Бессмертный

      «Падение Учиха» - так был назван инцидент, когда «высшую семью», сильнейших бойцов раскидали как детей, оставив на лицах ужасающие раны, шрамы что невозможно было свести. Фугаку так вообще теперь вообще перешел из разряда активных шиноби в инвалидную категорию, неспособный исполнять свои обязанности.       Такое происшествие не могло быть просто забыто и закрыто без суда и следствия. Временное руководство клана, коим являлся совет старейшин, требовал кровной мести, многие выдающиеся джоунины клана откровенно бросали вызов джинчурики. Это было не потому, что они верили в то, что способны его убить, нет, это было связано с делом чести. Они не могли забыть, признать свою слабость, трусость - больший позор, чем слабость. Умереть в бою гораздо лучше, чем прославиться трусом.       Сарутоби знал исход подобных поединков, знал и то, что даже возможная смерть джинчурики была крайне невыгодна деревне. Наруто, несмотря на свою «нетипичность» был идеальным сосудом. Он сдерживал чакру биджу, использовал силу демона и не впадал в ярость. Если рассматривать этот инцидент более детально, никто не умер, практически все шиноби остались в боевом строю, а для деревни так вообще сплошная выгода. Ибо джинчурики показал, что ни шаринган, ни мангеке, ни боевые заслуги Учиха не позволяют им столь грубо обращаться с окружающими и то, что против них есть абсолютное оружие. Терять такого кадра было чревато. Поэтому казнить Узумаки было нельзя, к тому же, даже если бы прошел беспристрастный суд, высшую меру Наруто никто бы не назначил. Во-первых, он все еще малолетний и не имеет полной дееспособности, так как не получил звание генина, во-вторых, провокатором выступили как раз Учиха, вину с джинчурики это не снимает, но облегчает его вину.       В итоге разразился скандал. Кланы также опасались агрессии джинчурики, было не ясно с кем еще «свяжется» демон и какой исход будет от других стычек. Закрыть всем рты невозможно, также как и невозможно воспитать всех. Узумаки следовало оградить.       Хирузен хотел отправить его в подразделение охотников на чудовищ. Там джинчурики сможет показать свою максимальную полезность, быть рядом с его «любимой» охотницей и не мешать политикам. Этому воспрепятствовали старейшины деревни. Они предлагали отправить джинчурики в АНБУ и растить из него оружие против шиноби, а не монстров, так как именно шиноби были главным противником и самой большой проблемой деревни. Война никогда не заканчивается, Четвертая Мировая будет и это знали все, она неизбежна. Нужно готовить кадры, наращивать силу. Но этому уже воспрепятствовали кланы. Никто из ичизоку не хотел передавать оружие против них прямо в руки Хокаге и делать его власть абсолютной.       Итогом этих чудовищных распрей был самый ужасный, невыгодный ни одной из сторон результат. Суд приговорил Узумаки к шести годам заключения до его двенадцатилетия, когда все студенты должны проходить экзамен на генина. Терять такой кадр никто не собирался, но и отпускать безнаказанно нельзя было. Если спустить такое преступление мальчишке с рук, то в будущем это обернется еще большей кровью.        Когда Хирузен пришел озвучить приговор суда, он готовился к худшему, причем настолько, что под робой он одел доспех, а в рукавах были заготовленные кунаи с взрывтегами. Мастера фуин сидели на своих местах в ужасающем напряжении, ждали худшего, как и взвод АНБУ. Слова Хирузена породили в мрачном пространстве такую гнетущую тишину, что даже сам Хокаге не решился кашлянуть. Парень же остался совершенно безучастным, на его не читающемся лице не дрогнула ни одна мышца.       — Вот оно как. Забавно. Мне придется шесть лет провести взаперти… Забавно, Хокаге-сама, очень забавно. Что же, пусть будет так.       Несмотря на сказанные слова, по лицу парня невозможно было прочесть, что этим он доволен или хотя бы немного удивлен. Сарутоби проглотил ком в горле, не дающий дышать. Мужчина удивленно осмотрел мальчишку с ног до головы, надеясь на лучшее.       — Не все так плохо. Я понимаю, что с твоей точки зрения приговор несправедлив…       Хирузен попытался выйти с ним на контакт, но блондин резко прервал речь старика.       — Нет-нет-нет, Хокаге-сама, не будем вдаваться в полемику. Справедлив или нет - он правомочен. Если суд решил, что подобное решение верно - у меня попросту нет возможности его оспаривать. Возможно это даже к лучшему.       Мальчишка использовал слова не для своего возраста. Джинчурики нисколько не изменился в лице, его тон был беспристрастен и весьма холоден. Парень казался совершенно спокойным, а его последние слова вызывали гору непонимания.       — Что ты имеешь ввиду?       — Хокаге-сама… Пусть они довольствуются своей победой. Вы сами увидите их конец.       Тон Узумаки казался более задумчивым, а его глаза с лица Хокаге сдвинулись в сторону стены.       — Повторюсь, о чем ты?       Блондин развел руками, прикрыв веки. Его голос стал чуть насмешливым.       — А разве вы не видите? Учихи поглощены силой своих глаз. Лично мне она не понятна, но да не суть. Как я это увидел. Акину изгнали, но стоило ей пробудить новую ступень развития глаз, так она стала… не драгоценной, но видимо особенной, что они были готовы вернуть в свои ряды ренегата.       Хирузен ощутил укол в сердце. Подобные слова, только в более грубой форме он слышал от Данзо. Хокаге попытался оправдать клан алоглазых, уповая на особенность этих глаз.       — Дар мангеке очень редкий и им могут обладать только чистокровные Учиха с сильными генами.       Слова мужчины вызвали только несмешливую ухмылку с оттенком презрения в голубых глазах.       — Дайте угадаю, эти… не буду грубить, хотят все же ее принудить к селекции.       — Ты используешь слишком грубую формулировку.       — Хм… Не думаю. Селекция - это скрещение определенных видов ради популяризации или закрепления определенных качеств. Ровным счетом так делают и Учиха. Это не политический брак, а настоящий искусственный отбор.       — Кланы очень дорожат своей родословной.       — Хокаге-сама, давайте прекратим этот разговор. Я чувствую, как с каждым словом во мне растет гнев.       Блондин громко фыркнул, не желая продолжать разговор. Он-то понимал, что избавившись от него, Учихи точно потянут свои руки к девушке в которой он был заинтересован, но не только из личной мести, а еще чтобы преумножить свою силу. Хирузен кивнул, кашлянув в кулак, переводя нить разговора в другое русло.       — Я хотел рассказать о твоих условия жизни. К сожалению, мы не сможем выпустить тебя из этого помещения. Впрочем, оно даже лучше, здесь просторно и оборудована жилая зона. Ты должен продолжить свое обучение. В определенные дни будет приходить учитель с литературой…       Чем больше Сарутоби говорил, тем меньше у него оставалось слов, что можно произнести без двойственного смысла. То есть, чтобы за «достоинствами» не шли недостатки.       — Также ты можешь тренироваться здесь беспрепятственно…       — Благодарю за заботу… Не думаю, что такое отношение должно быть к заключенному.       — Наруто... Лично я хотел иного исхода, но твое дело было слишком сложным. Задет был целый клан, а вместе с ним как цепная реакция, возмутились и все остальные. Ты не глупый мальчик и должен понимать…       — Что не вся власть сосредоточена в ваших рука. Да. Я это уже понял. Если бы над кланами висел дамоклов меч, то они бы не стали вести себя так «свободно». Я читал о клане Хьюга, меня ужасает их традиция.       На устах парня появилась тонкая, грустная улыбка, больше походящая на фальшь, чем на искренность. Хирузен не знал, что думать об этом. Пожалуй, он и сам был согласен с ним.       — Я хотел отправить тебя в подразделение охотников на чудовищ…       Сарутоби и сам не до конца понимал ради чего это было сказано. То ли чтобы набрать очков симпатии в глазах джинчурики, то ли чтобы хоть как-то пожалеть парня, пусть и выглядело это глупо.       — Ничего. Все есть так, как она есть.       Туманные слова парня были словно нож по горлу. Если бы это был не Узумаки, Хирузен подумал бы, что мальчишка перед ним отчаялся и принял реальность такой, какой она есть. Не так должен был вести себя ребенок.       Повисло неловкое молчание. Атмосфера напряженности сходила на нет. Сарутоби не зная, что сказать еще, попрощался, не желая оставлять впечатление навязчивого старика. АНБУ, что следили за ними, облегченно выдохнули. Их облегченные вздохи были отчетливо слышны вампиру, тот лишь растянул губы в ухмылке, уходя в непроглядную тьму тюрьмы.       ***       Акина была в шоке, услышав, что стало с вампиром, вступившемся за нее. Нет, она не верила, что тот согласится на тюремный срок. Она была уверена, что тот пройдет через трупы охраны и вырвется на свободу. Но вместе с этими мыслями в ее голове были и сомнения. А станет ли он вырываться?       Учиха неоднократно ловила себя на мыслях, что воспринимала Валуа в другой парадигме, нежели Мариэнну. От него по коже проходили мурашки, но не того липкого, мерзкого страха и ненавистного отчаяния в собственном бессилии. Это было ощущение превосходящей силы и интеллекта. Она часто наблюдала, как за личиной «эксцентричного» парня скрывался холодный, расчетливый мудрец. Его умения и знания, философия и поставленная речь - все говорило о том, что за плечами вампира века. О том, что он жил с людьми, а не охотился на них.       Когда пришла весть о тюремном сроке, девушка сначала застыла в шоке, а после ощутила непонятную грусть. Недолгое общение с ним оставило весьма положительное впечатление. Можно было сказать, что Акина воспринимала его как уважаемого человека, ощущая уважение в некоторые моменты. Теперь его не было и расставание сулило весьма большой срок ожидания. А она была не уверена, доживет ли. Раскрытый мангеке сулил большие проблемы. Ей нужно было обучиться пользоваться это силой, также продолжать работать и тщательно следить теперь за всем. Она не знала на что пойдут ее «соклановцы», чтобы заполучить ее силу.       Вернувшись домой, девушка устало сползла по стенке вниз. В квартирке, как и всегда стояла удушающая тишина. Порой она была, как бальзам на душу, а иной раз раздражала своим безмолвием.       «Кар!»       Из гостинной послышался вороний крик. Девушка раздраженно поднялась на ноги, думая, как свернет голову наглой птице и бросит соседу в раскрытое окно труп. Войдя в комнату, она наблюдала на подоконнике наглую крылатую тварь, что клевала ее цветок, что уже практически издох.       — Наглая тварь!       Воскликнула Акина, выхватывая кунай. Смертельный бросок был остановлен мыслью, что за этим порывом эмоций последуют следы крови, которые ей придется убирать. Ворона на удивление никак не отреагировала. Учиха перевела взгляд с холодного оружия на птицу.       — Что это?       К шее пернатого было привязано скрученный листок. Девушка понимала, что это было послание, но не могла представить от кого. Подойдя к птице, она аккуратно, дабы не напугать животное, протянула руку, а после резко схватила того за крылья, чтобы не улетел, а после уже более спокойно сняла письмо. Стоило ей коснуться листка, как ворона посыпалась белым прахом и угольным порошком.       — Что за чертовщина!       Удивленно прикрикнула Акина, бросая взгляд на кучку праха на полу. Развернув письмо, она фыркнула, бросила еще один взгляд, уже понимая чьих это когтистых рук проделки.

Моему дорогому другу.

      Наверное, ты уже слышала о моем заключении. Я был бы рад, если бы эта новость вызвала в тебе небольшую печаль. Я же все-таки наивно думаю, что мы смогли стать немного ближе с нашего знакомства. Надеюсь ты цела и невредима. Мою грудь полнят сомнения и волнение, понимаю, что твои собраться не остановятся на этом. Глаза твоих - их цель.       В этот раз быть рядом с тобой я не смогу. Мне печально от этой мысли. Акина, я предвижу падение твоего клана и ты в большой опасности. Хотел бы я предостеречь тебя и просить бежать, но знаю, какая участь тебя ждет в этом случае. Я не знаю, как поступить. Ты должна быть сильной и отгородиться от них как можно сильнее. Они потянут тебя в могилу откуда я не смогу тебя вытащить. Не могу сказать, когда и как это будет, но Учиха погибнут. Их жадность сожрет их самих изнутри, будет то война внутри клана или же они переступят черту дозволенного и от них избавятся.       Если у тебя есть ко мне какие-то вопросы, я помогу чем смогу. Пусть мое тело заперто, но не душа. Моя тень будет следовать за тобой и сделает все, чтобы помочь тебе. Ты в опасности, и я хочу помочь, хоть и понимаю, что это слишком навязчиво. Не знаю, будь то это чувство жалости, вины или же просто сочувствие, но ты мне стала больше, чем рядовой человек. Надеюсь мои чувства взаимны, дорогой друг.       Акина зажмурила глаза, не в силах читать дальше. Смущение от слова вампира буквально пронизывало до пят. Это было больше похоже на любовное признание и забота о возлюбленном, а не друге. Стоит ли искать подоплеку в его речах? А стоило ли? Как она поняла, Валуа ощущает мир и эмоции немного не так, в нем нет больших порывов, он размерен и тих. Воспринимает он ее как «несчастного человека» попавшего в беду или же интересную личность. Акина не могла дать ответ на этот вопрос.       Девушка опустила взгляд обратно на лист бумаги. Помимо пожеланий здоровья и терпения, там были координаты, что скрывали за собой то, что оставил вампир в этом мире до своего исчезновения.       На «Багровом Острове» на пике горы «Татх», стоял некогда мой замок, что уходил башнями в небеса. Неприступная крепость для людского рода и, пожалуй, самая желанная цель для мародеров. Остались ли там мои сородича - я не знаю, но если придешь туда с моими словами и исполнишь все что я описал, то в подземных казематах найдешь сокровищницу и артефакты, которые этот мир не видел. В том, что они сохранились нетронутыми - ручаюсь, ни одному человеку не удалось бы преодолеть магический барьер Валекхьяра, в нашем мире подобные простоя полторы тысячи лет, прежде чем истощил свои запасы, а пробить его не удавалось и с двух ударов Витэ. Там ты сможешь увидеть, можно сказать, самое важное место для любого Вампира - Врата между вашим миром и нашим. Они закрыты, но мы верим, что они еще откроются.