Бессмертный

      Хруст хрупких человеческих костей под давление вампирских жвал ужасал даже самых матерых убийц. Один его вид вгонял в пучину страха, а сила - непобедимая мощь неспособная сравниться даже с могуществом шиноби имевшими годы минувшей войны за спиной. Никто из Учиха не смог нанести ему и малейшего вреда, оружие не царапало, огонь не обжигал, клинки ветра не резали, бомбы даже не заставляли поморщиться. Он был неудержим. Никто не мог сбежать от его когтей.       Валуа терял контроль над собой, все больше уподобляясь своим низшим собратьям. Пьянящая кровь текла реками с его уст, когтей, крыльев и серпов за спиной. Помимо этого, запах доносился отовсюду, весь клан был залит кровью, что невозможно было выпить даже двадцати одному вампиру. Ее была так много, уже пролитой и еще плещущейся в телах живых. Она манила, просилась разорвать хрупкую плоть и выплеснуть ее наружу.       Длинный язык вампир скользил между порванных артерий, собирая все, что он не смог выпить за раз. Порванная глотка молодой куноичи, раздробленный позвоночник лапами чудовища, лицо с застывшей гримасой ужаса и голова, что не отделилась от тела только благодаря лоскутам плоти.       Хватит…. Нужно остановиться. Иначе беды не избежать….       Мысли слабо текли в голове, тело полнилось пьянящей эйфории и возбуждения. Страстного желания потонуть в грехе. Вампир двигался медленно, без той присущей аристократу грации. Как чудовище вонзал свои клыки в плоть, он внушал ужас не подавляющим превосходством, словно высшее существо, а чудовище подконтрольное своим инстинктам.       — Валуа!       Акина, закончив свою расправу больше не желала оставаться здесь. В клане ей было больше нечего делать, а как только барьер спадет и люди увидят сие творчество, а также следы ее оружия на теле бывшего главы клана Учиха, то сразу смогут понять чьих это рук дело. Девушка звала вампира, так как только он мог прекратить это кровавое пиршество чудищ.       — Валуа!       Вампир не откликался на свое имя, упиваясь остатками крови молодой куноичи, что даже не была ему известна. Ее красивый лик, шикарное тело и пьянящий аромат крови привлекли все еще трезвый рассудок вампира в тот момент. Поддавшись страсти, он сделала ее своей партнершей в кровавом танце, который та не могла пережить.       — Валуа… Боже…       Найти вампира было не так уж трудно. От его чудовищного тела исходила ужасающая темно-красная энергия, походящая на испаряющуюся кровь. Сам его облик был исключительным, что невозможно спутать ни с кем из сородичей и в тоже время невозможно забыть.       Вот о чем он говорил. Кровь - наркотик.       Всегда сдержанный, тактичный вампир, что представлял собой воплощение высокого интеллекта, чувственности, понимания и скромности, сейчас походил на обычное чудовище. Даже в своей боевой форме он не терял манер. Стоял гордо, а его крылья величественно разрезали ночное небо.       — Валуа! Очнись ты, скотина тупая!       Девушка была раздражена подобным поведением вампира. Словно жена, застукавшая мужа на приложившегося к бутылке. Она широкими шагами, абсолютно бесстрашно подошла к нему. Зря. Вампир оторвался, почуяв новую прелестную кровь. Бесстрашная брюнетка злобно буравила его взглядом сверху вниз, став буквально в полуметре над ним. Белая голова с вытянутой челюстью, без видимых глаз и широко раздутыми ноздрями поднялась вверх, выпуская из плена челюстей остатки плоти куноичи. Он стоял на согнутых ногах, уперев руки в землю, сложенные крылья за спиной и возвышающиеся над головой серпы. Все в его виде источало животный ужас, что внушал даже «привычную» к этому Акину. Девушка сжала челюсти, не позволяя дрожи выйти из-под контроля. Инстинкты говорили ей бежать.       Вампир рванул вперед, свалив ее на землю ног, подгребая под себя. Его ужасающие когти на ногах оцарапали внешнюю поверхность правого бедра бедра, а когтистые руки сжали хрупкие женские плечи, вдавливая ту в землю. Серпом он подорвал ее одежду на груди, создавая на закрытом комбинезоне обширное, извращенное декольте. Акина испугалась понастоящему. Валуа предупреждал, что и он может сойти с ума от крови. Выдержка более двенадцати столетий угнетала его и той капли крови, что попала на его уста в то ночь перед их знакомством была всего-то ничтожной крупицей воды, выпавшей в знойную пустыню.       — Ублюдок… уподобился низшим!       Она попыталась вызвать к его рассудку, но тщетно. Длинный язык вампира, словно змея скользнул по ее груди, проходя по пульсирующим венам и крупным капиллярам. Ужасающее ощущение этого шершавого змея было несравнимо с тем нежным, томящим прикосновением той ночи.       — Ур-р-род.       Акина уперла ноги в его таз, а руками надавила на те места, где должны были быть глаза. Но ни оттолкнуть, ни причинить ему боль так и не удалось. Ее злила эта ситуация. Злило и то, что вместо друга и любовника, высшего вампира, умного и мудрого Валуа сейчас было чудовище, что жаждало только одного.       Сшибая кожу на костяшках, Акина била по белому черепу, пытаясь выползти из-под монстра, что словно играясь, царапал ее кожу ужасным языком. Зависшие над головой серпы ужасали, пугали. На глаза навернулись слезы безысходности, ей не было страшно умирать. Слезы вызваны ужасными воспоминаниями с Мариэнной, этот вампир практически повторял ту ужасную ночь. Трупы невинных и товарищей, врагов и просто прохожих. Дорогая залитая кровью, ужасный запах забивающий ноздри.       — Очнись… пожалуйста.       С глаз катились градом слезы. Ощущение предательство сжимало грудину, заставляя сердце колоть. Вампир склонился, прижав ужасную морду, голые челюсти с острейшими клыками к тонкой шее девушки. Он медлил, холодное могильное дыхание обжигало кожу. Алая энергия сгущалась, окутывая его тело целиком. Кроваво-красный цвет и хаотичное извержение силы сменилось чернотой и покоем, словно кокон окутал это чудовище. Через мгновение черный туман рассеялся, являя человеческий его облик.       — Неужели…       Саркастический голос Акины не мог скрыть грусти и слез. Валуа не ощущал себя так давно, как зверь на охоте, но уставший в этом треклятом теле, что сдерживал его желания. Эта неудовлетворенность превращалась в ужасную усталость, что давила на его тысячелетнее существование хуже многотонной горы на плечах. Он перешагнул не один десяток веков, видел, как меняются эры, как менялся его мир и как изменился мир людей за жалкое тысячелетие. Но в его бессмертном существование был один неизменный базис, что держал его сознание в оковах ментального инфантилизма - голод. Бесконечная жажда крови, жажда боя, жажда резни. Он не превратился в мудрого старика и все еще не возжелал того бесконечного покоя, как родители и родственники. Только она заставляла его жить. Она направляла в будущее, где будет больше свершений, больше сражений и больше крови.       Валуа слез с нее, упав на спину рядом. Туманный взгляд фосфоресцирующей золотой радужки устремлен в бесконечную глубь космоса. Он не слышал далеких криков и всхлипов Акины, что пыталась успокоить всплывающие в голове картинки ужасного прошлого.       — Прости… я сорвался.       Голос Эретайная был хрип и низок, в голове туман со смутными картинами кровавого прошлого мира вампиров. Он старался вернуться в реальность, но это было трудно. Поднявшись с земли, он с трудом встал на обе ноги.       — Бывает.       Утерев слезы, Акина попыталась нормализовать дыхание, скрыть грусть и ужас, испытанный в прошлом, что нашел отражение в его безумие. Валуа также было больно видеть ее такой, он знал, что послужило ее отчаянию. Ему было сложно придать виноватый тон холодному голосу. Оглушенный кровавой эйфорией он не мог показывать столь несовершенные чувства, как вина.       — Я… виноват. Сложно контролировать это чувство.       — Забудь.       — Нет. Нельзя подобное забывать. Я буду лучше себя контролировать.       — Ты не виноват. Это наркотический приход. Сам знаешь.       — Я допустил подобное. Не возражай. Беги, а я пока уберу следы нашего пребывания. Если шиноби узнаю, что в резне поучаствовали вампиры, то моим сородичам это может доставить неудобства.       Повисло неловкое молчание. Он редко упрямился, когда дело касалось таких несуразных вещей, позволяя девушке иногда утопать в своих предрассудках. Валуа не спорил, он показывал реальность такой же голой и беззащитной, словно голая девка среди улицы полной бандитов. Против такого подхода невозможно было спорить о чувствах.       — Что ты собираешься делать?       — Сожгу все дотла.       Холодный голос вампира звучал сталью на фоне гортанных рыков, его золотой взгляд уходил далеко за предел нескольких домов. Он собирается покрыть пожаром весь клановый квартал. Акина усмехнулась, представляя, как напоследок море крови и трупов превратиться в океан огня и пепла.       Вот твой конец, Учиха.       Девушка была довольна подобных исходом. Возможно о ней даже не вспомнят и ее преступление останется здесь, среди пепла и углей. Она не сомневалась, что в его власти превратить сотни домов в единый прах.       — Хах. Понятно. Буду ждать на том месте.       — Хорошо. Я скоро буду.       Напоследок Акина обняла мужчину, прижавшись головой к его груди, показывая, что вовсе не боится и не таит обиды за произошедший инцидент. Подобная близость порадовала вампира, вернув тому чувство удовлетворения и совестного сожаления. После, не став задерживать, она ушла, быстро скрывшись за крышами домов.       Низкий рык Валуа был слышен каждому низшему вампиру в округе, его слуги отринули сладостную человеческую плоть и бросились прочь, исчезая в ночном мороке.       — Ты еще здесь?       Эретайн почуял запах самозванца, скрывающего лицо за маской. Псевдо-Мадара скрывался в тени высокого забора дома одного из старейшин клана. На его катане слезы запекшейся крови, что уже невозможно было стереть из-за обилия убитых, только отмывать. Кровью были измазаны и маска и одежда. Старший Учиха был напряжен, как струна и смотрел сквозь прорезь маски с лютым злобой и ненавистью.       — Она солгала. Это ты ведешь вампиров. Что ты такое?       Голос мужчины сразу не понравился Эретайну в нем была скрытая угроза и злость. Сероволосой покачал головой, бросая косой взгляд светящихся золотых глаз на человеческую фигуру, одаривая того волной своей ауры, показывая свою превосходящую позицию в пищевой цепочке. Даже будь это настоящий Мадара из легенд, он бы не смог сдержать дрожи от его ауры.       — Сомкни уста. Пока ты наш союзник - твое существование оправдано. Иной исход - смерть.       Вампир не стал расшаркиваться на витиеватые фразы и игры слов. Он сказал, так как думал и собирался поступить с масочником.       — Спрятал свои грехи за маской. Обезличил и выдаешь себя за мертвую легенду. Можешь дурачить людей, но твое слабое тело само источает запах молодой крови. Тебе не больше двадцати лет. Меня не провести игрой слов и внешним видом.       Насмешка вампира лучилась сарказмом, в своих словах он отражал свою превосходящую позицию над мужчиной. Злоба исходила ужасными волнами от мужчины в маске. Сжав рукоять меча, он направил клинок на вампира.       — Заткнись, кровосос. Иначе она умрет.       Бессмысленная угроза заставила Валуа злитья сильнее, чем прежде. Он обнажил оскал ужасающих зубов, а его глаза стали лучиться алой энергией Витэ. Сила, что неподвластна ни людям, ни биджу, ни богам.       — Угрожать мне - самое бессмысленное, что ты мог сделать в своей короткой жизни, человек. И я сделаю все, чтобы твои последние минуты жизни были полны отчаяния.       Угроза Эретайна была обещание, что нашло свое отражение в окрасившемся кроваво-алым цвете пространство вокруг них. Черное небо в момент озарила алая луна, небеса наполнились кровью, земля стала подобна пульсирующей плоти.       — Ты не можешь причинить мне боль этой иллюзией.       Человек в маске не смог дать себе объяснение, почему его - пользователя мангеке смогли погрузить в эту ужасную копию Цукуеми. Но он ощущал, что то давление показанное вампиром - не мираж.       — Боль можно причинить даже мертвой душе, а ты не исключение. Знай своей место, человечешка.       Это было последнее предупреждение Валуа, прежде чем пульсирующая, словно плоть земля не начала воспламеняться. За несколько секунд пространство на многие сотни метров вокруг них охватила огненная буря. Яркие языки пламени поднимались к небесам. Трупы людей сгорали за секунды, дома буквально плавились, камень расплывался по дороге. Мадара почувствовал этот жар всем своим телом и вдохнул обжигающе горячий воздух, ощутив как горят легкие. Языки огня касались тела вампира, но не оставляли ни следа. В его волосах гулял буйный вихрь огненной бури, но они не горели, в его распахнутых глазах горело гораздо более устрашающее пламя, нежели то, что поглотило клан Учиха. Псевдо-Мадара сбежал, исчезнув в черном искажении протрава и времени.       И все же какая интересная способность. Когда хаос уляжется, стоит найти тебя и выпытать секрет этой силы.       Серые губы Валуа изогнулись в злобной усмешке. Он расставил руки в сторону и поднял ладони вверх. Огонь взревел, словно тысяча ревущих чудовищ, настолько тот был ужасен, что даже огораживающий барьер фуин стал дрожать под его силой. Алое небо, порожденное Витэ растворилось, вернув обратно темный цвет. Вампир обратился в туман.       ***       Акина тихо сидела на поляне, где они должны были встретиться и откуда начался их поход на клан Учиха. Девушка поджав колени, положила на них голову, смотря на огненное представление, устроенное вампиром. Его сила превосходила представления Учиха о самых сильных огненных техниках. Огонь Валуа распространился, словно колебания землетрясения, накрыл клан, как цунами город. За несколько десятков секунд клан уже пожирало пламя.       Все же в этом мире так много секретов. Такое могущество не постижимо разуму. Они должны были править нами, а не прятаться среди наших теней. Неужели нет по-настоящему властолюбивых, тщеславных вампиров. Если они есть, то должны же о них, хотя бы легенды слагать. Такая сила должна была остаться в летописях.       Из темной воронки на поляну вывалился опаленный Мадара. Его черная одежда во многих местах сгорела, обнажая странную грудь, наполовину белу, как и правая рука. На белой стороне не было следов ожогов, когда левая, человеческая, была покрыта ими практически на сорок процентов. Скорее всего надменный Учиха вызвал гнев вампира и тот не предупредил того вовремя.       — Что он такое?       Хриплый, болезненный голос старшего Учиха вызвал смешок. В нем она слышала нотки ужаса.       Слабак. Он встретился с ним, когда вампиреныш был в трезвом уме. Интересно, что с ним было бы, столкнись он с Валуа в боевом режиме.       Акина развела руками, пожав плечами. На ее лице красовалась забавная полуулыбка с поджатой нижней губой.       — Призрак тысячелетнего прошлого. Он тот, кто жил задолго до рождения Рикудо Сенина.       Такой же игривый, философско-насмешливый голос как у Валуа, когда он говорил о прошлом. Акина хорошо спародировала эту форму речи.       — Ты тоже смеешься надо мной.       Злобный голос Мадары лучился надменностью и ненавистью. Его тело замерцало, порванная одежда в мгновение восстановилась, опаленные волосы вернулись к прежнему состоянию, а раны были заживлены.       — Что за?       — Изанаги. Техника нашего клана, что превращает саму реальность в иллюзию. Но цена тому - глаза. Я отдал левый глаз.       ***       Валуа медленно парил над лесом, посматривая назад. Спавший барьер и хлынувшее наружу пламя не просто привлекло внимание, а вызвало панику среди всего населения. Спящие гражданские резко проснулись, АНБУ стали стягивать все силы к клановому кварталу. Один за одним отряды стали прибывать к изгороди Учиха. Шиноби, пользователи суйтона пытались залить огонь водой, но он испарялся прежде, чем касался земли. Магическое пламя горело с ужасающей интенсивностью.       Вампир материализовался, ощутив неприятное движение в груди, ему было неспокойно. Он ринулся на поляну, бежал на максимуме своих сил, но все равно опоздал. Пригвождённое тело девушки, протянутой катаной с пустыми глазницами ужаснуло разум вампира. Валуа немедленно бросился к ней, но было уже поздно. Она была все еще теплой, а с пустых глазниц только-только скатились капли крови. Все произошло быстро и буквально считанные минуты назад. Ему не требовалось расследование, чтобы понять кто это мог сделать.       Кто мог напасть исподтишка и исчезнуть в пространстве, кто мог появиться из ниоткуда, атаковать, а после скрыться от него, что в ближайшие несколько десятков километров он не ощущал никого с такой чакрой.       — МАДАРА!       Разъяренный вампир взревел, от грохота его голоса тысячи птиц в испуге взлетели ввысь. Его холодные руки коснулись безжизненного лица девушки. Он не рыдал и не задыхался от злости. На его руках неоднократно умирали близкие люди, но он никогда не отделывался от этого противного, сдавливающего грудь чувства сожаления. Не успел, не смог, не защитил и не спас. Она не первая и она не последняя, но это осознание нисколько не помогает справиться с болью внутри.       Вампир закрыл пустые глазницы девушки и извлек меч из ее груди. Ублюдок пронзил ее сердце, убив на месте. Валуа знал, что этот день наступит и Акина знала, она не боялась смерти, как и он тоже. Просто ему было противно от осознания, что в скором времени им придется расстаться. В ужасно скором времени.