внимания которого не ускользнула заинтересованность Лавгуд. Та, в свою очередь, уже вовсю улыбалась, поглядывая то на одного, то на другого. Когда Джеймс все-таки оставил их наедине, она не упустила возможности задать интересующий вопрос:       — Что между вами двумя происходит?       — Взаимная неприязнь, — отрезал он, возвращаясь к докладу по зельеварению. Они и вправду терпеть друг друга не могли, но почему-то со временем в их отношениях нашлось место для легкого флирта. Возможно, они сами не понимали, что флиртуют, но окружающим, в частности Пандоре это было заметно.       — А вдруг он и есть тот парень, который завоюет твое сердце?       — Не смеши меня, — ответил он, продолжая сканировать собственный конспект. Его передернуло от мысли, что они с Поттером могли быть предназначены друг другу. Да ни в одной Вселенной они не смогли бы стать не то что возлюбленными, даже просто друзьями.       В конце концов, каждый злостный комментарий, каждый конфликт, каждое действие приближало этих двоих к вечеринке в Выручай-комнате, после которой жизнь обоих изменилась.       Джеймс стоял на Астрономической башне, сжимая железные прутья ограждения. Его лицо обдало холодным ветром, отчего он рефлекторно прикрыл глаза и поежился. В голове будто крутился волчок, а во рту образовался неприятный привкус от выпитого алкоголя. Джеймс вдохнул полной грудью и открыл глаза, устремляя взгляд в звездное небо. Ему было нехорошо. Он явно перебрал с выпивкой и теперь ужасно жалел об этом.       Когда Джеймс уже успел достаточно продрогнуть, сзади послышались неспешные шаги. Блэк-младший появился из-за угла и привалился к каменной стене. Его лицо скрывали ниспадающие пряди волос, которые он поленился заправить за уши, руки были сложены в замок, а ноги изогнуты под углом. Он посмотрел на Поттера, пытающегося сохранять координацию, и произнес:       — Ты пьян.       — Не больше тебя.       — Я бы поспорил.       В ответ поступил смешок. Джеймс оттолкнулся от ограждения и направился в сторону парня, по-прежнему стоявшего у стены. Его слегка пошатывало. Регулус еле сдерживал улыбку — тот был чертовски неуклюж. До того, как оба покинули вечеринку, Блэк наблюдал за ним из другого конца комнаты. Его источник неприязни пил все, что подавали, даже не глядя. С каждой новой порцией алкоголя он становился громче и веселее, а Рег наоборот — все больше уходил в себя. Ну а пока Барти пытался подбить клинья к девчонке с Пуффендуя, он лежал на коленях Лавгуд и слушал рассказ про очередной её эксперимент.       Когда время близилось к полуночи, многие стали разбредаться по парам, чтобы встретить Рождество в приятной компании, и еще потому, что всем хотелось целоваться под наколдованными омелами. Тогда Джеймс, наконец, заметил скучающего Блэка и приземлился рядом, подмигнув Пандоре, которая плавно перебирала волосы друга. Сам Регулус продолжал лежать, раскинувшись на полдивана.       — Зачем такие люди, как ты, вообще приходят на вечеринки?       — Это какие? — спросил Рег, все также оставаясь неподвижным.       — Обламывающие кайф тем, кто приходит веселиться, а не валяться в коленках подружек, — ответил он, а затем взглянул на Пандору и, мило улыбнувшись, добавил, — без обид.       Девушку ничуть не задели его слова и вообще они неплохо ладили. После того случая в библиотеке они стали здороваться в коридорах и флиртовать в присутствии Блэка. Тот, в свою очередь, реагировал на это спокойно, так же, как и сейчас. Его лицо не источало ни единой эмоции. Он молча размышлял о своем и, казалось, уже забыл о присутствии Поттера, как вдруг повернул голову в сторону парня и отчеканил:       — Меня тоже, знаешь ли, раздражает твое присутствие, но ты все еще здесь.       Данный стиль общения стал настолько привычным, что оба уже не ощущали напряжения. Джеймс, в отличие от Регулуса, мог сводить все в шутку, мог легко заминать тему и быть дружелюбным, но при каждой новой встрече они начинали заново. Это никого особо не удивляло, а у кого-то даже вызывало смех. Конечно, мародеры не понимали, когда Блэк-младший успел так заинтересовать их друга. Они никогда раньше не общались, за все годы обучения в Хогвартсе им довелось обменяться лишь парой фраз, а теперь они виделись регулярно и обязательно пытались уколоть друг друга. Сириус реагировал на это только в негативном ключе. Он не хотел, чтобы Сохатый связывался с его братом, и как бы тот не пытался убедить его, что их общение построено на взаимной неприязни, ответ всегда оставался тем же:       — Я не хочу, чтобы ты тратил на него свое время.       По правде говоря, Джеймсу это нравилось. Поначалу он будто мстил за Сириуса, с которым так несправедливо обошлась жизнь, а затем стал получать удовольствие от вспышек гнева Блэка-младшего, его это раззадоривало еще больше, а Регу удавалось лишний раз выплеснуть злость, что постоянно копилась в нем, как копятся долги по учебе. Оба так или иначе получали выгоду от этого странного союза, одним из последствий которого стали тайные встречи, подобно той, что была на Рождество.       В глазах Джеймса играли озорные огоньки. Он не без труда добрался до каменной стены и расположил ладони по обе стороны от головы Регулуса, который уже успел заправить вьющиеся пряди волос. Если от Поттера пахло ядреным огневиски, то от Блэка — горьким шоколадом, таким терпким, с нотками кофе.       — И что это было на вечеринке? — спросил Джеймс, разместив одну руку на шее у парня.       — Мм? — Регулус старался не реагировать на это прикосновение, но внутри разлилось приятное тепло, будто его укрыли мягким пледом. Только от этих ощущений уже хотелось закатить глаза, не скрывая удовольствия, но он продолжал смотреть прямо в серо-голубые радужки напротив и сохранять непринужденный вид.       — Я о том, что тебя раздражает мое присутствие.       Джеймс плавно провел ладонью вниз, остановившись на талии и впившись пальцами в тонкую кожу. Черная рубашка, которая была на Реге и придавала его лицу более холодный оттенок, в тот момент только мешала. Несмотря на сильный холод и идущий изо рта пар, ему стало жарко. Он закинул голову назад, облокотившись на стену, и потянул Джеймса на себя.       — Только не говори, что тебя это задело, — он выдавил из себя усмешку, оставаясь при этом все таким же безразличным, вернее пытался таким казаться. На самом деле, его колени уже начинали подкашиваться, ведь Поттер раздвинул их своим и устроился у него между ног. Внизу стянуло тугим узлом, губы пересохли то ли от морозного ветра, то ли от недостатка влаги — и в том, и в другом случае Джеймс мог помочь. Он прижался еще ближе, настолько, что Рега опалило его горячим дыханием.       На выдохе Джеймс прошептал:       — Ну… я был бы не против извинений.       Тут уже Регулус не сдержал искренних эмоций, которые обычно держал под контролем, и оголил все тридцать два зуба, согревая своей улыбкой парня напротив. Джеймсу редко удавалось видеть радость и веселье в его глазах, ведь тот был скрытным и зажатым, поэтому в моменты, подобные этому, он едва сдерживал удивление.       Пока одна рука по-прежнему удерживала слизеринца за тонкую талию, вторая непроизвольно запустила пальцы в черную, как смоль, копну. Блэку захотелось, чтобы Джеймс сжал покрепче и потянул за завитки, заставляя шею выгнуться, а потому выпалил:       — Не дождешься!       Словно услышав его мысленную просьбу, Поттер потянул за волосы назад, впиваясь в открывшиеся сухие губы. Регулус без промедлений ответил на страстный порыв, сминая толстовку противного ему красного цвета и прижимаясь к чужому паху, чтобы почувствовать такое же возбуждение, что было и у него. Джеймс все так же пах огневиски, но при столь близком контакте можно было уловить слабый аромат его одеколона; проникнув вглубь рта языком и плавно проведя по небу, Рег уловил горьковатый привкус с ореховыми нотками, отчего закружилась голова. В этот момент часть пуговиц на его рубашке уже отлетели в разные стороны и грудь обдало холодным воздухом, что вызывало мурашки. Джеймс проворно вытащил палочку из кармана и наложил на них согревающие чары, а затем отстранился от парня, чтобы отдышаться.       — Все еще не могу поверить, что сплю с малолеткой, — промолвил он, разжав пальцы на голове Рега, после чего тот закатил глаза и возразил:       — У нас разница в год.       Поттер специально отпустил этот комментарий, чтобы вывести Блэка из себя. Тот знал и был не против, ведь эти споры чертовски заводили. Именно так и случился их первый раз — в раздевалке после очередной тренировки, в ходе которой слизеринцы использовали подсечку. Регулус агрессивно доказывал, что правила не были нарушены, в то время как Джеймс утверждал обратное. Когда первый перешел на ругательства, заполняя теплым басом каждый сантиметр помещения, второй ухватил его за спортивный плащ и впечатал в шкафчик, накрыв его губы своими. Не успели они опомниться, как оба уже изучали тела друг друга в душевой. После этого случая каждая тренировка заканчивалась таким же образом, а секс без обязательств превратился в регулярные встречи вне поля для квиддича.       Астрономическая башня стала вторым секретным местом, где они могли остаться наедине. Они никогда этого не планировали, все происходило само собой. Стоило одному поймать заинтересованный взгляд второго, как тут же становилось ясно, чем они будут заняты после отбоя. И все же боясь быть пойманными, они накладывали на себя дезиллюминационные чары. Порой требовались и заглушающие — Регулус очень громко стонал. Пожалуй, секс и злость на самодовольного гриффиндорца были единственными вещами, которые могли заставить его проявить эмоции. Этот раз не был исключением.       Джеймс приблизился к его шее, прошелся вдоль языком, а затем, прикусив за мочку уха, прошептал:       — Вообще-то я старше на полтора.       — О, Поттер, заткнись и просто сделай это.       В следующий миг красная толстовка валялась на полу вместе с черной рубашкой, послышался звон пряжки ремня и хруст молнии на брюках. Шея Блэка стала влажной от навязчивых поцелуев, которым он совершенно не противился. Его брюки вместе с нижним бельем полетели вслед за прочей одеждой и, оказавшись прижатым к все той же холодной каменной стене грудью, он ощутил упирающийся в ягодицы стояк. Нервно сглотнув скопившуюся слюну, потянулся навстречу, падая на сильное горячее плечо сзади.       Поттер был страстным и внимательным любовником — он осыпал Рега поцелуями, аккуратно растягивал его сзади, сжимая набухший член в ладони, сгибал пальцы и водил рукой взад-вперед, входил неспешно и учащал толчки по мере привыкания. Он делал так, как нравилось партнеру, при этом не нужно было просить об этом. Он словно чувствовал, что и как нужно сделать, словно читал мысли.       В отличие от него Регулус не позволял себе излишнюю нежность и всегда, пусть и частично, но оставался закрытым. Он не любил разговаривать, но давал невербальные сигналы, прогибался под гриффиндорцем, заставляя того еще больше хотеть его хрупкое тело.       Они все также терпеть друг друга не могли, но эта ненависть порождала жгучее желание. Желание, которое каждый был не в силах контролировать.       В эту ночь Джеймс был более нежным, а Регулус менее громким. Он позволял Поттеру целовать себя больше обычного и болтать, когда вздумается, что было удивительно и походило на рождественское чудо. Когда Джеймс ускорил движения рукой и сжал пальцы в плотное кольцо, пропуская через небольшое отверстие налившуюся головку члена, Блэк закусил губу и ощутил подступающий оргазм. Ногти впились в стену, а тело затрясло от экстаза — настолько это было приятно. Поттер сделал последние движения рукой и почувствовал теплую тягучую жидкость, обволакивающую пальцы. Поняв, что смог ублажить парня, он начал вколачиваться в его тело, разместив руку на его шее и слегка надавливая. Искры посыпались из глаз, когда Регулус переместил его ладонь с шеи к губам и вобрал внутрь два пальца, начиная неторопливо посасывать.       Его действия были слегка неуверенными. Он старательно облизал указательный, а затем и средний палец, в конце тихо причмокнув и простонав так, что короткие вибрации прошлись по кончикам фалангов. Такой манящий жест заставил Джеймса двигаться медленнее, но при этом глубже, касаясь простаты парня и вызывая у него новую порцию звонких стонов. Он сам уже был близок к разрядке, потому прикрыл глаза и, опираясь на внутренние ощущения, дошел до пика. Регулус продолжал сосать пальцы и прогибаться в спине, пока Поттер не вжал его в стену и не прорычал прямо в шею:       — Охх… Рег, да-а-а! Черт…       В глазах Блэка на мгновение потемнело.       Рег?       Никогда прежде он не слышал, чтобы Поттер звал его по имени, просто потому, что это был Поттер. Придурок-Поттер, которого он терпеть не мог, а тот не мог терпеть его. Они не могли звать друг друга так. Да даже никогда не хотели этого. Так зовут друзей, близких, любимых. А кто они друг другу? Любовники? Возможно, и все-таки секс оставался просто сексом. Никаких чувств, привязанностей и тому подобного.       Из мыслей вывел почти что невесомый поцелуй в плечо, остатки которого разошлись по всему телу, пропитали кожу и вызвали легкий румянец на щеках.       Разве Поттер целовал его так раньше?       Он продолжал стоять спиной к нему, пытаясь понять, как себя вести. Ничего страшного ведь не случилось, но у Блэка внутри бушевал шторм. Он нервно закусил губу и сжал руки в кулаки, дабы прийти в себя. Внутри по-прежнему потряхивало, но внешне его состояние не вызывало никаких подозрений.       Регулус запаниковал, но так и не понял, чем была вызвана паника.       И все же сердце подсказывало, что внутри зародилось сильное чувство.       Чувство, которого не должно быть.