Бессмертный

Почувствовав чужой направленный взгляд, вампир прислушался к своим ощущениям, понимая, что в нескольких сотен метрах появилось несколько человек. Найдя наглеца, что посмел нарушить его нововоцарившийся покой после завершения махинаций с разумом рыжеволосой, он весьма утомился, но это не давало право глупым людям, неспособным соотнести свой уровень развития с его, нарушать тишину. Растворившись в пространстве, обернувшись туманом он медленно поплыл в ту сторону. Приближаясь, он постепенно рассматривал силуэты двух людей. Это были агенты АНБУ, но не в привычной серой форме, а в черной, укутанные в плащи, хоть и с идентичными масками. От них шел странный запах, а прислушиваясь к их сердцебиению, он слышал мерный стук, словно у человека под анестетиками. Странное состояние для здорового взрослого мужчины. Они не говорили, не передавали информацию знаками, стояли, всматриваясь в сторону его квартиры. Это он понял не только по чувству направленного взгляда, но и рассмотрев сами глаза в прорезях. Холодные, бесчувственные, не живые. Вампир почувствовал странный интерес, терзающий его жаждой крови. Словно в далеком тысячелетии, когда вампиры разводили людей для идеального сорта вожделенного напитка. Хоть и в итоге их исследование привело к противоречивому результату. Большинство, коим был и он сам, отличали только небольшие оттенки, зависящие от группы крови, ничтожные и непонятные, другие же могли определить буквально широту проживания подопытной особи. Но было одно - вкус эмоций. Страх давал кислоту, радость - сладость, отчаяние - приторность, гнев - остроту, а возбуждение - пряность. Соленой на вкус была тоска. Но вот такое безэмоциональное состояние было для него вновинку. Он, конечно, видел людей, что утратили свои чувства в ходе пыток и ментального давления, были и те, чьи гормоны попросту подавили, он переставили испытывать сильные эмоции, боевой транс и так далее, включая действия седативных препаратов. Но в его «практике» не было еще таких «сухих бревен». Было интересно, заманчиво и весьма познавательно изучить их вкус на практике, но Валуа отдергивал себя от этой мысли. Нельзя. Это спецы, их трупы будут изучать под микроскопом, а скрыть следы от клыков я не смогу. Какая досада. Внутренне Валуа посмеивался над собственным лицемерием и искажением личности. Раньше он был прямолинейным, честным и крайне жестоким от того. Игривость, артистизм, притворство не были его характерной чертой. Но он не видел в этом чего-то ужасного. Вампирское общество предполагало жесточайшую систему правил поведения и чести воина, ложь, лицемерие и притворство приводило к позору, изгнание и лишь одному презрению. Это было всеобщей нормой. Человеческое общество совершенно иное, тот кто не смог родиться в благородной семье, не наделенный чудовищной силой, должен уметь изворачиваться, лгать и подчиняться тем, кто стоит над ним и может принести материальные блага. Это, конечно, естественно и интеграция в общество ничто иное, как адаптация, естественная всем живым существам, ибо тихо сожительство всяко лучше бесконечной охоты и резни. Охотники на вампиров создают угрозу не Древни, а молодняку. Не все вампиры имеют тысячи лет опыта за спиной, не у всех сила подобна падающему метеориту и уж тем более не все вампиры изучают магию, а новоявленное поколение вполне возможно даже не обучилось пользованию Витэ. Лишь простейшие способности их расы подчинены детям. Печально это все. Не хотел бы, чтобы сестра увидела меня таким, надеюсь отец не покинет чары стазисного сна, иначе я сам сгорю от стыда. Валуа задумался, блуждая в веренице собственных мыслей и печальных воспоминаний. Его семья полна воинов, а на этом базисе строится жесточайшая дисциплина. Миллионы лет порядок, честь и традиции поддерживали их расу, никаких перемен, никакой стагнации и никакого прогресса. Медленные шаги в науках, обусловленные консервативностью мышления, самодостаточностью и бессмертием, ничтожные в социальном плане и отсутствие большой политики сделали их расу подобно статуе. Прекрасная, воплощение идеала, но в тоже время неизменная, застывшая, недвижимая. Нужно кончать с этой меланхолией. Хотел бы он фыркнуть, да туманная форма не позволяла. Вампир материализовался у солдат за спиной, так что они даже не почувствовали, не заметили как тени вырастают. Блондин не стал измываться над исполнителями. Все же приказ отдавали не они сами себе, хоть и делали то что велено, несомая ими ответственность соизмерима. Валуа сделал подножку, ударяя по ногам двум мужчинам, заставляя их потерять равновесие и упасть. Сила вампира была настолько велика, что даже обученные, специальные шиноби, элитные устранители, не смогли сориентироваться и успеть предпринять какие-то меры предосторожности, чтобы немедленно атаковать. Упав на покатую крышу, они немедленно покатились, но успели прийти в себя и сделав кувырок, оттолкнуться от поверхности и прыгнуть назад, приземлившись на крышу противоположного дома. Валуа всегда наблюдал с интересом на акробатические трюки ниндзя. В прошлом тысячелетии он не мог наслаждаться подобным развлечением за неимением шиноби как таковых. Поднявшие головы нисколько не отреагировали на «вызов» парня. Сей непроницаемый взгляд нисколько не поколебался, что не вызвало в вампире никаких эмоций. Валуа смерил двух наглецов пристальным взглядом, выискивая хоть какой-то намек на гнев, страх или раздражение, что непременно возникли бы в такой ситуации. — Убирайтесь отсюда, иначе будет плохо. Низкий рычащий голос парня звучал ужасно убедительно, в особенности из-за аккомпанемента низких вибрирующих нот и давления жажды крови, чем Валуа владел лучше любого человеческого серийного убийцы, маньяка или же просто психопата. Давление было настолько велико и продолжало увеличиваться по экспоненте с каждой пройденной секундой, на мужчины перед ним не то что не рухнули на колени, забившись в судорогах, они даже не шелохнулись. Они либо умалишенные, либо мертвые. Ему не понравилось, что проверенный веками способ устрашения был проигнорирован, словно он бился деревянной палкой о камень. Вампир исчез, на его месте остался лишь гаснущий алый след энергии, чтобы в следующую секунду он появился перед лицами храбрецов. — Вы понимаете, что удел бесстрашия говорит о вас, либо как о героях, либо как о дебила, но так как ничего героического в вас нет, то дебилам дебильный удел. Язвительный голос вампира сопровождался резкой хваткой мужчин за горло и поднятие их над землей. Масочники рефлекторно задергались, повиснув на высоте десятка сантиметров. Но вместо того, чтобы дрыгаться в конвульсиях удушения, в бессмысленных попытка выбраться, первый пнул его коленом в локоть, второй вынул и из рукава кинжал и полоснул по внутренней стороне запястья, прямо по серединному нерву. Валуа немедленно швырнул обоих с крыш на вытоптанную дорожку. Силы было недостаточно, чтобы убить или покалечить шиноби высокого уровня, что те безропотно доказали, сделав акробатический кувырок в воздухе, а после бросились назад, скрываясь от вампира в тенях. Их жалкие попытки нанести ему вред не принесли ничего большего, чем обычное рассечение плоти, что у обычного человека вызвало обильное кровотечение, у вампира рана по-настоящему схлопнулась, словно была стянута жгутом и зашита. Ни капли драгоценной крови не упал она каменную крышу дома. Валуа бросил насмешливый взгляд в сторону удаляющихся спецов. Было желание броситься в погоню и уже наконец испить «бесчувственной» крови, но он сдержал порыв. Подняв голову, он смерил большую луну взглядом голубых глаз, пытаясь рассмотреть в ней, хотя бы в ней, отсутствие изменений, произошедших в динамичном проклятом мире. Голубы глаза сузились, склера почернела, а радужка глаз резко изменилась на фосфоресцирующую, цвета расплавленного золота. Придав глазам магической силы, вернув тем самым первоначальный вид, он многократно улучшил свое зрение, что позволило увидеть более четкую картину далекого объекта. Что за? Кто это сотворил? На небесном спутнике он отчетливо видел большую гору, словно метеорит в четыре раза меньшей самой луны врезался в каменную породу, но не разорвал спутник, а впечатался в него, интегрировавшись внутрь. За тысячу лет многие углы стесались, но он видел, видел каменную породу, отличающуюся по цвету от лунного камня. Еще одна загадка нового мира. Странно, люди не развились настолько, чтобы совершать космические полеты, они вообще не научились летать, не покорили небеса и даже море не до конца. Вампирские глаза вновь стали подобны человеческим. Валуа потер подбородок, пытаясь привести мысли в порядок. Его интересовала причина подобного явления, но он не смог придумать хотя бы рационального объяснения. Отбросив эту мысль, он спустился на землю и медленно поковылял к своему временному месту обитания. В голове роились мысли, касающиеся двух человеческих женщин. Они крайне симпатичны, а их развязное поведение, отсутствие какого-то стеснения и явные провокации, что не несли за собой явного сексуального подтекста, подталкивали его к действиям, что могли опорочить честь рода. И это отнюдь не простое совокупление с человеческими представителями. Скорее насильное овладевание ими. Валуа ощущал, как нижняя часть желает скорейшего полового контакта. Но он не мог себе этого позволить, так как все еще не «подходил» по возрасту в этом обществе. Он не был аристократом, не мог организовать фиктивный брак, у него не было знакомых в квартале красных фонарей. Но если бы он действительного захотел и поступился с принципами, то мог овладеть любой дамой, попросту использовав гипноз и психоактивные вещества. Ночная прогулка подарила ощущение свежести. Холодный воздух наполненный влагой приятно касался раскрытой груди. Как бы смешно это не звучало, он до сих пор был в одном халате и штанах. Босые ноги ступали по вытоптанной земле, где даже камни были погружены в породу так, что их сложно было подцепить. Забавный процесс осваивания территории в конечном итоге приводил к упадку земельных ресурсов. Там, где зарождалась цивилизация начинался процесс разложения природы. Будь то вампирское общество или человеческое, города и мегаполисы влекли за собой одни и те же последствия. И нельзя сказать, что вампиры несли меньший вред природе, ибо им не требовалась канализация ввиду отсутствия выделений, они потребляли меньше воздуха, используя дыхание только при разговоре, и так далее. Некоторые кланы вампиров уничтожали свои земли и всю флору, фауну планомерно, буквально высекая жизнь из этих территорий. Раздражающее непостоянство, обилие звуков, шум растений и даже простые явления, как смена сезонов, что приносила за собой сухость, листопад, снег и так далее, приводило их в неистовую ярость. Валуа с усмешкой вспоминал пребывание в чертогах этого клана. Большого покоя или можно даже сказать стазисного умиротворения он не ощущал в своей жизни никогда. Но подобное ввергало в тоску, хоть и помогало работать, когда твои потоки мысли не отвлекались на посторонние факторы. Поэтому он любил закапываться и замуровывать себя в стенах замков, дабы никто не мог до него добраться, ни луч солнца, ни ветер, ни погода, ни слуги, ни сестра. А после выходить и наслаждаться динамикой хода времени. Его губ коснулась мягкая улыбка, а глаза потеплели. Воспоминания о придворном саде, где он когда-то давно сидел, обсуждая рунические знаки для управления Витэ с матушкой, будучи еще юнцом, которого отец не так давно выпустил из подземных казематов, научив управлять своей второй формой. Валуа родился во тьме, в душных подвальных помещениях, глубинных катакомбах древнего замка семейства Валуа, что ныне был стерт с лица земли минувшей эпохой вампирского раздора. Он был рожден во тьме и рос там же. Отец вложил в новоявленный разум базовые знания о естестве, чтобы новая жизнь не потерялась в вопросах кто она есть на самом деле. Предыдущий Владыка Эретайн был вампиром жестоких нравов и сына воспитывал в духе охотника. Ни воина, ни рыцаря, ни арстократа благородных кровей, а охотника. Когда Валуа родился, он оставил ребенка в глубоких подземельях откуда выход был один, но путь к нему перегорожен толпами тварей, приспособившихся к жизни в этом месте, а также постоянному противостоянию вампирского рода. Яды, ухудшающие чувства вампира, кислота блокирующая регенерацию, животные инстинкты, психоделические споры и многое другое. Свои первое столетие ван дер решительно отвергает. После рождения, будучи атакованным тварями, он инстинктивно превратился в нетопыря, поддался своим инстинктам и с безумной жестокостью атаковал тварей подземелья Эретайн. Глупые хаотичные попытки вампиреныша несли свою эффективность, но были ничтожны против существ, развившихся для противостояния роду высших хищников. Он был разорван на тысячу кусков, сожран и расплавлен неоднократно, но благодаря «юной душе», его регенерация в первые годы жизни была в тысячи раз лучше, чем в нынешнее время. Разорванное тело регенерировало за считанные часы, меньше чем половина земных суток. Сила, которая была принесена из иного мира, не была бесконечна, ее невозможно было сохранить и сознательно использовать. Вампиры воспринимали ее как нечто само-собой разумеющееся и с давних времен оставили попытки овладеть ей. Миллионы лет, миллиарды вампирских ученых пытались понять, осознать, подчинить и использовать эту «силу», дарующую первые десятилетия невообразимую регенерацию и остроту чувств. К сожалению, подобная сила сохранялась в теле вампира всего пятьсот земных дней. Крайне маленький срок, мгновение по меркам вампиров. Но этого мгновения Валуа хватило, чтобы осознать себя и начать постепенно овладевать той яростью, что давала форма нетопыря. Год за годом, шаг за шагом, он отрезал, совершенствовал свои чувства, свои движения, свое поведение и все это отразилось на его конечном внешнем облике нетопыря. Отсутствие зрения заменяла способность эхолокации, что была эффективнее в тысячи раз, ибо глаза можно обмануть, а звуковую волну нет. Укороченные, но более плотные когти нетопыря позволяли разрывать плоть монстров и раздирать их панцерную шкуру, а длинные лезвия в человеческой форме сечь и рассекать. Придаток крыльев, дополнительная пара конечностей позволяла передвигаться по стенам на манер пауков, держаться, крепиться и атаковать, защищаться. Множество применений было найдено этим придаткам. Год за годом, десятилетие за десятилетимем, земной век прошел, прежде чем он смог добраться до верхнего уровня и встретиться со своим «родителем», давшим эту жизнь. Странные знания старшего Эретайна, вызывали диссонанс в голове молодого вампира, но давали определенную константу понимания мира и самого себя, ибо в конечном итоге, целью его пребывания в той тьме, его движения наверх было получение ответов, которые все связаны с ним - его отцом. Почему он заперт в подземелье? Зачем это нужно? Что за неутолимая жажда сдавливает горло? Что за ярость обуревает его разум во время трансформации? Как использовать ту силу, что плещется в нем и так далее. Он не злился на отца, не жалел того времени, что провел в подземелье и не сомневался в правильности действий своего создателя. Это была не слепая вера или же наивная любовь, это показательный результат. Валуа овладел формой нетопыря и не терял своего сознания, становясь чудовищем, его чувства были остры, как лезвия когтей. Единственное, что было неизвестно вампирскому роду, что за гранью их мира есть земной край, где обитает вид, в чьих жилах плещется настоящий наркотик, дарующие неповторимую эйфорию. Это то искушение, что невозможно отвергнуть, то сладострастное ощущение, что обуревает естество. В форме нетопыря подобное чувствуется тысячекратно ярче и поэтому тогда, шесть лет назад, он потерял над собой контроль. Ужасный грех их народа, порок и вечный позор - быть зависимым от чужой крови. Вернувшись в свое жилище под утро, вампир не стал заходить через дверь, а медленно проник через открытое окно в форме тумана. Не хотелось сталкиваться с соседями по лестничной клетке и уж тем более показываться на глаза жильцам противоположного дома. Проникнув в комнату, вампир материализовался, но остался незаметен для двух дев на его кровати. Куноичи активно выясняли отношения, бодаясь на кровати. То ли в шуточной манере, то ли в пошлой. Он не знал, что думать. Анко нависала, придавливая своим телом Ю. Физической силы у повелительницы змей было в разы больше, что можно было отчетливо заметить по превышающим объемам тела фиолетовласой. Большие бедра, узоры мышц и так далее, Ю же была тощей. Худой и ей недоставало веса, как в мышечном эквиваленте, так и в жировом. Повелительница змей держала ее правой рукой за плечо, а левой сдавливала щеки из-за чего музыкантша злилась и пыталась оттолкнуть ее, сжимая в правой руке флейту, коей давила на горло, а левую пыталась поднять из-под давки. — Хах, слабачка. — Встань с меня, корова! Вампир неслышал предшествующих слов, но по всей видимости Анко была чем-то недовольна и поэтому пыталась выместить свою злость на подруге или же это была Ю в чем-то виновата. Определить сложно, их отношения странные, вампир откровенно не понимал их логики. Но весьма выразительная поза Митараши с разведенными ногами и выпеченным тазом были крайне пошлыми. А поскольку сама повелительница змей носила крайне странное нижнее белье, что в данный момент облегал ее цветок, картина получалась ужасно пошлой. — Что здесь происходит? Валуа хлопнул, привлекая к себе внимание. Его голос был специально сделан невыразительным, словно распластавшиеся перед ним девушки топлес, чьи сеточные костюмы ничего не скрывали, никак его не возбуждали. — Постой в сторонке, малыш! Крикнула недовольным голосом Митараши, не поворачивая к нему головы. Валуа был оскорблен подобным обращением, хоть и не подал виду, лишь вздернул подбородок. Его глаза поднялись к шее девушки, всматриваясь в черную фигуру проклятой печати, что сейчас, словно была в кольце из вздувшихся сосудов. Не шибко привлекательное зрелище, но вампир не видел в этом чего-то ужасного. Выдохнув, высокий блондин подошел к Анко со спины. Обхватив ее под грудью правой рукой, и левой убрав ее руку с лица Ю, он сделал шаг назад, заставляя девушку потянуться за ним и встать. Анко попыталась вырваться, усилие приложенное к этому было нешуточным, ей было неприятно подобное и по всей видимости она чем-то зла. — Хей, засранец, хочешь и мною овладеть. — Успокойся. Чакра в твоей печати начинает пульсировать. — Это ее так штырит от воздействия печати. Такое случается каждый раз, подержи ее, я… — Если сейчас же не уберешь дуделку, я тебе ее туда запихаю! Злобный восклик Анко сочетался с резкой конвульсией, сковавшей ее тело на мгновение. Вены на ее шее начали пульсировать, а узор проклятой метки секундно вспыхнул красным. — Ю, что происходит? Как он понял, рыжеволосая обладала большими знаниями и от нее можно было получить гораздо больше информации, нежели от Митараши в нынешнем состоянии. Ю нерешительно бросала взгляд на свою флейту и на вампира. Девушка тяжело вздохнула, растерев освободившейся рукой щеки. — Ей снятся кошмары от… — Да, блять! Всякий раз я вижу этого хмыря! Уж лучше в агонии корчиться, чем во сне наблюдать этого ублюдка! Сколько раз я тебя просила!? Претензия Анко была не понятна во всех деталях, но ясна в общих чертах. Валуа осознавал, что во сне она видит своего бывшего учителя, а поскольку тревожный разум рисует ужасную картину бытия, то такой сон после пробуждения оставляет в душе след отчаяния и ужаса, что не сходит долгие часы, вызывая резкие всплески эмоций. Как было сказано, подобное проихсодило неоднократно. — Ты же мучаешься. — Иди ты со своей заботой! Ю отвела взгляд не желая смотреть в глаза подруге. Вампир понимал обеих девушек, хоть Анко и продолжала вырываться из его хватки, что получалось крайне не очень. Силы были совершенно не равны и даже близко. — Анко, будь добра, успокойся. — Слышь, дорогой, ты бы рот прикрыл. А то я начну спрашивать, чем же вы таким занимались, что ей пришлось душ принимать. Язвительный голос Митараши с весьма яркой мимикой, полной недовольства и нововспыхнувшей злобы казалась странной Валуа. А печать еще сильнее начала пульсировать, причиняя ей уже настоящую боль. — Между нами ничего не было. Эретайну не понадобились дополнительные объяснения и намеки, чтобы выстроить картину женской логики и примитивных домыслов. Ответ парня заставил Анко раздраженно вздернуть брови, она откинулась назад, стукнув затылком ему в подбородок. Но подобное не принесло никакого результата, разве что вампир ощутил небольшую искру злости и раздраженно фыркнул. — Не надо делать из меня дуру. Я все понимаю. — Ты не понимаешь, а домысливаешь того чего не было. Хочешь сказать, что после «ночи» Ю стала бы надевать свой костюм? — Прелесть ее сетки в том, что ее можно просто отодвинуть. Костюм Ю действительно спускался вниз ко внутрней стороны бедра, не закрывая боков, чем отличался от того, что на Анко. Блондин бросил косой взгляд на одежду Ю, просто рефлекторно сверяя их одеяния. — Хм, в твоей можно сделать надрыв. — Ты себе льстишь. Твой пролезет через дырочку. — Попытка ущемить мое достоинство зачтена. Перестань вертеться. Ты трешь об меня. — Оу, малыш, тебя подобное возбуждает? Митараши фыркала, борясь с болью и злостью одновременно. Агония постепенно нарастала, а обида требовала выхода. Девушка предприняла весьма забавный ход, из ее рукава резко выползла змея, что обвилась вокруг шеи парня, сдавливая плоть в животной ловушке мышечных колец. Повелительница змей заулыбалась ударяя свободной правой рукой его по ребрам. — Отпусти или сдохнешь. Явная угроза в свой адрес не была воспринята вампиром. Он был не натсолько чувствительным, чтобы не понять ее состояние и то, как она действовала. К тому же постоянно содрогающееся в судоргах тело дозновательницы говорило само за себя. — Дура, что ты делаешь!? Шокированная Ю закричала, резко поднявшись с кровати. Она попыталась уцепиться за змею и сбросить с шеи блондина, забыв о том кем он является и даже не обратив внимание на его бесстрастный вид, словно на шее ничего не было. Но змея извернулась, попытавшись укусить ее за руку. Ю отдернула конечность, убирая ее из-под зубов. — Успокойся. Низким голосом он сказал рыжеволосой, смотря ей в глаза. Анко подумала, что это он обращается к ней и поэтому задергалась еще сильнее. Но стальные тиски его рук говорили об обратном. Парень непоколебим, ни угроза жизни, ни все ее силы не смогли даже сдвинуть его на сантиметр. Когда Ю поднесла флейту к губам, намереваясь вновь использовать странное усыпляющее гендзюцу, вампир качнул головой, строго смотря ей в глаза. Что-то в нем было не так, что заставило Ю испугаться, она убрала музыкальный инструмент, отодвинувшись к кровати. Глаза вампира опустились на шею повелительницы змей. Тату Орочимару буквально пытала, его окружала вязь символов по кругу, о которых он не знал ничего, даже базовых знаний фуиндзюцу не хватало, чтобы расшифровать подобное изделие. Но он чувствовал, как внутри этого конструкта плещется энергия и чей-то осколок души. Валуа не думал и не догадывался для чего подобное надо, он прикидывал в голове, как максимально быстро и бесследно извести этого паразита. В итоге он решился на авантюру. Так как печать была с левой стороны шеи, ему требовалось поменять позу. Не замечая извивающегося гада на своей шее, вампир перехватил обе руки девушки и силой заставил ее лечь на кровать лицом вниз. Ю наблюдала за этим с затаенным страхом. Кисти рук Анко были заведены за спину и удерживаемы правой рукой блондина. Из атмосферы вампир начала вытягивать магические элементы, его левая кистью покрывалась синим сиянием неизвестной энергии. Структура этого света разительно отличалась от привычного динамичного покрова чакры. — Анко. Тебе сейчас будет ужасно больно, но на этом, уверен, твои проблемы с проклятой печатью окончатся. Эретайн помедлил, обращаясь к девушке, привлекая ее внимание. Его туманные слова были обращены не только к Митараши, но и к Ю, так как то что он собирался сделать помощью никак не назовешь. По крайне мере внешне. Вампир вцепился зубами в тот участок кожи, что пульсировал вокруг проклятой печати. С его левой руки сорвался поток энергии, что буквально собирал всю выливающуюся кровь. Анко вздрогнула, испуганно крикнула, но от боли почти сразу же потеряла сознание. Вампиру не понадобилось совершать усилие над собой, чтобы убрать свою голову от истекающей кровью раны. Его бесконечная жажда пока что не могла взять над ним контроль. Испачканное в крови лицо не выражало ничего, свечение его левой руки прекратилось, кровь собранная магией растворилась энергией и впиталась в тот участок, где остались следы его зубов. Укус вампира был идеально ровным, следы ужасных клыков создавали видимость ограждения, что запечатывало черную метку. Но это было не так, вампир не использовал полумеры. Магический круг отмеченный его зубами в плоти Митараши стал светиться, показав неизвестные ни одному человеку символы на вампирском языке. Валуа пришлось напрячься, чтобы его метка не затронула Анко, а только ту печать. — Ч-что ты… Пораженная Ю отпрянула, буквально отодвинувшись так, что практически падала. Ее дрожащий взгляд был прикован к окровавленному лицу парня и залитой кровью шеи подруги. Валуа понимал ее реакцию, поэтому поспешил все объяснить. — Я использовал свою силу, чтобы уничтожить печать. К сожалению потребовалась «направляющая». С ней все в порядке и теперь ее никогда не настигнет проклятие Орочимару. Эретайн старался говорить вкрадчивым понятным голосом, но слова половинчато достигали ушей музыкантки. Она не кричала, не билась в истерике, лишь наблюдала за тем, как сияние красной энергии магического круга вампира постепенно стихает. С тем, как потух магический круг, заключенная в нем печать растворилась, словно капля чернил в океане.