RAFT

      Спустя несколько дней Чонгуку становится заметно лучше, хоть первое время он и спит почти постоянно. Однако уже вскоре чувствует, как силы постепенно возвращаются к нему. И даже выходит побродить по кораблю. Тем более, что Тэхён этому не препятствует (Чонгук ожидал, что из-за его сущности будет заперт в капитанской каюте до тех пор, пока его не высадят на ближайший берег).              Первое время он передвигается по всем коридорам и палубам с опаской, потому что все еще думает, что вот сейчас его точно схватит какой-нибудь настырный альфа и утащит в темный уголок. Но этого так и не происходит. Члены команды лишь кидают на него свои взгляды, молча проходя мимо. Эти взгляды не всегда дружелюбные, но это не смертельно.              Примерно такими прогулками Чонгук выясняет, что этот плот такой огромный, что даже язык не повернется его плотом назвать. Это целый корабль! Длинный и широкий четырехпалубный корабль. Конечно, в мире бывали судна и побольше, гораздо больше, Чонгук видел их собственными глазами. Но этот корабль запросто мог бы вместить в себя небольшое поселение.              Поэтому народу тут хватало. Сплошь альфы и беты, омеги попадались редко, да и те были настолько воинственны, что лучше обойти их стороной по добру по здорову.              Капитан, к слову, умело управлял своей многочисленной командой, мудро рассуждая все конфликты и сохраняя более-менее спокойную атмосферу. Даже альфы-бугаи бесконечно уважали его, хоть Тэхён и был бетой.              К Чонгуку он больше особо не приближался, лишь приносил молча тарелку бульона по утрам, да и то тогда, когда омега крепко спал. И другим, судя по всему, приближаться запретил. Иначе просто не объяснишь, почему за несколько недель Чонгука и пальцем здесь не тронули.              Однако, это имело как и несомненные плюсы, так и немного удручающие минусы, поскольку заговорить с омегой, коему покровительствует сам капитан, не решался никто. А поговорить хотелось. Хотя бы парочкой слов переброситься. Даже в общей столовой никто не садился за его стол, хоть порой мест всем и не хватало.              Поэтому очень быстро Чонгук стал себя чувствовать до ужаса одиноким. Он словно неприкаянный призрак, бродит туда-сюда, а никто внимания не обращает, иногда вздыхает совсем уж тяжко и бредет дальше. Только цепей, что сопровождали бы его всюду своим звонким бряцаньем, не хватает для полного сходства.              Поэтому когда поздним вечером Чонгук спускается на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться яркими звездами и дрожащей лунной дорожкой на воде, а рядом с ним немного погодя останавливается кто-то и сам начинает неспешную беседу, он едва не выпрыгивает из новеньких штанов, которые ему выдал капитан (из своего личного гардероба).              – Меня зовут Юнги. – представляется невысокий и худощавый альфа. Отчего-то рядом с ним Чонгук чувствует себя спокойно. – Я, вроде как, здесь старший помощник капитана.              – Вроде как? – с улыбкой отзывается омега. Кажется, подобную манеру речи он уже где-то слышал.              Они перебрасываются еще парой фраз. Юнги интересуется, каково Чонгуку жить в их шайке обленившихся оболтусов, а после внимательно выслушивает искренний, сбивчивый ответ. Даже предлагает, если что, заглянуть к себе в мастерскую, там он изобретает всякие штуки. Вдруг омеге это интересно. Чонгук молчит, потому что не знает, нравится ли ему это. Он вообще имеет мало представления о ручном труде и всем таком прочем. В родной колонии к такому его просто не подпускали.              Надо бы ответить хоть что-то, нельзя вот так непозволительно относиться к чужому дружелюбию, однако что-то привлекает внимание Чонгука. Он замечает какой-то темный силуэт, который неторопливо отплывает от корабля на большой лодке. Через некоторое время, прильнув к самому борту, чтобы получше приглядеться, омега понимает, что это Тэхён.              – Куда это он? – челюсть едва не отвисает. Ведь впереди ночь и плавать одному может быть небезопасно, тем более Тэхён даже фонаря никакого с собой не взял.              – Да кто ж знает… – со вздохом отзывается Юнги, скрещивая руки на груди. Он скашивает взгляд на мальчишку-омегу, что едва через борт не переваливается от снедающего его любопытства. Честно говоря, он думал, что выполнять приказ капитана будет нелегко, ведь не с каждым человеком можно запросто найти общий язык, однако… Чонгук, определенно, хороший парень. Во время разговора он не перетягивает всячески одеяло на себя, но и не отмалчивается постоянно, совершенно не зная, что сказать. В общем, Юнги надеется, что они смогут поладить.       

⛵

      Проснувшись на следующее утро, Чонгук обнаруживает свежую землю в горшочке со своим лаймом. Земля мокрая и мелкая, больше похожа на песок. Он задумчиво растирает ее меж пальцев, когда слышит гулкие шаги позади.              Деревянная дверь, обитая железом, медленно распахивается, являя на свет хмурого капитана. Увидев Чонгука, тот замирает, и так и стоит, схватившись за дверную ручку, пока они молча смотрят друг на друга. Наконец, Тэхён отмирает:              – Хорошо, что ты уже проснулся. Потому что я, честно говоря, уже заколебался толкаться в душе среди голых мужиков. Особенно альф с их нечеловеческими размерами. – недовольно, но с легкой ноткой зависти отзывается он, пока топает по направлению к джакузи, где можно так классно развалиться и хоть два часа отмокать в горячей воде. А самое главное, если на мыло и налипли волосы, то это только твои, а не хрен знает чьи.              Чонгук провожает его фигуру напряженным взглядом. Он бы ушел из каюты куда-нибудь на палубу дожидаться обеда (завтрак он, похоже, уже пропустил), да только Тэхён вдруг оборачивается и с довольной улыбкой спрашивает:              – Понравился мой подарок?              – Какой? – первое время хмурится Чонгук, а после недоверчиво вскидывает глаза. – Земля?              – Да. – продолжает самодовольно ухмыляться Тэхён, пока стягивает с себя легкую цветастую рубашку, оставаясь по пояс обнаженным. Омега в это время тяжело сглатывает и старается отвести смущенный взгляд. – Я тут недавно глянул в горшок к твоему зеленому другу и понял, что его нужно срочно спасать, пока не засох окончательно.              – Где ты ее достал?              – Ты бы пересадил его в горшок побольше, посвободнее будет – сразу весь заколосится и воспрянет духом! – абсолютно проигнорировав вопрос, продолжал Тэхён окрыленным голосом, пытаясь выпутаться ступнями из бежевых брюк-капри. Когда он взялся руками за нижнее белье, Чонгук поспешно отвернулся к своему лайму, делая вид, что усиленно занят его разглядыванием. Позади послышался громкий всплеск.              Омега оборачивается украдкой. Капитан сидит спиной к нему, темные волосы струятся по плечам. Обычно Тэхён заплетал их в тонкую смешную косичку, так что спереди по бокам оставались болтаться только мягкие кудряшки, в целом напоминая древние белые парики. Кажется, бета пытался соответствовать той эпохе. У него даже пиратская шляпа имелась.              – Не хочешь тоже искупаться? Так приятно смыть с себя грязь… – Тэхён оборачивается, закидывая руку на борт, и отсвечивает счастливой улыбкой.              Чонгук лишь брезгливо кривится:              – Вместе с тобой точно нет.              – Я ничего не говорил про “вместе”.              Омега вскидывает голову, переставая ворошить влажную землю стальной вилкой, которую стянул с подноса на столе. Тэхён озорно ему подмигивает и отворачивается с тихим смешком.              Чонгуку становится жутко стыдно и неловко из-за собственной глупости, поэтому он так молча и стоит, продолжая копаться в несчастном лайме, пока капитан домывается, спускает воду, вытирается и покидает каюту. Омега чувствует его взгляд спиной и молится, чтобы Тэхёну не взбрело в голову завести очередной странный диалог. Только когда тот, наконец, уходит, он может себе позволить громко выдохнуть и откинуть измазанную вилку в сторону.              На протяжении всего дня он отсиживается в каюте, выходя лишь чтобы пообедать и поужинать. Да и то старается делать это как можно быстрее, чтобы больше не пересекаться с Тэхёном. Ему до сих пор настолько неловко, что он собирается избегать капитана ближайшую неделю, а может и все две, пусть даже все это совершенно глупо.              И все идет спокойно и успешно до тех пор, пока он не выходит на верхнюю палубу, чтобы немного подышать свежим воздухом перед сном. Там как раз происходит какая-то суета. Команда разгружает лодку, заваленную разнообразными железяками, деревом и пластиком. Чонгук подходит поближе, чтобы рассмотреть все это добро. Куча каких-то запчастей с налипшим на них песком и илом, на некоторых уже даже успели вырасти кораллы.              – Откуда все это? – спрашивает он у Юнги, что стоит рядом и раздает указания, куда и что отнести.              Не отрываясь от дел, альфа кивает куда-то в сторону, после успевая быстро пробормотать, чтобы Чонгук приходил к нему завтра и помог с сортировкой материалов.              – Да, конечно. – машинально отзывается омега, а сам немного цепенеет, потому что оборачивается туда, куда указал ему старпом, и в тени замечает одинокую фигуру. Тэхён не двигается, лишь ухмылка мелькает на его губах, когда они пересекаются взглядами. Он похож на затаившегося тигра. Не хватает только сверкающих в темноте глаз. Чонгук словно зачарованный делает несколько шагов вперед.              – Где ты все это раздобыл? И для чего это нужно?              Тэхён точно так же делает несколько неторопливых шагов навстречу, останавливаясь в метре от Чонгука. Спрашивает намеренно громко, чтобы услышало как можно больше людей:              – Откуда у тебя столько смелости задавать мне подобные вопросы? Мы разве женаты, и я должен рассказывать тебе абсолютно все? Где я и с кем?              Чонгук крепче сжимает челюсти, но утробное рычание все равно исторгается из его горла. Тон Тэхёна такой надменный и вымораживающий, что немедленно хочется разукрасить ему лицо. Однако омега сдерживает свой пыл. Он здесь лишь на правах гостя, и не стоит устраивать драку. Тем более с самим капитаном.              Не проронив больше ни слова, лишь бросив холодный взгляд на прощание, тот уходит по направлению к лестнице, ведущей на среднюю палубу. Чонгук остается на месте. Пытается успокоиться.              – Не принимай слишком близко к сердцу. – тихо говорит Юнги, подошедший через несколько мгновений. Он кладет свою руку Чонгуку на плечо, некрепко сжимая. Поддерживает. – Тэхён частенько уплывает куда-то один, а возвращается уже с целой кучей запчастей и прочего. Это обеспечивает нам довольно сносное существование, потому никто никогда не спрашивает, где он это раздобыл. И тебе тоже не следует.              – Но что если он… – взмахивает руками Чонгук.              – Что? – альфа спокоен, как и всегда.              – Не знаю… – омега коротко вздыхает. Ярость все еще колышется внутри. – Грабит кого-то или ворует, или даже уби…              – Чонгук. – мягко прерывает его Юнги. – Спокойной ночи.              – Спокойной. – заторможенно отвечает омега, когда остается один.              Он опирается ладонями о гладкий деревянный борт и смотрит на необъятное пространство воды вокруг. И, кажется, понимает, отчего Тэхён обошелся с ним так. Будто отрезал.       

⛵

      Странное изобретение издало надрывный звук, а после заискрилось, вздымая под низкий потолок столп ярких искр. Чонгук испуганно отпрыгнул в сторону и едва не выронил из рук тяжелый разводной ключ. Точно бы себе пару пальцев на ноге таким сломал.              Юнги выкатывается из-под огромной железяки на лонгборде, пытаясь прокашляться и вытереть все следы копоти с лица.              – Опреснитель накрылся. – упавшим голосом изрекает он.              По небольшой толпе, что уже успела собраться на нижней палубе, прокатывается испуганный ропот. Если нет пресной воды, значит, они не смогут утолить жажду, готовить еду и мыться.              – Срочно нужны запчасти, если мы не хотим все здесь подохнуть. – альфа смотрит на капитана, и тот согласно кивает.              – Хорошо. Нам как раз нужно сплавить куда-нибудь весь хлам.              Под хламом он подразумевает кучи металла и разнообразного пластика, аккуратно разложенные вдоль стен. Ценнейшее, что есть в современном мире. Чонгук фыркает. Ну да, ну да, всего лишь хлам.              – Пойду настрою локатор. – бросает Юнги Тэхёну, после пытаясь протиснуться через собравшуюся толпу наверх.              Чонгук в это время, совершенно не зная, куда следует положить ключ, оставляет его сверху на опреснителе, а после собирается убраться с нижней палубы наверх. Здесь такие низкие потолки и все заставлено какими-то странными штуками, работающими и не очень, так что даже просто пройти мимо затруднительно. Ему ужасно некомфортно находиться в этой полутьме.              Однако стоит ему только повернуться, как он почти натыкается на Тэхёна. Тот просто стоит, смотрит и ничего не говорит, вгоняя в панику, потому что это жуть как стремно.              – Чонгук, – как нельзя кстати окликает его Юнги, замерший на нижней ступеньке узкой крутой лестницы. – Ты идешь со мной.              Протиснувшись мимо капитана (по-другому тут практически никак), Чонгук едва не бегом бежит к альфе. А сам пытается понять, что это вообще такое было.       

⛵

      Дорога до ближайшего острова, в итоге, занимает у них почти неделю. Чонгук за это время успевает ярко вспомнить, каково это – когда приходится рассчитывать буквально каждый глоток. Конечно, проблема встает не так остро, потому что опреснитель просто огромный и вмещает в себя больше тысячи литров. Экономь они прям жестко, то и несколько недель смогли бы продержаться. Однако для команды, привыкшей даже мыться в пресной воде, строго контролировать ее потребление становится настоящей проблемой. Особенно когда один недалекий решил быстренько ополоснуться и слил около двухсот литров.              Поэтому когда на горизонте появляются очертания довольно большого и высокого острова, команда ликует. Отчасти, потому что уже успели вскрыть едва ли не половину запасов вина, рома и прочего, что было на этом корабле. Оттого и ходили все такие навеселе, даже Чонгука звали с собой в кости поиграть, чему тот, несомненно, радовался, ведь общение стало потихоньку налаживаться.              Омега хотел побродить по острову, посмотреть, что интересного есть в местных торговых палатках и лавках (пусть даже ему не на что было это купить), однако все его планы жирно перечеркнул Юнги, когда выцепил из толпы и так же, как и еще нескольких бедолаг, припахал тащить свои великие изобретения на продажу. Идти пришлось едва ли не на другой конец острова, поэтому Чонгук знатно выдохся и успел несколько раз проклясть и альфу, и странную металлическую штуковину, которую тащил в руках.              – Что это вообще такое?! – возмущается Чонгук, однако Юнги ему не отвечает, поскольку они слышат заливистый голос.              – Ох, Юнги-я, – незнакомая дородная, пышная женщина с аккуратным пучком на голове вскакивает со своего стула за прилавком. На ней длинное платье и белый передник с красивой кружевной оборкой. – Мой самый любимый, самый дорогой мальчик. – она умиленно складывает ладошки на груди.              – Мадам, – галантно кланяется альфа и протягивает руку приглашающим жестом.              Женщина хихикает, прикрывая рот ладонью, а вторую все же подает Юнги, смущенно опустив взгляд. Тот целомудренно ее целует.              – Мадам, как вы и просили. – выпрямившись, он подзывает Чонгука, чтобы тот поставил громоздкую коробку на прилавок. Юнги ловко снимает тяжелую деревянную крышку и откладывает в сторону, представляя на свет пугающее изобретение из множества крючков и спиц, поблескивающих на ярком солнце. Чонгук с любопытством разглядывает конструкцию непонятного назначения, так и не додумавшись, для чего она предназначена. – Позвольте позаимствовать у вас клубок ниток. Предпочтительно розовых или красных.              Женщина без труда отыскивает необходимое, поскольку содержит целый торговый ряд всякого рукоделия, от носков до потрясающе детализированных гобеленов.              Юнги вдевает толстую нитку в свой механизм и объясняет мадам и ее помощницам, какие кнопки нужно нажать, чтобы станок заработал. Крючки и спицы приходят в движение, движутся быстро-быстро, едва заметно для человеческого глаза, в итоге сплетая что-то небольшое, что падает в нижний отсек механизма.              Чонгук подступает ближе, чтобы лучше видеть то, что протягивает женщинам на ладони Юнги. Это небольшая и аккуратная розочка, маленькая и красивая.              – Ох, боже, – мадам пораженно выдыхает, а после торопится взять розочку в руки. – Боже, Юнги-я, это просто потрясающе, идеально подойдет для моих панно! – она поднимает сияющие от счастья глаза, в которых стоят слезы, и, не сдержавшись, все же выбегает из-за прилавка, чтобы обнять своего любимого мальчика.              Чонгук неловко мнется в сторонке, но широкая улыбка тоже сверкает на его лице. От мадам веет бесконечной теплотой и любовью ко всем. Она как та самая мама, о которой омега всегда мечтал. Нет, его мама, конечно, тоже была доброй. Просто она всегда смотрела таким грустным, печальным взглядом, так тяжело вздыхая, что…              – Ох, а это кто? – женщина вдруг поворачивается в его сторону. – Что-то не припомню, чтобы видела такую симпатичную мордашку раньше.              – Это Чонгук. – услужливо сообщает Юнги. – Он с нами недавно.              – Приятно познакомиться… с вами… мадам. – омега сам не знает, отчего вдруг так оробел.              – Ну-ну, не бойся меня, Чонгук-и. – женщина ласково усмехается, а после ныряет обратно за прилавок. – Знаешь-ка что? На вот тебе от меня подарок.              Она протягивает ему круглое пяльце размером примерно с тарелку, на нем вышит потрясающей красоты пейзаж – хрустальный дворец, что скрыт водопадом и лесами, а в небе танцуют разноцветные звезды. Все детали объемные, будто горельеф, что добавляет работе особого очарования.              – Нет, мадам, – Чонгук даже пятится машинально, – я не могу принять это. Мне нечем заплатить вам.              – Держи-держи, – настаивает женщина. – Я у Юнги в бесконечном долгу за все его великолепные изобретения. Кстати, Юнги-я, на вот-ка тебе тоже подарочек. Чтобы не забывал меня.              – Спасибо, мадам, – альфа благодарно склоняет голову, пододвигая к себе аккуратно сложенный квадрат белой материи. С наружной стороны торчат нитки, видимо, это какое-то панно. Юнги убирает его во внутренний карман, а после принимается деловито обхаживать длинный ряд разнообразного рукоделия, так что в итоге они обменивают странный механизм на несколько коробок одежды, веревок, подушек и одеял, и много чего еще. Кто бы мог подумать, что такая небольшая коробка так дорого ценится на Наперстке.              Однако на этом чудеса не заканчиваются. Юнги обходит весь остров, распродавая и остальные свои гениальные механизмы, а взамен получает едва ли не половину всего того, что вообще на местном рынке представлено. Оказывается, дело Юнги очень выгодное. Чтобы погрузить все приобретенное на корабль, приходится к этому привлечь едва ли не всю команду.              Чонгук тащит один из ящиков, набитых копченостями и вяленым мясом, которое пахнет так, что слюнки текут, и счастливая улыбка озаряет его довольное лицо. Он слышал краем уха, что сегодня вечером команда собиралась знатно повеселиться и отъесться до отвала, поэтому предвкушал закат. Он тоже собирается быть там, в кои-то веки не скрываясь абсолютно от всех, и, может быть, захмелевшие товарищи даже снова позовут его сыграть несколько партий в кости.              Однако когда он спускается к берегу, то прямо возле самого трапа встречается с Тэхёном. Тот, кажется, дожидался его специально. Он смотрит хмуро и как-то холодно, за скрещенными руками пряча что-то в груди. Чонгук останавливается подле и опускает тяжелый ящик на землю.              – Так что, ты остаешься здесь? – голос капитана звучит глухо. А Чонгук чуть не подпрыгивает, потому что:              – Нет! С чего ты взял?              – Ну, я подумал, что ты захочешь сойти на ближайшей земле. Какой резон тебе таскаться с нашей шайкой?              – Мне нельзя остаться? – спрашивает омега упавшим голосом, опуская взгляд. Руками он машинально теребит край широкой рубашки. В голове совершенно пусто, будто разом все мысли пылесосом высосали.              – А ты хочешь? – приблизившись на несколько шагов, так, чтобы их не слышали все еще снующие мимо члены команды, практически шепотом спрашивает Тэхён. Он жаждет заглянуть младшему в глаза, но тот свой взгляд так и не отрывает от земли, лишь молча кивает. Тэхён глубоко вздыхает. – Ты… Ты уверен? Это большой торговый остров, и здесь всегда найдется работа. Голодать тебе точно не придется. К тому же, здесь прекрасная оборонная…              Чонгук все еще будто в каком-то вакууме. Только-только он мечтал и строил планы, как проведет сегодняшний вечер, а тут его совершенно беспардонно этих планов лишают, пытаясь взамен подсунуть какие-то глупости. Он трясет головой и бесцеремонно прерывает тираду старшего, продолжающего описывать, как прекрасен этот остров.              – Можно… можно мне остаться? На корабле, я имею в виду. – на этот раз он смело заглядывает в глаза.              Тэхён долго не отвечает. После снова вздыхает, принимаясь тереть переносицу.              – Если ты этого хочешь, то ладно. Я не выкидываю никого только лишь по своему желанию.              – Правда? – вот тут Чонгук подпрыгивает, потому что волна радости вдруг бьет прямо в мозг. – Спасибо, Тэхён. То есть, капитан! Спасибо, капитан.              – Тэхён. – старший касается его предплечья. Осторожно, словно боится спугнуть. И заглядывает в глаза, так что омега даже замирает, словно завороженный. Или привороженный. – Зови меня Тэхён.              – Хорошо. – он опускает смущенный взгляд, чувствуя, как предательски теплеют щеки.              – Я зайду к тебе вечером, хорошо? Не пугайся. – бета мимолетно поглаживает чужую кожу на запястье, прежде чем отвернуться и направиться по трапу на корабль.              А Чонгук все еще стоит на одном месте, словно его укусила змея, чей яд парализует свою жертву. Стоит до тех пор, пока рядом не появляется Юнги, сообщая, что все ящики давно погружены и пора подниматься, если они не хотят остаться на Наперстке. Омега спохватывается и торопится поднять свой аппетитный груз, ступая на широкий трап.              – А ты неплохо знаешь общий язык. – замечает Юнги, важным котом вышагивающий рядом. Его изобретения нахваливали сегодня целый день, поэтому немудрено, что он несколько зазнался.              – Да, – тянет Чонгук, – меня мама научила. Немного.              Она научила его хотя бы этому. И на том спасибо.              – На вот, забери это. – альфа кладет аккуратно сложенную материю прямо на свернутую калачиком вязанку сосисок.              – Но это же твой подарок! – восклицает Чонгук и торопится взять панно в руку, пока ткань не пропиталась жиром и не пропахла специями. Это же такая ценность!              – У меня уже вся стена увешана подарками мадам, внукам и то достанется. Отказывать ей неловко, поэтому и принимаю ее творения каждый раз. Жалко выбрасывать.              – Хорошо, я возьму это. – легко соглашается омега, потому что работы мадам достойны висеть в лучших домах мира, а не пылиться у Юнги непонятно где. Панно в итоге он отправляет в нагрудный карман на новенькой жилетке, которую мадам и ее помощницы подарили ему взамен на несколько прекрасных песен.              И забывает о нем до тех пор, пока вечерняя тишина его каюты не нарушается дробным стуком костяшек пальцев о дерево.       

⛵

      Тэхён ужасно красивый в дрожащем свете лампы, оранжевые всполохи разгораются на его расслабленном лице. А еще он непривычно тихий и несколько отстраненный, лишь загадочная улыбка играет на губах. Ну и совсем немного, совсем капельку пьяный.              Чонгук тихо охает, когда старший, едва поздоровавшись, чуть не запинается о собственную ногу, для равновесия придерживаясь только за хрупкую ножку бокала с вином. Поэтому быстро вскакивает с кровати и торопится поддержать чужое тяжелое тело.              – Чонгук-и, – счастливым голосом тянет тот, пока его глаза медленно теряют фокус. – У меня для тебя… для тебя кое-что есть. Я купил это сегодня.              Впихнув свой бокал в чужие руки (Чонгук чудом не уронил его на пол), Тэхён хлопает себя по карманам, выискивая что-то. Наконец, он извлекает из задних карманов две небольшие коробочки.              – Что это? – омега хмурится. Понять, что внутри, невероятно сложно, потому что на крафтовой коробочке нет ни одного опознавательного знака. Впрочем, сейчас все товары в коробках так выглядят. Хотя раньше, поговаривали, упаковки пестрели цветами, текстом и разнообразием форм.              – Это таблетки. От боли во время течки.              – От боли? – переспрашивает Чонгук, а после прикусывает губу. Ему немного совестно расстраивать своего капитана, но такие таблетки практически ничем не помогали.              – Нет, ты не понял. – мягко улыбается Тэхён. – Это не обычный обезбол, эти таблетки разработаны омегами специально для омег. Они полностью снимают боль.              – Откуда ты знаешь? – с сомнением спрашивает Чонгук. – Ты ведь бета.              – Ну, в моей команде есть несколько омег. Я часто беру им эти таблетки. – Тэхён пожимает плечами. Мгновением позже в затуманенной голове вспыхивает озарение, отчего он сам уже хмурится. – Погоди… Ты разве никогда ими не пользовался?              Чонгук отрывает свой взгляд от рассматривания этого чуда и молча качает головой. Отец с братом считали, что боль закалит его дух и сделает менее… менее похожим на омегу, как бы абсурдно это ни звучало.              – Но как же ты тогда проводил течку? – Тэхён просто поверить не может. – Омеги из моей команды в это время даже с постели встать не могут…              – Ну, признаться честно, я и не знал, что такие таблетки существуют. – уклончиво отвечает Чонгук. И за его натянутой улыбкой Тэхён замечает надежно скрываемую многолетнюю боль, отчего руки сами собой сжимаются в кулаки. Ох, он без понятия, кто воспитывал омегу, но бета бы им сейчас знатно так мозги по стенке размазал. Потому что это абсолютно бесчеловечно и совершенно жестоко – заставлять Чонгука едва не умирать от боли, когда давным давно изобретен спасительный обезбол, чей рецепт не затерялся даже после катастрофы.              – Возьми это, пожалуйста. – цедит он ледяным от злости голосом. – И обязательно пей во время течки.              Чонгук еще некоторое время разглядывает неприметные коробочки, а после все же берет их в руки осторожно и нерешительно. Он поднимает на старшего взгляд, и того едва не сбивает потоком благодарности в чужих счастливых глазах. Омега бережно прижимает их к груди и улыбается так открыто и широко, что незамедлительно начинает щемить где-то внутри, в самой душе, так что Тэхён даже покачивается, будто океан за бортом штормит.              – Спасибо. – шепчет Чонгук. Ему нестерпимо сильно хочется наброситься на Тэхёна с крепкими объятиями, выразить тем самым, как же бесконечно он благодарен. И особенно греет душу то, что старший позаботился о нем, потратился, а Чонгуку даже… ему даже совершенно нечего подарить взамен…              – Ох, подожди! Подожди, Тэхён! – спохватывается он, когда капитан удаляется к двери, собираясь покинуть каюту и отправиться лечь спать. Наверняка он сейчас разбудит Юнги, но полные счастья глаза младшего определенно стоили того, чтобы сейчас получить пару тычков и оплеух от недовольного альфы.              Чонгук стремительно приближается к нему, выуживая из-за пазухи что-то небольшое и белое. Свернутое полотно.              – Вот, это мой подарок тебе. – омеге немного неловко.              Пока в душе все поет, потому что младшенький невероятно очаровательный и милый, Тэхён с интересом разворачивает небольшое квадратное панно. Представшая на нем картина заставляет его глаза широко распахнуться от удивления и полной неожиданности, а сам он натянутым голосом уточняет:              – Чонгук, ты точно хотел подарить это именно мне?              – Да! – уверенно отвечает омега. Ох, нужно сказать спасибо Юнги, выручил.              – Это очень мило. Спасибо. – Тэхён расплывается в смущенной улыбке и подрагивающими от волнения руками разворачивает панно лицевой стороной к младшему. А тот за борт выброситься готов, потому что на холсте потрясающе реалистично вышиты голубь и голубка, милующиеся на ветке цветущей сакуры в окружении маленьких сердечек.              Отмена плана! Юнги нужно срочно прибить за такую подставу! И плевать, что он альфа!              – Спокойной ночи, Чонгук-и~ – пьяным и довольным донельзя голосом тянет Тэхён, прикрывая за собой дверь.              На ослабших ногах омега подходит к столу, где оставил чужой полный бокал, и залпом выпивает сладковатое вино, даже не чувствуя его вкуса. Черт, и как теперь объясняться? Святая земля, пожалуйста, пусть от алкоголя у капитана начисто отшибет память. Пожалуйста!       

⛵